Об писываемыех в рассказе «Разбалованное поколение» событиях я услышал, ещё даже не добравшись до судна, в дороге, в поезде. Вот и в нашем, следующем уже рейсе, опреснитель работал неудовлетворительно.
Опреснитель – это ведь что такое? Современный опреснитель, или, по-другому, испаритель превращает прокачиваемую через него морскую воду в пресную. Конечно, не всю. А, скажем грубо, тридцатую часть. Тоже неплохо. При этом, естественно, внутреннее пространство испарителя, покрывается накипью, шламом. Как в обыкновенном чайнике. И он варит воду всё хуже.
Чтобы свести образование шлама к минимуму, а количество производимой воды максимально увеличить, конструкторы придумали создать внутри испарителя глубокий вакуум. В этом случае, температура кипения морской воды будет уже не сто градусов, а чуть больше сорока.
Не можешь обеспечить такого вакуума – плохо. Или совсем испаритель не варит, при сорока двух-сорока трех градусах, или нужно увеличивать температуру в испарителе, скажем, до шестидесяти. Будет работать. Но недолго.
Вот такая проблема, если описать её в переложении для детей.
У нас вообще со снабжением в рейсе было плохо. И с запчастями, и с расходным материалом. Работать было тяжело. И тогда я задумал провернуть операцию «Дружба моряков». Судно наше уже было почти забито рыбой, и через пару дней, наступала наша очередь подходить на выгрузку к борту транспортного рефрижератора «Днепровский лиман».
Чего у нас было в избытке, так это рыбы. Причём, рыбы свежей, и если не лениться, а пойти в рыбцех, и встать первым номером на сортировку, в прилове можно разыскать, что угодно. Вот мы и разыскали, и засолили, и закоптили. И развели, и настояли, и по бутылкам разлили.
Прошло пару часов после швартовки к базе, я попросил технолога перебросить меня на базу, как мы называли все рефрижераторы. Ехать с борта на борт предстояло в верёвочной корзине, которую цепляли гаком лебедки грузовой стрелы, поднимали в воздух, затем уже лебёдчик рефрижератора тащил корзину к себе и опускал на грузовую палубу.
В руках у меня была увесистая сетка с копчёными брюшками скумбрии, морожеными «рулетами» из той же скумбрии, балыком из языка (очень вкусная рыба), копчёной пеламидой. Взял я с собой, конечно, и разведенного спирта, а разводить и настаивать его, я был мастер. Впрочем, секрета тут особого нет, главное, не торопиться. И рецептуру соблюдать.
Ноль-семь лимонной и ноль-семь перцовки, а дальше, как разговор пойдёт. Постучался в каюту стармеха. Он сидел за письменным столом.
- Да, заходите. Слушаю вас.
- Старший механик «Артека». Мы у вас по правому борту стоим.
- Да?
- Вот решил зайти в гости к коллеге. С праздником поздравить. И посоветоваться заодно. Может быть, сталкивались с нашей проблемой. – Я поднял руку со своей авоськой.
- А что это у тебя там? – Хозяин каюты сразу же перешёл на «ты».
- Да так, деликатесы разные. У вас же такого нет. Дай, думаю, порадую дедушку животиками.
- Так это… Ты говорил, праздник вроде сегодня. А какой?
- Да какая разница? Встретились два моряка, коллеги, вот уже и праздник. А если мало, в календарь загляни. То ли геолога день, то ли танкиста, не всё ли равно?– Я уселся в кресло с другой стороны письменного стола.
- Это ты прав. Павел, - он протянул через стол мне руку.
- Михаил, - представился я. – Из Одессы.
- А я учился в Одесской «рыбке» между прочим. В 66-м заканчивал. Дизель-электромеханик! Такую нам тогда специальность давали. Потом уже Калининградское высшее заканчивал. А ты не наш, не помню я тебя.
- Я «вышку» оканчивал Чуть позже. А вот второй у меня после Херсонской "тюльки".
Павел вышел из своего закутка и стал выкладывать мои гостинцы на другой стол, вокруг которого расположился угловой диван. Я разглядел его получше. Моего роста, примерно, худощавый. Моего возраста, лет сорока.
- Так тут на целый взвод! Ого, и пузырёк есть. Слушай, Миша, тебе если надо чего, ты не стесняйся. Помогу, чем смогу.
- Да чем ты поможешь? Нам вот два баллона ацетилена прислали на весь рейс, а один пустой. Труб на судне нет совсем, крепежа, капролона, резины. Провода обмоточного. А, потом поговорим. Время есть. Садись лучше, выпьем за знакомство.
- Разливай. – Павел уже успел сервировать стол, поставил стопки, выложил тарелки, принес хлеба, порезал закуску. - Да себе-то больше лей, ты что, краёв не видишь?
- Нет, Паша, не могу. У меня с Мастером моим такие отношения... Сразу во всех грехах обвинит. Так что я – символически. За знакомство!
- Вот это закуска! Из пеламиды?
- Нет, животики из скумбрии. Пеламида – вот она. Копчушка. Давай ещё по одной. Жалко, картошечки вареной нет.
- Организуем! Я своего Мастера позову, не возражаешь? А он уже команду на камбуз даст, мне туда неловко лезть... Алло? Григорьевич? Ты не хочешь двадцать капель перед обедом? Откуда? Да доктор с траулера принёс, ха-ха, полечиться, как знал что нам с тобой нужно. Заходи.
Через минуту вошёл капитан. Тоже наших лет, ну, чуть, может постарше.
– Олег!
- Михаил.
- С «Прокопенко»?- «Гарпунер Прокопенко» стоял с другого борта рефрижератора.
- Нет. С «Артека». Четвертый рейс уже судно в океане после капремонта. Поизносились. - Я разлил перцовку по рюмкам.
- Э-э! А себе?
- Да мне, Григорьевич, нельзя. Проблем у меня куча. Я – символически.
- Нет, это не годится. Спаивать нас приехал? Или ты с флотинспекции? А, Паша?
- Да нет, свой он. Просто расстроен парень. Беда у него. Но мы ему поможем. Насчет передачи судна - это точно?
- Точнее некуда. Загружаемся – и в Черное море, на Севастополь. Оттуда домой.
- Так что, Миша, наливай поровну, я тебя сейчас порадую.
Выпили, закусили.
- Хорошо!
– Так что вы там говорили насчёт Севастополя, не понял.
- Судно наше передаём в Севастопольское управление. Крымский экипаж приедет. Так что хорошему человеку можем помочь. Зови сюда своих орлов, я им кладовки открою, пусть порадуются.
Я выскочил на палубу, свистнул механиков и велел второму со сварщиком переезжать на «Днепровский лиман», и не с голыми руками.
Через десять минут Иван Федосович уже был у нас в каюте, вручил стармеху ещё два пузыря, поблагодарил за помощь, и Павел познакомил его с коллегой. Капитана позвали в радиорубку. Мы остались с Пашей вдвоём. Теперь он взялся разливать, понял, что от меня этого не дождёшься.
- Хорошие у тебя ребята. Давай за дружбу!
- Хорошие. Давай.
- Слушай, Миша. Ты чего кислый такой? Болит что-то?
- Да нет.
- Или дома что-то? Не больно ты радуешься нашей помощи.
- Да потому, что это всё мелочи. А беда у меня другая.
- Ну, поделись.
- У нас судно – одно из первых в серии. Тогда на испарители не эжектора ставили, рассольный и вакуумный, а электрические насосы. Замучились уже вакуумный вихревой насос разбирать, секции протачивать. Два дня поработает, опять вакуума нет. Вот и живем без воды, в душевые воду не подаём вообще. Мастер на меня бочку катит, и он прав. Толпа тоже на грани, вот-вот взорвётся.
- Так тебе нужен вакуумный насос, я правильно понял?
- Абсолютно.
- А если я тебе дам такой насос? Выпьешь со мной?
- Как свинья нажрусь. На радостях. Только откуда у тебя такой насос?
- А пойдём со мной.
И Павел повёл меня в кладовую запчастей и указал на маленький, изящный, окрашенный синей краской цвета электрИк, насосик.
- Подойдёт?
- Наш вдвое больше по размерам.
- Э-э, Миша. Мал золотник, да быстро крутится. Три тысячи оборотов. А твои?
- Тысячу семьсот пятьдесят.
- Ото ж. И сальники вала набивать не надо. Механические. Забирай, и пойдём, допьём бутылку.
- Паша! Пашенька, родной! Как тебя и благодарить, не знаю! – Я схватил насос под мышку, поцеловал его, и спрятал под куртку от чужих глаз.
- Сейчас, сейчас,.. сейчас вернусь, только насос отдам в надёжные руки. – Я разыскал на грузовой палубе Федосовича, который уже собирался перебираться на «Артек», дал ему насос, и сказал срочно ставить сварщика с токарем на переделку фундамента и обвязки. Потом вернулся в каюту стармеха.
– Наливай!
Насосик даренный создал такой вакуум, какой на «Артеке» с приёмки не видели. И опреснитель заварил! Он варил, и варил, как волшебный горшочек из сказки братьев Гримм, и заполнил за две недели все водяные цистерны судна.
Да здравствует дружба моряков! Какие же иногда бывают встречи!