Негромкая трель звонка в моей квартире послышалась неожиданно, и как-то некстати. Я только что пришла с работы, едва успела переодеться и чуть присела передохнуть. Звонок был тих, но настойчив. Пришлось бежать, чтобы открыть дверь.
На пороге стояла молодая женщина примерно моих лет, в чем-то темном, шелковом. По плечам рассыпались модно распущенные черные волосы. На бледном, мраморного оттенка лице красивые, с миндалевидным разрезом, темные глаза.
- Звоню, звоню, а ты не слышишь, - услышала незнакомый мне недовольный голос. Плохо скрывая раздражение, чуть сузив глаза, добавила: - Звонок-то надо бы починить.
Не дожидаясь приглашения, бесцеремонно переступила через порог, и сразу же озадачила:
- Мне что-то плохо. Я ваша новая соседка.
Я взволнованно спросила:
- Вам скорую?
В ответ услышала:
- Вот еще. Как будто они когда-нибудь кому-то помогли.
Сразу же прошла в гостиную, шелестя шелком своего платья.
- Мне капельки сердечные, пожалуйста. И если можно, поскорее.
Она удобно расположилась в кресле и с интересом стала рассматривать обстановку гостиной. На рюмку с каплями, сразу же поставленную перед ней, и не обратила внимания.
Я врач. И по поведению соседки поняла, что ее «плохо» - всего лишь повод для знакомства.
И даже обрадовалась ее неожиданному визиту. Мне давно хотелось иметь соседку, с которой можно было бы посудачить, пообщаться, обсудить новости. Просто, за кофе, не переодеваясь, что называется, в халате и в домашних тапочках.
Приветливо улыбаясь, представилась незнакомке: - Лариса.
Ее розовые губки почему-то скривились.
- Это имя напомнило мою бывшую приятельницу, очень неприятную особу. Для меня вы - Лора. А я - Джема.
- Не хотите чаю? Могу угостить вас своим вареньем из клубники. Вам какой – зеленый или черный?
- Ну что вы, - укоризненно заметила Джема. – Какое может быть варенье. Там так много калорий. Я не против чашечки кофе с долькой лимона.
Она пошла со мной на кухню.
- Вы представляете, моему мужу, ответственному министерскому работнику, не могли найти лучшую квартиру, чем эта. Как будто не заслужил у государства лучшего. Правда, и в Питере с квартирой не баловали, но там хоть дача прилагалась, а здесь только обещают.
- А нам с мужем здесь нравится. Мы обменяли две на одну эту. Довольны. Здесь просторно, потолки высокие, две ванные, два туалета. Но самое главное - метро рядом. Эта квартира - удача всей нашей жизни.
- А нам без разницы, есть метро, или нет, - не без гордости заявила Джема. У мужа машина с личным шофером. А квартира все-таки так себе. И вид из окон банальный. Вот - деревья, детская площадка, дома вокруг – что тут хорошего? – с пренебрежением сказала, выглянув из окна.
- А вы что хотели?
- Естественно, вид на Кремль, или хотя бы на Москва-реку.
- Но наш дом не в центре города, - я попыталась возразить.
Но собеседница меня не слышала, продолжала о своем.
- Я возмущалась, протестовала. Что поделаешь? А ведь муж –такой ценный работник. Пришлось нам заказывать художнику полотно с изображением Кремля, моста через реку, да еще чтобы памятник Петру был там. Вид сверху. Хочу этим полотном закрыть проем одного окна в гостиной. Вид из окна так много значит для меня. С дизайнером было так много споров, с трудом согласился. Даже у них, у дизайнеров, нет вкуса.
Признаюсь, у меня возникло нехорошее желание чем-то ей досадить.
Кухня –моя гордость. Большая, с итальянским окном. Хорошо оборудованная, со всей современной техникой. И с моей мечтой - посудомоечной машиной.
Джема присела за круглый стол, покрытый милой для меня самодельной скатертью в горошек. Я заметила, как она брезгливо смахнула несуществующие крошки со стула. От удивления глаза у меня полезли на лоб. Я буквально вылизала кухню еще до работы. Она у меня сверкала чистотой. Во мне росло недоумение.
Достала кофейный польский сервиз и поставила перед ней.
Она взяла чашку, повертела ее в руках и отодвинула в сторону, словно отказываясь пить из нее.
- Я почти такой же подарила своей домработнице, когда уезжали из Питера. И без сожаления, - подчеркнула она.
Другого кофейного сервиза у меня не было. В моей семье предпочитали чай.
Джема продолжала рассматривать мою кухню.
- А у нас барная стойка. Не могу себе представить, как можно обходиться без нее, - услышала удивленный голос соседки.
- А так нам свободнее. Особенно удобно по выходным, когда вся семья собирается за общим столом, - ответила я.
- За этим столом? Покрытым такой скатертью? – в ее голосе послышалась ирония.
- Нет-нет это не комильфо, - продолжала она, - это пережиток, мещанство. Вы уберите ее, - посоветовала она.
Тем временем я варила кофе в джезве, как раз на две чашечки.
Джема обратила на это внимание и с удивлением спросила:
- Как, у вас нет кофемашины? Надо ее приобрести. А как же вы делаете капуччино? В джезве? В ней мало что можно приготовить. А кофе хорошо в разных вариантах.
Я уже начала злиться. Рассказала, как нам подавали кофе на Кубе. В махоньких чашечках величиной с наперсток.
- Ну что вы хотите, это же нищая страна, - с апломбом заявила Джема.
- Может быть, и нищая, но толк в кофе они знают. Три глотка, а стоят десяти. А какая у них индустрия развлечений!
Я хотела рассказать и о летнем кафе Тропикана, и о кубинских танцовщицах, но моя гостья явно заскучала. Стала жаловаться – «не по себе мне, плохо».
В это время раздался звонок в дверь. Бодрый, веселый мужской голос заполнил собою почти всю квартиру. В дверном проеме появился, круглый, румяный, уже немолодой мужчина.
- Джема, дитя мое, ты у соседей, отдыхаешь, я рад. Но пора и честь знать. Надо и мужу внимание уделить.
- Яша, посмотри, у тебя квартира, как у простого инженера, - не преминула заметить мужу Джема.
Когда они ушли, я почувствовала, что нам вряд ли удастся подружиться. «Уж очень разные мы», - без сожаления подумала я и занялась приготовлением ужина.
На следующий вечер, как только я вернулась с работы, опять звонит Джема.
И сразу:
- Поедем в ГУМ. У Яши на работе представительская тусовка, мне надо сменить вечернее платье.
- Извините, у меня на сегодня много дел.
- Успеешь, - отмахнулась Джема, и не оставляя мне выбора, - Машина уже ждет нас.
Нынешний ГУМ мне не по карману. Цены заоблачные. Но решила – почему бы не поехать? Посмотрю, сориентируюсь, а вдруг и себе подберу что-нибудь.
Джема вела себя в магазине так же бесцеремонно, как и на моей кухне.
- У вас нет чего-нибудь поприличнее? Столица все-таки.
Снимая с себя и неряшливым комом возвращая платье, обслуживающей ее продавщице, Джема капризничала.
Из того, что ей предложили, мне понравилось одно элегантное открытое платье. Оно прекрасно сидело на ее полноватой фигуре. Но Джеме оно не понравилось.
- Ну что ты, Лора, оно скорее для коктейлей. И цвет не мой.
Я не понимала, чем платье для коктейля отличается от вечернего? Решила промолчать. Джема остановилась на открытом платье из бархата вишневого цвета, длиною в пол, отделанным черным кружевом. Оно показалось мне помпезным. От него за версту несло цыганщиной. Может, у нее такой вкус?
Платье стоило дорого. Столько же, как и моя месячная зарплата.
- Лора, муж у меня жадноват, всегда дает мне тютелька в тютельку. А говорит, что любит. Видно, недостаточна моя воспитательная работа. Сэкономил, не дал на перчатки. Хорошо, что у меня есть подходящие.
Мне тоже захотелось что-то присмотреть и для себя.
– Пойдемте, посмотрим и мне какую-нибудь кофтенку или блузку.
- Я устала, Лора. Мне что-то не очень хорошо. Смотри сама. А я поеду.
Мне осталось только пожать плечами.
- Ну что ж, посмотрю в другой раз, дел дома много.
Джема равнодушно кивнула, думая о чем-то своем.
Когда на следующий день опять прозвучал дверной звонок, я сначала посмотрела в глазок. А когда увидела переминающуюся Джему, просто не открыла ей дверь.
Мне действительно не хотелось ее видеть. Даже больше - убежать бы от нее. И подальше.
Все! Нет меня.
И соседки у меня - нет.