Посвящается всем, кто терял надежду
Как столкновение на перекрестке,
Где миг за вечность,
А жизнь и смерть лишь наблюдают
За нашей встречей,
Мы обретаем себе подобных,
Родных душою,
Пересекая свою судьбу
С чужой судьбою.
Там, за окном - Москва, своевольная и милосердная безудержно погружается в сумерки - время, когда Небеса слышат нас. А здесь, в тиши рабочего кабинета, лишь настольная лампа под зеленым абажуром остается на страже света. Перед глазами белый экран компьютера - чистый лист виртуальной бумаги, который ждет встречи с росписью строк.
Я расскажу историю, где война и повседневная суета, любовь и страх, кровь и беспечность, все переплелось в один тугой узел судьбы.
С чего же всё началось? Пожалуй, с желания, иногда тихого и неясного, а порой требовательного и властного импульса, заставляющего нас действовать.
Желание жить, желание быть, желание знать…
Я захотела знать. Заново открыть для себя современную Россию, некогда страну моего детства, а сейчас могущественную и, одновременно, смиренную перед мировой толпой Незнакомку. Она просто позвала и я вернулась домой после очень долгого отсутствия. А может пришло время отдать свой дочерний долг...
Именно так родился проект «Статус Россия. От Москвы до Сахалина». Как и Антон Павлович Чехов, я решила сама проехать «от Москвы до самых до окраин» и поведать всему миру об этом путешествии, полном удивительных встреч и неожиданных откровений.
По иронии судьбы первыми стали политики и государственные чиновники - миролюбивые хищники, большие и малые. Нельзя понять Россию, не познакомившись с её наименее яркими, в привычных серых костюмах, но столь влиятельными представителями. Одна из встреч в Общественной Палате РФ, особенно запомнилась.
- У меня есть 15 минут на интервью, потом встреча с мэром - чеканя слова и пристально глядя мне в глаза, сказал сурьёзный господин с насупленными бровями и залихватским галстуком.
- Этого более, чем достаточно - вежливо ответила я.
Проговорив два часа о России, мировом кризисе, правах без обязательств, тирании свободы, демографической и прочей политике, мы перешли к сути:
- А тебе этот проект зачем, платит кто? - с вызовом спросило должностное лицо.
- Я за все плачу. «Увы, мне увы!» - без всякого вызова ответила я.
- Диана, ты еще и платишь за это?! Ты с головой совсем не дружишь. Россия сейчас далеко не лучшая тема. Ты же стратег, в чём твой резон?
- Так других желающих платить не нашлось! Все только наблюдают. А я хочу о России рассказать, о людях, без чернухи и подмигиваний, чем не резон? Надоело всякий бред о себе слушать - это вредно для здоровья. Да, мы сильные и мудрые, все стерпим, но уже мутит от этого ментального онанизма на тему «Россия и не-Партнеры». Сколько же можно «в ответном» режиме работать? Хватит. На режим «опережения» давно пора перейти. Вот увижу всю страну своими глазами, соберу материал для аналитики и реконструкции репутации, к которой так фривольно относятся и сделаю классный проект. Ну, а там видно будет, может встречу себе подобных…
...Очередным этапом проекта была Чеченская Республика. Я уже собралась было летать в Чечню, как вдруг звонит Наталья Бахматова, чемпион РФ по большому теннису в инвалидных колясках:
- Диана, есть такой Юра Корягин, беда с ним случилась, попал под артобстрел в Горловке, на Донбассе. Молодой совсем, потерял обе ноги, тяжелая травма паха, сейчас в Москве на лечении. Может помочь чем-то сможете, людей правильных подключить?
- Наталья, на днях улетаю в Грозный, но в любом случае перед отъездом встречусь с Юрой, поговорим и что-нибудь придумаем…
…В маленькой и очень уютной комнате было людно. Но Юру я увидела сразу в самом дальнем углу, на диване. Его глаза - наотмашь да по душе.
Началась обычная суета. Чай, кофе, разговоры о чем-то общем, кивания головой, как знак согласия, и движения рук, как продолжение мыслей. Мы с Юрой исполняли обычный танец словесной вежливости про погоду, жизнь и прочее, как вдруг:
- Юра, я хочу написать про тебя книгу, ты не против? - сказал кто-то моим голосом.
- Не против. А кому это интересно? - удивление в глазах.
- Нам, всем. Мы должны знать про войну, которой вроде как и нет! - и тут, обычно неведомый мне страх накатил и сразу схлынул, а потом какая-то мысль про ответственность засуетилась в голове, - я завтра улетаю в Грозный, как вернусь сразу приступим. Идёт?
- Ну, хорошо, - недоумение в голосе и долгий внимательный взгляд.
Как порой удивительна жизнь, какие-то несколько фраз и всё меняется, выбор сделан…
…Юра сидит напротив в инвалидном кресле, я на диванчике. Глаза в глаза. С недоумением понимаю, что не испытываю к нему жалости, как обычно бывает при виде людей в инвалидных колясках. Сейчас мне придется задавать вопросы, которые разбередят пережитый им кошмар. Мне очень жаль, но другого пути нет.
- Юр, а что думаешь сейчас о себе, о жизни своей?
- Сейчас, если честно, мыслей никаких нет. Я даже не представляю чем я смогу заниматься, да и желания уже особого нет. Я не вижу себя, я инвалид, а мне всего 27. Знаешь, я не хочу быть таким и очень сожалею, что тогда выжил, очень! На хрен? Я не понимаю.
- Я не знаю, но уверена, что в этом должен быть смысл.
- Диана, какой? Понимаешь, вся проблема в том, что я все помню, я все видел и ноги свои раздолбанные, все. Жутко это!
- Ты вообще не терял сознание?
- Нет.
- Расскажи о том дне, можешь?
- Могу...Мы после вчерашнего обстрела восстановили электричество и отопление. Это был конец рабочего дня 15.45. Закончили работать и разошлись, ребятам в эту сторону, а мне в другую. Я помню, как закрыл ЖЭК, он в подвальном помещении, иду себе вдоль дома и думаю: « Маме сейчас позвоню». Набрал ее и говорю: « Мама, я иду домой!» - и только я сказал «домой», хлоп! И я ни черта не понял, перед глазами пелена, пыль такая, сажа, запах жуткий, неприятный. Точно знаю, что уже прошел эти окна и вдруг меня обратно метров на десять. Ничего не пойму! Я лежу, одна рука с телефоном вытянута и вижу, что экран треснул. Поворачиваю голову, смотрю вниз на свои ноги, а тут фарш самый натуральный. Ногу правую я не видел, кровь била фонтаном, только тогда я понял, что мне очень больно. И такой дикий крик: «Мама, мама, помоги!» Все. Дальше просто крик. Людей понабежало, стоят и смотрят, достали телефоны и фотографируют меня. Я их прошу: «Помогите!» - а они мне: «А чем мы тебе поможем?» Тут выходит из подъезда бабушка, подходит ко мне, телефончик из руки «клоц» и пошла. Просто забрала телефон и ушла. Потом подошли ополченцы, сфотографировали меня и тоже ушли. Помощи они никакой мне не оказали. А когда вся эта толпа стояла и смотрела на меня, щелкала фотки на мобильники, я поднял глаза к Богу и спросил: «За что?»
- Это жесть!
- Хоть бы вырубился, так нет ведь. Только минуты за две до приезда в больницу, я, кажется, отключился, а может и нет. Я видел этот коридор и маленький белый прямоугольник в конце. Себя не видел, вокруг все черное, но ощущал, как плавно плыву туда, в ту сторону, к этому свету и вот-вот сейчас дотронусь… а тут слышу, как открываются задние двери машины и меня - на каталку. Очнулся в реанимации, уже после операции, она длилась пять с половиной часов. Врачи мне всего пять процентов на жизнь давали. Металла, осколков вытащили немеряно. А знакомые сказали, что сквозь меня огромные дыры в асфальте были выдраны. В общем, изрешетило не кисло так.
- Умирать не страшно было?
- А там нет страха, нет боли, там хорошо. И вот это чувство, оно такое едкое, оно впивается в тебя, с ним теперь тяжело расстаться.
- Значит здесь сложнее?
- Да… и хрен его знает зачем все это!
- Дальше новая жизнь. Ты же не знаешь, что там будет.
- Ну, не знаю.
- Юра, каждый раз, когда я чувствую, что уже очень устала от жизни, я представляю, как будет обломно, если впереди ждет что-то реально интересное, а меня уже не будет. Так может стоит еще пожить?
- Ты думаешь?
- Я в этом уверена...