Каждый вечер Он гладил рубашку, одевал нелепые очки и шарф. А затем улица, иногда закат, а иногда уже фонари. Маленькое обшарпанное кафе, впуская его, всегда выпускало запах свежей выпечки и Франции. Он всегда заказывал кофе. Ровно три чашки, хотя выпивал только две. И, неизменно, веточку мяты.
Под его пальцами стерлась половина клавиш ноутбука, и его друзья с ними вечно путались. А Он вечерами путался с кем попало, поэтому сидел один. Без друзей.
Каждый вечер у него была новая женщина, почти всегда не похожая на других. Они вместе гуляли около дома: Он заранее ничего не обещал, а они улыбались в ответ. А потом почти в полночь Он открывал свою квартиру. И каждый раз сводил их с ума. Каждый раз это было новое вино и всегда одни и те же бокалы. Он любил касаться губами щербинки на одном из них. Каждый раз был секс, всегда такой разный. Но слишком часто Он не мог вынести прикосновения чужих пальцев и связывал им руки. Он играл ими и доводил до высших точек падения в высь.
Потом они тихо засыпали, а Он выкуривал ровно две сигареты, стоя на открытом балконе. Каждое утро Он просыпался раньше них, заваривал ровно три чашки кофе и успевал выпить одну до того, как они только открывали глаза. Они находили на зеркале множество флакончиков духов и, как правило, там был тот, которыми пользуются они сами. Их это не удивляло. Он угощал их кофе и они расставались.
А Он стоял на балконе и пил ровно вторую чашку кофе. Появлялась Она. Выходила из дома напротив. Нет. Вылетала вся сияя. Он никогда не видел ее в окнах, но точно знал, что на втором и четвертом этажах живет не она. Оставалось лишь два варианта. Зато Он знал, когда Она выйдет из дома. Она всегда выходила рано утром, аккуратно причесанная и в особенном, клетчатом пальто. Ее каблуки мерно стучали по асфальту, и их не заглушало ничто. Он всегда смотрел на нее, а Она никогда не поднимала глаза. Затем две с половиной минуты заканчивались. Он знал, что они никогда не встретятся. Снова и снова Он пил кофе по утрам, с другими женщинами, выполняя свой ритуал.
Но однажды Он проснулся чуть позже, а Она вышла чуть раньше. Остался слышен только звон постукивающих каблуков, а потом и тот пропал. И Он пропал. А Она четыре месяца не появлялась под окнами. Это была совершенная случайность из серии обыденности. Он мерил шагами квартиру, не спал. Не выходил из дома и ждал. Ждал. Ждал.
Три дня шел дождь. Шел себе и шел ни куда и не откуда, омывая дороги, листья и дома. Шум его капель затмевал все звуки, но Он услышал ее шаги. Она вышла из дома с красным зонтиком в особенном клетчатом пальто. Он пил ровно вторую чашку кофе. Он скучал.