Взрослеющий Юрочка находился под действием двух противоположных сил: центробежной и центростремительной.
С одной стороны, ему хотелось, чтоб все были вместе, вокруг него: когда кто-нибудь выходил из комнаты, он выражал недовольство, тянул ручки, бурно протестовал, иногда и плакать принимался.
С другой - он прекрасно знал и помнил, что
ему "нельзя", и надежда обойти запреты
и улучить момент его не покидала. Поэтому
он стремительно уносился в намеченном направлении и иногда успевал: открыв шкафчик, выбросить содержимое на пол,
сунуть в рот мыло, дорваться до клавиатуры...
Самое сильное расстройство вызывали у него запертые двери. Если, выходя из комнаты, двери закрывали, он немедленно бросал свои игрушки, вскакивал и дубасил ручками по створке. Если
в дверях были стекла, он все-таки смирялся
с судьбой, довольно легко давал себя отвлечь, и утихал.
Но двери в ванную и туалет были глухими.
Если мама Юля скрывалась за ними, Юрочка впадал в истерику, колотился, кричал, плакал - слезы текли по щечкам, успокоить его не удавалось.
Что, когда послужило началом такого неприятия закрытых дверей - никто не
мог ни вспомнить, ни предположить.
- У него клаустрофобия! Наверное ... -
сокрушалась Юля.
- Да у кого ее нет, хоть немного, да у всех есть.
Но ведь в лифте он спокойно едет, сам за ручку идет, ему нравится нажимать на указанную кнопочку... -
утешала себя и Юлю Тамара Петровна,
сама слегка страдающая этим недугом.
Ей не хотелось спускаться в подвалы, под землю, правда, в метро и в лифте она тоже
не беспокоилась.
В многчисленных книжках о правильном воспитании младенцев ничего не удалось
найти про боязнь запертых дверей.