ХРИСТИАНСТВО КАК ИСТОЧНИК СОВРЕМЕННОЙ ЗАПАДНОЙ НАУКИ
Эрик Сноу (1990)
Тезис Дюгема-Яки
Препятствует ли христианство развитию науки? Большинство интеллектуалов нашего времени склонны считать так, ссылаясь в качестве доказательств на столкновения между Галилеем и инквизицией вокруг гелиоцентризма в XVII в. и на конфликт между Томасом Гексли и епископом Уилберфорсом во время кульминации эволюционных дебатов в 1860 г. Является ли этот стереотип исторически точным? Ученые-гуманитарии четко утверждают, что современная наука возникла среди богословов, монахов и профессоров Средневековья и католических университетов и монастырей Возрождения. И если христианство и наука якобы настолько несовместимы, как же наука постепенно возникла в эпоху Средневековья и Ренессанса в Европе? В конце концов, и Коперник, и Галилей были верующими христианами. Исторические исследования Дюгема, Стэнли Яки и отчасти Роберта Мертона однозначно показали, что мировоззрение христианства было необходимо для возникновения современной науки.
Технологический прогресс - не то же самое, что наука
Для того, чтобы отрицать роль христианства в становлении научного мышления, скептики пытаются утверждать, что все культуры смогли разработать науку, ссылаясь на очень слабое определение последней. Изобретения, влиявшие на повседневную жизнь в досовременном мире, были эмпирическими открытиями мастеров, а не плодами научного исследования законов природы. Хотя греки, китайцы, индийцы, арабы и другие цивилизации имели некое подобие науки, их научное мышление быстро выдохлось, ибо ему явно не хватило строгости и энергии, характерных для науки христианского Запада после Галилея.
Тезис Дюгема-Яки отрицает, что социологические, материальные и иные внешние причины есть достаточные условия для создания современной науки. Яки пишет: "Историография науки не готова честно разрешить вопрос, почему три великие культуры - Китай, Индия и Египет - действуя независимо друг от друга по аналогичной схеме, так и не смогли развить науку. Реально наука в них оказалась мертворожденной, несмотря на наличие талантов и социальной организации, и стандартные объяснительные схемы, представляемые всезнающей социологией науки, с учетом новой историографии работают все меньше". Иначе говоря, хотя все эти условия могут быть необходимы, чтобы позволить цивилизации развивать науку, они не являются достаточными. Чтобы объяснить, почему только одна цивилизация породила саморазвивающуюся современную науку, мы должны взглянуть на интеллектуальный и философский климат Востока.
Философские предпосылки науки в культуре
Согласно Дюгему и Яки, цивилизация должна иметь определенные идеи, чтобы сохранить научный потенциал и не дать ему погибнуть после нескольких веков развития. Во-первых, время должно мыслиться в ней как линейное и потенциально поддающееся количественной оценке. Такое понимание времени позволяет прослеживать причинно-следственные связи природы, ибо оно более-менее четко различает прошлое, настоящее и будущее. В иудео-христианской традиции эта идея связана с творением Богом материальной вселенной из ничего в какой-то определенный момент в прошлом. Время рассматривается здесь как линейное, идущее вперед от прошлого через настоящее к будущему, к Судному дню. В отличие от этого языческий мир рассматривает время как нечто повторяющееся. Концепции "Великого Года" утверждают, что существуют огромные циклы времени. Непрерывный прогресс при таких условиях теоретически невозможен, ибо все концепции времени в Древнем мире считали, что будущее лишь повторяет прошлое. Это создает чувство самоуспокоенности и препятствует развитию науки. И перевоплощение и переселение душ отражают эту точку зрения на время.
Во-вторых, чтобы возникла наука, объяснение природных явлений должно избегать априорных суждений, которые на самом деле не описывают реальные причины событий.
В-третьих, взгляд на природу как на организм также тормозит развитие науки. Представление, что вся вселенная является живым существом, воспринимает мир как один огромный организм, который претерпевает упомянутый выше циклический процесс рождения, зрелости, смерти и возрождения. Для правоверного пантеиста Бог есть все сущее, и такой взгляд распространен в индуизме, New Age и во многих экологических движениях. Сегодня большинство западных людей считает звезды, камни, океаны и т.п. неодушевленными предметами, тогда как органицизм наделяет их интеллектом или сознанием.
В-четвертых, развитие науки невозможно при отрицании реальности или базовой упорядоченности Вселенной. Люди вряд ли будут тщательно изучать то, что, по их мнению, реально не существует или изменяется вместе со всей природой по каждой прихоти богов.
В-пятых, научная астрономия не может развиваться, если небеса считаются живыми или божественными (это важнейшая часть органицизма).
В-шестых, необходим баланс между разумом и верой. Религиозные люди не должны полностью отвергать законы природы, в то время как ученые не должны отрицать возможность религиозной истины.
Наконец, человек должен рассматриваться как существо, принципиально отличное от остальной природы, ибо наличие разума качественно отличает его от животных. В иудео-христианском мировоззрении Книга Бытия (1.26-29) подчеркивает именно этот момент: мужчина и женщина были созданы по образу Божию и им была поручена власть над миром животных. Реинкарнация исключает это, если люди могут перевоплощаться в животных и наоборот.
Христианские идеи устраняют языческие
Большинство интеллектуалов европейской культуры убеждены, что пока не изгнаны явно ложные идеи, наука не может развиваться, в особенности если это наука о физических предметах внешнего мира. Но в мировоззрении христианства содержатся идеи о природе вселенной, которые изгнали языческие понятия, реально препятствовавшие развитию науки. Поэтому в своей величественной 10-томной работе "Система мира" Пьер Дюгем заявил, что рождение науки состоялось в 1277 году с осуждением епископом Парижа 219 различных языческих (аристотелевских) философских концепций.
Некоторые цивилизации (например, Индия) были почти полностью под влиянием такого рода ложных идей, другие (Китай) - несколько меньше, и некоторые почти исключили их, как это сделал ислам. Соответственно, последний продвинулся в науке дальше по сравнению с первыми двумя, поскольку он принял эти идеи (аристотелизм) гораздо меньше, чем где-либо, хотя они изначально были сильны. Например, китайцы не впали в заблуждение, что небеса божественны, хотя эта идея появляется в трактате "О небе" - одной из влиятельнейших работ Аристотеля. Эта идея была отброшена мусульманскими учеными раз навсегда. В индуизме же скопились почти все ошибки, которые в итоге сломали индийскую науку: он отрицал внешний реальный мир и его упорядоченность, он поддерживал вечные циклы и органицистский взгляд на природу, и он провозгласил божественность небес. Поскольку многие индийские идеи проникли в Китай через буддизм, этого было достаточно, чтобы задушить в колыбели и китайскую науку. Мусульманская наука могла бы развиться, если бы Коран не подчеркивал в такой мере примат Божией воли над разумом и если бы мусульманские ученые не восприняли некритически физику Аристотеля, а богословы не погрузились настолько в мистицизм.
Жизненно важно понять, что научные идеи Леонардо или Галилея не возникли из воздуха. Они были построены на трудах их средневековых предшественников, таких, как Буридан или Орем. Дюгем и Яки подчеркивают, что именно эти два богослова сделали первые шаги в формировании концептуальных основ современной физики, начиная порывать с физикой Аристотеля.
Тезис Мертона
Роберт Мертон рассмотрел, как пуританские этические ценности и смыслы XVII в. поощряли научную работу в Англии. Во-первых, христианин-протестант стремился прославить Бога и служить Ему через дела, полезные для общества, а не следование созерцательному идеалу монашеской общины, характеризовавшему почти весь средневековый католицизм. Подчеркивая призвание христианина как пользу для общества, пуритане подчеркивали трудолюбие, усердие и порядочность. При этом человек мог выбирать призвание, наиболее соответствующее его способностям. Именно в таком контексте разум и образование приобретали большую ценность. Образование для пуритан имело практическое значение и не сводилось к литературе и искусству. Научный метод формировался ими как рациональный в теории и эмпирический на практике подход к получению знаний, применимых в делах. Пуритане поощряли поиск знаний, проверяемых на опыте, как средство служить своему призванию и быть полезным для общества в целом.
Английские ученые-пуритане
Будет легко документировать религиозные ценности и убеждения многих английских ученых этого периода. Джон Рей (1627-1705), великий биолог, однажды сказал другу, что время, проведенное за изучением природы, потрачено не зря: "Не много есть занятий, на которые время тратится с большей пользой, чем созерцание и исследование дел Божьих в природе". 42 из 68 членов-учредителей Королевского общества (главной научно-исследовательской организации Англии) по убеждениям были пуританами. Поскольку население страны было в основном англиканским, столь высокая доля пуритан предполагает их наибольшую роль в организации научных усилий. Виднейшие деятели Общества - сэр Роберт Морей, сэр Уильям Петти, Роберт Бойль, Джон Уилкинс, Валлис и Джонатан Годдар - были пуританами.
Наука и христианство совместимы
Жесткие факты истории, которые мы находим в трудах Дюгема, Яки и Мертона, исключают заявления эволюционистов, что христианство и наука обязательно несовместимы. В отличие от Вебера, объяснявшего рост капитализма протестантскими ценностями, Мертон более обоснованно считает, что ценности английских пуритан способствовали прорыву науки. Что еще более существенно - работы Дюгема и Яки настаивают, что богословско-философские убеждения христианства должны были изгнать антинаучные концепции язычества для того, чтобы наука смогла родиться. Только освобождение посредством Библии разума человека от языческих догм, мешавших ему раскрыться, позволило создать науку.
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn