Встречу с этим человеком мне устроили знакомые в исправительно-трудовой колонии. Здесь есть отряд, где отбывают сроки ВИЧ-инфицированные. Я ожидал увидеть перед собой изможденного болезнью человека. Но он вошел рослый, с широкими, приподнятыми, словно у коршуна, плечами. Его рукопожатие по силе было похоже на захват в металлические тиски.
- Ого, - сказал я уважительно.
Он ухмыльнулся одними губами.
- А ты что ожидал?
Я промолчал, неопределенно пожав плечами.
Парень начал с того, что попросил закурить. Он сказал просто.
- У нас с этим туго.
Прикурил и с наслаждением затянулся раза три подряд. От него исходили уверенность и спокойствие. Заметив мой пристальный взгляд, опять усмехнулся, хотя глаза его при этом оставались задумчивыми.
- Что, браток, не терпится историю моего падения услышать?
- Зачем вы так? - я попробовал сгладить неловкое впечатление, которое произвел па него своим нездоровым к нему интересом.
- Ты не тушуйся... - ожигая губы, он сделал еще пару затяжек и, оглядевшись, картинно взмахнул рукой. Крошечный окурок, описав правильную дугу, угодил точно в металлическую урну. Не закончив предыдущей мысли, парень вдруг перескочил на другое.
- Видал? А вот с укольчиком я с тем пролетел. Не попал в цель. Роковым он для меня оказался.
На лицо парня тенью легло прошлое. Он на какое то время замкнулся в себе. Я тоже сидел молча. Боялся спугнуть его расположение ко мне. Но вот он как бы очнулся. Его лицо приобрело прежнее выражение: спокойное и... мудрое, что ли. Он сказал.
- Тебе же без разницы, как меня зовут. Зови Олег. Не хочу, чтобы в меня пальцем тыкали. Значит, как произошло? Я тогда в Москве в охранной фирме работал. Бабки приличные платили. Квартиру приобрел. Тачку. Весь джентельменский набор налицо. Тут и случись это дерьмо. Как-то зависали у одного знако¬мого. Как водится, пойло, телки. Смотрю: пацаны уже на мази и дело-то покруче вина затеяли. Шприц откуда-то приволокли. Кольнулись, и меня уговаривают: мол давай, Олежка. Кайф поймаешь - не чета этому. И на стол кивают с остатками водки. Ладно, думаю, отчего же не попробовать? И ведь, что главное? Знал о СПИДе, помнил, хотя и пьяный был. Деликатность подвела. Мне бы шприц с иглой заменить. А я думаю, мол, чего пацанов зря обижать. Свои парни. Не могут подвести. Так надо же такому случиться, один оказался зараженным. Он наркоман со стажем. Но я его не виню. Он сам об этом не знал. И что же ты думаешь? Какая-то мразь языком трепанула. На работе узнали. Хорошо еще, что башку не оторвали. А тут, на беду, и соседи узнали… Пришлось квартиру продать, потом машину. Деньги на лечение потребовались. Сам понимаешь, раз жизнь под уклон пошла, все, пиши пропало. Девчонка у меня классная была. - Олег горестно махнул рукой. - А-а. Зачем я ей такой нужен? В общем, все. Финита ля комедия.
Он опять попросил сигарету. Пальцы его мелко подпрыгивали. Олегу хотелось казаться спокойным. Он пустил колечко. Но подрагивающие губы подвели и дымное кольцо получилось кривым и расплывча¬тым.
«Как и его жизнь», подумал я.
Олег торопливо докурил сигарету. Чувствовалось, что ему хочется поделиться своими мыслями. Перед неизбежной смертью человек всегда становится немного философом.
- Мишань, ты прикинь. Перед болезнью жизнь лежала ровная, как свежевыложенный асфальт. А теперь? У меня в горле соленый ком стынет. Скажи, разве это равные удовольствия? Кайф от наркотика и жизнь. Удовольствия, как говорится, на минуту, а результат - на всю оставшуюся жизнь.
Олег вскочил со стула и заметался по комнате. На какое-то мгновение он потерял над собой контроль. Крепко сдавил наголо стриженую голову ладонями. Даже побледнели кончики пальцев. Почти простонал, до крови прикусывая губы.
- И ведь зна-ал... знал и помнил о СПИДе. И все равно кольнулся. Это как игра, в русскую рулетку. Чет - нечет. Заражусь - не заражусь. Есть. Точняк в десятку. И, главное, в чем дело...
Олег подошел ко мне вплотную. Глыбой нависая надо мной, горячо заговорил:
- Страшно, что нельзя жизнь повернуть вспять. Даже не всю жизнь, а те несколько секунд до укола, или... там до секса. Квартиры лишился или, типа… ноги. Плевать. На квартиру можно деньги зарабо¬тать. Для ноги, в конце концов, протез купить. А здесь надежды уже нет. Будущего нет.
Олег значительно поводил перед моим лицом указательным пальцем. Он казался немного сумасшедшим.
- Не-ет. Здесь тяжелое ожидание своей смерти. А кругом бурлит жизнь. За стеной сосед избивает жену. Под окнами шумят алкаши. А я живу каждый день, как последний. Разумом понимаю, что умру, а вот душа не хочет соглашаться.
Потом Олег вдруг успокоился. Он как-то весь обмяк, словно из него вынули скелет. И опять попросил закурить.
- Возьми с собой.
Я протянул ему пачку сигарет.
Он молча кивнул и сунул ее в карман. Сейчас Олег выглядел рассеянным и мрачным. Он сказал:
- Не в обиду, Мишань. Я пошел.
Я успел крикнуть ему вслед.
- Удачи.
Он мгновенно остановился, будто наткнулся на что-то невидимое. Резко повернулся. По лицу, еще неотмеченному болезнью, бегали заметные живчики. Его словно подергивало нервным тиком. Он спросил:
- Мне?
В его голосе слышались неприкрытые нотки иронии. Что я ему мог на это ответить? Что я мог сказать человеку, стоявшему одной ногой в могиле?