- Ну, как твои дела с Марией? Говорил с ней? - поинтересовался Симон, когда увиделся с Филиппом.
- Будто бы нормально, - уклончиво ответил тот.
- Ну, отлично! Помощь еще нужна?
- Нет, сам справлюсь. Хотя есть один вопрос: что можно подарить любимой девушке? Как ты думаешь?
- Подарок - дело серьезное , - улыбнулся Симон. - Девушки придают подаркам большое значение.
- Я и не знал этого. Мне для нее ничего не жалко, только что подарить, чтобы ей понравилось?
- Подумай, брат, сам. Не все мне тебе подсказывать.
- Пожалуй, ты прав. Я сам найду, что ей подарить.
- Если ты понял меня, то оставим на время сердечные дела и приступим к делам, касающимся хлеба насущного. Тебе предстоит съездить в Хайдар, чтобы купить лицензию на продажу нашего товара. На все твои дела я даю тебе три недели. Чем быстрее управишься, тем лучше будет.
Филипп вспомнил, что обещал Марии скоро приехать, но решил явиться к ним после поездки в Хайдар. На следующий день Филипп был занят приготовлением к многодневному походу. Он снарядил с собой двух помощников, и на третий день небольшая группа тронулась в путь.
Путешествие их складывалось удачно. Они благополучно добрались до города, завершили все дела и отправились в обратный путь. Но едва они проехали полпути, как услышали позади себя крики, улюлюканье и топот множества лошадиных ног.
- Разбойники! - вскричал один из спутников Филиппа по имени Абрам, увидев быстро приближающийся к ним отряд всадников, подняв за собой большое облако пыли.
- Что делать будем? - ужаснулся другой, по имени Тит.
- Пусть каждый из нас выкинет самое ценное из своих вещей как можно дальше, чтобы оно не попало им в руки, а себя предадим в руки Богу! - нашелся Филипп. - Только запомните место, куда бросите.
Пока разбойники догоняли их, Филипп и его люди выбросили все то, что посчитали для себя самым ценным: Абрам бросил в сторону мешочек с золотыми монетами, Тит бросил коробочку с драгоценным перстнем, который купил для невесты, а Филипп, выкинул то, из-за чего они проделывали этот длинный и опасный путь — свиток с лицензией.
Догнав и окружив Филиппа с его спутниками, разбойники длинными плетьми сбросили их с лошадей и заставили снять с себя всю одежду. Лица их были закрыты платками до самых глаз, чтобы никто из чужих их случайно не узнал. Они перетряхнули все вещи и недовольно загалдели.
- Что-то мало вы везли с собой, кто вы такие и откуда идете? - строго спросил пленников атаман, одетый сверху донизу в черную одежду и с тяжелой золотой цепью на шее. Филипп взялся ему отвечать:
- Мы мирные торговцы посудой из Мардина и были в Хайдаре. Продав часть товара, возвращались домой. Еще в начале пути к нам примкнул один человек, якобы отставший от своих товарищей. Мы ему поверили, а он в первую же ночь обворовал нас, забрав вырученные деньги и дорогие вещи.
- Вы слышали, что сказал этот «осел» ? - обратился атаман к своей шайке, - Надо хорошенько поучить их уму-разуму, чтобы впредь не доверялись случайным прохожим. Тут он дал знак своим людям, и те накинулись на безоружных людей избивать плетьми по голому телу.
Шайка разбойников орудовала в пустынных местах, нападая на слабо защищенные караваны и малочисленных путников. Избив своих жертв, разбойники бросили им нижнюю одежду, чтобы они могли прикрыть свою наготу, и с гиканьем ускакали назад, забрав их вещи и лошадей. Филипп и его спутники, еле живые, кое-как со стонами поднялись, надели на себя рубашки и, стоя на коленях, горячо помолились Богу за свое спасение.
- Как ты сумел все так складно выдумать, что они поверили? - спросил Абрам Филиппа, радуясь, что они остались живы.
- Сам удивляюсь, - ответил Филипп, морщась от боли. - Теперь нам надо найти вещи, что выкинули.
- Да, верно! - согласились с ним товарищи.
Когда боли в избитых телах немного утихли, они стали искать выброшенные вещи. Искали долго, пока все нашли. Увидев найденный Титов перстень, Филипп поразился его красотой и захотел подарить своей Марии подобный.
«Такому подарку, думаю, она будет рада. Это – то, что нужно. Думаю, она оценит мою любовь!» - решил он.
Посовещавшись, путники решили, что им до захода солнца надо успеть дойти до ближайшего селения, чтобы там переночевать, и они тронулись в путь. Они торопились, чтобы ночь не застала их в пути, так как с заходом солнца быстро наступала южная ночь, а вместе с ней опасность быть укушенным ядовитой змеей или скорпионом, которые палящим днем скрывались в норах, а вечером выползали на охоту.
Им повезло: до захода солнца они успели дойти до селения, расположенного среди оазиса. Путники попросились за плату переночевать в один из домов, рассказав о своем злоключении. На их счастье, хозяева оказались гостеприимными людьми и приняли их. Накормили, оказали врачебную помощь и показали место, где спать.
На следующий день утром им удалось по сходной цене достать хоть не новую, но добротную одежду, одного ишака и запастись едой и водой на день пути. Примерно зная, сколько времени займет обратный путь, путники решили экономно расходовать деньги, распределив их на остаток пути. Затем они продолжили свое путешествие.
На ишаке ехали по очереди; после каждого часа пути они давали животному тоже отдохнуть, задав поесть и немного попить. Ночевали в гостиных дворах за самую низкую плату, а еду ограничивали хлебом и квасом, покупая корм, главным образом, для ишака. Когда до дому оставалось полдня пути, денег у них почти не осталось, и они отдали ишака хозяину гостиного двора за ночлег и еду.
Домой путешественники прибыли изможденными, исхудавшими, почерневшими от солнца, с опозданием на две недели, но счастливыми, что, наконец, добрались. Конечно же, их ждали и беспокоились, и молились о них, чтобы они благополучно вернулись домой.
Мария тоже томилась в неведении и тревожилась за Филиппа. Каждый день ожидания для нее был неделей разлуки. Но вот она услышала глухой стук о землю конских копыт и скрежет коляски, остановившейся у их дома. Выскочила на крыльцо и увидела дорогих ей братьев.
От радости у нее сильно забилось сердце, и она бросилась им навстречу.
- Симон! Филипп! Как я рада вас видеть! - воскликнула девушка. - Как долго тебя не было! - Мария взглянула на Филиппа и припала к его груди.
- Вы тут поговорите, а я проведаю Давида, обрадую старика, - понимающе проговорил Симон и оставил молодых людей одних.
- Когда ты вернулся? - с волнением спросила Мария.
- Вчера, – он тоже испытывал волнение, нежно её обнимая.
- Я скучала по тебе, а ты думал обо мне?
- Как я мог не думать о тебе?... Только ради тебя Бог меня сберег. Дай мне правую руку, - попросил Филипп. - Закрой глаза, - и надел на ее безымянный пальчик перстень с бриллиантом. Он купил этот перстень три часа назад, заехав сначала к богатому ювелирных дел мастеру.
- Ах, красота-то какая!!! И как раз по руке! - воскликнула Мария, увидев на пальчике кольцо с искрящимися на свету острыми лучиками бриллиантом в платиновой оправе.
Девушка залюбовалась перстнем:
- Неужели это мне?
- Конечно, тебе! – смущенно улыбался Филипп. - Нравится?
- Да... но он, наверно, очень дорого стоит?
- Он дорогой, но ты стоишь миллион таких перстней.
- Спасибо,...но главное - ты вернулся! Когда ты тогда ушел, я очень жалела, что не очень хорошо с тобой говорила, думала, что ты обиделся, - призналась девушка.
- Что ты! Я ничуть на тебя не обиделся, а все время думал о подарке для тебя.
- Правда? – Мария была счастлива слышать такие слова, - А что еще ты хочешь мне сказать? — хитро улыбаясь, спросила она.
- Теперь ты выйдешь за меня замуж?
- Да, выйду! - она вдруг приподнялась на носочки и осчастливила его нежным поцелуем. Потом смущенно проговорила: - Я очень скучала и волновалась за тебя. Скажи, почему ты задержался в пути?
- Долго рассказывать, милая! Словом, на нас напали разбойники, оставили нас без ничего, и нам пришлось долго добираться, - вкратце рассказал Филипп.
- Какой ужас! – всплеснула руками Мария. - Ведь вас могли убить!
- Могли, но Бог не дал нам умереть от их рук,- Филипп прижал Марию к груди.
- Это потому, что мы за вас молились. Ну, слава Богу, что все вы живы. А теперь, идем к дедушке и попросим у него благословения. Он будет очень рад за нас.
- Мария, дорогая! - обрадовался Филипп, – если дело за ним, то нам нельзя медлить. Бежим к нему скорее…
Через месяц они обвенчались в церкви и устроили свадебный пир. В первую брачную ночь Мария познала счастье супружеской жизни, а Филипп был пьян не от вина, которое он лишь пригублял, а от любви и ласки к своей милой жене.
Он переехал жить в дом жены, потому что больному Давиду нужен был уход. Сусанна это хорошо понимала и решению сына не препятствовала. После отъезда Филиппа она осталась в доме вместе со старенькой Фирой, за которой тоже требовался уход, и со служанкой – своей помощницей, правда она немного сетовала, что все дети ее разбежались от нее.
Счастливо складывалась семейная жизнь молодых. Филипп оказался нежным любящим мужем. Надо сказать, когда Мария жила в доме у Симона со Стефанией, ей часто приходилось успокаивать тетю по поводу задержек мужа на работе (тогда он занимался строительством). Теперь, когда у нее самой появился горячо любимый муж, Мария стала испытывать подобные чувства, хотя понимала, что нельзя требовать невозможного, поэтому в своих молитвах она просила от Бога благословения для их семьи, а для себя терпения и смирения.
***
Старый Давид лежал в постели и вспоминал свою жизнь от начала до конца. Он рос пятым ребенком в большой семье, в которой было семеро детей. Вот он, подросток, наблюдает за работой отца, как вертится гончарный круг, и из куска обыкновенной глины появляется горшок или кувшин. Ему, мальчику, так хотелось самому попробовать сделать чашу и похвастать этим перед ребятами… Вот он, молодой парень, вместе со своими друзьями пытается подсмотреть за отдыхающими девушками на речке. Девушки их заметили, и начался переполох. Вот визгу-то было, а им, безусым юнцам, - потеха!.. Вот его женитьба с Шейлой - самой красивой, но бедной девушкой на их улице..
Давид самозабвенно любил свою жену. Работая почти круглые сутки за гончарным кругом, он старался как можно больше изготовить посуды, чтобы выручить больше денег и купить на них какое- нибудь недорогое украшение для нее. Как он сиял от счастья, когда его Шейла надевала украшение и красовалась перед ним.
Она родила ему двух дочерей-красавиц, и он нисколько не огорчался, что не было сына. Только не очень долго продлилась их счастливая семейная жизнь: неизлечимая болезнь свела жену в могилу. Старшей дочери Саре к тому времени было семнадцать лет, а младшей — Стефании - четыре года.
Затем Давид припомнил скромную свадьбу старшей дочери Сары, которую просватали за сына кузнеца: «Бедная Сара, недолго ты гостила на этом свете, еще меньше, чем твоя мать. Жалко, что вы обе не дожили до счастливых перемен в нашей семье. А вот я дожил…. Бог дал нам двух внуков и внучку, которую даже успел выдать замуж. Теперь можно и умереть спокойно».
Тут в дверь постучали, и Давид прервал воспоминания. Вошла Мария.
- Дедушка, я принесла тебе ужин, - она поставила с подноса на столик котлеты с чечевицей, салат и персиковый сок.
- Спасибо, голубка моя! - поблагодарил Давид. - А какое сегодня число? - спросил он, принимаясь за еду.
- Двенадцатое апреля, дедушка.
- Да, скоро сады зацветут. Прекрасное время - весна!
- Да, дедушка. Весной все возрождается, гляди, и ты поправишься.
- И весной люди умирают.
- Ну, дедушка, не стоит об этом. Надо о хорошем думать.
- Ладно, не буду думать о плохом.
Покончив с едой, Давид поблагодарил Марию и сказал, что хочет спать. Странно, что боли, мучившие его, отпустили, и он захотел спокойно погрузиться в сон. Мария прибрала на обеденном столике деда и закрыла дверь, чтобы никто не тревожил его.
Утром следующего дня Мария, как обычно проводила мужа на службу, затем зашла в комнату деда, чтобы поприветствовать его с добрым утром. Давид лежал в постели странно побледневшим и неподвижным.
- Дедушка!..Дедушка, что с тобой? - от страха закричала она. Девушка припала к постели больного и стала тормошить его, но бездыханность и окоченелость тела говорили о самом страшном.
- Дедушка-а, - от осознания большого горя и безвозвратной потери она заплакала навзрыд.
Это произошло через три месяца после их свадьбы. Старого Давида хоронили со всеми почестями. Сусанна и Симон руководили похоронами. Стефания и Мария горько оплакивали своего дорого отца и деда.
Уходя с кладбища, бабушка Фира, осторожно ступая по тропе больными ногами, опираясь на руку невестки, тихо говорила ей:
- Теперь мой черед, дочка.
- Не надо, мама, об этом. Одному Господу известно, кому и когда умирать, - мягко возразила Сусанна, крепче поддерживая ее под руки.
- Нет, чувствую, что и мне скоро пора настанет. Да я разве против смерти-то? Я, доченька, крепко перед тобой виновата: долго не любила тебя, когда ты стала моей снохой. Прости меня, глупую! Хорошо, что Бога послушалась и разрешила сыну жениться на тебе. А ты столько натерпелась от меня, все мои капризы сносила и придирки. Теперь вижу, какое Божье благословение сошло на нашу семью, благодаря тебе. А ты не такая, как я,..не такая, - не повторила моей ошибки.
- Я на вас не в обиде, мама, и дай, Бог, вам еще здоровья на много лет. - Сусанна была растрогана таким признанием свекрови. - Ни о чем плохом не думайте. Храни вас Бог, мамочка.
Через полгода умерла Есфирь Байер, которую все знали как бабушку Фиру. Умерла тихо, на руках любимой невестки. Она прожила долгую, счастливую жизнь, хотя не хотела в этом сама себе признаться. Несмотря на сложный характер, ее любили и уважали. Перед смертью она всех позвала, каждого благословила. На Симоне она особенно долго задержала взгляд и произнесла чуть слышно: «Тебя нам Сам Бог дал. Да благословит тебя Господь, мой мальчик!» - она протянула к нему руки, чтобы поцеловать.
Похоронили ее между мужем и сыном. Много слез пролила в тот день Сусанна, плача над ее могилой и могилой мужа. По какой-то неведомой причине Сусанна повторяла судьбу свекрови, оставаясь вдовой, всю себя отдавая заботам о детях и внуках.
продолжение
http://proza.ru/2016/04/26/529