ДОСКА ПОЧЁТА
Правильное участие в общественной жизни – коренной движок нашей карьеры. Вываливаться из прогрессивной траектории общественного движения нам нельзя, надо стремиться вверх и только на доску почёта.
Удачливому человеку кто-то сверху пальцем всегда показывает путевую точку, чтобы с траектории он не соскочил и чтобы успел взять всё нужное ещё до шапочного разбора. Чтобы в числе первых на свой страх и риск или с гениальным расчётом вложился бы в пирамиду и так же стремительно в первых рядах из пирамиды улетучился с мешком денег. Всегда подскажет ему незримый кто-то: это лежит плохо, за это не посадят, а это провокация, это нечистая сила поставила капкан.
Если на добропорядочной траектории держишься неуверенно, хотя бы нутром надо чувствовать негласный общественный договор, и обозначить себе границу, до которой можно ещё двигаться в греховных поползновениях, свернув с праведного пути.
Однажды бабушка обнаружила пропажу рваного шерстяного носка, когда собиралась его заштопать, а ко мне приходили друзья-приятели, подозрения пали на одного из них. «Валерка-бес хороший носок на лапу себе наколол», – методом индукции определила бабушка. У Валерки, который хотел из носка сделать кобуру для пистолета и думал, что до запретной черты ещё далеко, возникла неожиданная проблема. Носок рваный, думал он, вряд ли кому понадобится, и вряд ли ещё кто-то его контролирует. Нарушил он обозначенную границу, которую бабушка не зорко, но всё же охраняла.
Ещё пропал ошейник – его надевали на шею Цветоне, корове нашей, которой бог не дал рогов для привязки к ним управляющей верёвки. Также был вычислен грабитель. «Толька Баранов!» – быстро определила бабушка.
Прямых улик не было, официальных исков злодеям не предъявили, а потому ни Толик, ни Валерка наказаний не понесли, ущерб не компенсировали, а получили хорошую закалку для будущей карьеры, пройдя через нервотрёпку от налипших на них подозрений. По опыту жизни на грешной земле, наверно, у бабушки всё же были основания методом дедукции всё точно определять, хотя и не имела достаточной доказательной базы, и дела рассыпались.
Доходы в послевоенные годы были никудышные, и ущербы от краж, если по нынешним ценам их измерять, вызывают радость и веселье.
Но был случай серьёзный.
Местный гражданин – взрослые его звали Борисовым, и мы, пацаны, тоже звали его Борисовым, не зная, что к слову дядя ещё подставить, – служил завхозом в психбольнице, расположенной неподалёку от нашего посёлка среди леса в деревне Полоски. Человек, как и положено служащему в нашей лесистой местности, в рабочее время выпивал. Однажды в стандартном рабочем состоянии он вёз партию валенок: шесть пар, предназначенных для тихих умалишённых, проживающих в психбольнице, имеющих свободный выход в деревню с той целью, чтобы погулять там на воздухе. Целый большой мешок, величиной скорее похожий на матрасный наперник, пьяный он вёз по лесной дороге. Да и заснул. Лошадка ещё неопытная, новенькая в профессии, маршрутам была не обучена, тогда навигаторов у них вообще не было, оставшись без управления, заехала на полянку, чтобы травы поесть. Завхоз уснул, но из телеги он не вывалился, а держался крепко за что-то деревянное – человек бывалый, в войну в тамошних местах партизанил. А вот мешок с телеги съехал, когда лошадь по бездорожной полянке телегу тянула через кочки, травку пощипывая, и свалила неопытная лошадка нечаянно драгоценный мешок с валенками. И он плохо лёг в канаве возле дороги.
На ту беду по лесной дороге двигались с грибами новосельские ребята, домой возвращались.
Мужика с лошадью мы не заметили, потому что лошадка потопала за кусты – так мы потом объясняли тимуровский поступок, – а мешок сам на глаза попался, так мы объясняли, и мешок мы прибрали.
Было естественное желание с лучшей стороны показать себя в качестве добытчиков. Искупить хотя бы часть прегрешений, которые совершали по малолетству по отношению к родным и близким. Показать хотелось, что не всё мы из дома тянем, а приносим иногда существенную прибыль. В том бизнесе участвовали представители от пяти семейств – братья Халимовы, Негодовы, две пары братков из семей ленинградских дачников и я, грешный. В каждую богом избранную семью с неба валилась дармовая добыча в виде пары валенок, которые, по выражению бабушки, зимой как найдёшь. Мы добыли их загодя, ещё летом, чтобы обновить парк изношенных валенных сапог с большим пробегом, с замененными подошвами уже дважды, а то и трижды, и с подшитыми чёрной кирзой задниками.
Валенки мы нашли, как и грибы, «под кустами обнаружили во время тихой охоты, и грибы, и валенки собирая», а потому это добыча честная, законом не запрещённая. Но молва вдруг пошла, что у Борисова валенки украли, когда он, абсолютно трезвый, лошадь на водопой к мочилу отводил – жарко лошадке сделалось, и попить захотела.
В местном шалмане он пообещал, что завтра пойдёт в милицию писать заявление о краже. Весть эта быстро пронеслась по посёлку. Наши старшие товарищи озадачились.
Благородная добыча внезапно перешла в другую статью дохода. В уголовную.
Старшие члены семейств упали в раздумья. Решали до поздней ночи, чтобы успеть выработать правильную линию до того, как Борисов отнесёт заявление. Было им нелегко – к подарку с неба за день привыкли. Но рассуждение получилось в итоге верное: «Если бы нашли валенки ребята новосельские, это одно, а раз к благому делу подключились приезжие ленинградцы, то... Ленинградские ненадёжные. Расколются городские дачники вследствие присущей глупости». Дачники, вероятно, рассуждали асимметрично: «Новосельским доверять нельзя, по пьянке они в шалмане всё разболтают». На основе асимметричных умозаключений было выработано единодушное мнение и принято ленинградско-новосельское постановление: валенки надо отдавать.
Валенки мы вернули вместе с мешком. Это была даже не явка с повинной, это было расценено как честный пионерский и даже тимуровский поступок. «Ходили мы за грибами, нечаянно наткнулись на мешок, лошадку мы не увидели по той причине, что она утопала за кусты, или вообще мы ходили за грибами сегодня, а не позавчера, и принесли – вот!» Борисов был страшно рад, углубляться в хронологии не стал, на радостях купил нам огромный кулёк конфет, потому что получил всего лёгонький нагоняй за пьянку на работе, и гасить ущерб не понадобилось.
В школе тимуровцев похвалили за проявленную честность. На доске почёта было записано осенью и моё имя.
Правильно старшие члены семей сообразили и нас на будущее научили.
Некоторые жадные бизнесмены нынешней эпохи исторических поворотов вовремя не заметили и загремели с общей траектории на отсидку. Что-то они сделали поздно. Или, наоборот, рано отважились на мужественный поступок, не дождавшись новой свежей волны свободы, когда кампания борьбы с воровством отойдёт в мир иной вследствие естественной кончины, как всегда у нас бывает, а потому следовало им подождать с бизнесом. А потому и нам расстраиваться не надо. Всё ещё, может быть, впереди. Ещё и нам повезёт.
Бытовой опыт по сложным общественным проблемам, полученный в детстве, многим помогает в новой жизни и кому-то, быть может, в будущем ещё пригодится.