Запись из того же дневника. Вырванные желтые листы, найденные у кровати в спальне той же квартиры.
«8 декабря.
У меня всё так же. Зимой я поддеваю подштанники. Летом в легкой рубашке. Всё та же родинка над левым глазом и утренний сон. А по вечерам, я так же курю возле дома на лавочке.
Недавно рассматривал старые фотоснимки с твоим изображением. Кажется, что и ты всё та же. Гуляешь по утрам с собакой. И вечерами листаешь Ремарка. Махаешь ладошкой у лица, когда жарко, и ненавидишь холод.
Когда светает, я закрываю глаза. На веках проявляется городская карта. На ней линиями прорисовываются наши ходы. Кажется, задержись я у киоска или развяжись у меня шнурки, мы бы обязательно встретились на следующем перекрестке, или в очереди маленького магазина. Ежедневно мы проходим по тем же улицам этого небольшого городишки, но временные рамки разводят нашу встречу.
Мое боковое зрение развилось до невероятного уровня. Среди прохожих я выискивал знакомый темный плащ с бронзовым отливом. А летом коротенькие темно-синие шортики и под ними стройные худые ножки. Знаю, что за долгий промежуток времени твой гардероб, должно быть, уже изменился. Постоянно перебирал слова, которые я мог тебе сказать, если бы случилось встретиться. Всегда хотелось преподать себя с лучшей стороны. Что жизнь моя всё же сложилась. И что тем утром всё вышло правильно.
Единственное, что изменилось, так это посетители моей квартиры. Домашний уют заменен табачным перегаром и пустеющими бутылками. Вместо спланированных приемов гостей и настольных игр, тут появляются совсем незнакомые люди. Они приходят и порой даже не знают, кто тут хозяин. Вместо мирного сна и заведенного будильника, появился громкий и уродливый женский смех. Глупо даже задумываться, что за обмен я сделал.
Иногда очень пьяным я выхожу покурить на лестничной клетке. А ты уже ждешь меня, сидя на ступеньках. Ты сидишь и ждешь. Смотришь на меня из-подо лба. И мы не говорим ни слова друг другу. Просто взгляд, пронизывающий до кончиков пальцев.
Алкоголь раскачивает меня из стороны в сторону. Я медленно сажусь рядом. Некоторое время от молчания совсем неудобно. И, кажется, нужно что-то сказать. Но ничего не выходит. Я достаю сигарету. Перебираю ее в пальцах. И снова не нахожу ни единого подходящего слова.
Даю тебе одну сигарету и сразу протягиваю пламя зажигалки. Ты подкуриваешь. Я следом за тобой. И мы сидим совсем рядом. Но слова не проходят через барьер наших сомкнутых губ. Только дым. Ужасно осознается, что любые эмоции гаснут, оставляя глухой отголосок тяжести. Словно заколоченное окно. Остается верить, что за досками что-то есть. Меня уже не тянет к тебе так сильно. Но стоит признать, что ничего кроме того, что было с тобой, не вызывает у меня волнений. И все это нависает каждый раз тут, на лестнинце.
Всё отмирает. Даже наши общие знакомые перестали докладывать о том, что видели тебя в маленьком кафе с русым мускулистым парнем. Или в парке на лавочке с каким-нибудь очкариком. Или же в стареньком пабе с блестящими глазами в компании длинноволосого рокера. Думаю, даже твои подруги перестали сжигать меня за очередным бокалом вина. Люди вокруг позабыли уже, что однажды мы были вместе. Вот и мы должны забыть. А ты снова пришла. Да и еще такая красивая. Мила, зачем ты это делаешь? Вероятно, у тебя уже было много мужчин. Кажется, я уже даже не ревную, но тусклая боль еще колет сердце при этой мысли. Очевидно, мужчины, появляющиеся у тебя, стирают меня из твоей жизни. А женщины, которые были со мной, лишь умножают мою тоску. Но это и, правда, неважно.
Пытаюсь вспомнить что-то особенное из наших отношений. Размытые образы выглядят неправдоподобными. Словно не мы совсем. А ведь, и, правда, это уже не мы. Те ребята были молоды и беззаботны. Для них осень, дождь и безденежье – повод считать себя романтиками. Что бы ни случилось, и ты, и я понимаем, что похожего уже не будет в жизни. Ни эмоций, ни тех нас. Все ценности поменялись. В моем случае, они вообще пропали.
Пепел падает на ступень и разбивается. Как наши воспоминания. Как тот пепел на ковре, в последнее наше обнаженное утро.
Мой кашель отбивается от темно-зеленных стен и проносится по всему подъезду. Честно говоря, мне сложно даже повернуться и посмотреть тебе в глаза. А есть ли в этом смысл? Зачем же ты снова пришла? Ты приходишь только, когда я напиваюсь. Только когда я теряю контроль натренированного годами сознания. Просто рассматриваешь, как я разлагаюсь в своих бессмысленных самозабвенных вечерах. Всё улетело далеко и безвозвратно. Но вот только вижу тебя, сидящей на лестнице, и твои огромные круглые глаза, словно бьют под ребро тупым ножом. И сказать даже нечего. Я же всё сам решил. Вот и найди слова.
- Как ты?- всё же набрался сил и повернулся, чтобы посмотреть тебе в глаза. Ты лишь бросаешь тяжелый грузный взгляд, за ним вздох и отворачиваешься. Еще ни разу ты не отвечала мне на этот вопрос с тех самых пор...
Дым слоями плавает в воздухе. Его издали подсвечивает тусклая лампочка. Я слышу, как в моей квартире громко кричат собутыльники, заливаясь в споре. Иногда раздаются хохотом. Как же их терпят соседи?
Твое молчание еще больше обостряет мое внимание. Отчетливо слышно, как слюна проходит кадык. Как с треском сжигается табак. Как яркий светящийся уголек подбирается всё ближе и ближе к фильтру.
Мне снова хочется тебя обнять. Глупее желания и не придумаешь. А что дальше? Знаешь, я так давно хотел тебя обнять, что всё это перешло в сильное желание обнимать. Даже необязательно, чтобы это была ты. Так я и делаю.
В этом доме постоянно ночует огромное количество барышень. Их кожа гладкая с мягким, ровным, бронзовым загаром. Бывали и белокурые. И блондинки, и брюнетки, и даже несколько рыженьких. Глупенькие и наоборот. Бывали воспитанные, холеные, бывали безобразные неопрятные. Толстые - худые. Сухие, холодные и, напротив, с непревзойденной мимикой. Но ни одна не обладала теплом. Теплом, которое приподнимало мои волосы по всему телу. А под кожей миллионы маленьких пузырьков волнами сообщались от конечностей к груди и обратно. А всё что происходит с ними, это имеет название: «Мне нужно просто чувствовать себя мужчиной».
И вообще, зачем ты снова пришла? Хотя, если бы ты не пришла, пришел бы я. Кто из нас глупее? Каждый день, который мы с тобой не видимся нам на пользу. Он смазывает все пересечения наших судеб. А ты взяла и снова пришла. Кто из нас глупее? Хотя, повторюсь, если бы ты не пришла, тогда пришел бы я.
- Знаешь, я хочу завести собаку, но позже. Тогда, когда я буду чувствовать, что не в силах иметь контакт с людьми.- Лучшего, чем это я не смог придумать, чтобы разорвать тишину. Мила хмыкнула, но ничего не ответила. А что тут можно ответить?
Иногда меня удивляет, как собрано я могу мыслить в таком состоянии. Когда для меня даже встать, будет огромным усилием. Очевидно, оттого, что эти темы я уже отшлифовал до автоматизма. Они медленно стирают мой мозг в опилки. Вместе с алкоголем.
Я истязаю себя тем, что я должен (повторюсь: должен) был тебя потерять. Ты словно хрустальная ваза, которую я не смогу удержать. Лучше поставить на стол. Отвернуться и не видеть того выскочку, который тебя заберет.
(Несколько предложений написаны неразборчивым почерком и безобразно заштрихованы).
- Когда я проснулся тем утром,- неожиданно для самого себя сказал я вслух,- тем самым утром, когда увидел твой бюстгальтер. Когда понял, что всё это не сон. Мне стало на толику легче. Всего на несколько минут.
Ты принимала душ, а я рассматривал раскиданный пепел на ковре. Я искал в нем ответ. Словно разгадка шифра. Не знал, как правильно поступить. И снова это отвратительное слово «правильно». Мне надоело искать варианты. А сердце оно такое переменчивое, что я давно перестал ему доверять. Я испугался. Испугался, как глупо после всех этих разговоров будет начинать всё сначала. Чтобы снова закончить. Кто из нас глупее? Выходит замкнутый круг. И всё сходится на тебе. Точнее на моем желании быть с тобой. А потом не быть. И чтобы оградить тебя от моих перепадов, я собрал свою волю в кулак. И выпустил когти в ладошку, чтобы делать всё хладнокровно, игнорируя чувства.
Помню, как вода перестала шипеть. И только хлопнула дверь в ванной, я просто потерял равновесие. Оробел, как маленький ребенок. Зарылся носом в одеяло и закрыл глаза. Ты тихонько зашла, приостановившись недолго в проеме. В одних черных кружевных трусиках. Рассеянно посмотрела на меня. Хмель уже сошел, и трудно сказать, жалела ты о произошедшем (что приехала) или нет. Я наблюдал за тобой через тонкую щелочку левого глаза. Ты, не раздумывая, присела возле меня. Гладкая обнаженная нога оказалась у моего лица. И этот запах… Твой запах еще долго не мог выветриться из моей квартиры. Из моей головы. Да и сейчас твой аромат вытеснил табачный дым в подъезде.
Ты смотрела на меня и легко водила пальцем мне по плечу. Я закрыл даже щелочку, через которую я подглядывал. Помню то лживое утреннее солнце, которое окинула нас лучами. Оно будто веселилось и совсем не понимало, что на самом деле происходит. Ты сидела рядом, и казалось, я мог расслышать твои мысли. Мол, если я проснусь и скажу: «Будем вместе»,- будем вместе. Нет - так нет. Может, мне просто показалось. Но я терпеливо выдавал себя за спящего.
Миг за мигом пытался открыть глаза и прижаться к твоей ноге. Но как-то не выходило. Я оттягивал, собираясь с силами. «Ну, вот наберу воздух и.… Со следующего вздоха…»- думалось мне. И дотянул до того, что ты просто встала. Старая кровать скрипнула о нелепости моего нерешения. Ты подошла к стулу, где на спинке висел бюстгальтер, где аккуратно были сложены твои вещи. И спиной ко мне начала медленно вдумчиво собираться. На несколько секунд я быстро открыл глаза, пока ты раздвигала свои лопатки и ютила бюстгальтер на свои милые груди. Я раскрыл слипшиеся губы. И замер. Еще секунду и я бы сказал. Но ты учуяла это и резко повернулась. Я снова уже «спал». Ты быстро собралась. Еще несколько минут меня терзали сомнения, когда ты обувалась в прихожей. Но, оказалось, я уже упустил свой шанс, еще, когда ты только вошла.
Ты ушла, оставив в прихожей,
Чудесный аромат своей кожи…
Все это время я оправдываю себя тем, что я бы сделал тебе в стократ больнее, если всё же решился бы открыть глаза.
Как же хочется тебя забыть и не вспоминать. С другой стороны, если я забуду тебя то, что я буду вспоминать? А с каждым годом ветер разносит этот пепел всё дальше и дальше по углам квартиры. Неужели когда-то я совсем не смогу тебя вспомнить?!
День в день мои собутыльники (совершенно разные люди) засыпают, где попало. В то время я пытаюсь заснуть рядом с очередной нимфой. Она ютится на моем плече, от нее исходит горячий пыл. Но это тепло совсем не похожее на твое. Скорее просто горячий воздух. Я разглядываю потолок. И вспоминаю твою голую спину и хрупкие белесые ручки, которые осторожно нащупывают застежку бюстгальтера. Как жаль, что я не смог запомнить точно так же твою улыбку.
В подъезде холодно. Боковым зрением рассматриваю тебя. Твой образ расплывчат. Ты пришла в той же одежде, как и в тот день. В темных брюках высокой посадки и черной просвечивающейся рубашке. Какая же ты красивая. Словно тот день еще не закончился.
За дверью моей квартиры поутихло. Вдалеке с треском моргает лампочка. За железным щитом жужжит: наматываются киловатты.
- Ты не приходи больше, пожалуйста. Нам обоим так будет проще.
Но ты ничего не отвечаешь.
- Ты с кем там говоришь? – резкий крик из-за поворота вызывает быстрый кровяной поток, который скоро бежит по сердцу. – Где ты пропал?
Лампа перестает моргать. Я повернулся к тебе. Рядом твоя нетронутая сигарета. Который раз я поднимаю ее. Конец фильтра сдавлен, словно отпечаток губ. Не знаю, может, мне просто кажется.
В конце площадки, под лампой, стоит сегодняшняя нимфа. Белокурая, с игривым глупым взглядом. И всем видом показывает, что ждет меня. Я провожу ладонью по месту, где ты сидела, смахиваю сегодняшний пепел и встаю.
Мне кажется, я начинаю трезветь. А ведь мне еще нужно «почувствовать себя мужчиной.
Пойду, исправлю это».