Крокодилы ушли, а Вася остался со своим новым приятелем, который, вопреки первому впечатлению, оказался весьма активным и общительным. Общение, правда, шло тяжело — Вася ничего не понимал, но существо не теряло надежды быть понятым, выдавая серии булькающих, квакающих и курлычущих звуков, а затем выжидательно глядя на "собеседника".
В комнатке было тепло, но насквозь промокшая одежда заставила Василия дрожать от холода. Он стянул свитер, снял раскисшие ботинки. Зелёное существо замолчало, удивлённо наблюдая за его действиями, а потом осторожно похлопало по свитеру. Выступившая при этом вода в сочетании с хлюпающими звуками не уменьшила его удивление, но заставила снова постучать по стене, по-видимому, привлекая внимание скрытых наблюдателей.
Василий рассеянно отметил, что одежда существа казалась сухой, несмотря на недавнее купание, однако, сейчас его больше занимало другое.
Он, кажется, вспомнил или почти вспомнил, что произошло там — где-то там, в мокнущей под осенним дождём деревне, на Витькином дне рождения.
Нет, никакими грибами они отравиться не могли, потому что не ели они грибов. И вообще ничего не ели. И не пили.
Витька сказал, что хочет показать им местную достопримечательность — какую-то пещеру, в которой только в этом году исчезли две козы, одна корова и несколько куриц. Ну чего ещё от него можно было ждать? Да он, Василий, и не ждал ничего... хорошего. И правильно делал. Но смотреть пещеру, где бесследно исчезают козы и курицы, всё-таки пошёл.
Нельзя даже сказать, что на него было оказано давление — то самое, которому он не умел противостоять. Просто Витька сумел его заинтересовать. Ведь надо же?! И откуда что взялось? Всегда молчит, а тут — огонь в глазах и как-то так увлекательно рассказывал, что Василий сам за ним пошёл... как петух за поваром.
Иван, кстати, тоже пошёл, но с ним-то, наверное, ничего не случилось. С ним никогда ничего не случается.
Василию хотелось всё объяснить именно этим и совершенно не хотелось вспоминать, что он сам, как дурак, полез в ту тёмную дырку, где, по словам Лосева, всё исчезает, неизвестно куда. Витька даже пытался его остановить, Иван — тоже, но тогда это показалось Василию очень забавным и, глядя на серьёзное лицо Ивана и испуганное — Витьки, он шагнул в тот совершенно тёмный туннель, ответвлявшийся от серого низкого "помещения пещерного типа", слабо освещённого тусклым дневным светом, проникавшим через дыру входа, и узкими лучами фонариков.
Витька предложил сходить туда, пока не стемнело. Дома их ждал вкусный обед, приготовленный Витькиной мамой. И грибы там, кажется, тоже были. Дались ему эти грибы!
Теперь Вася отчётливо помнил, как Виктор подвёл их с Иваном к той самой тёмной дыре. Высотой она была примерно в человеческий рост, может, чуть больше, шириной — метр с небольшим, и выглядела — нереально. Такой провал в абсолютную темноту и пустоту — в ничто. Туда не проникал свет фонариков — вообще не проникал, совсем...
Он прекращался у входа в этот туннель, будто его чем обрезало. В этом и заключалось интересное, которое Витька так хотел им продемонстрировать.
— Я называю это — Конец Света, — гордо сообщил он. — Говорят, там есть и пол, и стены, но если бросить туда камешек, он исчезает.
— Как это вы узнали, что он исчезает, если никто туда не ходит? — скептически усмехнулся Вася.
— Да ребятишки некоторые руки туда засовывали, хотя их родители и гоняют. Завтра как раз собрались вход в эту пещеру заложить, чтобы не вышло чего. Говорят, если положить туда камень и отпустить — он тут же пропадает.
Василий подобрал какой-то осколок и швырнул его в молчащую дыру. В ответ — тишина.
— Исчез, — констатировал Лосев.
Иван недоуменно пожал плечами.
— Надо бы учёных сюда пригласить.
—Не надо, — внезапно посерьёзнев, Виктор смотрел на тёмный провал в стене пещеры. — Лучше не надо... Сейчас куры да козы, а тогда и люди пропадать начнут. Да и вообще... не надо.
— Да что вы, в самом деле?! — неизвестно почему возмутился Вася.
— Куры... козы... Что им тут делать-то? Зачем они сюда попрутся?! Съел их кто-то давно, а вам лапшу на уши вешает, да смеётся... Камень у них не стукнул, а они уж... — он махнул рукой. — Там мох какой-нибудь... — Василий сунул в темноту руку и ногу.
Под ногой немедленно обнаружилась вполне твёрдая и устойчивая поверхность. Он повернулся к своим приоткрывшим рты приятелям и победоносно улыбнулся.
— Ребятишки... руки совали... Делов-то... — Василий шагнул в тёмный туннель и сразу перестал что-либо видеть. И слышать, кажется, тоже, потому что голоса Ивана и Витьки, что-то ему кричавших, как ножом отрезало.
Кто-то из них схватил его за руку, но Василий руку вырвал и, кажется, был в тот момент очень доволен собой. Мол, как решил, так и сделал.
Правильно: самостоятельность и настойчивость он проявлял всегда не вовремя, удивительно точно выбирая самые неподходящие моменты и ситуации.
Так что хорошо ему было ровно одну секунду, а потом весь мир перевернулся вокруг него и куда-то исчез. И Василий тоже исчез, а когда появился снова, то не сразу пришёл в себя. Какой-то инстинкт заставил его передвигать ноги, двигаясь по коридору, в который выходило множество закрытых дверей.
Потом он попал в круглый зал и через несколько секунд, когда его оглушённость отступила, снова обрёл способность видеть и слышать. Там был крокодил за стойкой в голубом шарфе...
Не было никаких грибов. И "скорой помощи" тоже не было. Вот так.
Продолжение: http://www.proza.ru/2015/10/14/1954