Год Огненной Крысы. Пикетирование

               
     В начале июня 1996 года коллективы учебных заведений и медицинские работники  города почти неделю выходили на площадь перед зданием Правительства Республики Тыва на, запланированное заранее, пикетирование, хотя 31 мая официальное разрешение на его проведение было отменено из-за  объявленного чрезвычайного положения в связи с массовыми пожарами.

     Жаль, что власти не только позабыли про статьи Конституции страны, Кодекс  законов о труде, но и не знали пророческие изречения Конфуция:
                Когда ведёшь себя ты правильно,
                То за тобой пойдут и без приказа;
                Когда же ты ведёшь себя неправильно,
                То не послушают, хоть и прикажешь.
                Когда исходят лишь из выгоды,
                То множат злобу.

     Терпение бюджетников иссякло, словно родник в засуху. Они требовали         зарплату за апрель, май и выплату отпускных полностью.
 
     Сначала к пикетчикам долго никто не выходил. Но вот на пороге Белого  Дома появились Президент и Вице-президент Республики. Измученные неизвестностью учителя и врачи, в большинстве своём женщины, устремили на них  свои взоры  с загоревшейся надеждой. Но те вальяжно сели в белую  «Волгу» и укатили в аэропорт,  чтобы в очередной раз отбыть в Москву.

     Только на третий день к пикетчикам  вышли недовольные  представители  министерств и руководители местных органов управления. Они попытались убедить  всех уйти с площади. Пикетчики молча стояли на жаре с самодельными бумажными                плакатами:

         « Господин Президент Республики и Министры! Нам надоел ваш обман».
         « Довольно набивать свои карманы, повернитесь лицом к народу».
         « Только по-прежнему слуги народа лучше хозяев живут».
         « Униженный, голодный учитель  –  общество без будущего».
         « За морем житьё не худо, а в Туве такое чудо:               
           Все работать нам велят, а платить-то не хотят».

    Председатель Городского комитета профсоюза работников образования,старенький,  весь седой, тщедушного вида мужчина, убеждал кинооператора: «Послушай, друг!   Покажи, пожалуйста, крупным  планом телеграмму из Москвы из ЦК профсоюза. Пусть все вечером  увидят по телевизору, что деньги в Туву на выплату отпускных отправлены были неделю назад. Нам, ведь, говорят, что Москва денег не выдаёт.  Может чиновников стыд проймёт, и они перестанут нам врать?!»
 
      Рядом с председателем тут же встала пожилая учительница с лозунгом, написанным мелом на темной дощечке:
         Когда бы я Татьяной называлась,
         То за границей меня б вилла дожидалась.
         Поскольку же в Туве учительница я,
         То ждет меня от власти воз вранья!

      Оператор охотно согласился: « Становитесь вот сюда оба.  Снимать  буду
на фоне Дома Правительства Республики. Телеграмму разверните, чтобы всем  хорошо видно было».

      Министры и мелкие чиновники потихоньку один за другим ретировались  с площади со словами:  « Не силой же их разгонять?!»

      И  тут  на площадь, небрежно помахивая резиновыми дубинками, вышло несколько крепких ОМОНовцев. Женщин-пикетчиц это ничуть не испугало. Наоборот,  это внесло даже некоторое оживление в,заскучавшую было, толпу.  Самые молодые и смелые тут же обратились к ним насмешливо, нарочно подзуживая:
        -  Вы нас дубинками будете разгонять или так расшвыривать?
        -  А в машины нас за руки и за ноги будете тащить?
        -  А меня лучше на руках. Давно меня на руках никто не носил.
               

        -  Только слезоточивый газ не применяйте,  а то вся тушь с  ресниц потечёт,  страшными станем.
        -  А поливать нас из  шлангов когда будут? Хоть бы скорее, а то стоять на жаре невмоготу. Мозги плавятся.
        -  Учтите, мы просто так вам не сдадимся, так что уж не обижайтесь на нас. Заранее просим извинить нас.
        -  Да!  Мы и царапаться, и визжать, и орать будем!

    ОМОНовцы отошли от пикетчиц в сторону, от греха подальше. Хотя они виду не показывали, но в душе они были на стороне пикетчиц. На площади стояли их учителя, когда-то учившие их быть добрыми и справедливыми.

     Утром Светлана Владимировна проснулась от звуков собственного голоса:     "Ах, скажите, чьи мы? Ах, скажите, чьи мы? И зачем, зачем, попали мы сюда?»

     Муж стоял у кровати, улыбаясь насмешливо: « Ну, ты, мать, даёшь!  Ты что
во сне в концерте выступала, молодость  взыграла?»

     Светлана  Владимировна  отчётливо  вспомнила сон. И приснится же такое! Нарочно не придумаешь!

     Посреди широкой площади около Дома Правительства друг против друга стоят два грузовика. А на них…  Мать Честная!

     На одном грузовике в одних трусах стоит всенародно избранный мэр города и из  какой-то корзины  набирает пригоршни монет,  и бросает в толпу. Люди в толпе давят друг друга, тщетно пытаясь на лету поймать хоть одну монету.

     На другом грузовике стоит в прекрасном современном  костюме наш,  тоже  всенародно избранный, президент Республики и раздаёт гуманитарную помощь:  кому булку хлеба, кому туфли, кому рубашку…
               
     Небольшая группа людей заполошно мечется от одного грузовика к другому, но повсюду толпы народа: ни протолкнуться, ни дотянуться. И  тогда  эта  группа людей, отойдя в сторонку, как-то по-детски очень жалобно запела:
      Вспомните про лоха, что живет так плохо.
      Лох кричит, волнуется чудак.
      Ах, скажите, чьи мы? Ах, скажите, чьи мы?
      И зачем, зачем, попали мы сюда?

    Светлана Владимировна рассказала сон мужу. Тот внимательно выслушал  её  и подытожил: « Перегрелась ты, мать, вчера на солнце на площади, вот мозги и заклинило. Но в одном ты права: лишние мы на этом празднике жизни «новых  русских». Лишние! Никому до нас нет дела. Надо как-то приспосабливаться и выживать самим. Жизнь вспять не повернуть!»