Всюду ребята любят придумывать прозвища. Но у нас в школе это, как говорили учителя, «стало опаснейшей эпидемией». А что тут опасного? Мне кажется, прозвище говорит о человеке гораздо больше, чем имя. Имя вообще ни о чем определенном не говорит. Ведь прозвище придумывают в зависимости от характера. А имя дают тогда, когда у человека еще вообще нет никакого характера. Вот если меня назовут просто по имени — Алик! — что обо мне можно будет узнать? А если по прозвищу — Детектив! — сразу станет понятно, на кого я похож.
(А. Алексин, «Очень страшная история»)
***
В каждой деревне, поселке или большом коллективе параллельно с именами и фамилиями соседствуют самые разнообразные прозвища, порой заменяющие имена их носителям, часто однозначно и точно характеризующие их обладателей и несущие отпечаток времени своего появления. Даже спустя долгие годы можно довольно точно указать периоды возникновения Ленина, Сталина, Хрущёнка, Брежнева и Мавроди. Для этого надо знать только историю. Естественно, что Манчжур и Пленный могли появиться во время войны, а Гитлер, Борман, Плейшнер и Штирлиц во времена выхода на экраны известного фильма. О профессии или роде занятий обладателя или его предков можно судить по прозвищам: Летчик, Танкист, Мастерок или Прицеп. Особенности характера или внешности заключены в прозвищах: Малыш, Пискун, Тюфяк, Циклоп, Щеперя.
Какую информацию несла фамилия в деревне из полсотни домов, если на всю деревню было около десятка фамилий, а подавляющее большинство населения носило одну из трех-четырех самых популярных. Когда приезжий человек спрашивал, в каком доме живет Шестаков, то в ответ слышал:
- А тебе который нужен?
После чего гость в некоторой растерянности называл имя, а иногда и отчество, но все равно получал не однозначный ответ, а что-то вроде:
- Тараканёнок – на том конце деревни, за крашенным домом живет, а Куличёнок – вон там, где пиленые дрова свалены…
И приходилось гостю размышлять над тем, кто из этих животных мог бы олицетворять разыскиваемого человека. Хорошо еще, если удавалось описать портрет аборигена, вспомнить его родственников и примерный возраст. А если с этим было туго, то к двоим беседующим присоединялись невесть откуда взявшиеся местные жители разного возраста и пола. И тут выяснялось что Сановы и Грушонковы являются дальними родственниками, а Сёмиха опять поругалась с Титильянихой; один из немногих двухэтажных домов раньше принадлежал Ленину, который его и построил. А сложенные им печи до сих пор стоят у многих, только у Сталина развалилась, да и то потому, что после смерти хозяина дом стоял пустой, постоянно ветшал, и обрушившаяся со временем крыша увлекла за собой и печную трубу. Оказывалось, что в «сухой день» понедельник только в этой деревне можно купить спиртное у Манчжура в магазине, причем купить круглосуточно, не смотря на то, что также круглосуточно на дверях лавки висят два замка. Просто за продавцом сельповского магазина надо идти домой, который, впрочем, находится почти рядом с торговой точкой. Правда, от водки за последнее время пострадали как минимум двое: Доник замерз в сугробе, совсем немного не дойдя до своего жилища, а Искипельник погиб под гусеницами собственного трактора, хотя мужик был, безусловно, хороший – всегда взятые в долг деньги возвращал в срок, и в помощи не отказывал, как и другой тракторист – Цыганихин Парень. Но к нему за помощью обращались гораздо реже, потому что работал он на колеснике, а проживал нынче в соседней деревне. Потом еще собравшиеся в компании наверняка вспомнят гармониста Дролю; вечного должника, заезжего интеллигента Балю и некоего одинокого старичка Ополета...
После изложения практически истории деревни и ее жителей с незапамятных времен и до сегодняшнего дня, наконец, удавалось определить достоверно личность разыскиваемого обладателя деревенской фамилии, которого прозывали… Паунёнком, не мало удивив гостя и одновременно еще больше его запутав хитросплетениями фамилий и соответствующих им прозвищ…
***
Население крупного поселка, центра лесозаготовительного предприятия, имело свои корни во множестве окрестных деревень и разбросанных по всей стране деревушек, сел, станиц и городов и обладало в годы развитого социализма пестрым разнообразием фамилий и имен, иногда весьма диковинных. Зимой количество проживающих в несколько раз увеличивалось благодаря наплыву сезонных рабочих из союзных республик, тоже привозивших свои фамилии. Имена и фамилии новых работников кадровые лесорубы не успевали запоминать, да и знакомиться особо некогда было, работать надо. Просто в лесосеках появлялись прозвища, схожие с национальностью их обладателей или с особенностями выполнения ими технологического процесса. В лесу работали Пропан, Гнутый, Красная Шапочка, Танкист и Снегурочка…
Здесь прозвища появлялись иногда с одной удачно или, наоборот, неудачно произнесенной фразы, но тут же подхваченной окружающимися. Реже они рождались по годам многолетних наблюдений за его носителем. Даже близкие друзья вряд ли вспомнят, почему вдруг добросовестный рабочий-передовик стал вдруг Барбосом, а его не менее успешный зять – Воробьем. Подрастает очередное поколение Лисиных, носящих по паспорту совсем другую фамилию. На вопрос «Откуда в северных краях взялись Грек и Француз?» местные жители ответят, что они живут здесь всю жизнь, заметив при этом, что ни к Франции, ни к Греции ни который из них не имеют абсолютно никакого отношения.
Слова «лимон» и «циклоп» лучше не произносить вслух при большом скоплении народа в этом поселке, потому что среди представителей этого народа могут оказаться обладатели обидных прозвищ, но довольно уважаемые люди. Колун и Огурец тоже предпочли бы слышать свое имя, данное при рождении. А Пуза, Гуня и внушительных размеров Малыш только иронически улыбнутся, на всякий случай сообщив новому знакомому свое настоящее имя.
Брежнев ничего общего, кроме бровей не имел с многолетним Генеральным секретарем, а Борман был довольно грузным мужчиной с громким голосом и добрым взглядом, как у героя Юрия Визбора в известном фильме. Хрущёнок вступил в партию в 50-е годы и первоначально всячески поддерживал её лидера. Долгие годы был бригадиром в совхозе, затем в леспромхозе. Летчик сам в воздух не поднимался, но один из его близких родственников служил в авиации.
О таких, как Мерин в старину говорили, что у него «косая сажень в плечах». Будучи одним из лучших вальщиков леса обладатель прозвища был откомандирован в отдаленный лесопункт, где однажды ночью, вооружившись топором, вынес компанию недружелюбно настроенных аборигенов вместе с дверью своего временного жилища.
Пискун получил свою довольно обидную кличку за характерный тембр голоса. А Пропан работал водителем, но коллеги не очень его жаловали за чрезмерную хитрость и подхалимство. Однажды, получив новый грузовик, был командирован за сжиженным газом для населения. Кто-то из шоферов нашел определенное сходство в красном упитанном лице хозяина прозвища с цветом баллона с пропаном.
Костыль с детства был «косолапым», поэтому несколько прихрамывал. Прозвище получил, работая на железной дороге машинистом тепловоза. А Манефа как-то раз пришел на работу в спецовке своей матери и не смолчал об этом…