Пролог
Темные тучи серой замазкой тащились по небу. Поземка вихрями бежала по земле, оставляя на ней замысловатые узоры. С неба шел снег. Необычный. Злой. Черный и отравленный. В нем не было ничего из того, что когда-то называлось снегом. Сейчас он представлял собой пепел, который крупными хлопьями падал на пустой город. Только давно не было пожарищ, которые могли хоть как-то оправдать его появление. Он шел прямо с неба, из туч. Уже который год. Двадцать лет.
Город Томск был весь покрыт этой серой массой. Сейчас он больше напоминал давно забытую строительную площадку. Кучи битого кирпича и ржавых остовов машин образовывали холмы и горы. Развалины домов торчали повсюду, как гнилушки зубов, давно не видевшие стоматолога. Чудом сохранившиеся кирпичные коробки смотрели на происходящее провалами выбитых окон, сорванных дверей подъездов, дырами в прогнивших крышах. Здесь безраздельно властвовал ветер. Он, как капризный злой ребенок, носился вдоль бывших улиц, перенося с собой мелкий мусор, по-своему усмотрению переставляя с места на место предметы, завывая в пролетах пустых подъездов. Словно оплакивая что-то, требуя.
Когда-то этот студенческий город и не помышлял о такой судьбе. Городок на юге западной Сибири всегда был далек от всего, что волновало и тревожило его большого брата на западе, за Уралом. До него далеко. А здесь кипела своя жизнь. Люди жили, ходили на работу, строили свой быт. Студенты со всего мира приезжали сюда, поступали, учились, влюблялись, потом кто - то оставался, кто - то уезжал домой. Летом город опустевал. Зимой было не протолкнуться на улицах, заполненных разношерстной молодежью.
И не было в этом городе ничего, что бы могло заинтересовать или напугать тех неизвестных генералов и командующих, которые в тот роковой день отдавали приказы. Ни военных частей, угрожающих целостности мира. Ни секретных высокотехнологических производств, которые бы изобретали и выпускали новейшее, смертоносное оружие. Конечно, кое – что все же было до перестройки. Потом все это захирело и город превратился исключительно в мирный и студенческий.
Единственное, что оставалось в строю, это Химический Комбинат, находящийся в 20-ти километрах от города. Там до последнего времени сохранялось химическое производство, работы с радиоактивными веществами. Был даже ядерный реактор.
Именно по нему и была запущенна та единственная ядерная баллистическая ракета, которая положила конец существованию как отдельно взятого городка, так и окружающему миру для его жителей. По самому городу ударов не проводилось. Но взрыв от ракеты и сдетонировавшего от него реактора подчистую разрушил всю северную часть города, а огонь и чудовищный выброс радиации довершил дело в южной. Место, где когда-то стоял Комбинат превратился в огромное озеро застывшего стекла.
Пожары бушевали около недели. Огонь пожирал все, что могло гореть и плавиться, лишая последнего шанса тех немногих, кто выжил непосредственно при взрыве реактора. Спустя неделю огонь погас, открывая миру картину мертвого города. Развалины курились и город погрузился в плотный, почти непроницаемый туман. Он поднимался вверх, образуя слой облаков состоящих из радиоактивного пепла и токсичного дыма. Где-то здания сохранились почти нетронутыми, чудом выдержав удар, а где-то представляли собой кучи битого кирпича и разбитого стекла. Кое-где можно было найти обугленные тела, впаянные в покореженный асфальт.
Лик города изменился до неузнаваемости. Создавалось впечатление, что миллионы грузовиков свозили сюда тонны мусора. Разномастный, некогда, по высоте, теперь он представлял переходящие друг в друга горы и холмы кирпича и бетонной крошки. Кое – где на поверхность торчали крыши, капоты и кузова обгоревших автомобилей. Несущийся над ними ветер выравнивал и скрывал последние неровности в этой рукотворной пустыне.
Только одно портило величие и постоянство окружающего однообразия, вызывая одновременно восторженный трепет и богобоязненный ужас. Было несомненно, что любой хоть чуть – чуть верующий человек при виде этого чуда упал бы на колени и зашелся бы в яростной фанатичной молитве. Над мертвым городом, в былом величии и презрении к делам человеческим возвышался Богоявленский Кафедральный Собор. Разрушенный и превращенный в вермишелевую фабрику при большевиках, восстановленный во времена перестройки, он абсолютно не пострадал не при ударе, не при пожарах. Его стены были такие же крепкие и ровные, словно не было этого чудовищного человеческого преступления. Крестоносные купола гордо возвышались над грязью и мусором, доказывая превосходство духовного начала над человеческими страстями. Только одно мешало здесь поверить в божественное вмешательство. Некогда белоснежные стены собора буквально на следующее утро после конца света стали абсолютно черными. Стены, арки, порталы, купола и кресты были высечены словно из обсидиана. Ни один редкий лучик солнца не отражался от черной блестящей поверхности. Жар ядерного взрыва намертво спаял створки дверей и окон, показывая всем, кто когда – либо подойдет к черным стенам, что путь человека к Богу закрыт навсегда.
Было еще одно строение, которое можно смело называть достопримечательностью современного мира. Томская телебашня, являя собой металлическую сетчатую конструкцию, тоже устояла перед ударной волной ядерного взрыва, попросту пропуская ее сквозь себя. Но стальные балки не выдержали воздействие высоких температур. Сталь, раскалившись, согнулась под собственной тяжестью, наклонившись тонкой верхушкой до самой земли. Теперь телебашня больше напоминала расплавленную свечку на торте, забытым кем – то на жаре. По иронии судьбы, а может, и нет, она склонилась именно в ту сторону, где гордо возвышался почерневший храм. Кто – ни будь из ценителей современного искусства безусловно высоко оценил бы эту гигантскую инсталляцию. Но оценивать и восхищаться было некому и два памятника делам духовным и делам человеческим молча стояли над разрушенным городом, сопровождая друг друга в вечность.
И воцарилась Великая Тишина. И Ветер. Они соперничали друг с другом, чередуя времена своего царствования над прекрасным, когда-то, городом. Пылевые бури, сметающие все на пути и разрушающие то, что обветшало от времени, сменялись периодами полной тишины и наоборот. И ничто не мешало этой странной игре. Но это длилось недолго.
Как всегда бывает, нельзя уничтожить жизнь полностью. Пришли звери. Странные, искореженные, злые. И пришел человек.
Один. Против всех - против города, зверей, ветра, новой жизни.
И город бросил ему вызов. И человек принял его