Черный и Белый

Тата Копыл
Выйдя замуж, я переехала к мужу в Москву. Это очень сложно почти в 30 лет начинать новую жизнь. В новом городе, где у тебя нет друзей и подруг. Где все для тебя чужое. И даже элементарная задачка «Добраться из пункта А в пункт Б» вызывает полную беспомощность, т.к. ты не представляешь, какой транспорт соединяет эти два пункта. Тем более Москва тяжела для коренной петербурженки, коей я являюсь. Но – об этом можно говорить бесконечно, и с юмором, и с тоской, но речь в моем рассказе пойдет совершенно о другом.
Мои родители остались в Санкт-Петербурге. Конечно, мы созванивались, но тосковала я по ним сильно. Думаю, и они очень скучали, особенно папа. С детства я была папиной дочкой, он вел со мной задушевные беседы, одевал как куколку, гордился моими успехами. Он не совсем одобрял моего замужества, но принял мой выбор.
Папа старался приезжать ко мне как можно чаще, особенно после рождения моей дочери, его внучки. Жили мы с супругом в съемной малогабаритной однушке, поэтому спать нашим гостям приходилось на кухне.
В очередной приезд моего отца мы засиделись за разговорами до 12-ти часов ночи. Супругу надо было рано вставать, и мы, пожелав «Спокойной ночи», отправились спать.
Проснулась я в три ночи от того, что кто-то тряс меня за плечо.
- Наташа, доченька…
Рядом с нашей кроватью стоял мой отец.
- Пап? А сколько время?
- Не знаю. Выйди со мной покурить. Не по себе мне как-то…
Я поднялась, и в пижаме вышла на кухню. Через минуту к нам присоединился и мой муж.
- Ребята, вы уж простите, что разбудил вас. Сон такой приснился… Очень надо с кем-то поговорить…
Мы с мужем переглянулись. Возможно, вы подумаете, что при наших вечерних посиделках мы злоупотребили алкоголем, и мой отец страдал банальным похмельем? Отнюдь. Папа не пил. Совсем. Алкоголь он не воспринимал ни в каком виде, как и пьющих людей.
 - Очень странный сон. Как будто сижу я на скамейке, в парке, и мне так хорошо. Кругом зелень, птицы поют. Такое спокойствие и уют на душе… И вдруг подсаживается ко мне мужчина. Огромный, очень высокий… И – черный. В черном костюме, ботинках, рубашке, галстуке, перчатках… А вот лицо я не запомнил, но ощущение того, что оно тоже было черное – есть. Почему-то я не подумал, что он негр. Просто – Черный человек. Взял он меня за руку, и говорит: «Тебе пора». А я не хочу никуда уходить, мне так спокойно на этой скамейке. Но понимаю, что, наверное, мне куда-то надо. И вот, когда я уже готов был пойти с этим черным человеком, рядом появился Белый. Вы не смейтесь – Белый человек. Все то же самое, что и у Черного, но только Белого цвета. И лица я тоже не разглядел. И все вокруг как-то замерло. Белый сказал: «Ему еще рано, он мой». Взяли они меня с двух сторон за руки, и давай тянуть каждый к себе. Вот тут я и проснулся.
Мы с мужем, полусонные, и, надо признаться, злые на столь ранний подъем, выслушали историю, сказали какие-то общие фразы и легли спать. А утром, перед работой, меня разбудил уже мой супруг и сказал:
- Наташ, помнишь вчерашний папин сон? Знаешь, что странно? В три часа встали все часы в квартире. Ты представляешь? ВСЕ! Механические, электронные, наручные. Все и в одно время. В три часа. Теперь мне не по себе уже как-то…
Через пару дней папа уехал. Сны с Черным и Белым дома ему снились постоянно… Сначала раз в месяц, потом в неделю, а потом каждый день. Он рассказывал их маме – та отмахивалась, мне по телефону – я, к моему огромному сожалению, тоже не придавала значения… а спустя ровно 10 месяцев после описанных мною событий папе поставили диагноз: «Рак легких 4-ой стадии. Не операбельный». Врачи говорили, что если бы он проверился хотя бы несколько месяцев назад, можно было бы что-то изменить…
Папы не стала еще через 9 месяцев, через месяц после его 60-летия…
Я приношу извинения всем читателям, кому этот рассказ показался нудным и бессюжетным… Да и не рассказ это… Это мое покаяние, что не обратила внимание на знаки свыше, не пыталась их расшифровать…
Папа, прости меня! Я люблю тебя и буду помнить. Я навсегда останусь папиной девочкой.
Фото моего любимого, самого лучшего на земле ПАПЫ.   
               
                Посвящается Егорову Сергею (25.05.1949-04.07.2009)