Этот рассказ уже выкладывался здесь, однако был мною удален. Теперь выкладываю его повторно, исправленную версию.
***
Та зима выдалась особенно холодной и снежной. Деревья, практически погребенные под шапками снега, уныло гнулись к земле. Животные, что не впали в спячку, жались к заснеженным кустам, опасаясь голодных хищников. Нахохлившийся, мокрый снегирь сидел на ветке старой сосны и дремал, иногда встряхиваясь. Где-то вдалеке ухнул филин, пронзительно и печально. Зимний лес жил своей жизнью, не обращая никакого внимания на людей, периодически проходящих одной и той же дорогой. Да и те старались побыстрее проскочить негостеприимную часть леса и вернуться в охотничьи домики на опушке.
Вдруг зимняя тишь взорвалась противным и ожесточенным лаем. Вспарывая сугробы, на прогалину вырвалась свора гончих, подгоняемая щелчками бича. От единого снежного покрывала не осталось ничего: следом за собаками, высоко задирая ноги, выскочили лошади, разгоряченные, тяжело всхрапывающие под седоками. Всадники жестко осадили коней, заставляя зарыться копытами глубоко в снег. Егеря криками и свистом согнали собак, собираясь сворачивать неудачно начавшуюся охоту. До сих пор гончие не подняли ни одного крупного зверя, только измотав себя, лошадей и охотников бессмысленной скачкой.
Неожиданно среди множества деревьев и кустов мелькнул росчерк ярко-рыжей молнии. Мелькнул и исчез, только слегка шевельнулись нижние ветви на раскидистом кусте.
Мужчины, увлеченные спором о дальнейшей охоте, так бы и не заметили промелькнувшую лисицу, но одна из собак резко повела носом и рванулась через кусты за добычей, сорвав всю свору. Охотники, уже развернувшие коней, с руганью подхватили поводья и хлысты и ринулись напрямую в чащу, пригибаясь от нависающих ветвей.
Охота мчалась напролом, пробуждая лес от зимней спячки: мужчины, разгоряченные азартом, кричали и трубили в рога. Взвинченные с самого утра, они уже не были заинтересованы в добыче – им хотелось веселиться. Коротко тивкнул арбалет – кто-то не утерпел и выпустил болт: не попал, конечно, но испугал лису, заставив припустить со всех ног, вихляя в тщетной попытке скрыться и запутать след. Взрыв жестокого смеха и еще несколько болтов вонзились в снег и в деревья, по бокам от лисьей тропы. Гончие зашлись визгливым лаем, в попытках схватить добычу за хвост.
- Ату ее, ату! – кричали мужчины, вопреки собственным словам оттесняя собак, - ну ничего, мы еще поиграем!
Короткий арбалетный болт вонзился в ледяную корку, вырвав клок меха их хвоста лисицы. Охотникам понравилось, и они стали намеренно стараться попасть в хвост, уши, лапы – чтобы не убить сразу, а дать зверюге помучаться.
Лиса дернулась, в последний момент уйдя от выстрела, и нырнула в плотный кустарник, выигрывая несколько минут.
***
Ее сердце ухало словно молот, в ушах шумело, а лапы подкашивались от дикой, невообразимой усталости. Хвост совсем опустился и цеплял на себя снежные комья, постепенно намокая и замедляя бег. Собаки бежали почти вровень, сил оставалось совсем мало, но нужно было во что бы то ни стало держаться, ведь до заветной поляны осталось всего ничего.
Сзади, помимо бешеного лая, послышалось заунывное пение рога: охотники нагоняли, и нагоняли быстро. Лиса упорно стремилась вперед, не тратя силы на раздваивание следов – она просто бежала к цели.
Деревья, наконец, расступились, и показалась закрытая со всех сторон поляна. От расположения ли, или от колдовства – но на прогалине не было и следа сугробов, а кое-где даже проглядывал бурый осенний наст.
Как только лиса ступила на едва припорошенную землю, чувство тревоги ушло, а ноющая боль в ушибленных лапах отступила.
***
Когда разгоряченные погоней охотники ворвались на заветную поляну, на ней не было и следа лисы. Собаки заскулили и заметались, тщетно пытаясь уловить след. А мужчины, лихорадочно обшаривающие взглядом поляну, вдруг заметили прекрасную незнакомку, зябко кутающуюся в ярко-рыжую лисью шубку. На ее руках блестели бархатом черные перчатки, остроносые сапоги едва придавливали снег. Остренький носик, пронзительно-зеленые глаза вкупе с огненно-рыжей копной волос невольно заставляли сравнить девушку с хитрющей лисой. Кони захрапели, перебирая копытами и норовя сбросить седоков.
- А где?.. – протянул один из мужчин, но не закончил мысль.
- Улизнула, - равнодушно произнесла девушка и пристально посмотрела на компанию охотников. Потом помолчала и задумчиво добавила, - а вот вам не удастся.
Мужчины непонимающе переглянулись и поежились: от взгляда незнакомки хотелось одновременно сбежать и подойти ближе.
- Вы знаете, что не стоит гоняться за бедной лисой, чтобы просто потешить свое самолюбие? – девушка подняла холодные как льдинки глаза на главного охотника. Тот весь съежился, чувствуя себя той самой лисой под прицелами десятком арбалетов.
- Так мы же так… Развлечься просто.
Незнакомка пожала плечами, не вслушиваясь в оправдания. Она защищала свой лес и охотники были для нее лишь легкой помехой.
Девушка плотнее закуталась в шубу и хлопнула в ладоши. Гул внезапно налетевшего ветра мгновенно оглушил охотников, а ледяная круговерть метели лишила зрения. А когда снег осел, перед девушкой пугливо дрожала кучка зайцев, жмущихся друг к другу. Наказание или милосердная возможность осознать свою вину? Кто знает.
Нарочно ли, или по невнимательности, девушка оставила в истинном обличье одного охотника. Тот не растерялся во время метели и укрылся под разлапистыми еловыми ветвями, что свешивались до самой земли. И говорят, что до самой своей смерти он вспоминал незнакомку с рыжими волосами, и кроме слов “шуба лисья, лисья шуба” от него никто ничего больше не услышал.