В субботу вечером, наскоро перехватив после работы какой-то отравы в пункте быстрого питания, я отправился к своему другу Профессору. Мой друг был скромным кандидатом физико-математических наук, но все (за глаза и в глаза) называли его профессором, чему он, честно говоря, совершенно не противился. Профессор был просто помешан на изобретательстве. Он придумывал всё, что только могло прийти на ум - автоматическую вешалку, вибро-кресло, одежду с автоматической регулировкой размера, обувь на воздушной подушке (дабы уменьшить износ), пылесос с вентилятором (для поднимания пыли) сверху и мощным всасыванием снизу, утюг с шаром как гладильным элементом, который нагревался с помощью микроволн,- в общем массу интересных и совершенно никому ненужных вещей.
Пятидневная небритость, круги под глазами, растрёпанные волосы и счастливое выражение лица моего друга говорили о том, что: во-первых, он не спал всю ночь; во-вторых, он усиленно работал над новым изобретением; и в-третьих, что он добился успеха. С торжественным видом (как будто происходит историческое событие) Профессор подвёл меня к своему старенькому телевизору и радостно спросил:
- Как ты думаешь, что это такое?
- Куча вторсырья, которое смотреть уже нельзя, а выбросить ещё жалко,- честно сказал я.
- Ошибаешься. Это - машина времени!
- Странно... У меня дома стоит тоже самое, но я думал, по наивности, что это называется телевизором.
Несмотря на мою иронию, изобретатель начал мне объяснять принцип работы этой "машины времени". Объяснял он долго и упорно, засыпая меня специальными терминами и удивительно-непонятными словосочетаниями, но я понял очень немного. Я уяснил, что Профессор оставил от телевизора только высокочастотный блок, блок питания, блок развёрток и кинескоп. Остальное он заменил на блоки "преодоления времени". Переключая каналы можно выбрать нужное десятилетие, а настройкой каналов найти искомый год и день, в который есть желание отправиться. Затем, взяв в руки специальное устройство (очень напоминающее пульт дистанционного управления телевизором), которое преобразует тебя в поток электронов высокой частоты, можно через антенный вход попасть в телевизор (в данном случае в машину времени) и, пройдя там необходимые преобразования, а затем восстановившись на переходе катод-модулятор кинескопа, попасть на экран, то есть в заданное время.
Профессор конечно бредил. Но бредил он настолько интересно, даже, можно сказать, талантливо, что я решил ему подыграть, с умным видом задав пару технических вопросов. Последний мой вопрос должен был всё перевести в шутку.
- А что произойдёт, если я, пока ты будешь в другом времени, возьму и выключу телевизор?
- Я не смогу вернуться назад, пока ты его не включишь обратно,- абсолютно серьёзно ответил мой друг.- В путешествие по времени можно отправиться вдвоём. Я настроил преобразователь на свои и на твои биотоки.
- А что, если сгорят предохранители, или свет отключат, или что-нибудь сломается?- не терял я надежды всё обратить в шутку.
- Всё это мало вероятно, но если ты боишься...
Вот это да! Понарассказывал тут мне детских сказок, да ещё и поддевает!
- Я согласен! Отправляемся в прошлое, в 37-ой год, в самый разгар репрессий в стране! Или, может, ты боишься?
Профессор хмуро пробурчал:
- Как хочешь, можно и в 37-ой. Но если ты там начнёшь благодарить товарища Сталина за наше счастливое детство, то я тебя задушу.
Дальше всё получилось как-то само собой. Мой друг включил телевизор, настроил его на место назначения или, точней сказать, на время назначения. Затем он нажал на кнопку "пуск" в преобразователе... Что мы после этого испытали, невозможно было с чем-либо сравнить, даже описать сложно. Я почувствовал, что меня всего выворачивает наизнанку (появилась возможность снова встретиться с фастфудом, который съел перед этим), но внезапно это прекратилось и наступило ощущение полной невесомости, хотя это больше напоминало некую подвешенность. Тело как бы существовало отдельно от меня. Я превратился в поток незримых электронов, который нёсся и летел по времени. Впервые я осознал что значит "идти сквозь время", хотя казалось, что всё наоборот, что это время идёт сквозь меня. Вдруг я почувствовал что-то вроде электрошока. Потемнело в глазах. Разбив невидимую преграду, я повалился на тротуар. Там уже лежал профессор. Вид у него был настолько жалкий, что я посмотрел с искренним сочувствием. Но заметив, что он смотрит на меня аналогичным взглядом, понял - выгляжу не лучше. Не успели мы подняться на ноги, как возле нас появились два милиционера. Один сказал:
- Совсем обнаглели! Напились как свиньи и разлеглись возле самого обкома. И это в канун двадцатилетия великой революции!
- Куда их, в отделение или вытрезвитель?- спросил второй милиционер.
- Я думаю... Ты посмотри!
Милиционер распахнул мой пиджак, и они с ужасом уставились на мою футболку. На ней, переливаясь яркими красками, красовался национальный флаг США.
- Шпионы!!!
Не успели мы с другом опомниться, как у нас отобрали преобразователь и одели на обоих наручники. Преобразователь они, вероятно, приняли за секретное оружие. Через минуту подъехал фургон с надписью "хлеб" и нас (в прямом смысле слова) забросили в него. Профессор что-то безнадёжно лепетал о перестройке, демократии и гласности, а я жалел, что плохо учил английский язык - можно было прикинуться иностранцами.
Положение наше было плачевным: мы в тридцать седьмом году, в наручниках, в подвале НКВД с обвинением в шпионаже, и без преобразователей! Допрашивал нас следователь солидный, в очках, упитанный и лысоватый. Он был очень похож на Берию, но спросить как его зовут, я постеснялся. Он сидел за дубовым столом, недоумённо вертя в руках преобразователь. Не поднимая на нас глаз, он очень спокойно спросил:
- По чьему приказу, когда и как вы готовили покушение на товарища Сталина?
Что мы могли ему ответить? Что товарищ Сталин умер ещё до нашего рождения, а следовательно, готовить покушение мы на него не могли? В данной ситуации, это было глупо, а потому мы упорно молчали, завороженно глядя на преобразователь. Нам было достаточно до него дотянуться, нажать кнопку - и всё бы закончилось. Но до стола было несколько шагов, а по бокам стояли двухметровые охранники.
- Значит, не желаете отвечать,- без всякого грузинского акцента сказал следователь.
Он деловито открыл сейф, намереваясь положить в него наш преобразователь. Мы с Профессором поняли, что у нас остался только один шанс. Взглянув друг другу в глаза, мы одновременно рванулись к столу... Кто-то ударил меня по затылку. Потемнело в глазах. В темноте я услышал выстрел. Затем наступила полная тишина...
...Я медленно открыл глаза и увидел встревоженное лицо Профессора, который тряс меня за плечо. Постепенно я начал понимать, что всё это произошло во сне, только во сне! Я пришёл к другу, мы смотрели хоккей, но неожиданно сломался телевизор. Профессор начал его чинить, а я скучал сидя на стуле, пока не уснул. Радостно рассмеявшись, я обо всём рассказал другу. Мой сон ему понравился. Правда, мы сошлись в мнении, что очень хорошо что это было не наяву.
В дверь позвонили. Это был почтальон, он принёс письмо. Письмо наверно было очень важным, раз он не бросил его в почтовый ящик. На нём виднелась гербовая печать, что придавало большую солидность и значимость. Профессор вскрыл конверт и стал читать письмо. Вдруг лицо его побледнело, ноги стали подгибаться, листок в руках нервно подрагивал. Я бросился к другу, усадил его на стул. Затем, сбегав на кухню, принёс стакан воды. Профессор пил большими глотками, в промежутках судорожно прихватывая воздух. Наконец, отдышавшись, он встал и сказал мне:
- Садись и читай, а я принесу воды.
Когда он ушёл, я развернул листок. На нём была отпечатана фамилия, имя, отчество моего друга, а ниже сообщалось что он, репрессированный в 1937 году, реабилитирован и полностью оправдан (посмертно)!
Я понял, что дома меня ждёт точно такое же письмо...