Жила-была прекрасная принцесса, и был у неё конь. А еще тысяча бриллиантов, дюжина проворных слуг и счастье в личной жизни... Впрочем, нет, не так. Жила-была простая девушка Полина, и не было у неё ни черта, кроме себя самой и всепоглощающего холодного одиночества вокруг. Того самого страшного одиночества, когда вокруг тебя тысяча лампочек, но светишься только ты. И никто не видит этого света, потому что он бьет по глазам, и гораздо легче отвести взгляд и подумать, что ничего нет, чем воспринять его и осознать, насколько он красив.
Кто сказал, что у мира есть душа? Мир — это безжалостная жестокая машина, одинаково равнодушная как к боли, так и к радости. Удалось схватиться за один маленький рычажок — и ты уже полез вверх, туда, где над тобой не грохочут огромные шестерни, перемалывающие людские судьбы в серую будничную труху.
И счастье... Это слово вообще, наверное, придумали злодеи, чтобы растить в людях зависть. Какое оно — счастье? Есть ли оно? Судя по всему, нет... А если и скажет кто-то: «я счастлив», то наврёт. Какое тут счастье, когда мечты бьются о каменные стены всеобъемлющего непонимания, как бабочки о люстру?
Хотя нет, было счастье... Но давно. Очень давно. В раннем-раннем детстве, когда каждое утро хотелось встречать с улыбкой. Когда папа брал на руки и смешно целовал в нос. Он был как волшебник, потому что работал в известном кофе-хаусе кондитером, и его десерты славились на весь город. А еще иногда он пёк свои шедевры дома, и тогда все вокруг наполнялось запахом корицы и ванили. Этот запах... И его добрые теплые руки... Но папы не стало, когда Полечке было пять лет. Его мотоцикл похоронили вместе с хозяином. А вечно пьяный мерзавец, убивший папу, говорят, даже не отсидел положенного срока... Впрочем, Бог ему судья.
Мама, правда, сориентировалась по жизни быстро и одна не осталась. Отчим, вопреки опасениям, оказался неплохим человеком. К сожалению, не более того. Он по-своему даже любил Полю... Но самым подходящим для него определением было «никакой». Да, маме с ним, по всей видимости, было хорошо. А про дочку как-то не особо думали...
Да про неё, похоже, никто не думал. Ни хорошо, ни плохо. Серая мышь, пустое место. Белковое тело, обладающее способностью к обмену веществ. И ведь нельзя сказать, что страшная. Даже хорошенькая. Не всё идеально с фигурой, но, блин... Перекормил отец в детстве плюшками, теперь никакие велотренажеры не помогают.
И к десятому классу до Полины окончательно дошло, что она нафиг не нужна ни окружающему миру, ни родственникам, ни обществу.
А еще жил-был прекрасный принц, у которого было двадцать коней всех мастей, серебристый «Мазерати» и остров в Карибском море. Впрочем, тоже не так. Жил-был обычный паренек Женя, и не было у него вообще ни фига, кроме фотоаппарата и мечты. Он считал себя врагом времени и старался остановить его в навсегда замерших моментах. Улыбки, грусть, гнев, закаты, рассветы, облака... Всё для имело смысл только на снимках.
Однако все вокруг считали его творчество пустой забавой. И сколько он не показывал матери свои работы, сравнивая их с шедеврами Лашапеля, Тестино и Уотсона, та только невнятно хмыкала и отправляла Женю делать уроки. Отцу вообще было всё параллельно. Он зарабатывал деньги. Его интересовали только практика, выгода и целесообразность. Да, он отчасти понимал увлечение сына, поэтому у Жени было неплохое, почти профессиональное оборудование: камера, сменные объективы, лицензионное программное обеспечение... Но сами результаты отца не трогали. Поэтому, когда парень окончил школу, глава семьи расторопно определил отпрыска в университет на какой-то не то «менеджмент в маркетинге», не то «маркетинг в менеджменте»... Юному фотографу было неописуемо скучно слушать лекции о том, как зарождалась экономика в древнем мире, какие деньги были у шумеров и всё такое прочее. И частенько вместо добросовестного изучения учебников он допоздна засиживался за старинной книгой Фейнингера, впитывая не способы относительно честного отъема денег у населения, а невыразимое чувство прекрасного.
Вот только успех был исключительно в профессиональной среде. Да, именитые фотографы высоко ценили способности юноши. Да, его работы расползались в Интернете, как тараканы, застигнутые внезапно включенным светом. Но среди своих он был чужим.
Странным чудаком с фотоаппаратом. Не от мира сего.
Начинался второй курс. Промозглая осень свирепо гоняла бурую листву по серым улицам. Женя шел из института в автошколу, взглядом художника анализируя все, что было вокруг, и щелкая аппаратом каждый раз, когда картинка перед глазами сцеплялась с внутренними ощущениями. Вот покосившийся дом, в распахнутом окне которого отражается облако. Вот старый «Москвич», около которого курит усталый дедушка. А вот просто открытый люк, но как он освещен!..
Десятый класс... Господи, сколько еще мук впереди! Поля идет по омерзительно-серой мокрой улице. В наушниках надрывается Sia, мечтая о Калифорнии. Поток машин раскрашивает мокрый асфальт красным и белым. Равнодушный город схватил маленькую девочку за горло своей холодной безжалостной рукой и оставил где-то внутри комок, похожий на тяжелый камень. От которого постоянно хочется плакать.
Внезапная вспышка, и глаза на время перестают видеть. Какой-то дурень с фотоаппаратом. Идиот, ну надо же смотреть, куда щелкаешь! Господи, да что же всё против меня-то?
Дома тепло и уютно. Темную комнату освещает только монитор. Женя рассматривает снимки, сделанные сегодня, и отмечает те, которым посчастливится избежать корзины. Внезапно экран показывает лицо девушки, наполовину загородившее прекрасную лепнину на фасаде старинного здания.
- Черт! Вынесло ее перед объективом... - и рука Жени тянется к кнопке «Удалить», но...
Глаза, в которых затаилась скомканная нежность, заваленная руинами заброшенных желаний. Небрежно упавшая на лоб мокрая прядь темных волос. И непередаваемая грусть, которой веет от этой фотографии, как горячим ветром от тепловентилятора.
- Э, стоп... Это тянет на шедевр. Но кто она? Блин, какая она красивая... Угораздило же вот так попасть-то, а? Ну нет, она нереально красивая!
Мысли скачут в разные стороны... И внезапно одна из них обрывает всё: «Парень, ты её больше никогда не увидишь. Она прошла не просто по улице мимо тебя, нет, она прошла мимо всей твоей жизни. А ты со своим фотоаппаратом даже не заметил её. И теперь её для тебя нет. Hasta la vista».
Но всё равно хороший кадр вышел! Чёрт бы его побрал.
А пусть Иван Фёдорович скажет по поводу этого снимка... Летит электронное письмо, и минут через пять приходит ответ.
«Женька, ты схватил не просто классный кадр. Тебе удалось то, что не под силу многим профессионалам: ты поймал живую эмоцию, посадил ее в клетку этого снимка и дал ей возможность жить вечно. Эта фотография, поверь мне, переживёт тебя самого. И, да... Не продавай её никому. Такие снимки либо хранят для себя, либо дарят потомкам навсегда. Поздравляю, Мастер!»
Мастер... Да, чёрт возьми! Но какой ценой?
Вечерами Поля писала стихи. Простые и банальные: о любви, взаимопонимании и доброте. О том, чего так отчаянно не хватало ей самой. Писала и публиковала на тихом нераскрученном ресурсе. Иногда её комментировали, но большинство проходило мимо, даже не удостаивая прочтением. И здесь не нужна...
А этим вечером она написала совсем короткое стихотворение, больше похожее на прощальную песнь. Опубликовала и пошла спать.
Никто не пришел поцеловать Полю на ночь, лишь сухое «спокойной ночи» от матери и что-то неразборчивое от отчима.
И под утро девушке приснился сон. Яркое солнце, пальмы и ослепительно-белый песок с двумя рядами следов на нём. Ощущение бесконечной свободы, лёгкости и неуёмной детской радости.
Но утро свинцовой тяжестью серых туч раздавило воспоминания об этом сне, оставив лишь тоску и опустошение.
Целый час Женя простоял на улице, где он сделал тот самый снимок. Но никого даже близко похожего на Неё не было. И фотограф поплёлся к автошколе, не замечая, как намокают волосы под мелким дождем...
Он не замечал гневных окриков инструктора, путал передачи, невпопад переключал поворотники... «Как я мог её не заметить? Трижды идиот, четырежды слепец!»
Прошло несколько дней. Надежда Жени найти ту девушку таяла, как свеча под утро, а Поля с каждым днём ощущала, что миру она становится всё более и более ненужной.
У Поли была всего одна подруга. В большинстве своём люди не спешили налаживать общение со странной девушкой, так не похожей на всех. А сегодня и эта единственная дружба пошла под откос.
Лада остановила Полю прямо пред входом в класс и зашипела:
- Сволочь, зачем ты это рассказала Игорю?
- Что рассказала? - опешила Поля.
- Да то! Что я целовалась с Димкой! Кто тебе такое право дал? Змея и предательница!
- С ума, что ли сошла? Я вообще молчала!
- Об этом знала только ты. Я тебе доверяла, как лучшей подруге, а ты...
- Не только я... Еще Димка знал... Естественным образом...
- Но проболталась-то ты! Мразь такая, я же никому не говорю, - тут Лада вдруг резко повысила голос. - Что ты до сих пор ложишься спать с плюшевым зайчиком!
Секундная пауза, и потом оглушающий, грохочущий хохот. Поля выронила сумку из рук и побежала по коридору, не замечая никого и ничего вокруг. Глаза заволокло хрустальной пеленой, а комок в горле стал еще холоднее и тяжелее.
Да, она и вправду ложилась спать с игрушкой. Маленький пушистый зайчик. Подарок папы. Другие игрушки куда-то подевались, а этот остался. Нескладный, не очень хорошо сшитый, но с безумно красивыми грустными глазами. И в лапках маленькое сердечко. Всё, что осталось у Поли от папы...
Женя перебирал свои снимки. Ничего, нет ничего настоящего. Бездарная, нелепая возня, никому на самом деле на хрен не интересная. Он, Женя, — бесталанное существо, не сумевшее за стеклом объектива разглядеть главного. Кому он нужен со своими кадрами? А уж тем более с «маркетингом-менеджментом»? Никчемность, серость и быдло. «Мастер!» К чёрту такое мастерство! В наушниках ”Smells like a teen spirit”, в стакане пиво. Не было жизни, так и не стоит начинать.
Поля смотрела на экран, не совсем понимая, что произошло. Вроде бы просто какой-то злобный критикан отрецензировал её стихи. Но на самом-то деле это было крушение последнего оплота. «Девочка, на твоём месте я убрал бы эти жалкие вирши с сайта и навсегда забыл про поэзию». Ну лежали её стихи себе, никому не были нужны... Но чтобы вот так — прямо гвоздём в сердце, ржавым и тупым... А ведь в них была частичка её души. Да, корявая, нескладная, как, впрочем и она сама... И зачем же так-то? Жестоко, наотмашь...
Одиночество... Единственный спутник, который никогда не предаст и не оставит. К сожалению. Поля шла против леденящего ветра, не замечая ни толкающихся прохожих, ни обливавших ее потоками мутной воды машин. Она шла умирать. В конце улицы возвышался большой торговый центр с автомобильной парковкой на крыше. Прямо оттуда, головой вниз. Жизнь прошла никем не замеченной, так может, хоть о смерти кто-нибудь посудачит. Комок в горле, оставленный стальной хваткой безликого города, уже не давал дышать. Но ничего, очень скоро всё это закончится...
Бездарность! К чему высокие оценки критиков, тысячи «лайков»? Кай, у которого вместо глаза был осколок кривого зеркала, и то видел лучше. Женя шел продавать фотоаппарат. А потом стереть все свои снимки, кроме одного. Который он распечатает на большом формате и повесит на стену над кроватью. Чтобы в старости, понимая, что жизнь прошла впустую, смотреть на него и вздыхать.
Впереди маячил торговый центр — место встречи с покупателем. Женя пришел раньше. Что же, дело не горит, можно и подождать. Где-нибудь на фуд-корте.
Поднимаясь по эскалатору, Поля внезапно вдохнула до боли знакомый запах. Корица и ваниль! Откуда? А, вот! Небольшая кофейня, в которой подают свежевыпеченные плюшки. Стоят нереально эпических денег, и уж конечно, ей не по карману. Да и кто идет прощаться с жизнью, имея набитый кошелек? Но Поля всё-таки зашла. Дышать было уже практически невозможно. И только запах безвозвратно потерянного счастья всё ещё ощущается...
- Девушка, можно присесть?
Поля молча кивнула, даже не удостоив спрашивавшего своим взглядом. Хотя голос приятный, но... К дьяволу! Какая разница? Ему тоже нет дела до того, что сейчас эта девушка навсегда простится с папой и отправится в ад.
- А можно... Я угощу вас плюшкой? Я сам их очень люблю и подумал...
Что-то голос какой-то запинающийся, отрывистый. Волнуется, что ли?
- Да пожалуйста...
Может, всё же глянуть на этого самого неудачливого ловеласа в мире? У него-то точно перспектив никаких, ведь это спонтанное свидание в высшей степени последнее...
Поля подняла взгляд. И застыла. Его глаза!
В них светился целый мир — не тот холодный и отчужденный, который ненавидел её. Совсем другой, полный той странной радости, которое она чувствовала во сне.
Минут пять они молча смотрели друг на друга.
- Ты знаешь, - сказал Женя. - Я видел тебя каждый день, но так и не мог найти.
- А я... Я тебя так долго ждала!..