Паломничество в Элладу – 8 http://www.proza.ru/2015/09/29/243
ДЕВЯТЫЙ ДЕНЬ: СФАКИЯ
85. Старый натурист
…Всех, кто утром входил в ресторан у дверей встречали официанты: красивый молодой мужчина и девушка.
- Калимера, - говорили они и улыбались.
- Good morning, - отвечал я.
Мы с Викой прошли внутрь и заняли столик у самого окна. Утро было солнечное. С нашего места открывался прекрасный вид на соседнюю террасу, бассейн и далекое море.
http://www.proza.ru/2015/10/05/1716
Подобно ужину, завтрак показался мне обильным и чрезвычайно разнообразным. Я отдал дань знаменитым критским сырам. Рассыпчатые, как наш творог, они были разложены на больших блюдах из толстого стекла. Я насчитал не менее пяти сортов и взял по ложке каждого. А что бы оттенить вкус, набрал еще ломтиков жареного помидора. Вика тем временем принесла фрукты, овсяную кашу и чай.
- Кажется, я где-то видела сок, - сказала она.
- Сейчас поищу, - сказал я.
Дюжина диспенсеров с соком стояло вдоль стены раздаточной. Рядом с ними ровными стопками возвышались тарелки, блюдца, чашки и другая посуда. Наполнив два бокала апельсиновым соком, я возвращался назад, когда в противоположном углу ресторана началось непонятное смятение. Часть отдыхающих вскочила со своих мест, другие с тревогой смотрели на стол возле входа, вокруг которого суетились три официантки. На полу лежал сухонький старичок лет восьмидесяти и силился улыбнуться. Однако губы его не слушались, и вместо улыбки получалась кривая гримаса.
- Что там случилось? – спросила Вика.
- Очевидно, инсульт, - сообщил я и рассказал о том, что успел увидеть.
- Бедняга, - сказала Вика.
- А я думаю, что он, напротив, счастливчик, - сказал я.
Она посмотрела на меня с удивлением.
- Все мы когда-нибудь умрем, - сказал я, - но все по-разному. Так вот, лично я хотел бы умереть именно в таком месте, как это, среди пальм и красивых обнаженных женщин. И чтобы в последнюю минуту рядом со мной оказались не беззубые старухи из дома престарелых, а прелестные девушки, вроде наших официанток.
Вика улыбнулась.
- Может быть, ты и прав, - сказала она…
86. Калимера
Выйдя из ресторана, мы задержались возле стола, на котором лежало около десятка папок с проспектами на разных языках.
- Смотри, - сказала Вика, - греко-русский мини-разговорник.
- Зачем он тебе? – спросил я. – Они все говорят по-английски.
- Но им будет приятно иногда услышать что-нибудь по-гречески.
- По мне так это пустая трата времени, - сказал я.
- А я попробую что-нибудь выучить.
Вика достала свой мобильный телефон и пересняла все странички из мини-разговорника (их было всего три или четыре). По возвращении в номер, она скинула платье и отправилась с мини-разговорником на балкон.
- Ты бы хоть халат набросила, - сказал я.
Вика ничего не ответила. Она сосредоточенно смотрела на дисплей телефона. Губы ее шевелились, повторяя незнакомые фразы.
- Мне кажется, у меня получается, - сообщила она через четверть часа, - между прочим, красивый, музыкальный язык.
- Я в этом никогда не сомневался, - сказал я.
На соседнем балконе появился интеллигентный мужчина лет пятидесяти в желтой тенниске и пляжных шортах.
- Калимера! - сказала ему Вероника. - Доброе утро.
Он посмотрел на нее с некоторым недоумением, потом улыбнулся и ответил:
- Калимера. Bonjour, Madame.
Очевидно, это был француз…
87. Парео, улыбки и хорошая погода
- …Сегодня погода гораздо лучше, - сказала Вика, когда мы вышли из ворот отеля на дорогу, которая должна была привести к пляжу.
- Прогноз на сегодня: двадцать восемь и облачно, - сказал я. – Завтра – тридцать и солнце. Послезавтра – тридцать два и солнце.
- Не иначе, кто-то продал душу дьяволу, - сказала Вика.
Погода и в самом деле внушала оптимизм. Вместо сплошной пелены – белые величавые облака. Правда, ветер, который совсем не ощущался весь вчерашний день, сегодня опять посвежел. Его порывы прижимали к земле стебли язвенника и раздували Викино парео. Одеваясь после завтрака, она не стала оборачивать его вокруг тела, а просто сложила пополам (из-за чего оно стало вдвое короче) и завязала верхние концы узлом над грудью. Встретившийся нам по пути молодой человек в красных боксерских шортах невольно задержал на ней взгляд.
- Hi, - сказали мы ему.
- Hi, - сказал он и улыбнулся.
- Ты заметила, - сказал я, - они все делают с улыбкой.
- Кто?
- Постояльцы отеля. Сегодня за завтраком у кофе-машины народа было много. И все улыбались. Даже незнакомые незнакомым.
- А ты? – спросила Вика.
- Я тоже пытался, но мои русские губы плохо складываются в улыбку.
- Потому они и считают всех русских хмурыми и мрачными, - сказала Вика. – Вон навстречу идет пожилая пара. Постарайся улыбнуться им открыто и непринужденно.
«Пожилой парой» оказалась английская чета, замеченная мною накануне у бассейна. На «леди» было элегантное, тщательно завязанное длинное парео, а на профессоре – белоснежные бермуды.
- Hi, - сказала Вика и улыбнулась.
- Hi, - сказал я, старательно растягивая губы в улыбке.
- Hi, - сказали они с поистине британской учтивостью.
- Ну, как? – спросила Вика через несколько шагов.
- По-моему, я старался впустую, - сказал я, - они смотрели только на тебя.
- С чего бы это?
- Из-за твоего провокационного костюма. Я думаю, это войдет в моду и будет называться «завязать парео по-русски».
- Вот видишь, - сказала Вика, - я хоть немного подправила наш национальный имидж.
88. Пляжная жизнь
…Дорога сделала последний поворот и вывела нас на парковку перед баром. На ней стояло две или три машины. Сам пляж уже не был таким пустынным, как накануне. Полтора десятка отдыхающих загорали на лежаках. Двое или трое стояли на самой кромке берега, подставив ветру свои обнаженные тела.
- Обожаю волнение! – сказала Вика. – Сегодня гораздо интереснее, чем вчера.
Мы выбрали два лежака, застелили их полотенцами, переобулись в пляжные туфли и пошли любоваться волнами.
http://www.proza.ru/2015/10/05/1729
- Ну что, искупаемся? – спросил я.
Вода по-прежнему была чертовски холодной. Но мы все же отважились зайти в море по грудь. И тут внезапно накатившаяся высокая волна накрыла нас с головой. Оглушенные и ошарашенные мы выскочили на берег и, глядя друг на друга, расхохотались.
- Здорово! – сказала Вика, убирая со лба мокрые волосы. Замечательно окунулись.
После такого приключения надо было как следует отогреться.
Мы растянулись на лежаках, и я принялся рассматривать местную публику. Большинство лиц показались мне незнакомыми. Очевидно, на пляже собиралось свое общество, совсем не то, что коротало время вокруг бассейна в отеле. Хотя нет! Метрах в двадцати от нас, обхватив руками колени, сидела на полотенце та самая красивая девушка, на которую я обратил внимание еще вчера. Профиль у нее был чистый и благородный, словно у Фидиевой Афины Лемны: прямой нос, нежный овал подбородка, пушистые ресницы и аккуратные, чуть заостренные уши. Рядом, укрыв голову полотенцем, лежал ее спутник. Сначала я решил, что это давешний пловец-неаполитанец. Однако через минуту, переворачиваясь набок, незнакомец сдвинул полотенце, и я с удивлением узнал красный затылок вчерашнего любителя долгих заплывов. Более странной, несхожей пары трудно было себе представить. Она – воздушная, хрупкая и изящная. Он – массивный и брутальный, с волосатой грудью, лысиной во всю голову и отвислым животом…
- Посмотри, какая забавная пара, - сказала Вика, - они что, специально так пришли?
Я не сразу понял, о ком она говорит, но взглянув на дорогу, увидел на ней мужчину и женщину. Они спускались к морю. Мужчину я сразу признал. Именно он играл вчера вечером на лужайке с двумя девочками. Женщину я видел впервые. Она была заметно старше своего спутника (ему лет 25, ей за 30). Что до восклицания Вики, то оно, собственно, относилось к их внешнему виду. Если мужчина был одет со всей возможной тщательностью (кепка, футболка, шорты, кроссовки, гольфы), то на женщине не было абсолютно ничего, кроме сандалий. Мужчина шагал налегке, а женщина несла за спиной большой рюкзак. Но шла она легко, пружинистой ровной походкой. У нее была стройная, спортивная фигура, без всякого намека на живот и ровный загар, нигде не попорченный купальником. Небольшие аккуратные груди мерно покачивались в такт шагам.
- Наверно, это мать вчерашних девочек, - сказал я. – Судя по всему, убежденная натуристка.
- А это, не иначе, ее бойфренд, - сказала Вика. - И натурист он только по обязанности. Но где же девочки?
Нам не пришлось долго гадать на этот счет. Из-а поворота показался автобус. Когда он остановился возле бара, из него вышло человек пятнадцать постояльцев отеля. В их числе были две белокурые девочки в одинаковых легких платьицах и сопровождавшая их грузная женщина лет 55 в широкополой панаме и парео на голое тело. Девочки тут же подбежали к женщине с рюкзаком, схватили ее за руки и стали о чем-то оживленно рассказывать.
- Вся семья в сборе, - сказала Вика с улыбкой. Кстати, барменша приехала. Может, сходишь за мороженым? Заодно за лежаки заплатишь.
Я подождал еще минут пять, потом обвязался полотенцем и пошел знакомиться с барменшей. Она просматривала накладные и делала в них какие-то пометки.
- Good morning, - сказал я.
- Good morning, - ответила она.
Я выбрал в морозильном ларе два мороженых в красивых упаковках и положил их на стойку.
- Это самое…, - сказал я, - two beach… loungers… and umbrellas… пожалуйста.
На губах барменши промелькнула улыбка, а в глазах появился интерес.
- Вы из России, - спросила она по-русски с легким акцентом.
- Да, - обрадовался я, - из России. Только вчера заселились в отель. А вы?
- Из Молдавии, - сообщила она.
- О! – сказал я.
Пока она пробивала покупку и выписывала мне талон на лежаки, я успел узнать, что барменшу зовут Рита, и что она работает в отеле уже третий или четвертый сезон. Напоследок она разрешила себя сфотографировать…
К обеду небо стало вновь затягиваться облачной пеленой. Но вода уже не казалась нам такой холодной. То ли начали привыкать, то ли она подогрелась на градус-другой под жаркими лучами солнца.
Мы почти собрались уходить, когда на пляже появился молодой человек в сопровождении двух девушек в купальных халатах. Избавившись от одежды, они явили взорам красивые загорелые тела. Девушки уселись возле самой воды в позе лотоса и повернули свои лица к солнцу. Молодой человек опустился на колени, потом легко перевернулся и встал на голову.
- Надо же, - сказала Вика, - это йоги.
Укладывая вещи в рюкзак, мы то и дело поглядывая в сторону вновь прибывших. Прошло пять минут, десять, но в их позах ничего не менялось. Они оставались неподвижными, как изваяния.
- Медитируют, - сказал я.
- Здесь такое замечательное место, что я бы тоже попробовала, - сказала Вика, - если бы умела…
Возле первого поворота, Вика заметила тропу, которая вилась по краю обрыва вокруг мыса.
- Погоди, - сказала она, - сфотографируемся здесь на фоне пляжа. Он сверху как на ладони.
Мы сделали несколько кадров. Засняли на память и сам пляж.
http://www.proza.ru/2015/10/05/1732
- Ладно, - сказала Вика, - пора драпироваться.
Она обвязала вокруг груди парео, я влез в шорты. Затем мы возвратились на дорогу и стали подниматься в гору.
- Где сегодня обедаем? – спросил я. – В отеле?
- Съездим в Хора Сфакион, - сказала Вика. – До него осталось километра два, не больше. Попробуем местную рыбу.
- Давай, - согласился я.
89. Шахматы
Но уехать сразу не получилось, так как в нашем номере убиралась горничная. Пришлось придумывать, чем себя занять ближайшие полчаса.
- Полежим у бассейна? – предложила Вика.
- Лучше сыграем в шахматы, - сказал я.
Мы спустились к бару, прошли мимо минимаркета и кухни. Как я уже писал, с обратной стороны главного корпуса располагались волейбольная площадка, теннисный корт и площадка для минигольфа. Под сенью развесистой цератонии (иначе называемой рожковым деревом) находилась площадка для игры в бочче, а прямо за ней – уличные шахматы. В противоположность вчерашнему дню, здесь не было ни одного человека. Возможно, потому, что час был жаркий и неурочный.
http://www.proza.ru/2015/10/05/1742
Когда мы переходили через дорогу, нас обогнал пожилой японец – он стремительно шагал куда-то, стиснув в руках деревянный фотографический штатив. Вид у него был озабоченный, если не сказать странный: съехавшие с носа очки, всклокоченные волосы, брюки, болтавшиеся на худых ногах, и пиджак, наброшенный прямо на голое тело. Следом семенила пожилая японка (та самая, что плавала вчера в бассейне на аква-доске). В одной руке у нее был фотоаппарат, а другой она прижимала к голой груди парео. Видно, в спешке не успела его надеть. Проводив удивленным взглядом эту пару, Вика сказала:
- Тут, оказывается, полно чудаков.
Мы подошли к расставленным фигурам.
- Давненько не брал в руки шахмат, - сказал я.
- Я тоже, - сказала Вика. - Ты мне напомнишь, как они ходят?
Она развязала парео и бросила его на каменную скамью трибуны, которая полукругом окружала вымощенную разноцветной плиткой шахматную площадку.
- Наверно, так не положено, - сказал я.
- Напротив, - сказала Вика. – Именно так и положено. Ты же сам вчера видел.
Мимо как раз проходил рабочий в зеленом комбинезоне. Разговаривая с кем-то по мобильному телефону, он бросил в нашу сторону равнодушный взгляд (разве что на пару секунд его глаза задержались на Вике) и спокойно зашагал дальше. Из этого я сделал вполне логичный вывод, что обнаженные женщины, состязающиеся на спортивных площадках с обнаженными мужчинами, были здесь в порядке вещей.
- Ладно, - сказал я, неохотно снимая шорты. – Ты какими? Белыми?
- Ага, - сказала Вика и двинула свою пешку на две клетки вперед.
- Неплохое начало, - сказал я и поставил свою пешку вплотную к ее.
В ответ Вика сделала ход правым конем.
- А Хора Сфакион это что, деревня или город? – спросила она.
- Если судить по нашим меркам, то, конечно, деревня, - сказал я, двигая пешку от левой ладьи. – В Википедии пишут, что население там всего 376 человек. Но вместе с тем это административный центр дима. Как это будет по-русски?
- Сельское поселение Хора Сфакион Ханьяского района Ираклеонской области, - сказала Вика.
Она подняла обеими руками левого слона и задумалась.
- Я ничего не путаю? – спросила она. – Офицер он ведь ходит по диагонали?
Я кивнул, и она сделала ход слоном.
- Что ж, мы не замедлим с ответом! – сказал я, переставляя пешку так, что ее фигура оказалась под ударом. Вика отодвинула слона в сторону.
- Правильно, - сказал я, выводя вперед левого коня.
- В Хора Сфакионе хоть есть на что посмотреть? - спросила Вика и сделала ход пешкой от короля.
- По-моему, там развалины какого-то замка. Кажется, венецианского.
Я наметил в уме интересную комбинацию и вновь сходил конем. Вика в ответ вывела второго слона.
- Шах! – сказала она.
- Эге, - с удивлением сказал я, - да ты времени зря не теряешь!
Чтобы закрыться, я поставил перед ферзем коня. Вика вновь передвинула слона, поставив под удар мою ладью. Я выдвинул против слона пешку. Но при этом мне пришлось пожертвовать другой пешкой. Вика взяла ее конем. Намечавшаяся мною комбинация развалилась, и я отвел коня назад.
Ветер между тем стих. Солнце, выступившее из-за облаков, нещадно палило.
- Жарко, - сказала Вика, стирая с лица пот, - у нас еще осталась вода?
- По-моему нет, - сказал я, - но можно купить в баре.
- Сходи, пожалуйста, - попросила она.
Я вновь облачился в шорты и дошел до пул-бара. Он был закрыт. Тогда я быстро поднялся на второй этаж. Горничная уже ушла. Я взял со стола бутылку воды, оставшуюся после ужина, и поспешил обратно. Отсутствовал я всего минут пять или семь. Однако за это время на шахматной площадке произошли важные перемены. Еще находясь у пул-бара, я увидел незнакомого мужчину – невысокого, лет 38-40, в серых шортах, футболке и темных очках. Он о чем-то оживленно говорил Вике, показывая на шахматные фигуры. Вика с улыбкой слушала его. В одной руке она держала свою панаму, а другой рассеяно поглаживала правую грудь.
- Познакомься, - сказала она, когда я подошел к ним, - это Парис, он химик из Салоник. Говорит по-русски.
- Здравствуй, рад очень познакомиться, - сказал Парис, - довольно правильно выговаривая русские слова.
- Привет, - сказал я, - значит, греки тоже отдыхают в этом отеле?
- О, да, - отвечал он. – Здесь есть немного греков.
- И где твоя спутница?
- Спутницы у меня нет, - сказал Парис. – I am traveling alone… один в номере.
- Понятно, - сказал я, - а мы здесь в шахматы играем. Кстати, Вика, твой ход.
- Я помню.
Она надела панамку, подняла обеими руками коня и осторожно шагнула вперед, стараясь не задеть своих пешек. Тень от фигуры скользнула по ее обнаженному бедру. – Вот так!
Ход показался мне совершенно нелепым.
- Ты хорошо подумала? – спросил я.
- А чем я по-твоему занималась все это время?
- Тогда я ем твою лошадь своей, - с усмешкой сообщил я. – Чем ты будешь крыть?
- Королевой.
Она передвинула ферзя и с деланным равнодушием сообщила:
- Мат!
Я не поверил своим ушам, но это была правда. Мой голый король был плотно обставлен со всех сторон фигурами. Не уйти, не закрыться. И зачем я увел своего коня? Теперь мне стала понятна подстава предпоследнего Викиного хода.
- Не расстраивайся, - с улыбкой сказала она. – Это я не сама догадалась. Парис подсказал.
- Ты, наверно, хорошо играешь в шахматы? – хмуро спросил я.
- Раньше играл, - сказал он, - сейчас я сильно несвободный.
Он тоже улыбался и откровенно рассматривал Вику. Похоже, ее это нисколько не смущало.
- Ладно, - сказал я, - мы пошли. Номер уже убрали.
Вика взяла со скамьи свое парео, но не торопилась его надевать.
- Еще увидимся, - сказала она Парису. – Ты здесь надолго?
Он задумался, а потом сообщил:
- Четыре дня после сегодня.
- До встречи, - сказал я, повернулся и зашагал к бару. Вика пошла следом, завязывая на ходу парео. Она нагнала меня в холле.
- Ну, - спросил я, - о чем еще ты говорила с этим греком, кроме шахмат?
- Между прочим, - сказала она, - Парис приглашал меня поехать с ним сегодня в Ретимно в ресторан.
- А что же ты?
- Почти согласилась, - с лукавой улыбкой сообщила она, - но потом вспомнила, что еще прежде обещала отобедать с тобой в Хора Сфакионе.
- У тебя был сложный выбор, - сказал я, - надеюсь, ты не прогадала.
90. «У Никоса»
То, что Хора Сфакион далеко не обычная деревня мы поняли прежде, чем въехали в него. От отеля шоссе шло параллельно берегу, постепенно забирая все выше в гору. В самой высокой точке была устроена смотровая площадка. Мы вышли из машины, чтобы сделать несколько снимков. Зажатый между морем и горами, городок террасами спускался к воде.
http://www.proza.ru/2015/10/07/369
Сверху открывался прекрасный вид на гавань с прогулочными катерами.
http://www.proza.ru/2015/10/07/360
А так же на руины венецианского замка.
- Красиво, - сказала Вика.
- В Хора Сфакионе есть несколько таверн в порту, два банкомата, почтовое отделение, два минимаркета, мясная лавка и две пекарни, - процитировал я Википедию. - Имеются портовые и таможенные службы, полицейский участок, школы и другие учреждения. Неподалеку несколько тихих галечных пляжей. Город предлагает разнообразные формы размещения туристов: отели, студии, апартаменты…
- Все это обнадеживает, - сказала Вика. – Оказывается, нас занесло не в такую уж глухомань.
Мы вернулись в машину и через несколько минут оказались внизу, на стоянке. Отсюда было рукой подать до набережной, вдоль которой тянулась линия из магазинов и таверн.
Возле открытых веранд помещались витрины: под стеклом на кубиках льда лежали тушки рыб, и посетитель мог выбрать любую, на свой вкус.
- Ну, что? – спросила Вика. – Подойдем?
Таверна, возле которой мы остановились, называлась «У Никоса». Заметив наш интерес к рыбной витрине, появился хозяин – молодой мужчина лет 30, бородатый, красивый и чрезвычайно радушный.
- Калимера, - сказал он и принялся что-то энергично внушать Вике. Она с улыбкой отвечала ему по-английски. Деталей разговора я не уловил, но и так было понятно: стоит нам только изъявить желание, и рыба с витрины тотчас отправиться в гриль, на сковородку или в кастрюли, словом, куда мы пожелаем.
- Пойдем дальше или здесь останемся? – спросила Вика.
- Думаю, рыба везде одна и та же, - сказал я.
- Тогда я выбираю эту, - сказала Вика.
- А я вот эту, - сказал я.
Хозяин крикнул что-то в открытую дверь, появился повар, и две наши рыбины тотчас исчезли на кухне.
- Как она называется? – спросил я.
- Сибас, - ответила Вика. – Или, по-другому, лаврак. Говорят, его можно очень вкусно приготовить.
- Сейчас проверим, - сказал я.
Вслед за хозяином мы прошли на крытую веранду и заняли столик возле самой балюстрады. Метрах в трех под нами тянулась полоска галечного пляжа, а на ней - несколько десятков загорающих. Стол тотчас покрыли бумажной скатертью, а чтобы ее не унесло ветром, закрепили по углам резинками. В ожидании рыбы мы заказали греческий салат. Сам хозяин подал к нему скордопсомо - гренки, подрумяненные с оливковым маслом, специями и чесноком. И то и другое показалось нам невероятно вкусным.
http://www.proza.ru/2015/10/07/376
- Я начинаю влюбляться в греческую кухню, - сказала Вика.
- А я только здесь понял, что такое настоящий греческий салат, - сказал я.
- Помидоры совсем другие, - сказала Вика.
- А сладкий лук? – заметил я.
- И еще специи, - сказала Вика. – Обязательно куплю заправки для салата и скордопсомо.
- Без толку, - сказал я. – Тут нужен особый хлеб и особенное масло.
- А так же все остальное, - сказала Вика, - море, солнце, воздух…
Мы одновременно посмотрели на пляж.
- Тебе не кажется, что здесь что-то не так? – спросил я.
- В смысле?
- Ну, что люди выглядят как-то непривычно, - пояснил я.
- Разумеется, - со смехом сказала Вика. – Ведь они все в купальных костюмах!
- Странно, что две полоски ткани так меняют восприятие.
- Дело не в ткани, - возразила Вика. – Самое главное – это ощущение свободы. Я никогда и нигде не чувствовала себя такой свободной.
- Тебя коснулся дух Эллады, - сказал я. – Чтобы не говорили, он не в музеях и не среди руин. Он в этом воздухе, в море, в воде, в солнце… Но и в людях, конечно.
- Да, - сказала Вика. – Мне тоже так кажется. Здорово, что мы очутились здесь. И здорово, что мы вместе…
Я ничего не ответил. Только сжал ее руку…
Чашка с салатом почти опустела, когда появился хозяин с двумя огромными блюдами, на которых среди ломтиков золотистого картофеля возлежали наши сибасы. Вооружившись вилками и ножами, мы смело двинулись против них в атаку, и, в конце концов, одолели, хотя и не без труда.
- Как тебе? – спросила Вика.
- Честно говоря, немного суховато, - сказал я. – Мне казалось, он будет сочнее.
- Едва ли он мог быть сочнее, - сказала Вика. – Это тебе не семга из пароварки.
- Да, - согласился я. – Это не сёмга. Однако, я наелся. Можно немножко пройтись. Как намекнуть хозяину, что мы закончили?
Вика сделала знак рукой и улыбнулась.
- То логарьязмо, паракало, - сказала она.
Хозяин одарил нас ослепительной улыбкой и о чем-то спросил. Очевидно, он хотел узнать, понравилась нам рыба или нет. Вика прижала руку к сердцу. Он ушел, как мне показалось, очень довольный и вскоре вернулся со счетом и маленьким графинчиком ракии.
- Водка мне, а остальное – тебе, - сказал я.
- Вот она галантность мужчин!
91. Хора Сфакион
Покинув Никоса, мы повернули на набережную.
Слева тянулись таверны, справа – импровизированные лавочки, в которых, по обычаю всех курортов, предлагали разнообразные пляжные аксессуары. Полотенца, купальники, парео, солнцезащитные очки…
- Глянь, какая прелесть! – сказала Вика, останавливаясь рядом с пожилой гречанкой, которая торговала яркими «южными» юбками. Юбки были длинные, «в пол» из печатного шифона. Все они имели одинаковый покрой – «солнце», но отличались рисунком и расцветкой.
- Думаю, тебе пойдет, - сказал я. – Будешь мерить?
Пока она выбирала себе обновку, я заглянул в соседний супермаркет. Здесь было пусто, тихо и прохладно. За кассой, уткнувшись носом в планшет, сидел красивый грек лет пятидесяти. Я подошел к стойке с винами и стал рассматривать бутылки. Вскоре появилась Вика с пакетом в руках. Вид у нее был довольный.
- Держи, - сказала она. – Сегодня вечером обновлю.
Из супермаркета мы прошли на мол, откуда можно было окинуть одним взглядом весь Хора Сфакион.
http://www.proza.ru/2015/10/18/546
Затем отправились бродить по улицам. Городок произвел приятное впечатление: тихие отели, красивые уютные дома, много зелени и цветов. Удалившись от людной набережной, мы погрузились в атмосферу неторопливой провинциальной жизни, где царят покой и достаток.
http://www.proza.ru/2015/10/07/382
Гуляя таким образом, мы вновь вышли к морю и оказались на одном из упомянутых в Википедии «галечных пляжей». Здесь было довольно людно. Напротив входа висел большой плакат. Он гласил:
Public beach. No topless. No nudism.
- Так, - сказала Вика, – дошли до красных флажков. Пора возвращаться...
92. Таитянка
Хотя солнце то и дело скрывалось за облаками, зной после обеда усилился. Я отметил это, пока мы шли от паркинга до главного входа.
- Жарко, - сказала Вика, когда мы вошли в номер, - что делаем до ужина?
- Идем на пляж, - сказал я, - сейчас, только соберу вещи.
Пока я укладывал рюкзак, Вика скинула платье и достала из пакета новую юбку.
- Посмотри, - сказала она, - по-моему, ничего.
Я оглянулся. Это было не просто «ничего». Это было «здорово»!
- Ты случайно, не позировала Гогену? – спросил я.
- А что могла бы? - отвечала она, внимательно разглядывая себя в зеркало.
- Запросто, - сказал я и полез за фотоаппаратом.
- Мастер забыл дома свои кисточки? - усмехнулась она. - Погоди, я тебе немножко подыграю.
Вика вынула из прически заколку и позволила волосам свободно рассыпаться по плечам, выбрала среди украшений бусы из искусственного черного жемчуга, взяла в одну руку яблоко, а в другую апельсин.
- Готово, - сказала она.
- Вообще-то мне пришла на память другая картина: «Груди с красными цветками».
- Красных бутонов у меня нет, - сказала она, - но можно вот так.
Она поставила босую ногу на стул и обхватила груди ладонями. Ярко-красные блестящие ногти потрясающе смотрелись на смуглой коже.
- Или вот так, - сказала она, выходя на балкон. Одной рукой оперлась на балюстраду, а другую заложила за голову. Приспущенная на бедрах юбка, оставляла открытой живот. Яркий солнечный свет, проникая сквозь ткань, высвечивал контуры ног.
Я сделал два снимка, отложил фотоаппарат, подошел к ней и коснулся губами шеи.
- Художник утратил вдохновение? – с улыбкой спросила Вика.
- Бог с ним, с вдохновением, - сказал я, целуя ямочку над правой ключицей.
- А как же пляж?
- Это так важно? – мои губы уже скользили по голому плечу.
- Вообще-то я пролетела ради него три тысячи километров.
- Какая жалость, что приходится выбирать, - сказал я, опускаясь на колени.
- Ты меня искушаешь, - сказала Вика. – Хотя мы можем все успеть, если потом отправимся к морю на машине.
Я ничего не ответил…
93. «Камикадзе»
- …Сегодня после девяти вечера на террасе возле бара будет что-то вроде концерта, - сообщила Вика. - Love music.
- Звучит интригующе, - сказал я.
На пляж мы приехали с опозданием и оставались там до тех пор, пока солнце не скрылось за западным мысом. В связи с этим ужин мы заканчивали в числе последних, а из ресторана вышли, когда на улице сгустилась темнота. В холле было полно народа. Стоя возле тумбы объявлений, мы видели всех и могли отдать должное вечерним туалетам дам. Я знал, что Вика оценивает себя на их фоне, наклонился и шепнул на ухо:
- Ты лучше всех!
- Ты мне льстишь, - сказала она.
- Нисколько, - сказал я, - ты умеешь себя подать.
Вика и правда выглядела прекрасно. В пару к новой юбке-солнцу она надела свободную тунику с декольте буквой V и короткими, по локоть расклешенными рукавами. Одно органично дополняло другое, так что я нисколько не кривил душой.
Вика осталась довольна комплиментом и потянула меня гулять. Мы постояли немного возле бассейна, побродили по освещенным дорожкам, потом по обыкновению задержались в темном проходе за главным корпусом.
- Погоди, не торопись, - сказала Вика, освобождаясь от моих объятий, - пойдем, посидим в баре.
Она прошла вперед, выискивая свободный столик, а я задержался у стойки, делая заказ. Потом не сразу нашел ее за высоким пифосом.
- Сегодня аншлаг, - сказала Вика, с любопытством оглядываясь по сторонам.
Действительно, почти все места были заняты. С разных концов зала доносились смех и разноязычный говор. Опоздавшие располагались на террасе под сенью звездного неба. Официантки сновали между столами, разнося напитки. Нам тоже принесли два шота, украшенные дольками лайма. Соломинок не было.
- Что это? – спросила Вика и осторожно отхлебнула из бокала. – Похоже на куантро.
- Коктейль «камикадзе», - сказал я.
- Ты с ума сошел, - сказала Вика, - это же водка с ликером. Нам с тобой крышу снесет, особенно после бутылки бутари.
- Чепуха, - сказал я, - здесь всего-то три глотка. Да и не крепко совсем.
Мы посидели еще минут семь-десять, болтая о пустяках и прихлебывая маленькими глотками коктейль.
- Жарко как, - сказал я, - народа, что ли много?
- Действительно, - сказала Вика, утирая со лба капельку пота.
Я заметил, что щеки у нее раскраснелись, а глаза блестят каким-то необычным блеском.
- А вот ей совсем не жарко, - сказал я, указывая на проходившую мимо полную женщину в красном облегающем платье, которое держалось на двух тоненьких бретельках.
- Еще бы, - сказала Вика, - хотя с таким бюстом я бы остереглась рядиться в девичьи платьица.
В ее словах как будто не было ничего особенного, но мне почему-то как раз в эту минуту женщина в красном платье показалась ужасно забавной. Ее прическа с начесом на левую сторону, претенциозный бант над пухлыми ягодицами, яркий макияж, ажурные черные колготки, и наконец, два ее огромных полушария, забавно подпрыгивающих при каждом шаге, - все вызывало во мне неудержимый смех.
- Ты чего? – спросила Вика, глядя как я сотрясаюсь в приступе беззвучного хохота.
- Ничего, - сказал я, с трудом переводя дух, - просто она действительно очень смешная.
- Ты ведешь себя по-дурацки, - сказала Вика. Но, глядя на меня, она тоже стала смеяться, очевидно, сама не зная чему, потому что рассмешившая нас дама уже покинула бар.
- Пойдем, пройдемся по свежему воздуху, - предложила Вика.
Я приподнялся с диванчика и почувствовал, что мои ноги внезапно прибавили в весе и стали в два раза тяжелее обычного.
- Что-то не хочется, - сказал я, - лучше сыграем в бильярд.
94. Партия в бильярд
Бильярдный стол-автомат помещался напротив бара, в небольшом закутке сразу за ресепшеном. Здесь же располагались два карточных стола.
http://www.proza.ru/2015/10/18/561
За одним из них сидели две пожилые пары: «леди», «профессор» и еще двое, которых мы видели впервые. Я почему-то сразу решил, что они играют в бридж, хотя понятия не имел, что эта игра из себя представляет.
Все четверо вежливо нам улыбнулись.
- Привет, - громко сказал я, - то есть, как это по-вашему… hello.
После чего достал из кармана кошелек и высыпал все деньги на бильярдный стол.
- Чего ты возишься? – спросила Вика. – Вот два евро.
- А я сразу и не увидел, - со смехом отвечал я.
Проглотив монету, автомат выдал нам шестнадцать шаров (пятнадцать разноцветных и один белый биток). Я хлопнул по столу пластмассовым треугольником и стал со стуком укладывать в него шары. Все это, конечно, можно было сделать тихо. Но мне почему-то ужасно хотелось пошуметь.
- Ты знаешь, как играть в пул? – спросила Вика.
- Конечно, нет, - сказал я. – Да и к чему? Будем просто загонять шары в лузы, как в русской пирамидке.
Я убрал треугольник. Вика ударила кием по битку и… благополучно промазала. Биток, отскочив от бортика, угодил в противоположную лузу, после чего исчез в чреве автомата.
Мы посмотрели друг на друга, а потом принялись хохотать, как ненормальные. Сидевшие за столом игроки с тревогой поглядывали в нашу сторону.
- Прекрасное начало, - сказал я. – Теперь моя очередь.
Я взял один из шаров, поставил его на место битка, прицелился и благополучно разбил пирамиду.
После этого мы принялись без разбора колотить по шарам, громко обсуждая каждую комбинацию. Прицелившись в очередной раз, я не рассчитал силы, из-за чего шар вылетел за бортик и покатился прямо под карточный столик. Этот инцидент, как, впрочем, и все остальное, показался нам ужасно забавным. Я искренне недоумевал, отчего господа, играющие в бридж, не хохочут вместе с нами. Лузы в американском пуле гораздо шире, чем в русском бильярде. И хотя мы безбожно мазали при каждом втором ударе, нам удалось, в конце концов, загнать в них все шары. Вика выиграла со счетом 9:6. Однако я не пожелал признавать поражения, и потребовала реванша.
- Хорошо, - согласилась она.
Порывшись в карманах, я опустил в монетоприемник два евро. Вопреки ожиданию, никакой реакции не последовало - шары в поддон не выкатились.
- Чертова шарманка! – сказал я и стукнул по автомату кулаком.
Игроки в бридж подпрыгнули на своих стульях. Видимо, подобное обращение с техникой было для них в новинку.
- Тс-с-с, - сказала Вика, хватая меня за руку, - не шуми.
- Но он сожрал мои деньги, - с негодованием сообщил я.
- Ничего он не сожрал, - сказала Вика, - ты что-то не то сделал. Какие монеты ты бросал?
- Две штуки по одному евро.
Вика расхохоталась.
- Чего ты смеешься? – спросил я.
- Слушай, - сказала она, - тебе не кажется, что мы порядком набрались?
- Ничего мы не набрались, - сказал я, - я прекрасно себя чувствую. И к тому же…
- Не спорь, - сказала Вика. – Все дело в этом чертовом коктейле. Положи кий и пойдем отсюда, пока они не вызвали своих security.
- Все это чепуха, - сказал я, - а впрочем, как знаешь. Не очень-то мне хотелось играть.
Вика взяла меня под руку, улыбнулась натянутой улыбкой нашим соседям и вывела меня из холла через главный вход.
95. Ночной берег
- …Ты как? – спросила Вика.
- Говорю же тебе, все нормально, - сказал я.
Выйдя за ворота отеля, мы не пошли, как обычно, прямо, а повернули направо – вдоль ограды. Внизу, напротив отеля так же имелся небольшой дикий пляж, но нам еще ни разу не довелось на нем побывать.
Полоска асфальта, слабо белевшая в темноте, довела нас до высокой груды камней. Справа от неё, метрах в пяти от дороги, тянулась кромка обрыва, а слева начиналась грунтовая дорога, серпантином спускавшаяся к самой воде. Я подошел к краю обрыва и позвал Вику:
- Посмотри, как здорово!
Приподнимая подол юбки, и осторожно переступая через бугорки колючей травы, она приблизилась ко мне. Внизу, в десяти или двенадцати метрах под нами по дну глубокой балки проходила еще одна грунтовая дорога, выводившая на неширокий (метров пятнадцать) галечный пляж. От него доносился тихий рокот прибоя. Луна пока не взошла, но на небе светилось много ярких звезд, к тому же западная его кромка еще не успела потемнеть. Далеко в море можно было рассмотреть рыбацкий баркас, ставивший на ночь сети. Теплый ветерок ласково касался наших лиц. Было тихо и спокойно.
- Хорошо, - сказал я.
- Да, - согласилась Вика, - замечательная ночь.
Под влиянием этой картины владевшее мною возбуждение постепенно отступило. Как напоминание о выпитом коктейле остался только легкий, приятный шум в голове.
- Пошли? – спросила Вика.
- Пошли, - сказал я.
Мы вернулись на асфальт и стали медленно подниматься вверх. На ходу я запустил руку под свободную тунику и погладил Вику по голой спине.
- Весь день чувствую твою близость!
- Неужели? - усмехнулась она, прижимаясь ко мне бедром. – А теперь еще больше чувствуешь?
Я остановился и нашел губами ее губы…
Через минуту мы продолжили наш путь и вскоре добрались до ограды отеля. Кое-где вдоль нее росли кусты молочая.
- Тихо, - сказала вдруг Вика.
- Ты чего? – шепотом спросил я.
- Ничего, - так же шепотом отвечала она. – Давай быстрей и не поворачивай голову. Не надо их смущать.
Мы быстро зашагали вперед и минут пять шли молча.
- Чему ты улыбаешься? – спросил я.
- Пустяки, - сказала она, - просто, забавно: оказывается, не мы одни ищем уединения в темноте …
96. Love music
Еще на подходе к отелю до нас стали долетать звуки музыки и пение. Красивый женский голос выводил:
«O' what a morning
It's not a day for work
It's a day for catching tan
Just laying on the beach and having fun…»
- О чем она поет? – спросил я.
- Девушка говорит своему парню, - сказала Вика, - что, дескать, сегодня прекрасное утро, что этот день не для работы, а для того, чтобы валяться на пляже и наслаждаться бездельем.
- Почти что про нас, - сказал я.
- Не совсем так, - сказала Вика. - Парень, к которому она обращается, как видно, несколько простоват. Ему объясняют, что она хочет заиметь от него малыша. Поэтому не стоит доверять вспышкам ее страсти. Слышишь? «All that she wants» - «Все, что она хочет…»
- Неужели бывают такие женщины? – спросил я.
- О! – сказала Вика, - их больше, чем ты думаешь.
Мы прошли мимо бассейна и поднялись на террасу. Фонари освещали пространство перед стеной бара, превратившееся в импровизированную сцену. Над террасой, как над зрительным залом, напротив, царил полумрак. Выступавших было трое – женщина и двое мужчин. Один из них играл на гитаре, другой – на синтезаторе. Во внешности мужчин я не заметил ничего примечательного, но солистка выглядела весьма колоритно. Это была высокая, широкоплечая (даже немного грузная) мулатка лет тридцати с небольшим. У нее была приятная оливковая кожа, большие глаза, полные губы и роскошные курчавые волосы. Как я вскоре убедился, певица обладала богатым, красивым голосом и умела придать ему тысячи разных оттенков. Поэтому она могла одинаково хорошо исполнять песни разных жанров. Однако основу ее репертуара составляли классические любовные рок-баллады.
Зрителям, как видно, были хорошо известны слова песни, и они вполголоса подпевали солистке. Чтобы еще больше завести аудиторию, мулатка стала подходить к передним столикам и предлагала желающим микрофон. Первой, кто оказался вовлеченным в исполнение, была уже не раз отмеченная мною «леди». На пару с «профессором» она сидела почти у самой сцены. Получив микрофон, «леди» пропела:
«She's gone tomorrow boy
All that she wants is another baby
All that she wants is another baby
She's gone tomorrow boy…»
Получилось совсем неплохо. Послышались хлопки и крики «bravo!» Атмосфера делалась все более непринужденной. Поднявшись на террасу, мы стали оглядываться по сторонам. Большинство столиков было занято, но нам все же удалось отыскать свободный.
- Замечательно, - сказала Вика. – Давай, посидим немного. Мне кажется, будет интересно.
- Давай, - согласился я, - когда еще услышим такое?
Микрофон тем временем переходил из рук в руки, так что ключевая строчка «All that she wants» была пропета разными голосами не менее трех десятков раз. Наконец, музыка смолкла, и зал наградил солистку дружными аплодисментами. Она выждала с минуту, а потом начала новую балладу:
« C'est ;trange,
je n'sais pas ce qui m'arrive ce soir…»
- Узнаю и не узнаю, - сказала Вика. Что-то до боли знакомое…
Мы пребывали в нерешительности, пока не прозвучала ключевая строчка: «Paroles, paroles, paroles …»
- Вспомнил! – сказал я. – Это пела Далида.
- «Слова, слова, слова…», - сказала Вика.
Зрители за другими столиками дружно подпевали солистке. Но этого оказалось мало. Мужчина и женщина, сидевшие неподалеку от входа в бар, неожиданно поднялись со своих мест и закружились в танце. Вышло это у них настолько органично и красиво, что танцоров тоже поддержали аплодисментами.
- Мне кажется, или это наши соседи по балкону? – спросил я.
- Да, это они, - сказала Вика.
- Тогда понятно, - сказал я. – Французы!
97. «Mambo Italiano»
- …Мне надо выйти, - сказала Вика. – Посиди пока. Я скоро вернусь.
Когда она проходила мимо музыкантов, клавишник, священнодействовавший над синтезатором, как раз извлекал из своего инструмента первые звуки очередной композиции. Послышался стук барабана, зазвенели несуществующие тарелки, мулатка поднесла ко рту микрофон и, еще не запевая по-настоящему, бросила зрителям первые слова песни:
- Hey mambo… hey mambo… hey mambo… hey… hey… hey…
Послышался шум отодвигаемых стульев. Многие вскочили на ноги. Пение заглушили хлопки и крики. Но голос постепенно набирал силу, и вот уже над террасой разнеслись призывные строки:
Hey mambo, mambo italiano
Hey mambo, mambo italiano
Ho, ho, ho, you mixed up Siciliano
All you Calabrese do the mambo like-a crazy with the…
На этот раз в танцах на авансцене приняли участие пять или шесть пар. Но желающих присоединиться к ним было намного больше. Многие остались на местах и отплясывали в проходах между столами. Оглядываясь вокруг, я был поражен тем, сколько людей, оказывается, умели танцевать мамбу! Под зажигательное: «mambo italiano ho, ho, ho…» партнеры то стремительно расходились на расстояние вытянутых рук, то вновь соединялись в объятиях. Мужчины уверенно вели своих партнерш. Женщины, подражая движениям змеи, гибко изгибались и порывисто поворачивались навстречу кавалерам, так что длинные локоны взметались над танцующими, словно брызги волн. Множество обнаженных рук выписывали в воздухи замысловатые кривые, а каблуки дружно отстукивали ритм: ho, ho, ho…
Когда музыка наконец смолкла, зрители наградили вокалистку (а заодно и друг друга) долгими аплодисментами.
98. «Эх! Распошел…»
…Гитарист выступил вперед и с задумчивым видом взял несколько аккордов. «Эге, - подумал я, - не иначе, что-то цыганское». И не ошибся. Пальцы музыканта стремительно пробежали по струнам. Зрители, еще не остывшие от мамбы, стали поворачиваться к сцене. Разговоры постепенно смолкали.
В это время в дверях бара показалась Вика. Она была не одна. С удивлением, я узнал в стоящем рядом с ней мужчине Париса. Он о чем-то рассказывал, а Вика с улыбкой слушала. Поскольку выступление уже началось, они остались у входа рядом с музыкантами.
Проигрыш резко оборвался. Вперед вышла певица. Она развела руки, как будто стараясь обнять всех, кто находился на террасе, и запела по-русски:
Скучно веселье, добавьте вина.
Мы счастье узнаем, коль выпьем до дна…
Слова лились медленно и величаво. И что удивительно, не было никакого акцента. Мало того, что мулатка правильно выговаривала все слова, она и пела романс совершенно по-цыгански: сначала неторопливо, отмеривая каждый слог, а потом все быстрее и быстрее:
Эх! Распошёл, хорошая моя.
Эх! Распошёл, кудрявая моя…
Эх ты! Эх, эх, ох, ох…
Зрители стали хлопать в ладоши, все убыстряя и убыстряя темп. Вика вскинула вверх руки и повела плечами. Певица тотчас заметила ее. Она вдруг подошла к дверям бара и спросила в микрофон по-русски:
- Ты знаешь?
Вика кивнула.
- Тогда пой, - сказала мулатка.
Вика с растерянным видом взяла из ее рук микрофон, поколебалась одну или две секунды, потом тряхнула головой и медленно запела:
Цыганка смуглянка, цыганка краса.
Пылающей страстью сверкают глаза…
Зрители приветствовали ее ободряющими криками. А Вика продолжала, все убыстряя темп:
Эх! Распошёл, хорошая моя…
Гитарист, словно настоящий цыган, пританцовывая, со страстью ударил по струнам. Клавишник колдовал над синтезатором, извлекая из него скрипичные трели. Певица уже стояла рядом с Викой, держа в руках второй микрофон. Романс явно пришелся по душе публике. Оглянувшись, я не заметил ни одного равнодушного лица. Многие вскочили с мест. Однако, когда грянуло призывное: «Эх! Распошёл, кудрявая моя… О-хо ха-ха, ох, ох, ох…» место на авансцене осталось свободным, никто не вышел танцевать. Мулатка вновь медленно затянула:
Чёрные очи и белая грудь…
Вика не подпевала ей. Она отдала микрофон и присела, расстегивая сандалии. Певица продолжала:
До самой зари да мне спать не дадут…
Ступая босыми ногами по каменным плиткам, Вика медленно вышла на освещенное место.
- Эх! Распошёл…, - начала мулатка.
Вика прошлась танцующим шагом, подобрала юбку и стала быстро и ловко перебирать ногами. Ее поддержали дружные хлопки.
«… хорошая моя. Эх! Распошёл, кудрявая моя…» - гремела песня.
Вика легко подскочила и начала кружиться. От быстрых движений широкие рукава туники и подол взметались вокруг нее, словно крылья бабочки. Видно было, как под тканью поднимаются и опускаются груди. Гитара и несуществующая скрипка старались вовсю. Перебирая струны, гитарист громко восклицал:
- Эх, эх, эх!
Голос, исполненный страсти и воодушевления, так и подмывал пуститься в пляс.
- Let's together, - крикнула певица и начала:
- Эх, распошел…
- … хорошая моя, - дружно отозвались зрители.
Вика подхватила края подола и двинулась, поводя руками, по кругу, взметая то слева, то справа от себя волны голубой ткани.
- Эх, распошел…, - задорно начала мулатка.
- …кудрявая моя, - ответили десятки голосов.
Так повторилось три или четыре раза. Хлопки и восклицания «oh… oh … oh …» слышались со всех концов террасы. Разноязычная публика старательно выговаривала русские слова. А Вика, подняв вверх руки, завертелась на месте. Края подола взметнулись до самых бедер и даже, возможно, немного выше. Где-нибудь в другом месте это, наверно, смутило бы зрителей, но здесь только добавило воодушевления. Шум усилился. Кричали и хлопали даже те, кто до этого оставался спокойным. Наконец прозвучал последний аккорд. Вика упала на колени и эффектно откинулась назад, выгнув вверх грудь…
Танец кончился, но овации продолжались еще целую минуту. Вика с сандалиями в руках пробиралась между столами, улыбаясь и отвечая на слова приветствия. Парис шел следом.
Добравшись до нашего диванчика, Вика порывисто обняла меня, а я поцеловал ее в щеку.
- У меня голова кружится, - сказала она.
- Еще бы, - сказал я.
Она присела рядом, горячая и возбужденная, еще не отошедшая от танца. На щеках выступил яркий румянец.
Парис опустился на соседний диванчик.
- Вика, это было, - начал он и задумался, подбирая слово, - это было… очень эротично.
- Спасибо, Парис, - сказала она.
- Двусмысленный комплимент, - шепнул я.
- Но ведь должен был мне кто-то это сказать! – также вполголоса ответила Вика.
- О, очень хорошо, очень, - повторил он и начал рассказывать мне, как случайно столкнулся с моей подругой в баре.
- Он мне признался, - сообщила Вика, - что ездил в Россию по важному делу. У него в Москве была хорошая знакомая…
- Да, - закивал он, - хороший… хорошая девушка. Мы… хотел с ней пожениться…
- Романтичная история, - сказала Вика, - жаль, нет ее фото.
- У меня есть… есть ее фотография, - тотчас объявил Парис. – В ноутбуке… надо только сходить в номер…
- Было бы любопытно взглянуть! – сказала Вика.
- Я сейчас… один минута, - сказал Парис, подымаясь.
Как только он удалился, Вика шепнула мне:
- Давай быстрей, пока он не вернулся.
Мы поспешно покинули террасу и вошли в бар.
- Подожди, - сказал я, - надо расплатиться за коктейль.
- Дай мне ключ и не задерживайся, - сказала она. – Я тебя жду!
99. Звезды
Дверь номера была не заперта. Я вошел и закрыл ее на ключ. Лампы в комнате оставались потушенными. Только из-за прикрытой двери ванной комнаты пробивался тонкий луч света. Юбка и сандалии были небрежно брошены на пол.
- Эй, ты где? - позвал я.
- Здесь, - тихо отозвалась Вика с балкона. – Иди сюда. Только не включай свет.
Она стояла босая, в одной тунике и, облокотившись на балюстраду, смотрела в сторону темнеющего вдали моря. Я подошел к ней сзади и обнял.
- Ты посмотри, какое чудо! – прошептала она. – Я никогда не видела такого неба.
И это была правда. Над нашими головами сияло великое множество звезд. Ими была усыпана буквально каждая пядь небесного свода. Луна еще не появилась. Зато над морем протянулась светящаяся лента Млечного пути. Теплая ночь, окутывая нас, отделяла от всех людей. Оглушительно стрекотали цикады. А с террасы за углом доносилась музыка и задушевный голос мулатки:
Besame, besame mucho,
Como si fuera esta noche la ultima vez…
- Знаешь, о чем она поет? – спросила Вика.
- Нет, - прошептал я.
- Целуй меня жарко, я прошу, целуй меня жарко. Так жарко, как если бы ночь нам осталась одна…
- Я запустил руки под тунику и стал целовать ее обнаженную шею.
- Волшебная ночь, - прошептала Вика. – Такой никогда не было, и может, никогда не будет…
- Пойдем, - прошептал я.
- Нет, - отвечала она одними губами. – Не хочу в номер… Хочу здесь… Иди, иди ко мне…
И мы остались на балконе наедине с бездонной бездной, полной множества звезд и голосом, который страстно взывал к нам из темноты:
- Quiero tenerte muy cerca,
Mirarme en tus ojos,
Verte junto a mi
Piensa que tal vez manana,
Yo ya estare lejos,
Muy lejos de aqui…
Хочу к тебе ближе быть,
Видеть в глазах твоих
Преданность только лишь мне.
Я завтра исчезну,
Но эти мгновения
Будут со мною везде…
Паломничество в Элладу – 10 http://www.proza.ru/2015/10/24/2234
Паломничество в Элладу http://www.proza.ru/2014/04/18/351