С открытого лаза третьей ямы тянуло едким запахом серной кислоты, щипало в носу, и резало глаза. Облаченные в антикислотные костюмы электрики ползали по аккумуляторным бакам будто огромные неуклюжие пауки, сыпали соду, переругиваясь на своём электрическом языке.
Тащ мичман, может СВО корпусит?
- Да что ты спрашиваешь? Бери меггер и замеряй. МПЭ замеряли?
- Замерили. Двадцать пять мегоом!
- Чураков, сыпь соду! Да не сюда, придурок! Вокруг баков сыпь!
Из резинового мешка лили дистиллят. Щётками тёрли огромные баки.
- Лучше трите! Мех сейчас «шило» выдаст. Протрём «шилом»!
- И внутри протрём?
- Не болтай! Внутри... Водород замеряли?
- Два с половиной процента! Растёт!
- Ого!
- Лазы открыты! Яма вентилируется в отсек!
- Ты что? Водород же скапливается в верхней части, а лазы ниже. В носовой части ямы скоро четыре будет! Надо механику доложить!
- Да фигня, товарищ мичман! Я раз на вахте «закосил», у меня водорода больше четырёх было и ничего!
- Тебе бошку за это надо было оторвать! Или яйцо.
- А что сразу оторвать? Это я так...
- Ну и не болтай, если так.
Возле открытой двери в пятый решали, кому нырять в ледяную маслянистую жижу, чтобы открутить крышку переборочного стакана. Нырять надо было глубоко. Больше половины длины вставшего вертикально отсека. Крышка могла не поддаться с первого раза. Надо было найти её под водой в кромешной тьме. Ныряльщик должен быть достаточно ловким и здоровым, к тому же хорошо знающим устройство отсека.
А таковым мог быть только старослужащий. Молодому задача не по силам. Холод не смущал. Но ни кому не хотелось лезть в грязь.
- Ты что, ещё упираться будешь? - Давил на митчелиста Ваську Кочергина старшина команды Валера Липко.
- А чё я, тащмичман? Где я потом вымоюсь? Чё, так и буду ходить грязный. Тут ни помыться, ни чё. Пусть «караси» ныряют. Им всё одно. Они и так как воши грязные. Вот пусть и лезут в это говно.
- Да не боись, Кочерга, мы тебя отмоем. Отпарим!
- Да лезь сам, чё ты-то не хочешь?
- А чё ты на «карасню» валишь? Я полезу. Мне что? Я не такой как ты… На «карасей» валит, козёл!
- Да сам ты козёл!
- Разрешите мне, тащмичман!
- Давай, Юрченко! Коли этот козёл не хочет. Грязно ему, видите ли!
- Да ладно, я полезу!
- Да пошёл ты … На «карасей» валит. Тут живым останешься или нет, ни кто не знает... А он на «карасей»... - раздеваясь бормотал Юрченко.
Кочерга смущённо замолчал, польщённый дружеским комплиментом.
- Да ладно, чё ты! Это я так, с понтом...
- С понтом он…
- Давай вдвоём нырнём, - примирительно заглядывая в лицо трюмному, предложил Кочерга.
- Да на хрен ты мне нужен. С таким… лезть. - Вежливо отказывался Юрченко.
- С тобой хорошо говно большой ложкой жрать!
- Давайте, давайте! - Поддержал Липко. - Если один не сможет, то второй подстрахует. Мало ли что?
Переборочный стакан - средство связи с изолированным аварийным отсеком. Маленькая шлюзовая камера диаметром сорок пять миллиметров, вваренная в межотсечную переборку. С торцов крышки-заглушки. Внутри карандаш и бумага. Открывается крышка. Пишется сообщение, вкладывается в переборочный стакан и крышка закрывается.
Открывается крышка в аварийном отсеке и сообщение читается, если ещё живы грамотные люди.
- Крышка на цепочке.
- Да знаю...
- Слушай, не перебивай! Её прижимает давление воды. Будет трудно крутить, - инструктировал старшина команды героев, - оберните ветошью, что бы не скользила в руке, потому как в воде солярка и масло. Трюма надо было хорошо убирать, а не «косить»!
- Да мы перед выходом убирали «под ветошь».
- Вы убирали... Дизеля два часа работали, а дерьма полные трюма! Убирали! Вот лезьте в эту парашу. Как убирали, так и лезьте. Мало вас за трюма дежурные по живучести каждую ночь в базе дрючат!
- Да кто знал?
«ИДАшку» надели на рабочее платье, без снаряжения ИСП-60. «Я в этом снаряжении там не развернусь!» Липко проверил срабатывание дыхательного автомата. Юрченко натянул на голову шлем-маску. Застегнули ремни. Перевели флажок с атмосферы «на автомат». Обвязали вокруг пояса бросательный конец для страховки. Конец взял в руки Кочерга.
- Ух, холодная!
- Пошёл! Это сперва, а потом привыкнешь!
В шестом воды по пояс. Даже чуть выше.
Открыли переборочный стакан. Вода весёлым водоворотом слилась в седьмой. Открыли переборочную дверь и поставили на стопор. Из седьмого отсека перетащили регенерацию, аварийный инструмент, изолирующие противогазы и все ПДУ, которые удалось отыскать. Эвакуировали людей. Шестеро человек – «жителей» седьмого перешли в шестой. Переборку между шестым и седьмым оставили открытой.
Юрченко погружался вперёд ногами, «солдатиком», удерживаясь за скользкие неровности дизелей. Затем, ткнувшись в трубопровод системы ПВД правого борта, перевернулся головой вниз.
Надавило на уши, слегка заломило в затылке. Терпимо. Удерживаясь за ещё тёплые трубаки дизель-компрессора, перебирая руками, подобрался к переборочному стакану. Крышка, как и предупреждал Липко, скользила в руке. Вытащив из-за пояса ножное полотенце, обмотал им крышку и отвернул, без особых усилий, вопреки ожиданию. Оторвал крышку стакана и услышал шум сливающейся воды, приложил к отверстию руку. Руку прижало давлением. Шум водопада прекратился. Отнял руку. Вода зашумела вновь.
Вспомнил, что холодно и полез наверх.
- Ну, чё?
- Порядок.
- Лезь на камбуз. Там плита ещё тёплая. - Заботился Кочерга.
Внизу масляно каруселил водоворот.