фото из интернета
1.
-Собаки не взяли след! Куда этот демон девался, сорк побери? Как мы теперь узнаем, куда он идёт?
-А тебе больше всех надо, Гошар? Я знаю, куда он идёт. На юг, ведь так? И знаю, где он идёт – под землёй. Мы туда не полезем искать его, потому что неизвестно, какой из подземных путей показал ему Чэрду-предатель. Зато я знаю, где он выйдет наружу. Там мы его и поймаем.
-А если он всё-таки схитрил и пошёл не на юг, а в другую сторону?
-Значит, след найдёт Иштэрба, - отрезал Зухар и пришпорил армаку, догоняя псарей, которых бегом тащила вперёд свора во главе с особенно крупной и сильной собакой…
Проводив глазами отряд из Дэссорка, Унтандъен подозвал к себе одного из своих особо доверенных людей:
-…Если кто-то из этих двоих останется в живых, пусть он тоже исчезнет…
Подданный, который укрыл от своего короля какое-либо потребное тому имущество и был в сём преступлении замечен, зачастую тем самым подписывает себе смертный приговор. Немногие короли склонны такое прощать…
Тофиэрбек Семнадцатая снова отстала от отряда Унтандъена и наблюдала издалека, а затем тоже выслала в погоню своего человека. Всадник, одетый в цвета королевы, торопливо помчался в горы. Он получил приказ любыми средствами сберечь беглеца…
Норавъяна Танэгволт решила, что шкурка квиши стоит выделки. Демон порвёт погоню в клочки. А если сие великолепное существо мужского пола всё-таки снова поймают, то она его выкупит или выкрадет. Просочиться в походный лагерь – это не замок брать силой или хитростью. Она задержала при себе троих из своих людей, отправив остальных возвращаться на плантацию самостоятельно, переоделась в мужской костюм и повисла на хвосте у отряда Дэссоркена. Красное платье она утрамбовала в небольшой тюк и приторочила к седлу…
Тарса держалась на значительном расстоянии. У неё были зоркие глаза, дальнобойные арбалет и ружьё-игломёт, резвая и выносливая армака. Существо, способное обслужить сразу много женщин, амазонкам пригодится, тем более, что сама предводительница на него глаз положила…
Миуна и Хюльчинда долго кружили верхами среди холмов. Барышня рвалась вперёд, трактирная девица вместе со слугой барышни уговаривали её проявить осторожность и повременить…
-Чего мы ждём?! – мрачно спросила Ира у Брена. – Все отряды разъехались, нас никто не засечёт. Надо спешить! Этак мы дождёмся, что его снова поймают у нас на глазах!
-Мы ждём, пока действительно проедут в с е. Отряды – это ещё цветочки… Не нравится мне каша, которая тут заваривается, - проворчал он, наблюдая за редколесьем на горных склонах, холмами и дорогой.
Пастух гнал в ближайшую деревню небольшое стадо квиш, от реки шли женщины с корзинами…
-Пригнись! – Брен внезапно опрокинул Иру ничком в траву и замер рядом сам.
Неприметный верховой в мешковатой одежде почувствовал спиной взгляд и обернулся. Он некоторое время присматривался к зарослям на холмах, а потом затерялся в лесу.
Брен выжидал невыносимо долго, прежде чем позволил девушке подняться на ноги и встал с травы сам. Он вывел армак из гущи высокого кустарника и тщательно переседлал их. Затем наконец-то эрмин и землянка отправились в путь по горным склонам, так же прячась между деревьев.
Армака Иры, чувствуя настроение всадницы, вышагивала размеренным военным маршем, хищно сгорбив спину. Брен не выпускал из рук подзорную трубу, следя, чтобы на неё не попадал солнечный свет…
2.
Река искрилась под высоким солнцем, стремительное течение несло всё вперёд и вперёд лёгкую лодку. Свежий ветер трепал волосы и швырял в лицо прозрачные сверкающие брызги воды, гордые горы подпирали вершинами ослепительно-синее небо…
Вся эта картина пребывала исключительно в голове у Лалги. Так велел Ультой, точнее, настоятельно посоветовал – чтобы не сойти с ума в долгом пути под землёй, нужно время от времени представлять себе, что ты находишься на поверхности, на просторе. Но при этом не забывать о реальности.
А реальностью являлась бурная подземная река и уносящийся назад неровный каменный свод, который иногда понижался так, что требовалось сильно пригибаться, а то и опрокидывать лодку вверх дном, уходя с головой под воду. Лодка была полностью затянута просмолённым кожаным полотнищем, туго зашнурованным вокруг пояса гребца. На носу лодки неуклюже барахталось в верёвочной сетке светящееся существо с иглами и клешнями, выловленное беглецом в подземном озере.
Река позволяла быстро покрывать большое расстояние в нужном направлении, но внезапно закончилась водопадом. Лалга вовремя услышал изменившийся шум воды впереди и выбрался на берег. Дальше пришлось карабкаться с лодкой на спине по узкой полке, на которой еле мог поместиться боком один человек...
До тайника и хорошей водной дороги беглец добрался не сразу. Из пещеры возле Дэссорка под землю вела глубокая и тесная вертикальная шахта, которая заканчивалась полностью затопленным лазом. Лалга погрузился туда вперёд ногами и продолжал спускаться, задержав дыхание. Несколько раз он чуть не зацепился одеждой намертво и почти задохнулся, когда, наконец, вынырнул в небольшом подземном озере. Беглец влез на узкий карниз, где пришлось сидеть, сильно согнувшись, в полной темноте на ощупь развязал кожаный мешок, прикреплённый к поясу, достал факел, зажёг его и осмотрелся…
Внимательно читай знаки на стенах, никогда не торопись и не расходуй силы до самого предела, говорил Ультой. Он нарисовал по памяти карту подземелья, учитывая, что беглец – не твирну и не может дышать под водой, и объяснил несколько знаков, отмечающих направление пути, ветер, воду, тайники, основные и запасные ходы, а также те, в которые не стоит лезть вообще…
За шахтой, подводным лазом и озером скрывалось более десяти фаргов сухих подземных галерей, по ним можно было шагать почти без препятствий. Но дорога не всегда оставалась такой удобной. Шахты, колодцы, лазы-«шкуродёры» (жилетка и штаны из прочной кожи спасали тело от острых каменных граней), затопленные полностью ходы, неожиданные завалы в местах, обозначенных на карте, как легко проходимые…
Перед одной галереей Лалга долго размышлял. Её стены сплошь поросли тонкими прозрачными иглами, весело искрящимися в свете факела. Существо менее крупного телосложения пробралось бы тут свободно. Хрупкие кристаллы можно было легко посшибать со своего пути. Лалга рискнул обойти эту галерею по более тесному, зато пустому лазу, в котором чуть не застрял…
Системы отдельных пещер в давние времена были соединены между собой вырубленными ходами в один большой лабиринт, протянувшийся подо всем материком. Почти подо всем. Северная система заканчивалась возле колоссального плато Танфир. Там предстояло выйти на поверхность и отыскать вход в следующий лабиринт, ведущий дальше на юг.
Под землёй было холодно и сыро. Перед сном, особенно после ныряния в очередной затопленный лаз, одежду приходилось сушить, чтобы не замёрзнуть; запасы топлива быстро таяли. Лалга торопился добраться до тайника. Утешало то, что по мере продвижения вперёд воздух понемногу теплел, да изредка можно было согреться в горячих источниках. Во время привалов беглец изучал карту и тренировался в стрельбе из игломёта.
В тайнике – большой душной пещере тупикового ответвления – Лалга взял лодку, пополнил запас игл, факелов, свеч и птичьего жира, который мог долго гореть, годился в пищу и не портился, прихватил ещё верёвок и оставил сообщение о том, что именно взято, как велел Ультой.
Лалга был намерен передвигаться под землёй, не поднимаясь на поверхность, как можно дольше. Он экономил еду и светильники, мало спал и чувствовал себя вполне сносно. Но всё-таки, в конце концов, не выдержал. Сам себе он объяснил это тем, что надо посмотреть, где погоня.
Под землёй чувство времени теряется. Он не знал, сколько суток идёт по тихим или звонким от капели, просторным либо тесным ходам, пролезает, карабкается, протискивается, плывёт, ныряет и снова идёт… Ему казалось, что долго. Может, преследователи уже отстали? Не вечно же они будут гнаться за ним, когда-нибудь им надоест?
Лалга оставил лодку внизу и принялся пробираться к одному из промежуточных выходов. Помня об опасности с воздуха, свои мысли и чувства беглец прикрыл. Лаз, состоящий из каскада вертикальных отвесов, вёл к отверстию, расположенному высоко на склоне горы…
3.
Ветер пригибал верхушки шумящих древесных крон, птицы метались и кричали в небе всю ночь, не давая заснуть.
Ира и Брен набрали воды и укрылись в гуще кустарника на скальном карнизе, в нескольких сотнях метров от ручья.
-У нас осталась какая-нибудь еда? – шёпотом спросила девушка, заправляя за ухо спутанную, выбившуюся из косы прядь.
-Осталась. Но мясо сырое, а костёр жечь нельзя.
-А как же они?
В разных местах горного склона светились огоньки.
-Их судьба – их дело, - приглушённо отрезал эрминский пират. – Ты что – так не сьешь?
-Сырое?! Смеёшься? Жёсткое и отвратительное! Бе-э!
Брен подумал, взял кожаный мех, налил в него тёмной браги из фляжки, покрошил пряные травы, которые набрал тут же, возле стоянки, затем порезал квишатину на кусочки, погрузил в получившуюся смесь и придавил камнем, чтобы брага с травами покрывала мясо полностью.
-До утра замаринуется, будет мягче и намного вкуснее.
-Ладно, попробую поесть, когда оно приготовится. Мне нужны силы.
Девушка продолжала трясущимися руками разбирать и смазывать игломёт – до тех пор, пока Брен не отобрал у неё оружейное масло. Тогда она занялась одеждой – прихватила наскоро крупными стежками порванный рукав платья…
Эрмин смотрел на её бледное лицо с заострившимися чертами и понимал, что она готова стрелять в людей. Сказать ли ей прямо сейчас, что по следу отряда идёт профессиональный наёмный убийца?..
Маринованное в тёмной браге мясо ей понравилось, она съела утром несколько кусочков, перед тем, как они двое отправились в путь.
4.
Армаки могли карабкаться по лесистым склонам почти так же быстро, как и бежать по хорошей дороге. Крепкие пальцы их ног впивались когтями в траву, землю, малейшие трещины в камне, густая жёсткая шерсть позволяла легко продираться сквозь колючие заросли.
Бурая коренастая сука с длинными мощными челюстями, самая крупная в своре, бежала рядом с армакой Зухара – он взял её на поводок отдельно – и упорно тянула вперёд. Раз в полторы или двое суток она начинала крутиться на месте и словно пыталась выкопать нору, из-под её широко расставленных лап летели во все стороны ошмётки земли и пучки травы, выдранной с корнями. После чего собака укладывалась и задрёмывала, чутко поводя носом во сне. Это означало, что беглец где-то там, глубоко под землёй и каменной толщей, остановился на отдых.
Через некоторое время Иштэрба внезапно вскакивала и снова неслась вперёд – в любое время дня и ночи. Весь отряд вместе со сворой следовал за ней. Свет лун не везде пробивался сквозь листву, но собаки и лошади отлично видели в густом полумраке, а людям оставалось только низко пригибаться к сёдлам, чтобы не получить случайным сучком в глаз…
Большая собака в очередной раз неожиданно прервала свой бег и улеглась посреди поляны, оглядываясь и высматривая кого-то среди деревьев на горных склонах позади отряда. Последнее время она нередко так делала. Зухар и сам временами чувствовал упорный взгляд в спину.
-Кто там, Иштэрба? Кого ты считаешь опасным? За нами идут три мужика с бабой, две девчонки и старик, королевский прихвостень да дикая амазонка. Они – не серьёзные враги. Но мне в спину таращится кто-то ещё…
-Верно, Стэнтъя? Знает ведьма, что её ждёт, и изо всех печёнок желает, чтоб ты не вернулся. Что ты с ней сделаешь, когда мы прискачем обратно?
-Заткнись, Гошар. Не твоё квишье дело. Лучше подумай, что я сделаю с тобой, если ты не сожрёшь свой вонючий язык.
-А что ты сделаешь с рабом, когда поймаешь? – не унимался пират из команды «Морской принцессы».
-Убью. Сразу, на месте, чтобы на сей раз не сбежал.
-Э-э-э, так не интересно. Лучше сначала его связать и порезать смазливое личико, а потом подвесить над костром и…
Гошара перебили и стали со знанием дела предлагать разные пытки.
Люди из команды «Морского змея» привыкли верить своему предводителю. Он без серьёзной вины никого не карал. Его задумки приносили победу и добычу. Значит, если главарь кого-то ненавидит, то за дело, и надо этого кого-то помочь поймать, пытать, сжечь, прикончить. Тем более, что беглеца довольно просто убить. Их много, и они хорошо вооружены, а он один.
Они не подозревали о том, что их слышат.
Лалга стоял в неровном проёме пещеры, прикрытом ветвями кустов, высоко над лесной поляной, на которой сгрудился отряд преследователей. Ветер дул в его сторону и отлично доносил слова. Верхняя губа беглеца приподнялась в брезгливой гримасе, сквозь стиснутые зубы прорвалось яростное шипение, руки сжались в кулаки и непроизвольно выпущенные когти грозили распороть кожу ладоней. Сильный гнев смёл мысленный заслон.
Иштэрба выдернула поводок из рук Зухара и с рычанием ринулась к скале, один из псарей побежал за ней. Он почти добрался до отверстия пещеры, опередив собаку, которой трудно было карабкаться на крутой склон, но внезапно с воплем скатился обратно на поляну.
-Огненные глаза! Глаза, как плошки! Чудовище! Демон!
Зухар махнул рукой псарям, и они спустили свору. Люди, бряцая оружием, бросились вслед за собаками, но пещера оказалась пуста.
-Какое, к соркам, чудовище?! Это и был сбежавший раб, и глаза у него не больше твоих, тебе со страху почудилось! Слишком долго ты на суше просидел…
-Ну? Видал? Он сбежал, он сам нас боится! И правильно делает! Ох, и повеселимся, когда поймаем!
-Иштэрба, след! Взять!
Большая собака металась по поляне, то порываясь мчаться вперёд, то оглядываясь назад, а потом вдруг вцепилась зубами в сапог Зухара и стащила пиратского главаря с седла наземь.
-Иштэрба, ты что?! Брось!!! Вперёд!
Но собака не двигалась с места, прижимая широкой грудью Дэссоркена к траве и утробно рыча. А потом подняла морду вверх и завыла.
-Она сошла с ума! Убейте её! - люди попятились в разные стороны, хватаясь за игломёты.
-Не стрелять!!! – изо всех сил заорал Зухар, отворачивая голову от оскаленных зубов, которые маячили перед его лицом. И продолжил самым ласковым голосом, на какой был способен. – Иштэрба, хорошая девочка! Ну, чего ты испугалась? Не бойся, никто нас не победит, я тебе обещаю! Всех поймаем, всех убьём, одни останемся! Ну, успокойся. Ты же умница у меня, ты же всё понимаешь. Успокойся, а то тебя убьют и меня могут зацепить вместе с тобой. Давай, беги вперёд, ищи след. След, Иштэрба, след!
Большая собака глубоко вздохнула, как всхлипнула, и побежала вперёд.
5.
Лалга спустился обратно под землю, чтобы подумать.
На верхнем ярусе в своде местами зияли трещины, через которые проникал дневной свет, и можно было поберечь припасы. Но собаки приведут сюда преследователей. Он будет драться в том месте, которое выберет сам.
Он пробрался на один из нижних уровней пещеры и отправился с лодкой на плечах дальше, кипя от гнева.
Эти люди жаждут его смерти, хотя он им ничего плохого не сделал. Они хотят поймать его и резать на куски, рвать раскалёнными крючьями, жечь огнём… Ну что ж. Их больше полусотни, а он один, значит, он убьёт их по одному. Но сначала перестреляет собак.
Игольчатого краба Лалга выпустил в озеро, где водилась какая-то мелкая живность, лодку оставил в очередном тайнике. Попутных рек больше не было, все потоки сворачивали в сторону, впадая в подземный Виртан, который хоть и тёк туда, куда надо, в противоположность наземному, но на карте твирну в качестве пригодного пути не указывался.
Лалга шёл по красивейшим местам, от ярости едва замечая их.
Тройной водопад – центральный поток сплошной, боковые каскадные – оглушительно грохотал. Вода прыгала по уступам и падала далеко вниз, туда, где в каменном жёлобе бешено кипела река. Лалга с сожалением посмотрел на неё с площадки. Возле водопада легко дышалось, ветер трепал волосы и грозил погасить факел, над пропастью висела едва заметная радуга…
Каменный мост круто выгибал гигантскую щербатую арку над группой маленьких озёр с разноцветной водой, из которой выступали узкие скалы-сталагмиты…
Мощные пёстрые наплывы по стенам большого зала походили на скульптуры. Они влажно блестели, отражая живое пламя, и вдруг засветились, переливаясь призрачными отблесками. Лалга погасил было факел, но свечение пещеры продержалось всего несколько мгновений…
Приняв решение, беглец начал взбираться на верхний уровень. По пути ему попалась пещера, усеянная горками каменной крошки. Вдоль стен выстроились короба – каменные оставались целыми, деревянные развалились. Среди обломков лежали человеческие скелеты. Лалга понял, что это такое – кладбище. Он пожал плечами и отправился дальше, на ходу снимая жилетку. Стало тепло, а галерея была просторной…
Большая скальная полость с отверстием наружу тонула в вечернем сумраке, под потолком что-то слабо шуршало и трепыхалось. Пол устилала вонючая масса, в которую ноги проваливались по колено. Некрупное существо, суматошно взмахивая кожистыми крыльями, вылетело наружу и тут же возвратилось. Пещера служила убежищем для стаи летучих мышей, которых Ультой предупреждал не тревожить. Но уйти тихо и мирно Лалга не успел.
Раздался короткий крик, похожий на звук флейты, шум резко усилился, потолок молниеносно просел вниз и обрушился на голову нарушителя спокойствия множеством пищащих и бьющих крыльями мелких существ. Шея, плечи и спина беглеца мгновенно покрылись укусами. Лалга наугад протянул руки в темноту, схватил одно существо и принялся размахивать им в воздухе, поспешно отступая назад в галерею, пока вся эта масса не погребла его под собой. Крылатая стая гнала двуногого врага вглубь пещерных ходов, пока тот не нырнул в горячее озерцо. Мыши покружились над водой с яростным писком и улетели.
Кожу в местах укусов щипало от солоноватой воды. Лалга выбрался из озерца, хватая ртом воздух, с опаской отыскал свою жилетку и далеко обошёл мышиный ночлег по другому ходу…
Деревенский охотник собрался переночевать в пещере и вдруг увидел светящиеся жёлтые глаза. Он бросил свой пояс с игломётом и связкой птичьих тушек, и убежал, громко крича:
-Бери, всё бери, только меня не тронь!.. А-а-а, злой дух! Спасите!
Вопли привлекли внимание преследователей, которые снова первым делом спустили на беглеца собак. Люди поняли свою ошибку, когда в яростно рычащую свору полетели болты из игломёта. Зухар закрыл собой Иштэрбу, и болт попал в него, но вреда не причинил – на Дэссоркене был панцирь.
Беглец с двух рук перебил почти всех собак и снова скрылся под землёй, когда в него начали стрелять в ответ.
…-Что там случилось?!
Брен не отдал ей подзорную трубу.
-Не дёргайся. Придвинемся к отряду, когда будем подъезжать к плоскогорью. Люди из Дэссорка всё так же идут по следу. А шум… Не поделили что-то мимоходом. Пираты, обычное дело.
На лице у Иры не возникло даже тени усмешки…
6.
Люди Дэссоркена ворчали про себя – Иштэрба теперь вела отряд медлительной трусцой, погоня затягивалась, да ещё главарь приказал всем надеть доспехи, даже псарям, но, вместо того, чтобы драться, приходилось целыми днями передвигаться в жару…
Норавъяна понукала армаку и сквозь зубы ругалась на свой пышный бюст. Он привлекает внимание мужчин, но от его тяжести постоянно ломит спину, несмотря на поддерживающую грудную повязку. Плантаторшу беспокоил верховой в бело-жёлтом, красивый метис с длинными светлыми волосами кайо и массивной фигурой эрмина, который также держался вплотную к отряду Дэссоркена. Но ещё больше беспокоило, что человека Герцога после того, как он отделился от гвардейцев, больше никто не видел…
Провал посередине свода ронял широкий сноп дневного света в огромный зал с неровными карнизами на стенах – остатками обрушенных верхних уровней. На дне зала раскинулся рукотворный лабиринт в виде двойной спирали с меандрами-тупиками. Упавшие с потолка глыбы внесли в него свои поправки. Лалга ненадолго задержался на верхнем карнизе, глядя вниз…
В сухих и просторных ходах беглец радовался быстрой ходьбе и скучал – до тех пор, пока случайно не нажал на один из выступов. Часть стены отодвинулась, открыв нишу, заполненную изрисованными камнями-окатышами, пачками металлических листов с выдавленными текучими знаками твирну, ещё какими-то предметами. Лалга оглядел древнюю библиотеку при слабом свете пучка пещерного мха и нажал на тот же выступ…
Галереи, колодцы, лазы, озёра, протоки…
Единственный большой сталагмит посередине грота был превращён в башню – асимметричный арочный вход у подножия, несколько комнат, одна над другой, со сквозными узкими лестницами, виднеющимися в оконных проёмах, и кольцевой балкон на самом верху. Ажурные перила повторяли своими формами затейливые изгибы фестона-карниза ниже этажом…
Ровная галерея в толще узорного камня вела к очередному залу. Искусные скульптуры людей и животных в позах поклонения прикрывали нишу с лежащей плитой. От статуи позади плиты остался постамент с грудой обломков. За ним в углублении поблёскивала куча золотых и серебряных сосудов, украшений, монет, слитков.
В плиту были вделаны металлические кольца, с расчётом на рост человека, с них свисали гнилые остатки кожаных ремней. На светлом камне виднелись бурые потёки. Лалга весь передёрнулся, словно от озноба, и покинул это место почти бегом…
И снова были разные лазы, в том числе затопленные и заваленные щебнем и глыбами. Один из них обозначался на карте, как единственно верный. Лалга долго раскапывал завал, с трудом отвалил со своего пути несколько больших глыб, но всё-таки пробился в удобную галерею. Она разветвлялась, и беглец шёл медленно, высматривая знаки, когда вдруг услышал шум.
Он услышал их издалека. Точь-в-точь пираты в порту на отдыхе. Человеческий гомон, весёлые выкрики, взрывы мужского хохота, эхом разносящиеся по подземелью. Беглец прошёл бы мимо, проскользнул незаметно, словно тень, словно пещерный призрак из легенды. Но тут уловил какой-то особенно отвратительный запах. А эти, похоже, пьяны и ничего не чуют. Надо бы их предупредить, ведь они-то его убивать не собирались. Хотя, увидят, как раз и соберутся…
Лалга осмотрел дорогу впереди себя и рискнул перейти на бег вопреки предупреждению Ультоя. Добрался, встал в проёме пещеры. И увидел.
Неряшливые, пёстро одетые и столь же разномастно вооружённые мужчины спорили над картой на куске квишьей кожи, пили брагу, ели гороховую кашу с мясом, состязались, кто громче пукнет, и хохотали. Пещера хорошо проветривалась, сквозняк разносил запах по ближайшим ходам на добрую сотню кинфаров… Предупреждать тут никого не требовалось.
Перед кладоискателями внезапно появился полуголый рослый мужчина странного вида, и они принялись пьяно переспрашивать друг у друга, точно ли они видят то, что видят, потом схватились за оружие, но подняться на ноги не смогли.
Лалга засмеялся и ушёл.
Кто-то испуганно икнул ему вслед…
Всё ещё посмеиваясь, он выбрался на поверхность и разыскал отряд. Целиться стало гораздо сложнее, все в доспехах, даже собака. Он убил из игломёта двоих, прежде чем ему пришлось снова скрыться…
7.
Лалга шёл под землёй дальше.
Наверху Зухар с отрядом продолжал преследование. Как только Иштэрба останавливалась, он высылал несколько человек – искать ближайший выход из-под земли, который можно обнаружить по движению воздуха, тянущего из незаметной щели, но для этого приходилось чуть ли не обнюхать каждый клочок земли и каждый камень вокруг стоянки…
Содержимое очередного тайника давно не обновлялось, и продукты испортились, все, кроме жира горных стрижей, на который Лалга уже смотреть не мог, так же, как на моллюсков, рыб и черепах. Он мечтал о мясе, хотя бы птичьем, вспоминал даже «музыкальную» кашу с квишатиной…
На дне огромной ямы толстым слоем лежали кости, некоторые скелеты были гигантскими. Лалга разглядывал их, пытаясь представить облик существ, которым эти кости принадлежали, когда почувствовал слабый кисловатый запах и заторопился прочь…
В длинной галерее пришлось брести по воде. Боковые наклонные ходы были сухими, но они не значились на карте. В глубине одного из них что-то двигалось. Лалга поспешил убраться подальше от тяжкого шороха и холодного сквозняка, похожего на дыхание. Был ли то оползень или гигантское животное, беглец так и не узнал…
Он чуть не угодил в ловушку, усомнившись в карте. На рисунке указывался боковой извилистый ход, тогда как перед глазами маячила прямая, сухая, хоть и довольно тесная галерея. Лалгу спасла быстрая реакция – он успел отшатнуться назад, когда часть пола начала уходить из-под ног на ровном месте. Он перевёл дыхание и осмотрелся. Под потолком обнаружились узкие, правильной формы, щели-бойницы. Здесь была старая подземная крепость…
Первый попавшийся зал порадовал наплывом, похожим на широкое ложе, но разноголосый звон капели в темноте не давал ни спать, ни думать. Пришлось уйти оттуда…
Тишина тоже раздражала, от неё закладывало уши. Лалга так хотел уловить хоть какой-нибудь звук, что ему, в конце концов, начали чудиться голоса – еле слышный ритмичный шёпот, пение. На границе поля зрения мелькнули блики. Беглец оглянулся, но ничего не увидел, даже светящегося мха. Впереди возник туманный сгусток, в котором плавало чьё-то лицо, бледное, обрамлённое тёмными волосами, скрученными в жгут. Черт лица было не разобрать. Пение всё звучало – как плач, как далёкий крик.
Лалга разъярённо крикнул в ответ. Он испугался, что сходит с ума. Эхо прокатилось по пещере и словно смахнуло с пути непонятный туман вместе с видением. Беглец облегчённо вздохнул и отправился дальше.
Но пение неожиданно послышалось снова, гораздо отчётливей. Лалга быстро пошёл вперёд, на звук.
Галерея вывела к некрупному залу. Через пролом в потолке на неровный плоский камень падал солнечный свет. К камню было привязано крылатое существо, каких Лалга ещё ни разу не видел, а вокруг толпилось около десятка мужчин в балахонах земляных оттенков. В руках одного из мужчин блеснул нож. Другого оружия Лалга ни у кого не заметил. Он бросился вперёд, несколькими ударами разметал толпу, отшвырнул подальше человека с ножом и встал перед алтарём, насторожённо сверкая глазами.
Жрецы, как правило, не воины. Мужчины в балахонах принялись разбегаться с криками:
-Золотой демон! Спасайтесь!
Он не стал за ними гнаться, разрезал верёвки на пленнике и отодвинулся в сторону. Существо поднялось с камня, встряхнулось, расправляя большие кожистые крылья, и взмыло вверх. Лалга испугался было, что оно повредит летательные перепонки. Но крылан прицепился к трещине в потолке, повисел немного, примерился, потом ловко протиснулся наружу, в узкое солнечное отверстие, и был таков.
Лалга подобрал возле камня пустой флакончик на шнурке и ушёл.
Есть хотелось всё больше. Теперь беглецу начали чудиться разные аппетитные запахи. Он решил рискнуть…
Тарса всё так же держалась на расстоянии и спокойно охотилась. У неё не было необходимости неотрывно наблюдать за отрядом и пребывать наготове. Кто выживет, тот лучше всего и сгодится.
Она настреляла дичи и запекла тушки в горячих угольях. Заливались щебетом птицы, осторожный рассветный ветер становился всё жарче. Амазонка завтракала, сидя с игломётом на коленях. Неподалёку раздвинулись ветви кустов. У мужчин есть поразительная способность – появляться там, где готовится вкусная еда.
-Я могу поделиться. Ешь, - спокойно предложила она и отошла от кострища.
-Дай то, что ты ешь сама, - потребовал беглец.
Она перебросила остаток птичьей тушки через поляну.
-Молодец. Только на будущее запомни – некоторые люди привычны к ядам. Если выживешь, приходи к нам, не обидим. Наоборот. Приходи сам, тогда я не стану тебя ловить.
-Благодарю.
Лалга иронично усмехнулся. Быстро расправляясь с сочным окорочком, он оглядел мускулистую женщину. Она была одета так, чтобы тряпки на теле не мешали движениям. Её лицо с неправильными чертами, не лишённое обаяния, умный, спокойный взгляд привлекали.
Завыла собака, послышался топот. Беглец мгновенно скрылся в зарослях.
В этот день отряд не досчитался ещё одного…
8.
Карта всё-таки промокла, и рисунок смылся, но Лалга хорошо помнил его.
Путь стал удобнее. Время от времени попадались следы подземных выработок – деревянные опоры, длинные лестницы, позволяющие подняться со дна глубоких залов на верхние уровни, валяющиеся глиняные лампы.
Попадалось и то, что люди добывали. В округлом углублении, заполненном жидкой глиной, Лалга нашёл прозрачные огранённые камни и прихватил несколько штук. В одной галерее обнаружилась целая пещера с драгоценными созвездиями, но тратить время на выковыривание кристаллов из стен не следовало. Он вспомнил про зал с обломками статуи возле жертвенной плиты. Надо было прихватить оттуда несколько золотых монет, а не торопиться убегать в отвращении…
Снаружи одиночные преследователи подтягивались ближе к отряду.
Фаудин не скрывался, потому что никого и ничего не боялся. Ему было горько. Неужели дикое нечеловеческое существо годится в фавориты больше, чем умный, образованный, молодой дворянин?..
Норавъяна велела своим людям держать оружие наготове и взяла в руки арбалет сама…
Брен следил в подзорную трубу не столько за отрядом, сколько за человеком Герцога, хотя это было непросто – тот умел сливаться с местностью…
Лалга продолжал пополнять свою коллекцию сокровищ. В их число попало несколько пещерных жемчужин – нежно сияющие шарики, найденные в мелких углублениях натёков. Жреческий флакончик беглец наполнил странной густой жидкостью, которую называли «лунным молоком». Лалга слышал как-то, что оно ценится.
В одном из боковых ответвлений его привлёк шум. Хотя ход на карте был перечёркнут, беглец заглянул туда и увидел пещеру с озером. Прямо из него высоко в воздух вырывались фонтаны воды и пара, озеро кипело, как котёл на костре. Сразу захотелось искупаться, но в воздухе ощущался запах тухлятины, и Лалга торопливо обошёл это место.
За стеной галереи послышался иной шум – громкие разговоры, усиливаемые эхом, музыка, весёлый смех. Смех был женским, и Лалга не устоял. Вспомнив карту, он отыскал естественное окно в стене и осторожно заглянул.
В пещере была устроена купальня. Десятка два обнажённых женщин нежились в каменных ваннах, пили пузырящуюся воду из ручейков, обмазывались грязью, болтали и смеялись. Две музыкантши, также обнажённые, наигрывали что-то бойкое, одна девушка танцевала посередине – игриво и в то же время надменно. Потом она подошла к озеру, огляделась, плеснула себе водой в лицо и удалилась в боковой ход.
Большинство женщин отличалось изрядным весом и преклонным возрастом, но некоторые были молоды и недурны собой. Лалга наблюдал, слушал музыку, притопывал и так увлёкся, что не заметил, как к нему подкрались со спины.
-Подглядываешь? – внезапно прозвучал резкий вопрос.
Лалга вздрогнул и развернулся всем телом. Танцовщица держала его на прицеле игломёта и гневно щурила большие, несколько навыкате глаза.
Что можно сделать, когда тебя застали врасплох, а твоё оружие лежит в заплечном мешке, и его невозможно быстро выхватить?
Лалга улыбнулся, не размыкая губ.
-Любуюсь, - ответил он. – Не в силах упустить такую возможность. И музыку слушаю, хороша она у вас тут, я бы сплясал.
Девушка посмотрела ему в глаза, неторопливо повела взглядом по телу вниз, увидела недвусмысленную мужскую реакцию, улыбнулась в свою очередь, облизнула полные губы, опустила игломёт.
-И как ты умеешь плясать? Покажешь мне прямо сейчас?
Она отбросила оружие и подошла вплотную.
Лалга понял. И охотно принялся показывать…
-А теперь, если хочешь, пойдём к источникам, там я познакомлю тебя с приятельницами, и мы сможем поесть и искупаться. Но я буду недовольна, если ты будешь показывать им то же, что и мне.
-Зачем? Мне достаточно одной, самой красивой. – Он учтиво наклонил голову в сторону молодой женщины, улыбнулся лукаво и ласково.
Приятельницы не оценили неожиданное пополнение их общества. На истошный визг в пещеру снаружи сбежались стражники, и Лалга скрылся.
Далеко позади танцовщица с неистовой яростью орала на охрану…
9.
По дну ущелья возле плато Танфир бежал стремительный ручей под названием Дарбъян – «уходящий в нору», «ныряющий». Над ним на горных уступах лепилось селение Квишедо, ниже по течению располагалось рукотворное озеро с плотиной и огороды на террасах.
Ещё ниже залитую солнцем скальную площадку занял отряд.
-Мы сидим тут и ничего не делаем. Точно ли он выйдет здесь?
-Точно. Он прошёл через водопад. Вернуться не сможет, слишком мощное течение, а другого пути нет. Там был обвал, остальные ходы перекрыты. Выйдет, никуда не денется. Он уже здесь, посмотри на Иштэрбу.
Большая собака спокойно лежала рядом с хозяином и неотрывно смотрела на неровный пролом, зияющий в боку горы над площадкой…
Все галереи обрывались в бездонную пропасть, куда сползал гигантский глыбовый завал. Остался только путь через водопад. Вернуться назад? Несколько суток в дороге, пустой тайник и враги, поджидающие наверху…
Лалга полез вниз, используя верёвку и крючья, потому что берёг когти. На последних десятках кинфаров вода сшибла его с отвесной стены, и ревущая река понесла оглушённого беглеца по широкому каменному жёлобу. Он еле сумел свернуть в нужную боковую протоку. Её течение становилось всё слабее, затем вода ушла глубже под землю, далее несколько фаргов тянулось сухое русло, в котором попадались озёра. Перед одним таким озером Лалга застыл в восхищении. Пещеру заполнял зеленовато-синий свет. Множество сияющих точек созвездиями покрывало стены и потолок, с него свисали фестоны и занавеси, состоящие из отдельных нитей, унизанных яркими каплями. Некоторые капли срывались вниз и плясали в воздухе, устремляясь вперёд – мелкие светящиеся комарики. Поверхность была близко.
Лалга погрузился в воду и поплыл – от плеска воды пещеру мгновенно затопила тьма. Он выбрался на берег – и за его спиной сияние вновь разгорелось так, что можно было читать...
За этим озером открылся зал со сталактитами и сталагмитами, сросшимися в большие колонны, ажурные, словно источенные червями насквозь в тонкое, хрупкое кружево. Зал оканчивался короткой галереей с отверстием наружу.
Лалга чувствовал себя, как пьяный. Безумно хотелось броситься со всех ног туда, к солнцу, деревьям, ярким краскам, кристально чистому воздуху. Перед глазами дрожала и расплывалась залитая солнцем, круто уходящая вверх галерея. Тишина оглушала, в потоке света плясали пылинки, снаружи безмятежно пели птицы. И всё же что-то было не так. Они ждали его, они затаились там, возле выхода, все. Беглец нутром чуял это. Ультой предупреждал.
Лалга улыбнулся, медленно и обещающе. Если бы кто-то увидел сейчас эту его улыбку, испугался бы до полусмерти… Он обошёл зал, выбрал укрытие и пути отхода, приготовил оружие. Колеблясь, посмотрел на ближайшую к выходу ажурную колонну, но тут приметил подходящую глыбу. Напрягся, сдвигая её с места, обрушил с максимальным грохотом, отчаянно крикнул, словно его придавило, и спрятался.
На площадке все повскакали на ноги.
-Назад! Это ловушка! – крикнул Зухар, и люди нехотя остановились.
-Ну и что дальше? Мы до скончания века тут будем сидеть? Выкурить бы его оттуда, да дыма не хватит. Или выманить. Взять девку из Квишедо и привязать у выхода, пусть эти трусы хоть так помогут, раз в облаву не пошли…
-Угу, ещё какие ни то бабкины сказки попомни. Но в самом деле, чего ждать у моря погоды? Точно ли это единственный выход? Чэрду не наврал? Твирну все вруны известные!
-Захотели захватчики правды от побеждённых, - проворчал псарь.
-Заткнись, Рамас. Эрмин, называется… Однако, он прав. Проверим ещё раз место, где ныряет Дарбъян.
Несколько троек Зухар снова разослал по горам, десяток человек оставил в лагере, с остальными отправился к провалу.
Протиснувшись в щель между глыбами, они попали под наклонный свод небольшой пещеры, куда уходила вода, образуя посередине небольшое озерко, которое заполняла жидкая грязь.
-Рамас, ты много болтаешь не по делу. Вот ты туда и полезешь.
-В это говнище?!
-Лезь!
Псарь подчинился. Он снял доспехи и сапоги, погрузился в грязевое озерко с головой, обнаружил несколько мелких трещин, а когда выбрался обратно, его встретили громовым хохотом. Грязь была настолько вязкой, что мужчина вылез в одной короткой рубахе. Штаны остались в глиняной луже.
Лалга недоумённо пожал плечами. Что тут смешного? Он наблюдал за ними из узкой щели над озером, за которой начинался каскад мелких колодцев, соединённых галереей. Дальше располагалось озеро, в одном из боковых заливов которого был подводный лаз. Чтобы преодолеть его, следовало только присесть и, наклонив голову, сделать несколько шагов. За лазом почти на фарг протянулся наклонный ход, по дну которого весело шумел ручей. Беглеца бы тут не догнали, даже если бы обнаружили все эти ходы…
10.
Лалга выбрался наружу.
Возле провала он наступил на кучку щебня и внезапно вознёсся вверх, пойманный за ногу верёвочной петлёй. Повиснув вниз головой, он достал нож, подтянулся, складываясь пополам, и перерезал верёвку. Падая с изрядной высоты, инстинктивно перекрутил своё тело винтом, потом резко выпрямил его и приземлился на четвереньки. После чего спрятался поблизости и подумал, что плохо он слушал байки у пиратских костров...
Проверить ловушку пришли трое. Один немного отстал. Когда двое, услышав за спиной шум, вернулись назад, они нашли третьего в луже крови. Чтобы вырвать человеку горло, нужно иметь острые когти и сильные пальцы. Двое размышляли над этим, когда получили по болту из игломёта в глаз.
Для второй тройки Лалга сделал вид, что плохо спрятался. Они погнались за ним, он прыгнул в пропасть, того, кто нагнулся над обрывом посмотреть, скинул вниз и, прикрываясь карнизом, ускользнул.
Следующие трое решили попутно поживиться овощами с деревенских огородов. Их же сетью Лалга спутал всех троих и прикончил ножом. Украденные овощи пришлись кстати, но голод беглеца утолили плохо.
Посреди безлюдного лагеря над кострищем висела жареная квишья туша. Лалга колебался.
На стоянку прибежал Гошар, отхватил от туши ножом кусок мяса и полез в палатку. Наружу высунулись брыкающиеся ноги, словно эрмин с кем-то боролся, но вскоре они замерли и вытянулись.
-Эй, трепло, что разлёгся? Сорков староста отказался продать взрывчатку и капканы! Здесь есть ещё посёлки? Что заглох, языком подавился?
Возвратившийся Дэссоркен заглянул в палатку, выругался и приказал зажечь сигнальный костёр, а когда увидел, что собралось чуть больше половины отряда, взбесился уже молча. Плетью досталось тем, кто превратился из охотника в дичь, а ещё Иштэрбе, которая не учуяла беглеца вовремя…
Лалга понял, что слишком увлёкся наблюдением, когда прямо на него ринулась толпа. Впереди неё, как во главе своры, хрипя и натягивая поводок, бежала большая собака.
Путь к подземелью был отрезан, для бегства осталась извилистая тропа, ведущая в посёлок. Лалга быстро увеличил расстояние между собой и преследователями и время от времени затаивался, убивая тех, кто слишком вырвался вперёд.
Навстречу начали попадаться местные жители. В большинстве случаев они просто поспешно уступали дорогу. Дровосек, бросив вязанку сучьев, запустил в беглеца топориком. Топорик Лалга перехватил в полёте и взял с собой.
Бродячая травница уронила котомку, прижалась спиной к скале и стояла так ещё долгое время после того, как все пробежали мимо.
Телега с глиняной посудой заняла всю ширину каменной полки. Лалга перепрыгнул её и с сожалением оглянулся на армаку. Отряд опрокинул телегу в пропасть вместе с запряжённым в неё животным, гончарка еле успела спрыгнуть на дорогу…
Долго так продолжаться не могло.
Лалга отчаянно озирался по сторонам на бегу.
Ближе к посёлку тропа начала ветвиться. Над головой у Лалги послышался топот. Беглец поднял голову, увидел всадницу парой уступов выше, оглянулся, оценивая расстояние до преследователей, и быстро полез вверх.
-Не бойся! - только и успел, задыхаясь, проговорить он, а молодая женщина уже всё поняла и сама соскочила наземь. – И – ты меня не видела!
Он взлетел в седло.
-Вот чего не хватало, - проворчала она ему вслед. – Ещё как видела!
Это была танцовщица из пещеры-купальни…
11.
Во тьме подземелья Лалга лежал навзничь, пытаясь успокоить дыхание, и раздумывал. Он понял, что переоценил свои силы. Он устал. У него уже не было той уверенности в себе, с которой он бросался в бой на борту пиратского корабля. И команды «Морской принцессы» за спиной тоже не было.
Как можно в одиночку разом покончить с целым отрядом? Лалга долго ломал голову над этим и вдруг вспомнил про озеро. На подворье старосты хранятся пороховые заряды. Он знал, как заложить их в основание плотины со стороны слива, небольшие и немного. Вода снесёт отряд с площадки…
Но она снесёт и террасы с огородами. Квишедцы лишатся первого за сезон урожая и всех последующих. Такие террасы обустраиваются годами, да и плотину восстанавливать не одним днём. Люди умрут с голоду, скитаясь по горам, где много населения и мало дичи. Или будут вынуждены уйти в город, где их никто не ждёт. Люди, которые отказались помогать его ловить.
Взрыв вдобавок может вызвать обвал в горах. Обвал.
Лалга вскочил на ноги…
Рамасу не спалось. Он залез на скалу повыше – посмотреть на звёзды и огни посёлка – по пастушьей привычке. Он смотрел и вниз, на лагерь. Опасно тут – на склонах осыпи, уступы непрочные, вверху громоздятся валуны.
Светало. Кто-то ещё проснулся. Спотыкающегося человека потащила вверх по горной тропе собака.
На краю обрыва зашевелился большой валун и сорвался вниз, увлекая за собой оползень и обрушивая уступы, а следом за ним устремился второй, и третий... Рамас отскочил подальше прежде, чем понял, что происходит. В несколько секунд неудержимый вал из крупных камней и щебня поглотил и отряд Дэссоркена, и лагерь, и даже площадку.
Бешеный вопль ярости перекрыл надрывный собачий вой. В горы метнулась тень, человек и собака устремились за ней, Рамас, шатаясь, побежал следом…
Лалга мимоходом удивился. Под обвалом погибли все, кроме главного «доброжелателя». Дэссоркен даже не пытался спасти кого-то из своих людей, ринулся в погоню. Он будет бежать по пятам, пока один из них не упадёт?
Лалга остановился и повернулся назад. Взошедшее солнце било лучами прямо в лицо, но это беглецу не мешало, о чём преследователь не знал.
-Я не хочу тебя убивать. Вернись к Стэнтъе, не то она останется без защиты.
Слова не помогли, скорей, наоборот.
-Ты заплатишь не только за Стъю, но и за всех моих людей. Я раздавлю тебя, как паразита.
Дэссоркен полагал, что сейчас легко добьёт израненного, измученного демона, но на миг замешкался, увидев поразительное зрелище. Зрачки беглеца вдруг перестали быть вертикальными и разлились, глаза из жёлтых сделались чёрными – при ярком солнечном свете.
Первой прыгнула Иштэрба. Топорик дровосека взлетел ей навстречу и почти перерубил левую заднюю лапу, с которой в горах свалились поножи. Собака с воем рухнула, обливаясь кровью. Тут же вперёд бросился Лалга и – дальше ничего не помнил.
А когда пришёл в себя, то поднялся с изорванного тела, из горла которого толчками выплёскивалась кровь. В глазах умирающего эрмина на мгновение вспыхнули страх надвигающейся тьмы, отчаяние, мольба – и тут же погасли. Глаза Зухара застыли, из них ушло всякое выражение.
-Ты хотел меня убить. Так чего ж ты ожидал? – с тоскливой досадой пробормотал Лалга и, шатаясь, побрёл прочь…
По каменной полке катались двое, сцепившись в смертельной драке без правил. Фаудин помешал человеку Герцога подстрелить демона, но вскоре ясно понял, что сам не уйдёт живым. Его сил и умений не хватило, он получил тяжёлую рану. Он всё равно продолжал драться, как мог, но тут с удивлением обнаружил, что кто-то стреляет со стороны, и вовсе не в него. Мимо пролетел болт, затем второй. Но то, как порученца Унтандъена нашпиговали иглами, он уже не увидел…
-Куда ты меня тащишь?! Драка не там!!! – Ира попыталась вырвать повод армаки из рук Брена. Тот сунул ей в руки подзорную трубу и схватился за игломёт.
-Убей коротышку в пёстром! Скорее!
Она посмотрела, судорожно охнула и принялась стрелять…
По горной тропе с шумом ломились трое.
-Скорее! А то другие перехватят все вещи! Мёртвым уже ничего не нужно, а нам пригодится! – сварливо бубнил голос старика. – Брось падаль, она опасна!
-Не знаю, что он сделал, за что его ловят, но мне его так жалко, ну так жалко, он такой красивый! Где же он?.. Ладно, этот, в бело-жёлтом, тоже красивый и пока живой, - щебетал девичий голосок.
-Деда! Она учёная и многих денег стоит!.. Не умирай, хорошая собачка, я буду о тебе заботиться, - высокий не по годам, некрасивый мальчик торопливо перевязывал Иштэрбу, одновременно пытаясь погладить её по голове…
Изо всего Зухарова отряда в живых остался лишь один Рамас. Он плёлся обратно в Дэссорк пешком, и лицо его заливали слёзы по убитым собакам.
12.
С высоты уступа можно было заглянуть в один из крайних дворов Квишедо, по которому ходила женщина, та самая, чью телегу во время погони сбросили в пропасть. Лалга сполз спиной по скале и прислонился к забору.
-Хозяйка, дай воды напиться, а то так есть хочется, что аж переночевать негде! – измученный низкий голос всё же оставался певучим.
Кхано усмехнулась, открыла калитку, увидела беглеца, шарахнулась назад и попыталась захлопнуть створку, но Лалга уже успел ввалиться во двор. Гончарка отбежала к дровяному сараю и схватила топор.
-Не подходи, а то убью! Убирайся!
-Къена, помоги! Я ранен, я устал, за мной гнались…
Женщины любят безопасность и вежливость. Лалга с трудом опустился на одно колено и открыто взглянул на гончарку снизу вверх. Она немного расслабилась, не подозревая о том, что он способен совершить прыжок даже из такого положения, и ему всё ещё по силам сделать это.
-Ты… ты… ты рвал людей зубами и когтями, как зверь… как демон…
-Меня хотели захватить в рабство, а потом – убить! Разве ты не сражалась бы за свою жизнь изо всех сил, если бы пытались убить тебя?.. Помоги мне, а я помогу тебе, когда отлежусь. Лишняя пара рук в хозяйстве пригодится, не так ли?
Бледное подобие улыбки, знаменитой на пол-Галактики, возымело эффект. Кхано смягчилась.
Её когда-то тоже чуть не захватили ловцы. Она оглядела его с ног до головы. Жилетка и штаны, превратившиеся в лохмотья, не скрывали сильное красивое тело с бледно-золотистой кожей, черты лица были тонкими и благородными, а взгляд – искренним. Солнечный цвет преобладал во всём облике необычного существа, не зря его прозвали золотым демоном. Нет, он явно не злой дух, просто не-человек, иной, и он прекрасен и вызывает доверие…
-Пойдём в дом. Нет, погоди тут падать, на постель упадёшь.
Он поднялся, вздохнул с облегчением, и его зашатало. Женщина подставила ему плечо и повела мужчину в дом. Он уже не ощущал, что его умывают и перевязывают раны – как рухнул на кровать, так тут же и провалился в сон. Его внутреннее чувство говорило ему, что здесь он в полной безопасности.