Ник Соулсби. Нирвана. Я нашёл своих друзей. 1

ВНИМАНИЕ!!! ПРОИЗВЕДЕНИЕ РАЗМЕЩЕНО ТОЛЬКО ДЛЯ ЛИЧНОГО ОЗНАКОМЛЕНИЯ!!! ЛЮБОЕ КОММЕРЧЕСКОЕ ВОСПРОИЗВЕДЕНИЕ ПРЕСЛЕДУЕТСЯ ПО ЗАКОНУ!!!



Я НАШЁЛ СВОИХ ДРУЗЕЙ
История «Нирваны» в рассказах

Ник Соулсби

(перевод Ольги Фёдоровой)

Thomas Dunne Books
St. Martin's Griffin
Нью-Йорк


Также Ником Соулсби написана книга

«Тёмные Щепки:
Увидеть Нирвану на Осколках «Incesticide»


THOMAS DUNNE BOOKS.
Импринт «St. Martin's Press».

Я НАШЁЛ СВОИХ ДРУЗЕЙ. Авторское право @ 2015 Ника Солсби. Все права защищены.
Напечатано в Соединённых Штатах Америки. Для информации, адрес «St. Martin's Press», 10010, Н. Й., Нью-Йорк, Пятая авеню, 175

www.thomasdunnebooks.com
www.stmartins.com

Оформлено Кэтрин Пэрис

Библиографическая запись Библиотеки Конгресса США доступна по требованию.


ISBN 978-1-250-06152-2 (книга в мягкой обложке)
ISBN 978-1-4668-6721-5 (электронная книга)


Книги «St. Martin Griffin» могут быть приобретены для учебного, делового, или рекламного Использования. Для информации относительно оптовых закупок, пожалуйста, обращайтесь в Корпоративный Отдел Премиальных Продаж «Macmillan» по 1-800-221-7945, добавочный 5442,
или напишите specialmarkets@macmillan.com

Первое Издание: апрель 2015 года

10 9 8 7 6 5 4 3 2 1



СОДЕРЖАНИЕ

Благодарности
Предисловие

1.0 Первые Плоды
Февраль - декабрь 1987 года

2.0 Первый Альбом: Нирвана в Студии
Январь 1988 года

3.0 Потерянный Ударник
Февраль - май 1988 года

4.0 Стать Сиэтлской Группой
Апрель - июнь 1988 года

5.0 «Sub Pop» и «Bleach»
Июнь 1986 - январь 1989 года

6.0 Первый Тур, Первые Уроки
Февраль - июль 1989 года

7.0 По-Прежнему Без Денег: Второй Тур
Сентябрь - октябрь 1989 года

8.0 Молодая Группа на Новой Земле: Европа
Октябрь - декабрь 1989 года

9.0 Родная Земля
Январь - февраль 1990 года

10.0 Никто Не Знает, Что Мы - Новая Волна
Март - май 1990 года

11.0 Перерыв
Июнь - сентябрь 1990 года

12.0 Свежая Кровь
Октябрь - декабрь 1990 года

13.0 Шлюхи Корпоративного Рока
Январь - июль 1991 года

14.0 Взлёт
Декабрь - август 1991 года

15.0 Азиатское/Tихоокеанское Сумасшествие
Январь - февраль 1992 года

16.0 Фестивальный Сезон
Июнь - сентябрь 1992 года

17.0 Политика, Давление и Южная Америка
Октябрь 1992 - январь 1993 года

18.0 «In Utero»
Февраль - сентябрь 1993 года

19.0 Треск: Тур «In Utero»
Октябрь I993 - январь 1994 года

20.0 Ещё Одно Соло? Занавес Опускается
Февраль - апрель 1994 года

Хронология



БЛАГОДАРНОСТИ

Спасибо следующим группам, музыкантам и людям за их поддержку на всём протяжении этой работы - я всегда хотел говорить и говорить о каждом из вас!
    «24-7 Spyz» (Форрест), «3 Merry Widows» (Чарлз Шипман, Элис Спенсер, Шон Гарсиа, Марк Энджер), «Нирвана» / «Under Sin» (Эрон Бёркхард), Эдам Каспер, Алекс Костелник, «Amorphous Head» (Джо Голдринг), Андре Стелья, «Jux County» (Эндрю Монли), «Anxiety Prophets» (Джош Криз), «Arm» (Дэниэл Моммертц, Стефан Малер, Маркус Грэпмайер), «Bad Mutha Goose» (Тим Керр), Барб Шиллингер, «Bayou Pigs» (Дэвид Яммер), Бекка Джонс-Старр, «Bhang Revival» (Лори Джозеф), «Bible Stud» (Глен Логан), «Biquini Cavadao» (Бруно Кастро Гувейя), «Bjorn Again» (Род Стефен), «Black Ice» (Дюк Харнер, Тони Поуккьюла), «Blank Frank and the Tattooed Gods» (Билл Уолкер), «Blood Circus» (Джефф Робинсон), Брюс Пэвитт, «Butthole Surfers» (Пол Лири), «Calamity Jane» (Лиза Кониг), «Calamity Jane» / «Sister Skelter» (Джилли Энн Хэннер), «Captain America» (Энди Боллен, Гордон Кин), Карл Чокер (Твист), «Cat Butt» (Джеймс Бёрдишоу), «Caustic Soda» (Рене Дененфелд), «Нирвана» (Чэд Чэннинг), «Charmin’ Children» (Джей Би Мейерс), «Cheater Slicks» (Дэна Хэтч), «Chemical People» (Дэйв Нэз), «Chemistry Set» (Скотт Вандерпул), «Chokebore» (Трой фон Бэлтазар), «Claw Hammer» (Джон Уол), «Cliffs of Doonene» (Лекс Лианос, Флинн), «Coffin Break» (Питер Литвин), «Come» (Крис Броко, Тэлиа Зедек), Конрад Уно, «Cordelia's Dad» (Питер Ирвин, Тим Эриксен), «Cows» (Кевин Ратманис), «Clash Worship», «Crow» (Питер Фентон), «Crunchbird» (Хайме Роберт Джонсон), Синтия Бёрген, «Cypress Hill» (Би-Рил), «D.O.A.» (Джо Кейтли), «Dangermouse» (Джордж Смит), «Нирвана» / «Helltrout» / «Mico de Noche» (Дэйв Фостер), Дэвид Фон Олеркинг, «Death of Samantha» (Даг Гиллард), «Defalla» (Кастор Даудт, Эду К), «Dickless» (Лиза Смит), «Distorted Pony» (Тед Кэрролл), Доминик Дэви, «Dr. Sin» (Иван Бузич), «Eleventh Dream Day» (Джэнет Беверидж Бин, Рик Риццо), Энас Барко, «Fitz of Depression» (Райан фон Барджен), «Flor de Mal» (Марчелло Кансоло), Джиллиан Джи Гаар, «Girl Trouble» (Бон фон Уили), «Gobblehoof» (Тим Эрон), «God Bullies» (Майк Хард), «Grinch» (Билли Эллетцхаузер), «Grind» (Бен Мьюнат, Дэвид Трибвассер, Пит Кребс), «Gumball» (Дон Флеминг), «Half Japanese» (Джэд Фэйр), «Haywire» (Вадим Рубин), «Heavy into Jeff» (Робин Перингер), «Hell's Kitchen» (Дэвид Чавес), «Helltrout» (Джейсон Моралес), «Herd of Turtles» (Шон Лолор), «Hitting Birth» (Дэниел Риддл), «Hole» (Эрик Эрландсон, Джилл Эмери), «Holy Rollers» (Джозеф Эронстамн), «I Own the Sky» (Джозеф Хейден), «Industrial Pirata» (Элайас Зиде), «Inspector Luv and the Ride Me Babies» (Ти Уиллман), «Skin Yard» (Джек Эндино), «Jacob's Mouse» (Хьюго Бутби, Джебб Бутби, Сэм Марш), Джардал Себба, Джелло Байафра, Джесси Харрисон, Джим Мерлис, Джей Джей Гонсон, Джонатан Бёрнсайд, «Happy Dogs» (Хосе Сориа), «Kai Kln» (Нил Фрэнклин, Скотт Андерсон), Кэптан «Скотт Гир» Скиллит Уизел, Кевин Кёрслэйк, «Kill Sybil» (Лэрри Скимел), «King Krab» (Нэтан Хилл), «Knife Dance» (Том Дарк), «Leaving Trains» (Падающий Джеймс), Лиза Салливан, «Lonely Moans» (Джей Эм Доби, Шамби Сингер), «Loop» (Роберт Хэмптон), «Los Brujos» (Гэбриэл Герризи), «Love Battery» (Кевин Уитворт), «Machine» (Джон Пёрки, Райан Луазель), «Yellow Snow» (Брайан Науберт и Пэт Уотсон), «Sleeper Cell» (Бобби Делкур), «Hell Smells» (Мария Мабра), «Meat Puppets» (Крис Кёрквуд), «Medelicious» (Генри Санкевич), «Hole» (Мелисса Ауф дер Маур), «Mexican Pets» (Патрик Клэфферти), «Modway Still» (Пол Томпсон), «Monkeyshines» (Том Труснович), «Mousetrap» (Крэйг Кроуфорд), «Mudhoney» (Стив Тёрнер), «My Name» (Эйб Бреннан), «Napalm Sunday» (Эд Фарнсуорт), «Nardwuar», «New Radiant Storm King» (Пейтон Пинкертон, Мэтт Хантер), «Nubbin» (Тимо Эллис), «Nunbait» (Шон Батчер), «Oily Bloodmen» (Сет Перри), «Pansy Division» (Джон Гиноли), «Paradogs» (Эрик Дживерс), Пол Харрис, «Helltrout» / «Landsat Blister» (Пол Кимболл), «Pele» (Йен Прауз), «Pirata Industrial» (Элайас Зиде), «Kill Rock Stars» (Портиа Сэбин), «Power of Dreams» (Кит Уолкер), «Psychlodds» (Райан Эгнер), «Rat at Rat R» (Джон Майерс, Виктор Пойзон-Тет), «Rawhead Rex» (Эрик Мур), «Rhino Humpers» (Брайан Колофф), Роджер Назич, «S.G.M.» (Коул Питерсон, Рич Кредо), «Saucer» (Бо Фредерикс, Фред Стабен, Скотт Харбин), «Screaming Trees» (Марк Пикерел), «Second Child» (Дэмиен Биндер), «Seven Year Bitch» (Вэлери Эгню), «Shawna at Cosmic Primitive», «Shonen Knife» (Наоко Ямано), «Sister Double Happiness» (Гэри Флойд, Линн Трюэлл), «Sister Skelter» (Крис Куинн), «Slaughter Shack» (Колин Бёрнс, Дэна Онг), «Nisqually Delta Podunk Nightmare» / «Lush» / «Witchypoo» / «Kill Rock Stars» (Слим Мун), «Sons of Ishmael» (Тим Фриборн, Майк Кэнзи, Пол Моррис, Гленн Пойрир, Крис Блэк), «Soylent Green» (Брюс Пёрки), «Sprinkler» (Стив Бёрч), «Steel Pole Bath Tub» (Майк Моравски), «Stone by Stone» (Крис Дезжардинс), «Strange Places» (Хавьер Рамирес), «Sun City Girls» (Элан Бишоп), «Surgery» (Джон Лими), «Swallow» (Крис Пью, Род Муди), «Swaziland White Band» (Ллойд Уолш, Джон Фаррелл, Деннис Фэллон), «Sweet Lickin' Honey Babes» (Джим Рой), «Tad» (Тэд, Джош Сайндер, Курт Дэниэлсон), «Teenage Fanclub» (Джерард Лав), «Television Personalities» (Дэн Триси), Терри Ли Хэйл, «Bags» (Криспин Вуд), «Bombshells» (Сайобхан Дюваль), «Boredoms» (Ямантака Ай), «Buzzcocks» (Стив Диггл), «Cateran» (Кэм Фрэйзер, Мёрдо Маклеод), «Derelicts» (Дуэйн Лэнс Боденхаймер), «Didjils» (Рик Симс), «Doughboys» (Джон Кастнер), «Dwarves» (Блэг Далиа), «Fluid» (Мэтт Бисхофф), «Gits» (Стив Мориарти), «Guttensnipes» (Эндрю Райс, Марк Хёрст, Майкл Макманус, Пол Брокхофф), «Jesus Lizard» (Дэвид Йо), «Thrown Ups» (Джон Лейтон Бизер), «Wongs» (Кевин Роуз), «Thinking Fellers Union Local 282» (Энн Айклберг и Марк Дэвис), «Thornucopia» (Джеж Брюэр), Трэйси Мэрандер, «Treacherous Jaywalkers» (Джош Хэйден), «Treehouse» (Ронна Майлз-Эра, Дэймон Ромеро), «Tumbleweed» (Ричард Льюис), «Unrest» (Марк Робинсон),
«Unwound» (Джастин Троспер), «Vampire Lezbos» (Дэвид Уайтинг), «Vegas Voodoo» (Кевин Фрэнке, Марк Бартоломью), «Victim's Family» (Тим Солиан), «Volcano Suns» (Питер Прескотт), «Vomit Launch» (Линдси Трэшер), «Wool» (Эл Блок, Франц Стол) и Юрий Ленкетт.


ПРЕДИСЛОВИЕ

БЛЭГ ДАЛИА, «Dwarves»: 90-е были таким особенным временем, полным теплоты и хорошего настроения - и «Нирвана» действительно способствовала этому, всё время плача, принимая наркотики и трахая уродливых тёлок... помогая принести немытым народным массам фланель и героин …

    Кончина Курта Кобэйна не была медийным событием или историей из новостей дня. В сообществе музыкантов, для которых он был всеми любимым другом, это была смерть близкого человека. Говорить о тех временах - значит, отметить достижения и повеселиться, для многих людей, которые рассказывают эту историю, это также означает напоминание о боли. Смерть никогда не должна ощущаться как ничто; для большинства товарищей, поделившихся с нами своими воспоминаниями, это по-прежнему так - и это хорошо. «Нирвана» была компанией обычных парней, разделивших музыкальную жизнь с тысячами других талантливых и преданных людей, и это - история жизни, которой все они жили.
    История «Нирваны» неотделима от истории жизни и смерти Курта Кобэйна. Однако его история - это не просто история обычного человека. Она о парне, который стал частью менее 1 процента человечества, которые добиваются успеха в творческих профессиях; один мальчик из 18 000 жителей Абердина, штат Вашингтон, ставший мировой легендой. Его смерть, на пике славы, только увеличила его исключительность.


    ВИКТОР ПОЙЗОН-ТЕТ, «Rat at Rat R»: Почему мы любим и/или должны любить Курта Кобэйна и «Нирвану»? Им не дадут возможность разочаровать нас. Никаких будущих песен под названием «Smells Like the Interior of a New Lexus» («Попахивает Интерьером Нового Лексуса»). Никаких дуэтов с кем-то, кому сейчас восемьдесят, чтобы расширить демографическую аудиторию. Никаких специальных репортажей по праздникам или линии одежды в торговых центрах (предварительно постиранных грандж-одеяний), загрузок, сладких, как газировка, конфузов с одеждой в перерывах или попыток создать альтернативную маркетинговую стратегию, которая на самом деле работает, только обернись и появись на отстойных медиашоу, которые зажигают таблички, подсказывающие тебе, когда хлопать или смеяться. И «Нирвана» никогда не будет пытаться вернуть сексуальность, купить баскетбольную команду, или выступать в качестве судей на конкурсе талантов.


    Идея этой книги появилась, когда я просматривал «Nirvana Live Guide», поистине поразительный сайт, перечисляющий детали очень многих из известных выступлений «Нирваны», и был очарован всеми этими редко упоминаемыми группами. Многие из них исчезли, оставив только названия на старых рекламных листовках, но по стечению обстоятельств они продолжают жить из-за ассоциации с одной из самых знаменитых групп в мире. «Нирвана» никогда не чувствовала, что она выше многих групп, которым они оказывали поддержку; они всегда чувствовали, что являются частью сообщества, рассказывающего эту историю, а не мира знаменитостей, к которому они присоединились. Эта книга о волшебстве обычных людей, делающих нечто выдающееся, потому что они имели мужество не обращать внимания на скептиков и действовать. Для многих людей, которые были так любезны, что уделили своё время и энергию - я надеюсь, что вы чувствуете себя счастливыми, читая результат, и это напоминает вам о ваших прекрасных временах, это была честь - узнать о ваших мирах, спасибо.
    Для фэнов «Нирваны» - я надеюсь, что беллетристика о суперзвезде станет ближе к реальности повседневной жизни и даст вам ощущение того, что вы тоже могли бы быть выдающимися.
    А папа? Спасибо за то, что разрешил мне посидеть у кровати с тобой в больнице и закончить это - и ещё за многое другое.


Я НАШЁЛ
СВОИХ ДРУЗЕЙ


1.0

Первые Плоды
Февраль - декабрь 1987 года


ОДНАЖДЫ ВЕЧЕРОМ в апреле I987 года беспокойное трио молодых людей с потными ладонями, заявляющее, что они - группа под названием «Skid Row» (и явно не более известная глэм-метал группа), выстроилось у дверей «Community World Theater» в Такоме - ветхого панк-местечка в маленьком городе в Вашингтоне. Не было никакой причины их замечать; в них не было ничего особенного. Всего две домашних вечеринки в их жизни в качестве группы, их первое выступление состоялось всего месяц назад, и этот концерт был большим испытанием. Их тощий, хрупкий и застенчивый лидер, которому было двадцать лет, даже ещё не был в том возрасте, когда разрешено пить спиртное.
    Втиснутое в программу концерта четырёх групп, выступление «Skid Row» прошло без инцидентов или лавров.

    БРАЙАН НАУБЕРТ, «Yellow Snow»: Комбинация необходимости и желания камня на камне не оставить после нашего концерта, иметь дело с нашей аппаратурой, и всего пива, что мы выпили - сорокоунциевого «Old English», если я не ошибаюсь - мне жаль это признавать, но я не помню, что был впечатлён кем-то в тот вечер. Мы были немного застенчивыми и были настроены обороняться, потому что хотя панк-сцена приветствовала нас, мы не были одними из них. «Yellow Snow» ценили за то, что у них был собственный саунд. То, что в наши дни считалось бы «инди».
    ПЭТ УИЛСОН, «Yellow Snow»: Они были старше нас, мне было шестнадцать, семнадцать, средняя школа - им, казалось, уже стукнуло двадцать. Мы нервничали, потому что мы были одной из молодых в плане возраста групп... Мы, возможно, ушли, поэтому я не помню, что их видел. Но пока мы играли наш концерт - это был чей-то день рождения в группе, поэтому мы играли песню «Beatles» про день рождения, и какой-то парень заорал: ««Beatles» - отстой!» Очень громко. А потом Курт Кобэйн сказал: «Заткнись нахрен, чувак! «Чёртовы «Beatles» рулят!» Все засмеялись, и тот парень больше нас не перебивал.
    БРЮС ПЁРКИ, «Soylent Green»: Они были уникальны. Честно говоря, я сперва не был уверен, что их поймут - шумные, немного хаотичные, неотшлифованные. Они легко могли бы, на первый взгляд, стать одной из тех групп, которые вы видите пару раз, а потом они исчезают, и вы их больше никогда не увидите.
    ЭРОН БЁРКХАРД, «Нирвана»: Я жил прямо через дорогу от дома Дэйла Кровера, я всё время был там, на репетициях «Melvins», каждый день. И Крист Новоселис привёл туда Курта - в первый раз, когда мы встретились - и уже на следующий день они спросили меня, хочу ли я играть на барабанах. Они знали, что я - ударник, им был кто-нибудь нужен, и я сказал: «Конечно! Да!» Но у меня не было барабанов, поэтому мы ездили к другу в Уэстпорт, и он снабжал нас барабанами, и в тот же вечер мы были в гостиной Курта, тренируясь играть. Это был конец 86 года; мы стали группой за два или три месяца до того, как мы сыграли свой первый концерт.

    Парней из будущей «Нирваны», вероятно, очень недооценивали, они выросли именно тогда, когда волна музыкантов проникла в периферийный район Абердина, штат Вашингтон. Сообщество музыкантов было также достаточно маленьким, поэтому все они знали друг друга, хотя бы потому, что отсутствие отдушин помимо вечеринок и репетиций затрагивало всех.

    ТОНИ ПОУККЬЮЛА, «Black Ice»: Этот район взрастил много талантов … Будто бы там были пласты групп, и перед нами в школе была группа – «Crystal Image», и её часть превратилась в «Metal Church» - эти парни сидели на одно-два места впереди, и всё было наполнено духом товарищества, до такой степени, что они разрешали нам приходить и посмотреть на их репетиции, или они заскакивали в нашу хибару... Курт обычно тоже приходил на нас посмотреть; он приходил посмотреть, просто стоя на нашем крыльце - у нас было большое окно, это был салон красоты - он стоял там и смотрел  в окно... Мы с Дэйлом Кровером обычно всё время джемовали - мы обычно жили меньше чем в миле друг от друга, поэтому я ходил туда, и мы играли «Iron Maiden».... Крист и Роб Новоселичи тоже были там - они жили как раз надо мной, поэтому я бегал к ним домой, и мы слушали, когда впервые появилась «Metallica», басовое соло Клиффа Бёртона, и мы все говорили: «Это - бас?!»... Мы видели этих парней в школе - Крист возвышался над всеми; вы знали, когда он входил в комнату, что это Крист. Хороший парень, довольно умный. Но Курт был супертихий... Он был просто одним из тех парней, которые проходили мимо, и вы просто не заметили бы его сразу. Однажды в школе он передал записку девушке позади меня; она передала её мне, и там было написано: «Ты научишь меня играть на гитаре?» Я сказал ему: «Да, нет проблем». Но этого так и не случилось.
    ДЮК ХАРНЕР, «Black Ice»: Поскольку мы были очень молоды, и молодым группам было негде играть, наша и другие молодые группы, главным образом, устраивали маленькие сборища там, где репетировали... Что касается радиостанций и газет, вам нужно было быть знаменитостью или играть в одном из лучших местных клубов, чтобы быть хоть как-то упомянутым; ни один источник ничего не сделал для молодых групп в Харборе. В то время, когда мы росли, не было никаких клубов для несовершеннолетних или точек, поэтому это были репетиции, репетиции, репетиции!.. Моя кузина замужем за Майком Диллардом [первоначальным ударником «Melvins»), и спросила, не против ли я, чтобы они зашли … и они пришли примерно на час. Они не казались слишком впечатлёнными, но сидели там и компостировали нам мозги и задали несколько вопросов об усилителях и системах местного радиовещания. Позже я спросил свою кузину, что они думали, и она сказала, что они были не слишком этим увлечены: «Ни «Ramones», ни «Sex Pistols», ни «Police», ни «Clash»... нет, спасибо!»

    Первое публичное выступление «Нирваны» в марте 1987 года, в маленьком городке Рэймонде, основывалось на желании их друга установить для них связи.

    РАЙАН ЭГНЕР, «Psychlodds»: Я был на этих репетициях два или три раза в неделю, и я просто снова и снова слушал, как они играют свои песни. Вероятно, после пятого или шестого раза начинается обсуждение.... Я говорю ему: «Курт, это звучит не так уж и плохо, тебе, возможно, это не нравится, но это звучит хорошо», а он говорит: «Да, я не знаю...» Он был довольно неуверенным во всём. Одно время у нас было такое обсуждение, и я сказал: «Я мог бы представить это на радио», и для него это было реальное оскорбление, потому что у нашей радиостанции в местном масштабе была плохая репутация, потому что они крутили только рок-барахло. Поэтому я говорю: «Нет, это не то, что я хотел сказать!» Это до 91 года, до того, как кто-то вообще подумал бы, что будет альтернативный ныне существующий мэйнстрим - было оскорбительно намекать, что это может когда-либо случиться, а я просто сделал это. «Как ты смеешь говорить нечто подобное! Я не хотел бы этого!» Вот куда всё заходит – «Ты мне не веришь?» Он отвечает: «Нет, никто бы не захотел слушать». Я говорю: «Я тебе докажу...»
    ТОНИ ПОУККЬЮЛА: В те дни в Рэймонде в том доме мы отрывались каждый вечер, не имеет значения, что это был за вечер! У нас были музыканты, не важно, кем вы были, вы могли просто прийти и сыграть - не обязательно даже группы, но сыграть, мы просто хотели слушать. Тот дом был очень изолирован, даже если бы была драка на дороге возле дома, это не затронуло бы никого, очень уединённый.
    РАЙАН ЭГНЕР: Я работал с группой под названием «Black Ice». Они были очень успешной кавер-группой, которая давала концерты, в местном масштабе... эти парни казались очень умелыми и очень талантливыми, очень искусными в техническом отношении... Тони Поуккьюла снял дом, где проходил первый концерт «Нирваны» - вот почему это случилось, потому что я работал с «Black Ice». Он был их гитаристом.
    ТОНИ ПОУККЬЮЛА: Я говорил с Райаном, и он сказал: «Эй, у меня есть такие парни - Курт, Крист и Эрон - у них есть совместная группа, они сочиняют крутой материал, ты не против, если они придут и как-нибудь поджэмуют?» Это было предложение Райана, и я просто сказал: «Да, мы всё время функционируем, просто скажи мне, когда ты хочешь». После этого всё было довольно быстро.
    РАЙАН ЭГНЕР: У них не было средств, у них не было места, у них не было фургона, у них не было денег, у них не было работы... Я был укладчиком ковров, поэтому в моём распоряжении всё это было, и я думал в направлении заведения полезных знакомств - вот как работал мой ум. И я соединил эти части и мимоходом сказал: «Парни, а что вы делаете в пятницу? Давайте сделаем вот это...» Первоначально был коленный рефлекс: «Нет, лучше не надо»... Я просто ловко обошел это и продолжал в том же духе - большого давления не было, они могли бы пойти и попробовать и это было бы забавно, и они могли бы пойти и попробовать … Не требовалось больших усилий с их стороны, так сказать. Это было в сорока пяти минутах езды, и мы заваливаемся и начинаем играть.
    ТОНИ ПОУККЬЮЛА: Райан молодец. Он убедился, что они хорошо подготовились, прежде чем они приехали. Для меня это просто стало обычным делом: джэм-сейшн. Мне разогрели гитару к тому времени, когда они настраивались... Я на самом деле не знал песню. Вы не услышите от меня, что я говорю: «Я её не знаю!» Именно поэтому вы слышите сходящую с ума тремоло-систему, к тому же я уже, вероятно, был «в пути»... После того, как Райан сказал мне: «Эй, они на самом деле не джэмовали с людьми», я сказал: «Круто, я пойду возьму пива», и отложил свою гитару и пошёл на кухню, а чуть позже Джефф распахнул свою куртку и потянул на себя свой воротник и показал мне, что у него был работающий диктофон. Я сказал: «То, что надо, они на самом деле довольно хорошо звучат. У них есть несколько крутых вещей»... Они были очень резкими, но уже тогда можно было сказать, что они просто пытались быть собой - придумывая какие-то мелодические линии - это, определённо, отличалось от того, к чему мы привыкли. Я просто веселился. Крист стоял на журнальном столике со скотчем на сосках, и я просто сидел там и смеялся.
    РАЙАН ЭГНЕР: К нам не испытывали ненависти, но мы не нравились...  когда вы растете в консервативной культуре, и пытаетесь быть либеральными или авангардными - или вычурными, тогда вы получаете своего рода отторжение - ощущение, что «вам здесь не рады». Это трудно принять, когда взрослеешь. То, что вы слышали, негативные вещи, о том, что «Нирвана» думала об Округе Грэйс-Харбор, мы не могли со всем этим примириться. Мы очень хотели быть признанными нашими сверстниками, и мы действительно были приняты лишь значительно позже. Этого не было, потому что мы не пытались давать здесь концерты, Вот каким был концерт в Рэймонде - они приехали, сделали своё дело, и публика стояла на кухне и говорила: «Вот это да, что это за чертовщина?» В комнате был я, Шелли [Дилли], Трэйси [Мэрандер] … приблизительно четверо из нас, кто был бы на репетиции, если бы они вернулись в Абердин, в то время как публика Рэймонда смотрели из кухни, думая: «Что это за чертовщина?», и не вбегая в комнату, как они делали в 1991, 92, 93 году - не прыгая, как они делали в «Coliseum». Мы этого не забыли. Стоя на сцене в «Coliseum» в 92 году, я был куратором молодежной группы нашей церкви и, глядя на публику, я видел ребят из своей молодёжной группы, которые смотрели на меня на сцене, и я смотрел и думал: вы были теми ребятами, которые не думали, что они достаточно хороши для радио - там 16.000 человек, прыгающих под «Teen Spirit» - я пытался сказать вам это в 88 году.

    Курт Кобэйн, Крист Новоселич - лучший друг Кобэйна и контактный контрастный персонаж по сравнению с более тихим соседством с его товарищем по группе - и Эрон Бёркхард не были новыми «Beatles». В этом первом воплощении они создавали разную атмосферу от хард-рока до психоделических каверов грязного панка – они были не вполне уверены, какими они хотели быть, и это проявлялось в других аспектах их поведения на сцене.

    СЛИМ МУН, «Nisqually Delta Podunk Nightmare»: Курт уже явно демонстрировал свою «исполнительскую» сторону. Насколько я помню, хотя он казался нервным, он был одет очень безобразно, что-то вроде пародии на глэм-экипировку, и он сделал незабываемое «соло», сидя на корточках и изгаляясь надо всеми рычагами на своих педалях эффектов.

    Для некоторых, однако, существовала прямая связь.

    ДЖОН ПЁРКИ, «Machine»: Я играл в группе под названием «Noxious Fumes» - мы дали много концертов в «Tropicana», и Крист Новоселич ездил с «Melvins» в «Tropicana»... Я познакомился с Кристом, когда он был их тур-менеджером. И несколько лет спустя в один из тех случайных вечеров, когда я пошел в «Community World Theater», - не зная, кто играет - на сцене были «Skid Row»... Возможно, там была пара десятков человек - возможно, человек двадцать пять или около того... Я вошёл и подумал: «Надо же, это Крист... Его группа крутая... Точно! Крист на басу...». И я сидел и смотрел, как они играют, и однозначно полюбил их. Эмоции, которые я слышал- мне очень понравились. Голос Курта на самом деле сразил меня наповал с самого начала, запросто - опредёленный саунд в его голосе. После концерта я подошёл к Курту и спросил его, есть ли у них плёнка, демо. Он сказал, что они собираются записываться.

    До записи этой молодой группе было по-прежнему довольно далеко. Апрель 1987 года был началом новой жизни для Курта Кобэйна, когда он получил то, что оказалось решающим для расцвета его таланта: настоящий дом на Пир-стрит, 114 ; в Олимпии. Разрыв его родителей в 1976 году оторвал его от того, что он знал в течение восьми лет - самое долгое, когда он проживал по одному и тому же адресу за всю его жизнь. С пятнадцати лет его жилищные условия всё более ухудшались, и в течение следующей половины десятилетия он не жил и года по какому-либо адресу. В семнадцать, восемнадцать и снова в девятнадцать лет он находился на грани того, чтобы стать бездомным, и в окончательном регрессе спал в больнице, в которой он родился.
    Поскольку ниже опускаться было уже некуда, он поднялся. Однако это случилось не благодаря мужеству или храбрости. У Кобэйна была благодетельница: его подружка, Трэйси.

    РАЙАН ЭГНЕР: Трэйси Мэрандер была очень увлечена этой сценой и поначалу стала большим защитником «Melvins» - вот как она познакомилась с Куртом. Она была одной из немногих людей из Олимпии, купившихся на маленькую музыкальную сцену, которая волей случая оказалась в Грэйс-Харбор, и она была довольно важна, потому что оценивала то, что он делал с позиции того, что он имел гораздо более широкое влияние на музыку и артистов, имевшихся в Олимпии и Коллледже Вечнозелёного Штата, однако она говорила: «Парни, вы, типа, крутые...». Трэйси ходила на каждый концерт «Нирваны». Она была очень участлива... У Криста была [его подружка] Шелли. Она работала. Он тоже работал, но он мог уволиться с работы и не работать две-три недели или месяц; он был художником, поэтому он работал в летние месяцы, но потом не работал, потому что шёл дождь, поэтому у Шелли была эта постоянная работа, которая всегда создавала условия для того, чтобы арендная плата была заплачена, и на столе была еда. Но когда он был вдали от Шелли, у него в кармане могли быть деньги, а могли и не быть. Курт был таким же, у него была работы, когда он абсолютно в этом нуждался - но у него была Трэйси Мэрандер, и обе - и Шелли, и Трэйси работали в этом кафетерии «Боинга», работали там в ночную смену, но когда у любого из этих парней не было рядом их подружки, чтобы поддержать их, у них могло не быть денег в кармане …

    Следующий концерт «Нирваны» в мае чуть не сорвался, ещё не начавшись, из-за простого случая демонстрации юношеского боевого духа - возможно, целого ящика спиртного (игра слов – «боевой дух» и «спирное» звучит как «spirit» - Прим. пер.).

    СЛИМ МУН: Крист был очень пьян и, да, он был веселым пьяницей, но также и иногда очень раздражающим. Я помню вечеринки, где он пулял из огнетушителей, ломал мебель, танцуя на столах... Его опьянение не затрагивало музыку, или, по крайней мере, я не помню, чтобы она затрагивалась, но я действительно думаю, что Курт был менее напыщенным на том концерте.
    Это была группа достаточно репетировавшая, чтобы они могли по-прежнему выходить на сцену, когда одна треть группы оказывалась пьяной... Однако не слишком обращая внимание на то, что участники группы считали обязательным для себя не приезжать пьяными.
    Это было заключительное мероприятие Совместной Организации Большого Сообщества Студентов Колледжа Вечнозелёного Штата (GESCCO). Внедрение «Нирваны» в необычно плодородную музыкальную окружающую среду Олимпии возникло в значительной степени благодаря наличию Колледжа Вечнозелёного Штата.

    СЛИМ МУН: «GESCCO» появилась, потому что некоторые студенты колледжа выяснили, что они могли бы получать средства из колледжа для «студенческой организации», которые они могли использовать, чтобы арендовать складское помещение и устраивать что-то вроде рок-концертов и картинной галереи. Она закрылась, потому что колледж выяснил, что рок-концерты создают страховые обязательства. «CESCCO» была большим пустым складом, возможно, когда-то это был автогараж.

    ДЖОРДЖ СМИТ, «Dangermouse»: Благодаря деньгам Колледжа Вечнозелёного Штата произошло взаимовлияние культурной жизни колледжа и культурной жизни Олимпии - это был явно запланированный проект, чтобы заниматься этими двумя сообществами... когда это началось, был семинар, куда пригласили прийти всех, и у них было большое групповое обсуждение, и кто-то выполнял роль арбитра, и круг стульев, и все могли высказаться по поводу того, какой должна быть «GESCCO»... музыка доминировала над планированием, в то время как силы, стоящие за этим, всегда пытались добиться того, чтобы больше внимания уделялось изобразительным и сценическим искусствам, но это так на самом деле не удалось. Группы более чем кто-либо организованы; если вы гастролируете, вы можете заказать концерт за два месяца вперёд, чтобы график заполнялся музыкой...

    Пусть и маленький, апрельский концерт «Нирваны» принёс им первых поклонников.

    СЛИМ МУН: Я не был постоянным организатором в «GESCCO». Я в итоге просто устроил тот концерт, потому что очень неожиданно прошёл слух, что «GESCCO» закрывается, и я подумал, что будет хорошо иметь «последний концерт». Группы, которые играли, были выбраны в основном потому, что они были готовы играть тотчас же, хотя я попросил конкретно «Skid Row», потому что получил удовольствие от их концерта в «CWT»... Зрителями были панк-рокеры и студенты колледжа. Главным образом, друзья, люди на музыкальной сцене в Олимпии. Держу пари, что половина аудитории играла в собственных группах... Для некоторых концертов побольше, как у «Melvins», организаторы устанавливали подъёмники сцены, но для концерта, о котором вы говорите, мы просто поставили  в одном углу маленькую акустическую систему.

    Этот концерт прошёл настолько хорошо, что группу пригласили на колледж-радиостанцию, «KAOS» в Олимпии. Музыкальным домом группы в этот период времени обычно была Такома.

    ДЖОН ПЁРКИ: Дело в том, что много музыкантов приезжает отсюда, и они перемещаются - вы об этом много услышите. Есть много групп... которые из Такомы, или были в Такоме, или имели связи, потом отправившихся в дорогу. Такие, как «Melvins», они никогда не жили в Сиэтле. В значительной степени их первоначальными местами для тусовок были Такома и Олимпия, и они были родом из Монтесано, потом они распались, начали гастролировать и в итоге переехали в Лос-Анджелес... Был дом, в котором жили «Noxious Fumes» и «Girl Trouble», его называли Адским Домом, и это было, пожалуй, единственное место, где панк-группы играли в Такоме. Был один бар под названием «Bed Rock» - они дали пару концертов, но это было, пожалуй, ничто. Но Адский Дом в 1983-85 годах был в основном домом для вечеринок. Там у них играли гастролирующие группы - там играли «Soul Asylum», много разных групп.

    Крист Новоселич переехал в Такому в 1987 году, и именно здесь, в «Community World Theater», один из постоянных жителей Адского Дома, Джим Мэй, организовал пять из своих семи настоящих концертов между апрелем 1987 и апрелем 1988 года.
    «Community Theater» был центром для групп: за короткие восемнадцать месяцев в этом месте было организовало 130 удивительных концертов для зрителей всех возрастов.

    БРЮС ПЁРКИ: Если вы не были в большом городе, а Такома по-прежнему относительно маленькая, там было очень небольшое, если таковое вообще было, панк-рок-сообщество ещё в начале 80-х. В большинстве школ была маленькая группа из троих или четверых друзей, которые увлекались панком. Панк вообще не был крут. Ты мог быть также самым большим чудаком в школе. Вот как люди смотрели на тебя. Поэтому когда ты обнаруживаешь, что ещё один человек увлекается панк/андеграундной музыка, вы сразу же чувствовали родство... Адский Дом на Пятьдесят Шестой улице был центром всех домашних вечеринок и радушно принимал любую местную группу... Только после того, как закрылись несколько главных точек вроде «Gorilla Gardens» в Сиэтле, реальное сообщество групп начало фактически расти и играть в Такоме. Конечно, «Community World Theater» облегчил для какой-нибудь группы Такомы поиски места, чтобы поиграть. В середине - конце 80-х вы начинали видеть, что несколько групп становятся непременными атрибутами Такомы: «Soylent Green», «He Sluts», «Inspector Luv» и «Ride Me Babies», «Silent Treatment», «Subvert», «AMQA»... «Community World Theater» был редкой вещью. Управляемый Джимом Мэем, одним из нас. Он ничего не имел с этого проекта, я уверен. Это была, вероятно, огромная головная боль, и я предполагаю, что это стоило ему денег, но в течение краткого времени у ребят было своё собственное место, чтобы играть. Ну да, это был бывший порнотеатр без отопления и с дерьмовой акустической системой, но он был наш. Не случайно «Community World Theater» с любовью вспоминают практически все, кто когда-либо играл там, или смотрел там концерт. Как будто, на мгновение, панки фактически управляли всем... Вот каким всё казалось через несколько месяцев, сразу после колоссального прорыва «Нирваны» - по существу убившего глэм-метал - это казалось важным, будто нас, наконец, заметили, наконец, услышали. Конечно, это было недолго и быстро было поглощено.

    ТИМ ФРИБОРН, «Sons of Ishmael»: По сравнению со многими местами, где мы играли тем летом - сарай в провинциальном Эль-Пасо, боксёрский клуб (ринг был демонтирован, когда мы приехали), гараж, несколько гостиных, ветхий зал «VFW», ролледром, пиццерия - это казалось дворцом, самым настоящим Филлмором.
    МАЙК КЭНЗИ, «Sons of Ishmael»: Я почти уверен, что он был обветшалым; большинство мест, в которых мы играли, были такими. Я был готов поспорить, что там, в холле, был красный ковёр, и что он был в сигаретных ожогах и комках почерневшей жевательной резинки, и что почти физически присутствовали запахи мочи и плесени.
    КРИС БЛЭК, «Sons of Ishmael»: Сняли несколько рядов сидений спереди, чтобы создать пространство, подходящее для моша. Однако я также вспоминаю, что большинство людей сидело на сиденьях, которые были по-прежнему там, и смотрели концерт... Позже, когда я понял, что поспать в вестибюле этого театра с привидениями не удастся, я, конечно, направился к фургону.
    ПОЛ МОРРИС, «Sons of Ishmael»: Это место выделялось на фоне остальных, и тот факт, что по слухам в нём обитали привидения, делал его вдвойне примечательным. Ещё было необычно, что мы также хотели бы переночевать в этом месте, но для нашего промоутера, Джима, это было нормально... Кажется, он жил в будке киномеханика.
    ГЛЕНН ПОЙРИР, «Sons of Ishmael»: Я вспоминаю, что пытался поспать в холле на синей виниловой скамье с видом на улицу за парадной дверью, у попкорн-машины. Поговаривали, что в театре обитают привидения; мне жаль привидение, которому пришлось терпеть тот ночной воздух, полный желудочных газов!

    «Нирвана» вернулась в июне, под названием «Pen Cap Chew».

    РАЙАН ЛУАЗЕЛЬ, «Machine»: Мы видели «Pen Cap Chew» в «CWT», и «Skid Row». Мы ходили туда каждый уикэнд, не имело значения, кто играл - это была наша церковь.
    ДЭЙВ ЧАВЕС, «Hell's Kitchen»: «Hell's Kitchen» была побочной группой, которую я основал... Мне пришлось уйти, когда «Verbal Abuse» отправились в тур... Мы играли вместе всего семь месяцев. Концерт, о котором идёт речь, был самым крутым моментом игры вживую, он и запись демо «HK»... Я просто помню, что они были раскрепощённой гараж-группой с крутым вокалом... На Курте было много одежды, и он был весьма крут... Они выглядели так, как звучали, так сказать.

    Кобэйн по-прежнему делал это впоследствии в жизни, компенсируя своё тощее телосложение одеждой в несколько слоёв, чтобы скрыть своё тело.

    БРЮС ПЁРКИ: Во второй раз эта музыка торкнула меня намного больше. В первый раз она казалась раскрепощённее, более хаотичной, более шумной. Я не уверен, или это просто моё ухо расслышало её лучше со второй попытки, или они на самом деле стали более сплочённой группой. Я предполагаю, что это была комбинация и того, и другого. Как и в случае с другими «шумными» группами – «Sonic Youth», «U-Men» (ещё одна весьма недооцененная ранняя группа с Северо-Запада) часто требуется несколько прокруток пластинки, чтобы начать видеть очертания среди кажущегося хаоса.

    К августу группа снова трансформировалась, в «Bliss». Однако, играя в апреле всего для двадцати пяти человек, аудитория на сей раз увеличилась всего, наверное, до сорока человек.

    ПОЛ МОРРИС: Мы приехали в Такому (известную своей плохой конструкцией моста), страдая от насморка, которые, как я думаю, мы подхватили от «Youth of Today» в Сан-Франциско в доме «Maximum Rocknroll».
    ТИМ ФРИБОРН: Мы были рады аншлагу в «Community World Theater». В первом ряду, во всяком случае... «Big Black» играли свой финальный концерт в Сиэтле, поэтому я предполагаю, что несколько такомцев, которые могли посетить наш концерт, поехали в Сиэтл.
    МАЙК КЭНЗИ: Здесь я не иронизирую, но, кажется, кто-то в зале был одет в красно-черную куртку лесоруба.

    Для «Bliss» этот концерт был не более или менее успешным музыкальным хэппенингом, чем выступление в апреле, мае или июне.
     ТИМ ФРИБОРН: Их песни были довольно мутные и незапоминающиеся для моих усталых, опустошённых ушей.

    МАЙК КЭНЗИ: Я вообще ничего не помню о музыке «Bliss». Мы слышали много групп тем летом, но только три выделялись позитивным образом: «Nomeansno», «False Prophets» и «Porn Orchard».
    ПОЛ МОРРИС: Как и Тим, в это время я страдал от выгорания, оттого, что увидел слишком много групп за такое короткое время... В музыкальном и визуальном отношении я не был впечатлён, и я ими не интересовался.
    ГЛЕН ПОЙРИР: Для меня «Bliss» не выделялись вообще... они были молодой группой, ищущей свой путь... Мне понравились «Magnet Men», которые тем вечером играли больше.
    КРИС БЛЭК: Я на самом деле помню много ткани в клетку и длинные песни - некоторые продолжительностью в две, возможно, в три минуты … шутливое бормотание на сцене, много взглядов в пол, и длинные, в замедленном темпе, песни... Я помню, как думал, что или быстрый хардкор ещё не пришёл в эту глухомань, или что для них он уже устарел.
    ТИМ ФРИБОРН: Кроме промоутера - приветливого и тогда сломавшего ногу - Джима Мэя - я никого не могу назвать, с кем мы познакомились в тот вечер... Я помню, как болтал с Джимом Мэем в забегаловке после концерта о местном тусовщике с экзотическим венерическим заболеванием, из-за которого на его предплечье образовались огромные наросты.

    Это не были потрясающе профессиональные концерты. Они больше походили на экзотические вечеринки с ночёвками без коммерческих перспектив.

    ДЭЙВ ЧАВЕС: Я только помню, как люди скандировали: «Мы принесли свои спальные мешки и не пойдём домой!»
    ТИМ ФРИБОРН: Я помню, как болтал с «Magnet Men», которые отдали нам свою выручку... Тот факт, что это был мешок монет, не уменьшил мою признательность и за этот жест, и за наличные.
    БРЮС ПЁРКИ: У меня есть фотография, где мы с Джорджем, с того же самого концерта со Слимом Муном, играющим на заднем плане. Столько будущей славы позади нас, но для всех нас это был просто ещё один вечер с пятидесятью-шестидесятью нашими друзьями в этом пещерообразном, ледяном старом кинотеатре, сидящими на дерьмовых сиденьях, которые некогда занимали старые извращенцы, теперь занимаемыми молодыми панками, но нам это нравилось. Он был наш, и мы сделали его чем-то особенным, хотя бы на некоторое время. Конечно, в то время мы жаловались на холод, жаловались на малое количество народа в зале, ни денег, ничего...

    Хотя «Bliss» были слишком робкими, чтобы находить контакт с публикой, и были слишком озабочены попыткой исполнить свои замысловатые ранние композиции, чтобы отрываться, они, тем не менее, демонстрировали некий уровень честолюбия...
   
    ТИМ ФРИБОРН: «Bliss», типа, посылали... противоречивые сигналы; может быть, в шутку? В конце концов, гитарист носил атласные штаны и туфли на платформе (и такой накладной паричок, похожий на стиль «Lynyrd Skynyrd»).
    ПОЛ МОРРИС: Когда я увидел этих ребят, гримировавшихся там, в туфлях на платформе и в шелковистых блестящих штанах, мой скептицизм вырос... Помимо одежды в драматическом мастерстве ничего не запомнилось.

    Одежда зависела от меры развития драматического мастерства, но она по-прежнему отражала понимание группы, как выделиться.
    Потом всё застопорилось. Бёркхарда выгнали, и группа исчезла почти на пять месяцев.
    ЭРОН БЁРКХАРД: Я был пьян, и у меня конфисковали машину Курта - вот почему он меня выгнал меня!
    РАЙАН ЭГНЕР: Я помню, когда они потеряли Эрона. Он был обузой, потому что он был немного старше, и он интересовался девушками и выпивкой, что иногда преобладало над интересами группы, и это стало самым большим недостатком... он был одним из таких парней, которые не чувствовали потребности пойти и сделать татуировку «Black Flag». А Курт и Крист искали того, у кого была бы стопроцентная отдача - они ожидали, что ты превратишься в сто процентов того, что они делали. Я не уверен, что это убедило бы их в этой полной отдаче.

    Неопределённый статус группы ощущался на всём и, имея всего шесть концертов за весь год, было неясно, было ли она чем-то большим, чем хобби. Точно так же из-за их разнопланового раннего саунда нельзя было толком понять, были ли они клонами «Melvins», исполнителями новой волны или хард-рок/панк-фьюжн-группой. Наиболее показательным признаком было то, что они не могли даже остановиться на каком-нибудь названии. Кобэйн знал, что название было решающим для создания связей для музыкального наследия.

    ДЖЕК ЭНДИНО, «Skin Yard»: Курт несколько раз использовал имя Курдт как тонкий намёк на ещё одного, единственного знаменитого музыканта, который был родом из Абердина, штат Вашингтона, до «Нирваны»: местная легенда, гитарист Курдт Вандерхуф, сооснователь группы с Северо-Запада под названием «Metal Church» (с несколькими альбомами на ведущих студиях звукозаписи в 80-х)... «Metal Church» была здесь очень значима и, если бы не «Нирвана», Вандерхуф, вероятно, по-прежнему был бы единственным успешным музыкантом, который когда-либо был родом из Абердина. Можете поспорить, что каждый парень, который рос в крошечном Абердине в 80-х знал, кем он был.

    Подведём итоги 1987 года: мало что изменилось. Кобэйн создал группу, которая у него была уже два года, но в свой актив можно было записать две домашние вечеринки, концерт в колледже и три прогона в Такоме - собравших, возможно, сотню зрителей. Они могли чувствовать воодушевление, что их передали по радио... Однако никто из интервьюируемых не упомянул о том, что это слышал. «Нирваны» не существовало. Безымянная любительская группа из  крошечного городка на Северо-Западе начинала свой путь... Но не было никаких гарантий, что этот путь куда-то ведёт.

2.0

Первый Альбом: «Нирвана» в Студии
Январь 1988 года

КОБЭЙН И НОВОСЕЛИЧ хотели встретить Новый год, добившись успехов, поэтому они забронировали время на «Reciprocal Recording» в Сиэтле на 21 января под названием «Ted Ed Fred». Выбор времени становился тенденцией; 1992 год будет единственным годом, когда они не записывались в январе. Некоторые люди идут в спортзал, «Нирвана» записывала музыку. Перед записью им сперва пришлось вернуться в Абердин, где они провели три репетиции в доме барабанщика «Melvins» Дэйла Кровера, который временно занял место ударника.

    ДЖОН ПЁРКИ: На концерте в «Community World Theater», где играл Дэйв Фостер, Курт, наконец, сделал мне копию первой демокассеты. Я услышал это от Джима Mэя, который управлял «Community World Theater», и Курт дал ему копию, чтобы устроить там шоу, а потом я услышал её и сказал: «Боже мой, я должен получить её копию...» Мне приснился сон, и я рассказал о нём Курту. Мы возвращались, мы подошли к его машине, он взял плёнку, на другой стороне был «Montage of Heck», и он даёт её мне, и мы идём назад, и я сказал: «Курт, мне приснился очень странный сон, я был в «Coliseum» и смотрел, как вы, парни, играете перед тысячами людей...» Я не помню, что он ответил - он не сказал: «Ого, правда?!» Это было больше похоже на: «Ого, круто». Я помню этот сон по сей день; как я был там с тысячами людей и смотрел, как эти парни играют - по-моему, музыка была очень хороша.
    КРИС КУИНН, «Sister Skelter»: В самый первый раз я встретил Курта на вечеринке в Олимпии, в конце 87 года. Там был Дэйл из «Melvins» - я спросил, как у него дела. Он объяснил: «О, я делаю такую вещь с этим парнем», и он показал рукой, а там был такой выглядящий тощим парень-рокер в джинсовой куртке - у него была такая штука «Scratch Acid», которую он нарисовал на спине куртки - мне он понравился, и я подумал: «Ого, Дэйл Кровер, «Scratch Acid»… я хочу знать, что это!» В тот вечер я с ним поздоровался, поговорил о его куртке, о «Scratch Acid», всё это меня заинтриговало.
    РАЙАН ЭГНЕР: Я видел, как сочинялась «Hairspray Queen» - у Курта было видение, у него были партии и фрагменты, столько, что он физически показывал Кристу, как играть партию баса - я физически присутствовал в комнате. Это странная партия баса, с такими скольжениями вверх и вниз по грифу... Когда пришёл Дэйл, ему дали ранние демо, и он сразу понял, в чём основная идея этого всего … Тот факт, что Курт смог найти трёх ударников в одном городе, готовых играть в группе и со стилем музыки, показывает, что в те времена было много активности и много талантов.

    Продюсер Джек Эндино согласился на бронирование, потому что присутствие Кровера убедило его в том, что это будет интересная группа. Другие реагировали так же.

    РАЙАН ЛУАЗЕЛЬ: Был 1988 год, Джон Пёрки играл в охрененной группе, «Subvert», и мы стали очень хорошими друзьями, И он идёт в школу с этой кассетой «Нирваны», тогда ещё были кассеты: «Чувак, ты должен это услышать! Мой друг Курт!» Их первое демо с Дэйлом. Я чувствовал, что если Дэйл играет на барабанах, тогда, чёрт, это отлично! Мы крутили его и понимали, что оно очень хорошее, нам оно понравилось... они очень хороши; но причина, по которой они были хороши, была в том,  что на барабанах играл Дэйл... Но ещё одна причина была в том, что они были оригинальными и сумасшедшими, запись была суперской... Каким бы ни было то демо, это был самый лучший альбом.

    Способность «Нирваны» общаться, заводя друзей, была решающей - андеграунд извлекал пользу из знакомств людей.

    ПИТЕР ЛИТВИН, «Coffin Break»: Я запомнил только то, какой хорошей компанией парней они были, я в основном знал их тогда просто потому, что мы сыграли вместе несколько концертов. Помню, они сначала не жили в Сиэтле. Я помню, что Курт был тихим, несколько робким курягой травы. Крист был суперкрутым и всегда был очень дружелюбным парнем.
    ДЭЙМОН РОМЕРО, «Lush»: Мы играли с ними на домашней вечеринке в доме нашего басиста, в Лачуге Кэдди, до концерта в «Community World Theater» в марте. Я слышал их демокассету, копия которой была у Слима (я недолгое время был ди-джеем на «KAOS». Курт дал мне демокассету, чтобы поставить в эфир. Он также дал мне свою сольную четырёхдорожечную запись, которую я ставил несколько раз), поэтому увидеть эти песню впервые вживую было офигенно. Дом был переполнен, перегружен, люди были даже в переднем дворе - люди сходили с ума! Раньше они не слышали эти песни, но всем им они понравились - они были офигенными. Вообще, люди на Северо-Западе - несколько вялые, они не сходят с ума всё время, но когда играла «Нирвана», люди просто одурели. Я был просто сражён: «Охренеть, у этих ребят просто совершенно другой уровень!...». Все мы знали, что панк-рок застрял в прошлом, люди пытались привнести в него разные влияния, «Нирвана» действительно очень клёво была в состоянии привнести и тяжелый рок-саунд, и простоту панк-рока. Эти песни были офигенными - тот их первый репертуар. Я не думаю, что это правда, но своего рода мифология, которая бытовала в то время, состояла в том, что первые двенадцать песен «Нирваны» были первыми двенадцатью песнями, которые вообще написал Курт. Это неправда; он записывал демо, он делал другой материал... но это была мистика... Это вроде как понятно: вот этот парень из Абердина, он - блестящий автор песен... «Нирвана» действительно много играла, когда они были в Олимпии - они играли на вечеринках, они старались быть очень открытыми, у них просто была какая-то волшебная комбинация, потому что все их любили - их любили «K Records», они нравились более скользким людям Сиэтла.

    У «Reciprocal Studios» были определённые преимущества для групп, только начинающих карьеру, включая цену – «Нирвана» еле наскребла требуемые 152 долларов.

    ХАЙМЕ РОБЕРТ ДЖОНСОН, «Crunchbird»: В первый раз, когда я ходил туда записываться, она была доступной, удобной и очень непритязательной. У меня практически не было средств, которые приносили бы доход в те времена, поэтому это была очень важная причина.
    Пол КИМБОЛЛ, «Lansdat Blister» и «Helltrout»: «Reciprocal», это было то место, где можно было отслеживать в то время тяжёлую музыку. Джек Эндино вовлекал людей во всю большую работу, которую он делал для групп с «Sub Pop», и Крис [Хэнзек)] заканчивал делать большое количество материала, которое не мог бы сделать Джек. Мы не знали никого из них до записи там, но мы знали, что мы хотели часть той магии «Reciprocal».

    «Нирвана» работала с Эндино больше, чем с любым другим продюсером - признак того, как его подход и отношение ободряли музыкантов.

    ДУЭЙН ЛЭНС БОДЕНХАЙМЕР, «Derelicts»: Большая часть нашего материала была создана Джеком Эндино - суперклассный парень. С которым очень легко работать, он мирился со всей нашей фигнёй... Вообще никакой позы - очень компетентный в своей профессии. Прямолинейный, точный, делает всё вовремя… Как-то раз я, помню, сказал, что сперва хочу порепетировать, я не хотел, чтобы он это записывал. Я хотел сперва порепетировать. Он сказал: «Хорошо, круто», и я сделал это – и, конечно, он это записал, и это был отличный дубль. Он просто смеялся – «Вот оно, вот тот самый дубль». Он знает, что делает. Он делает так, чтобы вы чувствовали себя комфортно.
    ХАЙМЕ РОБЕРТ ДЖОНСОН: Я был довольно чокнутым парнем, когда познакомился с Джеком. Я не мог сидеть на одном месте, потому что был очень впечатлительным... Я хотел быть в постоянном состоянии постоянного творчества, работал ли я песней, когда мурлыкал про себя аккорды, писал ли стихи на листе бумаги, который был под рукой... что мне в нём нравилось, так это тот факт, что он противостоял мне в хорошем смысле, и первое, чему я от него научился – это как слушать других и как на самом деле услышать то, что они пытаются сообщить... Если я упоминал какие-нибудь группы вроде «King Crimson» или заводил разговор о каком-нибудь артисте вроде Фрэнка Заппы или Орнетта Коулмена, он не осуждал, и мне не приходилось объяснять, о чём я ему говорил... Когда Джек сказал об этом, он говорил с учётом своей компетенции и (превосходного) музыкального вкуса. Кроме того, Джек знал, как делать с гитарой то, что я хотел научиться делать, и если застать его в свободную минутку, он с большим удовольствием поделится своими навыками … Ещё у Джека есть способность говорить мне чистую правду.
    ДЖОН ПЁРКИ: Когда ты с ним в студии, в общем-то… он понимает, когда слышит ошибку, и он не позволит проскочить ни одной ошибке. Он не будет говорить всякое такое: «О, что ты думаешь об этом?» Если он что-то слышит, то просто скажет: «Хорошо, давай сделаем это ещё раз». Он очень хороший, очень добродушный парень.

    В ходе сессии был создан достаточно приличный результат в сжатые сроки.

    ДЖЕК ЭНДИНО: Никто из них не записывался или не микшировался за затраченное время за счёт бюджета; к тому же на тот момент я три года работал только студийным звукоинженером. Все песни, где Дэйл барабанил, были смикшированы в общей сложности за два часа... десять песен на оригинальном демо … рассчитайте сами. Было бы хорошо повторно смикшировать их, если постараться… мне никогда не нравилось то, как они звучат...

    К сожалению, у группы было только ограниченное количество денег, что означало, что они не могут закончить последнюю песню, которую они пробовали – «Pen Cap Chew» - или записать ещё две песни, которые они подготовили – «Annorexorcist» и «Erectum».

    ДЖЕК ЭНДИНО: Многодорожечная мастер-лента закончилась в самом начале второго припева, и группа не хотела покупать ещё одну катушку, поэтому более правильно - песня «перманентно незавершённая», а не  «незаконченная». Нельзя её закончить, если треть песни отсутствует. Я сделал наобум постепенно затухающую концовку, только для того, чтобы они могли слушать то, что было менее диссонирующим.

    В тот же вечер, снова вернувшись в «Community World Theater», группа прогнала все песни, которые они записали на пленку, всё ещё метаясь между звуками и стилями.

    ДЭВИД УАЙТИНГ, «Vampire Lezbos»: Я чувствовал, что они были просто ещё одной новой группой, играющей рок-н-ролл, периодически пытающейся добавлять какие-то музыкальные элементы панка... обычно материал более быстрый, живой, вопящий.
    ДЖОН ПЁРКИ: Я отчётливо помню, когда эти парни играли с Дэйлом - это как раз тот концерт, сразу после того, как они записали демо - это был один из самых сильных концертов Нирваны, которые я когда-либо видел. Я думаю, что уровень силы благодаря Дэйлу помог сформировать некоторые из тех песен - он - очень оригинальный ударник, у него есть свой собственный стиль. Я думаю, что Курт написал некоторые из тех песен исходя из того, что он думал, что Дэйл мог бы играть. Поэтому когда Чэд [Чэннинг] стал членом группы, он барабанил в основном на 4/4, и это, возможно, повлияло на то, что написал Курт - он писал материал, который мог бы сыграть Чэд. И «Sub Pop» отклонила первый альбом, поэтому Курт просто хотел быть частью «Sub Pop»… Он, возможно, изменил звук, но я думаю, что это было больше связано с ударниками, с которыми он играл. Он был ударником, он немного играл, поэтому это легко могло быть тем, о чём он не забывал, в зависимости от того, с кем он играл.

    Самый недооцененный талант Кобэйна заключается в ассимиляции звуков, которые кружились в андеграунде, и применении к ним собственного подхода.
    1988 начинался хорошо. Самое главное, что Джек Эндино стал ещё одним новым сторонником группы.

    ДЖОН ПЁРКИ: Он был одним из небольшой группы людей, которые заботились о ранней «Нирване»; Джек был там. Он сразу же стал фэном - так уж был хорош ранний материал... В буквальном смысле, я стоял рядом с Джеком на большинстве концертов - два или три концерта, где я тусовался с ним … сразу после того, как «Нирвана» записала своё первое демо с Дэйлом, я его услышал. Мы говорили об этом с Джеком, и каким офигенным оно было, и потом я видел его на концертах, и мы тусовались и говорили.

    Высокая оценка Эндино имела длительное значение для будущего группы. Он передал плёнку в руки Брюса Пэвитта и Джонатана Поунмэна на новомодную студию Сиэтла «Sub Pop», в то время как сама группа продолжала раздавать копии любому, кто уделял время для прослушивания.

    ЭЙБ БРЕННАН, «My Name»: Мы увлеклись «Нирваной» до того, как они выпустили что-то посредством демокассет, которые были у нашего друга Джона Пёрки - он дружил с Куртом; это были записи, на которых Дэйл Кровер... играл на ударных, некоторые из которых в итоге вышли на «Bleach» (и, возможно, на «Incesticide»; я не могу вспомнить - чёртова трава! Честное слово! Я рад, что завязал!) … Мы сразу откопали материал «Нирваны» и стали ходить на их концерты - тогда было очень мало материала; мы ходили смотреть, как они играют на вечеринках в общежитии K в Колледже Вечнозелёного Штата в Олимпии, и всё такое…
    БРЮС ПЁРКИ: Только осенью 88 года, когда я получил копию кассеты их раннего демо от своего брата, я влюбился в них. Я затёр эту плёнку до дыр в своей комнате в общежитии... В то время общежития наполняли звуки «Rush», «Cult», «Love and Rockets» и «Cure». Я пытался крутить «Нирвану» и рассказывать всем, какие они офигенные, но встречался в основном с комментариями вроде: «У них ужасные художественные ценности…» Всё то время, пока я был в Беллингеме, мой брат рассказывал мне истории о своей группе и «Нирване», но никто из нас на самом деле не мог ожидать, что «Нирвана» добьётся какого-то масштабного успеха.


3.0

Потерянный Ударник
Февраль - май 1988 года

ПЕРВАЯ ЗАПИСЬ «НИРВАНЫ» была закончена, но они по-прежнему были чуть больше, чем любительская группа без названия, имевшая на счету всего-то полдюжины концертов. За короткое время всё стало быстро меняться, когда их третий барабанщик, Дэйв Фостер, занял место за ударными. Он - человек-загадка в истории «Нирваны».

    СЛИМ МУН: Он был в то время, когда «Нирвана» всё ещё базировалась в Абердине, и я сомневаюсь, что в Абердине были ударники лучше, разве что Дэйл Кровер.
    РАЙАН ЭГНЕР: Если кто-то думает, что у Дэйва нет таланта, то они, очевидно, никогда не слышали «Helltrout» или «Psycho-Samaritan» - какой-нибудь из проектов, в которых он работал … Если хочешь найти самых предвзятых людей в мире, поговори с несколькими панк-рокерами, потому что, если ты не «в теме», если у тебя нет татуировки и прищепки или хотя бы чего-нибудь, если ты не входишь в клуб, то они беспокоятся по этому поводу. Они хотят, чтобы ты был добросовестным членом, и они хотят, чтобы ты был таким на сто процентов. Было довольно очевидно, что Дэйв не был и никогда не собирался быть - это не имело никакого отношения к его умению играть на ударных. Я думаю, что они не знали, кого ещё вызвать. У нас тут большинство групп - это музыканты, играющие друг с другом, не потому что мы все были лучшими друзьями, а потому, что других музыкантов мы не знаем. Других вариантов было немного - Дэйв был логичным выбором, он подходил по возрасту, у него был талант, у него могло получиться!

    Работа Фостера началась с вроде бы незначительной домашней вечеринки, однако это не был просто чей-то дом, Лачуга Кэдди была жилищем с очень хорошими связями. Именно это быстрое знакомство с нужными людьми в других группах и студиях позволило «Нирване» постепенно прогрессировать.

СКОТТ ВАНДЕРПУЛ, «Chemistry Set»: Я учился в средней школе в Беллвью [пригород на востоке Сиэтла] с Роном «Найном» Радзайтисом [позже из «Love Battery»] и Скоттом Богганом … Я ушел, чтобы поступить в Колледж Вечнозелёного Штата и был быстро призван в «Young Pioneers» с Брайаном Лёрндом [который играл в «Silly Killers» в Сиэтле и позже в итоге оказался в «Chemistry Set»]... Крисом Пью [который потом создал «Swallow», «Creep» и «SABA»] и Брэдом Суиком [который потом стал главным наркоманом, который завязал и помог множеству музыкантов Сиэтла выбраться из этого дерьма]... Именно там я познакомился с Брюсом Пэвиттом и Кэлвином Джонсоном... Тогда мы были «Kings of Oly». «Room Nine» взяли нового ударника и продолжали быть довольно популярными в догранджевые годы в Сиэтле, где «Young Pioneers» выступали с ними в одной программе в таких местах, как «Metropolis» [где будущая миссис Крис Корнелл, Сьюзан Силвер, работала за прилавком]… «Chemistry Set» играли наш первый концерт в «Rainbow Tavern», прямо за печально известным домом «Room Nine», где я жил вместе с фотографом Чарлзом Питерсоном и художником Эдом Фотерингэмом.

    Это переплетение лиц было постоянной особенностью, и «Нирвана» регулярно играла для партнёров, а также для студийных боссов, журналистов и фотографов, которые составляли сцену Сиэтла - хотя это не означало богатую жизнь.

    СКОТТ ВАНДЕРПУЛ: Совершенно разбитый дом с двумя спальнями с висквиновым пластиком вместо крыши. Заплесневелые стены, покрашенные в цвета «ошибка малярной кладовой»... эта дыра оказалась на десятой лужайке частного гольф-клуба, поэтому мы назвали её Лачуга Кэдди (от «caddy» - мальчик, подающий клюшки и мячи при игре в гольф - Прим. пер.)... Когда я вернулся назад в Сиэтл, Крис Пью остался, а Майк МакДауэлл, ведущий вокалист «Noxious Fumes» из Такомы, переехал…  Я почти уверен, что именно он был там, когда «Нирвана» играла... Я был весьма разочарован, когда владелец, бывший мировой судья округа Тёрстон (который как-то раз сказал религиозной фанатичке, которая регулярно ему звонила, чтобы пожаловаться, что сатанинская музыка «Young Pioneers» убивает её дочь, чтобы она перестала жаловаться, потому что нам обычно платили, когда мы играли, а она слушает её бесплатно), наконец, велел им всем убираться, потому что он строил там роскошный дом с площадкой для гольфа. И они устроили вечеринку и полностью разрушили это место. И никто мне не сказал!
КРИС ПЬЮ, «Swallow»: То место было классным - там останавливались группы, которые гастролировали, много групп там играло. Олимпия была настолько маленькой и настолько сплочённой тусовкой, что если в городе было десять групп, вы знали всех и каждого участника... Я дружил с Брюсом [Пэвиттом]; мы работали в месте под названием «Muzak», которое оказывало музыкальные услуги ресторанам и предприятиям - мы выходили на обед, виделись. Я дал ему кассету своей группы, и так как мы уже были друзьями, это не был сложный контракт или что-то в этом роде - он просто сказал: «Да, мы могли бы выпустить это для вас».

    Лачуга Кэдди была ещё одним элементом, соединившим Кобэйна и компанию с более широкой музыкальной сценой Северо-Запада.
    19 марта 1988 года состоялось первое выступление «Нирваны».

ДЖОН ПЁРКИ: Мне позвонили, я снял трубку, это Курт: «Джон, я нашёл название для группы. Я хотел узнать, что ты думаешь... «Нирвана»». «Чувак, это здорово, классно». «Это - новое название группы...» Курт ходил на буддистские встречи в Олимпии; Буддизм Нитирен Шошу. В 1980 году моя мама стала буддистской: я очень заинтересовался... Я стал буддистом и колебался на протяжении 80-х. Я уверен, что рассказал Курту однажды... он ходил на несколько встреч в Олимпии... Я думаю, что название «Нирвана», возможно, было вдохновлено буддизмом..

    На концерте в тот вечер «Нирвана» впервые вышла на сцену.

    ДЭВИД УАЙТИНГ: Когда я позвонил в «Community World Theater» в Такому, сказать, что мы приехали... нам предложили позицию хэдлайнера в концерте, который уже «в процессе». В конце концов, это был месяц выхода нашего первого LP, который был крутой штукой в то время, для района и для нас, и мы играли в «CWT» раньше. Когда мы приехали туда, мы воспользовались своими «хэдлайнерскими связями», чтобы попросить сыграть в середине программы, чтобы мы смогли ломануться в Сиэтл на ночной концерт. Типичный манёвр группы-хэдлайнера.
    ЛЭРРИ СКИМЕЛ, «Kill Sybil»: На концерте «Нирваны» в «Community World Theater» на ударных был Дэйв Фостер. Я его никогда не встречал, и единственное, что я о нём помню, это его массивная ударная установка, и какой он был классный ударник, барабанщик с очень сильным ударом...

    Однако хотя этот концерт ознаменовал рождение «Нирваны», он состоялся, когда группа, не подозревая об этом, прощалась с «Community World Theater», который закрывался до запланированного возвращения 3 июля. Вместо этого, на протяжении следующего года, начинающая группа выступала по всему штату Вашингтон. В первый год «Нирваны» половина групп, с которыми они играли, базировались в Такоме, однако 19 марта вместе с ними выступали «Lush», из Олимпии, и «Vampire Lezbos».
   
    ДЭЙВ УАЙТИНГ: Родившись на консервативных обременённых пастухами равнинах восточного Вашингтона, в оруэлловском 1984 году... Мы провели пять лет нашей первоначальной истории в Спокэне...

    Из групп, с которыми «Нирвана» играла в то время, когда с ними работал Фостер, ни у кого не было корней в Такоме.

    ДЭЙВ УАЙТИНГ: Само собой разумеется, я мало что помню с того вечера, или конкретную группу. Мы, конечно, встречались, вскользь говорили и вежливо слушали друг друга, пока размышляли, всё время ожидая, когда мы ломанёмся в Сиэтл... Я был довольно забывчивым в отношении музыки с того вечера и не ощущал никакого благоговения оттого, что услышал нечто классное. Моя голова больше была занята тем, что мы должны были делать в тот вечер, поэтому что-то менее чем экстраординарное не оставило бы во мне след … Никаких определённых воспоминаний, кроме смутных, упомянутых ранее. Вот зануда, а?

    Гораздо позже, в мае, «Нирвана» по-прежнему занимала второстепенное положение или ниже по отношению к многочисленным другим группам.

    ШОН ЛОЛОР, «Herd of Turtles»: Я не очень помню их концерт. Люди исполняли мош с самого начала и были очень увлечены их саундом … Была большая толпа. Я помню, что «Нирвана» играла раньше нас - поэтому, да, я шучу по поводу того, что могу утверждать, что «Нирвана» играла на разогреве у моей группы - мы играли прямо перед «Young Fresh Fellows», которые были ведущими исполнителями концерта...

    И в этом не было ничего необычного. Ничего похожего на домашнюю вечеринку в Олимпии.

    РОННА МАЙЛЗ-ЭРА, «Treehouse»: В Олимпии было весёлое, сумасшедшее, и продуктивное время. Было много групп и были концерты почти что каждый уикэнд. В Олимпии тебе не нужен был клуб, чтобы там играть, просто кто-то готовый разрешить тебе играть у них дома, и их было много. Домашние концерты были лучшими... Домашние концерты были очень большой частью музыкальной сцены, и поэтому играть было легче, потому что, даже если там было всего пятнадцать человек, казалось, будто дом полон, и именно ты сам его собрал. И если тебя не пригласили сыграть концерт, ты просто устраивал его сам... Наша репетиционная точка находилась в подвале нашего дома, и все мы - я, Стив [Херберт] и Дэймон [Ромеро] - там жили. Наш дом назвали Шалаш на Дереве.

    «Нирвана» с готовностью восприняла дух домашних вечеринок местного музыкального сообщества. По крайней мере, треть их концертов с 1987 до 1988 года были на домашних вечеринках или в общежитиях колледжей.

    СЛИМ МУН: Я думаю, что некоторые из концертов на домашних вечеринках были утрачены на века и не значатся ни в каких списках. На тот момент «Lush» надеялись на выпуск альбома, или на то, что они отправятся на гастроли, но этого так и не случилось... В местном масштабе (то есть в Олимпии, Абердине и Такоме), все знали, что «Нирвана была особенной. Мы знали, что не были почти так же хороши, как они. И они привлекали больше местных поклонников, чем мы. Мы всегда играли перед ними, даже на вечеринках.

    Сообщество, в котором члены «Нирваны» жили и общались на протяжении большей части своей карьеры, проживало в арендованных совместно группами домах в Олимпии, играло друг у друга на концертах, ходило на общие вечеринки, и жило скромной в финансовом отношении жизнью.

    ЛИЗА КОНИГ, «Calamity Jane»: Старый добрый Аламо... там был Ведьминский Дом, Барак, Лачуга Кэдди - и первым местом, где я вообще жила после отъезда из дома своих родителей, был Особняк, или, кажется, его также называли Белым Домом; он был настолько крут, что у него было два названия. Нас там жило двенадцать человек, поэтому наша арендная плата составляла всего 50 долларов в месяц. И мы по-прежнему не могли позволить себе кофе! Какими же мы были неудачниками! Ни у одного из нас на самом деле не было работы, мы просто джэмовали и зарабатывали деньги везде, где могли.. Потом Тим Тафойя однажды принёс домой чесотку, и весь дом охватил зуд. Это стало большим событием, потому что мы постоянно передавали её по кругу, и казалось, что понадобится вечность, чтобы от неё избавиться. Я думаю, что мы можем переименовать его в Дом Чесотки.

    Пока они создавали свою репутацию среди массы домов с проживающих в них группами в Олимпии, именно Дэйв Фостер, старый друг из Абердина, удерживал их вместе благодаря барабанам. Однако мало кто по-достоинству оценил время, проведённое Фостером в группе.

    ДЭЙМОН РОМЕРО: Я думал, что он был крепким ударником, который ладил с группой. Он играл рок изо всех сил, он стучал изо всех сил - я помню, однажды, говорил с Куртом и Кристом, когда они типа жаловались, но не на то, как он барабанил. Они просто не думали, что он был преданным, что он на самом деле не хотел уезжать из Абердина. Они хотели быть группой, которая работает, играет, записывается и гастролирует, и у них просто было такое ощущение, что он в этом не участвует. Он просто хотел играть в рок-группе, пить пиво и быть хорошим ударником.

    Более поздние биографии подробно останавливались на всевозможных различиях, и дневники Кобэйна подлили масла в огонь из-за письма, в котором утверждается, что Фостер был из «совершенно другой культуры». Однако самое главное, что выделяется в этих неотправленных излияниях, это то, что это - один из редких случаев, когда Кобэйн признал, каким хорошим был один из его ранних ударников.

    ПОЛ КИМБОЛЛ: С ним как с ударником было классно работать, очень весело и забавно долгое время... просто супермилая душа.
    РАЙАН ЭГНЕР: Он хохмач, кроссовер. Эти миры есть в каждом сообществе: есть мэйнстрим … Люди, которые являются музыкантами, первоклассными, они не часть мэйнстрима. Они взаимодействуют с мэйнстримом, но они испытывали эту страсть к музыке, они отточили её и стали проактивными и научились играть на инструменте. Теперь возьмите того же самого парня, который музыкант, и поместите его в эстетику вроде панк-рока - теперь он ещё на шаг или два удалился от того, что мэйстримно и социально преемлемо. Дэйв, он работал там посередине: короткая стрижка, он не носил одежду с панк-рок-странностями, ему было пофиг, он был просто чертовски хорошим музыкантом, и он просто хотел играть, и он действительно думал, что музыка «Нирваны» была хороша, и я тоже. Когда я сказал Курту, что она достаточно хороша, чтобы слушать её по радио, это - то, что услышал Дэйв. Курт так переживал по поводу того, достаточно ли это было в стиле «Black Flag», мне и Дэйву было всё равно - просто они хорошо звучали, и это было оригинально, и Дэйв не хотел играть каверы «Judas Priest» до конца своих дней. Он не собирался делать татуировку «Black Flag», он просто собирался продолжать быть Дэйвом.

    Другие мало что помнят, помимо веса аппаратуры Дэйва.

    ШОН ЛОЛОР: Что касается аппаратуры, я не помню, что у них было, кроме барабанов, которые я воспринимал как слишком большие. Большие барабаны были, наверное, 18 - 20 и 22 [дюймов].
    СЛИМ МУН: У него была очень хорошая большая ударная установка. Большая, то есть каждый элемент был большим, а не то, что у неё было много элементов. Он пытался играть в более «тяжелом» стиле, чем Эрон...

    А некоторые помнят и его барабаны, и его талант.

    ДЖЭЙСОН МОРАЛЕС, «Helltrout»: Мы были на очередной пивной вечеринке и познакомились с таким ещё одним странным сумасшедшим чуваком-деревенщиной, который случайно тусовался там в тот вечер - мы стали говорить с ним, и он заметил, что играет на ударных в «Нирване». «Да ладно! Я только что видел этих парней, они классные - почему бы вам не приехать к нам и не поиграть с нами?» Мы встретились с ним на следующее утро; он гулял с жуткого похмелья, но нас вспомнил. Мы ждали три, четыре часа, и он появился с такой гигантской ударной установкой - большой басовый барабан-бочка, всё огромное, прямо как у Бонэма. Он настроился, и первая песня... к тому времени, когда мы закончили, мы говорим: «Ни фига себе, это супер». Прямо там и родились «Helltrout».

    Хотя именно демо Кровера вызвало интерес «Sub Pop», именно Дэйв Фостер удерживал ритм, когда владельцы студии увидели их в апреле, и когда «Нирвана» получила место в программе на концерте «Sub Pop Sunday» в том месяце.

    КРИС КУИНН: Ему уделяют мало места в истории, [но] он был невероятным ударником - это был парень, способный играть материал, который играл Дэйл Кровер, он был классный... Он был всегда спокойным, когда я говорил с ним, но настоящим абердинским парнем, и у него не было таких же амбиций или артистических наклонностей, которые были у Курта и Криста. Он просто хотел быть обалденным ударником, и он им был. Многое из того, что было о нём сказано, было просто личным мнением Курта... Тот парень стал достойным преемником Дэйла, и это не шутка - они очень хорошо с ним смотрелись, я не думаю, что он был таким же креативным, как Дэйл, но он мог играть те партии, сделать многое из того, что делал Дэйл. Нельзя сказать, что я не понимаю, почему они избавились от него и взяли Чэда - Чэд помог им сделать больше попсового материала. Но Дэйв, будучи таким ударником, каким он был, в то время, когда это было и что они играли, он был офигенным. Я думаю, что этот парень заслуживает большего уважения. Он действительно помогал «Нирване» закрыть ту брешь.

    Вскоре последняя деталь заняла своё место. «Нирвана» выдавала тот саунд, который навязывала «Sub Pop», и первые песни, которые отличались таким саундом – «Blew» и «Big Cheese» - появились именно при Фостере.

    СЛИМ МУН: Думаю, что Курт находился под большим влиянием того, что он слушал в те дни. Когда я встретился в первый раз с ним, он слушал много материала на «Touch and Co.», такого, как «Scratch Acid» и «Big Black», и те влияния плюс «Devo» и «Melvins» передались более раннему материалу. Он действительно начинал слушать больше групп с «Sub Pop», наряду с материалом, с которым он познакомился через сцену Олимпии, и это стало заметно в более новых песнях. Я думаю, что «Dinosaur» [которые ещё в то время не назывались «Dinosaur Jr.»] также слегка повлияли на него в то время, и он стал менее стесняться своих влияний «классического рока» из своего более раннего подросткового возраста. Он как-то раз сыграл мне свою самую первую песню, которую он написал, и я подумал, что она звучит как винтажный «Aerosmith».

    К июню у «Нирваны» уже было ещё три песни – «Mr. Moustache», «Sifting»  и «Blandest» - выяснив, что смесь хард-рока/панка известна как грандж.

    КРИС ПЬЮ: Когда я увидел, как они играют, я почти сразу же стал фэном. Я чувствовал, что, хотя их игра не была фантастической, их песни были классными, и это было очевидно даже в ранние дни, когда они быстро совершенствовались, много репетируя... к четвертому или пятому разу они были очень хороши. Толпы прорывались, люди танцевали! Их песни и пение Курта были очень привлекательными. Много групп, когда они только начинают, собираются быть грубыми - что заставило «Нирвану» сделать скачок к тому, чтобы стать великими, это пение Курта, его чувство мелодии; он мог улавливать отличные хуки и по-прежнему оставаться панк-рокером - но это - мелодия, которая отличала их от других.

    Но Фостер не был там и не видел этого.

    ЭРОН БЁРКХАРД: Курт и Крист забрали меня на репетицию с ними и просто не сказали Дэйву!
    ДЖЭЙСОН МОРАЛЕС: То, как они его выгнали, было довольно хреново - они ничего ему не сказали, просто дали в газете объявление о концерте, и он позвонил им, чтобы спросить об этом, и они сказали: «Ну, ты - нет, а мы - да…».

    В любом случае, краткий период, проведённый Дэйвом Фостером в группе, привёл к реальным изменениям. Он был там, пока это имело значение, и Кобэйн не утратил желания когда-нибудь заполучить сильного ударника...


4.0
Стать Сиэтлской Группой
Апрель - июнь 1988 года

ПАНК ЗАВЕРНУЛСЯ в знамя бунта, якобы против «старых динозавров» рока 70-х; поколенческий конфликт был явно частью шаблона для американского андеграунда в 80-х. Вытесненный барами - или неспособными впускать подростков, или просто не любящими панк, андеграунд сооружался в любом месте, где несовершеннолетние ребята могли отрываться благодаря песням. Это был мир, в котором жила «Нирвана», и на протяжении их ранних лет у них были именно эти проблемы и конфликты.

    ЭЛАН БИШОП, «Sun City Girls»: Оригинальная сцена (по крайней мере, в Остине) состояла из студентов колледжа искусств и радиотехнического факультета и примкнувших к ним «чудиков». Места, в которых вы играли, по большей части, были местами, где ребята не могли увлекаться концертами … То, что было известно как хардкор, было в значительной степени основано на этике Сделай Сам, которая означала, что всем нам нужно было искать места, где концерты были для зрителей любого возраста, и ребята могли приехать и лично убедиться, что они могут создавать группы, создавать фэнзины, делать что-то сами… Как бы показать, что на повестке дня есть другой выбор, где существует самовыражение, и все могли бы участвовать, если бы захотели. Если вас это не интересовало, вопросов нет. А если да - вперёд …
    КРЭЙГ КРОУФОРД, «Mousetrap»: Музыкальная сцена в Омахе в это время в основном жила по принципу «сделай сам»… почти все концерты проходили в арендованных залах. Поскольку для входа в бары в Штатах требуется достижение двадцати одного года, приходилось играть на независимых точках, где не подавали алкоголь. «Cog Factory» на Ливенуорт-стрит отвечала этому требованию, и названия групп, которые были родом из этого места, длинные и легендарные... В рабочем районе победнее под названием Бенсон был расположен «Lifticket», и хотя владелец был очень любезен с группами, в зависимости от вечера клиентура могла быть немного грубой. Позже в центре был «Capitol Bar», и он стал, пожалуй, нашей главной точкой с 91 до 95 года.
    ДЖОШ КРИЗ, «Anxiety Prophets»: «Zoo», ах, «Zoo»... скучаю по этому месту. Когда ты входил, там была высокая стена из оргстекла, которая разделяла две нижних половины этого места [секция для тех, кому уже исполнился 21 год, и область сцены и танцпола, которая предназначалась для зрителей любого возраста]. Там был верхний этаж, который был также для зрителей любого возраста, где были перила, позволяющие пришедшим на концерт смотреть сквозь них и видеть действие, происходящее внизу. Все стены были раскрашены под зебру и расцветки животных («Zoo» («Зоопарк» - Прим. пер.), правильно?). Объединяющим фактором был чёрный... огромное количество чёрной краски - вероятно, около 70 процентов было покрашено чёрным. Поэтому раньше это позволяло курить, и внутри была густая дымовая завеса.

    В Сиэтле Закон о Посещении Подростками Танцевальных Вечеров 1985 года определил чёткую границу между местами, которые были рады тем, кому было меньше двадцати одного, и теми, кто закрывал двери.

    ДЖЕЙМС БЁРДИШОУ, «Cat Butt»: Тогда стало почти невозможно организовать концерт для зрителей любого возраста в легальном клубе. По этому закону если тебе не было 21 года, то ты должен был платить большие страховые взносы и соблюдать нормы пожарной безопасности. Это был шаг со стороны города, чтобы закрыть клубы, которые были приютами для беглых подростков, позволяющие делать то, что они хотят, и ничего не говорить их родителям… Каждый раз, когда в Сиэтле открывались ночные клубы для посетителей любого возраста или восемнадцать-плюс, они быстро закрывались. «Underground» в Университетском Районе был тем местом, где проходила вечеринка в честь выхода альбома «Sub Pop 200», и он просуществовал максимум шесть месяцев.

    ТИ УИЛЛМАН, «Inspector Luv» и «Ride Me Babies»: «Squid Row», он мне хорошо знаком. Это был первый клуб, в котором ты играл в Сиэтле, или один из первых, когда ты приехал в город. Очень маленькое место на Капитолийском холме. Они как раз стали разрешать множеству групп там играть, хотя они существовали всего лишь короткий промежуток времени. Самой лучшей точкой для зрителей любого возраста был «OK Hotel».
    БО ФРЕДЕРИКС, «Saucer»: Было много домашних вечеринок, и точки для зрителей любого возраста появлялись и исчезали. Главными местами в то время были «Show Off Gallery» (для зрителей любого возраста) и «Up & Up Tavern» (с 21 года). Это были очень дружелюбные места, и всё, что вам надо было сделать, это сказать, что вы играете в группе, и к вам относились без предубеждения...
    СКОТТ ВАНДЕРПУЛ: Концерты для зрителей любого возраста были крутыми в первые дни панка/альтернативы в Сиэтле, во многом потому, что все хорошо известные местные бары (а) не думали, что они могли бы продавать пиво группам с молодой аудиторией и (б) чертовски ненавидели музыку. (Однако в том случае, когда я обеспечивал саунд на концерте в «Fabulous Rainbow Tavern» в Университетском Районе; парень, которому принадлежал усилитель, не хотел быть где-нибудь поблизости от этого места, когда играли группы, приглашённые Джоном Поунмэном!)

    Многие мероприятия для зрителей любого возраста переместились из города в соседние городки – «Community World Theater» был одним примером имеющихся возможностей.

    СЛИМ МУН: Это действительно означало больше крутых концертов в Такоме и Бремертоне, но Олимпия слишком далеко из Сиэтла. На самом деле, это, вероятно, повредило Оли, потому что это означало, что некоторые группы решали пропустить весь Северо-Запад, если они не могли дать концерт в Сиэтле. У Олимпии сцена для зрителей любого возраста действительно была лучше, чем в Сиэтле, которая могла бы быть частично отнесена к Закону о Посещении Подростками Танцевальных Вечеров. Но я должен отметить, что я жил и ходил на концерты в Сиэтле в 1983 - 1985 годы, и также ездил из Оли в Сиэтл, чтобы смотреть концерты с 1986 до 2006 годы, и хотя существовал Закон о ППТВ, никогда не было такого, чтобы концерты для зрителей любого возраста в Сиэтле не проводились. Люди или искали способы обойти его, или они его игнорировали и рисковали попасться...
    ГЛЕН ЛОГАН, «Bible Stud»: Эти фэны всех возрастов были и являются сейчас невероятно преданными и участливыми. Несколькими годами ранее концерты на роллердроме «Lake Hills» заполнили эту брешь на восточном побережье. Были и есть особые проблемы, с которыми сталкиваются группы и промоутеры, которые хотят играть для публики любого возраста, и для публики любого возраста, которая хочет посещать эти концерты. Например, владелец бара, который не возражает против того чтобы фэны группы, которым он или она продают выпивку, могут быть более открытыми для размещающихся в их клубе групп. Группы - это мёд, которые привлекают пчел, которые покупают выпивку. Материального риска потенциально больше там, где отсутствуют продажи спиртного. Это может привести к меньшему количеству возможностей как для групп, так и для фэнов любого возраста.
    НЭТАН ХИЛЛ, «King Krab»: Элленсберг был маленьким и скучным, поэтому единственными развлечениями были музыка, преступления и наркотики... Автотрасса 18 в Олимпию была кошмаром и находилась в трёх часах езды… Кэлвин Джонсон ходил сюда в начальную школу с Марком Лэйнганом. Благодаря этой связи я познакомился с группой «Dangermouse», Слимом Муном и Диланом Карлсоном... «Lush» Слима Муна раньше играли в Элленсберге, и я думал, что они были классными. Я позвонил ему, чтобы пригласить ещё на один концерт, и они не могли играть, поэтому он предложил мне позвонить его другу Курту Кобэйну. Я позвонил: они появились и всех нас сразили. Ну, всех нас, двадцать человек... «Hal Holmes Center» был единственным местом, где мы могли устраивать все концерты сами, и это был отстой. Я и ещё один парень устраивали все концерты, потому что мы хотели, чтобы наши группы играли где-нибудь, всё равно, где. Мы пытались пригласить какую-нибудь приезжую группу, но мы не могли заплатить больше, чем деньги за бензин. Это было очень панк-роково, и я вспоминаю это с любовью… Мы всегда разрешали приезжей группе стать ведущими исполнителями в программе, если, конечно, они этого хотели. Мы думали, что любая группа была лучше нас! Они были громкими, тяжёлыми и сразили нас. Ни один из нас не понял, что мы могли бы стать такими - они вдохновляли и были очень хорошей компанией парней...

    Довольно сильный акцент «Нирваны» на фэнах помладше, на студентах колледжей, был отчасти результатом устойчивой идеологической приверженности сцены к концертам для зрителей любого возраста.

    СКОТТ ВАНДЕРПУЛ: Концерты для зрителей любого возраста были почти обязаны быть крутыми в Олимпии, Кэлвин Джонсон несколько лет наотрез отказывался играть для аудитории 21 плюс. «Tropicana» и не мечтала о получении лицензии на торговлю спиртными напитками...
    ДЖОРДЖ СМИТ: Опять-таки, «Tropicana», это было невероятно важное место в музыке Олимпии - оно всегда находилось в опасности закрытия. Клубы для всех возрастов, всегда существующие здесь от недели к неделе, находятся в опасности закрытия, потому что они привлекают странно выглядящую компанию людей, и я думаю, что это раздражает людей. Конечно, есть и сопутствующие незначительные преступления - вандализм, пустые бутылки, замусорившие улицу - я не думаю, что это обязательно хуже, чем другие виды точек, но они были под прицелом. «Tropicana» всегда закрывалась и имела проблемы с законом. «Reco» / «Muse» был ещё одним клубом, который существовал в городе через год или два после «GESSCO» - ещё одна точка для публики всех возрастов, которая просуществовала недолго. Это было явно одно из мест, чтобы там играть, одно из недолго просуществовавших мест... Мы действительно не считали, что таверны были такими же - жизненной основой сцены была концерты для зрителей любого возраста. Делом чести было продолжать играть для публики любого возраста, а не на концертах в барах, чтобы туда могли приходить ребята. Когда тебе двадцать два, двадцать три года, ты еще помнишь, как хреново, когда были хорошие концерты, на которые ты не мог пойти. Было приятно не пренебрегать  бездумно 50 процентами аудитории. К двадцати четырём, двадцати пяти годам я думаю, что тебе будет начинать казаться, что приятно, когда все эти ребята не бегают вокруг!

    К тому времени, когда они начали играть в Сиэтле, Кобэйну и Новоселичу было двадцать один и двадцать два соответственно, но приходилось быть осторожными в отношении парня, который вскоре станет играть с ними на ударных: Чэда Чэннинга.

    ДЭЙМОН РОМЕРО: Законы в штате Вашингтон очень хитрые. Играть в баре, если тебе нет двадцати одного - настоящая головная боль. Я делал это, но ты просто не можешь войти в клуб, пока не пришло время играть, или тебе придётся оставаться в очень грязной зоне в углу бара - это было не слишком весело. Тебя просто запихивали в какой-нибудь уголок у края сцены или приходилось оставаться снаружи. В Сиэтле было несколько действующих панк-рок-точек, одна была в старом кинотеатре, который был перестроен - ну, сиденья были вырваны, и это была, в общем, бетонная коробка - это был Рок-Театр «Gorilla Gardens». Было ещё одно место под названием «Gray Door»... К сожалению, будучи подростками, мы так и не добрались до «Tropicana» - но мы говорили об этом, просто так и не ездили.

    Хотя эти трудности не ограничивали способность ходить на концерты, они ограничивали свободное перемещение членов группы и усложняли привлечение восторженных подростков. «Sub Pop» добивались того, чтобы обеспечить «Нирване» выступления на концертах для зрителей любого возраста. Например, они обеспечили «Нирване» место в программе 1 декабря после двух панк-легенд.

    ПИТЕР ЛИТВИН: Собственно, Джонатан Поунмэн позвонил мне и спросил, могу ли я взять их на концерт. У нас на тот момент были неплохо организованные поклонники всех возрастов, и Джонатан думал, что им надо давать больше концертов для зрителей любого возраста... Я должен сказать, что Джонатан устроил «Coffin Break» наш первый концерт в баре в Сиэтле - он был всегда благосклонен к нам, поэтому я был более чем счастлив оказать ему услугу. К тому же, я любил «Нирвану»... Я узнал, что Курт был большим фэном «Coffin Break» лишь много лет спустя.
    ДЖО КЕЙТЛИ, «D.O.A.»: Сиэтл был одним из худших мест для концертов для публики любого возраста - члены городского совета были абсолютно безжалостны и строги, не желая, чтобы ребята приближались к спиртному... В Лос-Анджелесе всё, что они сделали бы, это проверили твоё удостоверение личности, а если у тебя не было удостоверения личности, тогда они взяли бы маркер и написали большую букву «X» на твоей левой руке, потом на твоей правой руке, чтобы если бы ты попытался достать пиво, бармен видел бы твои «X «… на Северо-Западе тебя просто не пустят внутрь, не считая случаев, когда у тебя были такие совершенно разные концерты без алкоголя. Промоутер пригласил нас или в конце тура по возвращении из Калифорнии, или, возможно, просто на уикэнд, но вокалист «Coffin Break» сказал, что нам надо пойти и сделать рекламные листовки, и мы пошли в «Kinko», а когда мы вернулись, «Нирвана» закончила и снимала тарелки со стойки, поэтому я понятия не имел, кто они.

    Различие в поколениях наложило неизгладимый отпечаток на появляющуюся музыку.

    КРИС БЛЭК: Я помню, что «Bliss» и прочие группы были медлительными и грязными, и что у них были длинные волосы.
    РОД МУДИ, «Swallow»: Мы были четвёртой группой на официальной студии… у всех были большие, громкие, уродливые гитары, визжащий вокал и неутомимые ритм-секции. Никто не был не особо искусным, но у всех были свои характеры и влияния. У «Green River» были «Stooges» и (позже) глэм. У «Soundgarden» были психо-элементы, смешанные с их основой «Sabbath» / «Zep». «Blood Circus» играли прямой байкерский рок, а «Swallow» ввела некоторые элементы попа. Мы все были немного разными в музыкальном отношении, но у нас также были точки соприкосновения. Это был хэви. И у всех нас были длинные волосы.

    Панку было наплевать на своих контркультурных предшественников, он обходился без причёсок хиппи/рок-богов, потом хардкор довёл их до крайности благодаря коротким стрижкам, как у морских пехотинцев. Ещё несколько лет, и следующая волна молодежи снова захотела выделиться наряду с теми, кто был их предшественниками, что они и сделали, снова прибегнув к хард-року и длинным волосам.

    МАЙК МОРАСКИ, «Steel Pole Bath Tub»: Забавно, подумать только, я действительно помню длинные волосы «Нирваны» и думал, что это круто, как будто они были хэви-рок-группой с Юга или что-то в этом роде. Хотя мы ссылались на некоторые из одних и тех же музыкальных источников, они добивались тяжести совсем с другой стороны... мы были арт-панками и музыкантами; они были поп-группой.

    Конечно, мэйнстрим считал, что немытые натуральные «гранджевые» волосы были просто реакцией на глэм-метал-причёски «паж»; большинство людей совершенно упустило, что это была также ещё и реакция на доминирующие прич`ски панк-сцены.

    ТИМ КЕРР, «Bad Mutha Goose»: Вы должны понять, что вплоть до начала 90-х большинство остальной части США смотрело на всё это, как будто бы мы с Марса. Это был такой маленький бунт, что они понятия не имели, что происходит. У вас были непредсказуемые болваны, приходящие, чтобы «иметь этих чудиков-гомиков». То же самое было и с катанием на коньках. В Остине именно братства, футболисты или качки ходили на концерты, чтобы поглазеть на драку.

    «Сиэтлский облик» был настолько заметным, что уже в 1989 году он заслуживал того, чтобы его пародировать.

    ШАМБИ СИНГЕР, «Lonely Moans»: У всех тех чуваков - у всех групп с «Sub Pop» - волосы были длиннее, чем у нас, и ими можно было трясти гораздо больше, чем нашими более короткими волосами. Это производило впечатление... мы в тот момент делали фотосессию для рекламы «Sub Pop». Фотографии делала женщина по имени Пола Хьюстон. И мы позаимствовали для фотосессии парики с длинными волосами на театральном факультете Хэмпширского Колледжа. Кажется, Пола достала для нас парики через друга. Я помню, что мы думали, что делать это довольно забавно. Типа высмеивать всю эту тряску длинноволосой головой, которая была в Сиэтле в то время. Но также и типа были заинтересованы в том, чтобы вписаться эстетически.

    Северо-Запад принял и панк, и хард-рок, на которые набрасывались их предшественники.

    ДЭНИЕЛ РИДДЛ, «Hitting Birth»: Когда те же самые ребята, которые плевали на нас в школе, вопя: «Отхлещи-ка хорошенько, Devo» (строчка из песни «Devo» «Whip It» - Прим. пер.) и «Чёртов панк-гомик», теперь ходили на наши маленькие панк-рок-концерты, танцуя слэм с той же самой ожесточённостью и неуважением, выказываемыми к нам, панкам, в школьных дворах и на улицах, без уважения к культуре [или] этикету панк-рок-танца, без уважения к женщинам, точкам или музыкантам... все мы знали, что это был конец. Теперь панк-группами были чёртовы штангисты, нацисты, военные теоретики и проповедники. Ребята вроде нас должны были уйти в более глубокий андеграунд. Полная не-крутизна рока 70-х и длинные волосы были прекрасным камуфляжем... Поглощение забракованных, отвергнутых звуков и стилей 70-х, которые уже были разгромлены и получили ярлык не имеющих ценности, было одним из многих подходящих социальных откликов для нашего желания продолжить наш бунт.
    ДЭВИД УАЙТИНГ: Мы воспринимались как «бывшие» и «старые школы», когда мы, возможно, чувствовали эти более новые рок-гибриды как особенно «бывшие», подражая стилям, моде, и звукам с ещё более ранних незапамятных времён.
    ДЖО КЕЙТЛИ: Панк-рок очень ослаб где-то после 1986 года - это было уже не то движение, которым оно было, хотя по-прежнему было много хороших людей и хороших групп, но он не оказывал прежнего влияния на общество между 1977 и 1983 годами. Он начал ослабевать, всё реже можно было ходить на концерты, было больше насилия с бритоголовыми …  Всё должно пройти, иначе мы по-прежнему одевались бы в стиляжные куртки и пели бы ду-воп-песни.

    У этого поколения была проблема с проявлением хард-рока 80-х, а не с оригиналами 70-х.

    СЛИМ МУН: Тихоокеанский Северо-Запад был странным местом, где влияние рока всегда оказывалось на живую панк- и инди-музыку... В то время, когда в большей части страны панк-группы были очень сильно против хард-рока, панк-группы Сиэтла по-прежнему любили «AC/DC», и «Kiss», и «Aerosmith». По всей стране панк уступал всевозможным инди-саундам - взлёт колледж-радио имел к этому непосредственное отношение - но Северо-Запад особенно обогатился «хэви»- звуками, отчасти потому, что андеграунд Северо-Запада никогда полностью не отвергал хард-рок так, как это сделала большая часть андеграунда.

    Сочетая в себе эти поколенческие черты, «Нирвана» одновременно находилась по обе стороны географической границы.

    СЛИМ МУН: В период с конца 80-х до начала 90-х сцена Сиэтла и сцена Олимпии на самом деле были не очень дружелюбными; там была большая конкуренция, и если ты был в Сиэтле, то слышал много шуток по поводу значимости Олимпии, а если ты был в Сиэтле, то мы шутили по поводу групп из Сиэтла. Сиэтл думал, что группы из Оли не могли бы играть на наших инструментах и были наивны. Олимпия думала, что группы из Сиэтла были пьяницами и героинщиками без каких-либо убеждений или творческого потенциала.

    Только тогда, когда у «Нирваны» появились спонсоры на сиэтлской сцене - Джек Эндино и «Sub Pop» - они добились там успеха.

    ДЮК ХАРНЕР, «Black Ice»: Крист, я встретился с ним в первый раз в средней школе. Он очень хороший парень, умный, со своеобразным чувством юмора и, конечно, высокий! Обычно у нас было несколько совместных уроков, и мы, как правило, валяли на них дурака... он работал в «Sears» в то же время, когда и моя подружка там работала. Я пошел с ней пообедать и столкнулся с ним, пока ждал, когда у неё будет перерыв. Мы с ним говорили о том, чем мы занимаемся в музыкальном отношении и в то время, он обычно отправлялся в Сиэтл, чтобы узнать, могли бы они с Куртом найти какое-нибудь место, чтобы там играть. Он сказал, что они ездили весь день, пытаясь убедить бары позволить им там играть, а потом спали в своём фургоне и повторяли всё это снова. Я сказал ему, что это кажется утомительным, но он думал, что это кажется забавным!
    ДЖОРДЖ СМИТ: У Такомы и Олимпии явно было больше связи, чем у этих двоих и Сиэтла - хотя расстояния могут сыграть в этом определённую роль, Сиэтл в пятидесяти милях к северу от Олимпии, в двадцати пяти милях к северу от Такомы... группе из Олимпии явно казалось более сложным прорваться в Сиэтл. Он был более конкурентоспособным; там в пять раз больше людей, чем в Такоме. В Олимпии намного меньше, чем там. Там было больше драйва, чтобы добраться до статусного уровня - и больше возможностей. Большинство наших тамошних концертов состоялось благодаря группам, которые были впереди нас в неофициальной иерархии, благотворителям, которые выручали нас...

    Даже имеющие прочное положение группы с Северо-Запада могли столкнуться с трудностью, пытаясь прорваться в Сиэтл: дружеские связи для «Нирваны» были жизненно важны.

    ДЭВИД УАЙТИНГ: Попытка устроить концерт в Сиэтле была гораздо более трудной, поскольку всегда, казалось, там были настроены против городов поменьше и групп, которые приезжали из них. Синдром большой город/маленький город жив и по сей день... стало намного легче пропустить Сиэтл, чем попробовать и организовать концерт с использованием многочисленных контактов, послав им кассету с нашей музыкой (хотя они знали, кем мы были), «ожидая звонка», а потом нас помещали в самый конец программы, и мы делали приседания, чтобы играть.
    ДЭЙМОН РОМЕРО: Антрепренёры точек, особенно в Сиэтле, они просто хотели, чтобы четыре группы, которые все звучали одинаково, играли в среду вечером, хотя в Олимпии и [на] более ранней панк-рок-сцене даже в Сиэтле, было больше разнообразия. Именно это мне и нравилось, когда я только начинал, ты приходишь, смотришь четыре группы, все совершенно разные. Я думаю, что музыкальная индустрия в Сиэтле быстро примкнула к общей тенденции, и каждый бар хотел быть «тем клубом», у которого были грандж-группы.

    Олимпия стала домом «Нирваны», когда они пытались прорваться в Сиэтл,  благодаря присутствию Кобэйна и теплому приёму, который получила там группа.

    ДЖИЛЛИ ЭНН ХЭННЕР, «Sister Skelter» / «Calamity Jane»: Я впервые увидела «Нирвану», когда они играли у меня дома на мой день рождения. [Примечание автора: я всё ещё в восторге от этого]. Парень, с которым я в то время встречалась, был басистом «Sister Skelter», Крис Куинн; он был знаком с Куртом. Я решила, что хочу играть на свой двадцать первый день рождения, что мы должны играть у меня дома, и он сказал, что знает этого парня и его группу - что они очень классные. И мы решили пойти и найти их, ездили по городу и подъехали к его квартире. Крис вошёл и спросил: «Эй, хотите играть на вечеринке?» Они сказали: «Конечно, мы будем играть». Вот и всё. Я работала в библиотеке в школе, где у них был Медиа-Отдел, и можно было использовать медиа-оборудование для связанных со школой проектов, и я проверяла систему громкой связи, микрофон, колонки, и всё такое - мы брали их из школы, приносили домой, настраивали, а потом играли концерт. Мой дом утром был полностью разрушен - окно, выходящее на улицу, было разбито кем-то, кто танцевал слэм и выпал из него - это было классно! Я думала, что эти парни были настоящими рок-н-ролльщиками - настоящей группой. Моя группа играла на разогреве, Курт спел с нами песню... мой приятель сказал Курту: «Эй, мы собираемся играть «Greatest Gift», хочешь спеть с нами?» Он сказал: «Да, конечно, я спою её с вами!» И мы сыграли эту песню, и он пел ещё с двоими вокалистами «Sister Skelter».

    Сила любви явно играла большую роль в музыкальных встречах Олимпии.

    ПОЛ КИМБОЛЛ: Я видел девушку … и она играла с Джилли в группе под названием «Sister Skelter»... Я пел «Drunk in My Past» в тот вечер с её группой, которая была очень весёлой. Почти уверен, именно так «Lansdat Blister» в итоге её играли. Когда «Нирвана» играла в тот вечер, комната была так забита, что я взглянул и ушёл прямиком обратно во двор.
    АЛЕКС КОСТЕЛНИК: Все в Оли знали, кто они, и уважали их. Я был наверху, бросая наспех сделанные коктейли Молотова в машину на цементных блоках внизу... Я услышал такой пульсирующий, оглушающий звук, раздающийся снизу, и был вынужден сбежать вниз и посмотреть. Белокурый парень с длинными грязными волосами, который был похож на тур-менеджера группы - оказалось, он пел! Он играл на гитаре! Я сразу же обратил внимание на Криста - он был высокий, как я, и у него был красивый витой чёрный бас. Он играл на нём так низко, что его запястья, казалось, вот-вот сложатся пополам. Боб Уиттэйкер, позже руководящий «Mudhoney», выпал в окно гостиной. В кухне было так много прыгающих людей, что они сломали водопроводную трубу, проложенную на полу под ними. Боб приехал на следующее утро на своём велосипеде и со всей ответственностью отремонтировал окно.

    Помимо весёлых пирушек у «Нирваны» в Олимпии была весьма определённая ниша; на одном конце звукового спектра имелось свободное место.
    СКОТТ ХАРБИН, «Beezus and Ramona»: Сцена Олимпии была довольно зрелая. «Нирвана» была определённо самой тяжёлой группой в программе. Одна из групп перед «Нирваной» играла что-то вроде хиппи-джэм-рока и каверы Хендрикса. «Нирвана» меня, несомненно, удивила по сравнению с тем, чего я ожидал…  Я помню, как говорил Кобэйну, что они напоминают мне панк- «AC/DC». Он сказал мне, что моя группа напоминает ему «Echo and the Bunnymen», что в то время казалось комплиментом. Мы хорошо поговорили о таких группах, как «Green River» и «U-Men», но моё сравнение с «AC/DC», казалось, обескуражило его.
    АЛЕКС КОСТЕЛНИК: Они были бесспорными королями-тяжеловесами. В каждом регионе/городе есть саунд - там маленький микроклимат, где все вдыхали феромоны друг друга. «Нирвана» звучала так, как мы все хотели звучать, как мы все пытались звучать. Но они делали это так, как будто это  было легко (позже я узнал, что всё было как раз наоборот), будто 747 танцует как балерина просто так, потому что они умеют…
    ДЖИЛЛИ ЭНН ХЭННЕР: Все они, в общем, были похожи на пижонов - они вообще были не похожи на группу из Олимпии, это было классно! Были «K Records», Кэлвин, играющие с таким бесшабашным, лёгким настроением «сделай сам», по-детски непосредственное качество на сцене и в музыке. Тогда эти парни - они были рок-н-ролльными; тяжёлыми, громкими и хорошими. Они действительно играли рок.
    ПОЛ КИМБОЛЛ: Первое из того, что я ясно о них помню, это тот концерт на площадке за общежитием «K». Они, разумеется, были «рокерами»: кожаные куртки, длинные волосы и всё такое. Помимо Дэйва, который носил усы в стиле деревенщины, ничто не выдавало в них провинциалов… Они были крутые: я помню, что они были очень сентиментальными и звучали дерьмово, но так, пожалуй, можно сказать обо всех нас...

    Несмотря на все разговоры о поп-чертах «Нирваны», они сначала играли рок, и в Вашингтоне 1988 года хорошие поп-ребята играли в Олимпии, а супер-плохие рок-н-ролльщики пользовались успехом в Сиэтле. Аналогично, несмотря на все положительные стороны Олимпии или Такомы, если группа хотела определённой степени коммерческого успеха, его можно было добиться именно в Сиэтле.

    БРЮС ПЁРКИ: Все крупные гастрольные программы по-прежнему проходили через Сиэтл. Все деньги и студии были в Сиэтле. Пожалуй, если ты хотел добиться успеха, ты, в конце концов, ехал в Сиэтл.
    ДЖАСТИН ТРОСПЕР, «Unwound» / «Giant Henry»: У Олимпии долгая история странной общественно-политической динамики... этот странный антиуспешный менталитет. Если вы заметили, большинство людей из Олимпии добились успеха после того, как они уехали... Это - такое место, где люди развивают и проверяют идеи, как в лаборатории. Честно говоря, добиться успеха можно только очень далеко оттуда, и я рекомендую поехать ещё куда-нибудь, чтобы стать успешным. Люди здесь не очень-то и поддерживают артистов, которые хотят расширить свои горизонты за пределами маленькой культуры единомышленников. В некотором смысле, она очень консервативная и отвергает всё новое, хотя это очень гостеприимное место для людей, которые, возможно, не вписываются в мэйнстрим-общество. Здесь такое коллективное, ориентированное на сообщество социальное поведение, что для личности, которая отклоняется от этого коллектива, это может стать удушающим. Именно это место привлекает аутсайдеров, как Остров Сломанных Игрушек. Это - город-аутсайдер по отношению к Сиэтлу.


5.0
«Sub Pop» и «Bleach»
Июнь 1988 - январь 1989 года

ПОДДЕРЖКА «НИРВАНЫ» в Олимпии означала ведущее положение на домашних вечеринках, но сосредоточение их внимания на Сиэтле означало попытку вызвать интерес в новом и гораздо более конкурентоспособном поле деятельности. Их первый концерт в Сиэтле состоялся для полутора десятков человек; группа отменила концерт в мае, когда никто не пришёл; июльский концерт привлёк всего двенадцать зрителей. «Нирвана» была компанией приезжих, которые никого не интересовали.

    КРИС КУИНН: Я могу понять, хотя вначале их прохладно принимали в Сиэтле. «Melvins» делали то же самое, перейдя в бары. Они играли в «Vogue» - только в то время они были тусклыми; это была не их среда, они к этому не привыкли. Для «Нирваны» это означало переход от своего рода возбуждения от игры на вечеринках к более снобистскому Сиэтлу, где сперва они были не в своей тарелке. Могу вам сказать, что «Нирвана», на мой взгляд, по сравнению с другими группами в Сиэтле, какое-то время была неудачницей - и несмотря на то, что всё очень быстро двигалось, даже если это было всего шесть месяцев, это казалось достаточно долгим.
    КЕВИН УИТВОРТ, «Love Battery»: «Нирвана» была из другого города, поэтому они явно не были частью сцены. На самом деле «сцены» не было - было человек сорок, которые менялись членами групп ежемесячно. Какое-то время это было похоже на «музыкальные стулья», пока не остановилось … Была только одна публика, и они (мы) ходили на все концерты. Все мы знали друг друга, спал друг у друга на диванах, брали на время аппаратуру и менялись членами групп.
    ДЖЕФФ РОБИНСОН, «Blood Circus»: Многие не относились к ним серьезно. Мы (я и мои товарищи по группе) все знали просто на основании их песен, что они были силой, за которой нужно следить... Они были уверены в себе и отшлифованные, но их инструменты и, возможно, их ударник сдерживали их - по моему мнению.
    СКОТТ ВАНДЕРПУЛ: Я на самом деле смутно помню Джона [Поунмэна] и Брюса [Пэвитта], сидящих на краю сцены на противоположных сторонах как подпорки для книг, Брюс аутистически качался взад-вперёд, пока играла эта довольно средняя, но шумная компания волосатых фермеров.
    ДЖОШ ХЭЙДЕН, «Treacherous Jaywalkers»: Я не даже уверен, что именно «Нирвана» играла у нас на разогреве... Когда мы добрались до клуба, нам сказали, что вокалист «Нирваны» болен, и что «Нирваны» не будет. Мне сказали название другой группы, которая играла на разогреве... Я прочитал в интернете, что «Нирвана» действительно играла на том концерте. Курт ссылался на это выступление в каком-то раннем промо-материале «Нирваны» … Я смутно помню, что видел какую-то группу, которая открывала концерт. Я думаю, что они были громкими. Кажется, я не остался посмотреть всю программу. Кажется, что в зале было немного людей. Я сказал бы, возможно, человек десять... Я никогда не встречал эту разогревающую команду, но мы действительно вроде как узнавали друг друга со всех концов комнаты. Я помню, что они казались как бы скучными и застенчивыми, или, возможно, это потому, что я был скучным и застенчивым.

    В этот период были крайне важны деньги, и саунд «Нирваны» страдал из-за компромиссов, на которые приходилось идти из-за простой бедности.

    ДЖЕК ЭНДИНО: Гитарный усилитель, который Курт принёс в студию, звучал ужасно...
    ДЖЕФФ РОБИНСОН: Они были из захолустного городка лесозаготовок, и их аппаратура была более идиотская, чем наша - что, как мы чувствовали, было почти невозможно... Я просто помню наш первый концерт с ними, и Курт играл через усилитель «Silvertone» [«Sears Roebuck»]. Я помню, что подумал, я подумал, что мне хреново.
    КРИС КУИНН: Я был на вечеринке в таком маленьком домике под названием Лачуга Кэдди... Весь дом был размером с квартиру - такая это была ветхая штука. Тогда я в первый раз увидел, как играет «Нирвана», и был потрясён… Они казались очень энергичными, и у них была своя собственная система усиления звука. По-видимому, у них была ветхая аппаратура, но они были очень хороши! К тому времени я видел много музыки, много хороших групп, много плохих групп - они были хороши.
    ТОМ ДАРК, «Knife Dance»: Тридцать лет назад у вас не было такой же технологии/экспозиции, вам приходилось на самом деле выходить и делать это самим. Тогда это почти изживало себя, листовки, слухи, фэнзины, колледж-радио и выпуск собственного альбома. Благодаря каждой новой группе тебе приходилось знакомиться с большим количеством людей всех аспектов сцены; это выручало [в] движении, организации концертов, в каких клубах играть, информации о том, где записываться, тиражировании твоих альбомов, в какие журналы посылать, чтобы на твой продукт написали отзыв... целая сеть. Это была такая большая тайна, хотя и волнующая... Зрители были классные тогда, всегда готовые к чему-то живому. СМИ время от времени что-то улавливали, но ничего существенного. Именно поэтому люди вместо этого делали фэнзины, поскольку мы не рассчитывали на большую прессу, чтобы что-то сказать.

    Наличие демокассеты было первым шагом для большинства групп, у «Нирваны» не было ни бюджета, чтобы заплатить за тираж, ни намерения записывать и продавать альбомы самим.

    ДЖОРДЖ СМИТ: Раздавали много кассет - именно это могли позволить себе делать группы, поэтому в том, чтобы выпустить кассету, не было ничего особенного. К этому относились по-другому; ты мог бы просто сделать это у себя дома. Хотя винил - он имел реальную поддержку.
    РОННА МАЙЛЗ-ЭРА: Олимпия была безопасным местом, чтобы быть группой, потому что вы могли просто выпустить свой собственный материал. Вам не нужен был кто-то ещё, чтобы его выпустить. Мы пытались попасть на «K», но Кэлвин говорил мне много раз: «Почему бы тебе просто не выпустить свой собственный материал?» У нас действительно было несколько кассет, которые мы продавали на концертах и также дарили.

    При желании и имея чуть больше в плане ресурсов «Нирвана», возможно, последовала бы курсом «сделай сам»; андеграунд был полон студий, не имеющих ни гроша, созданных музыкантами.

    ЭД ФАРНСУОРТ, «Napalm Sunday»: Мы создали свою собственную студию, потому что нам пришлось. Мы не отвечали требованиям ни одной из существующих хардкор-студий... «Shark Sandwich» не была почти такой же студией: мы выпустили на ней два сингла, оба наши собственные. В те стародавние времена до Интернета и программ цифровой записи вам нужно было записывать и выпускать что-то физически осязаемое, чтобы оно было легитимным, и синглы были самым доступным способом сделать это. И, честно говоря, они тоже были довольно круты, особенно для таких парней, как мы, которые росли, покупая синглы. У нас не было денег, чтобы записывать материал по стоимости альбома… Поэтому мы экономили свои концертные деньги, чтобы заплатить за запись и выпуск сорокопятки.

    РОННА МАЙЛЗ-ЭРА: У нас было несколько хороших отзывов и гастроли. Это вызвало интерес Ли Джозефа, который управлял «Hell Yeah Records»... Мы думали, что они были такой крутой лос-анджелесской студией... но там был всего один парень, который управлял студией из своего маленького дома... Запись постоянно откладывалась, пока, наконец, мы с Дэймоном [Ромеро] не решили полететь в Лос-Анджелес сами... Это был шок. Ли был классный, но у него просто не было времени или денег, чтобы продвинуть выпуск. В итоге мы работали на «Epitaph», монтировавшей альбомы «Bad Religion»... Однако он действительно вышел, в конце концов, и нам удалось сходить в Диснейленд!

    ПИТЕР ИРВИН, «Cordelia's Dad»: Вы не одиноки в том, что никогда не слышали об «Okra», и это иллюстрирует нашу проблему - это была очень крутая студия, но был, в общем-то, только один очень хороший, преданный парень [Дэн Доу], работающий в музыкальном магазине в Огайо. Штата не было. В первый раз, когда я встретил Дэна, я предложил сделать видео - это чудо, что он меня сразу не послал тогда...
    ТОМ ДАРК: «Amphetamine Reptile» из Миннеаполиса хотели сделать семидюймовку, и кливлендская студия, «St.Valentine», интересовалась записью двенадцатидюймового EP... И ничего не было ни с одними, ни с другими. В итоге я взял четыре песни, сформировал «Hit & Run Records», и выпустил EP, потом впоследствии в итоге выпустил альбом «Wolf Hour» на «Hit & Run Records» с лицензионной сделкой также с «Double A Records» в Европе.
    МАРК РОБИНСОН, «Unrest»: Мы с друзьями создали «TeenBeat», когда учились в средней школе. Я всегда интересовался музыкой и был очарован альбомами. Главная причина, по которой мы создали студию, состояла в том, чтобы просто сделать так, чтобы люди услышали нашу музыку, поскольку мы понятия не имели, как кто-то начинает выступать на настоящем концерте. То, что кто-то ещё выпустит наш альбом, казалось в то время недостижимой фантазией, поэтому мы просто весело провели время и сделали его сами. Оригинальные выпуски были просто библиотекой с выдачей на дом. Существовал только один экземпляр каждого альбома, и мы давали их нашим друзьям на несколько дней, чтобы они могли заценить.
    РИК РИЦЦО, «Eleventh Dream Day»: «Amoeba» была студия одного человека [Кита Холланда] - в общем, моего друга из колледжа, у которого были деньги, потому что у него была хорошая работа в инжиниринге. Запись наших первых двух альбомов почти ничего не стоила. Не было поддержки помимо издержек производства. Мы выпускали всю свою собственную прессу, устраивали свои собственные концерты, штамповали свои собственные рубашки …. Я работал дистрибьютором альбомов в то время, в отделе отгрузки с Дэном Коретцки, основателем «Drag City» …
    ДЖЕД БРЮЭР, «Thornucopia»: «Lather Records» была создана мной и моим другом Майком … Это был просто способ выпустить мой собственный материал и материал моих друзей. Я никогда не платил за релизы групп своих друзей. Это был просто способ собрать их на одной студии, чтобы, как мы надеялись, привлечь чуть больше внимания к релизам вместо того, чтобы все делали отдельные саморелизы...

    Помимо в высшей степени известных «Sub Pop» и «K Records», Северо-Запад не испытывал недостаток в других студиях.

    ПОЛ КИМБОЛЛ: Дэна [Рич] с «Bluebird Records» в Энумкло, у него была студия под названием «Horton /Reflex», и он был в общем безумным заступником андеграундной музыки в окрестностях в районе Сиэтла. Он казался совершенно спокойным из-за низкого шанса финансовой отдачи от своих проектов, или, может быть, он просто знал то, что больше никто не знал, но он выпускал классный материал в крутых коробках, который на самом деле никого не привлекал. Я всегда чертовски восхищался им и желал, чтобы он как-нибудь отдохнул.
    ДЖОРДЖ СМИТ: У него был музыкальный магазин, где можно было достать настоящую музыку, один из таких маленьких маяков.
    ЛИЗА СМИТ, «Dickless»: «Up Records» была основана нашим дорогим другом Крисом Тэкино [мир праху его], который был истинным фэном музыки и, вероятно, не получил то, чего он заслужил в своей короткой жизни за всю тяжелую работу …
    КОНРАД УНО, «PopLlama»: Том Дайер с «Green Monkey Records», он записывался по существу в шкафу, и имел классную забавную маленькую студию звукозаписи, как и я... если вы были группой с продуктом (или кругом друзей с группами с продуктом), вы придумывали название студии и прикрепляли его туда для забавы, так же, как и теперь; вот, в сущности, почему была основана «PopLlama». Когда создаёшь студию звукозаписи, есть классная вещь - как только у вас появляется название и малая толика успеха, люди в мире музыки выполняют определенный уровень функциональных возможностей. Мы вообще едва функционировали. Я очень любил записывать музыку, которая мне нравилась, и делать альбомы, но остальное было вообще не по моей части. В промоушне и бухгалтерии вообще нет ничего весёлого. Моя студия (и всех остальных заодно) была занята, занята, занята. Все хотели записываться… Всё это работало прекрасно для того маленького спектакля, которым были «PopLlama» и «Egg Studios».
    ЛЭРРИ СКИМЭЛ: «eMpTy» была местной студией, которая выпускала наши альбомы… Они были независимой студией звукозаписи в самом истинном смысле слова; мы перешли в квартиру Блэйка [Райта], чтобы делать синглы вручную...
    СТИВ МОРИАРТИ, «Gits»: Дэниел Хаус был уволен из «Sub Pop»… он занимался дистрибьюцией, поэтому был сосредоточен на «C/Z», которая была «ещё одной» в Сиэтле. Было несколько других маленьких студий, но в его распоряжении, казалось, были ресурсы «Sub Pop», потому что он взял их с собой - особенно дистрибьюцию... Они делали для нас постеры, вот и всё - и у них был публицист.
    МАРК ПИКЕРЕЛ, «Screaming Trees»: «Velvetone» на самом деле родилась из той самой студии, которая записывала наши первые немногочисленные релизы [«Albright Productions»]. Штат состоял из Сэма Олбрайта, которому принадлежала студия; Стива Фиска, который был домашним продюсером; и меня самого некоторое время. Я занимался тиражированием плёнок и рассылками; я даже получил кредит средней школы на работу там. Мы также тиражировали плёнки для «K Records»… можете себе представить? Я фактически получил школьные кредиты, чтобы часами слушать «Shonen Knife», «Girl Trouble» и «Beat Happening», получая минимальную заработную плату!
    СЛИМ МУН: Курт стремился к тому, чтобы заставить студию звукозаписи выпустить альбом «Нирваны». Он много говорил об этом. И Крист.

     К счастью для «Нирваны», первой заинтересовалась «Sub Pop». Но, честно говоря, «Sub Pop» была всего лишь одной ступенькой лестницы, по крайней мере, первоначально. Брэнд Брюса Пэвитта был создан как радиошоу, потом фэнзин, потом ярлык для кассетных сборников, потом газетная колонка.

    БРЮС ПЭВИТТ: Аудитория была маленькой. Первый выпуск был напечатан тиражом в пятьсот; первая кассета [SP#5] разошлась тиражом две тысячи. Коллекционеры, делающие покупки в инди- магазинах и другие авторы фэнзинов были моей целевой аудиторией. Я действительно получал много хвалебных отзывов, потому что информация, которую я предоставлял, отзывы и адреса малоизвестных независимых релизов, была редкой...
    ЛЕЙТОН БИЗЕР, «Thrown Ups»: Это было время, когда будущие грандж-ветераны больше походили на грандж-новичков.

    Одна исключительная сила лежит в заложении Пэвиттом основ продолжительностью в десятилетие в андеграундных студиях и СМИ - его понимание коллекционеров пластинок, тусовщиков и авторов фэнзинов. Немногие люди так долго каталогизировали эти сети. Однако не только у «Нирваны» была проблема с тем, чтобы наскрести наличных денег. После сборника 1986 года с 5000 тиражом пройдёт целый год прежде, чем можно было попробовать сделать ещё один релиз «Sub Pop». В 1988 году «Sub Pop» по-прежнему оставалась строго локальным названием.

    ДЖОШ ХЭЙДЕН, «Treacherous Jaywalkers»: Концерт был заказан «Global». Мы просто следовали их графику, я раньше не был знаком с «Vogue», и я действительно ничего о нём не помню, только то, что это был типичный грязноватый маленький рок-клуб, где пахло пивом … Я не знал о «Sub Pop» или группах Сиэтла... Я узнал о «Soundgarden» немного позже, когда они прибыли в Лос-Анджелес, чтобы подписать контракт с «SST».

    Что изменилось в 1988 году, так это добавление Джонатана Поунмэна, который обеспечивал некоторую наличность и деловую хватку. Поунмэн и Пэвитт официально вошли в «Sub Pop» в апреле 1988 года на фоне своего первого контакта с «Нирваной». Брюс Пэвитт описывает своё величайшее достижение как «дать людям знать, что культура создаётся дома. Надо поддерживать местные сцены и независимых артистов, чтобы культура двигалась вперёд. Мы помогали создать модель для этого». Этот инстинкт поддерживался разумными решениями сосредоточиться на конкретных особенностях, которые охватывали саунд, зрительный ряд, отношение - выраженное вживую, на виниле, в прессе; всё рекламировалось.

    СТИВ МОРИАРТИ: Они сделали несколько правильных вещей… например, купили несколько фургонов и отправляли свои группы в туры - в те времена самым трудным было забронировать тур в США. Это - огромная страна. Концерты не оплачивались; если посчастливится, то кто-то заранее звонил и посылал постеры, но если вы играете не для четырех-пяти человек, а, возможно, для сорока, если вам очень повезло - всё за пятьдесят долларов. Вы больше тратили на бензин, чем зарабатывали на продажах футболок. И «Sub Pop» вложились в несколько фургонов и посылали свои группы в тур, что было очень разумно. И у них был публицист, который добился успеха за счёт концертов - Нилс Бернстайн - который посылал статьи и раскручивал группы.
    ДЭЙМОН РОМЕРО: Чэд и Курт встречались в прежние времена в «Community World Theater», когда их группы играли вместе, но не очень это запомнили. Поэтому я представил Чэда Курту, поскольку я знал, что они ищут ударника - Чэд был классным ударником, который очень хотел играть в группе, тот, кто много работал и играл. И я добился того, чтобы эти двое поговорили друг с другом - кажется, это было в «Community World Theater» на том концерте 19 марта... Чэд и некоторые из моих друзей приехали посмотреть на «Lush». На самом деле, моя подружка предложила, чтобы я познакомил этих двоих, что я и сделал. Чэд довольно быстро стал членом группы. Он прошёл прослушивание, потом начал играть с ними. Я был в большом восторге от этого - Чэд классный парень, и он был хорош в группе.

    Их прежние ударники - Бёркхард, Фостер, Кровер - были связаны с Абердином; Чэннинг был более продвинутым, проживая на острове Бэйнбридж неподалёку от Сиэтла. Он был также парнем помладше и с гораздо более мягким характером. Впрочем, возможно, спокойное поведение свидетельствовало о его физической уверенности, как намекает один анекдот, заставляющий меня хихикать.

    ЛЕЙТОН БИЗЕР: Никто не связывался с Чэдом. Хотя он был самым маленьким членом группы, он довольно долгое время занимался таэквондо и надрал бы тебе задницу, если бы ты связался с ним. Тэд [Дойл] узнал это на собственной шкуре однажды вечером, когда сказал Чэду, что он мог бы переиграть его на барабанах. Это случилось однажды вечером на какой-то вечеринке в Университетском Районе. Первым играл Тэд, и он был превосходен. Он был ударником в «H-Hour». Чэд взглянул на Тэда, потом принялся уничтожать всю установку кулаками и ногами. Тэд вытаращил глаза, и они стали большими, как блюдца - помню, он - большой чувак, вероятно, перевешивал Чэда на двести фунтов - и Тэд сказал: «Да пошло оно нахрен», и ушёл.

    Точно так же, как усилитель Кобэйна вызывал безумный интерес, привлекала внимание аппаратура Чэннинга...

    ПОЛ КИМБОЛЛ: Чэд был, безусловно, хорош, и его барабаны были просто настоящим визуальным заявлением.
    ЭЙБ БРЕННАН: Чэд обычно играл на таких чёрных барабанах, расширяющихся книзу - не могу вспомнить брэнд, но у них был отличный вид. Он явно не был таким хорошим ударником, как [Дэйв] Грол, но он был крепким...
    СКОТТ ВАНДЕРПУЛ: Фиброволоконный корпус барабанов с большими колокольчиками на конце, почти что самая беспонтовая установка, которая у тебя могла бы быть тогда... одобренная джазменами вроде Билли Кобэма.
    ЭД ФАРНСУОРТ: Ударник играл на барабанах «Staccato», на таких странных, изогнутых барабанах, на которых парень из «Bow Wow Wow» играет в видео «I Want Candy». Это было абсолютно круто.
    ШАМБИ СИНГЕР: Их ударник был крошечным парнем, и в его ударной установке была самая причудливая стойка для навесного барабана, которую я когда-либо видел. Большие барабаны были длинными и изогнутыми - как рог лося... Те странные на вид барабаны производили более длительное впечатление, чем что-то другое.

    То, что люди смотрели, не могло повредить группе, желающей быть замеченной. Зрительные контрасты в группе были существенными.

    ДЖЕФФ РОБИНСОН: Я помню, что мы пили пиво в «Vogue» с Кристом, и я видел его в округе Колумбия, когда мы гастролировали с «Les Thugs». Крист был высокий, как я, поэтому мы типа нашли общий язык, хотя он почти на десять лет моложе... Мне понравилось, что их басист был на первом плане, у всех на виду. Я восхищался всеми классными басистами в роке, и я мог бы сказать, что Крист восхищался ими тоже, судя по тому, как он играл.
    ЭЙБ БРЕННАН: Крист выделялся - или работал, должен сказать. Он был гигантской личностью, и он хорошо двигался на сцене, покачиваясь, подпрыгивая, вращая грифом своего баса. Курт не особенно двигался, но он был впечатляющим, когда пел, и он играл с остротой, чувствительностью, которая привлекала.
    СКОТТ ВАНДЕРПУЛ: Чэд был ударником, поэтому мы с ним просто прекрасно ладили. Крист, конечно, очень высокий, как и я... Но я всего шесть футов и четыре дюйма, и мне всегда нравилось смотреть на кого-то для разнообразия. Местный артист и гитарист Уайтинг Теннис тоже супервысокий. Мы были чем-то вроде клуба «я никогда не смог бы втиснуться в «Феррари»».

    Это говорит о том, что Новоселича запоминали лучше, чем будущего культового ведущего вокалиста.

    ПИТЕР ЛИТВИН: Тогда они не казались очень впечатляющей живой группой. Курт казался несколько застенчивым на сцене. Кажется, Крист и Чэд были чуть бодрее, а Курт - нет... Я помню исключительно то, какой хорошей они были компанией парней… Я помню, что Курт был тихим, несколько робким курильщиком травы. Крист суперкрутой, и он всегда был очень дружелюбным парнем.
    ДЖЕФФ РОБИНСОН: У Курта была огромная царапина на плече (я теперь знаю, что это было, потому что на него наезжали качки в Абердине, а трое членов «Blood Circus» были более чем шесть футов высотой, я - шесть и шесть), поэтому мы не слишком много общались с ним...
    СЛИМ МУН: Основное «общение с аудиторией»... состояло в том, что Крист просто напивался и хватал микрофон, чтобы сказать что-то странное или весёлое. Это начиналось рано...

    «Sub Pop» пользовалась теми преимуществами, которые удавалось извлечь из имени «Нирваны».
    СКОТТ ВАНДЕРПУЛ: Я познакомился с Джоном Поунмэном, когда начал заниматься радио на тогдашней, целиком состоящей из волонтёров, не только студентов радиостанции «KCMU» в Вашингтонском Университете... Марк Арм был в эфире после меня по пятницам днём... все будущие члены групп с «Sub Pop», которые работали с Брюсом на «Muzak», звонили с заявками... Я управлял живым звуком на многих рок-шоу, продюсируемых Поунмэном, и недолго играл с ним и Гэри Торстенсеном (впоследствии игравшем в «Tad») в его группе «Treeclimbers», после чего он ушёл, чтобы сделать «Sub Pop» постоянным предприятием.
    ХАЙМЕ РОБЕРТ ДЖОНСОН, «Crunchbird»: В первый раз я услышал «Paper Cuts» «Нирваны», когда я был в «Comet Tavern» однажды вечером, и у них  в колонках наверху крутили эту песню по «KCMU». Слышать её было для меня откровением, потому что здесь была группа, которая думает о роке так же, по моим ощущениям, как и я...
    ПИТЕР ЛИТВИН: Я слушал местное радиошоу под названием «Audio Aces» ("Аудио-Асы") по «KCMU» и услышал песню «Нирваны»; я немедленно позвонил ди-джею (который случайно оказался Джонатаном Поунмэном) и спросил его, кто это. Мне она понравилась! Мне понравилась её тяжесть; она напомнила мне «Melvins», но с более мелодичным вокалом. Я просто знаю, что сначала они мне понравились после того, как я услышал эту песню по радио. Кажется, на той же неделе я пошёл и увидел, как они играют один из своих первых показов в Сиэтле в «Vogue». Я был одним из шестерых человек на концерте. Они были классные.

    Присутствие Поунмэна на «KCMU» почти немедленно вывело «Нирвану» в эфир, в то время как работа Брюса Пэвитта в «Rocket» означала, что ко времени концерта 24 апреля, в рекламных листовках и списках уже значилось «Sub Pop»  / «Nirvana».
    Из одиннадцати концертов «Нирваны» в Сиэтле в 1988 году у трёх был брэнд «Sub Pop Sunday». Вместо того, чтобы пытаться продвигать отдельные группы, «Sub Pop» использовала престиж, который они заработали благодаря имеющимся успехам, и продавала эту связь публике; покупка релиза «Sub Pop» всегда означала покупку не просто группы, но и студии тоже.

    ШАМБИ СИНГЕР: Иногда в том туре нас приглашали играть или с другими группами из Сиэтла, или с релизом «Sub Pop». Обычно и то, и другое. В некоторых случаях было ясно, что «Sub Pop» пригласила нас с другими группами на студию, чтобы продвинуть саму студию. Я вспоминаю, например, что мы были одной из групп в программе «Sub Pop Night» в Хьюстоне, штат Техас. У меня было такое ощущение, что составление программы «Sub Pop» был частью единого стремления Брюса и Джонатана стать фабрикой хитов «Motown».

    Студия также использовала своих многочисленных друзей, чтобы заполучить туда «Нирвану».

    СКОТТ ВАНДЕРПУЛ: Кажется, Джон спросил меня, не могла бы одна из его групп открыть концерт, который у нас уже был там...
    ДЖО ГОЛДРИНГ, «Amorphous Head»: На нашем первом концерте в Сиэтле случайно оказался Джонатан Поунмэн. Ему понравились несколько песен, и он заплатил за нас, чтобы пойти в студию с Джеком Эндино, чтобы записать семидюймовку для «C/Z» … Один из этих треков в итоге вышел на сборнике «Teriyaki Asthma» (также с «Нирваной»). Поэтому когда «Нирвана» впервые отправилась в Сан-Франциско, Поунмэн попросил, чтобы мы сделали концерт на приличной точке... поэтому мы заказали его в единственном месте, где могли; в салуне «Country & Western». Мы также дали им место для ночлега в доме у Джорджа [Миллера - гитариста «Amorphous Head»] - Джордж подозревал, что они были какими-то христианами со странностями... Я понятия не имею, откуда это взялось.
    ШАМБИ СИНГЕР: Они выпустили сингл «Big Cheese» / «Love Buzz». Понравился. Особенно их версия «Love Buzz». Кажется, цыпочка по имени Шэннон, которая была ди-джеем на «WOZQ» [Колледж Смит] крутила мне его однажды днём, когда я бродил вокруг станции.

    «Sub Pop» приняла решение, что кавер «Нирваны» на песню «Shocking Blue» «Love Buzz» должен быть на стороне А сингла. Решение имело смысл; это была наиболее поп-ориентированная песня, которая имелась у «Нирваны», и происхождение песни было темой для обсуждения у музыкантов.

    ДЖОРДЖ СМИТ: На том концерте, я помню, они играли «Love Buzz», и меня очень поразила эта песня, маленькая часть толпы, думая: «Эй, эти парни довольно хороши …»
    ЛИНДСИ ТРЭШЕР, «Vomit Launch»: Мне они очень понравились, потому что они играли кавер «Love Buzz», а я - фэн «Shocking Blue» и никогда не слышала, чтобы кто-то делал кавер на эту песню … Я помню, как говорила Курту, как я люблю «Love Buzz» … Они однажды играли с «Tad» в Чико, и я попросила, чтобы он сделал одолжение и сыграл «Love Buzz», которую они в любом случае собирались делать.

    Этот сингл был не просто первым релизом «Нирваны». Более важным для «Sub Pop» было ознаменование рождения Клуба Синглов «Sub Pop», серии, направленной на коллекционеров, которая быстро должна была привлечь аудиторию, чтобы студия могла собрать крайне необходимые членские взносы - вот почему «Sub Pop» была так требовательна к релизу, настаивая на специфической песне, и отослала Кобэйна обратно в студию, чтобы перезаписать вокал.

    СКОТТ ВАНДЕРПУЛ: Я помню, как думал - довольно гениально, что они сделали кавер этой малоизвестной песни «Shocking Blue» … Умудрившись не выбросить пробный тираж «Love Buzz», который Джон дал мне, чтобы крутить на «KCMU» … продал его на «eBay» приблизительно десять лет назад в тяжёлые финансовые времена … получил за него довольно много, что в некотором роде компенсировало то, что «Sub Pop» так и не заплатила мне комиссионные.

    Это было также первым оправданием усилий «Нирваны» - то, что они отметили язвительной шуткой.

    РАЙАН ЭГНЕР: Вы видели сингл «Love Buzz» / «Big Cheese»? Вы заметили надпись на виниле? Вокруг этикетки написано: «Почему бы вам не поменять эти гитары на лопаты?». Эта цитата появилась во время репетиции с участием меня, Роберта Новоселича и друга по имени Бретт Уолкер. Мы были у Криста; собрались после школы … пытались репетировать и разучить несколько каверов. Крист пришел домой, поднялся наверх, послушал то, что мы делаем, и высказал нам своё мнение о том, что происходит, помог нам - показал нам несколько гитарных соло, которые он знал - потом домой пришёл отец Криста и Роберта. Он был рабочим-строителем, и он был недоволен этим шумом, поэтому поднялся наверх в спальню мальчиков, заставлял открыть дверь. Он орал. Крист орал в ответ: «Ай, оставь их в покое! Они - просто ребята, ты же знаешь!» Наконец, они впустили его. Мы его не очень хорошо знали; мы представились и сообщили ему, кто мы. И он говорит, нахмурившись: «Вы -  ребята, почему бы вам, ребята, не пойти и не продать эти чёртовы гитары и не купить что-нибудь полезное, лопаты, например, или ещё что-то?» Вот откуда взялась эта цитата - много лет спустя эта история обрела легендарную долговечность и продолжала упоминаться. Они сочли её довольно забавной, поэтому выгравировали её.

    На передней стороне обложки сингла акцент был сделан на выдвижение на первый план всего двух текстовых элементов; названия группы и «Sub Pop» - на всех релизах «Sub Pop» должно было быть такое одинаковое текстовое оформление. Стиль был настолько идентифицируемым, что «Steel Pole Bath Tub» и «Melvins» в итоге выпустили пародию.

    МАЙК МОРАСКИ: Идея спародировать совместную семидюймовку – «Mudhoney» / «Sonic Youth» принадлежала «Melvins». Я думаю, что они первоначально хотели сделать его как совместный с «Нирваной», которым, я думаю, было неловко от этой идеи. Мы были большими фэнами «Sonic Youth», поэтому сразу вызвались. Стремительный рост популярности «Sub Pop» только начинался, и люди воспринимали «Sub Pop» так серьёзно, что «Melvins», мы и Том [Флинн] с «Boner Records» сочли забавным немного посмеяться над ними.
    «Sub Pop» догадалась взять на вооружение старую мудрость детройтской «Motown» - сделать студию синонимом места, а именно песни «Soundgarden» «Sub Pop Rock City». Они создали ситуацию, когда было трудно упомянуть музыку из штата Вашингтона, не упомянув названия студии.

    ПИТЕР ЛИТВИН: На наших концертных плакатах мы стали видеть «Сиэтл» и «Sub Pop» перед нашим названием. Мы действительно сделали один семидюймовый альбом на «Sub Pop», поэтому, возможно, концертные промоутеры думали, что они могли извлечь выгоду из того, что нас ассоциируют с «Sub Pop».
    ПИТЕР ИРВИН: Мы поняли одну вещь - что на нескольких наших выступлениях в Европе промоутеры бросались прилагательным «сиэтлский» в маркетинге или в качестве смелой дезориентации, или же как неверном представлении о географии.
    ШАМБИ СИНГЕР: Они не скрывали, что пытаются формировать специфический саунд, который они бы могли продать. Я в какой-то момент подумал, что, возможно, Дэнни Блэнд - пиарщик «Sub Pop» и член группы «Cat Butt» - сравнил подход «Sub Pop» с «Motown». Он чувствовал, что Брюс и Джонатан очень гордились этой стратегией... Джонатан, которого я знал лучше из них двоих, был очень искренен относительно совершенствования определенного саунда и образа для своей студии как главного средства финансового успеха.
    КУРТ ДЭНИЭЛСОН, «Tad»: «Sub Pop» была невероятно благосклонной, дальновидной, плодородной и энергичной студией, с талантом к поощрению новаторства... В некотором смысле они были расширениями самой группы в отношении творческого вклада, когда дело касалось идей для названий альбома, творчески способствуя идеям о поощрении и имидже … Мы всегда знали, что и Брюс, и Джон верили в группу, и это придавало нам отличное чувство веры в себя. Это была одна из самых классных вещей в «Sub Pop»: какими они всегда были благосклонными, даже в самые трудные и самые напряжённые времена. Мы всегда чувствовали, будто всё, чего мы достигли в музыкальном плане, это было и в наших, и в их интересах. Это была семейная атмосфера, и было чувство семейной гордости, чувство, что, что бы мы ни делали, мы делали для пользы не только нашей собственной группы, но также и для других групп, а также для самой студии и, кроме того, для Сиэтла и его музыкального сообщества.

    Сосредоточение «Sub Pop» на региональной идентичности не было особенно уникальным: студия воспроизводила общий андеграундный тренд того периода.

    ТОМ ДАРК: К 1983 году города и студии звукозаписи повсюду начали выпускать много альбомов-сборников, прославляя свои сцены и группы. Почему-то в северо-восточном Огайо их не было, и я решил выпустить один сам. Выручая группы, устраивая концерты и бенефисы, я заработал достаточно денег, чтобы выпустить альбом-сборник «New Hope» на своей собственной «New Hope Records».
    ДЭВИД ЯММЕР, «Bayou Pigs»: Хьюстон был хорош своими размерами и своим географическим положением. Мы были чем-то вроде экватора между Остином и Новым Орлеаном для гастролирующих групп... «Anomie Records» управлял Скотт Эйерс [и Блисс Блад] из «Pain Teens». Мы записали песню в студии Скотта для сборника «Houston Loud», который вышел в 1988 году. На самом деле именно Блисс и Скотт предложили нам поменять своё название на «Bayou Pigs» c «Bay of Pigs» (кажется, существовала группа, у которой уже было такое название), и это имело смысл, так как Хьюстон известен как Город в Дельте Реки (Bayou City - Прим. пер.). «Anomie Records» и Скотт Эйерс были движущей силой на сцене Хьюстона - он трудолюбивый и яркий, если не совершенно гениальный!

    «C/Z Records» посадила семена Северо-Запада в начале 1986 года благодаря сборнику «Deep Six». В 1988 году эта новая студия приблизилась к сборнику, который включал всего второй оригинал «Нирваны», чтобы увидеть релиз, «Spank Thru», на «Sub Pop 200».
   
    ДЖЕЙМС БЁРДИШОУ: «Sub Pop 200» была следующим релизом-сборником Брюса Пэвитта после его американского сборника «Sub Pop 100» с 1986 года. «100» состоял из нескольких независимых панк-групп со всех США ... В «200» Брюс хотел показать все группы с Северо-Запада, которые он любил... Он действительно откопал «Cat Butt» с самого начала и хотел, чтобы мы были на его Северо-Западном сборнике. В передаче песни не было ничего формального; просто нужно было сделать так, чтобы Джек Эндино смикшировал её и отдал Брюсу, чтобы тот включил её в альбом. Деньги не менялись, контракты не подписывались. Брюс в то время управлял студией из своей квартиры... Это всё-таки сборник, который так и не продавался, а также не был выпущен полномасштабный релиз одной-единственной группы, но я часто зарабатывал больше денег с одной этой песни, чем с чего-то ещё, что я когда-либо выпустил. Первый чек была на 450 долларов от «Sub Pop» спустя почти семь лет после выхода альбома. Потом в течение следующих нескольких лет были незначительные остатки.
    СКОТТ ВАНДЕРПУЛ: Мы получили песню на «Sub Pop 200», но Джон сказал в то время «я не выпускаю вас; вы - приторная джангл-поп-группа». Но потом они выпустили «Walkabouts», сами понимаете. Я высмеял это, хотя я знал Криса Экмана с уроков физкультуры в неполной средней школе. «Они - чувствительные хиппи с большими усилителями!»… Брюс их любил и использовал их в своём рекламном дерьме... В любом случае, мы им понравились достаточно для того, чтобы поместить одну песню на сборник, что, как я думаю, за эти годы принесло каждому из нас примерно 800 долларов...

    «Нирвана», вероятно не заработала ни пенни с этого выпуска за много лет. Но учитывая снисходительное отношение студии к ним, у группы не должно было быть огромных ожиданий.

    ЛЕЙТОН БИЗЕР: Я столкнулся с Брюсом на пляже и сел рядом с ним. Я сказал, что я слышал, что «Sub Pop» выпустила альбом-сборник, и он сказал - да, и я сказал, что он должен поместить туда «Thrown Ups», и он сказал - конечно. Времена были попроще.
    ТЭРРИ ЛИ ХЭЙЛ: Грант Экман, ударник «Walkabouts» … сказал мне, что одна из групп, которую предполагалось включить в альбом «Sub Pop 200», пропустила тогда крайний срок для подачи материала, и что если у меня есть готовая песня, и я мог бы предоставить её им немедленно, у меня мог бы быть шанс быть включённым. У меня как раз оказались две недавно записанных песни, готовые к выпуску... Я записал их на кассету и сразу же отправил Джону/Брюсу. Остальное - уже история. Я даже не помню, что говорил с ними.

    Ожидая выхода «Sub Pop 200», «Нирвана» продолжала работу в спокойном темпе - не более трёх концертов в месяц, обычно всегда в хвосте программы.

    ЭЙБ БРЕННАН: Мы открывали концерт, «Нирвана» играла второй, «Swallow» играли третьими, а потом «Soundgarden» всё заканчивали … «Нирвана» - мы были тогда ими увлечены... То, что для меня выделялось, это песни - они были роком, но во многих из них была поп-чувствительность; и под всем этим скрывалось чувство эмоциональной шероховатости и отчаяния. Или, возможно, это сейчас так кажется... «Floyd the Barber» - первая песня, которую, помню, я слышал на демокассете, которая была у [Джона] Пёрки - это тогда была моя любимая песня, супертяжёлая и синкопированная - поэтому моё самое сильное воспоминание - это когда они играли эту песню, и у меня болела шея из-за того, что я смешно мотал головой. «Soundgarden» сделали ошибку в первой песне, довольно резкую оплошность, на самом деле очень заметную, и они все посмотрели друг на друга и засмеялись. Потом они приступили к разрушению. Тем не менее, было здорово видеть, что такая хорошая группа ошибается.
    КЕВИН УИТВОРТ: Мы только что закончили запись нашей первой полдюжины песен на «Reciprocal» с Джеком Эндино, и он позвонил, чтобы сказать, что у него в студии эта группа, и что мы должны прийти и посмотреть на них, пока они играют в городе. И мы все пошли на «Squid Row», который вообще был всего в нескольких кварталах. Толпа в маленькой таверне была немногочисленной. К сожалению, я не был особенно впечатлён, разве что заметил, каким высоким был басист по сравнению с певцом.

    Его впечатление не очень изменилось спустя несколько недель.

    КЕВИН УИТВОРТ: Театр «Annex» на Четвёртой авеню в центре города. «Love Buzz» к этому времени постоянно крутили на «KCMU», и это было здорово - но это был кавер, поэтому было трудно составить впечатление об их музыке … они просто стояли и качались в лучших традициях шугейзеров, когда они играли в первый раз, когда я их увидел, и они были почти такими же в «Annex». Говорят, что игра на разогреве у «Mudhoney» и «Tad» открыла им глаза, и я верю, что это правда. Марк и Тэд всегда сходили с ума на сцене после того, как Тэд выходил из-за барабанов, и вскоре Курт тоже прыгал.

    10 октября 1988 года своё место заняла часть будущей мифологии «Нирваны».

    ДЖЕЙСОН МОРАЛЕС: Все общежития обозначались буквами от А до какой угодно буквы, и так уж получилось, что Общежитие K было последним в ряду, и именно туда поместили людей, которые были склонны тусоваться и сходить с ума. Именно там я впервые увидел «Нирвану»: легендарная вечеринка, которая так сильно сотрясала пол, что вызвало структурное повреждение? Та самая вечеринка. Просто одна из тех ранних пивных вечеринок, где было так много подпрыгивающих людей, набившихся на второй этаж, что это разрушило пол общежития.
    СЛИМ МУН: У Курта всегда был театральный талант, и вот так этот талант выражался, изменяясь соответственно, когда точки становились больше, и зрителей становилось больше... играя на разогреве у «Нирваны» в Общежитии K, я рассердился на Йена [Маккиннона] и опрокинул ударом ноги его ударную установку, а он ударил меня кулаком в лицо. Это был первый вечер, когда я увидел, как «Нирвана» разбивает свои инструменты, и я всегда подозревал, что это было частично продиктовано тем, что Курт не хотел, чтобы его отодвинули на задний план сильным скандалом нашего выступления как раз перед ними. Мы расформировались в прямом эфире на радио через несколько недель после этого.
    ПОЛ КИМБОЛЛ: Когда Курт разбил свою гитару на вечеринке на Хэллоуин в Общежитии K, я был в зале, не видя группу. Но я помню, что люди вопили, просто с ума по ним сходя, и потом видел, как кто-то вылетает в парадную дверь с грифом гитары, поднятым над их головами.

    Лампочка погасла, столкнувшись с такой реакцией; рулило разрушение инструментов. Так же, как Хендрикс поджигал гитару из-за своей конкуренции с Питом Тауншендом, «Нирвана» знала, что живой концерт был дружеским состязанием. Это был не последний раз, когда они играли с потенциальным стремлением стать первыми, но, чёрт побери, все это делали.

    РОБИН ПЕРИНГЕР, «Heavy into Jeff»: Я на самом деле почти сжёг дотла один сиэтлский клуб после того, как поджёг свою гитару. Я делал это пару раз, но в этом случае Майкл [Андерсон] наступил на бутылку с горючей смесью, распространяя её по всей сцене. Однако мы закончили песню.

    Заключительным ключевым аспектом эстетики «Sub Pop» было чувство юмора; еще в 1986 году «Sub Pop 100» нёс в себе послание: «Новая вещь, крутая вещь, божественная вещь: могущественный многонациональный развлекательный конгломерат, базирующийся на Тихоокеанском Северо-Западе». Студия даже выпустила сборник с ироничным названием» Fuck Me, I'm Rich» («Трахни Меня, Я Богатый»), перефразируя строчку из «Mudhoney», когда в деньгах, конечно, не купались. Студия постоянно заявляла о себе - всё было направлено на то, чтобы укрепить перспективную мифологию «Sub Pop». Шутки были просто стандартной коммуникацией. Рассмотрим следующую великолепную причуду, касающуюся вечеринки «Sub Pop 200», последнего концерта «Нирваны» 1988 года...

    ЛЕЙТОН БИЗЕР: Меня пригласили играть автоматически, я думаю, поскольку это была вечеринка в честь выхода альбома, и все группы были в программе. Но с этого момента мне трудно дать точный ответ, поскольку я был очень сильно пьян в тот вечер, и моя память немного нечётка... Они были действительно просто ещё одной группой среди равных в то время … Но вот что я действительно помню. Мы с Куртом обычно иногда пили пиво вместе перед тем, как он играл. От него почему-то обычно воняло… типа, очень жутко пахло потом. И поэтому однажды вечером, в качестве шутки, я принёс с собой шариковый дезодорант своей подружки и дал его Курту до его выхода на сцену в тот вечер. Он посмеялся, а потом быстро исчез. Следующее, что я помню - я увидел Курта на сцене с «Нирваной», натирающегося этой штукой, типа, в середине песни... не могу вспомнить, какой. Потом он поднял её и показал публике. Группа прекратила играть, выглядя немного растерянной. Курт показал дезодорант, «Teen Spirit», и сказал что-то вроде: «Лейтон Бизер сказал, что я воняю, и дал мне это. Теперь я пахну как «Teen Spirit»».. За несколько недель до концерта «Sub 200», Курт ненадолго заходил ко мне домой на Холме, просто потрепаться. Он взял мою гитару, «Squire Jagmaster», как я помню, и сыграл четыре аккорда для меня. Он сказал, что много слушал первый альбом «Boston» и хотел использовать те аккорды в новой песне, над которой он работает. Я сказал: «Но ты тыришь из «More Than a Feeling» чувак». Он улыбнулся и ничего не сказал.

    Возвращаясь (увы) к консенсуальной реальности после стёба Лейтона, стоит отметить, насколько несерьёзной была вечеринка в честь выпуска альбома и как мало значила «Нирвана».

    ДЖЕФФ РОБИНСОН: Я признаюсь, что у меня по-прежнему сохранился тот ужасный мысленный образ коктейль-бара с канапе, хотя я знаю, что он - совершенно ложный … Для нас это было просто очередное выступление. Большим соблазном было то, что мы могли сыграть с нашим другом Джесси Бернстайном. Я всё ещё виню себя за то, что так и не узнал его получше и, главным образом, за то, что не особенно поддерживал его материал и другие выступления на точках. Он был действительно гением, и по сей день я ставлю его в один ряд с Берроузом и Гинсбергом. Как только «Blood Circus» познакомился с Джесси, наша продукция стала казаться мне более дилетантской, чем я когда-либо мог себе представить. Он был мастером, и мне его не хватает. Он, вероятно, назвал бы меня эмоционально снисходительным размазнёй из-за того, что я это говорю, но это так.
    МАРИЯ МАБРА, «Hell Smells»: Джесси... С ним было трудно познакомиться поближе, мы тусовались с ним... Я была в трейлере, где он умер, где он покончил с собой, всего за несколько дней до того, как он сделал это - это был шок, мы были все как... Это просто было как гром среди ясного неба. «Ты слышала, что сделал Джесси?»/ «Что?!» Это казалось безумием. Я сейчас вижу людей с его футболками, и я всегда говорю: «Эй, это - футболка с Джесси!» и они говорят: «Да, он крутой».
    ДЖЕЙМС БЁРДИШОУ: Я постоянно слышал о «Нирване», но не видел их вживую до лета 1988 года. Они играли с группой Моники [Нельсон] в Сиэтле в новом клубе под названием «Squid Row». Я на самом деле не очень-то думал о них в тот вечер. Они были супергромкими и сентиментальными. Они падали на сцену и много кричали. Курт казался очень пьяным, и Моника сказала мне, что она думает, что они отстой. Я мог бы услышать влияние «Melvins», наверняка, но думал, что Базз [Осборн] делал это гораздо лучше. Я думал: «И что это все так шумят об этих парнях?» Я видел их в «Vogue» в конце августа, и на этот раз они мне немного понравились. Они были более сдержанными и стали играть песни с хэви-риффами, а не просто кричали, а потом я увидел, как они открывали первый вечер вечеринки в честь выпуска альбома «Sub Pop 200» в «Underground», и на самом деле изменил мнение. Они играли первыми из пяти групп в тот вечер - даже перед «Thrown Ups». Это место даже наполовину не было заполнено, и я стоял с Робом Ротом [из «Truly»], и мы оба были ошеломлены, я помню, как он говорил: «Чёрт, эти парни вдруг стали очень хорошими!» Я мог отчётливо видеть Курта и Криста, играющих уверенно, и органично вникающих в песни. Потом я услышал, что Курт поёт те мелодии, которые я никогда не видел в его исполнении раньше.

    Хотя «Нирвана» закончила 1988 год, по-прежнему оставаясь просто иллюстрацией рядом с легендами побольше, они могли по-прежнему возлагать большие надежды на следующий год. Их музыку стали выпускать: они записали альбом, первоначально озаглавленный «Too Many Humans» («Слишком Много Людей»), но вскоре он станет известен как «Bleach». Теперь они были в центре внимания трех музыкальных регионов и могли наслаждаться сезоном отпусков с друзьями в Сиэтле, Олимпии и Такоме.



6.0
Первый Тур, Первые Уроки
Февраль - июль 1989 года

ДВУХЛЕТНЯЯ РАБОТА принесла всего тридцать концертов, может быть, для нескольких сотен уроженцев Вашингтона, а также вышло две оригинальные песни. Но январь ознаменовался завершением первого альбома «Нирваны», и некоторые песни уже произвели впечатление на их коллег-музыкантов. К сожалению, до выхода «Bleach» оставалось несколько месяцев, а «Нирвана» по-прежнему оставалась всего лишь названием.

    НЭТАН ХИЛЛ: «King Krab» играли в клубе под названием «Vogue», и они были в городе, записывали «Bleach». Они приехали на концерт и сыграли нам грубые миксы в нашем фургоне. Это сразило нас наповал. В то время Мэтт Варнум был единственным в группе, кто был достаточно взрослым, чтобы пить в баре, поэтому мы пили в фургоне. Это было хорошее время.
    СТИВ ТЁРНЕР, «Mudhoney»: Ну, в первый раз, когда я их увидел, в «Vogue», я подумал, что они в порядке, возможно, на них чересчур повлияли «Melvins». Потом они быстро добились признания, больше уверенности, больше хуков. К тому времени, когда мы играли с ними в Калифорнии … они сразили меня наповал. Столько энергии! И Курт катался по земле в какой-то момент и как-то умудрялся балансировать на голове, продолжая играть на гитаре...

    Оставался вопрос, переживёт ли «Нирвана» местный ажиотаж, пройдут ли они первый отборочный тур, а потом сдадутся, так и не оставив неизгладимый след.
    Первый шаг «Нирваны» за пределы Вашингтона был логичным: Портленд.

    БЕН МЬЮНАТ, «Grind»: По поводу того, как связаны Портленд и Сиэтл … всегда были группы из Сиэтла, приезжающие сюда, чтобы играть, и группы из Портленда, приезжающие сюда. Группа могла, в общем-то, легко съездить в Ванкувер (Британская Колумбия), в Беллингем, в Сиэтл, в Олимпию, в Портленд и Юджин, как в маленький минитур, не более пары часов езды между каждым … в Портленде всегда была богатая местная сцена.

    Для группы, которая начинала карьеру, хотя один её участник жил в Такоме, другой в Олимпии, а их ударник в Абердине, расстояние не было проблемой.

    ХАЙМЕ РОБЕРТ ДЖОНСОН: Для меня Сиэтл сделал особенным тот факт, что за неделю я смог увидеть «Black Flag», «Paisley Sin»; поехал в Портленд и увидел «Obituaries» и «Napalm Beach»; поехал домой следующим вечером и увидел выступление угловатое эстетство таких групп как «Infamous Menagerie», делающих шоу с «Lethal Gospel» или сходил на «Skin Yard»; потом на уикэнд видел «Malfunkshun», играющих в обувном магазине, пошёл в «Vogue», чтобы увидеть «Mentors», и со своего воскресного похмелья шёл тусоваться в «Comet», где у барменов был чрезвычайно хороший музыкальный вкус.
    ДЭНИЕЛ РИДДЛ: Портленд был очень похож на Сиэтл тем, что там было много талантливых музыкантов и групп, но отсутствие в нём так называемой музыкальной индустрии предусматривало музыкальное сообщество побольше, тогда как в Сиэтле была музыкальная сцена. С одной лишь разницей - сотрудничество против конкуренции.
    СЕТ ПЕРРИ, «Oily Bloodmen»: Как мне кажется, у портлендцев [в целом] всегда был небольшой комплекс неполноценности, когда дело доходит до Сиэтла, хотя им нравится считать себя равными, а то и лучшими.
    ДЖО КЕЙТЛИ: Там очень деятельная панк-сцена - единственная причина, по которой многие люди переезжают из Калифорнии, поскольку они не могли это выдержать или не могли позволить себе это, поэтому они в итоге оказывались на Северо-Западе. В Портленде сейчас музыкальная сцена лучше, чем в Сиэтле, потому что ты можешь жить там дешевле, чем ты можешь жить в Сиэтле, и если ты хочешь поехать поиграть в Сиэтл или Ванкувер или в Калифорнию, то это всего в нескольких часах езды, ведь он расположен практически в центре, и ты платишь половину арендной платы.

    Портленд стал ещё одним главным продуктом в концертной диете «Нирваны»; Сиэтл и Олимпия - единственные места, где они когда-либо играли больше.

    РЕНЕ ДЕНЕНФЕЛД, «Caustic Soda»: Это была удивительная, живая, зверски активная и обычно дружелюбная музыкальная сцена. Сначала из панк-домов - были известные панк-дома, такие, как Эфир 13 в Юджине или Панихида в Портленде - клубы появлялись и добавляли больше стимула. Но на дождливом Северо-Западе музыка всегда в основном рождалась и создавалась в подвалах... в основном создавалась аутсайдерами; детьми улиц, неудачниками, ребятами-бедняками и недоучками. Это вообще не была колледж-сцена. Она была тёплой и радушной для невероятно разнообразной массы людей...
    ДЖИЛЛИ ЭНН ХЭННЕР: Портленд - это были «Wipers», «Poison Idea», «Accused»... Более панковский, но панковский в том смысле, что люди умели играть на своих инструментах - я не говорю, что никто в Олимпии не умел играть на своих инструментах, но... тебе не приходилось играть на своих инструментах; это был почти снобизм наоборот в некотором смысле, это было несколько странно...Тэм сама училась играть на барабанах: «Я не могу одновременно жевать жвачку и играть на барабанах! Я облажаюсь!» Хезер, она умела как бы петь... Они были крутыми людьми в группе. Я не была крутой, потому что я умела играть на гитаре, и у меня не было чумовой причёски...

    Центром музыки в Портленде был «Satyricon», и «Sub Pop» была уверена, что местные законодатели вкусов не смогут не заметить то, что они сооружали.

    ЭРИК МУР, «Rawhead Rex»: Для всех нас на Северо-Западе это был эпицентр панк-рока и разнообразной крутой музыки. Ознакомьтесь с этими группами, если хотите реальную историю о том, кто повлиял на Курта: «Rats», «Dead Moon», «Wipers», «Poison Idea», Sado «Nation»... играть на одной и той же сцене с этими парнями или даже пить с ними пиво, было, типа, «славой».
    БЕН МЬЮНАТ: [Он был] внутри совершенно чёрный. На стенах были какие-то рисунки, но он так никогда на самом деле и не изменился... он всегда был таким чёрным, эстетика «сделай сам» … наверняка были периоды, когда это была, пожалуй, единственная панк/ инди-роковая игра в городе... Даже если бы я не ходил на концерт в «Satyricon» в пятницу или в субботу, то я обычно в итоге был там примерно к закрытию, чтобы узнать, где после этого будет вечеринка.

    ДЖЕФФ РОБИНСОН: «Touch Me I'm Sick» была на легендарном музыкальном автомате в портлендском «Satyricon». Восемью месяцами ранее «Six Foot Under» запустил недавно выдуманный «грандж»-саунд на том же самом музыкальном автомате.
    СЕТ ПЕРРИ: Это был наш дом. Мы обычно были там как минимум пять вечеров в неделю, просто тусуясь и выпивая пиво. Джордж, владелец, или тот, кто принимал заказы, просто предлагал нам концерты, хотя я уверен, что Рич или Дэйл и так уже вероятно были у них в ушах... Повсюду в «Satyricon» были торговцы наркотиками... В какой-то момент Джордж установил систему, которая постоянно выливала воду сверху, чтобы стараться воспрепятствовать торговцам тусоваться перед клубом. Для более хардкоровых групп чаще всего внутривенное употребление героина и кокаина было просто частью хардкор-существования. Культура «Satyricon» была настолько открытой и неосуждающей (и нигилистической), что употребление тяжёлых наркотиков не считалось распущенным или нежелательным.

    «Нирвану» присоединили там к «Mudhoney» для программы «Sub Pop», потом к местным фаворитам «Dharma Bums».

    ДЭЙМОН РОМЕРО: Было немного шоуменства. Я поехал в Портленд с «Нирваной» в их фургоне, и я помню концерт в «Satyricon», Курт разбил гитару в конце этого концерта. Это была та гитара, которую он купил в ломбарде супердёшево, покрашенная спреем, потом он вынес её на самую последнюю песню, потом разбил её - это не была импровизированная спонтанная вещь. Возможно, в первый раз, от расстройства - люди это любили. У Курта очень хорошо получалось давать людям то, что они хотели - он верил в это. Я помню, как говорил с Чэдом, в их американском туре всем в группе надоело играть «Love Buzz», но Курт сказал: «Слушай, это - то, из-за чего все нас знают, мы должны справиться». Он хотел дать людям хороший концерт.

    Возвращение в Колледж Вечнозеленого Штата в феврале принесло эхо прошлого; Дэйв Фостер теперь играл с «Helltrout», а «Psychlodds» возглавлял Райан Эгнер, ещё один абердинский друг и полуменеджер «Нирваны» в былые времена.

    ПОЛ КИМБОЛЛ: Весь этот комплекс общежитий [одним из которых было Общежитие K] был абсолютно новым осенью 87 года. Дело в том, что у них были гостиные приличного размера [и две спальни с двумя кроватями], поэтому если убрать мебель, то туда могла бы поместиться группа, а также тридцать, пятьдесят человек. Просто случайно в блоке K жили какие-то серьёзные тусовщики, и вверху, и внизу, поэтому, когда они устраивали там пивную вечеринку, она охватывала все здание... Все «Helltrout» приняли грибы в тот вечер, до того, как мы вышли на сцену, просто чтобы посмотреть, как долго мы сможем себя контролировать. Как оказалось, ответ был «не очень долго». Я ушёл до того, как «Нирвана» даже вышла на сцену в тот вечер, но не спрашивайте меня, куда я пошел! Я понятия не имею...

    Возможно, был какой-то длительный (имеющий не химическое происхождение) дискомфорт между группами, но это была дружная сцена, и любая неловкость вскоре проходила. Предыдущая группа Кимболла, «Lansdat Blister», играла с «Нирваной» больше, чем любой другой местный исполнитель, и он был жителем дома групп Аламо, поэтому было неизбежно, что их пути пересеклись.
    ПОЛ КИМБОЛЛ: Моя связь с ними на самом деле осуществлялась через Дэйва Фостера, который играл в нашей группе, и поскольку они выгнали Дэйва из своей группы, я смутно чувствовал снисходительное отношение Криста первые несколько раз, когда я его встречал. Но он стал теплее, как и Курт... У нас была вечеринка в Аламо, и в какой-то момент я пошёл на кухню и обнаружил Криста Новоселича и Дилана Карлсона, стоящих за нашим кухонным столом перед огромной грудой травы. Это была куча шейка, не бутоны марихуаны или чего-то в этом роде, но эти парни образовали конвейер из двух человек и забивали косяк за косяком и вручали их всем, кто проходил мимо. Разумеется, они собрали целую толпу, и не успели мы оглянуться, как почти все в доме ходили со своими собственными косяками во рту.

    Присутствие «Psychlodds» было демонстрацией решимости «Нирваны» поддержать своих друзей и ребят-музыкантов; то, что они пронесут через всю жизнь группы.

    РАЙАН ЭГНЕР: И однажды мы сидим, болтаем о моей гитаре и как бы я хотел стать лучше, и как я восхищаюсь тем, что делает [Курт], и как он написал большой список произведений, и я пытаюсь понять, как он это делает. Он сказал: «Доставай свою гитару, подключай - покажи мне эти риффы». И я показал несколько маленьких вещей, которые я сделал, и он посмотрел на меня и сказал: «Райан, это – песни». Я сказал: «Это просто риффы, я не знаю, как их расположить, их недостаточно...» Он сказал: «Нет, их достаточно. Более чем достаточно. Это на самом деле целая песня. Вот здесь тебе надо начать - это приемлемо»... Он сказал мне: «Тебе просто надо создать группу». Я сказал: «Ну, у нас нет песен». Он ответил: «Нет, ты не понимаешь. Ты просто возьми ударника, возьми басиста, найди помещение и устраивай регулярные репетиции, раз или два в неделю, ты будешь приходить туда, ты будешь играть эти маленькие вещи, которые у тебя есть, снова и снова, и случатся две вещи. Первая; появится форма песни, и вторая; ты будешь механически тренировать своё ремесло и становиться лучше и лучше каждый раз, когда репетируешь. Функция формирования группы людей, у которых есть одна и та же цель - она сделает работу за тебя. Ты не упорядочишь всё это, пока не создашь группу - создай группу, и появятся песни»... Вскоре после этого, это был конец 87, начало 88 года, я на самом деле создал группу... и именно «Нирвана» сказала: «Мы сделаем эти концерты с вами». Два из трёх концертов, которые дали «Psychlodds» - мы дали всего три концерта - два из них были с «Нирваной». Причина была в том, что Курт был верен своему предыдущему заявлению. Он чувствовал, что должен также поддержать нас, говоря нам, что, если мы хотим играть концерт, тогда они будут играть его с нами... именно это я им также дал - я дал им поддержку и такую позитивность, и это - всё, чего они хотели от кого-то. Когда «Psychlodds» вышли и сыграли, Крист и Курт не подошли и сказали: «Вы были действительно ужасны, вы очень отстойные», хотя, пожалуй, мы такими и были - они сказали: «Вы, парни, сделали всё хорошо, это звучало довольно хорошо, так держать». Мы пытались поддерживать друг друга, и мы пытались быть позитивными.
    ДЭЙМОН РОМЕРО: [Курт] заботился о людях, он заботился о других музыкантах. Я не думаю, что ему очень нравилась музыка «Treehouse», но он был всегда благосклонен к нам - он говорил: «Отличная работа над синглом! Мне нравится то, что ты делал с барабанами!» Он всегда находил что-то конструктивное, чтобы сказать. Всегда хорошее. Я думаю, что ему очень нравились «Lush» - они были более сумасшедшими, больше в его вкусе. Мы играли концерт, на который пришли Курт и его друзья, и он стал кататься на полу и танцевать танец червяка под нашу музыку - это было круто.

    «Нирвана» тем временем обзавелась вторым гитаристом, Джейсоном Эверманом, другом, который достаточно ими восхищался, чтобы вложить свои собственные сбережения, чтобы покрыть расходы на запись «Bleach».

    ПОЛ КИМБОЛЛ: Я знаю, что шумиха вокруг них, как я чувствовал, была во многом незаслуженная. На мой взгляд, они не заслуживали той шумихи, пока к ним не примкнул Джейсон Эверман … и только на концерте, который с ним играли «Helltrout» в «Reko/Muse» … я понял, что мне, наконец, они по-настоящему понравились, это был отличный концерт, и с Джейсоном на гитаре всё это действительно срослось.

    Кобэйн всё ещё учился на сцене, и в качестве трио ему пришлось нести это бремя существенной части харизмы группы, совместив гитару и вокал. Цель Эвермана состояла в том, чтобы снять давление, дублируя работу гитары - щекотливое положение, учитывая, что успех означал отсутствие ошибки, а не какие-либо впечатляющие дополнения.

    РОННА МАЙЛЗ-ЭРА: Помню, я подумала, что, может быть, это освободило бы Курта от того, чтобы делать больше ошибок, но я не помню, чтобы думала, что [Джейсон] добавил слишком много к звуку. Всегда немного странно, когда видишь группу некоторое время, а потом они добавляют кого-то... Он был также ещё одним «тихим» и застенчивым парнем, казалось, поэтому я даже не особенно на самом деле с ним говорила. Однако он казался достаточно милым, и он был очень талантливым гитаристом.

    Группа совершила быструю поездку в Калифорнию, чтобы сыграть концерт 10 февраля в поддержку «Melvins».

    ДЖО ГОЛДРИНГ: Мы видели «Mudhoney» и несколько других сиэтлских групп с саундом классического рока, когда мы были там, поэтому мы вроде как подозревали, что эти парни будут чем-то подобным... они были довольно тихими, просто немного поболтали, я подозревал что-то вроде наркотических флюидов у Кобэйна, или он, возможно, просто был застенчивым неряхой. Новоселич был самым дружелюбным - он показался мне очень славным малым. У ударника была безумно выглядящая ударная установка 70-ых - там был красный флаг... Но когда они взялись за дело, нас стало цеплять - они были просто перепевом «Sabbath», которых мы видели на севере! Кажется, у них был ещё один гитарист; честно говоря, я ничего не могу о нём сказать... Ударник был каким-то атавизмом … Бас был интересен, но привлекал именно Кобэйн; его пение и гитарный саунд были больше обязаны «Public Image», чем «Led Zeppelin»... В помещении была энергия, исходящая от этого неопрятного маленького типа - все мы это чувствовали. Им явно нужно было поработать над мелкими деталями... они не были группой, которой они собирались стать, подсказки были в «приходе» Кобэйна - внутри него происходило что-то более глубокое.

    Потом они присоединились к «Mudhoney» в субботу.

    ЛИНДСИ ТРЭШЕР: Мы играли с «Mudhoney», о которых я немного знала, но я слышала, что они классные. Они сразу были суперзабавными и лёгкими в общении. Они спросили, могут ли их друзья, «Нирвана», открыть концерт [бесплатно], так как они были в туре, и у них не было концерта в тот вечер... Я много говорила с Кристом в тот вечер. Он был супермилый и дал мне свой номер, чтобы позвонить в следующий раз, когда мы будем в Сиэтле (или там, где он жил).

    Но именно тогда блуждание исчерпало себя. Группа сыграла всего один концерт до 1 апреля, после чего снова поток из четырёх концертов сменился месяцем отдыха.
    Однако во время тех концертов, на которых они играли, произошло чудесное превращение; они стали названием, которое запоминали все, стоило их только однажды увидеть.

    РОННА МАЙЛЗ-ЭРА: Когда они играли по всему городу, они не были так хороши, то есть они много лажали, и Курт фальшивил … их песни были достаточно сильны, чтобы «нести» их, даже если они полностью разрушали свою собственную песню. Для меня было болезненным смотреть на них иногда по этой самой причине! Они были интересны, и всё всегда разбивалось. Вообще, когда они появлялись на вечеринке, они были очень весёлые, но казалось, что Крист всегда что-то ломал. Я, помню, думала, что я никогда бы не пригласила их к себе домой!
    ДЭЙМОН РОМЕРО: Крист часто выходил из-под контроля на вечеринке - однажды на рождественской вечеринке все нарядились и, будучи воспитанным, он пришёл и разрушил это место - совершил нырок на стол с закусками, его выгнали. На другой вечеринке, преимущественно вечеринке для рокеров в новогодний сочельник - он взял огнетушитель и окатил компанию людей таким ужасным сухим порошкообразным материалом - ему это сошло с рук.
    МАЙК МОРАСКИ: Я пересекался с ними на концерте с «Melvins» в Сан-Франциско, но в качестве приглашённого гостя аудитории. Когда они подъехали к «Vogue» в Сиэтле, в них было что-то молодое и бестолковое, как им только сразу удалось вообще добиться там успеха. Поскольку мы уже были в нескольких турах, они были также «новичками» и родом из ещё меньшего города, чем наш... они просто казались хорошими парнями, с трудом пытающимися выбраться в тур и не особенно это организовывающими.
    ГЛЕН ЛОГАН: Гвоздём программы того концерта в значительной степени казались «Нирвана» и «Skin Yard». Я надеюсь и думаю, что мы помогли программе, но мы не особенно привлекали внимание на этом концерте... «Нирвана» на тот момент - на сто процентов. Никакого притворства; именно это мы и видели. Была жизненно важная бесшабашность в том, что они делали, и я имею это в виду в самом положительном смысле. Мы... больше учились роковой стороне такого рода музыки и, возможно, соединились бы лучше с такой группой, как «Alice in Chains».

    Подготовка к «Bleach» задерживалась; фотография не была завершена до окончания апрельского выступления в Олимпии, которое продолжало демонстрировать надежду «Нирваны» на нетрадиционные точки.

    РОННА МАЙЛЗ-ЭРА: «Reko/Muse» было местом, которое было создано для того, чтобы стать пространством искусства и пространством музыки. Это был также коллектив. Я не могу вспомнить, что именно означало название. В общем, это была просто большая гулкая комната, но она здорово звучала, когда была заполнена людьми. Больше всего я помню о концерте... как Крис подбрасывал мой старый бас в воздух и едва-едва ловил его каждый раз. (Я недавно продала свой бас Слиму Муну и он одолжил его Кристу). Я постоянно волновалась, что он его разобьёт... Ещё я помню, что принесла свой собственный усилитель на концерт, и в итоге он оказался на обложке «Bleach»... Обычно местным группам не платили. Деньги шли сначала на точку, чтобы покрыть затраты, а большая часть того, что оставалось, уходило гастролирующей группе, если она была. Однако я уверена, что у нас их было достаточно для того, чтобы купить пиво; это был довольно насыщенный вечер.
    БЕН МЬЮНАТ: «Blue Gallery» была настоящей художественной галереей. Она находилась в типичной торговой точке в северо-западном Портленде. В общем, не очень большая точка. Возможно, пара сотен человек, если её заполнить. Стены были полностью белыми, и на них были картины, которые менялись каждый месяц. Я не могу вспомнить, снимали ли они картины для концертов... Мы на самом деле устроили концерт, чтобы ведущими исполнителями стали «Cat Butt». Но за несколько дней до концерта басист «Cat Butt» порезал себе руку, открывая бутылку вина (он был официантом), и не мог играть. Они направили нас к «этой крутой группе из Олимпии; вам они понравятся». Я далее вспоминаю, что казалось, что единственными людьми, оставшимися на концерте к тому времени, когда «Нирвана» вышла на сцену, были разогревающие группы и наши подружки... Они сразили нас наповал. Я, помню, подумал: «Эти парни будут популярными». Конечно, в тот момент «популярные» означало, что они могли быть ведущими исполнителями в зале побольше.
    ДЭВИД ТРИБВАССЕР, «Grind»: «Нирвана» всех порвала, и во время их последней песни Курт начал катиться по цементному полу, играя на гитаре. Я помню, как он наскакивал на каждого из примерно восьми зрителей как игривый щенок, все время исполняя соло, вытирая пролитое пиво, выброшенные сигареты и осколки стаканов своей потёртой фланелевой рубашкой.
    ДЖЕЙМС БЁРДИШОУ: Было дёшево и легко устраивать концерты в художественных галереях или складах, а не давать их в ночном клубе … был Центр Современного Искусства, и я думаю, что всё ещё есть, коллектив в Сиэтле для продвижения и показа современного искусства всех типов. Когда Лэрри Рейд стал генеральным директором группы, он начал приводить туда панк-группы, чтобы проводить программы в местном масштабе. Место, где мероприятие ЦСИ проводилось с «Нирваной», было на самом деле группой пустых зданий, которые раньше были порномагазинами на Первой Авеню. Лэрри получил финансирование на аренду этого места и преобразовал его в галерею с двумя залами с большой площадью для людей. Оно было слишком маленьким для концерта «Sub Pop», но он всё равно сделал это... Я уверен, что вы читали о корыте за кулисами, которое было наполнено пивом «Schmidt» или «Black Label»? Я оставался там после почти половины выступления «Mudhoney» и выпил много пива. Там было сверхчертовски жарко, никакого кондиционера, и это была огромная сауна пота и липких тел. Моему другу Люку дали сумки сахара, чтобы сыпать на публику, и он бросал огромные его количества на людей, поэтому пол выглядел так, как будто он был покрыт кленовым сиропом - кажется, одна из оригинальных идей Лэрри. Концерт был зарегистрирован как «Сахарный Сладкий «Sub Pop»»... Я опустил руку в то, что было теперь жутко холодной ледяной водой в корыте. Когда кто-то проходил в двери, я брызгал на них водой. Мэтта Лакина [«Mudhoney»] это сверхраздражало, и он пронзительно кричал на меня. Потом входит Курт и кажется довольным из-за того, что я обрызгал его. Он просит меня макнуть его голову в корыто, и я делаю это. Я начал нервничать, когда казалось, прошла минута, а он был по-прежнему погружен в ледяную воду. Потом он появляется и радостно восклицает громкое: «ААХХ!» и благодарит меня. Во время их выступления звук был очень грязным, и воздух казался супом из патоки со всем этим сахаром в воздухе. Я не помню ни одной песни, что они играли. Только огромный вал людей, вращающихся взад-вперёд, в то время как старший брат Эрика [Питерсона] Эд лежал ничком на сцене под ногами Курта. Позже тем вечером я торчал на Первой Авеню со своим комбо «L5» и «Strat». Дэвид [«Emmanual Duet»] не отвёз меня туда, где была аппаратура, потому что у него в минифургоне было слишком много хипстеров и девушек. Я был очень зол в тот момент. Я посмотрел на улицу и увидел, что идут Курт и Крист, и привлёк их внимание, помахав им, чтобы они вернулись. Они обернулись и направились в мою сторону, похожие на Матта и Джеффа из старого комикса, слегка тряся головой и с широкими улыбками на лицах. Я спросил, едут ли они на юг и не могут ли они высадить меня в западном Сиэтле. Курт выглядел растерянным и сказал, что он сожалеет, но они не могут, но он также не хотел бросать меня там. Он сказал что-то вроде: «Вот, блин, прости, мы туда не едем». К счастью для меня, эти крайне симпатичные молодые девчонки предложили отвезти меня домой, но сначала мне пришлось идти с ними на эту вечеринку. Для меня всё обошлось.

    Стратегия «Sub Pop» работала - на каждую новую группу смотрели в свете былых успехов «Sub Pop», давая фэнам возможность, скорее всего, познакомиться с тем, о чём они не слышали. Это пошло на пользу «Bleach» после его выпуска в июне.

    РОБИН ПЕРИНГЕР: Я был фэном «Green River», которые играли в моём родном городе, когда я учился в средней школе. Друзья сказали мне, что эта новая группа, «Mudhoney», сформировалась из «Green River» и играла в Лос-Анджелесе, в то время как я жил там. Я пошёл и увидел их в Клубе «Lingerie», на разогреве у «Sonic Youth»... Я подсел. Я начал покупать всё, что выпускала «Sub Pop», вот как я купил «Bleach», и он мне очень понравился.
    ЛОРИ ДЖОЗЕФ, «Bhang Revival»: Мой бывший из «God's Acre», который работал в музыкальном магазине, подсадил меня на «Sub Pop 200». Мне он очень понравился, и после этого релиза я стала поклонницей всех групп на этой студии. Он произвел на меня огромное впечатление. Я пошла и купила педаль вау-вау! Я подумала: «Охренеть, эта музыка таааааакая офигенная». Я стала поклонницей «Нирваны» и ходила на них каждый раз, когда они были в городе. Кажется, в 1989 году в Клубе «Dreamerz», а потом мы последовали за ними в Милуоки. На этом концерте было десять-пятнадцать человек. Я помню, они тусовались перед точкой. Я сказала им, что если нас занесут в список гостей, я сама подарила бы им дверное покрытие, просто чтобы убедиться, что они получат деньги.
    КРИСПИН ВУД, «Bags»: Я не слышал «Bleach», но знал о нём. В то время вокруг «Нирваны» был тот ещё ажиотаж, потому что они были на «Sub Pop». Я помню, как слышал, что они записали «Bleach» за 600 долларов. Мы гордились тем фактом, что в прошлом году мы записали альбом («Swamp Oaf») меньше, чем за двадцать четыре часа и заплатили всего 800 долларов. И мы типа думаем: «Что?! 600 долларов? Как они это сделали?!»

    «Bleach» вышел после того, как «Нирвана» была в туре, поэтому у большинства зрителей не было никакого шанса взять экземпляр. Даже группы, которых они сопровождали во время тура, их не замечали.

    ЭЛАН БИШОП: Июнь 1989 года в Темпе Аризоны. Мы остановились у Клуба «Sun», чтобы разгрузиться через черный ход и сделать проверку звука. Там был припаркован ещё один фургон, и вокруг него ошивались трое парней помоложе. Я подошёл к ним, и они представились и спросили, не мы ли «Sun City Girls». Они сказали, что были очень рады играть с нами, что они слушали нашу музыку, хотя она была как бы немного нескладной, как это обычно бывает в такие моменты, и я сомневался, что другая группа была в программе в тот вечер - там должно было быть две группы, мы и «Crash Worship» из Калифорнии. Тогда я говорю, как бы, они здесь и, должно быть, были добавлены, и спросил, как называется их группа, и Курт сказал: «Нирвана». Конечно, я начал действовать им на нервы и сказал: « О, так мы собираемся достичь Нирваны сегодня вечером, да?» Не помню больше ничего о них, пока они не стали играть. Больше всего о том выступлении я помню то, что Крист был очень высоким на сцене с низким потолком, и его голова постоянно ударялась о потолок во время выступления, и это было довольно забавно. Их саунд, на мой взгляд, был очень похож на многие группы, которые были в городе в то время, ничто на самом деле не отделяло их от меня.
    КРИС ДЕЗЖАРДИНС, «Stone by Stone»: Я ничего не помню о том, как «Нирвана» играла на разогреве … я часто добирался до клуба только прямо перед выступлением, поэтому я, наверное, просто их пропустил. Это было бурное время в моей жизни, и вскоре после этого я переименовал группу «Flesh Eaters», которое всегда было главным названием группы, которое я использовал время от времени с 1977 года.
    ДЭВИД ФОН ОЛЕРКИНГ: «Axiom» был фантастическим. Моя группа играла там каждую среду в течение долгого времени … Он был противный и грязный, и там был диван, кишащий лобковыми вшами. Если ты был придурком, то тебя заставляли сесть на него, пока ты ждал, когда тебе заплатят... Моя чёртова панковская ритм-секция отказала задолго до концерта, но странным образом обнаружилась... на концерте «Нирваны» было максимум тридцать человек, возможно, двадцать и шестнадцать человек, которые играли, потом гости и друзья … Они были потрясающими, они понравились. Моя ритм-секция так и не заработала... маленькая толпа была довольно статичной и сдержанной - это не могло стать для них большой поддержкой, но они их встряхнули … Мне очень понравился ритм-гитарист. Неуклюжий и обаятельный чувак.

    Как и в свои ранние годы в Сиэтле, «Нирване» пришлось вновь проявлять себя. Они заработали несколько новообращённых посредством и выступления, и общей способности нравиться.

    ТИМ КЕРР: Я уже знал некоторые из песен и думал, что они были хорошей группой, но это было не то чтобы: «О боже!» Она была просто хорошей. Это был небольшой клуб, я помню это. Мы все были за кулисами... Одна журналисточка [«Public News»] объявила, что они изменят мир, но не все ей поверили.
    ДАГ ГИЛЛАРД, «Death of Samantha»: Начинается выступление «Нирваны», и мы понятия не имели, что Курт сломал свою гитару. Если бы мы знали, я бы мог одолжить ему свою, но он предпочёл просто не играть. На нём было черное платье … Они были голодные, и это был их бостонский концерт, понимаете?... Я помню о том концерте то, что мы были в своём фургоне на парковке с Дейвом Суонсоном, одевались, переодевались, и Крист Новоселич выходит из их разбитого белого фургона, у него в руке бутылка рома «Myers», он в большой белой футболке и очень довольный, говорит: «Эй, вы - парни из «Death of Samantha»? Я в «Нирване»». Милее и сердечнее некуда... когда он подошёл к нам, то был уже очень пьяный, но был чрезвычайно мил.
    ЭД ФАРНСУОРТ: Воскресный вечер. К тому моменту «Dobbs» стали устраивать некоторые концерты, которые и так были в «Khyber» (и, вероятно, добились бы большего успеха благодаря этому, хотя в это время они не были открыты по воскресеньям). Насколько я помню, на концерте мало кто был. Я хотел увидеть «Нирвану», потому что некоторые из моих друзей, чей вкус я уважал, был фэнами. Я, помню, пренебрежительно думал, когда они играли: «Они похожи на дрянную хардкоровую группу»... Все были довольно милы, хотя я также помню, что все выглядели очень усталыми - я думал, что они играли в Нью-Йорке или в округе Колумбия прошлым вечером, и кто его знает, как долго они были в дороге.
    ТОМ ТРУСНОВИЧ, «Monkeyshines»: Один из них - Крист или Чэд, я уверен - поблагодарил меня за кавер «Stiff Little Finger» из репертуара «Monkeyshines». Я думал, что был хороший жест, более дружеский, чем казалось общепринятым... Это фон Элвиса/Элиса Купера не сулил ничего хорошего. У них была куча, то есть КУЧА хэви-метал-усилителей, и они не желали убавлять громкость, даже когда выдыхающаего усилителя было недостаточно для вокала, и такая громкость начала сокращать количество зрителей, которые выходили, чтобы выпить на парковке … «Dive» и «About a Girl» не в счёт, это был в меру активный, адаптированный под зрителей сладж-грандж... в какой-то момент кто-то в первых рядах прямо просит «что-нибудь быстрое», и они отвечают одним из самых медленных номеров «Bleach». Не из подлости, просто: «Эй, вот что мы делаем».
    ДЭВИД ЯММЕР: Основное, что я помню - это что я стою перед дверью, прислонившись к стене, смотря на фургон, припаркованный через дорогу параллельно клубу на Мак-Кинни. Кажется, что участники (или, по крайней мере, некоторые из них) спали в фургоне. Было темновато - проверка звука закончилась - и мы скоро открывались. Ночь тянулась медленно … В общем, я прислонился к стене и такая хиппи/гот/панк-цыпочка, которая какое-то время жила на Западном Побережье, подошла ко мне и стала восторженно говорить мне о «Нирване» - я никогда не слышал о них раньше - говоря, что она не может поверить, что там ещё не собралось много людей. Она пошла и разбудила их и стала разговаривать с ними. Они казались нормальными, потрёпанными музыкантами-рок-н-ролльщиками … «Axiom» была таким местом, куда мы приходили тусоваться, даже если никто не играл. Владелец, Джей Ар Дельгадо, позволял нам играть на бильярде или ещё что-нибудь, поэтому даже в тот вечер, когда играла относительно неизвестная группа, там тусовались люди - всё было скромно, и несмотря на то, что я всё помню смутно, я запомнил, что он был несколько интимным и, конечно, громким!... Большинство выступающих музыкантов - на том уличном уровне - выходили из сценического образа, когда они не были на подмостках, и были почти скромны по характеру и не слишком требовательны к персоналу клуба. На самом деле, возможно, никто даже не понимал, что они - группа, пока они не выходили на сцену.
    ДЖОН УОЛ, «Claw Hammer»: Я помню, когда Курт впервые вошел в Бар «Al's» перед проверкой звука. Он был в плохом настроении и неразговорчив. Новоселич принёс извинения от имени Курта, утверждая, что движение в Лос-Анджелес было зверским. Вероятно, истинная правда... Этот концерт «Нирваны» проходил там, в жуткой концертной реальности. Я не счёл их неопытными, нисколько. Они собрались. Это был удивительный концерт. Жаркий, тяжеловестный рок-н-ролл, который играли наркоманы из Сиэтла. Я вошёл фэном, и фэном вышел. Я помню сцену, рушащуюся в хаосе в последнем аккорде последней мелодии, когда Курт бросился на ударную установку, чтобы закончить все это. Выходя из «Al's», в ушах звенело, и пиво было выпито до капли. Чего же ещё желать? А потом несколько фэнов покупало официально недоступный, только что отпечатанный «Bleach» у Курта и компании позади их фургона.

    Куда бы не приходила «Нирвана», она производила странное впечатление.

    ДЭНА ХЭТЧ, «Cheater Slicks»: Нищие панки лет двадцати … Мы стояли на парковке и курили траву, когда приехала «Нирвана». Некоторые из них присоединились к кругу, и у одного был гашиш в мешочке на шее. Из-за этого, из-за их названия и из-за их фургона «Фольксваген» мы подумали, что они хиппи … Курт казался очень слабым, но, возможно, он просто плохо себя чувствовал.
    ДЭВИД ФОН ОЛЕРКИНГ: Они были странной смесью хиппи и панка, как «Husker Du» - не нервничали; довольные придурки … Не знаю, кем они были вообще. Они казались нищими, как и мы.
    ТОМ ТРУСНОВИЧ: Они казались выглядящими чуток как оборванцы, но не панк-оборванцы, понимаете? Как оборванцы-изгои со Среднего Запада, курящие траву, одетые во фланель. Ха! Они большую часть вечера прятались в фургоне, так казалось.
    ЛЛОЙД УОЛШ, «Swaziland White Band»: Первоначально концерт, который нам предложили, был на вечеринки по случаю дня рождения... мы были в то время её любимой группой, наряду с «Happy Dogs», вот как готовился этот концерт. Когда мы приехали играть, Альфред, владелец, подошёл ко мне и сказал: «Извините, ребята, случился косяк, тут ещё одна группа приехала из Сиэтла, вы не против, если они сыграют?» Всё равно он на самом деле не давал нам выбора, в смысле, кто же откажется? В общем, «Нирвана» робко подошла к нам, чтобы обсудить порядок групп, и мы предложили играть у них на разогреве … они играли вторыми, а заканчивали вечер «Happy Dogs». После концерта они заночевали на одной из точек «Happy Dogs».
    ДЖОН ФАРРЕЛЛ, «Swaziland White Band»: Венди была нашей фанаткой... Я помню, что заметил, что «Нирвана» была слегка в стороне на нашем скромном концерте и не очень хотела разгружаться. Когда они вышли из своего фургона с занавесками, на которых спреем были нарисован гаечный ключ, они были похожи на миниатюрных хиппи, просто измождённых. Я помню, что они, в конце концов, достали усилители «Marshall» и стали раскачивать дом. Я был впечатлён.
    ДЕННИС ФЭЛЛОН, «Swaziland White Band»: Я помню, как смеялся над причёской в стиле крутых рок-звёзд, чтобы трясти головой, как металлисты - очень смешно!
    ХОСЕ СОРИА, «Happy Dogs»: У нас был человек, который работал со студией «Sub Pop», поэтому все на «Sub Pop» поддерживали «Happy Dogs» - мы уже знали, у нас были их альбомы, мы готовились … Они жили у нас доме целый день до того, как они играли, и мы веселились всю чёртову ночь. Крист был очень дружелюбным, знал понемногу обо всем... Курт Кобэйн был немного расслаблен и не откровенничал - я так и не поговорил с ним за два-три часа после того, как они туда приехали. У нас была свой разговор. Не имея большого желания со всеми говорить... Кобэйн спал в фургоне, остальные спали на полу... Речная Дорога, все знали наш дом! Это было место, куда можно было прийти. Элвис-Купер - это сделал Курт, у него была вещь Элвиса, но он нарисовал на ней части Элиса Купера. Моя подружка накрылась им, когда спала, поэтому утром, когда группа уезжала, Курт посмотрел на неё и сказал: «Эй, тебе холодно, можешь оставить это себе». Они были точно такими же, как мы - в плане желания играть, желания веселиться, они были просто очень круты и вроде того: «Давай сделаем это, давай сделаем это, чувак». В тот вечер была одна из вечеринок по случаю дня рождения моих друзей, и они были в городе проездом и даже не собирались играть в Сан-Антонио, но мы сказали: «Вы хотите играть? Вы хотите играть у Альфреда?» И мы сделали это - действительно классная вещь. Курт Кобэйна вернулся с ещё одним гитаристом, купил несколько гитар здесь в Сан-Антонио, я поддерживал связь с Кристом Новоселичем.

    «Нирвана» впоследствии вспоминала этот тур как довольно тяжёлый. Даже игра с одним из культовых исполнителей андеграунда едва-едва принесла им прибыль.

    ЭЛАН БИШОП: После концерта менеджер клуба вручил мне 225 долларов, чтобы распределить между группами (по 5 долларов с каждого, пятьдесят пять человек заплатили - плюс пятнадцать, двадцать гостей, и это семьдесят плюс на концерте). Я позвонил парню из «Crash Worship» и нашёл Курта, разделил эти 225 долларов на три части по 75 долларов каждому и вручил обоим их долю. Парень из «Crash Worship» стал жаловаться и говорить, что «Нирваны» вообще не должно было быть в программе, и что они не заслуживают и трети выручки, что «Sun City Girls» привлекли большую часть публики … поэтому я вручил ему нашу долю - 75 долларов, и сказал что-то вроде: «Возьми это - вы тоже на гастролях». Он состроил гримасу, зная, что ему на самом деле нечего сказать, отказался от дополнительных денег и ушёл.

    «Нирвана» поехала в Нью-Йорк из энтузиазма, они уже отменили заключительные одиннадцать дней тура и семь концертов. Их отношения с гитаристом Джейсоном Эверманом испортились.

    ТОМ ТРУСНОВИЧ: На второй гитаре, я не хочу показаться неблагоразумным, но я люблю «Damned», правда? Тот парень выглядел и звучал совсем не так, как «Damned». Ха! Он, казалось, источал что-то вроде отталкивающего, тупого мачизма, который я считал олицетворением металла. Он в итоге играл в «Soundgarden», потом пошёл в армию? Большой сюрприз.

    Однако они не пропустили этот концерт, потому что это было не просто очередное выступление. Это был Семинар Новой Музыки, рекламная акция, предоставившая «Нирване» их первый контакт с более широким музыкальным бизнесом.

    ШАМБИ СИНГЕР: [Это была] по существу встреча и приём для перспективных групп, студий звукозаписи, представителей пиар-сообщества и колледж-радио. Шанс собрать всех в одном месте и наладить необходимые связи. Я думаю, что официальный курс был чуть менее резким... Но по сути и на практике, в том году по крайней мере, это делалось в основном для того, чтобы альтернативные группы связывались с независимыми и ведущими студиями и пиар-группами. Я думаю, что многие группы без контрактов на звукозапись приезжали на СНМ специально для того, чтобы попытаться найти контракт. И для групп на независимых студиях звукозаписи это был шанс показаться крупным компаниям.
    МАЙК ХАРД, «God Bullies»: Это был показ «College Music Journal» [«CMJ»] … Показ в значительной степени означает, что всем группам платят одно и то же вознаграждение, например, сто пятьдесят долларов, и выступления оставались короткими.

    Это вовсе не было масштабным мероприятием; у каждой группы были довольно случайные причины для того, чтобы там находиться.

    ШАМБИ СИНГЕР: Бабушки Майка не было в городе, и мы могли на халяву жить у неё дома. И вообще это казалось довольно лёгким путешествием, и концерт - весёлым, и это был хороший шанс увидеться с цыпочкой, с которой я типа встречался, когда жил в Нью-Йорке.
    МАЙК ХАРД: Я думаю, вы, ребята, хотите сделать это значительнее, чем оно было. Типа там была какая-то магия. Это был концерт «CMJ». Это было совместное предприятие «Sub Pop» / «Amrep», и это работало на нас. Мы знали, что все там, чтобы увидеть «Нирвану», поэтому мы просто хотели уйти с их дороги, хорошо выступить, сделать своё заявление (независимо от того, хотят ли зрители его услышать или нет), а потом пойти потусоваться с нашими друзьями. Мы не были реальными притягательными суками или даже «крутыми». «God Bullies» были своего рода сеансом терапии для посвящённых участников. Мы были эгоистичны в этом отношении. Мы должны были сделать это, или мы были бы теми, о ком вы бы прочитали в газете на следующий день, понимаете? Таким образом, совершая это преступление из-за их репрессивного детства? Мы реагировали. Я не знаю, что мотивировало такие группы, как «Нирвана». Мы пытались спасти души и находились на пути просветления.
    ДЖОН ЛИМИ, «Surgery»: Для нас это был просто ещё один домашний концерт.

    Для «Нирваны» это по-прежнему мог быть шанс показаться индустрии. Вместо этого, ко второй песне, какой-то пьяница вскарабкался на сцену, чтобы крикнуть: «Дерьмо собачье!»

    МАЙК ХАРД: Они целый день давали интервью или что-то в этом роде. Неожиданно появившись после проверки звука, как рок-звёзды... Это было, потому что они были ленивы и уже думали, что у них есть определённая привилегия. Это - ещё одна большая дерьмовая история; они были настолько бедны? Любая работающая группа в это время получала нехило. Наша аппаратура была на вес золота. Если «Нирвана» испортила бы её или разбила, то именно нас на следующий вечер затрахали бы. Мы видели, как им трудно приходилось со своей аппаратурой, мы не собирались позволить им портить наши вещи... Возможно, была некоторая путаница со всеми этими группами и «Нирваной»: мы все собирались настраивать наши собственные инструменты или просто использовать инструменты одной группы. Возможно, «Нирвана» болталась вокруг точки, но кажется, что они только что появились, задаваясь вопросом, надо ли им разгружаться или мы поделимся инструментами, а потом отберём, когда им надо будет выступать.
    ДЖОН ЛИМИ: Я стоял снаружи, курил сигареты во время их выступления... Их не встречал. Я же всё-таки устал.
    КЕВИН РАТМАНИС, «Cows»: Я вообще в тот вечер группу не видел… Я зашёл, удивился, увидев, сколько там людей, и ушёл. Меня никогда особо не волновала «Нирвана» - в тот момент вообще не волновала, собственно. Я был уверен, что концерт устроил наш импресарио.
    ШАМБИ СИНГЕР: Я недолго поговорил с Куртом в гримёрке... надо было спуститься вниз по крутой лестнице, чтобы туда попасть. Я помню, что говорил с ним о том, каким опасным кажется подъём и спуск по той лестнице. И я рассказал ему историю о другом вечере, когда мы играли... Когда огромный - футов шесть и семь - чувак спустился вниз по лестнице, в то время как я был там, и превратился в течение приблизительно четырёх-пяти минут в вылитую Марию-Антуанетту. Вечер альтернативной музыки в Pyramid всегда проходил по вторникам. Но в уикэнды клуб принимал актёров кабаре трансвеститов. И у многих постоянных исполнителей были запирающиеся шкафчики, заполненные их сценической аппаратурой, в клубной гримёрке... Тогда «Нирвана» не казалась качественно отличающейся от любой другой «сиэтлской» группы. И в количественном отношении я понимал, что они, возможно, где-то во втором эшелоне.
   
    И с этим последним всхлипом закончился первый тур «Нирваны».


7.0
По-Прежнему Без Денег: Второй Тур
Сентябрь - октябрь 1989 года

КАК И БОЛЬШИНСТВО ГРУПП, «Нирвана» была наивна в отношении реалий жизни независимой студии и механики выпуска альбома на рынок. Они вложили всё, что у них было, в сессии «Bleach» только чтобы ждать ещё полгода его реального появления; они терпели дискомфорт своего первого тура, чувствуя, что почти никто не мог найти их альбом; у них была музыка на рынке, но никаких гонораров в карманах.

    КОЛИН БЁРНС, «Slaughter Shack»: Было легко чувствовать нечто похожее на Родни Дэйнджерфилда. Еще не было «альтернативного рока». Местная пресса и колледж-радио, казалось, были влюблены в колледж-рок. Мужчины в коротких рабочих брюках и с расстроенными гитарами были любимцами критиков. И некоторое время хардкор-аудитория также не знала, как реагировать.
    СЛИМ МУН: Процесс выпуска «Love Buzz» и попытка заставить «Sub Pop» выпустить альбом был для них очень расстраивающим, и они много говорили об ощущении, что «Sub Pop» считают их провинциалами от сохи и не очень верят в них.
    КРИС КУИНН: Джонатан Поунмэн даже сказал в какой-то момент: «Нам нравятся они как люди, поэтому мы подписали с ними контракт, мы думали, что это будет круто», но казалось, что «Sub Pop» больше полагались на «Mudhoney» и «Tad» и некоторый другой материал. Однако это не значит, что они не отставали от «Нирваны», а с высоты моего энтузиазма казалось, что все было «менее».

    Хотя, несомненно, было зерно истины в определённых жалобах, никогда не было ничего достаточно плохого в обосновании претензий Кобэйна, что к группе относились как к компании деревенщин, или беспризорных, или вышедших из грязи в князи.

    СКОТТ ВАНДЕРПУЛ: Я мог видеть, когда Курт и Крист, возможно, чувствовали себя так с самого начала... это было что-то вроде замкнутости в своём кругу... но я всегда двигался довольно свободно среди различных групп, как тогда, когда я учился в средней школе, и у меня было много друзей-курильщиков травы, качков и ботаников.
    ХАЙМЕ РОБЕРТ ДЖОНСОН: Я не собираюсь огрызаться на «Sub Pop», потому что они делали классные вещи... У меня всегда была мысль, что Брюс и Джон выбрали определённую группу артистов, чтобы сосредоточиться и пробивать себе путь наружу от той основной группы артистов.... Мне казалось, что «Sub Pop» всегда управляла очень маленькая группа людей, которая намеревалась следовать этим курсом независимо от того, что они делали.
    СТИВ МОРИАРТИ: Мне не всегда нравился грандж. «Mudhoney», они могли играть вполне прилично, парень мог кричать довольно неплохо, но у них по-прежнему был тот элемент рок-звёзд, и «Sub Pop» собиралась превратить их в рок-звёзд, чтобы заработать деньги. И это было справедливо для «Soundgarden», справедливо для «Alice in Chains», справедливо для «Нирваны». Это касалось мистики рок-звезды - антитезы панка. Поэтому, когда мы были там в 1989 году, мы думали: нас не волнует вся эта публичность, и насколько хороши эти группы и какой длины их волосы и всё такое. Мы были там, чтобы сообщить то, что мы все одинаковые, и мы будем играть на полу вместо сцены и поэтому мы принесли другие идеалы, и у нас была вокалистка, которая также была в порядке.

    Будучи склонным к чрезмерной честности относительно своих самых тёмных мыслей и подозрений, маловероятно, что Кобэйн, в свои более продуманные моменты, не признавал, как повезло «Нирване», что у них есть поддержка «Sub Pop».

    ДЖОН ПЁРКИ: Курт просто хотел быть частью «Sub Pop»; он очень хотел быть частью «Sub Pop» и очень любил сцену вокруг «Sub Pop» в то время.

    Типичное противоречие: он хотел быть в клубе, пока он мог жаловаться на него.
    «Sub Pop» поддерживали «Нирвану», как могли.

    ШАМБИ СИНГЕР: Я помню, что был в Сиэтле в мае 1989 года, и ездил с Джонатаном Поунмэном в гитарный магазин, который он хотел нам показать… Мы говорили о «Mudhoney». Я рассказывал им, как мне нравится их материал, и как я волновался по поводу того, что у них хорошо идут дела в плане продажи альбомов, организации приличных концертов, и у них много трансляций в эфире колледж-радио. И Джонатан сказал: «О, ты думаешь, что у «Mudhoney» хорошо идут дела, у нас есть ещё одна группа, она будет ещё популярнее». И я спросил, кто, и он сказал: «Нирвана». И я недоверчиво ответил: «Ещё популярнее, чем «Mudhoney»?» В мае 1989 года это казалось невозможным. Но Джонатан был уверен в этом. Я спросил его, почему он так думает, и он сказал - из-за голоса Курта.

    На самом деле, статус «Нирваны» как первой группы с формальным контрактом «Sub Pop», получившей первый релиз в Клубе Синглов и шанс выпустить альбом, заставлял «Нирвану» казаться избалованными по сравнению с другими с трудом выживающими группами с «Sub Pop».

    ДЖЕФФ РОБИНСОН: Я чувствовал, что тамошние группы разбиты. Это было грубое соревнование. Мы чувствовали, что мы были самыми тяжёлыми, и могли быть самыми быстрыми или самыми медленными. В любом случае, громкость была главной директивой. Мы, конечно, не жили за счёт других групп. По большей части, за редким исключением, мы чувствовали, что они тайно ненавидят нас, потому что мы были «из бедных районов города». У многих из родителей членов других групп были деньги, поэтому у этих парней была довольно хорошая аппаратура... Мы были работягами. Я в то время работал в «Боинге». Ти-мэн [Трэйси Симмонс] строил судна из стеклопластика, а Даг [Дэй] был ландшафтным дизайнером. Майкл [Андерсон] был поваром … мы были заняты только собой и собственным материалом, и та «Нирвана», казалось, была любимым детищем «Sub Pop». Которая снова становится конкурентоспособной.
    ДЖЕЙМС БЁРДИШОУ: Тогда я не зарабатывал на жизнь своей музыкой и так и не смог этого сделать. В 1988 году я работал в гастрономе, зарабатывая 4.25 долларов в час в течение тридцати часов в неделю. Я переехал к своей матери для экономии денег, чтобы я мог ездить на гастроли. Между турами в 1989 году я работал на временных специальностях, включая рыбоупаковочный завод, за 5 долларов в час. Это было нелегко. Только в финальном туре «Cat Butt» Дэнни давал нам командировочные по 5 долларов в день. Я всегда брал с собой свои сбережения.
    КРИС ПЬЮ: Когда мы были на «Sub Pop», они едва сводили концы с концами, зарабатывая немного денег. Когда мы только начинали, они были на хорошем счету и имели некоторый успех, но, однако, у них не было денег, хотя их группы преуспевали - особенно в Великобритании. «Swallow» никогда не была одной из любимых групп «Sub Pop» - ни признанной критиками, ни фаворитами публики. Поэтому мы действительно получили некоторую поддержку - они немного помогли нам с гастролями - но мы не были вверху списка групп, в которых они были заинтересованы, чтобы тратить на них деньги … Если ты играешь в группе, где ты создаёшь ажиотаж, тогда это может продолжаться бесконечно, и это начнёт выходить из-под контроля, но это так и не случилось с нами … Что касается нас и «Sub Pop», то нам дали много возможностей, но мы не смогли на этом заработать - если бы тогда мы выпустили такой альбом, как «Bleach», который был бы классным, но мы не были в состоянии сделать это.

    Кроме того, «Нирване» никогда не приходилось терпеть однообразие заказа собственных туров; то, что им повезло найти «Sub Pop», обеспечило им подъём на несколько ступеней вверх.

    ЛИЗА КОНИГ: Мы были довольно хорошо известны в этой области как группа из трёх девушек. Потом записали альбом в Сиэтле и отправились в американский тур, который я в значительной степени заказала самостоятельно. Теперь, запомните, у нас тогда не было никаких сотовых телефонов, и нам приходилось физически использовать свои указательные пальцы, чтобы набрать номер. И нет... Я не говорю о кнопочных номерах. Я говорю о дисковых наборах номера. Когда я просто думаю об этом, это заставляет меня осознать, сколько тогда работы нужно было вкладывать во всё... Это были времена, когда нам приходилось рассылать плёнки или синглы в клубы через американскую почту и надеяться, что они на самом деле предпримут усилия, чтобы (1) открыть их, и (2) послушать их. Потом вам приходилось перезванивать и в основном просить у них концерт за, если повезёт, деньги на бензин и бесплатное пиво. В таком случае, вы должны испытывать благодарность за старые добрые времена. Это работало.

    Кобэйн снова стал задумываться о втором гитаристе - рассматривались Бен Шеперд из «Soundgarden» и Джей Мэскис из «Dinosaur Jr» - но это было по-прежнему трио, которое собиралось в свой второй тур. По крайней мере, было время для того, чтобы распространить альбом.

    БИЛЛИ ЭЛЛЕТЦХАУЗЕР, «Grinch»: Я помню, как взял на время «Bleach», и у меня был сборник на кассете, на которой был первый сингл. Всем нам он нравился. Я затёр «Bleach» до дыр и был счастлив, когда меня попросили играть у них на разогреве.
    БРЮС ПЁРКИ: Даже после «Bleach» казалось, что они могли бы стать сравнительно популярной независимой группой. Однако это мало о чём говорило. Другие группы вроде «Husker Do» ведущие студии звукозаписи немного подтолкнули, и они по-прежнему были едва известны среднестатистическому человеку.

    «Нирвана» также развила достаточное мастерство, чтобы группа могла произвести впечатление на сценах, менее открытых для производной от панка музыки.

    ХАЙМЕ РОБЕРТ ДЖОНСОН: В Анн-Арборе из-за «Stooges» / «MC5» было намного сложнее устроить панк-концерт, потому что очень многие люди, находящиеся на вершине музыкальной служебной лестницы, уже были рок-звёздами и в значительной степени вели себя как особы королевских кровей - с той лишь разницей, что это было в такой патетической манере крошечного городка – и, честно говоря, казалось, что их не волнует, чего хотят или в чём давно нуждаются ребята, играющие панк, альтернативу или хардкор-панк. Надо было хорошо знать их, чтобы хотя бы приблизиться к любому клубному выступлению, что для семнадцати -восемнадцатилетнего бездомного панк-скейтера было невозможно.
    МАЙК ХАРД: Анн-Арбор в это время был эротическим сном республиканца, несмотря на то, он был известен как мекка спятивших хиппи Среднего Запада, но когда-то Анн-Арбор действительно занимался роком … «Blind Pig» - одна из тех легендарных сценических площадок на двести мест, куда можно было сходить на какую-нибудь группу. В Анн-Арборе «Нирвана» вызывала весь этот ажиотаж. Этот новый саунд Западного Побережья. Через это уже прошли «Tad». Кажется, «Mudhoney» тоже. Поэтому публика была хорошо подготовлена к следующей новинке от «Sub Pop». Но я думаю, что «Нирвана» не была готова к дому «Stooges» и, возможно, решила скоротать ночь в этом тихом маленьком колледж-городе... Их выступление началось вроде бы спокойно, и публика была возмущена этим, как делают, как известно, многие рок-фэны из окрестностей Детройта... зрители стали пытаться поощрить их сыграть тот классный саунд Сиэтла, о котором все говорили. Мой друг сказал, что он стал бросать в них пластмассовые пивные стаканчики, потом люди сбивали на них пепел от сигарет и вопили: «Вы - отстой!», а также некоторые другие традиционные рок-фразы поддержки. Несколько песен концерта - и «Нирвана», наконец, поняла, что эта публика не была компанией богатых детей республиканцев, живущих в общежитиях, или недобитыми хиппи с хэш-бэша. «Нирвана» играла в гостиной семьи, родившей панк-рок … Когда «Нирвана» поняла, что они здесь, чтобы подраться, они давали отпор, смотрели и ждали, хватали друг друга сзади и продолжали драть панк-рок-задницы. Они оставляли свои тела и аппаратуру на сцене разрушенными.

    Усилиями «Sub Pop» распространялся временами жутковатый портрет группы; «Нирвана» сказала впоследствии, что это было преувеличением, но разговоры о том, что в город приехали дикари, не мог повредить посещаемости.

    ТОМ ДАРК: Мне сказали, что если у них хороший концерт, они все бросают свои инструменты в воздух и громят сцену, прямо как «Who». Мы делали это, но не каждый раз, просто мы так себя чувствовали в конце концерта.… Когда вышла «Нирвана», у меня отвисла челюсть. Саунд/песни были такими сногсшибательными. Это был первый раз, когда мы увидели их игру вживую, мы знали, что в них было нечто особенное. У Криста прямо перед его усилителем была такая картинка с Элвисом Пресли с гримом Элиса Купера под глазами. Я думал, что это было очень круто!
    БИЛЛИ ЭЛЛЕТЦХАУЗЕР: Они проорали всё выступление, выдав всё самое лучшее, на что они были способны. Была хорошая энергия. Я помню, что у Курта была проблема с педалью или что-то в этом роде, и он был немного расстроен. С его рук по всей гитаре струилась кровь... Ничего не было разбито кроме, может быть, этой педали, которая вышла из строя. Я помню, что Курт не хотел играть на бис из-за аппаратуры, и другие парни уговаривали его на это.
    ФОРРЕСТ, «24-7 Spyz»: Я помню, что кто-то из команды «Нирваны» дрался с нашим гитарным техником, Уорреном Тремени, над сценой. Мы были сзади во время их проверки звука и бум! Началась драка! Я никогда не слышал о них до того вечера, поэтому я не знал их песен или репертуара, но некоторые из ребят знали. Я просто помню их грубость и силу, и они были чертовски громкими … «Spyz» подошли к живому концерту с большой энергией! Он был очень активным, новаторским, энергичным и диким; мы тоже - очень хорошие музыканты, и все это знали… «Нирвана» была такой же с их грубым подходом и честностью, [но] у них не было никакого представления. Это были типа просто четверо чуваков, изливающих свои души, но это было чертовски плотно и жёстко. Мы были очень весёлой компанией; они казались более спокойными и локальными … «Outhouse» в Лоренсе, штат Канзас, находился посередине кукурузного поля, и казалось, что на протяжении нескольких миль там нет домов, [но] у них там была огромная база колледж-фэнов. То место было как наркотики, наркотики, наркотики, без всякого присутствия полиции. Это был настоящий секс, наркотики и рок-н-ролл. Да, чёрт возьми, это - всё, что все делали в «Outhouse». Мы были в Тмутаракани! Вот, я, я никогда в жизни не принимал наркотики, но «Нирвана» была удолбана! Казалось, что у тех студентов были все наркотики, что были или не были в продаже. Но не слишком много травы; это были, типа, сильнодействующие - тяжеляк. Студенты колледжа тогда были очень храбрыми. Музыкальная сцена повсюду была подсевшей на наркотики, как говорят [секс, наркотики, и рок-н-ролл] - это верно, чувак...!

    Дикари, возможно. Потрепанные? Наверняка.

    МАЙК МОРАСКИ: Некоторые из них слегли с чем-то, может, с бронхитом? Они все казались усталыми, а заводить публику в выходной тяжело даже при самых благоприятных обстоятельствах.
    МАЙК ХАРД: «Нирвана» очень устала. Они должны были устать. Все в группе, путешествующей по США, знают это. Спать на полу у других людей или [в] очень редкой гостинице. Никто не зарабатывал деньги. Все мы играли за бесплатное пиво и за деньги на бензин.… В дороге деньги - огромная дистракция. Если вы зарабатываете деньги, вам не приходится питаться бесплатным пивом, объедками со стола и подачками. Деньги были злом: ты мог бы купить друзей, у которых были наркотики и другие дешевые дистракции от группы и дороги. Когда у тебя есть деньги, ты начинаешь знакомиться с парнями и девушками, которые голодны, и ты становишься их продуктовой карточкой. Без денег ты можешь выпить всё бесплатное пиво в мире, и ты просто будешь отрыгивать бесплатную пиццу или вырубишься. Это была «Нирвана», с которой я встретился в первый раз. Играли концерты за бесплатное пиво и еду. Если у тебя есть место, где можно бесплатно остановиться после концерта, это считалось хорошим выступлением.
    КРЭЙГ КРОУФОРД: Честно говоря, они казались опустошенными. Они играли без остановок каждый вечер, гастролируя в маленьком фургоне со всеми своими инструментами. К западу от реки Миссиссипи время в пути между городами огромно, поэтому дорога с одного концерта на другой может забрать у вас много энергии. Я помню, что они были дружелюбными и довольно милыми ребятами. Их расстраивала публика, но они играли хорошо и твёрдо. Тем не менее, я не думаю, что они были в восторге от того, что играли в барах для байкеров в захудалом городке в Небраске... Тогда ты играл за процент от дохода за вход, и тебе везло, если получали хотя бы это. Они были усталыми, без гроша, и путешествовали в фургоне, который, вероятно, нуждался в существенном ремонте и техобслуживании. Тогда было очень трудно гастролировать, и это сказывалось на них. Большинство баров не хотели, чтобы у них выступали такие группы, как они. Они хотели группу, которая играла бы хиты и хорошо выглядела, вот почему большинство групп в своих первых турах играли в дрянных точках. «Lifticket» был точно не дрянным; это был большой кабак, который принял за эти годы множество классных групп. Это всегда была одна из любимых остановок Генри Роллинза, когда он проезжал город. Тем не менее, он был также известен тем, что большие байкеры отказывались платить за вход, потому что внутри был бесплатный пул.
    БИЛЛИ ЭЛЛЕТЦАУЗЕР: Я восхищался его [Курта] джинсовой курткой, на которой сзади была такая штука, лоскут, с надписью «Время Наряжаться», и я отказывался верить, что такую крутую вещь можно было найти в комиссионном магазине.

    Конечно, этот тур не был столь суровый, как предыдущий, в фургоне было больше места, больше наличных шло на одного члена группы, и было больше концертов с относительно известными группами.

    МАЙК МОРАСКИ: «Flaming Lips» уже много лет гастролировали, и у них было относительно много поклонников в колледжах, поэтому концерты с ними вообще хорошо посещались. В свободные вечера, когда играли только «Нирвана» и «Steel Pole», толпы были довольно маленькими … это было, однако, довольно типично для таких групп, как наша, которые впервые посещали маленькие городки.

    Также Пэвитт и Поунмэн демонстрировали практическую сметку. Для концерта в Денвере местная группа с «Sub Pop», «Fluid», была ведущим исполнителем, обеспечив «Нирване» приличную толпу.

    МЭТТ БИШОФФ, «Fluid»: У нас была отличная фэн-база в Денвере, и «Нирвана» действительно выходила на сцену. Денверцы всегда отыскивали группы из Сиэтла, когда они приезжали. Я помню, что дисторшн-педаль Курта плохо работала на проверке звука, однако не помню, почему. Тем не менее, он придумал что-то к началу концерта, и они её убили.
    МАЙК МОРАСКИ: Все три группы были представлены одним и тем же агентством-организатором выступлений... «Bulging Eye» стали собирать группы с «Sub Pop», включая «Нирвану», вот как они в итоге примкнули к нам в этом туре на некоторых из тех концертов... После одного из них мы вместе жили в квартире промоутера, и у нас не было ни гроша, как часто бывало, но у ребят из «Нирваны» было немного денег (возможно, маленькие «командировочные» «Sub Pop»?), и они купили нам замороженную пиццу. Чувак, это была одна классная пицца!

    Было видно и хорошее настроение группы, и случающиеся время от времени капризы Кобэйна.

    ТОМ ДАРК: Крист и Чэд много говорили с нами весь вечер. Курт был очень застенчив и тих; он тусовался с нашим гитаристом, который был моим братом [Скотт Ф. Икин, ныне покойный], который был очень похож на него. Они оба ушли и тусовались в нашем фургоне, разговаривая и играя на гитаре. До нашего выступления «Нирвана» уходила, чтобы дать радио-интервью, и вернулась как раз к тому времени, когда мы вышли на сцену. Они побежали вперёд, тряся кулаками, выкрикивая название нашей группы, действительно оказывая нам поддержку, вместе с Питером Дэвисом из журнала «Your Flesh» / «Creature Booking».
    БИЛЛИ ЭЛЛЕТЦАУЗЕР: Несмотря на то, что все они были милыми, любезными ребятами, Курт почему-то, казалось, был в стороне. Почти как будто когда я представляю себе разговор с другими ребятами, я могу представить себе их лица с яркой чёткостью или ясностью, тогда как лицо Курта в моей памяти кажется более туманным. Я просто не мог так же сосредоточиться на нём; он казался несколько незаметным. Возможно, это из-за всей растительности на его лице, но я так не думаю. Он просто, казалось, почему-то не занимал то же самое место, что и остальные из нас, и я не думаю, что именно я украшаю это воспоминание.
    РИК РИЦЦО: Они не казались неопытными - они были определённо довольно сентиментальными... Я помню, как был впечатлён их энергией и заметил, что публика определённо ими увлечена... Они довольно хорошо разбили аппаратуру в конце своего выступления. У меня была тенденция в те дни слегка крушить и ломать вещи. Когда мы вышли на сцену, я помню, первое, что я сказал, это: «Я думаю, мы не будем сегодня вечером разбивать вещи – это уже довольно хорошо сделала «Нирвана»». Это был трудный пример для подражания - в смысле, как после этого идти дальше? Они сносили крышу. Мы выступили весело и энергично, но, чёрт... Спустя пару недель я заметил, что у меня дома не тот блокнот - я обычно писал в блокнотах на спирали - тексты песен, сетлисты, и всё такое, и носил его с собой на концерты. Вместо него у меня оказался похожий блокнот, который был не моим. Я всегда предполагал, что он принадлежал Курту, но у меня нет доказательств. Там же не написано «собственность такого-то» на внутреннем клапане. Единственное, что я помню об этом, это то, что в нём были тексты и рисунки - один под названием «Человек с Подозрительным Взглядом» врезался в мою память. Поскольку после концерта прошло несколько недель, и учитывая тот факт, что группа не была такой опытной, как сейчас, я положил его с другими вещами в подвал. Вскоре после этого наводнение уничтожило все мои памятные вещи и постеры, которые я накопил - страницы с растёкшимися чернилами и расслаивающейся бумагой.

    «Нирвана» впоследствии критиковала относительно одномерный саунд «Bleach». Они всё чаще и чаще с гордостью признавали разнообразие своих вкусов, даже если оно не обязательно проявлялось вживую.

    ДАГ ГИЛЛАРД: Я сказал: «О да, круто. Вы, ребята, из Сиэтла и с «Sub Pop», да?» Крист: «Да, но мы не похожи на те другие группы. Мы больше похожи на «Beatles». В плане более мелодичного материала». Я сказал: «Класс, это здорово на самом деле» или что-то подобное... это было довольно скверным, но захватывающим и полным энергии. Я не особо слышал «Beatles» в их саунде в тот вечер, но все их альбомы, однако, это отражают.
    ЛИНДСИ ТРЭШЕР: Всякий раз, когда я слышала «About a Girl», мне приходилось спрашивать, кто это. Я так и не запомнила. Я думаю, что была единственная песня, которая для меня тогда выделялась из «Bleach».
    КРИСПИН ВУД: Учитывая то, что я не был знаком с их материалом в то время, я помню, что подумал об одной песне во время их выступления: «Это звучит несколько по-битлзовски»...

    Из-за всего этого движения старт-стоп это пока был самый насыщенный год «Нирваны». Кобэйн, который никогда не был в первую очередь плодовитым автором песен, теперь столкнулся с новой проблемой: как продолжать писать, находясь в дороге.

    ТРЭЙСИ МЭРАНДЕР: Я знаю, что он довольно мало писал, пока я была на работе, и также довольно мало рисовал. Он также сидел и смотрел телевизор и играл на своей гитаре, придумывая риффы или мелодии (он много их придумал). Иногда он тогда также писал тексты. Обычно бормотал слова, пока не находил те, которые подходят, кажется. У него было много блокнотов с текстами.

    Относительное отсутствие текстов в 1989 году - одна из причин, по которой тур имел ограниченное влияние на тексты Кобэйна. Единственное заметное упоминание состояло из единственного, в конце концов удалённого рефрена припева, «Pay to Play» («Плати, чтобы Играть»), первоначальное название песни «Nevermind» «Stay Away». Упомянутая практика подразумевала, что бары продавали партии билетов группе, чтобы включить их в программу, позволяя группе самой продавать билеты, чтобы заработать деньги. Непонятно, как часто «Нирвана» это практиковала; тем не менее, это - единственное воспоминание о туре, которое произвело вполне достаточное впечатление, чтобы его временно увековечить.

    ТОМ ДАРК: Единственный раз, когда мне пришлось это сделать - с моей нынешней группой, «Dead Federation», в одном месте здесь, в Кливленде...
    КОУЛ ПИТЕРСОН/РИЧ КРЕДО, «S.G.M.»: Никогда такого не было в Сиэтле. Это лос-анджелесская штука. Королевский геморрой или на самом деле очень большая редкость?
    ДЭВИД ФОН ОЛЕРКИНГ: В «Fitzgerald» было что-то подобное... Я совершенно без понятия, насколько широко это было распространено, и что это влекло за собой для музыкантов. Это было повсюду, особенно в Голливуде.

    6 января «Нирвана» так и не уехала из штата Вашингтон. К 13 октября они побывали в восемнадцати штатах и сыграли больше концертов, чем в 1987 и 1988 годах, вместе взятых. Возможно, это был тот же самый старый фургон, возивший их по всей стране, но ехала на нём домой уже изменившаяся группа ребят.


8.0
Молодая Группа на Новой Земле: Европа
Октябрь - декабрь 1989 года

КАК РАЗ КОГДА Кобэйн перестал писать после «Bleach», окончание продуктивности «Sub Pop» к 1988 году привело к затишью релизов в начале 1989 года; студия практически обанкротилась. Тогда они предприняли рискованное дело, вылетев к одному британскому журналисту.

    БЛЭГ ДАЛИА: «Sub Pop» заслуживают большого доверия за раскрутку британских рок-журналов о практически не существующем «саунде Сиэтла», продавая очень мало альбомов. В тот же самый период времени панк-группы и студии, не верившие в платящих публицистов и промышленную рекламу, такие студии, как «Epitaph», «Victory» и «Fat» спокойно продавали утроенное количество продукта с толикой внимания СМИ. Их очередь пришла с господством «Green Day» несколько лет спустя.

    В отличие от США, где рынок разделён между многочисленными местными вещательными компаниями, где мало кто читает центральные газеты и есть только ограниченное количество относительно консервативных национальных музыкальных журналов, Лондон в значительной степени контролирует британскую музыкальную сцену. Покорение Великобритании имело смысл.

    ГЕНРИ САНКЕВИЧ, «Medelicious»: Великобритания определённо искала что-то новое и нашла это в сцене Сиэтла. Я не уверен, что тогда в Англии даже продавали фланель.
    БО ФРЕДЕРИКС: Когда о «Mudhoney» и «Tad» стали много писать в Великобритании, именно тогда мы поняли - что-то назревает. О Сиэтле больше писали в США, но не больше, чем о других больших американских городах. Британская рекламная машина действительно всё ускорила и заставила нас понять, что наша сцена может быть особенной.
    ДЖОН ГИНОЛИ, «Pansy Division»: Я был убеждён, что «Sub Pop» была построена на такой рекламе, на которой специализируются британцы - они переоценивают что-то новое в самое лучшее, и шесть-девять месяцев спустя это уже устаревает и вытесняется чем-то другим.

    «Sub Pop» воспользовалась тенденцией британских СМИ говорить с самими собой, потом верить, что размер её говорящих голов служит признаком значимости.

    КОЛИН БЁРНС: Трудно вспомнить точный источник моего раздражения «Sub Pop» и Сиэтлом в то время. Их вездесущность в прессе. Вероятно, ощущение того, что нас (нашу группу и группы наших друзей) игнорируют в Бостоне. Ну, ревность, возможно. Я не был такой уж большой «региональной гордостью»...  Но я твёрдо верил в оплату взносов … Согласованность фотографии и дизайна делала его сразу и цельным, и также подозрительным. Слишком гладким, возможно...

    Всей «Sub Pop» приходилось заставлять тамошние группы разжигать скрытое любопытство. В плане амбиций и EP «Нирваны» «Blew» на «Tupelo», и альбомы «Tad» и «Mudhoney» на немецкой «Glitterhouse» - все стали хитами в октябре, что совпало с туром. К сожалению для «Нирваны», их релиз был ограничен только для Великобритании, потом отложен. Это подчеркивало то, что «Нирвана» по-прежнему оставалась второстепенной группой в этом туре «Sub Pop».

    МАЙК ХАРД: «Tad», «Melvins» и «Mudhoney», казалось, на этот раз на самом деле стали более популярными в прессе.
    КРЭЙГ КРОУФОРД: «Нирвана» не была самой значительной из исполнителей Сиэтла. Самыми привлекательными в Омахе были такие группы, как «Soundgarden», «Mudhoney» или «Tad».
    МЁРДО МАКЛЕОД, «Cateran»: «Tad» была лучшей группой в туре. Они были неизменно блестящими. «Нирвана» чуть меньше... «Tad» были группой, которая, как все думали, могла бы стать очень успешной - я по сей день озадачен, почему они не стали. Cateran руководил Рассел Уорби, и мы послали ему экземпляр «Love Buzz». Ему понравилось, и он организовал тур с нашим тогдашним агентом, Полом Болтоном.

    КЭМ ФРЭЙЗЕР, «Cateran»: Мы как раз недавно подписали контракт с импресарио Расселом Уорби. Я послал ему раннюю копию «Love Buzz» и предположил, что с этой крутой группой мы будем гастролировать. Он согласился, связался с «Sub Pop», и всё понеслось... Я не могу вспомнить, когда я получил первый экземпляр [сингла «Love Buzz»] от Кэлвина на «K Records», но я, кажется, заказал двадцать пять экземпляров. Я помню, что я рассылал довольно многие из них в качестве промо-экземпляров... мы чувствовали, что здесь мы играли в вакууме. Особенно в Шотландии, где самым популярным был шикарный гараж, где доминировали такие группы, как «Pastels» и «Shop Assistants». Тем не менее, в Шотландии имела место андеграундная панк-штука «Oi/anarcho», но мы также были слишком мелодичны и недостаточно злы, чтобы быть её частью… Там было что - то вроде группировки вокруг таких групп, как «Mega City Four» и «Senseless Things», но до прорыва «Нирваны» на самом деле было очень мало интереса к тому, что мы играли … нам было настолько лучше в Европе, что всегда казалось слегка угнетающим совершать печально известный «туалетный тур» по Великобритании.

    Это многое говорит о том, что «Sub Pop» гарантировала два релиза в Германии и один в Великобритании; понятно, учитывая то, что британские журналы были в восхищении «Happy Mondays», «Wonder Stuff» - даже «Steel Wheels» «Rolling Stones» были в числе лучших пятидесяти альбомах «NME».

    ДЖОН КАСТНЕР, «Doughboys»: У нас было одно и то же агентство по организации выступлений в Европе; нас всех заказывали «Paperclip», поэтому все немного знали друг друга. Мы видели их в туре в Европе … «Paperclip» действительно привезли всё это поколение музыки в Европу, где всем нам пришлось вкалывать, и мы вернулись в Америки улучшенной группой. Они были одной из самых важных вещей, которые произошли со всей сценой Сиэтла - группы, у которых здесь была какая-то мелочёвка, сто - сто пятьдесят человек, потом в Европе она построилась и снова пересекла Атлантику. Клубная сцена в Европе не была такой насыщенной - раз в месяц туда приезжала одна хорошая американская или канадская группа, и люди ходили на нас... Любой с 1988 по 1992 год был частью сцены «Paperclip».

    Благодаря семи концертам за восемь дней в Великобритании тур «Нирвана» / «Tad» в значительной степени задал темп.

    МЁРДО МАКЛЕОД: Они очень устали от гастролей. Люди редко принимают во внимание трудовую этику этих групп. Они упорно трудились. «Tad» и «Нирвана» путешествовали в одном фургоне, мы - в другом, но мы проводили время, путешествуя друг с другом, чтобы избавиться от круглосуточной непосредственной близости с нашими товарищами по группе, которые могли очень устать в туре независимо от того, как сильно вы любите друг друга... У нас было, может быть, три человека между тремя группами, которые играли роль администраторов/водителей. Все мы таскали аппаратуру, все мы помогли друг другу, а потом мы тусовались немного.  Не было никаких звёздных поездок, никаких эго - только то, что можно ожидать от ребят из рок-н-ролльных групп - ни драк, ни ухаживаний, никакой фигни… Мы тусовались на точках и практически не видели дневного света, не то что достопримечательностей … Они были слегка взволнованы. Денег было немного. Да, у нас были райдеры - не экстравагантные, но достаточные для дюжины говорливых курильщиков травы, которым нравилось слегка напиться и нести друг другу чушь, хвастаться друг другу, выпендриваться и шутить так, как это делают молодые парни… Там была трава и, может быть, немного амфетаминов, но всё это в разумных пределах... Публика состояла из американских хардкор-панк-фэнов, рокеров, курильщиков травы, длинноволосых изгоев, читателей «Bucketful of Brains», тормозных ботанов и нескольких модников-конъюнктурщиков.
    КЭМ ФРЭЙЗЕР: Платили дерьмово. И это обычно означало, что придётся есть дерьмовую пищу и спать на полу. Я помню, что Курт казался довольно тихим большую часть времени, в то время как Крист был гораздо более общительным... Курт, казалось, большую часть времени спал - я просто предполагал, что он был удолбан. Не знаю, так это было или нет, но это казалось вполне справедливым при данных обстоятельствах. Во время гастролей большинство из нас жалело, что мы не были удолбанными... Кристу, казалось, это нравилось и, кажется, он довольно много тусовался с нами, просто будучи забавным и обаятельным. Курт уже был окружён разными людьми и, как я говорил ранее, в то время был немного более отдалённым … с ним по-прежнему происходила та крутая, загадочная штука.
    КУРТ ДЭНИЭЛСОН: Мы по очереди были ведущими исполнителями: один вечер «Нирвана», следующий – «Tad». Демократический дух совместного равенства наполнял этот тур, и никакие эго не вмешивались в это общее чувство братства, которое сделало это время очень крутым для обеих групп. В конце того первого европейского тура и «Tad», и «Нирвана» играли на британском «Lamefest» с «Mudhoney» в лондонской «Astoria», и именно на том концерте мы бросали монетку, чтобы определить, кто будет играть первым, а кто вторым (тогда «Mudhoney» была, безусловно, самой популярной из этих трёх групп в Англии или где-нибудь ещё в этом отношении); «Нирвана» проиграла жребий, и «Tad» досталось играть вторыми. И даже при том, что «Tad» победил честно и справедливо, казалось, что потом возникла аура негодования из-за этого, хотя об этом так никогда открыто не говорилось между группами … между группами не было никаких обид. Но британский «Lamefest» был самым широко освещаемым концертом тура, и когда «Нирвана» проиграла тот роковой жребий, казалось, будто Курт и Крист впоследствии решили положить конец любой амбивалентности или двусмысленности по поводу того, кто после этого должен играть ведущую роль в будущем. Эта проблема не поднималась вплоть до того, как мы вернулись в Штаты...
    МЁРДО МАКЛЕОД: Больше всего я люблю вспоминать утро после концерта в Лидсе. Мы все жили в такой занюханной маленькой квартирке над точкой. У нас с Куртом был один матрац на двоих на полу. Я по-прежнему рассказываю людям, что спал с Куртом Кобэйном. Так или иначе, я помню, что меня растолкали «Tad» часов в восемь утра, поднеся к моему лицу трубку с поддельным коксом и сказали: «Курни с утреца, мальчик. Курни с утреца». Я также помню много удолбанного хихиканья, когда мы с Кэем [Дэвидсоном] сидели в фургоне «Нирваны» и «Tad» с Кристом, пили красное вино и уже были пьяными в стельку как раз перед тем, как «Tad» должны были выходить на сцену. Крист веселился по поводу того факта, что его мама не одобряет их футболки... Они все были хорошими людьми - вежливыми, заботливыми, непредвзятыми, умными, забавными, трудолюбивыми, честными, и глубоко ответственными за то, что они делали... Тэд с группой были суперобщительными, Тэд Дойл - один из самых прекрасных людей, которых я когда-либо встречал, и он, и они были превосходной компанией, с которыми можно было выпить… Чэд много говорил; Крист был забавным и интересным, а Курт был тихим и интересным. Одна вещь, которую я не упомянул, а, возможно, должен был, это то, что в том туре у Курта были «боли/колики» в животе. Живя в Эдинбурге в 80-х, где был распространён героин, первое, что мы все думали о парне с такой жалобой - довольно резко - что он «героинщик». Никто не говорил об этом, кроме Чэда, который, как я думаю, очень беспокоился о нем, и я понятия не имею, принимал ли он тогда героин на самом деле. В любом случае, возможно, лучше всего не зацикливаться … я, может быть, также не сказал, что мы очень хорошо провели время.
    КУРТ ДЭНИЭЛСОН: Мы с Куртом иногда жили в одном гостиничном номере; и когда это случалось, мы часто долго разговаривали по ночам, делясь рассказами о странных персонажах, которые мы оба знали, когда росли в своих маленьких городках. На протяжении долгих дней сидения в нашем тесном гастрольном фургоне, помирая со скуки, мы обычно нарушали монотонность лёгкими шутками, у нас обоих было грубоватое чувство юмора, чёрный юмор. Довольно часто мы высмеивали наркоманов, что было довольно иронично, учитывая то, что впоследствии случилось с нами обоими. В то время мы отчаянно пытались смеяться над чем угодно, и тот факт, что мы смеялись над наркоманами, казалось всем, чем угодно, только не мрачно или подсознательно пророческим. Как-то раз Курт рассказал о том, как он планировал надевать на сцену повязки себе на руки и украсить себя большим количеством крови вампира, чтобы заставить себя не только казаться наркоманом, но и неряшливым, удолбанным типом. В другой раз мы говорили о Чарлзе Мэнсоне и нацистах - в этом не было ничего необычного; мы часто говорили о запрещённых исторических личностях и темах из-за их эпатажности, а также потому что мы чувствовали, что они были сами по себе увлекательными предметами для разговора - и Курт спросил меня, есть ли у меня нож или какой-нибудь другой острый инструмент, чтобы я смог вырезать свастику у него на лбу, потому что нечто подобное делал Чарлз Мэнсон. В то время мы гастролировали по Баварии, и казалось прикольной идеей походить по какой-нибудь немецкой деревни, когда у Курта на лбу будет вырезана свастика. Опять-таки, нам было так скучно, мы отчаянно нуждались в какой-нибудь отдушине, и это казалось забавной идеей. К сожалению, ножа у меня не было; но мы нашли скрепку, которую мы разогнули; и у меня была зажигалка, которой мы обычно нагревали кончик разогнутой скрепки, используя его, чтобы вырезать мелкую свастику на лбу Курта. Она была не очень отчётлива, но Курт всё равно был рад этому, и когда наш тур-менеджер остановился в следующем городе, чтобы мы могли достать чего-нибудь поесть, мы пошли прогуляться по открытому торговому комплексу или площади с рядами магазинов и где вокруг толпилось много людей. Я помню, как Курт был разочарован, когда никто, казалось, не заметил свастику... конечно, никто на это не пожаловался. Для Курта это было разочарованием; но это живёт в моей памяти как пример его чувства юмора, также выступая в качестве его врождённой потребности шокировать людей.

    Скучающий, применяющий чёрное как смоль чувство юмора просто чтобы чем-то заняться, нервный, расстроенный … Кобэйн обострил тур до драматизма, угрожая в Италии покончить с собой, разглагольствуя, что он считает публику сборищем идиотов. Поскольку Кобэйн больше не может выражать собственные чувства, один музыкант рассказал о влиянии тура своей собственной группы в 1989 году, создающем ощущение испытания на прочность и проверки в реальных условиях первых гастролей, предоставленных молодым музыкантам.

    ШАМБИ СИНГЕР: Началом конца был тот последний большой тур - семь или восемь недель, начавшийся на Северо-Востоке и движущийся против часовой стрелки по всей стране. Я вспоминаю всё это время, думая, что это был очень жёсткий способ заработать на жизнь, даже если мы зарабатывали больше денег, чем 5 долларов в день на каждого, получаемых из фонда тура. Для меня многие вещи создавали жёсткую ситуацию, включая физический дискомфорт от пребывания в дороге - долгие, утомительные поездки, дымные клубы, типично неудобные условия для сна... Скука от сидения каждый вечер по пять-шесть часов между проверкой звука и концертом. Кроме того, я на самом деле не очень хорошо относился ко многим людям, которых я встречал в клубах, где мы играли. Все вообще казались достаточно милыми. Но я не чувствовал, что у меня много общего с кем-либо. Больше всего меня поражала эта проблема с точки зрения нашей аудитории. Обычно на концертах люди просили меня подписать сингл «Am Rep» … и поэтому у меня была возможность немного поговорить с нашими «фэнами». И в конце дня разобщение между тем, кем, по моим ощущениям, я был, пока вливал своё сердце, ум и душу в музыку, и людей, с которыми, казалось, она говорила больше всего, казалось мне странным. И, возможно, даже немного сбивает с толку. Я никогда не мог понять, почему я не чувствовал большего родства с теми самыми людьми, которым наша музыка нравилась больше всего. И скоро начал думать, что я, возможно, должен прилагать свои профессиональные усилия к чему-нибудь другому. Я понимаю, что большинство из тех «фэнов», вероятно, даже не увлекались именно нами, а в целом воспринимали сцену, частью которой мы были. В любом случае, тем не менее, я чувствовал, что должен делать что-то, что позволило бы мне иметь больше связи с другими людьми, которые были частью того, чем я буду заниматься. Поэтому после двух месяцев усталости, физических неудобств, измученный, вообще деморализованный отсутствием связи с людьми, с которыми я встречался, я подумал, что я, вероятно, должен заниматься чем-то другим. Это было жёсткое решение для меня. Потому что я любил, и любил музыку. Возможно, больше всего остального. Но как и во многих других областях, как я понял с тех пор, может быть огромная разница между тем, чтобы любить что-то и делать это профессионально … но я был совершенно не согласен. Я любил играть в группе, у которой были возможности, которые у нас уже были. И я вообще любил играть в группе с Майком и Сэмом. Они оба - превосходные музыканты. И также стали очень хорошими друзьями. Но когда я смотрел в будущее - даже в лучшем случае, включая достаточное количество денег и гостиниц - я не мог на самом деле представить себе попытку уравновесить продуктивную карьеру музыканта со здоровой, счастливой домашней/семейной жизнью. Я не хотел играть музыку любой ценой. Тот последний тур был опытом, который помог мне это понять.

    Несмотря на все разговоры о хрупкости Кобэйна после его кончины он (и, на самом деле, весь андеграунд) выдерживал образ жизни, который включал длинные периоды отрыва от какой-либо стабильной домашней жизни. Выбрать путь музыканта означало признавать, что это всегда может быть жизнь с небольшим количеством удобств, без всякого медицинского страхования и заработной платы в обмен на шанс быть услышанным.


9.0
Родная Земля
Январь - февраль 1990 года

«НИРВАНА» ВЕРНУЛАСЬ на «Reciprocal Recording» на свою привычную новогоднюю сессию звукозаписи, посвятив два дня «Sappy», одной из всего двух песен, которые они записывали на студии более двух раз. Временные затраты показали, как далеко они продвинулись; небогатые, но способные позволить себе некоторый музыкальный перфекционизм, борясь за третье место в списке «Sub Pop».

    ВАДИМ РУБИН, «Haywire»: Забавно, однако, что, когда мы играли с «Нирваной» и «Tad», не было ясно, что «Нирвана» была группой. Фактически, ведущими исполнителями были «Tad»!
    ДЖЕД БРЮЭР: Когда я узнал, что мы играем на разогреве на концерте «Нирвана» / «Tad», в то время меня на самом деле чуть больше волновали «Tad».

    «Нирвана» появилась как раз в нужное время и оказалась на гребне волны. Более десятилетия усилиями «сделай сам" была создана инфраструктура, которая предоставляла все элементы производства, трансляции и продвижения, которые были нужны «Нирване». Даже в отсутствии массовой информированности слухи о группе и о других звёздах андеграунда распространялись с помощью целого ряда средств.

    МЭТТ ХАНТЕР, «New Radian Storm King»: Колледж-радио, фэнзины и сарафанное радио, главным образом. Журнал «Spin», «NME» и «Melody Maker» были иногда полезны, и раз в сто лет было полезно «MTV». Удивительно, насколько обширными были неофициальные сети в эпоху непосредственно перед Интернетом.
    ДЖОРДЖ СМИТ: Было не очень сложно устроить тур; во всех клубах была очень хорошая андеграундная сеть, и вообще было несколько домов, где могли проводиться домашние вечеринки - маленькие маячки по всей стране, которая целиком и полностью была увлечена музыкой. И наш дом в Олимпии, Аламо, был одним из них.
    ТИМ КЕРР: Для этой музыки не было никакого радио или мэйнстрим-журналов, поэтому единственным способом узнать о ней было сарафанное радио и, возможно, просто возможно, ты мог бы создать сообщество и общаться с другими сообществами... К середине 80-х во всех США для этой музыки всё стало меняться. Сцена по-прежнему была маленькой, по большому счёту, и мэйнстрим, по большей части, не был заинтересован, но стало больше ребят, узнающих об этом «выборе» … Теперь стало больше мест, где можно было играть, и концерты стали концертами вместо сумасшедших хэппенингов. Массовая сеть функционировала так, чтобы группы могли гастролировать, а колледж-радио начали передавать больше этой музыки. Массовых журналов, пишущих об этих сценах, также становилось всё больше и больше.
    КОЛИН БЁРНС: Я чувствую, что именно в клубах устанавливались связи. В те времена, по крайней мере, половина аудитории была людьми из других групп. Эта сцена казалась очень благосклонной... В 1990 году мы выиграли «Rock 'n' Roll Rumble» «WBCN», который был ежегодным сражением групп, которым принимала радиостанция Бостона. Возможно, двадцать пять групп за пять вечеров, победитель каждый вечер, потом пять полуфиналистов и, наконец, двое финалистов … Ведущим был Игги Поп. И он был моим героем. И подержанный усилитель Дэны [Онга], когда он играл между группами. И измазал лицо моей кровью, когда он взял микрофон, который был в крови. Один из прыгающих в зал ударил меня по руке во время нашей заключительной песни, микрофон сломал мне нос, всюду кровь, очень драматично - но поговаривали, что «Rumble» был проклят; с победителями всегда случалось что-то драматичное, они, вероятнее всего, распадались.
    ЭЙБ БРЕННАН: Магазины инди-музыки были хорошим источником информации... но на многие группы, которыми мы увлекались, мы натыкались на их гастролях, и мы играли с ними концерты и гастролировали по их городкам.
    ГЛЕН ЛОГАН, «Bible Stud»: Казалось, было очень много местных музыкальных магазинов, принадлежавших и укомплектованных людьми, которые были фэнами музыки. Для многих из этих людей из музыкальных магазинов это было больше чем просто работа или просто бизнес. Эти люди сделали многое, чтобы поддержать местную сцену, запасаясь многими из местных релизов.
    ДУЭЙН ЛЭНС БОДЕНХАЙМЕР: Расс и Джэнет долгое время владели «Fallout Records», пара, очень приятные люди - мой друг Тим Хэйс тоже там работал. Там продавались ролики, комиксы, музыка … я всегда чувствовал себя с ними как дома, очень приветливые. Маленькая сплочённая группа людей, которые любили музыку и делали на ней успешный бизнес.
    ВАДИМ РУБИН: Я рос в Лонг-Бич... В этой области всё сосредотачивалось вокруг «Zed Records», магазина альтернативных и импортных звукозаписей, в котором было полно отличного винила…  Именно там ты узнавал о концертах, какие группы приезжали в город... Ещё одним центром местного масштаба был «Fender's», концертная точка. Много больших панк-концертов проводилось в «Goldenvoice», и парень, управляющий им, был очень близок к ребятам из «Zed Records». Поэтому я помню, как ходил в «Zed» и узнал, что мы получили место на хорошем концерте в «Fender's» в первый раз.

    Печатные СМИ с самого начала были звеном в цепи андеграунда – примером была сама «Sub Pop», учитывая то, что сперва она была фэнзином.

    ГЛЕН ЛОГАН: Казалось, что многие люди сочиняли собственную музыку. Также были такие фэнзины как «Backlash», «City Heat», и ориентируемые на музыку журналы вроде «Rocket». Были десятки музыкальных магазинов. Были клёвые музыкальные точки, а также чердаки, подвалы и пустые склады, где люди устраивали концерты. Журнал «Rocket» размещал материалы об этой сцене, и для многих из нас он стал источником информации о всевозможной местной музыки задолго до распространения Интернета. Это, возможно, было сосредоточено на информации о местной/региональной сцене так, как это было бы невозможно сделать в современном мире. Я думаю, что это заставляло большую региональную сцену казаться меньше, возможно, чуть более близкой.
    ХАЙМЕ РОБЕРТ ДЖОНСОН: У нас был «Rocket», который был удивительной, невыносимой, раздражающей и неотъемлемой частью того, что происходило. У нас были сверстники, посвятившие себя построению рок-н-ролльного сообщества, совместным выступлениям на концертах и замечательному времяпрепровождению; у нас были хорошие люди, которые желали рискнуть.
    ТИ УИЛЛМАН: «Backlash» и «Rocket» - если ты играл в группе, до Интернета, это был твой Интернет. Ты сидел и искал своё имя, и если ты там был, тогда ты имел успех... Добиться упоминания в нём было довольно легко - я однажды был на обложке, но это произошло только после выхода альбома «Green Apple Quick Step», который имел некоторый успех. Но если ты был в группе и играл, то тогда ты мог попасть куда-нибудь в эти издания.

    В 1990 году на обложке февральского номера «Rolling Stone» по-прежнему был Пол Маккартни в качестве их влиятельной звезды, но не имело значения, что ведущие музыкальные СМИ были по-прежнему зациклены на ушедших эпохах и священных коровах. Многие ключевые андеграундные издания теперь выходят тысячными тиражами - что крайне важно, и всё благодаря людям, активным в сообществе.

    ЛОРИ ДЖОЗЕФ: Выходя и встречаясь с группами, которые вам нравятся, спрашивая их, не нужно ли им место, где можно остановиться, и знакомясь с местными промоутерами - именно так мы устраивали свои концерты. «Flipside» был, возможно, безусловно, лучшим журналом, который уделял нам наибольшее внимание в те времена. Я читал только «Maximum Rocknroll», «Flipside» и «Alternative Press». В Чикаго самой большой колледж-радиостанцией была «WNUR», которой мы давали интервью, и которая раскручивала все местные концерты. Я был в курсе музыки, читая «Flipside» и «Alternative Press», а также ходил в местные магазины инди-музыки, чтобы посмотреть, что нового.
    ВАДИМ РУБИН: Влиятельный лос-анджелесский панк-«фэнзин» назывался «Flipside»... Там появилась важная точка «Gilman», связанная с людьми, которые управляли ещё большим панк-фэнзином «Maximim Rocknroll».
    ДЖОН МАЙЕРС: Журнал «Maximum Rocknroll» был большой сетью. Люди хотели играть вместе концерты и меняться концертами. Они приглашали вас в свой город в обмен на то, что вы пригласите их в свой. Был определённый дух товарищества, хотя иногда были также и нападки. Но вообще люди с принципом «сделай сам» были довольно крутыми и полезными. Хотя денег было немного. И в то время это было затруднением. Будучи музыкантом, тебе приходилось иметь основную работу, а потом использовать свободное время, чтобы давать свои концерты.

    Успех «Beatles» в Соединённых Штатах произошел отчасти потому, что молодые фэны музыки начали слушать FM-радио. К концу 80-х аналогичное - хотя менее резкое - изменение произошло, когда станции, особенно колледж-радио, нашли свои ниши, транслируя то, что не стало бы транслировать мэйнстрим-радио.

    ГЛЕН ЛОГАН: Существовали такие местные/региональные радиостанции, как «KAOS», «KCMU» и «KJET», которые передавали вещи не только стандартного радиоформата «рок для взрослых». Такие телешоу, как «Rev», показывали многое о местной музыкальной сцене. В музыкальном отношении было разнообразие и степень принятия того разнообразия, что привело к огромному количеству оттенков музыкальных стилей в противовес нескольким жёстко установленным цветам или категориям. Сцена, особенно на западной стороне, была невероятно ярка.
    ХАЙМЕ РОБЕРТ ДЖОНСОН: У нас была радиостанция, которая делала то же самое – «KCMU», ныне «KEXP», которая по сей день делает совершенно потрясающее радио.
    СКОТТ ВАНДЕРПУЛ: Я поднял достаточно шума на «KCMU», когда меня наняли на одну из больших коммерческих рок-станций, «KXRX», как раз перед тем, как началась вся эта сиэтлская хрень. Я в некотором роде способствовал появлению в эфире «Soundgarden», «Нирваны», «Melvins», «Green River», «Mudhoney», «Love Battery», «Posies» и других, и что более важно, снятию с эфира тупого напомаженного рока 80-х - личная цель... Я помню, как брал интервью у Боба Моулда из «Husker Du» и «Sugar» в своём «новом музыкальном шоу» в воскресенье вечером, и он отметил, что все американские рок-станции, на которые он ходил, где работали его фэны, были расстроены тем, что им каждый день приходится крутить чёртову «Stairway to Heaven» и хрень вроде «Bon Jovi», в то время как люди на «альтернативных» станциях были расстроены тем, что им приходилось крутить его вместо «Depeche Mode» и Аланис Мориссетт, которые им очень нравились.

    Когда «KAOS» и «KCMU» предоставили «Нирване» ранние трансляции, такая же привилегия была распространена на целый ряд групп - приобретать вес стала вся сцена.

    ГЛЕН ЛОГАН: В то время повсюду стало повышаться влияние колледж-радио, и это действительно, казалось, способствовало этому жанру музыки (или, точнее, этим многочисленным типам музыки). Люди, которые ходили в эти колледжи, были в значительной степени аудиторией, которая «получила это»... Это, казалось, сделало концерты в колледжах более жизнеспособными, особенно там, где колледж-радиостанция была cовмещена с колледжем, устраивающим концерт.
    МАРК БАРТОЛОМЬЮ, «Vegas Voodoo»: Как только нас стали передавать по радиостанции Колледжа Университета Сан-Хосе («KSJS»), и наша первая студийная демокассета разошлась в количестве всех десяти экземпляров в магазине инди-звукозаписей, я действительно почувствовал, что мы «пришли».

    Когда многие из команды «Sub Pop» стали работать на «KCMU», или Кэлвин Джонсон появился на «KAOS», многие музыканты было непосредственно вовлечены в выбор музыки, которая транслировалась в эфире.

    ЛИНСДИ ТРЭШЕР: Мы жили в Чико, довольно маленьком колледж-городке в Северной Калифорнии. Я, Триш и Лэрри работали на колледж-радиостанции и любили музыку, но не были хорошими музыкантами; это нас не останавливало.
    БИЛЛИ ЭЛЛЕТЦХАУЗЕР: И не подумаешь, что в Цинциннати была большая сцена. Я был слегка молод, чтобы наслаждаться её расцветом, но через заведение под названием «Jockey Club» прошли почти все крупные панк-команды … У нас было шоу на местном панк-радио под названием «Search & Destroy Show», которое находило со всеми общий язык.
    ДЖЕД БРЮЕР: У нас была одна из лучших колледж-радиостанций в стране, «KDVS». Отличную национальную репутацию «KDVS» создало то, что это была одна из немногих оставшихся станций совершенно свободного формата, что означало, что ди-джеи могли крутить то, что хотели, пока это не передавали по коммерческому радио. Большинство колледж-станций дает ди-джеям параметры, которые имеют тенденцию предписывать ди-джям транслировать только самые популярные имена в независимой музыке. Я был ди-джеем на «KDVS» в Дэвисе, штат Калифорния, во времена «Thormucopia». Я действительно считаю это лучшей частью своего образования... «KDVS» был ранним сторонником «Sub Pop», и мы помогали устраивать концерты «Mudhoney», «Fluid» и так далее. Мы передавали отпадные вещи с тех первых альбомов «Нирваны» и «Tad».
    РИК РИЦЦО: «WNUR» (Северо-Западный Университет) была невероятно полезной станцией; «WXRT» была уникальной (для большей части остальной Америки) коммерческой станцией, которая крутила нас вначале. Мы получили большой толчок от «Bucketful of Brains» в Англии, «Howl» в Германии, «Boston Rocker», Байрона Коули в «Spin» и «Forced Exposure», и независимых еженедельников, таких, как «Chicago Reader». В крупной газете, «Chicago Tribune», был автор Грэг Кот, который защищал наш вид музыки с самого начала.

    Новое поколение построило совершенно новую инфраструктуру, необходимую для выпуска в свет своего саунда.
    На фоне этого созидательного возбуждения жизнь «Нирваны» продолжала быть серией открывающихся и закрывающихся дверей. 20 января они в последний раз выступили в Такоме.

    ДЖОН ПЁРКИ: Я говорил с Кристом однажды о том, что, может быть, сделать концерт «Нирваны», и чтобы «Machine» играли на разогреве на «Legends» … «Melvins» уезжали в тур, я это знал - поэтому я подумал, почему бы не устроить совместный концерт: «Melvins», «Machine», «Нирвана», и мы будем играть на разогреве. Поэтому мне пришлось прийти к женщине, которая руководила «Legends» - я всё проработал, и она приняла руководство концертом. И она наняла таких охранников, которые все были школьниками, но они пытались вышвырнуть кого угодно за что угодно, самое малое: кто-то попытался спрыгнуть со сцены, они все пошли за ним и попытались вышвырнуть его. Там был Мэтт Лакин, и они были очень хорошими друзьями с Куртом и Кристом. Ну, его рвало за кулисами и секьюрити узнали и попытались вышвырнуть его. Беспредел! Вот из-за чего всё началось, они пытались выгнать Мэтта Лакина, и Мэтт говорит: «Нет, я не пойду!» Он даже встаёт к микрофону и говорит, что происходит и, наконец, они в итоге позволяют ему остаться.

    Это было не особо очаровательное место, указывающее на район задрипанных театриков, на котором был построен рок-андеграунд. Комнаты под крышей той точки скрывали множество опасных персонажей.

    ДЖОН ПЁРКИ: «Калеки» и «Кровавые» - местные банды - они на самом деле обычно останавливались здесь, поэтому мы поднимались под крышу, и так можно было выбраться. В итоге оказываешься на балконе над сценой... это было всё такое заброшенное здание, где повсюду были матрацы и бомжи, или гангстеры, которые там жили. Мы переползали, спускались по балкону, и тайком пробирались на концерты …

    От игры в бывшем порнотеатре в 1988 году до игры в притоне для местных банд в январе 1990 года местный колорит Такомы не тускнел. Аналогично, отыграв восемьдесят два концерта в 1989 году, живая чистота «Нирваны» давно ушла. Их выходки, начиная с первой разбитой гитары, стали более дикими.

    СТИВ МОРИАРТИ: Джонатан Поунмэн увидел, как мы играли, тогда, очевидно, начиная влюбляться в Мию [Сапата], и попросил нас сыграть с «Нирваной» в «HUB [«Husky Union Building] Ballroom» … Это был наш второй концерт в городе - мы думали, что добьёмся успеха. Но Миа не хотела ехать с Джонатаном, она его терпеть не могла - поэтому мы внезапно исчезли из их поля зрения. Мы больше не были в Клубе Синглов. Это были обычные люди; владельцы «Sub Pop» были так же печально известны, как и люди в группах... Вошло в историю, что Университет Вашингтона запретил «Нирване» на всю жизнь там играть. Я уверен, что им было всё равно - они там больше не играли. Там было, возможно, две тысячи человек, самый большой концерт, который они играли в то время - ребята неистовствовали. Когда мы играли, они просто с ума сходили! Нам пришлось сказать вышибалам, чтобы они передвинули мониторы и не били людей, потому что они не привыкли к этому, они не были готовы к этому. Там было так переполнено, что кто-то включил пожарную сигнализацию, чтобы люди ушли. Тогда они продали больше билетов и впустили больше людей. Именно тогда они взорвались прямо там - мы знали, что они забивали точки на сотню мест, но… Это был январь, это был университет, люди вернулись в школу после каникул. Мы тусовались в гримёрке, пили текилу, а они методично разрушали гримёрку, разбивая стулья, и Крист гонялся за Куртом с большим кулером со льдом, который они привезли для пива. Это было забавно. Они просто причиняли беспокойство, веселились, будучи рок-звёздами - почему бы и нет? Мы находились в классе, в основном, поэтому это было похоже на «прочь из школы на лето»: Элис Купер! Поэтому они её разрушали - разбрасывали повсюду лёд и пиво, и поэтому их выгнали. Они просто ушли, чтобы с этим порвать. Это было самой большой забавой в их жизни … На сцене они были просто на самом пике их игры - у них были энтузиазм, отсутствие усталости, отсутствие самолюбия.
    КЭПТАН «СКОТТ ГИР» СКИЛЛИТ УИЗИЛ, «Crunchbird»: Жестокость подцепили у бродячих банд скинхедов. Вот день концерта, и я приезжаю и узнаю, что наш ударник был жестоко избит прошлой ночью, и он в больнице... И вот я загружаюсь своим дерьмом, там одна гримёрка, которой пользуются все четыре группы. Вот. Поймите, я - довольно большой парень: шесть футов два дюйма, сто девяносто фунтов. Курт - это такое крошечное, застенчивое млекопитающее. Когда я шёл в зал с разгрузочной площадки, он шёл мне навстречу, весь грязный и прыщавый, в синей фланелевой рубашки - он казался до смерти напуганным моим внезапным появлением, этим гигантом в армейских ботинках (и синей фланелевой рубашке, которая тоже была на мне), топающим к нему с пятнадцатидюймовым динамиком в руке. Мне пришлось остановиться и повернуться спиной к стене, но он фактически поднырнул под меня … прямо как кошка, которая пробегает под твоей ногой. Мы носим аппаратуру на сцену, и нам нужно было делать проверку звука прямо сейчас! У нас нет ударника! И тут как раз такое похожее на эльфа чудо по имени Чэд Чэннинг выкрикивает, что у нас проверка звука, и говорит нам, что если Шон не сможет, то он его заменит. Вот, понимаете, и тут я говорю: «Чертовски здорово!» Но также казалось, что я проявляю неуважение к нашему ударнику из-за его ситуации. Я расслабляюсь, но Кранчи [Хайме Роберт Джонсон] казался слегка напряжённым. Я пошел в гримёрку и встретил мистера Новоселича - мы были одного размера! Он был удивлён, что у него не самые большие ноги в комнате. Он действительно казался искренним... Наконец, входит Шон, голова вся в проводах, не может говорить, просто совершенно озадачивший больницу, чтобы сыграть этот концерт - ничто не могло остановить этого человека. Когда мы должны были выходить на сцену, я был удивлён, увидев, что огромный зал набит от стены до стены; это было невероятно! Я случайно услышал, как другие группы судачили об озадачивании; велит врачу отвалить! выходит из больницы, и приходит, чтобы вытряхивать душу из этих барабанов.
    СЕТ ПЕРРИ: Мы с Дэйлом сели в конце барной стойки у входной двери клуба и на протяжении всего выступления» Melvins» и «Нирваны» сидели там и пили пиво. В какой-то момент у нас возникла неясная мысль попытаться сходить посмотреть «Нирвану», но мы решили этого не делать, поскольку клуб был слишком набит, поэтому мы выбрали безопасность наших мест с быстрым доступом к выходу. Там было довольно клаустрофобно, и я помню, что был удивлён тем, сколько людей было там набито.

    В ночь перед шоу «Legends» «Нирвана» демонстрировала дионисийский дух рок-н-ролла другими способами.

    ДЖОРДЖ СМИТ: На концерте на острове Стимбот прошёл слух, что Курт на героине... На том концерте люди говорили о следах от уколов - он подделал их на руках, чтобы высмеять или, возможно, распространить слухи... Люди говорили: «У Курта следы от уколов», но он их нарисовал, перестарался. Я не думал об этом слишком много в то время - Йен Маккиннон, популярный в городе парень-панк-рокер, умер от передозировки... Я не знал, правда ли это о Курте или он просто дурачил людей, или в этом что-то было.
    ДЖАСТИН ТОРСПЕР: Группы с «Sub Pop» были очень «роковыми» по сравнению с тем, что было в Олимпии, и «Нирвана» придерживалась компромисса … Курт вышел, на сцену, казавшись совершенно удолбанным, с тем, что, казалось, было следами от уколов. Он притворялся наркоманом, или он им был, но в любом случае все мы думали, что это очень глупо, даже несмотря на то, и особенно потому, что мы были большими фэнами. Группы из Сиэтла притворялись рок-звёздами, пока они на самом деле ими не стали!
    ВАДИМ РУБИН: Тех ребят обвиняли тогда, что они изрядно увлекались наркотиками. Поэтому он казался мне чем-то вроде курильщика травы.
    СТИВ МОРИАРТИ: Часть сцены с группами с «Sub Pop» была так или иначе связана с героином - мы были против героина, против наркотиков, это было, как мы думали, нашими общими принципами: мы много пили, но не принимали наркотики - короче, никакого герыча.
    КРИС КУИНН: Я помню, что у Курта было много проблем с желудком в то время, когда я его знал - у него что-то происходило. У него были проблемы с желудком, и когда я знал его, у него не было причин лгать - долгое время я думал, что он не пьёт или не принимает наркотики, я думал, что он правильный... Я никогда не видел, что он что-то принимает за весь тот период - но я единственный. Из-за того, сколько я пил в то время, сколько людей, которых я знал, выпивали на вечеринках - это был колледж - никогда не казалось, что Курт этим увлекается; это было не его.

    Слухи...
    Кобэйн был, конечно, открыт для экспериментирования, по крайней мере, музыкального рода. Во время этого периода в Олимпии он работал в команде с Кэлвином Джонсоном/Тоби Вэйл, «Go Team»; пел в группе своего друга Дилана Карлсона «Earth»; и сотрудничал с членами «Screaming Trees» на проекте, известном как «Jury».

    МАРК ПИКЕРЕЛ: Мне нравилось это сотрудничество и мне бы понравилось, если бы оно превратилось во что-то продуктивное и последовательное, но обе группы просто были перегружены собственными рабочими нагрузками и обязанностями, а также были преданы своему собственному творчеству. Я также не удивлюсь, если [Марку] Лэйнгану и Кобэйну было немного неудобно выяснять, как делить рабочую нагрузку - они были оба такими сильными вокалистами, но Лэйнган в то время не играл на инструменте, поэтому ему мало что оставалось делать на песнях, которые пел Кобэйн. Я скажу, тем не менее, что я думал, что это была действительно волшебная встреча музыкальных умов, и если бы у нас просто было чуть больше времени, чтобы развить это, то мы, возможно, сделали бы удивительный альбом!

    Стать топ-исполнителем на модной студии означало, что «Нирвана» могла более-менее существовать за счёт всего нескольких местных концертов, что они доказали в 1990 году, сыграв всего один раз в месяц в марте, сентябре, ноябре и декабре, и вообще не играя в июне и в июле.

    ДЖОН ПЁРКИ: Было заработано приблизительно 7 000 долларов. Она [промоутер] заплатила «Нирване» и «Melvins» по 500 долларов каждому. «Machine» заработали 150 долларов, хотя нам гарантировали 500 долларов, если на концерте будет пятьсот человек. На концерте оказалось намного больше. Что-то около восьмисот человек.
    КРИСПИН ВУД: В тот вечер нам заплатили 500 долларов. Я думаю, что «Нирване» заплатили столько же, возможно, больше, так как они выступали последними. Не безумно большие деньги, но тоже неплохо. Я также знаю, что Кобэйна не впечатлил звукооператор, который пришел со взятым напрокат усилителем. Послушав, как мы настраиваемся, Кобэйн предложил нашему звукооператору 100 долларов, чтобы смикшировать их песни. Наш звукооператор - Карл Плэстер, инженер/продюсер большинства наших записей - отказал Кобэйну. «Нирвана», возможно, не слишком сильно хотела денег, раз Кобэйн был в состоянии предложить 100 долларов за звук.
    МАРК БАРТОЛОМЬЮ: Концерт «Нирваны» в «Cactus Club» был нашим первым легальным оплачиваемым выступлением. Группа получила 50 долларов наличными, и каждый член группы получил талон на бесплатную выпивку. Я уверен, что некоторые наши друзья, которые выступали, покрыли эти 50 долларов ценой за входной билет. Ещё одной единственной выгодой было то, что звуковик был обычно крут и записывал твоё выступление с микшерного пульта на кассету... После нашего выступления мы тусовались с другими группами, я получил свой талон на бесплатную выпивку и чувствовал себя как важная шишка - мне было девятнадцать лет, я пил разливной «Budweiser» из большой красной пластмассовой чашки, гуляя вокруг клуба. Было чётко сказано: «Вот ваши талоны на выпивку, валите со сцены».

    У «Нирваны» были амбиции, а также обязательства перед студией, поэтому они поддержали «Tad» в туре, пронесшемся по Западному Побережью до Тихуаны, в Мексике.

    ЭРИК МУР: На Пайн-стрит помещается, возможно... 1 100 человек? Был переаншлаг, я уверен, там было больше народа. Мысль о том, что на такие группы, как «Tad» и «Нирвана», придёт большое количество людей, была вроде как новой в то время... Много говорили о составе, и кто будет ведущим исполнителем. «Tad» считались, в некотором роде, более популярными исполнителями, но они все были ведущими.. Я думаю, что нас присоединили к программе, потому что один из членов нашей группы спал с кем-то из тех, кто работал на «Monqui» (продюсерской компании) в то время … Тэд подошёл ко мне (он иногда бывал дружелюбным!) и похвалил то, как я выступил. Отпад! А потом … кто-то, я думаю, из команды «Нирваны» украл мою кожаную куртку из-за моего усилителя на сцене.
    КУРТ ДЭНИЭЛСОН: Мы встретились с «Нирваной», чтобы обсудить предстоящий тур по Западному Побережью в день концерта в «HUB Ballroom»... точка была проникнута атмосферой братства. Это было волнующее время, триумфальный концерт возвращения домой после триумфального европейского тура с нашими братьями... пока мы вскользь шутили с Куртом и Кристом по поводу тура в Европе и о предстоящем туре, они сказали Тэду и мне, что они решили, что должны быть ведущими исполнителями в тот вечер в «HUB Ballroom», а также в туре по Западному Побережью. Мы с Тэдом были немного удивлены - не столько тем, что они должны быть ведущими исполнителями, а тем, что им пришлось сказать, что они собираются делать, и все же они сказали нам в некотором роде тонко и дружелюбно, и не было и упоминания о жребии - потому что в воздухе была непривычная напряжённость... Казалось, что Курт решил, что он не собирается оказываться в положении, в котором он проиграл бы больше жребиев, особенно не в Америке, где, казалось, для него было важно определить свою группу как ведущий исполнитель и навсегда.

    Под ярлыком «андеграунд» скрывался тигель с гораздо более необычными звуками, чем относительно обычный подход, из-за которого Сиэтл стал знаменитым. Та рок-грань сделала группы с «Sub Pop» уникальными, отделив их от многих из тех, с кем рядом они играли.

    МАРК БАРТОЛОМЬЮ: Я всегда смотрел на грандж как на «более медленный панк, где можно понять слова». Мы никогда не были панк- или грандж-группой. Кажется, нас смущали все наши индивидуальные влияния, и хотя мы хотели быть «более хардовыми», мы всегда выступали более «попсово». Я был потрясён, когда менеджер «Cactus Club» поставил нас в один ряд с «Tad» и «Нирваной».
    ДЖЕД БРЮЭР: Парни-импресарио спросили меня как человека с «KDVS», надо ли им добавить какую-нибудь местную группу, поскольку был вечер рабочего дня. Я, собственно, рекомендовал им оставить две группы, чтобы не было слишком поздно идти вечером рабочего дня … Спустя неделю я шёл на занятия в Калифорнийский университет в Дэвисе и увидел наше название на рекламной листовке концерта! Я думаю, что они решили добавить нас, но забыли нам сказать. Конечно, мы простили их за коммуникационный сбой. Поэтому мораль этой истории - если хочешь играть в легендарной программе, просто скажи, что не хочешь этого! Я думаю, что мы были в программе, потому что у нас было звучание «радио колледжа», но мы не были такими тяжёлыми и громкими, как они. Мы спасли свою единственную тяжёлую песню, до конца пытаясь продолжать в том же духе и/или быть не хуже других.
    ТЕД КЭРРОЛЛ, «Distorted Pony»: Люди были очень взволнованы, что мы играем с «Tad» и «Нирваной», но в значительной степени мы не были единомышленниками. Мы играли совсем другой материал, но мы были «альтернативной» группой, как и они, и поэтому это было своего рода, «приписыванием их к счёту»... Это просто казалось мне более рок-н-ролльным. Не то, чтобы это плохо - [это] просто не так меня волновало. Мы больше контактировали с группами с «K Records», чем с чем-нибудь ещё.
    ВАДИМ РУБИН: Обе наши группы шли в разных направлениях, их [«Нирваны»] направлением был пост-панк/хардкор саунд. Не мэйнстрим или ещё что-то, а другой. Другие группы в то время были продуктами «панк-сцены», но выходили за её рамки, как «Fugazi». На нашу группу больше влиял материала металлического типа, в частности, особенно «Black Sabbath».

    «Нирвана» сыграла уже более ста концертов, с тех пор как в состав вошёл Чэд Чэннинг. Сказывался их совместный опыт.

    МАРК БАРТОЛОМЬЮ: Ребята из «Нирваны» были на несколько лет старше нас. Нас всем было лет по девятнадцать. Я помню, как восхищался тем, как барабанит Чэд и думал, что мы играем в немного похожем стиле, хотя он был намного более искусным.
    ВАДИМ РУБИН: «Нирвана» была совершенно классной в тот вечер, когда мы с ними играли. Их ударник был хорош - однако не так хорош, как Дэйв Грол. Они были, несомненно, классной живой группой, много энергии, и зрители были в их власти.
    ТЕД КЭРРОЛЛ: Там было битком набито... Я помню, как встретил Тэда на проверке звука и, кажется, я, возможно, был переутомлённым остаток вечера… Я долгое время сидел с Кристом в баре. Его, наверное, удивила моя неспособность связно говорить. Я смутно помню, что сказал ему, что я не большой фэн «Нирваны». Не то чтобы они мне не нравились, просто в то время это меня не колыхало. Если мне не изменяет память, он был очень весёлым, приветливым парнем.
    ДЖЕД БРЮЭР: Это был вечер буднего дня, и там было, возможно, человек сто или меньше... «KDVS» крутило отпадные вещи из первых альбомов «Нирваны» и «Tad»; иначе там, возможно, было бы всего где-то человек двадцать... «Нирвана» действительно казалась молодой и голодной и довольно жёстко отрывалась в тот вечер... Я заметил Курта, свернувшегося калачиком и спящего на диване в маленьком пространстве за кулисами.
    МАРК БАРТОЛОМЬЮ: К тому времени, как «Нирвана» вышла на сцену, это место было довольно забито, поскольку это вообще была небольшая точка … Новоселич указывает на парней в зале, которые похожи на Курта, и говорит, что я - один из парней, похожих на него. У меня в то время были волокнистые светло-каштановые волосы до плеч и рыжеватая растительность на лице... Я несколько лет шутил, что Кобэйн украл мою прическу!
    КЕВИН ФРЭНКЕ, «Vegas Vodoo»: Было тесновато. Я помню, что там была какая-то плохая энергетика, и не находился рядом с «Нирваной»... Тони [Масиас - басист] услышал, что Курт Кобэйн «в фургоне». Я хотел с ним познакомиться, потому что думал, что мы сможем когда-нибудь сыграть вместе. (Я думаю, что люди могут забыть, что Курт Кобэйн был просто таким парнем по имени Курт, который играл на гитаре и пел в группе...) Я вышел, чтобы поискать этот фургон в тот вечер ещё и потому, что мне не нравились флюиды в клубе. Я так и не нашёл его и не поговорил с ним, но я действительно думаю, что он хотел убежать с той сцены по той же самой причине. Я имею в виду, его присутствие было «почти призрачным».

    Первый тур Нового года проходил в благодушном настроении, без провалов.

    МАРК БАРТОЛОМЬЮ: Тэд из «Tad» прервал нас, когда мы исчерпали материал, и мы попросили заявки из зала. Тэд закричал: «Freebird»!» И мы сыграли «Show Me the Way» Питера Фрэмптона. Мы знали музыку, но не слова, поэтому Эдам придумывал их на ходу. Эта была классика.
    АЛЕКС КОСТЕЛНИК: Мы с Тимо Эллисом [Наббином] играли в группе под названием «Freebird». Ну, местная концертная шутка - выкрикивать что-нибудь из зала, когда у группы рвётся гитарная струна.
    ДЖОРДЖ СМИТ: Люди использовали множество шутливых ловушек рок-сцены, например, когда люди в зале вопили: «Freebird!» или держали зажигалки - когда у вас в зале типа человек двадцать вопит: «Freebird!» и включает зажигалки. Нам обычно нравилось говорить на концертах что-то вроде, если мы играли в Такоме, то кричали: «Привет, Сиэтл! Привет!». Шутливые сценические рок-штуки.

    Уже в январе 1994 года Кобэйн вышел на сцену в «Coliseum» города Спокэн и крикнул: «Привет, Элленсберг!». Хорошие шутки живучи.


10.0
Никто Не Знает, Что Мы - Новая Волна
Март - май 1990 года

«НИРВАНА» БЫЛА УЖЕ устоявшейся группой, и 1990 год мог бы просто стать периодом роста её успехов. Вместо этого для них наступил период, в котором оплошности были такими же многочисленными, как и шаги вперёд. Им стало достаточно удобно перелетать через границу в марте для выступления в Ванкувере.
    САЙОБХАН ДЮВАЛЬ, «Bombshells»: Для любой группы не бывает лёгких прогулок через границу Канада/США. Будучи музыкантами, пересекать эту границу - очень сложное и дорогое предприятие и из-за канадских, и из-за американских иммиграционных законов, и для групп поменьше часто возникают всевозможные отговорки … Я даже не думаю, что мы уже знали о термине «грандж». Мы поняли, что концерт - важное событие, когда в «Town Pump» [500 мест] был аншлаг, и концерт был представлен «Periscope» [предшественник «Universal» и «House of Blues»)... «Bombshells» состояли из пяти человек, двадцатиоднолетних, белокурых, ярких, искрящихся, дружелюбных и общительных, совершенно взволнованных из-за того, что мы играли свой четвертый концерт при аншлаге. У «Tad» и «Нирваны» была большая гримёрка в «Town Pump», а у «Bombshells» была «маленькая» гримёрка … Которая по сути была малюсенькой комнаткой для фотокопировального аппарата в подвале. И пять счастливых, взволнованных двадцатиоднолетних блондинок влетели в большую гримёрку, чтобы сказать: «Привет!» в нашей дружелюбной канадской манере, и были буквально вытеснены из комнаты членами «Tad», которые вообще были не рады нас видеть. И мы сказали себе: Оо, тут холодновато, и влетели обратно в свою маленькую комнату с фотокопировальным аппаратом. Курт, Крист и Чэд последовали за нами и всю ночь тусовались с нами там. Но Чэд и Крист были очень болтливы и общительны, а Курт был на самом деле довольно мил, тих, и застенчив. Курт сказал мне, что моя группа - это «пауэр-поп», а я вообще в первый раз слышала этот термин. В то время мы смотрели на них просто как на ещё одну гастролирующую группу и получали массу удовольствия, понятия не имея, какое влияние они будут иметь.

    «Пауэр-поп» был главным музыкальным интересом Кобэйна на тот момент, представленный такими группами, как «Vaselines» и «Shonen Knife». Он также оказывал влияние на его собственное творчество, в результате чего возникали простые песенки вроде «Been a Son» и «Stain».

    ЛЕЙТОН БИЗЕР: Курт заявился ко мне домой, думаю, в начале 1990 года... это было через какое-то время после того, как «Нирвана» гастролировала по Европе с «Tad». Он сказал мне, что слушал много поп-материала... понимаете, вроде «Vaselines», «Beat Happening», даже «Beatles»! Он поставил альбом «Monkees», я помню. Курт повернулся ко мне в тот день [и] сказал, и я помню это очень чётко: «Я хочу быть большой звездой, и мне придётся писать песни, как у «Monkees», чтобы этого достичь. Если я смогу что-то типа объединить «Melvins» и «Monkees», моя группа могла бы быть грандиозной». Он тогда сказал, с такой своей хитрой улыбкой на лице... что-то в том смысле, что ему придётся притворяться, что он ненавидит славу, если это на самом деле случится, просто чтобы придерживаться своих панк-роковых верительных грамот.

    Хотя замечание Лейтона Бизера - шутка, оно на самом деле охватывает другие влияния, которые появлялись на тот момент. Апрельская запись «Нирваны» показывает, что они отказались от саунда «Bleach», однако их формула ещё не сформировалась.
    Только у «Lithium» была мягко-твёрдая динамика, которая будет доминировать на «Nevermind». «Sub Pop» продемонстрировали свою преданность, инвестировав 3 500 долларов в видео на «In Bloom», не понимая, что отношения заканчивались.

    КУРТ ДЭНИЭЛСОН: Группы с Sub Pop, будучи вообще рады тому, что они связаны со студией, не жаловались на то, что они были на «Sub Pop», разве что, возможно, между собой, то есть конфиденциально. Я никогда не слышал, чтобы «Нирвана» жаловалась открыто, то есть, только до того, пока у них на самом деле не появились предложения подписать контракт с крупными студиями... Ребята из «Нирваны» всегда хотели большего для своей группы, и у них всегда был здоровый скептицизм по поводу студий вообще, подвергая сомнению мотивы «Sub Pop» с самого начала, но это ничего не значит. В конце концов, «Sub Pop» помогли создать группу, и ребята из «Нирваны» знали это. В то же время, они никогда не были довольны, всегда ища пути стать такими популярными, какими, по их мнению, они должны быть. Если «Sub Pop» не могли угнаться за видением «Нирваны», по крайней мере, «Sub Pop» позволяли этому видению развиваться.
    СЛИМ МУН: «Sub Pop» продавали много альбомов. Никакая другая студия из Сиэтла или Северо-Запада и близко столько не продавала.

    Однако этот успех был относителен. Ни одна независимая студия не зарабатывала огромные деньги, а «Sub Pop» основывалась на ящике с долговыми расписками; члены групп, работающие в дистрибьюции, имели шанс продать собственную выпускаемую ими музыку вместо того, чтобы им фактически платили.

    СКОТТ VANDERPOOL: Те дни – «Вы что, не понимаете, что у нас нет денег?»… мы продавали собственные студийные вещи музыкальным магазинам звукозаписей всегда вместе с материалом «Sub Pop».
    РОД МУДИ: С «Sub Pop» работали великие люди, Чарлз Питерсон, Дэнни Блэнд, Джек Эндино, Лиза Орт, Рич Дженсен … и они делали всё, что могли, хотя они обычно не могли рассчитывать на зарплату. У Джона и Брюса были блестящие идеи, но не было денег, что означало, что им приходилось быть очень креативными... и скрытными. Многие группы тусовались в офисах «Sub Pop», хапали бесплатные альбомы, понимали, на что способна студия, требовали деньги … Я, я оставался в стороне.
    КЕВИН УИТВОРТ: «Sub Pop» была большой финансовой пирамидой, и все знали это. Мы все пытались хитростью заставить какую-нибудь ведущую студию звукозаписи бросить нам спасательный круг до того, как корабль утонет. Некоторым из нас повезло в этом отношении. Пожалуй, она стала менее профессиональной со временем, поскольку моей бедной подружке (теперь жене) приходилось ходить и колотить в дверь Человеку-Кукурузной Лепёшке (как она его называла) (от фамилии «Pone-man» - Прим. пер.) каждый месяц, чтобы получить чек на арендную плату. Но мы были в то время одной из немногих групп, получающих зарплату - которая была для нас огромной. Нам платили за то, что мы играли музыку. Мы знали, что наша арендная плата была покрыта, и это было классно, когда ты в туре. И они никогда не возвращали нам чек из-за отсутствия денег на счету, что также было классно, поскольку это было в те дни их стандартным стилем работы.
    ДЖЕФФ РОБИНСОН: Имейте в виду, что это был маленький город с маленькой сценой и, конечно, с маленькой студией... Брюс и Джонатан были очень заняты изысканием средств и участием в звукозаписывающем производстве… Если начистоту, я не думаю, что деньги были для нас такой большой проблемой... Проблемой были служащие, нанятые, чтобы делать наши авансовые промо-пакеты… Они даже не делали сопроводительных звонков в клубы, в которых были намечены наши концерты, не говоря уж о рассылке промо-пакетов. У половины концертов нашего тура даже не было плакатов. Импресарио говорили нам, что «Sub Pop» не реагировали, когда дело доходило до рекламы, поэтому разогревающие команды создавали плакаты и делали нашу предварительную рекламу таким образом.
    БЛЭГ ДАЛИА: Мы приехали со Среднего Запада, где играть в группе было почти что тем же самым, что и растлевать малолетних, но менее приличным… мы были на студии под названием «Sub Pop», которая была морально настроена против того, чтобы платить артистам деньги. Вот почему все артисты уходили со студии. Но в отличие от всех их, мы были слишком пугающими, чтобы привлечь крупные студии, поэтому мы делали много вещей с голодухи, и допинговых вещей, и жили за счёт подруг.
    КУРТ ДЭНИЭЛСОН: Всякий раз, когда смешиваешь дружбу с бизнесом, она усложняется. И она ещё больше усложнилась, если учесть, как динамика, которая регулировала наши с ними взаимоотношения, была обусловлена их личностями и тем, как они взаимодействовали друг с другом, делая это так, что Брюс был тем, с которым мы говорили об одних вещах, а Джон был тем, на кого мы полагались по поводу других.

    «Нирвана» задумывалась об инди-маршруте, но немногие, если таковые вообще имелись, могли предложить больше, чем «Sub Pop».

    ДАГ ГИЛЛАРД: С «Homestead» никогда не было достаточного количества денег, я думаю, мы все чувствовали. Но они действительно тиражировали и выпускали альбомы, и включили нас в два довольно классных студийных сборника... Проблема кроется где-то в имущественных отношениях «Homestead» и компании-учредителя, но я имею в виду, что мы записывали всё сами и на скудные средства (благодаря скудным средствам, так казалось, время от времени). У них были классные A&R, благодаря исключительно Джерарду Кослоу, который по-прежнему является законодателем вкусов по сей день. Он нашёл и подписал контракты со многими артистами, которые сформировали то, что стало известным как инди … и поддерживал подходящих продвинутых людей, у которых больше не было дома.
    ДЖОН УОЛ: Все хотели выпустить сингл с «Sub Pop». Но «Sympathy for the Record Industry» была весьма продуктивной и из-за этого, и того факта, что все мы жили в Лонг-Бич, было много проектов. Я обычно печатал текст для Давно Ушедшего Джона, и он платил мне бурито и пивом. Хорошие времена … «SFTRI» вообще не оказывали антрепренёрской и промо-поддержки. Всё это делалось индивидуальными группами. Он платил вам маленький процент от тиража альбомов, которые вы подготовите и продадите в туре. Так это хорошо работало.
    ЭНН АЙКЛБЕРГ, «Thinking Fellers Union Local 282»: Вот сравнение, которое в значительной степени объясняет то, чем тогда были «Matador»: «Rough Trade» отвели нас на большую индийскую трапезу, потом обратно в офисы, чтобы кайфануть и послушать кавер «Butthole Surfers» «Hurdy Curdy Man», пре-релиз. «Matador» попросили нас приехать в их офис очень рано утром, дали нам пару рогаликов и сказали, что у них мало денег. Поэтому ясно, что мы пошли с ними.

    «Rough Trade» вскоре после этого обанкротились, поэтому рогалики были мудрым выбором. С другой стороны, «Sub Pop» достигала удивительных результатов при минимальном бюджете.

    РОД МУДИ: Лично я думал, что это было безумие... невероятно дерзкий и блестящий шаг со стороны «Sub Pop». Я имею в виду, на самом деле [«Sub Pop 200»], причудливый бокс-сет из трёх LP от студии, которая была на мели? Но она соответствовала своему назначению и показала миру, в чём наш маленький секрет. Мы так и не заработали на этом много денег, но выгодой было признание, даже при том, что нас быстро затмили многие другие группы.

    Все на этой сцене лично знали ребят с «Sub Pop» и уважали их и то, что они делали.

    ДЖЕФФ РОБИНСОН: Честно говоря, я не очень запомнил «Sub Pop Sunday», поскольку мы вообще играли очень часто. Мы выступали как минимум два раза в неделю, а иногда три или четыре. Мы не зависели от «Sub Pop» из-за денег, потому что мы знали, что они оплачивали расходы за наше время на «Reciprocal» - поэтому мы не клянчили у них деньги. Мы знали, что они на мели, потому что они сказали нам.
    ДУЭЙН ЛЭНС БОДЕНХАЙМЕР: Нам очень повезло, что у нас были люди, которые поддерживали нас по жизни в том, чем мы занимались – такие, как Брюс с «Sub Pop», Марк из «Mudhoney», а также владельцы клубов - и нам достаточно повезло, что мы играли со многими из этих групп, которые были перспективными... «Sub Pop» выпускали для нас материал, «eMpTy Records» выпускали для нас материал и поддерживали нас на сто процентов... На студии были Йен Райт и Волкер Стюарт (в Германии были «Musical Tragedies», а здесь были «eMpTy»). Большую часть нашего материала проектировал Джек Эндино - суперхороший парень. С ним было работать очень легко, он вкладывался в нашу фигню... я не могу выразить, насколько я благодарен Брюсу и «Sub Pop»...

    Поддержка «Sub Pop» означала, что «Нирване» было, по крайней мере, чуть более удобно, когда они вернулись в тур в апреле.

    КРИСПИН ВУД: Когда мы приехали в шесть тридцать на проверку звука, «Нирвана» грузилась. (У них был автомобиль с кузовом «универсал» с грузовым прицепом «U-Haul») … Просто ещё одна группа на гастролях, и там не так уж и многое менялось. Мы гастролировали по стране и хорошо знали о том, с чем они сталкивались. Вам нужно достаточное количество бензина, чтобы добраться до следующего города. Трудно экономить деньги, трудно стирать вещи, вам приходится экономнее думать о расходах. «Нирвана», вероятно, проснулась у кого-то на полу на следующий день после концерта «Man Ray» и поехала в другой штат... На самом деле я, вероятно, больше видел «Нирвану» на их проверке звука, чем на их фактическом выступлении, где я видел всего две или три песни. Я не сказал бы, что они казались напряжёнными, или обязательно хорошо репетировали, но их саунд также не казался плохим. Кобэйн потратил часть проверки звука, играя на гитаре на танцполе перед сценой, как будто чтобы лучше слышать микс стереосистемы. Нас явно не впечатляла игра Чэда. Больше всего поразила манера написания песен Кобэйном...

    Однако «Нирвана» по-прежнему не очень-то относилась к высшему рангу, ни в выборе точки, ни по положению.

    КРИСПИН ВУД: «Man Ray» был танцевальным клубом; рок-группы почти никогда там не играли. Когда мы услышали о концерте, реакция была примерно такая: « «Man Ray» … там недавно выступали «Divine»»? Я помню, что концерт в «Man Ray» был совместным выступлением ведущих исполнителей, что, вероятно, означало, что обеим группам платили одинаково. Однако «Нирвана» закрывала концерт.
    ФОРРЕСТ: Один из моих коллег с фондовой биржи в Нью-Йорке был там, мы прозвали его Картошкой из-за «Картофеля Айдахо». Он был дома в отпуске и привёз туда всю свою семью... Не надо было там заморачиваться; похоже, что они никогда раньше не видели группу, целиком состоящую из чернокожих, такую, как «Spyz», и я в этом уверен, потому что мы там играли впервые. «Нирвана» выступала перед нами. Они сделали это чрезвычайно хорошо, но они были очень обычными, такими, как любая местная группа - ничего особенного… «Нирвана» казалась группой, которая ездит на гастроли, чтобы собрать больше поклонников, как теперь делают местные группы, но, как у «Primus», у них, казалось, было мало фанатов и, да, у них действительно был фургон, если я смогу вспомнить. Я знаю, что у них не было автобуса; это факт - и они на самом деле настраивали собственную аппаратуре на сцене. Я не помню, где они спали или ели, или была ли у них гостиница, где можно остановиться - это были прекрасные дни, чувак, я тебе говорю… Прекрасные с простым грубым талантом и без всяких запретов.
    ДЭНА ОНГ, «Slaughter Shack»: Массачусетский технологический институт был странным местом для концерта… Концерт проходил в общаге, в подвале с низким потолком. «Нирвана» была очень громкая. Мне пришлось слушать их из гримёрки наверху - все мы делили общую комнату общежития, используемую в качестве гримёрки... Мне нравился первый альбом «Нирваны», который был тогда всего один, я любил «Soundgarden», но не примазывался к гранджу...
    КОЛИН БЁРНС: Мы играли в подвале, в углу, с кабелями, отмечающими край «сцены». Это было меньше чем в миле к Ближнему Востоку в Кембридже - одной из лучших живых точек в городе - но казалось, будто люди из этого общежития никогда не покидали университетский городок, или даже своё общежитие. Я убедился, что они производят ЛСД и редко видят посторонних. Это восприятие было вызвано главным образом безумной реакцией, которую мы получили от публики в тот вечер. И такого я никогда не видел у 90 процентов аудитории на других концертах…
    МЭТТ ХАНТЕР: Даже в 1990/1991 годах уже был канон постпанка, который был в значительной степени региональным («Minor Threat» - если ты был из Округа Колумбия; «Mission of Burma» - если ты был из Бостона; «Ramones» / «Sonic Youth», если ты был из Нью Йорк Сити …). Ничто в «Нирване» не указывало на то, что они радикально отличались стилистически от остальной части того, что происходило в США в это время … Можно утверждать, что они были опоздавшими даже в Сиэтле. Тем не менее, даже в 1990 году они имели вес на независимой сцене, и обладали чем-то вроде «звёздной силы», за неимением лучшего термина.

    «Нирвана» всегда размывала грань между небрежностью и страстной энергией, что проявлялось в туре.

    ДЭНА ОНГ: Я не думаю, что в то время какая-то группа была очень профессиональна, начиная с эпохи «Jesus Lizard» и «Black Flag»; быть немного бесшабашными и чуть ли не падать с края сцены было обычным делом на живых концертах. Мы, возможно, пытались играть плотно, я не могу вспомнить. Они были, вероятно, более свободными, более выразительно грубыми, потому что мы пытались оставаться верными структуре того, как мы репетировали и записывали свои песни. У их подхода было более эмоциональный настоятельный призыв. Чэд не был таким плотным, как Грол, но их стиль был более грязным в то время, поэтому он подходил.
    ТИМ СОЛИАН, «Victim's Family»: Его игра была действительно небрежной, но я думал, что это часть того, что привносило в это волшебство. Я любил наблюдать за Чэдом на тех концертах и всегда чувствовал, что это уникально... Я был удивлён тем, каким высоким был Крист, и как только они начинали, он прыгал вверх и вниз, и его голова практически ударялась о низкий потолок подвала. Сцена в этом клубе была всего дюймов шесть в высоту, поэтому мы теснились почти перед Кристом, чтобы было лучше видно. Я был просто потрясён, мягко говоря! Громогласный бас и молотящая, легко запоминающаяся гитара. Кричащий Курт и Чэд и его небрежный хаотичный стук. Это было здорово, мягко говоря! В какой-то момент я потерял из виду Курта (у которого на самом деле было только одно место, он стоял на пространстве между барабанами и публикой), и я посмотрел вниз, а он лежит на полу на спине, корчась и выдавливая из себя гитарную партию песни! В конце последней песни Курт прыгнул обратно на барабаны Чэда и раскидал и их, и его, и их выступление закончилось.
    МЭТТ ХАНТЕР: Те ребята уже казались рок-звёздами, и публика к ним относилась без тени трепета. Джей Мэскис делал им саунд в тот вечер - он был уже в некотором роде легендой инди-маршрута. Как группа, они звучали очень по-лидерски, плотно и сильно, даже если результат казался в некотором роде вторичным...
    ПЕЙТОН ПИНКЕРТОН, «New Radiant Storm King»: Курт был всем, и группа, казалось, затмевалась его уже тогда культовой харизмой. Крист постоянно пытался добавить к энергии сцены свои неуклюжие выходки, но он просто вёл себя как ребёнок, которому не уделяют достаточно внимания.
    РОБЕРТ ХЭМПСОН, «Loop»: Я помню, как Крист просто подпрыгивал и, типа того, прыгал вверх и вниз. Курт метался по всей сцене. Кажется, он провёл больше времени на полу, чем стоя. Они выглядели так, будто они все отрываются. Но на самом деле это не то, что мне нравится видеть на уровне представления. Я предполагаю, что посчитал это комедийным и тупым. Мне нравился саунд, но концерт был больше шумом, чем сценическим мастерством.

    Тур также не был лишен дружелюбия благодаря обычному дружелюбному отношению «Нирваны», означающему, что другие легко проникались к ним симпатией.

    КРИСПИН ВУД: Мы проводили много времени вместе в гримёрке - было много дурацких шуток. Гримёрка была внизу, под танцполом, и довольно большая. Старые диваны, безвкусные безделушки. Менеджер клуба принёс ящик пива. Я не помню, чтобы эти ребята много пили. Однако много курили. Мы были с Кристом на «ты» к концу вечера. Мы много с ним тусовались, и с Чэдом тоже. Мы не особо тусовались с Кобэйном, который всё время был окружён фэнами. Наверное, ребятами из колледжа. Он устроился на диване в гримёрке, давая интервью. Я помню, что кто-то из местных делал видеоинтервью с Кобэйном - только с Кобэйном, или главным образом с Кобэйном, не особо с остальной группой. Поэтому пока мы отрывались, стоя в углу с Кристом и Чэдом, Кобэйн сидел под вспышками (колледж/независимых) СМИ.
    ТИМ СОЛИАН: Следующий концерт был в Анн-Арборе в клубе под названием «Blind Pig»... У нас с «Tad» был пятый концерт, мы все становились «гастрольными друзьями», и атмосфера была весёлой. На этот раз я также встретил Криста, и он был в равной степени очень хорошим и дружелюбным чуваком, и все мы сплетничали о наших группах и гастролях по Европе... Я сидел на маленьком диване, а Тэд - на стуле напротив меня, и мы разговаривали. И тут входит Курт, вскакивает на колени к Тэду и обнимает его за шею. Тэд говорит: «С Рождеством, малыш! Что бы ты хотел на Рождество в этом году?» Тогда Курт говорит: «Я не очень доволен тобой, Санта-Тэд...» Тэд: «О, правда? И почему это?» Курт: «Потому что в прошлом году я просил у тебя резиновую руку вот в такой форме, -  [сильно сжимает руку в кулак], - но вместо этого ты подарил мне резиновую руку вот в такой форме!!», -  [сжимает все пальцы руки и подаёт вперёд]. Мы все засмеялись.
    ЛОРИ ДЖОЗЕФ: Все были очень милы и разговорчивы. Я помню, что Курт принёс свой красный чай. Чэд был суперкрут, и я помню, как расстроилась, когда его выгнали из группы. Моё самое любимое воспоминание - концерт, который мы играли вместе в апреле 1990 года. Мы были разогревающей командой программы в «Cabaret Metro» в Чикаго. Они спросили, когда мы выступаем, а потом выбежали и принесли еду, чтобы они могли вернуться вовремя, чтобы посмотреть, как мы играем. Как же это офигенно! Они были довольно разговорчивы в том смысле, что когда вы отправляетесь в тур и играете свои песни каждый день, вы становитесь очень хорошими. Определённо по-прежнему гранджевыми, но благодаря точкам получше появляется саунд получше и всё получше. Играть для десяти человек в дрянном клубе с дерьмовым усилителем по сравнению с тысячей человек с отличным усилителем - это много значит для любой группы. Всегда разбивается аппаратура. Я помню их трейлер, полный сломанных гитар за их фургоном … Что касается «Нирваны», нет, я никогда не думала, что они станут мэйнстримом или вообще станут так популярны. Я видела их несколько раз, когда в зале было десять человек.

    Однако время от времени в этом туре явственно возрастали упаднические настроения.

    КРИСПИН ВУД: Прямо перед «About a Girl» один из членов группы попросил больше света, «чтобы нам было видно». Я знаю, что отсутствие света было проблемой во время нашего выступления. «Man Ray» не имел привычку заказывать группы, поэтому там не было домашних усилителей или света. Клуб арендовал усилитель для концерта, но не позаботился об освещении. Я мог бы догадаться, что сцена (которая жёстко крепилась шурупами), была для ди-джеев. Были, вероятно, один или два прожектора, никакой стойки с освещением, какую вы обычно видите на рок-концертах. На сцене было темно, и это определённо сказывалось на игре.

    На концерте в общежитии Массачуссетского технологического института Новоселич расстроил нескольких зрителей, сорвав один из их талисманов.

    КОЛИН БЁРНС: Там была комната отдыха, которая была «закулисной» зоной. Я не могу вспомнить, было ли это до или после нашего выступления, но определённо до того, как играла «Нирвана». Наш друг стал расстраивать бас Криста. Потом приступил к снятию всех струн. Это, возможно, началось как шутка, но в итоге казалось почти вредоносным. Я не знал, что за этим стоит. И от этого мне было неудобно. И я вышел из комнаты. Я думаю, что если бы это была чья угодно аппаратура, мне было бы неудобно.
    ДЭНА ОНГ: У нас не было хорошей интродукции. Пока «Нирвана» была на сцене, друг, который останется анонимным, снял все струны с баса Криста. Он не был фэном «Нирваны», может быть, он был пьян, я не помню. Но на следующий день мне позвонил менеджер ещё одной местной группы, который сказал мне, что нам больше нельзя играть на разогреве у «Нирваны»; нас запретили! Прикольно, что Крист мог испортить какую-то часть Массачуссетского технологического института и потом был расстроен инцидентом со струнами, если объяснение его действий верно. Не было ли это маленьким рок-н-ролльным лицемерием?
    ВИКТОР ПОЙЗОН-ТЕТ: Положа руку на сердце, фэны, я не помню чего-то незабываемого об этой десятиминутной истерике, которую «FM Jesus» возможно, закатили именно в тот вечер, поскольку я охранял свои вещи, обменивался шутками с друзьями - кажется, я видел Игги Попа за клубом (не настоящий друг, но вы примете меня всерьёз, если я упомяну его имя), и готовился пройти четыре квартала от «Pyramid Club» до моей квартиры и готовиться к работе на следующее утро... в середине первой песни Курт начал бросать инструменты и пинать усилители; казалось, что нынешний ударник по-прежнему ухудшал ритм; и Кобэйн, всё ещё несколько сонный, не мог «найти пони, чтобы покататься». Кажется, они играли, возможно, десять минут, и хотя люди с нетерпением ждали, чтобы их послушать, переполнение клуба и продолжительность времени, уже проведённого на ногах и толкотня, чтобы отвоевать себе пространство, привели к тому, что вечер закончился раньше обычного.

    Всё достигло критической точки 27 апреля на бенефисном концерте «Международной Амнистии» в Гэмпширском Колледже.

    ПЕЙТОН ПИНКЕРТОН: Новоселич только что побрился наголо накануне вечером, после того, как его критиковал со сцены в Хобокене Дэвид Берман, позже из «Silver Jews»! Он был похож на пятилетнего ребёнка ростом в восемь футов.
    ПИТЕР ИРВИН: Крист, возможно, под чем-то был, но с нами он был дружелюбным, болтливым, и даже апологетичным. Я помню, как мы тусовались с ним за пределами точки. Мы были возле закулисной стоянки, и он подошёл и включился в разговор. Он сказал нам, что у «Нирваны» было крайне ужасное выступление накануне вечером, которое мало кто понял, и от расстройства он побрился наголо... У Гэмпширского Колледжа на самом деле была процветающая, понимающая музыку сцена. У них было финансирование и хорошая группа организаторов, которая привлекала много ультрасовременных групп. Концерт «Амнистии» был просто очередным из ряда мероприятий в Гэмпшире, которые всякий раз привлекали интересные новые группы.
    ДЖИМ РОЙ, «Sweet Lickin' Honey Babes»: Крупной рыбой были только «Gobblehoof», «Cordelia's Dad» и «Нирвана». Поэтому в основном люди, организовавшие тот концерт, пригласили в программу большинство гэмпширских групп. Поэтому не играть для нас было практически невозможно … Я знал, кто такие «Cordelia's Dad», и мне они нравились; я не знал «Gobblehoof» и вообще не знал «Нирвану». Вообще! Я главным образом обращал внимание на подготовку/завершение нашего выступления и на пиво … было какое-то типичное меряние п***ми между «Gobblehoof» и «Нирваной», и дошло до того, что «Cordelia's Dad» надоело, и они сыграли бесплатный акустический концерт перед точкой.
    ЧАРЛЗ ШИПМАН, «Three Merry Widows»: Мы играли перед «Gobblehoof». Их без конца колотило во время проверки звука, поэтому нам вообще не пришлось волноваться, а мчаться и сразу же начинать, когда они, наконец, отстрелялись. Ужасное нарушение этикета - мы относились к таким вещам очень серьёзно в те времена! А потом один из их гитаристов продолжил возиться со своими педалями даже тогда, когда мы пытались начать, поэтому ударник подошёл и прокричал ему в ухо: «Убирайся нахрен со сцены!»
    ПИТЕР ИРВИН: «Нирвана опаздывала». Была какая-то проблема со звуком, поэтому нас заставили ждать, чтобы сделать проверку звука. В какой-то момент стали говорить о том, чтобы поменять последовательность групп... Я случайно услышал, как кто-то спросил: «Кто такие «Cordelia's Dad»»? и, кажется, именно Джей Мэскис ответил пренебрежительно: «Они - просто группа из Амхёрстского Колледжа». Это было неприятно, потому что у нас на самом деле было много поклонников в области (значительно больше, чем у типичной «колледж»-группы), и были соответственно помещены в программу... Мэскис намекал на то, что нас подтолкнули на более раннее место в программе, чтобы, как я думаю, поставить «Gobblehoof», которые дружили с «Нирваной», на более видное место. Подождав ещё немного, стало очевидно, что проверки звука у нас не будет. Я не знаю, была ли в этом виновата «Нирвана», или кто-то другой, но весь концерт, казалось, разваливался. Мы рассердились на это мелкое жульничество и чувствовали, что нас не уважают, поэтому мы решили, что вместо того, чтобы играть внутри, мы сыграем акустический концерт снаружи. Когда мы вышли, многие люди последовали за нами... Мы никак не могли знать, но нам сказали несколько человек, что гораздо больше людей смотрели наше выступление снаружи, чем было внутри и смотрели на другие группы. В некоторой смысле этот вечер подытожил всю нашу карьеру - когда, столкнувшись с преддверием популярности, мы делаем внутренний разворот, нарушаем правила, и в итоге оказываемся снаружи.

    Грань между озорным и раздражающим зависит от того, кому это адресовано.
 
    ПЕЙТОН ПИНКЕРТОН: У них были неприятности с охраной из-за кражи буханок «Wonder Bread» из буфета в Саге после концерта … Эверетт Трю - британский журналист - путешествовал с ними и, кажется, они на самом деле проделывали такие шутки, как «Beatles» в «Вечере Трудного Дня» и занимались глупой рок-хренью. Крист постоянно крал пиво, которое предназначалось для всех групп (всего играли примерно десять групп) - вынося его из их фургонов в своих штанах - делая несколько ходок. Группы приходили со сцены и не находили пива, ждущего их. Молодая женщина, спонсирующая бенефис, постоянно покупала ещё пива для групп - за собственные доллары - однако Крист всё равно продолжал его брать. То же самое и с сигаретами. Мы заставили кого-то купить нам блоки сигарет в Вермонте, где они были намного дешевле, и нам их принесли на концерт. «Нирвана» постоянно клянчила у меня курево, поэтому я дал им пачку. Позже я застал Новоселича, когда он рылся в моём рюкзаке и взял несколько пачек для себя и группы. Когда я подошёл, чтобы отобрать свой рюкзак, он просто состроил такую тупую мину маленького мальчика, типа: «Что я такого сделал?» Мне он очень не понравился ещё до того, как начал припрятывать общее пиво и курево. Он показал себя как настоящий кретин в некоторых отношениях с того момента, как я вступил с ним в контакт, до тех пор, пока их фургон не уехал... Он был очень груб с «богатыми детьми из колледжа», которые платили за то, чтобы послышать его группу... Я ненавижу все эти рок-звёздные клише - он вёл себя так, будто они не прогибались, но в итоге они просто дурачили нескольких бедных студентов (как ту девушку, которая спонсировала мероприятие), проводя бенефис как общественно значимое дело… Со сцены он неоднократно кричал на ребят в конце зала (зал, который почти полностью был слэм-центром столпотворения), чтобы «богатеи» танцевали до опупения. Люди сзади у дверей кухни на самом деле были ребятами, которые учились и работали, которым приходилось работать и наводить порядок на концерте, чтобы заплатить за школу.

    Тур, конечно, не был для «Нирваны» кайфовым: их освистали за кулисами, и у них ломали аппаратуру, потом добавили ужасного настроения, выместив его на собственном ударнике, расстраивая других музыкантов и вообще ведя себя угрюмо.

    ДЭНА ОНГ: Я не помню, чтобы Крист был бесшабашным или деструктивным, он сидел, скрестив ноги, в гримёрке, окружённый рокерами с испуганными глазами, когда я его встретил... Я помню, что Курт был в плохом настроении; он был как чёрная туча, когда они приехали в Массачуссетский технологический институт. Я даже не знаю, представился ли он. Я уверен, если он в то время принимал наркотики, [он] мог быть в отвратительном состоянии ломок или ожидании того, чтобы словить кайф... Столкнувшись с проблемами собственных склонностей, я понимаю, почему он, возможно, был не особо обаятельным в тот день.
    ТИМ ЭРОН, «Gobblehoof»: Кобэйну мы понравились - дал группе сто долларов после концерта, когда он услышал, что нам не заплатили. Я помню, как он сидел снаружи, в «кармане» сцены, на разгрузочной площадке с каким-то просто леденящим душу соло, и казалось, что он думал - ему нужно место.
    ЧАРЛЗ ШИПМАН: От этой публики исходили отрицательные флюиды. Трудно понять, что к чему, но казалось, что они определённо не получали удовольствия.
    ПЕЙТОН ПИНКЕРТОН: Курт был застенчив и довольно расположен к непринуждённому разговору, но закрылся после того, как удолбался, и просто типа упал на свой стул в комнате группы и наблюдал за Кристом и его подлым поведением. Нам удалось поговорить о первом EP «Scratch Acid» и как нам обоим нравилось, как Рей Уошэм барабанит на этом альбоме. Он также знал, что Джей Мэскис придёт на концерт, и можно сказать, что он был на самом деле возбуждён из-за того, чтобы потусоваться с тем, кто, как я предполагал, был для него кумиром.
    КРИСПИН ВУД: Что касается видимых признаков напряжения, очень сложно вот так сказать. Гастроли могут быть изнуряющими, напряжённые отношения приходят и уходят. Кобэйн был не особенно дружелюбным. Он всегда был таким? Понятия не имею.
    РОБЕРТ ХЭМПСОН: Меня на самом деле не волновала сцена Сиэтла. Она была заполнена слишком большим количеством бар-групп, которые косили под риффы «Black Sabbath» или сверхсерьёзных, потакающих своим желаниям типов вроде «Pearl Jam»... Они [«Нирвана»] определённо были группой, независимой от «саунда Сиэтла»; у них было кое-что ещё. Я думаю, вы принимаете меня за фэна, а я планировал с ними поиграть... Ударника нигде не было видно за кулисами, поэтому я с ним не познакомился. Крист казался просто очень высоким и побритым наголо увальнем. Я пытался поговорить с Куртом и сказал, как мне нравятся его альбомы и этот концерт. Он просто буквально проигнорировал меня. Не сказал ни слова. Смотрел прямо сквозь меня. Поэтому я просто оставил его одного. Я ушел и просто подумал: «Ну его на хрен, жалкая высокомерная дрянь!»
    ДЖИМ РОЙ: «Нирвана» в то время не произвела на меня большого впечатления. Но Новоселич впечатлил меня как личность на сцене, и играл достаточно хорошо, поэтому я подошёл к нему после выступления, чтобы его поздравить: «Классное выступление, чувак, ты прямо монстр!» А он просто заткнул мне рот: «Нет, не монстр», и ушёл. Это было больно, поэтому я покончил с ними и не думал о них, пока моя группа не распалась, а их группа не стала господствовать на «MTV». Долгое время они мне не нравились из принципа.

продолжение: http://www.proza.ru/2015/10/13/2227