Жертвы приколистов

         

    Практически в любом здоровом коллективе отыщется человек, отличающийся от окружающих своим своеобразным складом ума, характера, поведения. Это балагур, непревзойдённый рассказчик историй, анекдотов, былей-небылиц; как правило, шутник, приколист, любитель розыгрышей. У меня сложилось впечатление, что, если такой индивидуум сегодня кого-нибудь не разыграет, то плохо будет спать, будут снится лишь кошмары. Его байки-рассказы можно слушать часами, причём, он почти никогда не повторяется. Никогда нельзя понять – серьёзно говорит, или шутит, правду молвит или сочиняет. Каждый из них в процессе рассказа ведёт себя по-своему; один - заразительно смеётся сам, провоцируя на смех слушателей, другой – всегда со спокойным, отрешённым выражением лица, даже в глазах не уловить ни смешинки, ни лукавинки. В таком коллективе всегда как-то спокойно, уютно, весело, взаимоблагожелательно.
    Для разминки начну с босоногого детства.
    В нашем классе учились два брата-близнеца Астаховы, Юрий и Виктор. Первый – спокойный, рассудительный, важный – будущий капитан дальнего плавания, да к тому же и баянист. Второй – баян ненавидел, а вот побалагурить – его стихия.
    По литературе на дом было задано выучить наизусть ПЛАЧ ЯРОСЛАВНЫ из «Слова о полку Игореве». «О, ветер ветрило, зачем ты так сильно ….». Перед первым уроком на школьном дворе гоняем консервную банку, разговариваем, общаемся, перекидываемся фразами, как обычно бывает в ватаге детворы. Витька тут как тут.
  -- О, ветер ветрило, не дуй мне в рыло, а дуй мне в зад – я буду рад.
У приколистов именно так и бывает – первым к доске учитель вызывает конечно же Астахова Виктора. Выходит, и начинает.
  -- О, ветер ветрило! …
    Пауза. С дальней парты громким шёпотом Неверов подсказывает.
  -- Не дуй мне в рыло … .
    Над классом прошелестел легкий смешок.
  -- Не дуй мне в рыло.
 И ..., что и требовалось доказать,
  -- Садись. Два!
    Смех уже гомерический, и учителю еле-еле удаётся успокоить аудиторию, так и не поняв причины взрывного смеха.
    На летних каникулах собрались небольшой компанией и решили несколько дней провести на берегу реки. На лодке поплыли вверх по течению Хопра, нашли хороший, пологий, песчаный пляж, высадились, развернули палатку в тени высоких дубов и тополей – начался активный отдых.
    Хопёр – речка невеликая, погибающая, заросшая камышом, тростником, в затонах и заводях красивейшие белые лилии, жёлтые кувшинки, резеда, трава всяко-разная. И полно мелей-отмелей.
    На следующий день начал накрапывать дождик и к полудню разошёлся не на шутку. Это нас нисколько не испугало – забрались в палатку, каждый устроился поудобнее и начались беседы, разговоры, истории, байки, анекдоты. Витькина стихия, подремать не получится.
    Вверх против течения пробирается лодка, двое мужчин активно работают вёслами (течение приличное), и в какой-то момент лодка садится на мель. Молотят вёслами по воде, а ни с места. Через открытую "дверь" палатки наблюдаем, что же будет дальше? Видимо, раздеваться, разуваться и лезть в воду никому не хочется. Витька "сообразил" первым и спокойным голосом для нас, а не для терпящих бедствие.
  -- Дяденька, а ты пописай в речку – уровень воды поднимется, станет глубже, глядишь и проплывёте.
    Конечно же, никто из мужчин его не услышал, но … повторяю, у приколистов всё схвачено. Один из них встал, сделал, что ему посоветовали, сел за вёсла, и лодка поплыла. Правда, недалеко – снова упёрлась в очередную мель.
  -- Дяденька, а теперь второй.
    Всё повторилось точь-в-точь.Я думал, что палатка поднимется в воздух от разразившегося хохота, а на лице у Витьки ни один мускул не дрогнул, лузгает семечки, как ни в чём не бывало, будто бы он вообще нездешний.
    Размялись? А теперь по-взрослому.
    В нашей эскадрилье служил в должности помощника командира экипажа Владимир Смирнов. Из бывших истребителей, списан после катапультирования на менее сложную авиацию, да ещё и экипажную. Рассказчик, анекдотчик, балагур, шутник, приколист, которые редко встречаются.То ли от рождения такой, несколько особенных генов досталось по наследству, то ли благоприобретенные качества, кто его знает? Но усидеть без шутки, без розыгрыша он не в состоянии; ощущение, что смысл его жизни, его существования именно в этом. Если эти качества благоприобретены, то, вероятно, вот с чего всё началось – попробую с его же слов.
    Было это давно. Сразу же после окончания лётного училища. Я уже года три, как женихался с Руфой, всё шло хорошо, как по маслу, как вдруг … .  С первой лейтенантской получки в ателье пошил себе красивый светло-серый костюм, кстати, первый в моей жизни. Смотрю в зеркало и сам себе нравлюсь, всегда считал себя обычным неказистым парнем, а тут – ну просто красавец.
    Вечером нарядился, впервые неуклюже завязал галстук, надушился Шипром, купил цветы и отправился к Руфе делать официальное предложение в присутствии её родителей. Пока добирался до дома – стемнело, мне того и надо – приду сюрпризно! То-есть войду в дом не с "парадного подъезда", а с заднего кирильца, со стороны огорода, не один раз там ходил. Иду по огороду и курс сверяю по расположению туалета (удобство на улице), улыбаюсь, в руке букет шикарных цветов. Зря выбрал старый, проверенный ориентир – будущий тесть-паразит днём перетащил туалетную коробку на новое место, так как выгребная яма была уже полной. Ничем не прикрыл, а мне откуда было знать? Делаю очередной шаг и … земля уплыла из-под ног, а я по шею в яме с дерьмом. И сейчас не хватает слов, чтобы описать мое состояние.
    Кое-как выбрался из ямы и побрёл раскорячившись на речку, благо она близко, в задах огородов. Не раздеваясь, побалакался в воде, смыл, что было можно смыть, вышел на берег, стащил с себя всю вонючую одежду и уселся голяком на траву думу думать – как жить дальше?
    Мы с Руфой крепко любили друг друга; похоже, она почувствовала что-то неладное и где-то через полчаса отыскала меня. Как? Да, наверное, по запаху.  Снова загнала меня в речку, как смогла, помыла, сбегала домой, принесла тестевы брюки, рубашку, тапочки (будь они неладны!), забрала костюм и ушла. А мне велела идти домой – прийти в себя, успокоиться. Когда же успокоился, поклялся – что бы ни случилось, обязательно и специально женюсь на Руфе, чтобы всю оставшуюся жизнь мстить ей за мой позор.
    Кстати, как ни старалась Руфа отстирать костюм, ничего не вышло, от него всё равно исходил до мозга костей знакомый, неизбывный запах. Хотя я и понимал, что 99,99% - это психологический запах, костюм этот больше так ни разу и не надел.
    И началась «месть». Не подумайте всерьёз, что именно реальная месть. На самом деле – это шутки, розыгрыши, приколы, причём добрые, безобидные, ни в коей мере не оскорбляющие чувств. Они по-прежнему любили друг друга, жили душа в душу, по-простецки. Общаться с ними было одно удовольствие. Руфа работала медсестрой в санчасти и с лётным составом была на одной ноге, со всеми приветлива, добра, общительна.
    А что же приколы? Да вот пример. 
    Для прохождения квартального медосмотра лётному составу необходимо сдать полагающиеся анализы, пройти кучу процедур, пообщаться с ведущими врачами и получить "добро" для продолжения лётной работы.Утром до завтрака понесли анализы в санчасть. Смирнов тоже принёс свой анализ мочи и вручил Руфе. Та посмотрела и говорит.
  -- Вов! Ну что ты принес? Здесь же очень мало, даже удельный вес определить не удастся.
  -- Ну, сейчас я из себя уже ничего не смогу выдавить, принесу завтра.
Назавтра приносит светлую пол-литровую бутылку полным-полную. Руфа.
  -- Ты что, издеваешься? Зачем же столько-то?
  -- Вечно вам не угодишь, то мало, то много.
Запрокидывает голову и из горла буль…буль…буль…, отпивает где-то полбутылки.
  -- А теперь хватит?
С вытаращенными глазами Руфа мямлит.
  -- Ну, оставляй.
А вечером дома сквозь смех и слёзы отчитывает мужа.
  -- Злодей! Изверг! Разве так можно? Что может написать лаборантка, если вместо мочи – пиво?
    И пошло-поехало. То с лотерейным "выигрышным" билетом отправит жену на почту, там-то и раскроется подвох, то с подарочной вазой для цветов, повернутой вверх дном – цветы не вставить, то с покупкой продуктов что-нибудь "перепутает".
    А Руфа гордится мужем и уважает именно за эти его качества, видит, как к нему относятся окружающие. Шутки посторонних тоже воспринимает адекватно.
  -- Руф, что-то твой ненаглядный задерживается в командировке, не подвернулась ли какая краля?
  -- Фи! Жалко, что ль, много не сточит, на мой век останется.
    Сослуживцам от него тоже периодически достаётся.
    Прибыло новое пополнение; молодые, только что закончившие училище, лейтенанты Малинов, Угарьев, Левковичус. После построения Смирнов отзывает их в сторонку и спрашивает.
  -- А почему вы до сих пор не в лётной форме, где ваши кожанки?
  -- Так ещё не выдали.
  -- Что ж, вы думаете вам их сюда прям и принесут? Шуруйте на вещевой склад, он уже открыт, и у завскладом получите по ведомости.
    Через полчаса возвращаются и, как ни странно, снова натыкаются на Смирнова. Ничего странного, всё идет по плану, он всё знает наперед.
  -- Ну?
  -- Сказал, что нужна выписка из какого-то аттестата.
  -- Ах, да. Идите в штаб батальона, найдите кабинет Сердюк Тигры Африкановны и попросите сделать выписку. Предупреждаю – она строгая, иногда даже злая бывает, так что вы с ней поделикатнее.
    Лейтенанты пришли в штаб, нашли кабинет Сердюк Т. А., на полусогнутых зашли в помещение, где за столом сидит дородная женщина (не имею права женщину назвать бабой), умещается на одном стуле, в очках.
   Очень деликатно и дипломатично.
  -- Тигра Африкановна, будьте так любезны, сделайте, пожалуйста, выписку из аттестата. На улице холодает, без лётного обмундирования плоховато.
    Тигра Африкановна краснеет, затем багровеет, глаза выпучиваются и становятся размером со стекла очков, нещадно начинает стучать кулаками по столу и издает не то крик, не то вопль, не то рык, и …
-- В-о-о-о-о-Н !!!
Наших молодцов как ветром сдуло.
Возвращаются, а в курилке Смирнов, собрав человек 15-20, как всегда, травит анекдоты.
  -- Ну, что?
  -- Тигра Африкановна выгнала.
    С удивленным выражениям лица, "ничего не понимающий" Смирнов.
  -- Какая такая Тигра Африкановна? Сердюк зовут ТАТЬЯНА АЛЕКСЕЕВНА.
    На сумасшедший хохот в курилке подтянулось еще столько же народу и, узнав в чём дело, присоединяются к общему хору.
    Ну, Вовка, ну сукин сын! Додумается же.
    Молодые пилоты, холостяки, "бездомные" офицеры живут в гостинице-общежитии.
 К ним в гости частенько захаживают "коренные" прапорщики и офицеры пообщаться, побеседовать, потравить байки, поиграть в шахматы, в преферанс, пропустить стопочку-другую спиртного. В их комнатах Смирнов нередкий гость, его везде и всегда рады видеть.
    В субботний вечер ажиотаж. Молодёжь собирается в Дом офицеров на танцы, по-современному на дискотеку. Начищают до блеска обувь, гладят рубашки, делают бриолиновые причёски, брызгают себя пахучими средствами, чаще всего Шипром либо Красной Москвой, выпивают для храбрости по рюмашке. А где же еще быть Смирнову, как не здесь? Помогает неумехам завязать галстуки.
  -- Ну, я пошёл. Заканчивайте. Жду вас на танцах.
   Выходя, вынимает ключ из скважины, закрывает дверь на замок с той стороны и … к дежурной по этажу.
  -- Марь Иванна! Ребята из 4й комнаты собрались на танцы, так вот их нельзя туда пускать – они напились, возбуждены, могут быть неприятности. Начнут дебоширить, кричать, чего доброго подерутся с местными парнями. Так что не пускайте, а будут буянить – звоните в комендатуру – помогут.
   И ушёл. Через некоторое время с внутренней стороны 4й комнаты раздаются стуки, крики – «откройте дверь!» Мария Ивановна подходит и ласково, но внушительно говорит.
  -- Ребята! Успокойтесь и ложитесь спать. В таком виде выпустить вас я не могу.
  -- Да Вы что? В каком таком виде? Мы в порядке, собрались на танцы. Откройте!
  -- Не открою.
    И пошло-поехало – изнутри все громче и все яростнее крики, «подтверждающие» непотребность состояния наших молодцев.
  -- Ребята! Прекратите буянить, либо я вызову наряд комендатуры.
    На следующее утро перед столовой "танцоров" встречает Смирнов – предобрющая улыбка, наивные, как у младенца, глаза, открыт, ну просто вся душа нараспашку.
  -- Ну, как потанцевали? Не смог вас дождаться, да ещё и Руфа прибежала –сынишка затемпературил, пришлось уйти раньше.
    Молодёжь растерялась, а, может быть, это вовсе и не его козни? Может, зря хотели поколотить?
    Нет, ребята, это его проделки, только он в нашем городке на подобное способен.
    Они поймут это, когда органически вольются в этот коллектив, называемый ЛЁТНЫМ БРАТСТВОМ.
    О всех проделках написать – чернил не хватит. Это и Новогоднее «Таёжное» пиво, талоны на которое надо спросить у командира или замполита, это и (для молодежи) адрес ПТУ-шного общежития, который почему-то оказывается адресом психбольницы. И так без конца, как гейзер – то чуть колыхнёт поверхностью, то вздыбится мощным фонтаном, разбрасывая вокруг несметное количество брызг, сопровождаемых горячим паром. Под этими брызгами побывали не только свои, но и "иногородние", их тоже не минула сия участь.
    Имеющему диагноз после катапультирования Смирнову приходилось ежегодно прохо-дить ВЛК (врачебно-лётная комиссия) в стационаре то-есть в окружном военном госпитале, посему чувствовал он себя там, как рыба в воде. И как же баз розыгрышей?
    Для прохождения завтрашней процедуры, накануне вечером медсестра приглашает Смирнова на промывание кишечника. В процедурной комнате укладывает его на бок, вставляет куда положено "мундштук", берет стеклянную банку, соединенную с этим самым "мундштуком" резиновой трубкой, наливает в нее воду – процесс пошёл. Секунд через двадцать слышит мычание.
  -- Что случилось?
    Мычание громче, но без членораздельных звуков.
  -- Да что такое? С тобой всё в порядке?
    Не переставая громко мычать, поворачивает голову в сторону сестры, глаза испуганы, щёки раздуты и … сквозь плотно сжатые губы выпускает водяной фонтанчик. Открывает рот, часто, глубоко и тяжело дышит. В ужасе сестра бросает на пол склянку, пулей вылетает из процедурной, бежит в кабинет дежурного врача и прерывающимся голосом.
  -- Доктор! Моего пациента насквозь промыло!
  -- Какого пациента? На какой сквозь? И что промыло?
  -- Со мной впервые такое. Поставила клизму, а вода через кишечник, желудок и рот зафонтанировала. Разве такое может быть?
  -- Конечно, нет, успокойся и пригласи ко мне этого пациента. Я ему не только клизму вставлю, а кое-что поинтереснее.
    А вот в 35 лет все без исключения лётчики в обязательном порядке проходят ВЛК в стационарных условиях. Пилоту с Камчатки как раз и стукнуло 35, посему он приехал в госпиталь на комиссию. За ним тянулся шлейф признанного на Камчатке шутника, лучшего приколиста, мастера розыгрышей, то-есть из той же колоды, что и наш герой.   Разместили Казарина в соседней со смирновской палате.
    На следующее утро до прихода на работу основного медперсонала Смирнов просит дежурную медсестру пригласить новичка в кабинет лечащего врача.
  -- Он впервые на стационаре, я поделюсь с ним опытом, чтобы комиссию прошёл безболезненно, без лишней нервотрёпки.
  -- Хорошо.
    Новенький стучит в дверь кабинета.
  -- Да, да, войдите.
    Входит. За столом сидит усатый доктор в белом халате, белом чепчике, на шее висит фонендоскоп, на лбу – круглое с дырочкой посередине зеркало, на столе двухсторонний молоточек. Сидит, листает бумаги, вероятно, истории болезней читает. Поднимает голову.
  -- Здравствуйте. Казарин?
  -- Так точно, капитан Казарин.
  -- Что, списываться приехал?
  -- Да нет, молодой еще, на здоровье не жалуюсь, полетать хочется.
  -- Ну, раздевайся, посмотрим.
    Слушает фонендоскопом спереди, потом сзади.
  -- Дыши, не дыши, хорошо.
    Молоточек издалека приближает к переносице
  -- Следи глазами за кончиком, хорошо. Садись на кушетку.
    Постукал по коленной чашечке, ноги дрыгнулись.
  -- Хорошо. Становись на кушетку на колени лицом к стене. Наклонись. Так.
 Хорошо.  Раздвинь ягодицы, хорошо, скажи «А».
    Зачем, думает Казарин, говорить «А»? Что-то новое в медицине.
  -- А.
  -- Женат?
  -- Да.
  -- Дети есть?
  -- Мальчик.
    Доктор резко стукает молоточком по тому хозяйству, что висит между ног (ой!) и моментально спрашивает.
  -- В каком ухе звенит?
    Чёрт знает что, ну .. раз спрашивает, значит ДОЛЖНО звенеть, скажу – в левом.
  -- В левом.
    Доктор бубнит, рассуждая сам с собой, но разборчиво.
  -- Странно. Мальчик, а звенит в левом. Хорошо. Одевайся, распишу процедуры, и сестра расскажет, что и когда надо будет делать дальше.
    После общего обхода врачами новичка Казарина приглашает к себе правдашный доктор.Повторяться не буду, но поверьте – абсолютно всё, кроме молоточка и зеркала, повторяется один-в-один и слово в слово. Единственная разница – после «раздвинь ягодицы», Кезарин взмолился.
 -- Доктор! Только не стучите по моему хозяйству, а то ваш коллега так стукнул, что до сих пор в ушах звенит.
  -- Какой такой коллега?
  -- Откуда мне знать? Вы же все в халатах, чепчиках, все на одно лицо, только у того усы были.
  -- Хорошо. Разберёмся. Одевайтесь, распишу процедуры и сестра расскажет, что и когда надо будет делать дальше.
   И уже в коридор и очень громко.
  -- Сестра!!! Смирнова ко мне!!! Немедленно!!!
    Эх, ты, Казарин! Куда тебе тягаться с нашими, учись, салага.