— Ясно, — помолчав немного, отозвался Василий. — Ты так и не сказал, зачем они засовывают сюда квексов.
— А... это... — Ляух посмотрел в сторону с отсутствующим видом. — Лечат. Это такое место, где лечат больных и здоровых тоже, чтобы они не разделились. Ну и разделённых тоже тут содержат.
— А ты — ты разве больной? — о непонятных разделённых Вася решил пока не спрашивать.
— Я-то здоровый, но они боятся, что я тоже захочу разделиться. А тебя-то почему сюда притащили?
Вася коротко рассказал о том, что с ним случилось. Квекс отреагировал странно — он затрясся всем телом и, звонко хлопая то себя, то Васю по бёдрам и плечам, долго булькал на разные лады.
— Полосато, парень! — объявил он, немного отдышавшись. — Ничего полосатее я в жизни своей не слышал! Наверное, у тебя всё-таки есть полоски, только... незаметные.
— Может быть, — осторожно согласился Вася, понимая, что от такого не отказываются. — А что тут такого... полосатого?
— Ну как же?! Прыгнуть во Вне, чтобы... — он всхлипнул и вытер глаза, — чтобы проснуться! Конечно, эти хррги подумали, что ты хочешь разделиться. Даже не пытайся им рассказывать, как всё было на самом деле. Они всё равно не поймут. У них же нет фантазии. Им и сны-то, наверное, не снятся. До такого мог додуматься только настоящий квекс, парень! Да и то — далеко не каждый!
Василию этот комплимент показался довольно сомнительным, но свои сомнения он оставил при себе.
— Вообще-то, — нехотя признал Ляух, неожиданно ставший серьёзным, — если бы хррги не подвесили там силовую сетку, после такого прыжка тебе больше никогда не удалось бы ни заснуть, ни проснуться. Скорее всего.
— Ты хочешь сказать... это смертельно?
— Если тело не выловят вовремя — смертельно, но их всегда ловят и почти всегда — вовремя, — Ляух замолчал.
— И тогда... — подтолкнул его Вася.
— Тогда и получаются разделённые. Тела их лежат здесь, а всё остальное... болтается неизвестно где.
— Душа?
— Все называют по-разному: сознание, душа, дух, бессмертная сущность или просто — сущность.
— Ты сказал — они боятся, что ты захочешь разделиться. Но почему?
Ляух издал неопределённый звук, который, наверное, можно было бы назвать хмыканьем.
— Вот позови их и спроси! Они наговорят тебе много всяких глупостей, но на вопрос всё равно не ответят. Я прекрасно себя чувствую, во всяком случае, до тех пор, пока они не начинают ко мне приставать: со своими дурацкими вопросами, дурацкими предложениями и дурацким лечением.
"Почему ты ничему не учишься? — передразнил Ляух, и даже голос его зазвучал хрипло.
— Почему ты ничем не занимаешься? Разве тебе не скучно? Разве тебе не хочется приносить пользу? Ты никогда не думал о разделении?" — Ляух возмущённо-презрительно квакнул. — Думал! Я думал, что после разделения они не смогли бы приставать ко мне! Я думал о том, чтобы сделать это после их, так называемого, лечения, чтобы посмотреть на их деревянные морды и послушать, как начальство будет их распекать.
— Но разве тогда ты мог бы...
— Конечно! Эти разделённые могут бывать, где хотят, и никто не может ни управлять ими, ни читать нотации, ни лечить. Иногда я им даже завидую...
— Но это же... самоубийство?
— Что? Нет, тогда они назывались бы мёртвыми, а не разделёнными. Ты не схватил главное — разделённые могут снова соединиться.
— Со своим телом?
— С чем же ещё? Но это не так просто. Однако надежда всё-таки есть, поэтому некоторые специально прибывают в Центр, чтобы разделиться. Иногда это делают учёные. Они ведь терпеть не могут, если что-то происходит без их ведома и контроля, а разделение, как ни крути, всё-таки похоже на смерть.
Иногда — какие-нибудь бедолаги, уставшие от жизни, слишком насыщенной или, напротив, слишком спокойной. Хотят отдохнуть и побродить здесь без всяких забот или пережить незабываемое приключение, пока их тела лежат под присмотром...
И даже теперь, после установки сеток, у многих получается. Надо только оттолкнуться как следует и прыгнуть подальше. У меня бы точно получилось. Да и ты, наверное, смог бы, если бы знал про сетку. Да что там! — Ляух взмахнул лапой. — На днях один фоому разделился! Вот уж не думал, что эти толстяки могут прыгать. А может, у него было какое-нибудь приспособление...
— Ну и пусть бы себе разделялись, если им так хочется.
Поскучневший Ляух снова оживился.
— Пусть, конечно, но ведь содержать их тела недёшево, — он хохотнул, по-видимому, находя это очень забавным. — Пока они шляются где-то, хррги заботятся об их телах — кормят через трубочки, обеспечивают дыхание, делают массаж, обмывают — хватаешь?
— Да-а... — протянул Вася, — дороговато обходится...
— Ещё как дороговато! Хорошо, если объявятся родственники и решат оплачивать содержание тела, но такое нечасто случается. Заставить родственников забрать его тоже нельзя, потому что соединение возможно только здесь, и пока есть надежда, оно должно оставаться в Центре.
— А если это один из местных?
— Тогда и говорить не о чем. Им придётся возиться с моим (к примеру) телом, до скончания времён, иначе не избежать волнений. Пришельцев, по крайней мере, можно вернуть на родину, когда надежды на соединение больше нет. Пусть тогда сами решают, что с ним делать. Глядишь, может, и сущность вслед за телом уберётся, а то набирается их тут...
— Может, она давно убралась...
— Как бы не так! Это только глупые пришельцы думают, что смогут побывать, где только захотят.
— Но ты же сам только что говорил...
— Ты не то схватил, приятель! Я говорил о Центре и только о нём! Можно, конечно, забраться невесть куда... Наверное, можно... Но никто из этих путешественников не вернулся потом в своё тело. Возвращались только те, кто оставался здесь, в Центре. Они потом говорили, что поняли — если улетучатся куда-нибудь подальше, то уже не найдут дороги назад. Всё это не так просто. Очень легко заблудиться. Потеряешь сначала своё тело, потом память, а потом просто будешь болтаться, как безмозглый и никому не нужный клочок неизвестно чего, пока твоё тело окончательно не отдаст концы.
— И что тогда?
— Это уж — кто во что верит. Все говорят разное, но в одном сходятся: тогда за разделение не похвалят. Те, кому удалось снова соединиться, говорят, что в этом нет ничего хорошего. Разделившись, они почти сразу начинают мечтать о соединении — вот и всё удовольствие. Меня смущает только одно — то, что хррги говорят то же самое. Не могут же они быть правы, как ты думаешь? — Ляух с полной серьёзностью ждал ответа.
Василий молчал, ощущая себя пойманным в ловушку.
— Знаешь, всегда бывают исключения из правил, — сказал он наконец, — и если хррги всегда ошибаются, то один раз они всё-таки могут и не ошибиться.
— Полосато! — восхитился Ляух. — Один раз, пожалуй, могут. — Великодушие было не чуждо его натуре.
— Ты так и не сказал, что это за лечение такое?
Ляух сразу поскучнел. Кажется, он совсем не умел врать, то есть не то чтобы не умел, а просто не рассматривал саму возможность вранья. Отказать новому знакомому в ответе он тоже не мог, а потому пробормотал тоскливо:
— Ну, они заливают сюда ароматизированную жидкость, включают музыку, картинки всякие по стенам... Вообще-то... довольно приятно... — выдавил он совсем уж через силу. — "Улучшает настроение и возвращает вкус к жизни", — это они говорят.
— Да уж! — хохотнул Василий. — Не знаю, как ты, а я после этой процедуры почувствовал ТАКОЙ вкус к жизни! Поможешь мне выбраться отсюда? Ты ведь здесь всё знаешь...
— Конечно! Познакомишься с моими приятелями — они все отличные квексы.
— Вообще-то... вообще-то я имел ввиду...
— А-а... ты про это... чтобы вообще домой вернуться... Да куда тебе торопиться? Не каждый день бывают такие прогулки!
— Тут ты прав. Но всё-таки... ребята там переполох поднимут, на помощь ещё кого-нибудь позовут. Что там начнётся... Лучше уж вернуться поскорей.
— Значит, этот вход никто не охранял? — задумчиво спросил Ляух.
— Я ж тебе говорю — никто про него не знал.
— Бывает несколько входов. Возможно, что про этот действительно никто не знал, хотя это и странно... Тем более, пользуйся случаем. Если повезёт, ты вернёшься сразу, сколько бы времени здесь ни провёл. Но если они там всё-таки успеют поднять тревогу, другого случая может и не представиться, хватаешь?
— Ладно, во всяком случае, здесь мне делать нечего.
— Тогда пошли отсюда, — квекс поднялся, жестом предлагая Василию обуться, но тому не хотелось надевать принесённые хрргом "ласты". Ляух требовательно хлопнул по двери. Она открылась почти сразу, за порогом стоял хррг, державший тщательно высушенную и приведённую в порядок Васину одежду. Даже кроссовки были как новые.
Василий с радостью переоделся и, вместе со своим новым приятелем, беспрепятственно покинул стены лечебного заведения для утративших вкус к жизни квексов, фоому и прочих жителей данного сектора Галактики.
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/10/17/1608