После ухода Стефании, Измаил два дня испытывал угрызения совести и тоску по ней. На третий день отец повез его знакомиться со своей будущей невестой. Они приехали в двухэтажный богато убранный дом, где их уже ждали и встретили со всеми подобающими церемониями. Званым гостям подали чай и угощение. За чайной церемонией гости и хозяева вели дружескую беседу, начав ее издалека, постепенно приближаясь к цели визита. Измаил испытывал нетерпение и досаду, что они много времени теряют попусту, и это он плохо скрывал. Отец не раз посматривал на него с укором. Но вот, наконец, хозяева позвали свою дочь, и вскоре она предстала перед ними.
Это оказалась юная, небольшого роста, с тонкой фигурой девушка, одетая в одежду нежно-голубого цвета и с длинными распущенными золотистыми, волнистыми волосами. На голове голубая чадра из легкой ткани с полупрозрачной бирюзовой вуалью, закрывающей нижнюю часть лица, оставляя открытыми только лоб и на редкость голубые миндалевидные глаза со сросшимися на переносице тонкими бровями.
Под полупрозрачным покрывалом угадывалось прелестное лицо девушки. Ее звали Лейла. Измаил ей понравился с первого взгляда. Ей разрешили на миг показать гостям лицо, чтобы жених удостоверился в красоте будущей невесты. Затем ее попросили станцевать, и она изящно исполнила танец..
С приходом Лейлы Измаил оживился; ее голубые глаза с черными крыльями бровей произвели на него магическое воздействие, в них он увидел знак своей судьбы. Дело было решено: через месяц сыграли пышную свадьбу, и он увез ее к себе домой.
Шло время. Все было бы прекрасно в жизни Измаила и Лейлы, если бы не одна беда: Лейла не беременела, а прошло уже два года со дня их свадьбы. Лейла, видя задумчивое лицо мужа, часто плакала, что ничем не может его порадовать.
Отец Измаила, мечтавший о внуке, о продолжателе рода, не раз уже поговаривал при разговоре с Измаилом, что по закону муж может вернуть бесплодную жену в дом ее отца и жениться на другой. Но Измаил любил Лейлу и не хотел с ней расставаться. Она была нежной, доброй, послушной, не говоря уже о красоте. Все же мысль завести себе вторую жену показалась ему неплохой.
Вскоре он женился на другой, молодой, высокого роста красивой девушке по имени Зейнаб. Какая радость охватила Измаила, когда узнал, что Зейнаб забеременела. В положенный срок она родила ему сына, а деду внука. Зейнаб стала гордо смотреть на Лейлу, не подпускать ее к колыбели ребенка, старалась обидеть и унизить ехидными словами.
Та с кротостью переносила все обиды от младшей жены и не жаловалась на нее мужу, готовая на все унижения ради мира в доме. Лейле было отрадно от того, что с рождением сына Измаил снова стал любящим мужем и для нее, как будто она родила, а не другая жена. Зейнаб это замечала и от ревности еще больше притесняла Лейлу.
Но горе пришло к ним в дом: через три месяца малыш заболел дифтерией и умер. Горе смирило гордую женщину. Зейнаб, поняв свою вину, уже не стала обижать Лейлу. Вскоре она снова забеременела, но на этот раз родила девочку, что не вызвало большой радости у мужа и свекра. Зато малютка росла здоровой и крепкой. Лейла так же любила ее, как свою собственную дочь, заботясь о ней. Зейнаб уже спокойно смотрела на это.
В последнее время отец Измаила Фарид-ака стал сильно болеть. Думая, что скоро умрет, он снова жаловался, что нет у него внука, нет продолжателя рода, видно, Аллах прогневался на них. Измаил досадовал на своих жен, думая о том, не взять ли ему еще третью жену. А вдруг и с третьей постигнет его та же неудача? Но случайная встреча со Стефанией круто изменила его мысли. Он понял, что маленький мальчик, бывший со Стефанией, его сын. Ведь не зря так испугалась она, когда он спросил ее о нем. Нет, не зря! Это его сын, несомненно.
Когда Фарид-ака в приступе болезни, как всегда, завел речь о том, что скоро умрет, так и не дождавшись рождения внука, Измаил не выдержал и сказал:
- Папа, у тебя есть внук, только он растет далеко от нас.
- Как? Что ты сказал? Есть внук? Где же, где же он? - приподнимаясь с постели, взволнованно вскричал Фарид-ака.
- Не надо так волноваться, отец! Тебе это вредно. Я все сейчас расскажу, - стал успокаивать его Измаил, укладывая в постель. - Ты помнишь Стефанию, которая служила у нас горничной?
- Да-да, хорошо помню эту красивую еврейку, - проговорил Фарид-ака, и он сразу догадался:
- Так ты хочешь сказать, что у тебя с ней были эти дела? И ты скрыл, негодник? А я-то думал, почему она уходит от нас?
- Да, отец, - перебил его сын. - Неприятно об этом вспоминать, ведь я нехорошо обошелся с нею, беременной, но так требовали обстоятельства. Я ведь не мог на ней жениться, а наложницей стать она не согласилась. Оставлять ее у нас в таком положении тоже было нельзя, - стал оправдываться Измаил.
- Ну, хорошо, что я об этом не знал, хоть в этом нет моей вины, - облегченно вздохнул Фарид-ака. - А как же ты узнал, что она родила сына именно от тебя?
- Месяца два назад я случайно увидел ее на рынке, и при ней был мальчик не более четырех лет. Он при мне назвал ее мамой, и у меня закралась эта мысль. Когда я спросил ее, откуда у нее этот мальчик, не мой ли это сын, ты бы видел, как она испугалась! Тут же поспешила скрыться, не удостоив меня ответом. Возраст ребенка совпадает с ее пребыванием у нас. Значит, у меня есть основание полагать, что это мой сын.
- Значит, мой внук родился от неверной, - задумчиво произнес Фарид-ака. - Что ж? Тут другого мнения быть не должно: надо заполучить его любыми способами. После того, что ты мне рассказал, я не могу даже представить, чтобы единственный мой внук жил у евреев и стал бы таким же неверным, как они, чтобы он никогда не узнал, кто настоящий его отец и дед! Я не могу допустить этого. И, если он действительно твой сын и мой внук, иди за ним, и да поможет тебе Аллах!
продолжение
http://proza.ru/2015/10/13/191