Было очень мало времени. Я сильно опаздывал.
И угораздило же меня вместо обычного будильника настроить для побудки музыкальный центр.
И надо же было упустить из вида, что в приводе стоял диск с колыбельными песенками!
Слава Богу, роботы, выдающие себя за управляющую компанию и предлагающие немедленно заменить счётчики воды на новые, проснулись раньше моего и начали названивать аж в половине седьмого.
А то бы - совсем катастрофа...
В вагоне метро я нервничал, а на пересадках практически бежал.
Вот он, лабиринтообразный переход между Пушкинской и Чеховской, где тайно установлен памятник Максиму Горькому. Да нет, "Муму", как известно, написал Тургенев, памятник Пушкину - на улице, а Горькому - между Чеховской и Пушкинской.
Поворачивая с заносом к эскалатору на Тверскую, я нос к носу столкнулся с человеком в белой водолазке и блестящем костюме. Пару секунд порыскали в стороны, выбирая способ обойти друг друга, и разбежались. Какой-то знакомый человек.
Уже на эскалаторе я вдруг понял, что человек, с которым я столкнулся, был страшно похож на Андрея Миронова. На молодого вихрастого Геню из "Бриллиантовой руки". Бывает же!
Через три минуты я уже вбежал в вагон на зелёной ветке. Двери закрылись. И краем глаза я заметил, как по перрону не спеша идёт Гурченко. Людмида Марковна. Ну один в один. И шляпка. И походка. И жесты. И даже обаятельная полуулыбка. Это всё я очень явственно разглядел до того, как вагон всосало в тоннель.
Уфф.
Так. Теперь Маяковка.
А на Белорусской мне надо сделать последний переход, подняться наверх и успеть.
Надо обязательно успеть!
Я выскакиваю на Белорусской, пропустив в вагон Дина Рида, на ходу беседующего с Леонидом Утёсовым, и бегу на переход. Среди спешащих по своим делам обитателей метро отмечаю ещё несколько лиц, но не могу вспомнить, на кого похожих..
И вот он - финальный отрезок пути.
Эскалатор. Здесь он быстрый. Поэтому я не иду вверх, а просто плыву по течению.
На встречном эскалаторе неожиданно немноголюдно, и я обнаруживаю среди вниз спускающихся Игоря Талькова, Олега Даля, Никиту Сергеевича Хрущева и ещё достаточно много известных , полуизвестных и смутно известных мне персонажей.
Уже на самом верху я вижу, как на эскалатор шагнул Виктор Цой, который, заметив, что я смотрю на него во все глаза, улыбнулся, помахал мне рукой в чёрной перчатке и заговорщицки подмигнул.
Ошарашенного меня выносит с эскалатора на верхнюю площадку.
Путешествие закончилось.
Я успел: часы в вестибюле показывают, что до встречи ещё целых семь минут.
Когда я покидал метро, толкнув тяжелую дубовую дверь, на меня откуда-то тонко пахнуло жасмином.
Хеллоуин.
Канун Дня Всех Святых.
Единственный день в году, когда мёртвые могут спуститься на землю и бродить среди живых...