Озеро Бурное

               

   Чуть южнее Полярного круга на Чукотке расположилось Марково. Небольшой посёлок, серенький, но уютный, как и большинство северных селений. Отличительная особенность – редкий для тех мест микроклимат, очень похожий на климат Земли Санникова. Здесь даже картофель с капустой за короткий период тёплого лета успевает вырасти.
    Населяют село в подавляющем большинстве чукчи, алеуты, нанайцы; добрый, отзывчивый, трудолюбивый народ. Основной вид деятельности – оленеводство, рыболовство, охота, да ещё национальные ремёсла, меховая одежда, обувь, удивительно красивые резные поделки из кости. Артель оленеводов и бригада рыбаков-промысловиков.
    Совсем рядом с селом раскинулось громадное озеро Бурное, почти круглое, в диаметре не менее десяти километров. Бурное, вероятно, из-за бурного нрава в летний, короткий период.
    В такую глухомань не проведены автодороги, нет железнодорожных путей - «только самолётом можно долететь». Хоть местные и говорят, что "олени лучше", а вот вывезти на   "материк" плоды своего труда на олешках не получится – шибко далеко. Эти плоды вывозятся отсюда только самолётами и только зимой.
    Зимой Бурное замерзает, толщина льда достигает двух и более метров, колючие холодные ветры совместно с ледяными осадками не просто расчищают-подметают лёд, а полируют его до идеально гладкого состояния – ну чем тебе не аэродромное поле.   
    Зимой это поле и становится официальным аэродромом с минимальной инфраструктурой. На него могут садиться  (приледняться)  большегрузные  самолёты, такие как АН-12 и даже ИЛ-76. Одна приводная радиостанция, и та стоит на берегу озера. Лётное поле ничем не обозначено, не маркировано – в этом нет необходимости, садись, как тебе удобно, в любом направлении, с любым курсом.
     Экипажу на таком аэродроме необходим минимум метеоинформации: атмосферное давление, направление и скорость ветра, температура воздуха. Для передачи на борт самолёта этой информации оборудована метеостанция на базе ГАЗ-66 (военный вариант) и работает на ней дежурный синоптик-профессионал.
    У местных жителей синоптик, а если ещё и в военной форме одежды, пользуется большим авторитетом и уважением; а как же, «учёный, однако, погоду делает»! После шамана в посёлке он второй человек.
    Перед наступлением холодов снаряжают делегацию и идут на поклон к метеорологу.
 -- Скажи, однако, какая зима будет, тёплая или холодная?
    Задумался. Долгосрочный прогноз с моим оборудованием – дело неблагодарное и безнадёжное. Даже мощные метеоцентры такие прогнозы строят на статистических данных за определённый период наблюдения. Они (прогнозы) редко оправдываются, так как выводы делаются по принципу угадал - не угадал. Не зря же ведь официальный праздник метеорологов отмечается 1го апреля. Первый апрель – никому не верь!
    Так что ответить-то? Скажу – не знаю, потеря лица и уважения. Скажу – тёплая, плохо подготовятся к зиме, запасут мало дров, будут замерзать, а в итоге глядишь и побьют. Надо говорить беспроигрышно.
   Походил по помещению метеостанции, постучал пальцем по приборам, вышел в метеогородок, пооткрывал дверцы ящичков, покрутил вертушку указателя ветра, карандашом что-то накарябал в тетрадке-журнале, вернулся и многозначительно произнес.
   -- Мужики! Точно будет холодной.
 Мужики поклонились, хором сказали спасибо и пошли готовиться к зиме.
    А синоптику и самому стало интересно, какая же зимовка предстоит северянам. Схожу-ка к шаману; человек общается с высшими силами, сам по себе не дурак, да к тому же ещё и местный житель, а местные, особенно пожилые и коренные, по местным приметам природы и чаще, и гораздо точнее учёных могут предсказать погоду.   
     Приходит. Шаман приглашает за стол чай пить (местный обычай). Пьют чай, молчат. Пять минут, десять, наконец синоптик решается.
   -- А вот как ты думаешь, какая будет нынешняя зима?
   -- Однако, надо подумать.
 Пьют чай, шаман думает.
   -- Ну так что, надумал?.
   -- А ты не торопись, надо, однако, посмотреть.
Синоптик пьет чай, а шаман выходит на крохотный балкончик в мансардной пристройке дома и смотрит вдаль. Возвращается, садится за стол, молча пьет чай. Синоптик не выдерживает.
   -- Ну что, посмотрел? Какая ж зима-то будет?
   -- Однако, холодная!
   -- А как узнал, кто подсказал?
 Лукаво улыбается и отвечает.
   -- А вон, видишь, как мужики дрова заготавливают, как муравьи в растревоженном муравейнике бегают. Железная примета, однако.
   Синоптик ухмыляется и, поблагодарив шамана, спокойно идёт домой – не быть мне битому.
    Экипажу АН-12 поставлена задача вывезти с озера Бурное две тонны оленины. Прилетаем, выбираем направление посадки. Посадка на лёд (особенно этот) имеет свои особенности; после приземления никакого сцепления колес шасси со льдом не существует, поэтому управлять самолётом не представляется возможным, потому можно спокойно скрестить руки-ноги, закрыть глаза и ждать, когда же и где эта махина инерционным весом в пятьдесят шесть тонн сама остановится.
  Осторожно, используя любые ухищрения, подруливаем к «терминалу», расположенному на пологом берегу озера. Терминал состоит из двух куч. Одна – из рыбы, чаще всего из замороженной в естественных условиях наваги. Выглядит, как террикон на угольной шахте. Другая – штабелями сложенные тушки оленей. Ощущения неприятные – тушки ошкуренные, голые, замороженные; торчат четыре ноги без "рулек" и гордо поднятая шея, которую не венчает голова. Если поставить её на ноги в снег – странное получится зрелище.
    Подходим к рыбному терминалу, возле которого прохаживается укутанный в меха с головы  до пят сторож с одноствольной берданкой на плече. Мужчина или женщина – не понять; зимой, кстати, они все одинаковы, все на одно лицо. Здравия желаем и спрашиваем, можно ли взять несколько рыбинок для ухи.
     -- Однако, низзя.
     -- А что так?
     -- Натяльника спрашивать нада.
     -- А где начальник?
     -- Так я и есть натяльник.
     -- Ну?
     -- Сто ну. Вот ситяс и спрасивай.
   Повторяем просьбу.
     -- А, бери, сколько хотис, рыбы всем хватит. А у вас "огненная вода" есть?               
   Борттехник сбегал на самолёт, принёс гранёный стакан водки и кусочек хлеба на закусь. Сторож практически залпом выпил водку, ни грамма не поморщился, наклонился, зачерпнул ладошкой горсть экологически чистейшего снега и в рот – закусил!
     -- Спасибо, однако.
    К соседнему гурту подтянулась бригада оленеводов загружать самолёт. Сто, двести, триста, четыреста тушек загружены , закреплены швартовочными сетками – никуда не убегут. Можно взлетать.
    Аккуратно выруливаем против ветра и начинаем разбег. Не тут-то было. Чуть пробежим, вступают в силу гироскопические моменты (двигатели, винты), и самолёт, двигаясь в выбранном направлении, начинает вращаться вокруг оси Z. Убираем РУД, кое- как тормозим и снова пристраиваемся против ветра для очередного взлета. И так два, три раза, пока у самолёта не закружится голова от исполнения этого вальса «Сказки венского леса».
    ФФуу! Наконец-то взлетели. Ура!
    Посадка в Магдагачи. Выгрузка. Сто, двести, триста, … триста девяносто девять...где же четырёхсотая? Считали внимательно, тем более одновременно и сопровождающий груз и борттехник.
    Не пересчитывать же заново, перекладывая четыреста тушек с места на место. По приемной ведомости сдали 399 штук. А в головах и разговорах остается вопрос, куда могла деться тушка, голышом да еще и в замороженном виде далеко не убежишь.   
   КОУ(командир огневых установок), а по-простому – стрелок Демидов высказывает предположение:
     -- А может быть высосало?
     -- Как это высосало?
     -- Да, в грузовой кабине скопился неприятный запах мертвечины, вот я в полёте и открыл грузовой люк, чтобы проветрить, возможно, тогда и высосало.
    Молчу, чувствуя подвох, потому что точно знаю – люк в полёте не открывался,  так как АЗС управления им на щитке радиста выключен, на эшелоне в 6000 метров без кислорода в грузовую кабину соваться нельзя, быстренько потеряешь сознание.
    Прилетаем домой, заруливаем на стоянку, зачехляем, швартуем, ставим заглушки. За хвостом самолёта закуриваю и боковым зрением вижу, что в кабине стрелка в шлемофоне сидит Демидов. Спрашиваю борттехника, чем занимается стрелок?
     -- Ставит заглушки на 3й и 4й двигатели.
Подхожу – точно он, смотрю на него, на его кабину и в мозгу что-то щёлкает.
     -- Кто сидит в твоей кабине?
     -- Будущий шашлык, командир.
    Ах ты, сукин сын! Затащил в свою кабину раскаряченного олешка и надел ему на безголовую шею шлемофон. Как затащил? - загадка, так как проход и дверь в кабину стрелка мало сказать очень узкие; даже живой человек мало-мальски плотной комплекции с трудом сможет туда забраться.
    Кстати, шашлык получился не очень. Дело в том, что олень – полудикое животное, и мясо у него жёсткое, без умения и навыков хорошо приготовить его практически невозможно.
    А вот местные аборигены готовят оленину такой вкусной, что пальчики оближешь.   
    Можете поверить – сам едал.
    
          Октябрь 2015г.