Часть первая
После смерти
Спустя сорок лет после смерти депутата Шихсаидова на его мавзолей у подножия холма сошел оползень. Весь Кавказ накрыло циклоном, принесшим с собой ливневые дожди и холод. Мавзолей частично разрушился, нужно было перезахоронить останки бывшего некогда могучим и богатым человека. И теперь в темный осенний дождливый день у мавзолея, покрытого конгломератом из глины, камней и разломанных деревьев, копали, стаскивали скальные глыбы и пилили деревья много людей, а вокруг уныло стояли несколько человек в черном, посреди которых пустотой взгляда выделялся один старый человек лет шестидесяти, излучавший своим видом внутреннюю властность. Это был миллиардер, сын депутата Шихсаидова, и над ним секьюрити держал раскрытый зонт.
Когда землю раскопали собственно до могилы, и взору старика предстал одинокий скелет с черепом, повернутым налево в окружении расколотых и сгнивших ящиков и ржавых сейфов с выпавшими из них безумным количеством денежных банкнот, сыну Шихсаидова стало плохо, он покачался, колени его подогнулись, и он рухнул прямо на грязный ручей. Всполошившиеся телохранители быстро увезли его в больницу. Через несколько дней он скончался. Он успел рассказать брату о шокировавшей и отправившей его на тот свет картине.
Сорок лет назад их сказочно богатый отец-парламентарий, глава российской партии «Закон и порядок», велел в завещании захоронить с ним 100 миллиардов рублей – почин, долженствовавший сослужить ему в загробном мире добрую службу. Он позволил бы ему так же утопать в роскоши, не отказывать себе совершенно ни в чем в другой, новой жизни. Весь кошмар для сыновей депутата Шихсаидова, братьев Шихсаидовых, тоже успешных бизнесменов и политиков, состоял в том, что их отец не тронул из 100 миллиардов ни одного рубля. Все деньги остались нетронутыми.
Часть вторая
До смерти
Денег у депутата Шихсаидова было много. Настолько много, что зависть брала людей по тому поводу, что вся его будущая жизнь до смерти определенно лишилась тревог, забот и тысяч беспокойств, отравляющих существование миллионов людей. Если бы мы заглянули в конец этой повести, мы бы узнали что после кончины Шихсаидова, его сыновья вывезли в свои имения 19 камазов денег – все, что депутат нажил за свою жизнь помимо 26 банковских счетов общей суммой 150 миллиардов рублей и остальной осязаемой материальной мелочи, которая будет упомянута позже. Но сейчас Шихсаидов был жив и денно и нощно думал о том, как увеличить свое богатство. Он не представлял из себя настолько утонченную натуру, чтобы объездить все самые славные города и музеи планеты, совершить кругосветное путешествие на своей огромной яхте, прогуляться по Китайской стене и сфотографироваться на память в Мачу-Пикчу. Не был он и так влюблен в отдых, чтобы ходить в трусах на островах класса баунти по желтому и мягкому, словно мука, песку, в тени чарующих кокосовых пальм. Он залетал как-то на Сейшельские острова, но опять-таки по делам. Да, депутат Шихсаидов был таким деловым, что он вел переговоры по бизнесу даже на далеких и жарких Сейшельских островах (бизнес принадлежал сыну, но он радел за него как за свой собственный). Не обладал наш чиновник и охоты посещать крупные мировые события из спорта или культуры, как то Олимпийские игры, чемпионат мира по футболу или крупнейший рок-фестиваль в США. Создать что-нибудь грандиозное, выдающееся, такое, чтобы это осталось в памяти у потомков, он тоже не хотел. А потратить жалкую часть своих денег на общественные нужды, на благотворительность, спонсорство – вовсе исключалось. В общем, депутат Шихсаидов стоял далеко от философии гедонизма в совершенно любом его проявлении, кроме одного: он выжигающей страстью любил работать и наживаться. Каждую минуту ум и мысли его занимало одно – как увеличить количество своих денег, как расширить границы своего обладания. Переженив всех своих сыновей на глупых дочерях вельмож от государственной власти, выдав замуж своих дочерей за праздных отпрысков сановников из парламента, передав каждому сыну отдельных бизнес, а за дочерями оставив многомиллионное приданое, он продолжал работать. Вечно его интересовало одно и то же – как пополнить сегодня хотя бы одним миллионом хотя бы один банковский счет. Разумеется, тут и речи не могло идти об уходе на пенсию. Что он будет делать пенсионером, ему станет скучно. Ведь он не сможет обыгрывать обязанность декларировать перед обществом свои доходы и имущество, а это являлось для него забавным развлечением. Сидя в своем офисе, или общественной приемной партии «Закон и порядок», он говорил себе: «У меня нет ни одной проблемы, а если она и есть, то несущественна – как стать еще богаче». И когда к нему в кабинет входила отчаявшаяся вдова, одна воспитывающая на одну пенсию 5 детей, или дряхлый старик, возмущенный стоимостью услуг ЖКХ, или молодая семейная пара, которую выселяют из квартиры за долги по ипотеке, он внимательно выслушивал, обещал обязательно разобраться в их проблемах и, едва только дверь закрывалась за обнадеженными и воспрявшими духом бедными людьми, Шихсаидов сразу ложился на спинку глубокого кресла, глаза его падали на транспарант, где большими буквами кричал лозунг «Справедливость и равенство – основа счастья страны», и засыпал, считая, сколько у него денег, домов и автомобилей класса люкс, покрывшихся толстым слоем пыли в гаражах депутата, а сколько из них бронированных. Ни разу ему не удавалось посчитать все до конца, прежде чем он уснет. И каждый раз он пил двойной эспрессо, дабы хватило времени посчитать все точно до круглого итога. Но вновь неудачная попытка заставляла Шихсаидова открывать свой особый кабинет, хранившим в сотнях толстых папок смету всего его имущества и инвентаризацию за последний месяц, длившаяся, к слову сказать, полный месяц.
Так проходили светлые дни парламентария, пока в один прекрасный день он не затосковал. Всех сыновей он переженил, всех дочерей замуж повыдал, в подвалах для денег места не осталось, банковские счета пополнять бессмысленно, 24 однокомнатные, 16 двухкомнатные, 33 трехкомнатные квартиры в разных городах стоят, 5 вилл за рубежом, 4 дома в России, 2 особняка на Кавказе красуются и пустуют – что делать? Вот и в жизни депутата Шихсаидова ребром встал неизбывный вопрос «Что делать?». Он вдруг пробормотал начало гамлетовского монолога «Быть или не быть – вот в чем вопрос», но тут же спохватился. Быть или не быть это не для меня. По зрелом размышлении он решил поесть, а ел Шихсаидов много и чрезвычайно дорого. Тем не менее он отдавал себе отчет в том, что его расходы на питание даже не мелкий камешек в кольцах Сатурна, а нечто даже меньше. Но в финансовых операциях депутат Шихсаидов не тормозил никогда, его осенила восхитительная мысль, и поэтому, чтобы сбалансировать доходы, чистую прибыль, проценты, расходы, издержки и так далее, он решил себе сделать операцию по созданию на своем теле нескольких ртов.
Он сделал себе пять лишних ртов: один в области пупка, один на груди, один на горле и два по бокам на большом раздувшемся животе. Теперь он получал удовольствие от поедания фуа-гра и шоколадных круассанов с капучино в шестикратном размере.
Обычно суп ему готовили собственные повара, но бывало, он и заходил в какой-нибудь сетевой ресторан своего сына и заказывал на пять человек. Каждый свой дополнительный рот он кормил по очереди. Поднеся ложку с буйабесом, он открывал под рубашкой рот, допустим, на животе, заносил под рубашку ложку и заливал туда суп. Сложнее всего кормился рот с левого бока, поскольку правая рука с большим трудом дотягивалась до него. Естественно, что и без того не миниатюрные габариты Шихсаидова при такой кормежке увеличились, и у него без хирургического вмешательства появился второй живот. Родные и близкие отнеслись к его идее нормально, никто не смел ему выразить какую-либо эмоцию, могущую вывести депутата из себя, а сыновья и вовсе прониклись к отцову изменению внешнего облика уважением. Друзья и коллеги в парламенте молчали и не обращали внимания на пять лишних ртов Шихсаидова, тем более что все они, как и данный матерью природой шестой, молчали на парламентских слушаниях, если Шихсаидов соизволял на них приходить. Таким вот образом изменилась жизнь нашего героя: шесть раз чистить зубы (в этом ему помогала хозяйка), шесть блюд на обедах, шесть раз он зевал в парламенте страны. Однако денег у него не только не становилось хоть на толику меньше, их становилось больше. Когда во всем мире наступил финансовый и продовольственный кризис, а в стране началась рецессия, и увеличилось число людей, живущих за чертой бедности, состояние законодателя нисколько не пошатнулось, но наоборот большими темпами возросло. Там и тут в России начались голодные бунты, люди требовали повышения зарплат, остановки роста цен на жизненно-важные товары, сохранение рабочих мест и прочего. Дошли голодные бунты и до родного города Шихсаидова, и до его загородной резиденции. Многочисленная толпа скандировала у его высоченных стен лозунги с призывом создать для людей условия достойной жизни, на одно из плакатов было написано «Мы хотим жить, мы хотим есть». Все это наблюдал из своего окна крайне раздраженный парламентарий. Он не хотел вникать, что люди действительно голодают, впрочем, он в это даже не верил. Он считал людей существами ленивыми и жадными по своей сути, они ничего не хотели делать, а только покушались на таких же богатых людей как он, поэтому приказал своей свите пригласить к нему для «переговоров» главного организатора бунта. В зал привели худощавого и смуглого мужчину лет 42, на лице его отражался признак вечной борьбы с жизнью и ее трудностями, одет он был бедно.
— Представьтесь, пожалуйста, как вас зовут, и какую организацию вы представляете?
— Здравствуйте, Мурад Юрьевич, меня зовут Ахмед, никакую организацию я не представляю, я работаю на сталелитейном заводе. Мы пришли сего…
— Я представляю парламентскую фракцию «Закон и порядок», – перебил Ахмеда депутат, – то есть вы не можете мне назвать организацию, которую вы представляете или хотя бы в которой просто состоите?
— Нет, Мурад Юрьевич, мы пришли сегодня выразить отчаяние своим положением, а не представлять интересы какой-либо организации. Нам никто не платил, чтобы мы сегодня собрались у вашего дома, за нами никто не стоит. Единственная причина – мы хотим, чтобы вы, как госчиновник, как поборник и человек, который должен служить на благо народа, повлияли на происходящее в нашем городе. – Тем временем шум и возгласы на улице возрастали. «По-зор! По-зор! По-зор», – бархатным громом проникало в апартаменты Шихсаидова сквозь стекла. – Если хотите, то я сегодня здесь представляю простой народ. Помогите нам сохранить сталелитейный завод и остановите дефицит продуктов.
— Кто санкционировал ваш митинг?
— Никто, Мурад Юрьевич, нас всех здесь собрал исключительно голод и бедствие.
— Вы понимаете, что вы нарушаете общественный порядок?! В стране и так чрез… – В зал влетел одинокий крупный булыжник, вдребезги разбивший стекла в окне. Депутат на мгновение остановился и продолжил. – В стране и так чрезвычайное положение, а вы сверх всего этого дестабилизируете ситуацию своими чертовыми голодраными бунтами.
На улице начались беспорядки, охрана и полиция в большом количестве стали разгонять протестующих, бросая в толпу слезоточивый газ и избивая их дубинками. Десятки человек поймали и насильно посадили в автозаки.
— Я бы попросил вас быть поосторожнее в эпитетах, Мурад Юрьевич, – отвечал Ахмед. – У нас нет другого выхода: мы сами, наши дети и жены от голода доведены до грани. Нам терять нечего.
— Вы сами виноваты в своем положении. Надо было работать.
— Я 22 года проработал на заводе, все 30 тысяч человек на марше протеста – простые рабочие, которые ничем в жизни иным не кормились, кроме честного труда.
— Почему же вы тогда голодные, почему же вам тогда даже есть нечего?
— Остановите коррупцию во власти, прекратите расхищение казны, и все будет хорошо у всех людей.
— Вот только советы ваши мне не нужны. Идите к ним и скажите, что вопрос будет решен в ближайшие дни, скажите им, чтоб расходились.
— Какие могут быть гарантии?
— Скажите им о чем вас просят, пока это не привело к кровопролитию, и мы продолжим с вами, обсудим в том числе и гарантии. Я созову экстренную комиссию, членом которой станете и вы.
После этого дня ни один из 30 тысяч протестующих не видел своего лидера, простого рабочего из сталелитейного завода, 42-хлетнего Ахмеда. Говорили, что он умер, и что это дело рук народного депутата.
Голодный бунт и Ахмед внесли в сытое самодовольство Шихсаидова какое-то разнообразие, разбавили однородность и монотонность красивых дней неожиданностью, но они не поколебали его мощи, а только заставили внести в свой ежедневный распорядок кое-какие небольшие коррективы. Проблема взбесившихся денег тяжелым бременем лежала у него на плечах, лишние рты не принесли ни малейшего результата. Голова его устала, и депутат Шихсаидов пошел на самый смелый шаг в своей биографии – он решил создать своих клонов в количестве 10 экземпляров. Это был поистине гениальный ход, и таким способом он ловил сразу трех зайцев. Во-первых, поскольку политическое давление других групп на его «Закон и порядок» возрастало, ему необходимо было увеличить число членов партии такими же умными и деятельными людьми, как он сам. В перспективе он планировал всех своих клонов провести в законодательное собрание и сохранить за своей партией большинство. Во-вторых, он мог так эффективнее работать. Одна голова хорошо, а десять лучше. И наиболее важное – десять Шихсаидовых могли тратить свое баснословное богатство на себя, а не на других людей и попрошаек разной породы. Ведь самое главное в для депутата Шихсаидова заключалось в том, чтобы ни копейки никому не дать, расходовать только на себя и свою семью.
Американский институт эмбриологии и клонирования выиграл тендер на выращивание в своих лабораторных пробирках десять клонов одного регионального депутата из России, лидера регионального отделения партии «Закон и порядок». Надо сказать, что десятки и сотни миллионов, вложенные в научные изыскания, депутата Шихсаидова отнюдь не радовали. Но в будущем это обеспечивало ему выигрыш в десять, если не сотню, раз. Потирая руки и предвкушая первый в истории съезд партии десятью новыми Шихсаидовыми, он чувствовал необыкновенное воодушевление. И вот через 2 года, в его 57-й день рождения заграничные ученые преподнесли парламентарию подарок – созданные в сверхускоренном режиме десять новых депутатов, клонов Шихсаидова, точь-в-точь таких же, как и он сам, со всеми родинками, морщинками, с тем же тусклым цветом глаз, с теми же черными как смоль волосами и с тем же необычно большим животом. Но было одно обстоятельство, которое малость наводило на Шихсаидова тоску. Американские ученые сообщили ему, что с его смертью все десять его клонов, все эти искусственно взращенные его дети умрут вслед за ним. Работа в десятикратном размере вскоре растопила его тоску, и он вновь погрузился в денежный вихрь. Деньги текли реками. Он покупал золото, квартиры, дома, десятки люксовых автомобилей. Пусть будут, говорил он себе, лишняя квартира или дом не помешают. Он купил 8 тропических островов. В его резиденции все подушки, одеяла и матрацы наполнились стодолларовыми купюрами вместо пуха и шерсти. Чтобы хранить неиссякаемый поток денег, он построил уже 25 бункерное хранилище, площадью 600 квадратов. Десять Шихсаидовых принесли желаемый результат, денег стало море. В руках народного ратника скопилось уже ощутимое количество денег в стране.
Неизвестно, сколько бы этот человек еще прожил, ни одно существо на Земле не знало и не узнает никогда об этом заранее, сколько лет и дней ему отмерено с момента его первого плача. Но однажды герой нашей повести разогнался на своем мерседесе на Кутузовском проспекте в Москве до двухсот километров в час, не справился с управлением, выскочил на встречную полосу и столкнулся с тремя автомобилями. Так умер народный депутат Шихсаидов, глава партии «Закон и порядок» и неофициальный долларовый миллиардер. В его завещании сыновья нашли не то чтобы просьбу, а обязательство захоронить вместе с ним 100 миллиардов рублей, не слишком много, не слишком мало для того чтобы по крайней мере начать в следующей жизни собственное дело. Смерть не огорчала ни самого Шихсаидова, ни его сыновей.
Конец