То, что И.Л. Андроников предположил отцом поэта чеченского политика и военачальника Бейбулата Таймиева, известно от лермонтоведа В.А. Мануйлова. То же имя упомянуто и в статье И.Н. Толстого «Бедолага Мануйлов». Косвенным подтверждением также является рассказ академика РАЕН, ученого филолога и историка И.Ю. Алироева, встречавшегося с Андрониковым осенью 1959 года в Грозном. Сходная информация из разных источников воспринимается исследователями поводом присмотреться с её учетом не только к биографии, но и творчеству Лермонтова. Творчеству, ибо специалисты особо подчеркивают его автобиографичность у М.Ю. Лермонтова.
Интересен выход М.А. Вахидовой на ту же тему, как бы со встречного направления. Ей понадобилось объяснять иностранцам, кто такие эти русские, что называют себя чеченцами. Отсюда упоминание известных чеченцев в русской литературе, сопоставление менталитета, вопросы взаимовлияния культур. М.А. Вахидова обладает знанием русской художественной литературы и литературной критики; культуры, истории, традиций и менталитета народов Казахстана, Кавказа и других регионов, где жила, работала прежде или трудится сейчас. Она не могла не обратить внимание на пушкинского Бей-Булата, бывшего в 1811 году русским офицером; выход в ноябре того же года в отставку корпуса капитана Ю.П. Лермонтова; кончину обоих в 1831 году. При тщательной работе с материалами об Арсеньевых, Столыпиных, Хастатовых, друзьях поэта, его связях с Кавказом, Марьям Адыевна отметила слова Висковатова (одного из биографов поэта) о проектированном браке Юрия Петровича с Марией Михайловной. К ним оговорки тарханцев о замужестве Марии Арсеньевой «по горячке» и не любовной лихорадке, а «по страсти», что в те времена придавало смыслу несколько иной оттенок, чем сейчас. Что же касается творчества гениального поэта, то М.А. Вахидова его знает, как мало кто. Результаты оформились в ряд публикаций и книгу «Ужасная судьба отца и сына...». В них Лермонтов такой, каким она его почувствовала и прочла. С предполагаемым ею отцом поэта — Б. Таймиевым империя считалась. За его согласие принять подданство император пожаловал чином подпоручика, то есть, потомственным дворянством офицеру, его жене и детям. Но союз прерывался и был недолгим. В условиях продолжавшегося вытеснения и уничтожения горских племен Бейбулат Таймиев не стал предателем своего народа. М.А. Вахидова сознает, что понятия «могло быть» и «было» не тождественны. Она не скрывает дискуссионный характер своих публикаций, нехватку исторических документов по ряду аспектов и приглашает заинтересованных лиц восполнить пробелы. Исследователь с международной ученой степенью доктора философии в области культуры и искусства по нормам Оксфордской образовательной сети и Калифорнийского университета М.А. Вахидова надеется на культурный диалог с оппонентами. Способна понять и принять обоснованные возражения против конкретных её доводов. Не всюду находит адекватный отклик. В российском сегменте Всемирной паутины обнаружишь априорное неприятие её труда чаще, чем вдумчивую критику. Обывателям подброшен сарказм: «Чеченцы норовят присвоить русских классиков». При этом критики Вахидовой избегают навешивать известных домашних животных на самого И.Л. Андроникова. Тот остается в народной памяти любимым лермонтоведом. А серьёзные литературоведы и историки ценят в исследованиях Марьям Вахидовой важный для нашей страны взгляд на русско-чеченские отношения с точки, противоположной сложившимся в 90-х годах официозу и стереотипам.
С этой же позиции участники конференции спросили её, соответствовало ли отношение Бейбулата Таймиева к юной Марии Арсеньевой чеченским традициям и кодексу чести Къонахалла? Были и другие высказывания, ориентирующие на поиск дополнительных источников и оценку доводов, обратных её выводам. Среди тех, кто коснулся указанной темы, выделяю два выступления Председателя Парламента Чеченской Республики Д.Б. Абдурахманова. Он четко изложил личную, жителей и руководства республики оценку Лермонтова, как сына великого русского народа, певца Кавказа, чьи философские и личные мотивы в творчестве ознаменовали новый расцвет русской литературы. «Если начнём сегодня делить и перетягивать, кому из 187 народов принадлежит Лермонтов, мы через десяток лет и до миллиардного Китая доберемся»,- прозвучало в его приветствии участникам конференции. Говоря о противодействии попыткам реанимировать идеи нацистского толка на современной Украине, он напомнил, как в 30-40- годы чеченцы и ингуши приняли 70 тысяч беженцев с её территории и никто из тех не умер от голода. Упомянул о земляках, сражавшихся во время ВОВ на Украине, в том числе о трёх чеченцах, ставших там Героями Советского Союза. Тому же направлению мысли спикера Парламента соответствовало его пожелание Вахидовой продолжать исследования и обоснование своей точки зрения, доказывающей, по его мнению, восприятие и уважение Лермонтова жителями республики. Дукуваха Баштаевич знал то, что я уяснил не сразу: сделанное к тому времени М.А. Вахидовой — это часть ведущегося ею масштабного исследования взаимного влияния культур. В условиях чрезвычайной занятости другими служебными и общественными делами Абдурахманов Д.Б. не только поддерживал, но принимал непосредственное участие и в этой работе. Второе выступление раскрывало его понимание объединяющей роли русской культуры, неприятие теории и практики противопоставления чеченцев русскому и другим народам. Видеозапись в YouТube сохранила речь и облик Дукувахи Баштаевича Абдурахманова у трибуны конференции. Болезнь унесла эту незаурядную личность из жизни 29 июня 2015 г. Светлая ему память. Недавно в телефонном разговоре с одаренным современным поэтом Вихровым Григорием Ивановичем упросил прочесть его ещё не опубликованные строки об Абдурахманове. Почувствовал их верность и сходство с моим впечатлением. Такие люди, как Д.Б. Абдурахманов, не уходят бесследно.
Вопрос о происхождении Лермонтова не отношу к волнующим меня. Доверяю выводам генетиков: все, ныне живущие, есть потомки родственников 150-тысячелетней давности. Иметь бы побольше сведений о родителях младенца Михаила. Но судьба отвела его матушке короткий срок на воспитание сына. Отцу — считайте, как угодно. Характер, навыки, знания и взгляды формировали другие люди. Главное — миру явился гений. Мне интереснее было наблюдать саму дискуссию. Из неё вывел следующее:
1. Если Захаров сообщил миру о распущенности «великой грешницы» Марии Арсеньевой, то антитеза ему в трудах Вахидовой: поэт — плод единственной любви его матери.
2. Публикации и выступления М.А. Вахидовой стали дополнительным фактором всплеска интереса к Лермонтову и его творчеству на фоне 200-летнего юбилея. И не только на Северном Кавказе России или в Закавказье. Полезен также её урок нового, не зашоренного стереотипами, прочтения произведений Лермонтова. Не суть важно, как это прочтение встречено в среде литераторов и критиков: с одобрением ли, недоверием или откровенной неприязнью. Оно активировало мысль искателей и заодно выявило ряд ещё непонятых пробелов в описании короткой жизни гениального поэта.
3. Творческая личность Михаила Юрьевича Лермонтова для меня многомерна. В произведениях о Москве и Подмосковье, Тарханах, природе средней полосы, набросках образов крестьян или бытовых сцен в поместьях,- в нём чувствуется сын центральной России. В творчестве о Кавказе - он сын его синих гор, брат тех, кто ощущает этот край сладкой песней отчизны. В драматургии и прозе — участник и зритель событий глазами персонажей. Полагаю методологически некорректным отождествлять автора с героями его произведений, а их персонажи - с реальными людьми, включая прототипы. Удивительно, но в Лермонтовиане полно творений, игнорирующих то, что считалось аксиомой. Марьям Вахидова понимает это и в исследованиях об А. Чеченском, Б. Шамурзаеве, П. Захарове, Б. Таймиеве и других стремится использовать обширный исторический и краеведческий материал. Не берусь утверждать категорично, но думаю, недостает молодых соратников. Возможно из других сфер науки и ремесла.
4. Биологи давно подметили противоречивость эволюции человеческого интеллекта. Из универсального индивидуального он перетекает в коллективный. А в коллективном сознании эстетика художественного превалирует над научным знанием. Груды фолиантов первоисточников о реальном Петре I не затеняют яркий образ Петра Великого из талантливых произведений литературы, кино и изобразительного искусства. Похожая ситуация с Лермонтовым. Куда от этого деться? Конечно, не в наукообразное поношение эстетики. Появится исторически добротное и честное описание жизни поэта — родятся и достойные его памяти художественные произведения. Они и вытеснят из культурного поля как талантливые, но основанные на въевшейся лжи, так и поделки, опошляющие М.Ю. Лермонтова..
Пора вернуть повествование к профессору Очману, как формальному оппоненту в дискуссии с Вахидовой. Александр Владимирович добросовестно перечислил авторов разных версий отцовства, обратил внимание на недоказуемость мгновенной влюбленности юной Марии в Бейбулата Таймиева и зачитал свидетельство о крещении Лермонтова. Затем повторил свой ранее опубликованный отклик: дескать, позицию Вахидовой не разделяю, но отдаю должное её настойчивости в исследованиях и отстаивании своей точки зрения.
Несложно было предвидеть сходное заключение профессора в дискуссии по обстоятельствам гибели поэта, если бы я направил представление книги «Оправдание Лермонтову» в заезженную колею типовых презентаций. Ситуация обусловила другое. Все участники и гости конференции получили, но вряд ли успели прочесть нашу книгу. При этом большая их часть давно знала дуэльную версию А.В. Очмана по его статьям, книгам, выступлениям в разном качестве и на обсуждениях в различном формате. Чтобы быть услышанным и понятым, я должен был опираться на эту осведомленность участников конференции. Пришлось отдать дискуссионную часть своего выступления предметной критике домыслов версии А.В. Очмана. Причину дуэли он усматривает в сочетании ряда факторов с бытовой подоплёкой. Перечня конкретных факторов и анализа их причинно-следственной связи с трагедией в публикациях профессора нет. В изложении обстоятельств заметно стремление преувеличить личные достоинства Н. Мартынова в противопоставление Лермонтову, художественное дарование которого сочеталось с якобы зловредным характером. Под эту стержневую идею виновником трагедии выставлен Лермонтов. В тесном кругу друзей, развлекавшихся в Пятигорске, он будто столь страшно оскорбил своего товарища с ранней юности Мартынова, что осознав, отказался стрелять сам и согласился быть убитым на дуэли из трех выстрелов. Но, уже под дулом пистолета Лермонтов, вследствие своего скверного характера, опять оскорбил Мартынова. Обозвал его дураком. Не стерпел друг Мартынов. Повернул пистолет курком на сторону «по-французски» (так обычно, по мнению А.В. Очмана, поступали все «в условиях скопления врага»), и выстрелил. Попал, однако, не в «скопление» секундантов и возможных зевак в кустах, а в правое подреберье соперника. Здесь круглая пуля обрела несвойственную ей деривацию и, «срикошетив от реберного хряща, пробила оба легких...». Лермонтов, проявивший свой не вполне раскрывшийся талант всего в нескольких произведениях, был к моменту гибели малоизвестным. На его похоронах «ни разу не прозвучало слово «поэт». Мартынов же, получивший прекрасное воспитание и образование, был человеком обходительным и добродушным. Носил в то время, «как и положено, форму Гребенского казачьего полка», то есть, не давал повода насмешкам. Основа этого описания извлечена из непостижимого лабиринта переменчивой памяти самозваного «секунданта» А.И. Васильчикова. Набор изложенных доводов профессора кочует из публикации в публикацию. Для его опровержения мне не понадобилось оперировать понятиями из специальных сфер знания. Ограничился неоспоримыми историческими материалами, известными и доступными любым исследователям.
Моё выступление не было неожиданным для А.В. Очмана. За полтора месяца до конференции он участвовал в составлении её программы, согласно которой в дискуссии с ним я указан первым выступающим. За две недели до открытия конференции я представил в оргкомитет набросок текста выступления и в дальнейшем придерживался его. Не требовало много времени и прочтение нашей книги «Оправдание Лермонтову» объемом 9 условных печатных листов. Разве что предстояло осмыслить десяток доводов, обойденных прежде вниманием и опровергающих дуэльную версию гибели гениального поэта. Лермонтоведу и это не могло быть сложным. Всё же к дискуссии А.В. Очман оказался неготов. По привычке полемиста заявил, что у него есть ответы на мои конкретные критические замечания, но их так и не озвучил. Далее напомнил о 20-летнем опыте исследования обстоятельств лермонтовской дуэли, сообщил о незыблемости своего о ней мнения и приступил к рассказу о многолетней эволюции описания трагедии разными авторами. Никакого отношения тот рассказ не имел ни к нашей книге, ни к моему выступлению. Своё же он завершил пояснением, что несомненным доказательством честной дуэли считает частное письмо А.И. Васильчикова от 30.07.1841 своему знакомому Ю.К. Арсеньеву.
Видеокамера зафиксировала это выступление. Его сочли непригодным для Сборника конференции ввиду явных признаков уклонения от дискуссии. Что же касается ролика на YouTube, то много ли находится желающих любоваться говорящими головами? За вычетом самих участников конференции из общего числа посетителей, всего несколько десятков интеллектуалов. В то же время редколлегии Сборника не хотелось оставлять в нём мой текст без ответа. Решение проблемы А.В. Очман нашел в направлении вдогонку конференции своей статьи о книге «Оправдание Лермонтову». Если обратитесь к статье в Сборнике или по указанной ниже ссылке, будьте снисходительны, уважаемый читатель. Профессор А.В. Очман умеет писать гораздо лучше. Но в этот раз ему пришлось перенести в статью общую тональность своего устного выступления и хоть что-то написать о нашей книге. Научной критики содержания книги и опровержения доводов моего выступления в статье не оказалось. Размышления по этому поводу оставляю для заключительной части «Галактики Лермонтовианы». Здесь отмечу несовпадение целей у оппонентов нашей дискуссии. Для меня главным был М.Ю. Лермонтов и справедливость в его оценке, для А.В. Очмана — сохранение своего имиджа лермонтоведа. Такое у меня сложилось мнение по прочтении его статьи. Статья получила название «Всё это было бы ..». Она опубликована на стр.575-583 Сборника конференции и доступна в портале Проза.ру на странице М.А. Вахидовой в составе материалов той же Лермонтовской конференции http://www.proza.ru/2014/10/26/1419. Черновой текст моего выступления тоже опубликован в Сборнике (стр.565-575), под заголовком «Презентация книги «Оправдание Лермонтову» и доступен в Проза.ру на странице М.А. Вахидовой http://www.proza.ru/2014/10/26/1427,
где редколлегия дала ему название: «В ответ на полемику по книге». Пара опечаток в обоих форматах не искажают существо моего выступления. Если читателю этих строк не знакомы упомянутые выше публикации, то желательно их посмотреть до перехода к следующей части «Галактики Лермонтовианы».
На снимке, предваряющем текст, слева — направо: Марьям Адыевна Вахидова, Дукуваха Баштаевич Абдурахманов, Александр Владимирович Очман. (фото Юрия Юрьевича Чёрного).