Я сидел на кухне, помешивая по инерции уже давно остывший китайский зеленый чай, и задумчиво смотрел в окно. Там у тротуара трое бомжей, что - то делили и прятали в открытый канализационный люк, на минуту я представил, что это как будто пираты которые прячут награбленную добычу, это показалось мне забавным и на несколько минут отвлекло меня от происходящего в соседней комнате. Решив присоединиться, я дошел до двери, и облокотившись плечом в проем, стал изучать молодого человека сидящего в моем кожаном кресле. Совершенно обычный ни чем не выдающийся молодой человек, в старом, сером классическом костюме с жирным пятном на животе, с огромной залысиной и не в меру расхлябанным телосложением, можно предположить, что этот персонаж на усиленном откорме.
Медленно и методично он задавал вопросы сидящей напротив него и потупившей глаза в пол, моей супруге Ирине, иногда что то записывая в свой потертый блокнот. Это был семейный психолог которого мы наняли и который пришел к нам в дом, что бы разобраться в проблеме нашей семьи из двух давно надоевших друг другу человек. И тут я поймал себя на мысли, что с таким же успехом, я сам вполне могу быть прозорливым психологом и стал выводить теории о предмете моего заостренного внимания. Вряд ли его я назвал бы хорошим специалистом т.к. он не мог позволить себе хорошую или как минимум новую обувь, взамен этим старым неравномерно стоптанным коричневым ботинкам, а это означало что наш гость хромой, малооплачиваемый невостребованный и скорее всего не совсем компетентный работник. Продолжая проводить исследовательскую работу я сделал еще несколько смелых выводов, так я отметил насколько мой пухлый объект - безалаберный и не самостоятельный, о чем свидетельствовало ранее упомянутое пятно и мятая, не первой свежести сорочка кислотно – розового цвета. Наверняка одежду ему покупала его мама с которой он живет до сих пор, а значит он не имеет собственного мнения и уж тем более вкуса. И меня очень злил, тот факт, что мы попросту тратили собственное время анализируя очевидные вещи, разбирая друг друга на молекулы. Из потраченного времени - первые полтора часа мы переходили на личности и скандалили в присутствии постороннего человека, который в свою очередь как мне казалось просто накаляет и без того опасную обстановку. Потом он решил поговорить с нами по очередности, я стал первым и довольно быстро и лаконично смог изложить свои притязания по всем злободневным вопросам ежедневной рутины. А вот с моей супругой ему пришлось так сказать повозиться, столкнувшись с невиданным напором агрессии, переходящим в истерику с абсолютным отказом от каких либо компромиссов, обильно смоченным слезами. Вдруг я заметил, что бестолковые крики стали степенно угасать, потом следовали всхлипывания, рваные фразы и неоконченные предложения, а потом и вовсе перешли в какое - то бессмысленное бормотание. Я устало утер рукой лицо и тяжело вздохнув, решил слова удалиться обратно на кухню. В этот самый момент, немного прислушиваясь к бормотанию, я удивленно посмотрел на свою жену. Та в свою очередь сидела на краю дивана собрав глаза в одну точку, нервно покачивалась взад и вперед, ломая пальцы рук и судорожно тряся ногами, что - то довольно ровным голосом внятно стала рассказывать. Я хотел подойти поближе, но Сергей (так кстати звали психолога), жестом руки указал оставаться на месте. Я в изумлении замер и понял, что она оказалась под влиянием какого то гипноза или даже транса. Такой вывод я сделал, потому что она просила разрешение у мамы пойти погулять, роль которой, подыгрывая, фальшиво исполнил Сергей, дав якобы одобрение. Она стала говорить о каких то детских вещах, о том, что Вадик дурак и кидается песком, и что она не хочет, что бы он с ними играл, о том что Вика не вернула розовое платье для куклы, это был рассказ по возрасту примерно семи восьми летнего ребенка. В то время она с родителями жила в пригороде, в частном, одноэтажном районе, рядом с промзоной где и работали все жители микрорайона.
И так получив разрешение от родителя Ирина, выскочила из дома и побежала вприпрыжку по ухабистому, размытому недавними дождями тротуару к своей подруге, с которой они накануне договорились встретиться и поиграть. Это был довольно теплый сентябрьский день, деревья были покрыты пожухлой и огрубевшей листвой, через которые пробивались белые, слабые лучи солнца. Маленькие, плетеные кожаные сандалики путались в сухой траве, и что бы, не упасть она сбавила шаг, и вдруг к ее платью прицепилась колючка. Она остановилась, что бы ее оторвать и тут еще одна попала ей в волосы в сопровождении раздражительным и противным смехом, этот смех был ей ненавистно знаком, это был тот самый отвратительный Вадик, он стоял за забором и кидал в нее эти колючки. От злости она хотела выкрикнуть, что - то обидное в его адрес, но вдруг заметила, что он был со своим братом, который ей очень импонировал, и она решила ни чего говорить. На пороге сидела ее подруга, к которой она спешила и еще несколько детей, которые ее зазывали пройти к ним, она приоткрыла калитку и вошла, Вадик сказал, что народу уже достаточно и можно пойти в овраг и поиграть там. Это тот самый овраг, в котором мимолетно протекали наши детские годы, в котором мы строили шалаши, играли в прятки и учились курить, он проходил за домами вдоль всей улицы. Деревья, кустарники и прочая поросль росла хаотично и хорошо скрывала все происходящее в нем, дети беззаботно проводили там время часами, в этот день они разбрелись по всей ширине и направлялись на свою излюбленную поляну. Ирина погрузившись в свою обиду ушла далеко вперед, и вдруг наткнулась на кучу мусора, которого в там было во всех углах вполне предостаточно, она остановилась и стала рассматривать какие-то непонятные рваные пакеты, сделав еще шаг она увидела что из одного пакета торчали грязные, рваные лохмотья, за ним лежали, другие пакеты странной формы, ей стало интересно и она сделала еще один шаг, и замерла от испуга – она увидела рукав женского зеленого платья который был окровавлен. Любопытство, завладевшее ей, заставило ее сделать еще один шаг, и тут она громко закричала, перед ней лежали еще три порванных пакета, из которых торчали отдельные части человеческого тела. Из одного торчали руки и ноги, другого внутренности. а из третьего длинные черные волосы и часть лица, был виден открытый глаз, нос и приоткрытый рот. На крики прибежали другие дети и подняли всеобщую панику, а брутальный Вадик визжал громче всех.
Оказалось, что она случайно обнаружила расчлененный труп молодой девушки. Ирину родители долго не могли успокоить, они не могли объяснить ей почему человека сломали как старую куклу, разобрали на части и выкинули на помойку. Они не даже не догадывались на сколько сильно это затронуло детское сознание, и несколько дней провели сидя у ее кровати пытаясь пытаясь утешить рыдания. Увиденное невинными глазами повергает в такой шок, что неокрепшая психика получает травму и ломается навсегда, проецируя больную эмоциональность на окружение, подсознательно видя в них угрозу. И без специального лечения этот перелом не возможно срастить, а тем более спустя долгие годы он обрастает временной тканью и его еще сложнее обнаружить, он перерастает в фобии и страхи, давит на подсознание причиняя боль себе и окружающим. И только опытный и грамотный специалист способен отыскать в вашем сознании эту травму и излечить ее. Насколько я могу ошибаться в своих переоцененных собой же возможностях, настолько я ошибся в моем психологе, и я рад этому.
Кстати говоря того убийцу так и не нашли,он совершил еще несколько подобных преступлений, а остальные дети не благополучно закончили. В частности Вадик закончил свой путь наркоманом с иглой в руке не далеко от того места.