08.02.92г. Скоро (через пару часов) будут сутки, как мы в Черном море. Сегодня с утра – зима, температура – минус шесть, идет снег, ветер северо-западный, свежий. Только что подняли косые паруса и по одному марселю на каждой мачте. Скорость подросла сразу на пару узлов. Хочется быстрей к родному берегу. В голове тут же идут подсчеты: если сутки пройти с такой скоростью, семь помножим на двадцать четыре – около 170 миль. Вот так и считаем мили, часы… больше на ум ничего не идет. А дома – зима… А в стране – бардак, но… дома, как говорят, и солома едОма. Вот же, блин, поговорки на Руси! Попробуй, переведи такое иностранцу.
Может быть завтра, к концу дня, увидим, наконец, свой желанный берег. И хотя до швартовки еще целых 6 дней, но… к берегу, в тихую бухту Феодосии стремится и тянется душа. Будет день! Будет пища! Вперед, на северо-восток!
Вот думаю: отчего же так тянет к берегу? Видно, оттого, что плавание – это всегда несвобода. Судно – своего рода тюрьма, где свобода твоя ограничена бортами, и еще неизвестно, насколько такая несвобода компенсируется возможностью повидать дальние страны, чужие, заморские земли. К примеру, я – в первый раз в сорок лет вырвался за границу. Это, конечно, здорово, и поначалу даже очень интересно было: чужестранный берег, впервые увиденный так близко; будто игрушка красивый немецкий лоцманский катер, потом такие же аккуратные, словно только вчера покрашенные, немецкие буксиры… Тут же мысленно сравнил их с нашими, ободранными, заскорузлыми, увешенными веером старых покрышек…
Первые шаги по чужой земле, о которой так много слышал, читал, и вот, наконец, под твоими ногами немецкий асфальт, ровный, прочный, какой-то пупырчатый и надежный весь. Нет на нем привычных наших заплат, ям и колдобин. Как-то шли мы с соседом по каюте из порта в город, и увидели на тротуаре немецкого рабочего. Он стоял… на коленях! (в наколенниках, конечно) и укладывал плитку так, как у нас, разве что, мозаику выкладывают художники.
«Вот, Коля, - говорю, - когда наши так же будут работать, и мы, наверно, по-другому будем жить».
«Не дождёсси!», - ответил бы тебе наш рабочий», - сказал мне Коля с ухмылкой.
Я не стал ему возражать.
А немецкие домики! Самая паршивая служебная будка выглядит вполне солидно, аккуратно, рядом обязательно постриженные кустики, зеленый газончик (в январе!). Её и будкой-то назвать неудобно. О жилых домах я вообще молчу…
Так стОит ли за возможность всё это увидеть хотя бы раз в жизни платить двумя месяцами несвободы? Да, раз в жизни – два месяца – стОит! И тут же возникает вопрос о тех, кто морю отдал всю сознательную жизнь.
«Плавать по морю необходимо». Фраза, прошедшая через века, сама по себе уже многое доказывает. По своему, пусть и малому опыту, знаю, как всякий раз приходит она на ум в конце морского пути. Кто осудит моряков? Завидуешь? Иди, плавай! А то, что большинство моряков чем-то заметно отличаются от людей «нормальных», то есть, немного, а, часто, и очень не похожи на нас, береговых, так за это бы их не порицать, а, наоборот, пытаться бы как-то компенсировать им эту постоянную оторванность от мира сухопутных. Вместо этого: «Морячьё! Ах, эти жлобы и пьяницы с большим карманом!» Уж эта наша привычка – считать деньги в чужом кармане. Всем им (нам) я бы сказал так: «Иди, плавай».
«Он море с берега любил, а берег с моря так прекрасен…»
Берега, берега, вы нас ждете всегда,
Край скалистых, отвесных отрогов…
Только ступишь на берег, и сразу вода
Позовет тебя снова в дорогу.
Вот они, неуклюжие строчки, рожденные под мерную качку черноморской волны в тоскливом ожидании скорой встречи с берегами Отечества.
09.02.92г. Сегодня появилась уверенность, что завтра увидим берег. Утром ветер утих, солнце показалось (правда, ненадолго), хотя температура всего плюс 2 градуса. Может быть, уже сегодня вечером увидим отечественные маяки в районе пресловутого Фороса. И хотя Крым – «нэзалэжна» Украина, но всё же – «земля нашенская». С Богом – ближе к дому.
11.02.92г.
Пора, пора на берег. И медленно-медленно как-то отходить от "железного дома". Я подумал: не влияние ли металлического "дома" тому виной, что смотрим мы на моряков, вернувшихся из долгого рейса, с сожалением, как на людей в чем-то немного убогих, жизнью обделенных, блаженных, что ли, в конце концов? И слушаем их полупьяные, нечленораздельные крики в троллейбусах, видим их загулы диковатые, до поросячьего визга доходящие, их всенощные картежные игры в ДМО… Ох, моряки… К берегу, брат, к берегу. Сегодня, вот, ни в одном глазу, а такая чушь в голове и в мыслях! Груши какие-то… Доплаваешься тут, доходишься по чужим странам. Господа, летайте самолетами аэрофлота! Ездите поездами МПС! А лучше – сидите дома, на печке, подшивайте валенки, весна еще не скоро, господа. Будьте благоразумны.
14.02.92г. Старая Украина пнула нас, мягко говоря, (должны были зайти в Феодосию, но что-то не срослось с украинскими властями) и пришли мы в новую Россию. Утром отдали якорь на рейде Новороссийска. До полудня – таможня, граница. Сейчас (около 15.00) капитан объявил, что причал у морского вокзала освободится только к 20.00. Море. Здесь сутки туда-сюда – норма. Бывает, что и неделями ждут. А что делать? Море.
Погода солнечная, но прохладно. Криминальная обстановка в городе напряженная, клювом приказано не щелкать. Валяюсь в "ящике" и читаю Пантелеймона Романова «Детство».
18.02.92г. Послезавтра – домой. Самолетом Краснодар – Мурманск. Из дальних странствий возвратясь…
Полностью - здесь: http://www.proza.ru/2010/01/07/557