Рог Демона. Часть III, финальная. Главы 16-23

Глава 16. Выпускные грамоты


Геллия спала беспокойно, но проснулась счастливая: ей приснился маленький домик у подножия Пятнистых Гор, в котором она жила с Герреном и тремя детьми. Некоторое время ей казалось, что она еще там, но потом она с сожалением отметила, что все-таки лежит в кровати комнаты номер четырнадцать, а не на супружеском ложе четы Моргансенов.

Все утро и весь день она посвятила тому, что валялась на покрывале с книгой, дважды прерываясь на еду. К вечеру начала собираться на праздник.

Геллия, удивляясь собственной смелости, надела изумрудное платье и обнаружила, что оно едва прикрывает колени. «Ладно, Анетта и покороче носила», – попыталась она успокоить себя, хотя, пожалуй, Анетта вряд ли могла бы считаться образцом вкуса и уместных нарядов. В изумрудном платье не было ничего вульгарного, но Геллия все-таки чувствовала себя неуютно: такое короткое она, наверное, только в детстве надевала.

Решительно задвинув сомнения подальше, Геллия красиво заколола волосы, надела украшения с хризопразами, золотые туфельки и поняла, что собралась слишком рано. Впрочем, не успела она решить, чем заняться, как в дверь постучал Геррен, тоже одевшийся раньше времени.

 – Ого, – только и сказала Геллия, увидев его. Геррена было не узнать: он надел изумительный костюм темно-зеленого цвета и белоснежную рубашку, а на шею повязал шелковое кашне. Волосы были аккуратно зачесаны, завязаны на затылке и, по-видимому, натерты каким-то составом, потому что блестели, как лакированное дерево. Усы и бородка были подстрижены и причесаны.

 – Да ты сам на себя не похож, – проговорила Геллия, немного оправившись от потрясения, – просто герой-любовник.

 – Тогда ты – героиня, – парировал он, оглядывая ее с ног до головы, – никогда не видел тебя в таком коротком платье!

 – Ты разочарован? – быстро спросила Геллия, надеясь, что он не расслышал страха в ее голосе.

 – Отнюдь. Наоборот, жаль, что ты раньше таких платьев не носила!

Некоторое время они молча рассматривали друг друга, после чего Геллия предложила:

 – Может, зайдешь? Посидим – в ногах правды нет…

Разговор не клеился. Казалось, им было не узнать друг друга без обычной покрытой пылью дорожной одежды и оружия в ножнах; они не узнавали сами себя в этих нарядных и красивых выпускниках.

 – Думаю, можно идти, – наконец сказал Геррен, посмотрев на часы, и предложил Геллии руку.

Когда они появились на лестнице, раздался рев голосов. Зал был полон – казалось, все те, кто вчера праздновал свадьбу Верди и Ликса, теперь были здесь в ожидании вручения грамот.

 – И это Цинг называет «небольшим праздником»? – шепотом возмутилась Геллия.

 – Он называет это «праздником по обычному сценарию», – так же шепотом поправил Геррен.

Когда Геррен вел ее к месту, где стояли Цинг и Лагенн, она ощутила то, чего раньше никогда не ощущала рядом с ним – ревность. Она знала, что глаза всех присутствующих обращены к ним и что все девушки наверняка восхищаются тем, как красив сегодня Геррен. «Не забывайте замечать и то, что с ним под руку иду я», – с удивлением заметила она собственную мысль.

 – Поприветствуем наших выпускников! – провозгласил Цинг, когда друзья подошли к нему и Лагенн. – Госпожа Геллия Хантерглом! Господин Геррен Моргансен!

Присутствующие разразились приветственными криками. Незаметно оглядев гостей, Геллия заметила Верди под руку с Ликсом и Сеткета в невиданном доселе светлом костюме, сбавившем профессору едва ли не полтора десятка лет.

 – Прошу Геллию и Геррена подойти к нам, – пригласил Цинг. Когда друзья приблизились, то увидели, что директор держит длинный узкий бархатный чехол, а Лагенн – меч в расшитых ножнах. Кроме того, у обоих в руках были большие листы пергамента.

Зал стих, и все внимательно следили за выпускниками и директором. Геллия почувствовала себя очень неуютно и машинально одернула юбку.

 – Не нервничай, – шепнул ей Геррен, – все хорошо.

И сжал ей руку. Геллии действительно стало спокойнее.

 – Геллия и Геррен – способные, талантливые ученики, – начал Цинг, – они были выбраны Братством Химеры для выполнения важной миссии. И доказали, что способны принимать решения, нести ответственность, а значит – носить атрибуты с честью. По заверениям профессоров, Геллия – одна из самых талантливых фехтовальщиц за всю историю школы Талантук, а Геррен – подающий большие надежды маг. Они уже доказали, что самостоятельны, и сегодня мы подтвердим это официально.

Он перевел дыхание и провозгласил:

 – Геррен Моргансен, я вручаю тебе Жезл Концентрации, дабы твоя магическая сила, призванная служить добру, никогда не рассеивалась!

Лагенн своим прохладным голосом подхватила:

 – Геллия Хантерглом, я вручаю тебе этот меч, чтобы, став продолжением твоей руки, он карал зло, не ведая пощады.

Друзья с поклонами и благодарностью приняли грамоты и атрибуты.

 – Вместе вы сможете все, – добавил Цинг, – ибо в единстве ваша сила. Используйте ее правильно.

На несколько мгновений стало тихо, а потом зал взорвался радостными криками и приветствиями.

Первыми поздравить выпускников подошли Верди и Ликс. Пока Верди обнималась с Геллией, Ликс говорил, пожимая руку Геррену:

 – А Цинг прав, земля меня побери! Вы действительно единое целое. Не упусти ее!

После этого наставления Ликс отцепил свою жену от Геллии и под руку с ней прошествовал к праздничному столу.

Ужин прошел весело, хотя Геллия и Геррен, усаженные во главу стола, чувствовали себя там немного неуютно. Ежеминутно звучали тосты, звенели бокалы, раздавался смех и радостные возгласы.

 – Да ладно тебе, не так все и плохо, – сказал Геррен Геллии на ухо, увидев ее задумчивое выражение лица.

 – Нет-нет, конечно, нет. Все отлично, – поспешно ответила она. Последние несколько минут она старательно выгоняла из головы ассоциации между вчерашней свадьбой, когда во главе стола сидели молодожены, и тем, где и с кем сейчас сидела она сама.

Цинг объявил танцы. К радости собравшихся, в зале опять появились музыканты. Геллия думала, что открывать вечер будут они с Герреном, но оказалось, что все немного не так: каждый из выпускников должен был танцевать с кем-то из преподавателей, исключая директора. Геррен, зная об этом, пригласил Меган Филлс, а к Геллии с учтивым поклоном приблизился Сеткет:

 – Вы позволите?

 – Разумеется, профессор, – она приняла поданную ей руку и поднялась.

Сеткет вывел ее на паркет; напротив них расположились Геррен и Филлс. Зазвучала торжественная музыка, и Сеткет, подняв Геллию на вытянутых руках, покружил ее в воздухе, поставил и, не дав ей опомниться, повел в танце. Танцевал он хорошо – это знала вся школа – но сейчас просто превзошел себя. Краем глаза Геллия видела, что Геррен и Филлс делают те же фигуры, но в зеркальном отражении. «Хорошо, что мне достался такой опытный танцор», – про себя порадовалась Геллия, представляя, как бы она выглядела, если бы и партнер не знал танца.

Мелодия завершилась несколькими величественными аккордами; Сеткет на мгновение прижал Геллию к груди, но сразу же отстранился и поцеловал ей руку. Геррен ограничился тем, что коротко поклонился своей партнерше и проводил ее к столу. В свою очередь, Сеткет тоже отвел Геллию к ее креслу и, когда она села, тихо сказал, наклонившись к ее уху:

 – Я хочу, чтобы Вы знали, Геллия: Талантук много потеряет в моих глазах, когда Вы его покинете. Я всегда буду ждать Вас.

 – Но, профессор, – пробормотала она, поднимая на него глаза, – я думала, Вы и профессор Филлс…

 – Меган? Моя прекрасная партнерша по танцам, – сухо рассмеялся химик, – не более того.

В этот момент подошел Геррен; Сеткет сухо раскланялся с ним и удалился.

 – Что, он опять к тебе приставал? – садясь, спросил Геррен.

 – Вроде того, – ответила Геллия, глядя химику вслед.

 – И ты согласилась? – уточнил Геррен, подозрительно уставившись на нее своими пронзительно-голубыми глазами.

 – Что?! – Геллия даже подскочила на кресле. Геррен расхохотался.

 – Ну ты и гад, – беззлобно заметила Геллия, – я уж думала, ты серьезно…

В ответ Геррен только фыркнул и пригласил ее танцевать.

Меч и Жезл концентрации надолго заняли места своих хозяев во главе стола: Геллия и Геррен почти не садились. Весь вечер они кружились среди других пар, подчиняясь ритму мелодий – то медленному, то быстрому. Когда в окно заглянула ночь, Геррен шепнул:

 – Мы уже не в центре внимания. Пойдем, – и за руку потянул куда-то Геллию.

 – Куда ты меня ведешь? – спросила она.

 – Увидишь, – таинственно ответил он.

Они поднялись по лестнице – сначала по общей до Жилых комнат, потом по винтовой в библиотеку.

 – Ты почитать на ночь решил? – съязвила Геллия.

 – Потерпи минутку и все увидишь, – повторил Геррен, подходя к одному из шкафов.

Геррен запустил руку за ряд книг на одной из полок. Раздался щелчок, и шкаф отъехал в сторону. Геллия ахнула; Геррен сделал жест, приглашая ее идти за ним в открывшийся проход.

Коридор был узкий и совершенно темный; Геррен пробормотал заклинание, и вспыхнул магический свет. Геллия увидела, что коридор короткий и заканчивается стеной с опертой на нее приставной лестницей. За спиной у Геллии шкаф с механическим звуком вернулся на место.

 Расстояние между стенами было столь мало, что приходилось пробираться боком. Геррен поднялся по шатким перекладинам лестницы, откинул крышку люка, располагавшегося над ней, и взглянул вниз:

 – Забирайся ко мне!

Геллия не без некоторых колебаний и трудностей последовала за ним и оказалась на крыше Талантука.

 – Ничего себе! – воскликнула она. – Я даже не знала, что сюда можно попасть!

 – Это еще не все, – осторожно, чтобы не шуметь, они подошли к небольшой надстройке. Геррен произнес формулу Отмычки и, предложив Геллии подождать снаружи, скрылся за дверью.

Спустя несколько минут он вышел оттуда с ворохом вещей: в руках у него было несколько покрывал, плащ на теплой подкладке, бутылочка ягодного вина и два хрустальных бокала.

 – Я хочу провести остаток этого вечера наедине с тобой, – заявил Геррен, ногой закрывая за собой дверь, – нас скоро хватятся и начнут искать, но, думаю, минут сорок у нас есть.

Он расстелил покрывала, и Геллия села, сбросив туфли и подобрав под себя ноги. Геррен укрыл ее плащом, разлил вино и сел рядом.

 – Я счастлив, что в такой день я рядом с тобой, – сказал он, – и хочу сделать тебе небольшой подарок на память.

Он вытащил из кармана маленькое серебряное колечко и надел Геллии на мизинец.

 – Это кольцо носила моя сестра Марена.

 – Спасибо, – ответила Геллия, – я буду беречь его.

Потом, отставив бокал в сторону, набралась храбрости и добавила:

 – Я тоже хочу сделать тебе памятный подарок, – и, не давая себе времени испугаться или передумать, она придвинулась к Геррену и поцеловала его.

В этот раз все было совсем не так, как в предыдущий. На этот раз Геррен оторопел, сразу не сообразив, что происходит. Впрочем, он быстро опомнился и ответил на поцелуй со всей любовью, которую – теперь Геллия знала точно – он так долго скрывал.

Но она не хотела его любви – по крайней мере, сейчас. Впереди были поиски оставшихся артефактов и все сопряженные с этим опасности. Геллия знала, что, если позволит себе окунуться с головой в роман, то уже не сможет идти дальше как воин. И все это она сказала Геррену, когда закончился поцелуй.

 – Это твое право, – тихо ответил он и вновь взял бокал.

Скоро – им обоим показалось, что слишком скоро – снизу раздались голоса, зовущие их по именам.

 – Пора, – сказал Геррен, помогая Геллии подняться. Он спрятал покрывала, плащ, вино и бокалы внутрь надстройки и вытащил веревочную лестницу.

 – Что? Разве мы не … ? – начала Геллия.

 – Через библиотеку идти нельзя. Если мы отодвинем шкаф и вылезем, начнутся разговоры.

 – Как нам тогда поступить?

 – Мы должны быть в своих комнатах, переодетые в домашнее, и выйти с заспанным видом. Уверять, что уже легли спать.

 – И как мы туда попадем? – подозрительно спросила Геллия.

 – По водостокам, конечно, – невозмутимо ответил Геррен, прилаживая лестницу.

Через несколько минут Геллия, одетая в халат, зевающая и жмурящаяся на свет, открыла дверь и принялась уверять Верди, что уже легла спать и совершенно не из-за чего было поднимать такой шум.

 – Э-э… ну ладно, спокойной ночи, – Верди явно была в недоумении, но спорить не стала.

Геллия захлопнула дверь и помчалась на балкон.

 – Быстрее! Сейчас к тебе постучат! – сказала она Геррену, который сматывал веревочную лестницу. Геррен немного задержался, пытаясь поцеловать Геллию, но она увернулась, и его губы коснулись только ее волос. Он вздохнул и исчез. Через минуту Геллия услышала его заспанный голос у двери комнаты номер двенадцать.


Глава 17. Алая Река


Когда на следующий день Геллия спустилась в холл, Геррен уже ждал ее. Она с тревогой всматривалась в его лицо, но он как ни в чем не бывало заметил:

 – Мы славно отдохнули, пора в путь!

Геллия мысленно вздохнула с облегчением: вчерашний поцелуй, казавшийся ей теперь верхом легкомыслия, ничего не изменил. По крайней мере, внешне.

 – Восход уже у дверей, – добавил Геррен.

 – К Цингу будем заходить? – спросила Геллия, поддерживая дружеский тон.

 – Я видел его несколько минут назад. Он просил держать его в курсе и пожелал нам удачи.

 – И только?

 – А что еще он должен был сказать? – удивился Геррен. – За то время, что мы в школе, кажется, все с ним обсудили.

 – Он ничего не сказал про тот дым?

 – Неужели тебя все еще это мучает? Цинг ведь просил не придавать этому значения.

 – Да так, просто вспомнилось, – уклончиво ответила Геллия, хотя таинственный дым не давал ей покоя.

Когда они вышли из школы, пошел сильный дождь. Восход, щипавший траву, увидел Геллию и принялся носиться перед школой, сложив крылья и задрав хвост. Геллия расхохоталась.

 – Хорошо, что уже не холодно и шубы можно не брать с собой, – заметил Геррен, надевая капюшон.

Цинг сказал, что все вещи можно оставить в школе: он перенесет их магией в академический корпус штаб-квартиры Братства Химеры, а потом вернет обратно. Геллия, надеясь, что очередной поход не очень затянется, взяла с собой минимум одежды, сделав упор на необходимые вещи вроде свитков для поиска артефактов.

Геллия подняла пегаса в воздух. Видимость была отвратительная, и лететь пришлось совсем низко. Вскоре, однако, они перестали понимать, где находятся, и еще через некоторое время поняли, что заблудились. Особенно обидно было заблудиться, учитывая, что они не знали, куда им нужно попасть.

 – Надо переждать! – крикнула Геллия, обернувшись. – Мы уже насквозь промокли, а Восход начинает уставать!

Пегас снизился еще больше, и недалеко впереди они увидели небольшую деревню.

Когда они приземлились, Геррен сказал:

 – Надо что-то делать с крыльями Восхода. Иначе нас немедленно объявят проклятыми колдунами и повесят на первом же суку.

Друзья закрепили свои атрибуты и все подозрительные на колдовство вещи на спине пегаса, и Геррен прочел формулу маскировки. Крылья пегаса, распавшись на отдельные видимые полосы, исчезли, и он превратился в простого вороного коня, хотя и очень рослого. Поддавшись внезапному порыву вдохновения, Геррен сотворил уздечку и пару мешков, выглядевших очень тяжелыми. К огромному неудовольствию Восхода, Геррен надел уздечку ему на голову, а мешки закрепил по бокам.

 – Если что, – пояснил Геррен, – мы – брат и сестра, везущие овощи на рынок.

 – Ты думаешь, кто-то в это поверит? – фыркнула Геллия.

 – Сейчас и узнаем, – Геррен взял Восход под уздцы и направился к ближайшему дому.

На стук выглянула неопрятного вида женщина, и Геррен, оставив Восхода Геллии, пустился в объяснения, что они с сестрой везли на рынок овощи, как вдруг налетел ветер и начался ливень, и они ужасно замерзли, вымокли и проголодались.

 – Вы брат и сестра? – подозрительно переводя взгляд с маленькой светловолосой Геллии на огромного брюнета Геррена, переспросила крестьянка.

 – Да, по маме, – складно врал Геррен, – отцы у нас разные.

 – Вот как? – женщина еще раз посмотрела на них, но все же добавила:

 – Ладно, ставьте коня в хлев – вон там, в углу – и заходите. Только не вздумайте в комнате наследить – вмиг выкину!

Друзья переглянулись, представляя себе, как крестьянка выкидывает за дверь воина и боевого мага.

Геллия повела Восхода в сарай, где его встретили приветливым мычанием две коровы, и целую четверть часа уговаривала остаться там. Кончилось тем, что подозрительная хозяйка заглянула, ворчливо спрашивая, почему Геллия возится столько времени. Та, извиняясь, наврала, что расседлывала и чистила коня и снимала с него мешки. Подоспевший на выручку Геррен исподтишка наколдовал картошку и показал ее хозяйке, после чего та успокоилась и позвала их в дом.

Друзья разулись в сенях и там же оставили мокрые плащи, повесив их на вбитый в стену гвоздь. Из комнаты уже доносился запах чего-то съестного, и они вошли внутрь.

Несмотря на неприглядный вид хозяйки, комната была убрана очень чисто и обставлена с некоторым вкусом. Сама хозяйка вытаскивала из печи горшок.

 – Есть особо нечего, уж не обессудьте, – сказала женщина, бросая на стол ложки, – но все лучше, чем голодными сидеть.

Она вынула из резной горки миски и плюхнула в каждую по два половника варева из горшка. Геллия принюхалась.

 – Овощная похлебка, – пришел ей на помощь Геррен, – вот спасибо, хозяюшка!

 – Ульрикой меня звать, – пробурчала она, хотя Геллия видела, что любезность Геррена и его щедро расточаемые улыбки уже начали действовать.

В похлебке помимо овощей – моркови, репы, картошки и брюквы – была еще и крупа, поэтому своими порциями друзья наелись как следует. После обеда они по просьбе Ульрики рассказали свою длинную вымышленную историю, а потом Геррен вызвался помочь по хозяйству и пошел колоть дрова, а Геллия принялась мыть посуду. Этим они окончательно покорили хозяйку. Ливень и не думал переставать, и Ульрика предложила им остаться на ночь. Друзьям достались лучшие места – на теплой печи.

Забравшись по лесенке, Геллия улеглась ногами к двери, а Геррен, наоборот, устроился к двери головой.

 – Лучше перевернись, – сказала Геллия.

 – Это еще зачем?

 – Разговаривать удобнее будет.

 – А ты спи, нечего болтать.

Геррен действительно был не расположен разговаривать, и вскоре они оба уснули.

Ульрика разбудила их очень рано – едва рассвело – и сообщила:

 – Сейчас будем есть. Дождь кончился, так что как раз поспеете на рынок до обеда. Все продадите и до темноты вернетесь домой.

Друзья поблагодарили ее за еду – на завтрак они получили по тарелке творога со сметаной – и заботу, и Геллия пошла за Восходом. К ее облегчению, пегас был на том же месте, где она его оставила. Коровам явно было грустно расставаться с новым соседом – они протяжно мычали, пока Геллия выводила Восхода из хлева. Сам же пегас встретил Геллию обиженным фырканьем.

 – Ну извини, – телепатически сказала она, пока Геррен разговорами отвлекал Ульрику, – ты что, предпочел бы спать в лесу под дождем?

Пегас снова фыркнул и ничего не ответил.

 – Я поняла, – кивнула Геллия, – ты решил в пику мне вести себя, как обычная лошадь. Зато на коров Ульрики ты явно произвел неизгладимое впечатление!

«Как и Геррен на их хозяйку», – добавила она, закрывая сознание. Она знала, что Геррен любит пускать в ход свое обаяние направо и налево, и сейчас наблюдала, как он любезничает с Ульрикой. Заметив, что его спутники готовы, Геррен с поклоном поцеловал Ульрике руку, окончательно смутив этим бедную женщину. Она даже не удивилась, что у крестьянина, которым он представился, такие великосветские манеры.

 – Тебе еще не надоело?.. – тихо спросила Геллия, делая вид, что ведет Восхода в поводу.

 – А разве это может надоесть? – Геррен сразу понял, что она имеет в виду.

 – Вот зачем это тебе? – сказала девушка после длинной паузы. Вопрос был скорее риторический, но Геррен ответил:

 – Я же мужчина. Мне нужно знать, что я в форме.

Геллия замолчала, понимая, что ведет себя глупо. Она сама не разрешала себе принять его любовь, но и не хотела, чтобы он оказывал знаки внимания кому-то еще.

Тем временем друзья дошли до леса. Пройдя еще немного и убедившись, что их никто не сможет увидеть с деревенской улицы или из окна, Геррен снял с Восхода уздечку и развеял заклинание маскировки.

 – Я понятия не имею, куда нам отправиться, – сказала Геллия.

 – У меня есть идеи, как это исправить, но для этого нам надо найти тихое, укромное место и поколдовать, – ответил Геррен.

Через полчаса искомое место было найдено. Восход улегся на траву посреди округлой поляны, а друзья расположились рядом, упираясь спинами в его теплый бок.

 – Вот теперь я чувствую себя на своем месте, – призналась Геллия, вытаскивая из сумки карту.

 – Я тоже, – сказал Геррен, нежно глядя на нее. Она смущенно покраснела и принялась расстилать карту.

Когда она закончила, Геррен придвинулся поближе к карте и принялся ворожить. Если сначала Геллия еще улавливала формулы, которые он бормотал, то потом он перешел на другой, недоступный ей уровень волшебства, и она перестала понимать, что он произносит. Вместо того чтобы следить за его действиями, она от нечего делать принялась смотреть по сторонам.

Геррен как раз заканчивал длинную формулу, как вдруг Геллия подскочила и бросилась к большому дереву, росшему на краю поляны.

 – Что там?

 – Я видела вспышку! – крикнула она. – И… здесь такой же след, как там, на озере.

 – За нами следят, – ответил Геррен мрачно, – надо стараться поменьше колдовать.

Вопреки собственному совету, он склонился над картой и снова принялся бормотать формулы.

 – Ничего, – наконец заключил он, поднимая голову, – ничего не получается.

 – Может, попробуем указатель? – наобум предложила Геллия.

 – Думаешь, из этого что-нибудь получится? – с сомнением протянул Геррен. – Попробовать-то, конечно, можно…

Геллия потянулась за сумкой и вытащила узкий атласный футляр цвета морской волны. Внутри лежала черная кованая металлическая стрелка. Геллия положила Компас Магии на ладонь и прочла по памяти заклинание.

Стрелка приподнялась над ее рукой и на несколько томительных мгновений зависла в воздухе, а потом стремительно спикировала к карте и пригвоздила ее к земле. Друзья наклонились.

Их худшие опасения сбылись. Указатель, слегка подрагивая, торчал посреди красного кружка, обозначавшего столицу – Кереншес.

 – Он все-таки унес лук в королевский замок, – тихо сказала Геллия, поднимая глаза на Геррена.

 – Побери его земля! – взорвался Геррен. – Из-под носа унес!

 – Не кипятись, это не поможет, – грустно заметила Геллия, – надо придумать, как нам попасть в замок.

 – Нам? За которыми кто-то следит? Которых Конгер знает в лицо как своих врагов? – фыркнул Геррен. – Проще тогда самим собрать себе по костру, забраться на них и поджечь. Меньше мучений.

 – Тем не менее, – неумолимо ответила Геллия, – Братство Химеры надеется на нас. Мы не можем подвести. Или ты предпочтешь быть уничтоженным сумасшедшей ведьмой?

 – Понятно, что нет, – проворчал Геррен, – в любом случае, сначала надо попасть в столицу. Желательно при этом умудриться сохранить инкогнито. А дальше… если бы не было этого Конгера, мы бы просто пробрались в оружейную прямо сквозь стену, забрали лук и исчезли.

 – Но он там есть, и наверняка король очень к нему прислушивается. Едва мы попытаемся показаться, как он сразу же арестует нас.
 – Не знаю… может, выдадим себя за каких-нибудь портных или еще кого? – предложил Геррен.
 – Сомневаюсь, что у нас это получится. Магическая маскировка не поможет, а на настоящих портных мы ну никак не похожи.
 – Ладно, – Геррен рывком поднялся на ноги, – давай двигаться, раз направление у нас есть.  Там на месте разберемся.

Пегас уже успел полностью восстановиться после переломов и летел очень быстро. Несколько часов они провели в воздухе, прежде чем внизу показались очертания большого и неровного темного круга, выделяющегося на фоне зеленых лугов и леса. Это была столица – Кереншес. Пегас немного снизился, и друзья увидели стоящее в отдалении предместье.

 – Это Алая Река, – прокричал Геррен сквозь ветер, – остановимся там.

 – Интересно, откуда такое название? – спросила Геллия, когда они приземлились в лесу рядом с деревней.

 – Когда-то здесь было поле боя, – ответил Геррен, – и речка, которая течет вон там, действительно стала алой.

Геллия сняла со спины Восхода сумку и сказала пегасу:

 – Спрячься и не показывайся. Мы же не хотим, чтобы тебя нашли?

Она могла обратиться к нему и телепатически, но именно сейчас ей хотелось поговорить с пегасом вслух. Восход слушал очень внимательно.

 – И, пожалуйста, будь начеку, я могу позвать тебя, когда понадобится.

Пегас тихонько фыркнул, потерся носом ей о плечо и, повернувшись, рысью скрылся в лесу. Геллия с тяжелым сердцем повернулась к Геррену:

 – Надо идти.

 – Да, – кивнул он, – и я должен тебя кое о чем предупредить. В этих местах очень не любят, когда незамужние девушки расхаживают одни или, тем более, в компании каких-то полулюдоедов вроде меня, – она услышала горечь в его голосе.

 – Мы же вроде брат и сестра? – улыбнулась она. Он покачал головой:

 – Ты видела, как на это отреагировала Ульрика. И я ее понимаю: ты – маленькая чистокровная девушка, а я…

Он отвернулся. Геллия подошла и положила руку ему на плечо.

 – Геррен, – тихо сказала она, – это совершенно не важно.

 – По мне за пять миль видно, что я людоед-полукровка, – завершил свою фразу Геррен, – в отцы я тебе не гожусь, поэтому придется тебе на время стать госпожой Моргансен.

Геллия едва не пошатнулась от горячей волны, прокатившейся по ее телу, и шума в ушах.

 – А как же браслеты и прочее?.. – только и смогла сказать она.

 – Об этом не беспокойся, – ответил Геррен и взмахнул руками. Появились два широких золотых браслета и расшитый золотом пояс. – Ваши ручки…

Он ловко надел браслеты ей на запястья и протянул ей пояс. Геллия дрожащими руками опоясала Геррена и упала без чувств.

 – Женщины! – проворчал Геррен, подхватив ее и укладывая на мох. – Даже фиктивная свадьба в лесу может лишить их рассудка!


Геллия пришла в себя через несколько минут. Ее названный муж сидел рядом, насвистывая свадебный гимн Сизых Холмов и жуя травинку.

 – Извини, – пробормотала Геллия, садясь и глядя в землю, – я… просто не ожидала… и переутомилась, наверное…

 – Не стоит так волноваться, – улыбнулся Геррен, – пока нас не благословит жрец Неба или хотя бы Цинг, ты не будешь привязана ко мне.

Геллия отвернулась, чтобы он не увидел, как вспыхнули ее щеки и не догадался, что именно этого – быть привязанной к нему – она хочет больше всего на свете.

 – Что ж, супруга, – произнес Геррен, улыбаясь и поднимаясь на ноги, – если Вы готовы, то нам нужно идти.

 – Конечно, супруг, – в тон ему ответила Геллия, – Ваше слово для меня – закон.

Взяв Геррена под руку, как полагается жене, Геллия гордо выпрямилась и позволила себе на мгновение поверить, что все это – правда, что она действительно стала Геллией Моргансен. Но только на мгновение.

Некоторое время спустя Геллия и Геррен оказались около единственного трактира Алой Реки, носившего гордое название «Королевская трапеза».

 – Зуб даю, король и на милю к этой дыре не подойдет, – фыркнул Геррен, – даже за большие деньги, – Геллия хихикнула и прошла в распахнутую фиктивным мужем дверь.

Звякнул надтреснутый дверной колокольчик, и друзья оказались в полутемном помещении. В тех лучах света, которые все же пробивались сквозь грязные окна, плавали облака пыли. За стойкой стояла неопрятная крестьянка, на вид ровесница Геллии или чуть младше, одетая в грубое темное платье и засаленный передник с претензией на белый цвет.

 – Что угодно господам? – проскрипела девица, слегка приседая в реверансе.

 – Мы с женой хотим снять комнату на несколько дней, – сказал Геррен, – плата вперед.

 – Одну минуту, – ответила девица, – я спрошу у господина Мерво, сдает ли он комнаты в это время года, – и она скрылась за маленькой дверцей.

 – «В это время года»? – удивилась Геллия. – Разве трактиры не круглый год работают?

 – Понятия не имею, – ответил Геррен.

Девица вернулась в сопровождении толстого, неприятного на вид мужчины. Он был так же неопрятен, как служанка, но глаза за стеклами пенсне сияли хитростью и умом и совсем не сочетались с его простонародной внешностью.

 – Мне очень жаль, господа, – с полупоклоном объявил он, – но свободных комнат в это время года нет.

 – Это еще что такое? – притворно рассердился Геррен. – Мы проделали долгий путь, моя жена утомлена и хочет отдохнуть…

 – Видите ли, – мягко прервал его Мерво, – в эти дни проходит большой праздник – королевская Неделя Единства. Знатные семейства съезжаются со всех концов Керентии и селятся во дворцах, а их слуги располагаются в предместьях. Все мои комнаты еще пять лет назад за крупную сумму арендовал герцог Кальдоре, и каждый год его слуги и компаньонки его супруги живут именно здесь. Герцог – один из самых знатных, богатых и влиятельных людей при дворе, а его супруга могла бы затмить красотой саму королеву. Кстати, госпожа, – Мерво поклонился в сторону Геллии, – очень похожа на светлую герцогиню Кальдоре.

 – Благодарю Вас, господин Мерво, – томно ответила Геллия, – но, право же, Вы сделали бы мне куда больший комплимент, позволив жить по соседству со слугами герцогской четы.

Мерво напрягся, пытаясь уловить издевку или насмешку в ее голосе, но ему это не удалось. Он ответил:

 – Если госпожа настаивает… Есть одна комната, очень маленькая, и, боюсь, господам придется заплатить за нее вдвое против обычной цены – сезон, видите ли…

 – Отлично, – быстро сказал Геррен, – сколько?

Мерво назвал цену. Геллия отвязала от пояса небольшой кошелек и высыпала на ладонь несколько золотых монет:

 – Этого хватит, чтобы обеспечить нам Ваше гостеприимство? – сумма была втрое больше той, которую назвал трактирщик. Мерво склонился так, что его голова оказалась ниже талии Геллии.

 – О, госпожа, – сказал он, – Вы так щедры. За эти деньги я предоставлю комнату в ваше распоряжение на неделю, а также обеспечу вас на тот же срок завтраком, обедом и ужином.

 – Замечательно, – улыбнулась Геллия, – спасибо. Надеюсь, Ваша работница покажет нам комнату?

 – Разумеется, – кивнул трактирщик, – Алли!

Неопрятная девушка поймала брошенную ей хозяином монету и пробурчала:

 – Извольте следовать за мной.

Они поднялись на последний этаж, под самую крышу, и девица вытащила из кармана фартука огромную связку ключей. Отцепив один, она вставила его в замочную скважину, не слишком почтительно присела в реверансе и удалилась. Геррен повернул ключ, и они вошли в комнату.

Комната была, пожалуй, чуть более опрятной, чем общий зал, но все-таки представляла собой гнетущее зрелище. Помещение было малюсенькое и скудно обставленное: кроме большой кровати с желтоватыми простынями и пыльным пологом, пары стульев да кривого стола ничего не было. Окно, кажется, не мыли никогда – по прозрачности оно мало отличалось от стен. Обои во многих местах отставали, а потолок был закопчен многими сотнями сальных свечей. Замок в двери держался еле-еле, и первым делом Геррен, убедившись, что нелюбезная служанка ушла, подправил его простеньким заклятьем Подмастерья. Заперев и подергав туда-сюда дверь, Геррен повернулся к Геллии.

 – Даааа, – протянула она, – такую мебель только на свалку. Посмотри, тут трещина! – она указала на столешницу. – Да и полог крысы поели. Погоди-ка…

Она замолчала, переводя взгляд с кровати на Геррена. Когда к ней вернулся голос, она испуганно проговорила:

 – У нас только одна кровать!

 – Разумеется, – пожал плечами Геррен, – я ведь не мог просить комнату с раздельными кроватями, представившись твоим мужем!

 – Но…

 – Я могу спать на полу, если ты об этом, – с прохладцей в голосе сказал Геррен.

 – Нет-нет, – быстро ответила Геллия, – я сама на полу лягу. Люблю, знаешь ли, на жестком спать.

Геррен снова пожал плечами и закатал рукава:

 – Ладно, поколдуем.

Повинуясь движениям его раскрытых ладоней, комната начала преображаться: исчезали пыль и грязь, обои приклеивались к стенам, и даже трещина в столешнице закрылась. Крысиный угол господина Мерво приобрел вполне жилой и даже уютный вид.

 – Ну вот, – Геррен опустил руки и удовлетворенно оглядел комнату, – чего не сделаешь ради супруги! Кстати, – добавил он, садясь на один из стульев, – теперь мы знаем, как нам попасть в замок.

 – И? – Геллия опустилась на соседний стул.

 – Касание Обмана, – ответил Геррен.

 – Да ты с ума сошел! – воскликнула Геллия, а через минуту, подумав, добавила:

 – Это гениально!

Так, сидя за столом в маленькой комнатушке, друзья разработали план, как проникнуть в королевскую оружейную.

Основная роль в плане отводилась снадобью Касание Обмана. Это зелье внешне не меняло ничего, но каждый в радиусе семи локтей начинал искренне верить в то, на что оно было заговорено. Сходство Геллии с герцогиней Кальдоре было на руку, так как в подобных случаях радиус действия увеличивался до десяти локтей. Друзья собирались проникнуть в замок или вместо герцогской четы, если успеют, или после нее. В последнем случае они должны были запереть настоящих Кальдоре в надежном месте. Дальше нужно было принять снадобье и под его защитой отправиться вместо герцога и его жены на королевский прием. Оказавшись в общем зале, друзья из него должны были попасть в королевскую оружейную башню, забрать лук Рупфеля и покинуть замок, наиболее вероятно, на спине Восхода.

Геллия покопалась в сумках. Все ингредиенты для снадобья у них были, и осталось только развести магический огонь и сварить состав, что для девушки было несложной задачей.

Час спустя она вылила снадобье в стеклянный флакон и закупорила пробкой:

 – Все. Осталось только увидеть настоящих Кальдоре и заговорить зелье.

 – Завтра узнаем у трактирщика, когда приезжают их светлости, – ответил Геррен, – а теперь пора спать. Уже поздно.

Он зевнул и скинул куртку. Геллия принялась стелить себе на полу.

 – Не передумала еще? – усмехнулся Геррен, наблюдая за ней. – Смотри, простудишься, и никакой эликсир не скроет твой кашель от короля! – и он в красках изобразил, как Геллия шмыгает и утирает нос рукавом. Вместо ответа она сердито посмотрела на него и улеглась. Геррен потушил свет и тоже лег, и вскоре Геллия услышала его размеренное сонное дыхание.

А вот ей самой не спалось. Снятое с постели одеяло было слишком слабым препятствием между ней и досками пола, по которым к тому же тянуло холодом. Геллия крутилась, пытаясь одновременно улечься поудобнее и согреться, но не прошло и четверти часа, как она дрожала в ознобе. Прислушиваясь к сопению Геррена, она боролась со страхом и предрассудками. Наконец здравый смысл победил, Геллия поднялась с пола и приблизилась к кровати. Геррен спал на дальнем краю, и оставшегося места хватило бы для трех девушек, не то что для одной.

 – Эй, – тихо позвала она, опасаясь напугать спящего Геррена. Это и случилось: он подскочил и сел в кровати, оглядываясь широко раскрытыми глазами.

 – Это я, – поспешила сказать Геллия, – замерзла на полу.

 – А-а, – вздохнул он, – ложись.

Геллия робко скользнула в кровать. Она успела хорошо промерзнуть и все еще дрожала, ей было холодно даже под одеялом. Геррен некоторое время смотрел на нее, а потом сказал, чуть придвигаясь:

 – Иди сюда.

Геллия испуганно шарахнулась, чуть не упав с кровати. Геррен закатил глаза.

 – Да не буду я тебя трогать, – сердито прошептал он, – просто подвинься поближе, теплее будет.

Она не без колебаний подчинилась. От Геррена шел настоящий жар. Он осторожно протянул руку и приобнял ее за плечи. Геллия вздохнула и приникла к его широкой груди. И уснула, согретая.

А Геррен уснул счастливым. Впервые за долгое, долгое время.


Глава 18. Королевский замок


Утром Геррен проснулся, все еще обнимая Геллию. Она доверчиво прижалась к нему, а ее светлые, пахнущие цветами волосы покрывали его руку, как шелковый платок. Геррен немного полежал, боясь пошевелиться и разбудить Геллию, но дела не ждали, и пришлось ему отодвинуться и выбраться из кровати. Геллия вздрогнула во сне и обняла подушку. С трудом оторвав от нее взгляд, Геррен быстро умылся, оделся, нацарапал ей записку и спустился в общий зал трактира.

Вчерашнюю служанку сменила другая, намного более любезная. Когда Геррен появился в зале, она поспешила к нему и с почтительным поклоном спросила:

 – Господин желает завтракать?

 – Да. А еще мне нужна от тебя одна услуга, – ответил Геррен, улыбаясь.

 – Я слушаю, – девушка выпрямилась, разглаживая передник и слегка краснея.

«Геллия права, – подумал Геррен, – кажется, я слишком многих очаровываю…» Вслух же он сказал:

 – Расскажи, когда приедут герцог и герцогиня Кальдоре? Моя жена очень хочет полюбоваться на наряд герцогини, потому что мы живем в глуши и такого больше нигде не увидим.

Служанка яростно покраснела и сообщила:

 – Их светлости прибудут в обед. В два часа пополудни они въедут в королевский замок, а к трем их слуги появятся здесь.

 – Благодарю тебя, – Геррен положил на край стола монетку, которую девушка, все еще очень румяная, смахнула в карман передника. «Не о такой услуге ты подумала, – неодобрительно пробормотал он, глядя на ее красные щеки, – и от собственных мыслей зарделась».

 – Завтрак господина будет подан через минуту, – сказала девушка и умчалась в кухню.

Тем количеством еды, которое она принесла, можно было накормить не то что вечно голодного Геррена, а целый полк солдат. Служанка расставила на столе тарелки с кашей, тушеными овощами, вареными и жареными яйцами, творогом и сметаной. Наскоро поев, Геррен откинулся на спинку скамейки и оглядел свой округлившийся живот. «И как теперь доспехи-то надевать?» – подумал он. Впрочем, сегодня доспехи ему не понадобятся. Он пойдет встречать чету Кальдоре у ворот королевского замка, и совершенно ни к чему привлекать к себе лишнее внимание в толпе простолюдинов.

Геррен немного подождал, пока уменьшится тяжесть в животе. «Она все еще спит», – с сожалением подумал он, поднимаясь на ноги. Разумеется, он не смог себя обмануть и убедить в том, что ждет только, пока уляжется еда. Геллии все не было, и Геррену ничего не оставалось, как поблагодарить расторопную служанку и потихоньку направляться в город. По дороге он напряг волю и дистанционно дописал постскриптум к записке для Геллии.

Как раз в тот момент, когда за Герреном закрылась дверь трактира, Геллия открыла глаза. Спросонья она не сразу поняла, почему чувствует себя такой счастливой и отдохнувшей. Вдохнула аромат трав, которыми натирался Геррен, чтобы от него хорошо пахло, и слегка покраснела. «Нечего стыдиться, – сказала она сама себе, – так ведь и правда было теплее спать. А ничего неподобающего не произошло».

Геллия уткнулась носом в подушку и опять ощутила травяной запах. «Интересно, а где Геррен?» – подумала она, садясь на кровати. Геллия встала, оделась – намного внимательнее, чем обычно – и расчесала свои золотистые волосы, читая записку на столе.

Любезная супруга,

Ваш муж имеет Вам сообщить, что отбыл встречать герцогский кортеж и любоваться нарядами знати. Вам настоятельно рекомендуется присоединиться, как только Вы проснетесь и позавтракаете, иначе Вы можете пропустить въезд герцогини и так и не увидеть ее платья. Также крайне желательно взять с собой флакон с голубой жидкостью.

Ваш супруг

господин Геррен Моргансен

Позже: Торжественное прибытие кортежа в два часа пополудни.

Послание было настолько не в духе Геррена, что Геллия на всякий случай применила формулу распознавания руки. Убедившись, что автор послания – действительно он, Геллия посмотрела на часы и принялась собираться. На платье она надела заговоренную легкую броню, которую посторонний глаз не смог бы отличить от одежды. Наверх Геллия накинула легкую мантию с широкими рукавами, больше похожую на плащ. В одном из рукавов в специальной петле девушка закрепила флакон со снадобьем. За корсажем Геллия на всякий случай спрятала свиток с формулой обнаружения артефактов и, взглянув в зеркало, спустилась в общий зал.

Служанка поклонилась Геллии и, ничего не спрашивая, принесла завтрак. Задумавшись о странной, но такой приятной ночи, которую она провела в одной кровати с Герреном, Геллия жевала еле-еле, так что завтрак затянулся. Заметив, что до прибытия кортежа осталось всего полтора часа, девушка наспех проглотила оставшуюся еду и, спросив у служанки, как попасть к королевскому замку, отправилась в путь.

Замок Геллия нашла бы даже без указаний – по нарастающему гулу голосов. Завидев башни темного камня, венчающие постройку, она прибавила шагу, как вдруг наперерез ей выскочил высокий мужчина с лицом, укрытым капюшоном. Геллия отскочила было, но тут же узнала Геррена.

 – Как спалось, моя дорогая супруга? – он с полупоклоном приблизился к ней и поцеловал ей руку. – Надеюсь, ночь была спокойной?

 – Прекрати сейчас же, – прошипела Геллия, отдергивая руку. Она чувствовала, как отчаянно краснеет.

 – Ладно, не сердись, – уже своим обычным тоном сказал Геррен, сбрасывая капюшон, – пойдем, я присмотрел нам хорошие места рядом с подъемным мостом.

 – Ты шутишь? Толпу, которая собралась около замка, от предместий слышно!

 – Никаких шуток, драгоценная жена. Одна сплошная магия.

 – Мм?

 – Подумайте немного, госпожа Моргансен…

 – Заклятье Спасительного Одиночества? – предположила Геллия.

 – Именно так, – улыбнулся Геррен, предлагая ей руку.

Когда они подошли к замку, вдали уже протрубили герольды, возвещая прибытие герцогской четы. Геррен подошел к стоявшему с краю крестьянину:

 – Извините, господин…

Окончание фразы услышала только Геллия, а толпа мгновенно расступилась, подчиняясь заклятью. Геллия и Геррен прошли в третий ряд и встали рядом с подъемным мостом. Зрители, не затронутые заклинанием, ничего странного не заметили.

Вдали дорога покрылась клубами пыли, и через несколько минут из пыльного облака выскочили четыре всадника. Они снова протрубили, а потом принялись кричать:

 – Приветствуйте светлых герцога и герцогиню Кальдоре! Приветствуйте!..

Глашатаи промчались по мосту и скрылись во внутреннем дворе замка. Вслед за ними прогрохотала тяжелая крытая повозка.

 – Везут подарки для королевской семьи, – сообщил Геррен.

Едва карета скрылась, толпа начала шуметь. На дороге появилась группа всадников. Когда они приблизились, стало видно, что это герцогская чета в окружении телохранителей.

Первыми на мост въехали трое охранников – огромных, тяжеловооруженных мужчин на крепких конях. За ними рысью ехал на вороном коне герцог.

Герцог Кальдоре был высокий – насколько можно было судить по длине туловища и ног, упертых в стремена – и широкоплечий мужчина. Каштановые волосы пышно спадали ему на плечи и курчавились вокруг квадратного лица с ямочкой на подбородке. Кожа у герцога была смуглая, а глаза – неожиданно светло-серые. Выражение лица безошибочно определялось как чрезвычайно высокомерное и закрытое. Одет он был в бархатный дорожный костюм винного цвета с вышивкой золотыми нитями, черные перчатки тонкой кожи и высокие сапоги. На груди герцога покачивался тяжелый золотой медальон – Геррен пояснил Геллии на ухо, что это знак особого отличия. Герцог держался очень прямо и не смотрел по сторонам; казалось, шум толпы не достигает его ушей.

 – Прикрой меня, – шепнула Геллия, потянувшись к рукаву. Геррен кивнул и навел на нее заклятье Отвода Глаз. Геллия вытащила пробку из флакона и принялась тихо читать наговор.

На полкорпуса позади герцога ехала на белоснежной лошади его супруга, герцогиня Кальдоре. Это была невысокая, стройная женщина в темно-красном верховом платье. Ее лицо было закрыто черной вуалью, спадавшей с изящной шляпки, но, услышав приветствия, герцогиня откинула вуаль.

Насколько неприятное впечатление производил ее муж, настолько же нравилась с первого взгляда герцогиня. У нее было тонкое лицо с правильными чертами, а огромные серо-зеленые глаза смотрели ласково и с любопытством. Белоснежная кожа в ярких лучах солнца казалась голубоватой. Кудрявые волосы были заколоты в пучок над самой шеей и сияли, как золотые нити на костюме герцога. Герцогиня то и дело поднимала узкую ладонь, затянутую в замшевую перчатку, и приветливо помахивала кому-то в толпе. Сразу за герцогиней ехали еще трое телохранителей, среди которых Геллия не без удивления увидела девушку.

Геллия, не сводя глаз с герцога и его жены, шептала в рукав. Едва процессия пересекла мост и скрылась во внутреннем дворе, Геллия закупорила флакон и опустила руку.

 – Успела? – выдохнул ей в ухо Геррен.

 Она кивнула:

 – Давай выбираться отсюда.

Вернувшись в трактир «Королевская трапеза», друзья уселись за стол в общем зале. Геррен первым нарушил тишину:

 – Опередить их мы не успели. Значит, остается только проникнуть в замок, найти их там и на время… вывести из строя.

 – Я понятия не имею, как нам туда попасть, – грустно констатировала Геллия, – разве что перелезть ров, наружную стену и по башне забраться. Которая там пониже?

 – На самом деле, думаю, примерно так все и будет выглядеть, – заметил Геррен, – только вместо того, чтобы лезть, я бы полетел на Восходе. Можно замаскировать его заклятьем Иллюзий… Мы могли бы, конечно, как хотели, прикинуться портными, но там везде слуги, нам не удастся ускользнуть незамеченными.

 – Господа желают обедать? – Геллия едва сдержалась, чтобы не подпрыгнуть на стуле, когда услышала совсем рядом голос служанки.

 – Да, пожалуйста, – громко сказал Геррен, а для Геллии добавил:

 – Не волнуйся, я закрыл нас заклятьем Тугоухости.

 – Тянуть нельзя, – проговорила Геллия, – надо проникнуть в замок сегодня вечером или ночью.
 
Пообедав, друзья поднялись в комнату и начали подготовку к вылазке. Параллельно Геррен показывал Геллии фигуры из популярных придворных танцев и рассуждал об особенностях поведения знатных дам.

 – А вот интересно, – не выдержала Геллия, – откуда ты все это знаешь?

К ее изумлению, Геррен покраснел и буркнул в ответ:

 – Да так. Кругозор у меня широкий.

 – Ты что, был… хм… знаком с какой-нибудь дворянской девушкой? – допытывалась Геллия.

 – Отстань, – отмахнулся Геррен, и дальше сборы проходили в тишине.

Геллия вычистила и смазала доспехи, наточила меч и кинжал. Перелила в маленькие пузырьки эликсиры, которые могли пригодиться – исцеляющие и кровоостанавливающие. Подготовила снадобье Касание Обмана. Геррен тем временем точил свой кинжал и перепроверял в свитках формулу заклятья Иллюзий.

 – Вроде бы все готово, – объявила наконец Геллия. Часы показывали половину двенадцатого.

Геррен бормотал, звеня оружием:

 – Кинжалы здесь… меч здесь…

 – Перестань, – оборвала его Геллия, – ты их перепроверяешь уже в десятый раз.

 – Тихо, жена, – откликнулся он.

Она надела доспехи. Геррен в последний раз перебрал оружие, и Геллия повесила меч за спину, а кинжал – к правому бедру. Геррен прочел заклятье Иллюзий.

Геллия распахнула окно и выглянула наружу. Ночь была темная, безлунная – то, что надо для безумной вылазки. Телепатически позвала пегаса, надеясь, что он не слишком далеко.

В сгущавшейся тьме раздался шорох крыльев. Геррен еще раз прочел формулу, а Геллия посмотрела наружу – видны были только белые крылья. Сам пегас сливался с мраком – вороной конь в черной летней ночи.

Геррен выпрыгнул в окно первым. Пегас чуть потерял в высоте, когда тяжелый полулюдоед оказался у него на спине. Геррен помог Геллии, стоявшей на подоконнике, слезть оттуда и устроиться на спине пегаса, и Восход полетел к королевскому замку. Заклятье Иллюзий работало на славу: припозднившиеся горожане, услышав шум крыльев, задрали головы, и один из них проворчал:

 – Опять совы разлетались. Еще и ухать начнут – не уснешь!


Когда Восход приблизился к замку, Геррен осторожно прозондировал стены на предмет магической защиты или сигнализации. К изумлению друзей, ни того, ни другого не было.

 – Либо он глуп, либо совершенно уверен, что никто не решится лезть в замок, – проворчал Геррен, имея в виду Конгера.

Восход доставил друзей к бойнице одной из башен. Геллия в темном плаще, все еще укрытая заклятьем Иллюзий, скользнула внутрь, и через несколько долгих мгновений Геррен увидел, как она машет ему, что означало: путь свободен. Восход, расставшись с седоками, скрылся, а друзья огляделись, пытаясь понять, куда попали.

Комната была тускло освещена тремя свечами и явно обитаема: на кровати лежала одежда, а в углу угадывались несколько пар обуви.

 – Вот так удача! – прошептал Геррен. – Мы в комнате герцогини!

 – С чего ты… – начала Геллия, но перебила сама себя:

 – Небеса милостивы к нам!

На кровати лежало красное шелковое платье, в котором герцогиня днем въехала в замок.

 – Осталось только запереть Кальдоре и дождаться утра, – сказал Геррен.

Едва он договорил, как за дверью раздались голоса и шелест платьев. Друзья отступили в тень; заклятье еще должно было действовать.

Дверь открылась, и вошла пожилая служанка, несшая канделябр с восемью свечами. Яркий свет залил комнату, Геллия инстинктивно вжалась в стену, но женщина не обратила на нее никакого внимания. Следом вошла герцогиня, облаченная в наряд цвета лазури. Едва переступив порог, она начала снимать серьги и ожерелье. Вид у нее был усталый, чтобы не сказать – изможденный.

 – Приготовь на завтра фиолетовое платье, – говорила герцогиня служанке, – герцог будет в лиловом и желает, чтобы я оделась в цвет.

 – Да, госпожа.

 – И не забудь, завтра меня ждут только к торжественному фуршету и балу, так что не буди рано.

 – Да, госпожа, – повторила служанка и с поклоном добавила:

 – Госпожа изволит ложиться спать?

 – Да, подай сорочку.

Служанка с неожиданной для ее возраста прытью убрала красное платье, разобрала кровать и вытащила из шкафа батистовую ночную рубашку. Впрочем, назвать это одеяние рубашкой хотелось в последнюю очередь – Геллии показалось, что оно скорее похоже на скромный подвенечный наряд. Герцогиня устало повернулась к служанке спиной, и та ловко расстегнула платье. Геррен отвернулся, лазурный бархат упал к ногам герцогини, и Геллия во все глаза смотрела на прекрасное белое тело Кальдоре. Служанка одним выверенным движением облачила свою госпожу в сорочку, и герцогиня улеглась в кровать.

 – Доброй ночи, Гарда, – сонно проговорила она.

 – Доброй ночи, госпожа, – с поклоном ответила служанка, задувая свечи, и удалилась, унося с собой канделябр. Комната погрузилась во тьму.

Дождавшись, пока герцогиня крепко уснет, друзья выскользнули из ее комнаты и зашли в соседнюю дверь, оказавшись в маленькой каморке.

 – Здесь никого, – шепнула Геллия, лучше видевшая в темноте. Геррен зажег факел. Дверь закрывалась плотно, не пропуская свет, а окон в комнатке не было, так что можно было не бояться, что их обнаружат.

 – Что ж, – сказала Геллия, садясь на пол, – теперь надо найти герцога и узнать о его планах на завтра.

 – Уже не надо, – Геррен уселся рядом, – вот, это я позаимствовал у герцогини.

Геллия взяла большой лист гербовой бумаги и прочла:

«Уважаемые герцог Кальдоре и герцогиня Кальдоре!

Королевская чета Керентии приглашает вас на ежегодный праздник Единства. В программе:

1 день – 2 июня – прибытие гостей
2 день – 3 июля:
Полдень – торжественный совет короля (приглашены мужчины)
Четыре часа пополудни – фуршет
Шесть часов пополудни – бал»

Дальше Геллия читать не стала.

 – Значит, герцогиня появится на арене только в четыре, – подытожила она, – а вот герцог – гораздо раньше.

 – Точно, – подтвердил Геррен, – думаю, после совета он зайдет к жене… тут-то мы их и поймаем. Если нет, значит, в половине второго разделимся, я пойду искать герцога, а ты займешься герцогиней.

Геллия кивнула.

 – А теперь неплохо бы чуть-чуть отдохнуть, – добавил Геррен, садясь к стене, – лечь тут не на что, будем пытаться спать сидя.

Он уперся спиной в стену и вытянул ноги. Геллия после некоторых колебаний села рядом с ним.

 – Геллия, – вдруг сказал Геррен, – то, что прошлую ночь мы провели в одной постели, ничего не значит. Не надо так переживать. А если ты беспокоишься, что я опозорю тебя россказнями – этого не будет. Обещаю.

Она вздохнула и положила голову ему на плечо.

Друзья проснулись много часов спустя от топота в коридоре. Раздался стук в дверь, затем дверь хлопнула, и они услышали нежный голос герцогини:

 – Что привело моего супруга ко мне в этот час?

 – Я соскучился, жена, – у герцога голос был высокий, но при этом грубый и неприятный. Тон, которым была произнесена фраза, выражал все что угодно, только не радость долгожданной встречи.

 – Но ведь до фуршета осталось меньше двух часов, – возразила герцогиня, – Вы увидели бы меня там…

Она не договорила. Друзья услышали звук стремительных шагов, короткий вскрик герцогини, и все затихло.

 – Он что, ее убил? – еле слышно спросила Геллия.

 – Вряд ли, – ответил Геррен и пробормотал формулу Щита, – надеюсь, это хоть чуть-чуть поможет нам скрыть колдовство от Конгера. Пошли.

Как тени, они прокрались к комнате герцогини и ворвались внутрь. Геррен с порога наслал на Кальдоре заклятье Немоты, а сразу вслед – Паралич и Порок Памяти. Когда это было сделано, друзья огляделись.

Герцог, немного растрепанный, стоял около столика, опираясь на него обеими руками. Герцогиня лежала на застеленной кровати, одетая все в ту же ночную рубашку.

Геррен сотворил из воздуха носилки, погрузил на них герцогскую чету и переправил в каморку, где они с Геллией вынуждены были ночевать. Действие заклятий должно было прекратиться только через сутки, но Геррен решил перестраховаться и окружил каморку Стеной Тишины, а дверь укрепил двойным Дьявольским Засовом.

 – Готово, – объявил он, возвращаясь в комнату герцогини. Геллия кивнула и подала ему один из бокалов, которые нашла на столике и наполнила снадобьем Касание Обмана.

 – Да уж, понятно, кто из них хороший и милый человек, а кто нет, – вздохнул Геррен.

 – Ничего, ты немного исправишь мнение о герцоге, – улыбнулась Геллия.

 – Как раз наоборот, – возразил Геррен, – я ведь собрался красть лук из королевской оружейной…

Геллия промолчала. Они чокнулись и быстро выпили каждый свою порцию.

 – Ее натура у меня по жилам растекается, – успела прошептать Геллия. Ее наполняли гордость, зависть и жестокость. Девушка поняла, что доброта и приветливость герцогини были только маской, а на самом деле характер обоих Кальдоре одинаков. Геррен смотрел на нее, но видел как будто другую женщину: плечи выпрямились так, что, казалось, она могла зажать между лопаток монетку, а глаза, когда она подняла их, излучали гордыню и презрение. Геллия вдруг размахнулась и швырнула бокал в стену. Тонкий хрусталь разбился, осыпав столик градом переливающихся осколков.

Изменился и Геррен. Те же гордыня и высокомерие пропитывали каждое его движение – а двигаться он стал более резко и отрывисто.

 – Не самое приятное ощущение в моей жизни, – ошеломленно проговорила Геллия из-под облика Кальдоре.

 – Герцог не лучше, – поделился Геррен, – но мы теряем время. Я пошел искать своих, то есть герцогских, слуг, а ты зови Гарду.

Геллия кивнула и закричала:

 – Гарда! Гарда! Иди сюда немедленно!

Вбежала пожилая служанка. Снадобье сработало безупречно: Гарда, которая была кормилицей герцогини Кальдоре и прислуживала ей всю жизнь, не заметила подмены.

 – Да, госпожа, – служанка склонилась перед Геллией.

 – Где ты бродишь? – капризно проговорила фальшивая герцогиня. – Давно пора одеть меня для фуршета.

 – Конечно, госпожа, – служанка снова поклонилась и принялась за работу. Геллия тревожно посмотрела на Геррена, будто спрашивая его, осуществим ли их дерзкий план. Геррен подмигнул и отправился искать комнату герцога.


Все шло лучше, чем думала Геллия. Гарда безропотно подчинилась, когда Геллия заявила, что хочет надеть вместо нижнего платья свое. Поверх служанка обернула юбку от фиолетового платья герцогини и застегнула ее сзади на поясе. Потом надела на Геллию корсет и закрытый лиф и закрепила в складках юбки кинжал в ножнах. Касание Обмана действовало, и служанка не задавала вопросов и ничему не удивлялась. Гарда сделала Геллии прическу, подала аметистовые украшения и темно-фиолетовую накидку, под которой Геллия закрепила перевязь с ножнами – пустыми. Меч до поры до времени остался у Геррена.

Геллия посмотрела в зеркало и не узнала себя: платье, украшения и прическа сделали из воина великосветскую даму.

 – Госпожа выглядит очаровательно, – с поклоном сказала Гарда.

 – Можешь быть свободна, – ответила Геллия.

 – Госпожа знает, куда идти?

 – Будет хорошо, если ты проводишь меня до комнат герцога.

 – Да, Ваша Светлость.

Следуя за служанкой, Геллия порадовалась, что не пошла искать Геррена сама: в этом клубке коридоров, переходов, комнат, анфилад и арок она заплутала бы через минуту. Гарда остановилась у высокой дубовой двери:

 – Его Светлость выйдет сию же минуту.

Будто по команде тяжелая дверь распахнулась, и на пороге появился Геррен. Его мощная фигура смотрелась очень внушительно в облегающем костюме герцога, хотя Геллия видела, что одежду явно пришлось магически увеличить.

 – Моя супруга уже здесь, – прорычал мнимый герцог, но в его голосе Геллия услышала облегчение, – пора предстать перед королем!

После еще одного длинного перехода, в котором дорогу указывал слуга герцога, друзья оказались перед церемониальными дверями Тронного зала. Двери эти, уходя на три человеческих роста вверх, больше напоминали ворота.

 – Не бойся, – шепнул Геррен, – я рядом.

Геллия не успела ответить, как огромные створки распахнулись, и в глаза ударил свет множества свечей.

 – Герцог и герцогиня Кальдоре! – объявил герольд.

Геррен двинулся вперед; Геллия пыталась сосредоточиться на ощущениях: как утопают каблуки туфель в ковре, как качаются серьги в ушах – чтобы не думать о том, что случится, если их раскроют. Пока эффект снадобья был безупречным: гости по обе стороны от прохода кланялись и приседали в реверансах, изредка кое-кто выкрикивал приветствия.

В дальнем от дверей конце зала было возвышение в человеческий рост, на котором стояли троны короля и королевы. Приблизившись к ним, Геррен отпустил руку, которой поддерживал Геллию, и поклонился. Геллия присела в самом глубоком за свою жизнь реверансе, из-под ресниц рассматривая королевскую чету.

Королева была юная девушка с болезненно-серым лицом и тусклыми серо-голубыми глазами. Волосы у нее были блеклые, и вся она казалась как бы обесцвеченной. Несмотря на высокую прическу, роскошное платье и дорогие украшения, а может, по контрасту с ними, королева была дурнушкой. Вдобавок она была плохо сложена: плечи шире бедер, голова едва ли не шире плеч, а ноги настолько короткие, что даже идеально скроенное платье не могло этого скрыть.

Король тоже не был красавцем, но все же выглядел намного приятнее своей супруги. У него были волнистые темно-русые волосы до плеч, живые карие глаза и любезная улыбка. Фигура не отличалась большим изяществом, но и назвать ее заплывшей никто бы не смог. Когда мнимые Кальдоре поклонились, король поднялся им навстречу, спустился с возвышения и довольно холодно приветствовал Геррена, зато при виде Геллии просиял.

 – Встаньте, моя дорогая герцогиня, – ласково сказал он, беря ее за плечи, – Вы становитесь прекраснее с каждым годом!

 – Благодарю Вас, Ваше Величество, – пробормотала Геллия, не поднимая глаз, – Вы слишком добры ко мне.

 – О, нет, нет, нет, – шутливо запротестовал король, – Ваша красота – далеко не преувеличение и не пустой комплимент!

Королева, с неодобрением наблюдавшая за любезностями своего мужа, при первой же возможности произнесла:

 – Мой дорогой супруг, все гости в сборе, не пора ли нам открыть праздничный фуршет?

 – Моя дорогая супруга совершенно права, – с явным неудовольствием ответил король, проследуем к столу, друзья!

Стол действительно был только один, зато какой! Все свободно могли подойти к нему и взять закуску, а уж поесть и поговорить места в столовой было предостаточно. Фуршет начался, но король не отпускал от себя Геллию. Вместо того чтобы принимать приветствия подданных по всей форме, он коротко кивал и возвращался к беседе с мнимой герцогиней. Геллии приходилось одновременно выслушивать излияния короля и беспокойные реплики Геррена: времени у них было немного, и следовало уже отправляться на поиски лука Рупфеля. Впрочем, во время фуршета исчезнуть было гораздо проще, чем если бы король устроил торжественный обед, и в какой-то момент Геллия заметила, что Геррена нигде в зале нет.

Начался бал. Король прошептал на ухо Геллии, обдавая ей шею горячим дыханием:

 – Моя прекрасная герцогиня, я хочу, чтобы Вы украсили собой мой вечер.

 – Это большая честь для меня, Ваше Величество, – ответила Геллия с кислой миной, которую король благодаря Касанию Обмана принял за восторженно-благодарную.

Первый танец на балу Единства традиционно исполнялся монаршей четой. Король с явной неохотой оставил Геллию и вышел на середину зала со своей неказистой супругой. Геллию на танец пригласил какой-то барон.


 – Моя восхитительная герцогиня, почему Вы загрустили?

Король уже так надоел Геллии, что даже снадобье не помогало скрыть ее раздраженное выражение лица. Несмотря на то, что ее снедало беспокойство за Геррена, она выдавила дежурную улыбку и ответила:

 – Прошу прощения, Ваше Величество. Моему супругу неожиданно стало дурно, и я немного волнуюсь.

 – О, дорогая! – воскликнул король. – Я уверен, нет поводов так изводить себя: герцог всегда отличался железным здоровьем!

 – Благодарю Вас, Ваше Величество, – мощным усилием воли Геллия приняла беззаботный вид и продолжила глупую болтовню с королем.


Тем временем Геррен, незамеченным выбравшийся из зала, отыскал дорогу к Оружейной башне. Поднимаясь по винтовой лестнице, он зашел в какую-то клетушку и снял тесные лиловые шелка, оставшись в своей обычной одежде. Оставив себе из всего костюма Кальдоре только его фиолетовый плащ, Геррен продолжил подъем.

Поднявшись еще на несколько витков спирали, Геррен очутился в Королевской Оружейной. Это был просторный полутемный зал, увешанный и уставленный всеми видами оружия, которые когда-либо придумывало человечество. В центре на пьедестале лежал лук Рупфеля.

 – Слишком просто, – тихо проговорил Геррен, приближаясь к пьедесталу.

 – Совершенно верно, – раздался насмешливый голос. Вспыхнул свет, и Геррен увидел в нескольких шагах от себя королевского колдуна Конгера, – так просто не бывает.

И колдун атаковал. Геррен увернулся, и заклятье Конгера выбило искры из стены за его спиной, брызнули камешки. Конгер атаковал снова, но промахнулся, и Геррен ответил заклятьем Куриной слепоты. Королевский колдун выставил щит, и заклинание Геррена отлетело шаром розоватого света.

 – Оставь лук и убирайся! – крикнул Конгер. – Иначе твоей девчонке не дожить до конца бала!

 – Она сама о себе позаботится, – ответил Геррен и оглушил противника заклятьем Обуха. Быстро опутав его заклинанием Кандалов, Геррен схватил лук Рупфеля, завернул в фиолетовый плащ герцога Кальдоре и поспешил в зал, где оставил Геллию.


 – Да, Ваше Величество, – с плохо скрываемой скукой отвечала Геллия. В этот момент раздался шум, и в зал ввалился Геррен. Он был покрыт сажей и запекшейся кровью и искал ее глазами. Магия Конгера сняла с Геррена покров Касания Обмана, и в неожиданно повисшей тишине прогремел голос короля:

 – Кто этот человек?


Глава 19. Бегство из замка


В суматохе, поднявшейся после слов короля, Геллия постаралась пробраться как можно ближе к Геррену. Заметив это, король крикнул:

 – Герцогиня! Вы знаете этого разбойника?

 – Она не герцогиня! – заорал некстати ввалившийся в зал Конгер. – Она ведьма! – он взмахнул руками, рассеивая Касание Обмана.

Геллия оглушила колдуна первым пришедшим на память заклятьем и стала пробираться к выходу. Придворные, которые ничего не успели понять, расступались, давая ей дорогу; краем глаза она видела, как параллельно ей двигается Геррен. Вдруг двери зала раскрылись, и навстречу Геллии выбежали пять стражников. Магические силы Геллии были не настолько велики, чтобы справиться со всеми, а Геррен был занят тем, что поддерживал Конгера в бессознательном состоянии. Геллия огляделась, отыскивая Геррена взглядом; он мгновенно оценил ситуацию и выхватил из ножен ее меч. Между ними было множество придворных, и Геррену ничего не оставалось, кроме как бросить меч Геллии в надежде, что она легко поймает его.

Так бы и случилось, если бы некстати очнувшийся Конгер не произнес простенькое заклятье Завихрения. Меч начал вращаться, как крылья ветряной мельницы, и Геллия успела только прикинуть, как бы схватить оружие за рукоять. Выждав момент, она вытянула руку вверх и услышала, как кольца герцогини Кальдоре звякнули о металл.

 – Да! – не сдержался Геррен, одновременно отбивая магическую атаку Конгера.

Пока Геррен прокладывал себе дорогу, Геллия раскидала стражников – они оказались не очень-то умелыми фехтовальщиками – и уже собиралась выскочить из зала. Геррен подбежал к ней, и тут перед ними возник вездесущий Конгер.

 – Стоять! – рявкнул он. – Вы, жалкие недоучки! Цинг совсем выжил из ума, если доверил вам такое дело! Отдайте мне лук, и, может быть, я сохраню вам ваши жалкие, никому не нужные жизни!

Пока колдун высказывал это щедрое предложение, Геллия завела руку себе за спину и быстро расстегнула все крючки, на которых держался ее тяжелый фиолетовый кринолин. Как только Конгер замолчал, она сдернула весь каскад юбок и швырнула ему в лицо. Пока придворный маг, грязно ругаясь, пытался выпутаться из кокона шелков, Геллия схватила Геррена за руку и потащила к выходу.

На лестнице им навстречу попался довольно большой отряд стражи, сумевший разогнать друзей в разные стороны. Пока Геррен, перебросив ей лук, взмахивал руками, насылая на стражников одну магическую волну за другой, Геллия прокладывала себе путь на свободу более простым способом. Сунув сверток подмышку, она взяла в ту же руку кинжал, а в другую – меч и рубила, не разбирая, направо и налево. Ее постоянно пронизывала боль – стражники ранили ее, но раны сразу затягивались.

Видимо, способ Геллии оказался эффективнее: она оказалась у распахнутой входной двери раньше, чем Геррен. Увидев, что Геррен догоняет ее, она хотела перебросить лук обратно, но почувствовала, как сверток ускользает из ее рук против воли. Обернувшись, Геллия увидела Конгера, к которому по воздуху летел артефакт. На этот раз королевский колдун не стал размениваться на разговоры и принялся забрасывать друзей мощными заклятьями.

 – Беги! – Геррен, одной рукой отбивая волну яркого света, другой вытолкнул Геллию из холла во внутренний двор замка.

В щель между закрывающейся массивной дверью и косяком Геллия увидела, как Геррен из последних сил сопротивляется Конгеру. Собрав силы, она выпалила в щель заклинанием – самым сильным, какое помнила благодаря Солдеру.

Над Кереншесом прогремел мощный взрыв. Холл замка, казалось, приподнялся над землей и сразу осел обратно, посыпались камни. Геллию взрывной волной отбросило так, что она перелетела внутреннюю стену и оказалась на подъемном мосту. Холл с грохотом обрушился.

Удара при падении Геллия почти не почувствовала. С громким треском срослись сломанные кости, раны затянулись, и она вскочила на ноги и побежала во внутренний двор.

Над замком поднимались плотные клубы черного дыма. От холла, откуда ее вытолкнул Геррен, осталась груда закопченных камней. Войти или выйти из замка никто не мог, а стражников, стоявших на улице, раскидало взрывом. Признаков какого бы то ни было мага, будь то Геррен или Конгер, не наблюдалось.

Геллия покачнулась и упала на колени, а потом на одно бедро.

 – Геррен! – прокричала она, зная, что он не откликнется, и тихо повторила со всхлипом:

 – Геррен…

Никто не отозвался. Геррен лежал где-то под завалами, убитый заклинанием. Ее заклинанием. Геллия закрыла лицо руками и судорожно зарыдала.

Вскоре слезы иссякли, и Геллия только вздрагивала всем телом, всхлипывая. «Я так и не сказала ему… он умер, я убила его…» Она подняла лицо с потеками сажи и слез к небу и закричала от боли.

Ее отвлек звук шагов. Оглядевшись, Геллия увидела…

Да, это был Геррен – израненный, покрытый копотью, но живой! Он нетвердо держался на ногах и брел, машинально вытирая руки о штаны. Геллия, не веря своим глазам, смотрела на него.

 – Ты не он, – дрожащим голосом произнесла она, – он погиб! Ты – его дух! Не приближайся, привидение!

 – Геллия… – выдохнул Геррен, и она поняла, что он действительно жив. Она вскочила на ноги и бросилась к нему.

Подбежав к Геррену, Геллия крепко обняла его, пряча лицо у него на груди. Ее горячие слезы впитывались ему в рубашку. Геррен прижал ее к себе и зарылся лицом в ее волосы. Так они стояли, подпирая друг друга, обессиленные, но счастливые, что оба остались живы…

Прошло несколько минут – или несколько часов? Геррен чуть отстранил Геллию от своей груди, она подняла на него ясные, сияющие глаза. Большими пальцами он стер слезы с ее щек и поцеловал. Геллия, трепеща, поднялась на цыпочки и приникла к нему.

 – Я так счастлива… так рада, что ты жив… – бормотала она в перерывах между поцелуями, – я так боялась…

 – Я тоже очень боялся, – ответил он, отрываясь от нее, – потому что я…

Дрогнули длинные ресницы, и с них упала последняя слезинка. Геррен вдруг перебил сам себя и проговорил с горечью:

 – Не могу поверить, что лук опять ускользнул от нас…

Геллия хитро улыбнулась, выскользнула из его рук и отошла в сторону. Геррен с недоумением наблюдал за ней. Она наклонилась, подобрала что-то с земли и пошла обратно.

 – Ты уверен? – все еще улыбаясь, спросила она и протянула ему скомканную грязную тряпку. Геррен подумал было, уж не попал ли ей при взрыве какой-нибудь камень по голове, но тряпку все же взял. И почувствовал внутри нее что-то твердое.

 – Неужели?.. – Геррен переводил взгляд со свертка на Геллию, и на губах у него расплывалась улыбка.

 – Точно, – подтвердила Геллия, – лук наш.

 – Надо спрятаться, – оценил ситуацию Геррен, – на время замаскироваться, а потом связаться с Цингом и передать ему лук.

Геллия кивнула и приложила ладони к вискам. Восход был где-то далеко – она чувствовала это по тому, какой слабой была телепатическая связь. Но все же пегас откликнулся и поспешил к замку.

 – Жаль только, вещи наши в трактире остались, – рассуждал тем временем Геррен.

 – Так вызови их оттуда, – с некоторым недоумением ответила Геллия.

 – Ох, – рассмеялся он, – после твоих поцелуев я уже и забыл, что я маг!

Он повернулся туда, где, по его мнению, была Алая Река, и забормотал формулу. Геллия услышала со стороны замка стоны и просьбы о помощи.

 – Кажется, кто-то очнулся под завалами, – сообщила она, вглядываясь в небо.

Одновременно над горизонтом появились три темных точки со стороны предместий и одна покрупнее от леса. Все они быстро приближались, и вскоре к ногам Геррена попадали сумки, а к Геллии рысью подбежал Восход. Друзья закрепили на спине пегаса сумки и запрыгнули сами.

  – Летим? – уточнила Геллия. Геррен и пегас ответили одновременно: «Конечно!» – первый вслух, второй телепатически. Пегас с места рванул галопом и, коротко разбежавшись, раскрыл могучие белые крылья и прыгнул в небо.

Снизу раздался чересчур знакомый голос. Геллия, свесившись с пегаса, увидела Конгера и выпалила в него первым пришедшим на ум боевым заклятьем. К ее удивлению, колдун упал замертво.

Пегас набрал высоту и полетел в сторону предместий.


 – Когда он на меня пошел, я думал – все, конец, – говорил Геррен час спустя, растянувшись на мягкой луговой траве, – он намного сильнее меня, и, если бы ты вовремя не подоспела...

Друзья расположились в живописном и абсолютно безлюдном месте. Изумрудный луг полого спускался к небольшой речке. Вода была расцвечена красками заката – в тот вечер он пылал как никогда ярко. Геллия сидела, прислонившись спиной к дереву, а Геррен лежал головой на ее вытянутых ногах. Она рассеянно гладила его жесткие волосы. Внутри у нее будто бы все заледенело: она боялась, что их отношения продвинулись слишком быстро и слишком далеко, и в то же время была этому рада.

 – А почему был такой взрыв? – спросила девушка, надеясь, что Геррен не услышит дрожи в ее голосе.

 – Получилось вот как, – задумчиво протянул Геррен, – ты ведь всегда магией воздуха пользуешься?

Геллия кивнула и сказала:

 – Обычно – да. Она у меня лучше всего получается.

 – Вот, а он меня атаковал магией земли. Земля и воздух – антиподы, их магии, если хочешь, друг друга терпеть не могут. Пока Конгер сообщал нужную силу своему проклятью, в него угодило твое… что это было, кстати?

 – Точно не помню, но, кажется, Облачный Шторм, – «еще бы я сейчас что-нибудь помнила…»

 – Я так и думал. У этого заклинания есть водный компонент – очень небольшой, впрочем. А у Извергающей Горы, которой собирался ударить Конгер, – компонент огня. В любом случае, магические системы не поладили, и случился взрыв.

  – Почему же Конгер не погиб? – спросила Геллия.

  – У меня две версии. Либо его спасло то же, что и меня, – а я не знаю, что это было. Либо он на самом деле погиб, но успел создать фантома. У сильных магов фантомы очень убедительны, даже колдовать немного умеют.

 – Так вот почему мне удалось его убить! – расстроено воскликнула Геллия. – Это был фантом! А я-то думала – колдовать научилась!

 – Ты и научилась, – возразил Геррен, – иначе и фантом бы не одолела.

 – Вернусь в школу – обрадую Солдера, – хмыкнула Геллия.

 – О, да, он будет просто счастлив, – подхватил Геррен.

 – Ты хочешь вернуться? – вдруг спросила Геллия. Геррен помолчал и медленно проговорил:

 – С одной стороны – очень хочу. Столько лет там провел – все стали как родные, к комнате привык… А с другой – пора ведь уже вылететь из-под крыла Цинга, строить свою жизнь, быть самостоятельным. Понятно, что в Талантуке удобно – готовить не надо, сидишь в тепле и заботе, стирать-гладить тоже не приходится… Но и своим умом пора жить.

 – Вот и у меня то же самое, – ответила Геллия, – у меня никогда не было дома лучше, чем Талантук, но я чувствую, что… переросла его, что ли.

Они замолчали, думая об одном и том же: что скоро бремя сложной, опасной задачи свалится с их плеч и они смогут жить по-своему.

 – Всего один артефакт, – сказала Геллия, – нам осталось только найти статуэтку. И, когда мы ее найдем, сможем жить, как захотим.

 – Даже не верится. Мы прошли такой путь, столько смогли сделать… – заметил Геррен. – В голове не укладывается, что скоро все это закончится. Думаю, будет скучно…

 – Скучно? – воскликнула Геллия. – Ушам своим не верю! Если хочешь знать мое мнение, то я как раз мечтаю о такой «скучной» жизни! Перестать быть объектом охоты, не ждать каждое мгновение удара… в конце концов, спать в своем доме, в своей собственной кровати, а не в брошенной медвежьей берлоге!

 – Ты не так меня поняла, – попытался объяснить Геррен, – я имел в виду не бытовую сторону, а то, что все это время мы…

Он осекся и резко сел, глядя на реку. В другой раз Геллия бы промолчала, но сейчас была настроена воинственно и спросила:

 – Мы – что?

 – Мы все время были рядом, – ответил он, поднимаясь на ноги. Она видела его мощный силуэт на фоне расцвеченной закатом реки, – я слышал твое дыхание, когда засыпал и просыпался. Я сражался бок о бок с тобой, чувствуя, как твоя сила сливается с моей… И в школе тоже – ты всегда была поблизости, даже если мы ссорились. А теперь… все заканчивается. Мы найдем статуэтку, и…

Он не договорил и не обернулся. Геллия тихо подошла к нему, обняла со спины.

 – Геррен, – сказала она негромко, – я тоже не хочу, чтобы мы… потерялись, когда закончим искать артефакты.

Он ничего не ответил, только повел плечами, будто пытаясь освободиться из ее рук. Раздосадованная и обиженная, Геллия отошла, развела костер и подозвала пегаса. Уселась, прижавшись к теплому боку Восхода, и незаметно для себя уснула.

Убедившись, что Геллия спит, Геррен сел рядом и долго смотрел на ее спокойное, разгладившееся во сне лицо. И шептал ей то, что не решался сказать вслух, когда она бодрствовала.


Разбудила Геллию какая-то юркая певчая птичка, севшая прямо на голову Восходу и начавшая свою трель. Едва Геллия пошевелилась, пичуга сразу улетела.

Спать Геллии уже не хотелось, поэтому она, оглянувшись на Геррена, ушла за большой куст ивняка, скинула одежду и зашла в воду. Речка была холодная, и Геллия вскоре замерзла даже несмотря на то, что активно плавала. Выбравшись на берег, девушка растянулась на шелковистой траве и грелась в лучах ласкового утреннего солнца. «Какой мне замечательный сон сегодня приснился, – вспоминала она, – Геррен говорил, что любит меня…»

Обсохнув и согревшись, Геллия оделась и пошла к кострищу. Геррен уже проснулся и вовсю хлопотал, готовя завтрак. Когда он увидел Геллию, лицо его просветлело:

 – А я уж думал, что ты сбежать решила, – немного виновато сказал он, – бросить меня.

 – Если б сбежала, то на Восходе. И сумки бы с собой забрала, – парировала Геллия и добавила гораздо мягче:

 – Куда я от тебя денусь. Мы же друзья.

 – И только? – удивленно и обиженно переспросил он. Геллия поймала себя на мысли, что понятия не имеет, как теперь назвать их отношения.

 – Э-э-э… ну, наверное, не только… – неуверенно протянула она.

 – Ох, Геллия! – простонал Геррен. – Ну почему ты теряешься, как маленькая девочка, едва речь заходит о наших с тобой отношениях?

 – Для меня это все слишком сложно, – Геллия скрестила руки на груди, – тебе-то легко об этом говорить – у тебя девушек было до Кереншеса в два ряда…

 – Кто тебе сказал такую глупость?!

 – Да по тебе видно! – почти крикнула Геллия.

 – Даже если бы это было правдой, – ответил Геррен, – это что, так плохо?

 – Нет, это не плохо, – соврала Геллия, – но говорить о любви тебе уж точно проще, чем мне.

«Знал бы ты, как больно мне думать, что ты уже кого-то любил. Обнимал ее, говорил все то же самое, что и мне», – подумала она.

 – Ладно, – сказал Геррен, явно раздосадованный, – закроем эту тему, раз уж она так тебе неприятна.

Геллия про себя вздохнула с облегчением и перевела разговор в более безопасное русло:

 – Нам надо встретиться с Цингом и передать ему лук.

 – Да, – кивнул Геррен, – Цинг сможет поместить его в Хранилище, а заодно наверняка даст нам какие-то подсказки по поводу статуэтки.

 – До сих пор не могу поверить, что мы так легко отделались и забрали лук, – покачала головой Геллия.

 – Да, всего-то развалили холл королевского замка, – серьезно поддакнул Геррен и, не сдержавшись, заметил:

 – А ты явно пользовалась популярностью в высших кругах! Король от тебя ни на шаг не отходил.

 – А ты не завидуй, – усмехнулась Геллия, – королева-то как раз не очень на тебя засматривалась.

 – Хвала Небесам, что так! – воскликнул Геррен. – А вообще-то, у тебя здорово получилось отвлекать короля и прочую придворную мелочь.


 – Ладно, вернемся к теме. Нам нужно повидаться с Цингом, – проговорила Геллия, – он говорил, что будет в трактире…

 – Да, трактир «Темный угол», каждый четверг и воскресенье, – процитировал по памяти Геррен.

 – Мне кажется, нам опасно появляться в столице. После того, что мы сделали…

 – Если Конгер погиб, опасность значительно уменьшилась, – не согласился Геррен, – мы можем спокойно пользоваться магической маскировкой. А если он жив, то вряд ли сейчас в состоянии кого-либо преследовать.

 – Ты предлагаешь решиться на вылазку?

 – Да. Завтра как раз воскресенье, и мы застанем Цинга на месте.


Глава 20. Трактир «Темный угол»


На следующий день друзья тщательно подготовились к предстоящей вылазке. Геррен на этот раз пользовался двойным заклятьем Иллюзий, чтобы их было трудно распознать даже магу. Геллия тщательно спрятала оружие под плащом.

 – Летим? – спросила она, запрыгивая на спину Восхода. Геррен кивнул и, взмахнув руками, вызвал к жизни магический компас.

 – Мы ведь не знаем, где этот трактир, – пояснил он.

Оказалось, что Цинг выбрал очень хорошее место для встреч. Трактир «Темный угол» располагался в самом что ни на есть темном, грязном, заброшенном углу города Кереншеса. Весь квартал был безлюдным и мрачным, и друзья без свидетелей спрятали пегаса и вошли в здание с заляпанной вывеской, ожидая увидеть внутри что-то близкое к притону.

То, что они увидели на самом деле, очень их удивило. Трактир был, пожалуй, самым чистым и светлым из всех, в которых они когда-либо бывали. Множество люстр и канделябров освещало каждый уголок помещения, уставленного выскобленными столами и удобными лавками. Опрятные, улыбчивые служанки разносили кружки с напитками и тарелки с едой. Общий зал был наполнен восхитительными ароматами специй и веселым гулом разговоров.

 – «Темный угол», значит? – потрясенно пробормотал Геррен.

 – Смотри, вон Цинг! – сказала Геллия, указывая куда-то в сторону.

Директор школы Талантук и вправду сидел за одним из больших столов. Друзья быстро пробрались к нему.

 – Приветствую! – весело воскликнул он. – Я очень рад вас видеть. Пожалуйста, садитесь.

 – Здесь не слишком опасно говорить вслух? – подозрительно оглядываясь, спросил Геррен. Цинг заулыбался:

 – О, нет. Во всем Кереншесе вы не найдете более безопасного места для нашего разговора. Это – заведение Братства Химеры, укрытое мощнейшими магическими щитами. Если бы вы хотели войти, чтобы что-то здесь разведать, то обнаружили бы себя лежащими за городскими стенами. Здесь вы можете говорить совершенно свободно.

 – Мы нашли лук Рупфеля, – начала Геллия, выкладывая на стол сверток.

 – Могу я предположить, что это как-то связано с разрушением королевского замка? – хитро глядя на них, спросил Цинг. Геллия вкратце рассказала, что произошло в замке.

 – Вполне возможно, что мы убили Конгера, – добавила она в конце.

 – Любопытно, – медленно проговорил Цинг, – ведь именно Конгер был одним из первых, кто начал облаву на магов после выхода указа короля Доргена. Он выдал королевскому правосудию немало моих учеников и соратников. Если вам действительно удалось убить его, то круг замкнулся. Конгер убивал моих учеников, а мои ученики убили его.

Он перевел дыхание и продолжил:

 – Вы проделали огромную работу. Братство и я уже не знаем, как могли бы отблагодарить вас…

 – Нам не нужно благодарностей, – ответил Геррен, – мы и так очень многим Вам обязаны.

 – Мне остается только поклониться вашему благородству, – Цинг и вправду поднялся со скамьи и поклонился сначала Геллии, потом Геррену, – лук Рупфеля я возьму с собой и помещу в Хранилище. Кроме того, у меня есть сведения о шестом артефакте. Уверен, они вам пригодятся.

 – Разумеется, – вставил Геррен.

 – Итак, статуэтка Мэны. Вы, без сомнения, помните, что она находится в пустыне, простирающейся по ту сторону Пятнистых Гор. Так вот, Братству Химеры удалось установить местоположение артефакта более точно.

Цинг отпил из кружки, поставленной перед ним одной из улыбчивых девушек, и продолжил:

 – В двух днях ходьбы от портового города Карх-Каму – Ворот Пустыни – расположена местность, называемая Долиной Усыпальниц. В ней несколько больших склепов, и в одном из них спрятана статуэтка.

 – И нам предстоит выяснить, в каком именно? – уточнила Геллия, тоже отпивая эль – ей и Геррену принесли напитки.

 – Точно. Склепов там не очень много, так что, надеюсь, вам не придется долго искать.

 – А как нам добраться до пустыни? – спросил Геррен. – У нас есть пегас, мы могли бы пересечь Горы на нем. Да и искать Долину Усыпальниц с воздуха было бы сподручнее…

 – Пегасы не любят жары, – покачал головой Цинг, – к тому же, Долина может быть магически замаскирована. Я бы предложил другой план. Поскольку Карх-Каму – город портовый, как и Кереншес, добраться до него вам лучше всего морем.

 – О, нет, – простонала Геллия.

 – Почему же? – удивился Цинг. – Вам не придется идти в гавань через весь город. Я хотел предложить вам переночевать здесь, а завтра я попрошу Лагенн помочь мне открыть портал в безопасное место рядом с гаванью. Я пойду с вами и помогу попасть на корабль – с некоторых пор это стало проблемой…

Геллия кивнула и отпила еще. Эль был некрепкий и приятный на вкус.

 – Вы доплывете до Карх-Каму, а там найдете проводника до Долины Усыпальниц, выдавая себя за историков или археологов. Проводник покажет вам дорогу через пески, и через два-три дня вы окажетесь на месте.

 – Мне кажется, что так нам и стоит поступить, – проговорил Геррен, – раз на пегасе мы полететь не сможем. Искать дорогу через пески самим… я бы не решился.

 – Отлично, – Цинг хлопнул в ладоши, – тогда ночь вы отдохнете здесь – а в этом трактире совершенно безопасно, повторю – а завтра утром мы отправимся в гавань. Да, и еще одно. Я покажу вам одну полезную формулу – она очень облегчит вам жизнь в пустыне.

Цинг взял плащ, в который был завернут лук Рупфеля, разложил на столе и принялся бормотать, водя над тканью руками. Через несколько минут он закончил формулу и протянул плащ друзьям:

 – Эффект, на мой взгляд, очень приятный для пустыни.

Ткань стала намного легче и слегка серебрилась. Геллия дотронулась до плаща и почувствовала легкую изморозь.

 – Вот формула, – Цинг вручил Геррену листок бумаги, – обратите внимание на вторую строчку, там немного необычная транскрипция…

Какое-то время все трое сидели, молча отпивая из кружек, потом Цинг предложил поужинать.

 – Кстати, я, кажется, не сказал, что для членов Братства Химеры здесь все бесплатно, – добавил директор, – вы, хоть еще и не вступили в Братство, но столько для него сделали, что на вас это, разумеется, тоже распространяется.

После ужина Цинг направился в штаб Братства, а друзья поднялись в отведенную им комнату. Геллия сразу легла спать, а Геррен еще некоторое время читал формулу Изморози над их одеждой и доспехами.


На следующее утро друзья спустились в общий зал и увидели, что Цинг и Лагенн уже ждут их. После завтрака директор пригласил их в отдельную комнату.

 – Лагенн поможет мне поддерживать портал открытым. Вы пройдете первыми, а я последую за вами, как только почувствую, что портал вот-вот закроется. В противном случае образуется ненормальное сообщение между трактиром и гаванью, а этого нам, разумеется, совершенно не хочется.

После этого предисловия Цинг и Лагенн, как по команде, подняли руки и заговорили. Геррен поначалу пытался разобрать слова, но очень скоро отказался от этой затеи и шепнул Геллии:

 – Это магия совсем другого уровня…

Пространство между Цингом и Лагенн начало размываться, как будто кто-то стирал его ластиком и рисовал поверх новое. Исчезал деревянный пол и стены, а вместо них появлялось голубое небо, такое же голубое море и вымощенная брусчаткой улица. Едва изображение стало более-менее четким, Цинг воскликнул:

 – Вперед!

Подходя к порталу, друзья почувствовали соленый запах моря. Взявшись за руки, они шагнули в портал и оказались на узкой прибрежной улочке. Вдали шумели волны и раздавались крики матросов и грузчиков из порта.

Вдруг друзья услышали голос Цинга и – они не поверили своим ушам – пронзительный крик Лагенн. Увидели, как сестра Химеры бросилась к порталу… и как портал сразу закрылся.

 – Что случилось? – Геллия побледнела.

 – Кто-то помешал им держать портал открытым, а Цинг не смог пройти…

 – Он не пострадал? – тихо спросила Геллия.

 – Не уверен, – покачал головой Геррен, – обычно в таких случаях магу не удается выжить. Нет-нет, я не утверждаю, что Цинг погиб, – быстро добавил он, – тем более, мне показалось, что Лагенн бросилась на помощь. Если она смогла помочь, то Цинг остался жив. Должен был остаться в живых. Надеюсь, ему повезло. О, Небо…

 – Небеса, помогите ему, – прошептала Геллия.

Геррен пробормотал формулу Иллюзий.

 – Пошли, – сказал он, – мы должны закончить задание. А для этого надо найти корабль.

Гавань они нашли быстро – по возрастающему шуму. Кораблей стояло очень много, людей сновало еще больше, но никакой информации, куда идет каждый корабль, не было.

Друзья разделились и пошли каждый в свою сторону, спрашивая у каждого корабля, куда он идет. Когда через три четверти часа они встретились, оказалось, что ни один из них нужного корабля не нашел.

 – Странно… Цинг говорил, что корабль должен быть, – тихо сказала Геллия.

 – Господа ищут корабль в Карх-Каму? – раздался вкрадчивый голос. Друзья обернулись и увидели матроса.

 – Может, и так, – грубовато ответил Геррен, – тебе-то что до того?

 – Да мне-то что за дело, мое дело – сторона, – пожал плечами матрос, – да только, если будете так открыто расспрашивать, ничего не узнаете. Те суда, что идут на восток, к пустыне, скрываются. Очень тщательно скрываются.

 – Но шанс попасть на такой корабль у нас есть? – уточнила Геллия.

 – Я служу как раз на том корабле, что идет в Карх-Каму. Он отходит через полтора часа. За небольшую плату могу попробовать устроить вас на него.

 – Сколько? – отрезал Геррен. Матрос назвал сумму.

 – Дам вдвое больше, если ты действительно найдешь нам места. А если нет… – Геррен сделал выразительный жест. Матрос спешно кивнул и исчез.

 – Так какой, значит, корабль? – спросила Геллия, оглядывая лес мачт.

 – Побери его земля, – прорычал Геррен, – этот разбойник так и не сказал нам!

Друзьям ничего не оставалось делать, кроме как усесться на лавку и ждать вестей от своего неожиданного помощника.


 – Убью гада! – прорычал Геррен, расхаживая туда-сюда перед сидящей Геллией. До предполагаемого отплытия корабля оставалось чуть больше трех минут.

 – Интересно, где ты его найдешь. Для начала, – резонно ответила Геллия.

 – Господа могут подняться на борт, – раздался вкрадчивый голос.

 – У нас есть места? – поворачиваясь, спросил Геррен.

 – Да, но вам стоит поторопиться – вот-вот уберут трап.

Матрос пошел впереди, показывая дорогу. Геррен пытался отдать ему мешочек с деньгами, но матрос отмахивался, повторяя: «На борту, все на борту». Он привел их к большому кораблю, и друзья были последними, кто поднялся по трапу. На борт их пустили без всяких вопросов и показали их каюту.

 – А где этот-то, благодетель наш? – спохватился Геррен.

А «благодетель» тем временем отошел немного от кораблей и принял свой настоящий облик. Это был Конгер.


Обойдя всю палубу и расспросив матросов, друзья недоуменно переглянулись: все в один голос утверждали, что человека, подходящего под описание, у них в команде не было.

 – Это вдвойне странно, учитывая, что мы должны ему денег, – сказал Геррен, – другой бы вперед взял… побери земля! – он хлопнул себя по лбу. – А откуда он знал, что мы ищем корабль в Карх-Каму? Мы этого на пристани не говорили!

 – Смотри! – воскликнула Геллия, указывая на быстро отдаляющуюся пристань. В толпе мелькнула знакомая рыжая шевелюра.

 – Не могу поверить! – прорычал Геррен. – Он все-таки выжил!

 – Геррен, а что, если… – Геллия слегка побледнела от пришедшей ей в голову мысли, – что, если матросом на пристани был он?

Геррен посмотрел на нее, и они бросились к ближайшему матросу и в один голос выпалили:

 – Куда идет корабль?

 – В Порт-Зардем, господа, – удивленно ответил моряк.


Глава 21. В море


Геррен застонал и закрыл лицо руками:

 – Это в двух неделях пути от Кереншеса. На юг, а не на восток.

 – Может, спрыгнем и доплывем до пристани? – предложила Геллия.

 – Ты и вправду думаешь, что Конгер позволит нам это сделать? – ответил Геррен. – Он убьет нас еще в прыжке… А если нет, то матросы скрутят и сдадут в сумасшедший дом в первом же порту. Похоже, мы сделаем небольшой крюк в пути. Всего дней тридцать-сорок.

 – Может, вызовем Восхода?

 – Тогда нас тоже сдадут в первом порту, только не как сумасшедших, а как колдунов. У нас нет выбора, Геллия. Нам надо высадиться в ближайшем порту самим и уже оттуда искать дорогу.

 – Значит, расслабиться и получать от путешествия удовольствие? Насколько сможем? – уточнила Геллия.

Так они и поступили: спали едва ли не до полудня, потом завтракали и загорали на палубе. А по ночам друзья ложились на палубу и смотрели в звездное небо.

Прошло четыре дня. В ночь с четвертого на пятый Геллия проснулась, разбуженная каким-то шорохом, и поняла, что мимо их каюты кто-то крадется. Не раздумывая, Геллия встала, накинула темный плащ и осторожно выглянула в коридор.

В сторону дорогих кают двигалась маленькая темная фигура, прикрывая ладонью свечу. Геллия бесшумно направилась следом. Фигура скользнула в одну из кают; дверь за ней закрылась неплотно, и Геллия приникла к щели.

Сняв плащ, королева гномов Экуда – а это была именно она – расстелила его на полу и вытащила из-под койки сундучок темного дерева. Геллия вздрогнула и теснее припала к щели.

Из сундучка Экуда вынула несколько предметов – Геллия опознала их как принадлежности для темной магии – и крестом разложила на плаще. Царица гномов зажгла черную свечу и поставила в центр фигуры, образованной атрибутами, потом села с краю и тихонько запела.

Пламя черной свечи дрогнуло и заметалось, как от сильного ветра.

 – Явись мне, о Курадис! – произнесла Экуда. Пламя ярко вспыхнуло и погасло. На месте свечи тускло блеснул металл. Царица гномов взяла предмет в руки и поднесла к огоньку оставшейся свечи.

 – Курадис не явилась мне, – задумчиво проговорила она, – но послала этот предмет. Повторю ритуал завтра.

В руках у нее была статуэтка богини Мэны.


Наутро Геллия шепотом рассказала Геррену о своих ночных похождениях.

 – Ты уверена, что у нее была именно та статуэтка? – уточнил он. – Может, копия?

 – Не уверена, – призналась Геллия, – но как это проверить?

Они стояли у борта, облокотившись на него и глядя в море.

 – Гляди-ка, – проговорил Геррен, всматриваясь вдаль, – похоже, будет шторм.

Налетел сильный ветер; небо в считанные минуты закрыли черные тучи. Вздымались высокие волны, корабль сильно кренился. Друзья вцепились в борт.

 – Смотри! – сказала Геллия, кивая в сторону. Геррен повернулся и увидел Экуду, укутанную в плащ с капюшоном. Королева гномов, низко наклонив голову, что-то шептала.

 – Шторм магический, но не думаю, что у нее хватило бы… – начал Геррен, но перебил сам себя:

 – А, побери ее земля! Думаешь, ей помогает эта… Курадис?

Стоял жуткий грохот, так что Геррен мог не бояться, что кто-то его услышит. Геллия не успела ответить; в успокаивающихся волнах появились странные существа. Голова, передние ноги и грудь у них были лошадиные, а задняя половина туловища от рыбы.

 – Гиппокампы, – сообщил Геррен.

Один из гиппокампов подплыл совсем близко к кораблю; на спине у него сидела смуглая девушка в сплетенном из водорослей коротком платье. Подняв голову, девушка посмотрела прямо на Геллию и что-то произнесла. Геллия почувствовала, как поднимается в воздух и летит за борт. Одновременно с ударом о воду она поняла, что с ней произошло что-то странное – и, посмотрев на свои ноги, вместо них увидела длинный, гладкий рыбий хвост. Одежда с нее исчезла, и появился лиф из водорослей, а волосы стали намного светлее, почти белыми.

Геллия в ужасе бросилась в сторону, тщетно надеясь, что хвост отвалится и откроет ее ноги. Этого не случилось. Она превратилась в русалку.

Геррен увидел с палубы, что с ней произошло. Скинув куртку, он прыгнул в воду. Смуглая всадница гиппокампа сразу же оказалась около него. Он выпалил в нее заклятьем, но оно потухло, едва коснувшись ее кожи. «Магия огня – плохой выбор», – самокритично подумал Геррен. Тот же результат ждал и заклятье воздуха, и Геррен, скрепя сердце, решился на магию земли. Этот вид всегда давался ему плохо – хуже других – но сейчас Геррен мысленно поблагодарил преподавателей, что хоть несколько заклинаний пришлось выучить.

К магии земли всадница оказалась уязвима, но и сама колдовала неплохо, к тому же, у нее было большое преимущество перед Герреном: ей не приходилось думать о том, как удержаться на воде. Геррен же уходил под воду после каждого заклятья. В какой-то момент он едва не захлебнулся, но кто-то подхватил его и вытолкнул к поверхности – это была русалка Геллия.

Увидев, что Геррен вынырнул и дышит, Геллия ударила смуглую девушку хвостом. Девушка упала с гиппокампа, и ее замешательства Геррену хватило, чтобы оглушить ее и схватиться за конец веревки, брошенной с палубы. Он обхватил Геллию за талию, и их быстро втащили на борт.

Увидев русалочий хвост Геллии, матросы попятились; кто-то заговорил о проклятии и плохих приметах. Геллия дышала очень тяжело. Геррен попробовал рассеять магию, но ничего не добился.

 – Ох, не хотел я этого делать, – проворчал он и, перегнувшись через борт, поискал глазами всадницу гиппокампа. Увидев ее, он поднял руки и с большой неохотой проговорил формулу одного из Убийственных заклятий.

Смуглая девушка вскрикнула и замертво упала в воду. Ветер сразу же стих, море успокоилось. В тот же миг Геррен, обернувшись, увидел, как Геллия пытается прикрыться, съежившись на палубе. Хвоста у нее больше не было. Он подскочил к ней и набросил ей на плечи свою куртку.

 – Пойдем, – тихо сказал он и помог ей встать. Его куртка доходила ей почти до колен, но Геллия тщетно пыталась натянуть ее еще ниже и закрыть свои стройные ноги. По пути в каюту они увидели царицу гномов, внимательно следившую за ними.


 – Нужно этой же ночью пойти к каюте Экуды, – сказала Геллия позже, когда они обедали в каюте, – может, она соберется повторить ритуал.

Геррен согласился, и до темноты они не возвращались к этой теме. А когда ночь укрыла корабль своим темным покрывалом, друзья задули свечу и сели около двери каюты в ожидании шагов.

Долго ждать не пришлось. Услышав знакомый шорох, Геллия тронула Геррена за плечо и кивнула на дверь. Выждав минуту, он взял Геллию за руку и выскользнул в коридор.

Как и в предыдущий раз, Экуда расстелила на полу плащ и разложила атрибуты темной магии, но этой ночью место в центре заняла статуэтка, а черную свечу царица гномов поставила с краю. Зазвучала знакомая Геллии песня, потом Экуда воскликнула:

 – Явись мне, о Курадис!

Пламя вспыхнуло нестерпимо ярко и сразу опало, будто кто-то плеснул водой из ведра. В центре плаща рядом со статуэткой появилась очень высокая худая фигура, одетая в плащ с капюшоном.

 – Ты звала меня, рабыня? – раздался холодный низкий голос.

 – Да, госпожа…

 – Зачем? Как ты посмела беспокоить меня?

 – Я не знаю, что делать, госпожа, – ответила Экуда дрожащим голосом, – ученики треклятого Цинга нашли пять артефактов и передали в Братство Химеры… А теперь они охотятся и за последним, – она указала на статуэтку.

 – Не верю своим ушам, – лениво сказала Курадис, – ты и вправду хочешь мне сказать, что какие-то жалкие недоучки оказались лучше тебя? Тебя, на обучение которой я потратила столько долгих лет?

Экуда мелко задрожала и пролепетала в ответ:

 – Госпожа… но, госпожа…

 – Раз ты не смогла забрать артефакты сама, твои гномы должны взять Братство штурмом.

 – Они… они пытались, госпожа. Вчера.

 – И что? – казалось, еще чуть-чуть, и Курадис сможет заморозить царицу гномов одним своим голосом.

 – Их разбили, – Экуда едва могла говорить от страха, – Цинг оказался там…

 – Почему Цинг все время на голову выше, чем ты? Ха, а это двусмысленный вопрос, – ответила сама себе Курадис. – Ладно, спрошу по-другому: почему Цинг постоянно оказывается на шаг впереди и думает на ход дальше?

 – Он… они…

 – Что «они»? – с убийственным спокойствием поинтересовалась Курадис. – Дело не в них. Дело в том, что ты – ничтожество, которое не нужно мне на службе.

 – Нет, госпожа… пожалуйста… я докажу… – лепетала Экуда.

 – Ты уже доказала мне все, что я хотела, – холодно оборвала ее Курадис. – Ты не смогла забрать артефакты. Ты не смогла разрушить проклятую школу Цинга. Ты не смогла справиться с его учениками – не выпускниками! – и ты даже не смогла сделать так, чтобы они сейчас не стояли за дверью и не подслушивали.

Дверь каюты распахнулась, и мощная магия втянула Геллию и Геррена внутрь.

 – Видишь? – осведомилась Курадис, поворачиваясь к Экуде. – Ты жалкое ничтожество. Отдай мне статуэтку. Жаль тех десятилетий, что были потрачены… тебя ведь учили лучшие темные маги.

Ведьма протянула тонкую руку с длинными пальцами, унизанными огромными бриллиантами.

 – Госпожа… нет, госпожа…

Курадис сбросила капюшон. Геллия зажмурилась, Геррен отвернулся, а Экуда, смотревшая в лицо ведьме, упала замертво.

 – Вижу, вы и вправду смышленые дети, – с оттенком удивления заметила Курадис, – догадались о моем взгляде василиска… ладно, можете посмотреть на меня. Опасен только первый взгляд из-под капюшона.

Геллия подняла глаза на ведьму. Чтобы заглянуть ей в лицо, Геллии пришлось запрокинуть голову: Курадис была ростом почти с Геррена. Лицо у нее было очень узкое, с резко очерченными скулами, глаза как темные ледышки.

 – Зачем вам эта игрушка? – Курадис протянула руку, и статуэтка, которую Экуда прижимала к груди, вылетела из немеющих рук царицы гномов. – Вы ведь понятия не имеете, каковы ее силы и как ее использовать.

 – Зато ты явно это знаешь, – дерзко ответила Геллия, – поэтому тебе в руки она попасть точно не должна.

 – Если ты вдруг лишилась зрения, то она уже у меня в руках, – ответила Курадис, – а вам я желаю удачи… только она и может вам помочь. Хотя лучше бы вы этой помощью не пользовались, а спокойно вернулись по домам и забыли обо всей этой ерунде с артефактами. Даже силы одной этой статуэтки мне хватит… она даст мне недостающее, и я наконец смогу довести силу ураганов и землетрясений до нужной… Впрочем, я теряю время, а ведь у меня еще столько дел. Еще надо прибрать к рукам силу демонов, которых вы выпустили из Скалы…

 – Что? – в один голос спросили Геллия и Геррен.

 – Я сказала – силу демонов из Скалы, – нетерпеливо повторила ведьма, – вытащив из земли клад, вы выпустили демонов, заточенных в Скале Пяти Обезглавленных. Их сила велика, и, когда она присоединится к моей… Но не буду раскрывать вам всех планов, – она гадко улыбнулась и, набросив капюшон, исчезла в яркой вспышке пламени.

 – И что дальше? – спросила Геллия, поворачиваясь к Геррену.

Едва она договорила, как очертания предметов начали расплываться, а вокруг друзей закружился ураган магической энергии.

 – Ведьма куда-то нас переносит! – крикнул Геррен.

Обстановка вокруг бледнела, размывалась – точно так же, как когда Цинг и Лагенн открывали портал. Только в этот раз новых очертаний не появилось. Не выдержав пляски мощной магии, Геллия, а за ней и Геррен упали без чувств. Их очертания тоже стали бледнеть, пока не исчезли совсем.

В каюте осталась только Экуда. Она лежала на боку среди разбросанных на плаще атрибутов темной магии. Пальцы рук у нее были судорожно сжаты, будто стискивали какой-то невидимый предмет.


Глава 22. Долина Усыпальниц


Геллия и Геррен очнулись одновременно. С момента, когда они потеряли сознание, прошло несколько часов: в небе ярко светило солнце, и было не меньше десяти часов утра. Геллия вскочила на ноги и огляделась.

 – Она перенесла нас в пустыню, – сообщила девушка дрогнувшим голосом. Геррен тихо выругался.

 – Видимо, пожалела сил убить нас сразу, – сказал он, – а может, хочет поразвлечься, наблюдая, как мы… – он осекся и быстро проговорил:

 – Что у нас есть?

 – Ничего, – грустно ответила Геллия, – даже мой меч остался на корабле.

 – А свитки?

Геллия встрепенулась и вытащила из-за корсажа два помятых листка.

 – Попробую вызвать наши вещи с корабля, – сказал Геррен, – вряд ли что-то получится – расстояние очень большое. Но попробовать стоит.

Геллия кивнула:

 – А я пока прочту свиток, может, мы где-то недалеко от статуэтки. Главное, чтобы чернила не расплылись…  а, нет, оба свитка целы.

Геррен проговорил формулу, а Геллия села на песок и прочла заклятье в свитке. Ничего не произошло.

 – Либо мы очень далеко от артефакта, либо я сделала ошибку, – сказала она, – ах, да… вот здесь. Должно быть «цусим», а я прочла «зусам».

В небе появилась черная точка. Она быстро приближалась, и вскоре к ногам друзей упали сумка и меч в ножнах.

 – Здесь, конечно, не все, – сказал Геррен, очень довольный собой, – но лучше, чем ничего.

Геллия повесила меч на спину и сразу почувствовала себя увереннее.

 – Указатель остался на корабле, – констатировала она, заглянув в сумку, – попробую прочесть второй свиток.

Она начала читать.

 – … зусам… А, побери земля! Цусим ихн вольнор…

Результата, разумеется, не было. Геллия закрыла лицо руками:

 – Прости… так напортачила.

 – Остальные свитки на корабле, – ответил Геррен, не подавая вида, что расстроен, – нам в любом случае надо идти. Вон там, на горизонте, вроде бы что-то есть.

Он помог Геллии подняться, и они отправились в путь.

Они шли молча, под палящим солнцем, увязая в песке по щиколотки. Геррен нес оставшуюся у них сумку, и оба мысленно благодарили Цинга за формулу Изморози, которой он их научил: одежда и доспехи приятно холодили кожу. Если бы не это, друзья, скорее всего, уже упали бы, сраженные тепловым ударом.

Геррен шагал впереди, Геллия следом. Шли они очень долго: солнце уже начало клониться к горизонту, а зазубренный силуэт вдали так и остался силуэтом. Казалось, он не приблизился ни на милю.

Геллия шла из последних сил, но упрямо стискивала зубы и не позволяла себе жаловаться. Геррен, впрочем, догадался:

 – Устала?

 – Нет, – прохрипела она.

 – Давай отдохнем, – предложил он. Она кивнула и обессилено опустилась на песок.

Геррен отошел чуть в сторону и прощупывал песок заклятьем Виноградной Лозы.

 – Ага! – воскликнул он некоторое время спустя. – Здесь есть подземные воды, довольно близко к поверхности… относительно, конечно…

Он возбужденно замахал руками, и из песка ударила тонкая струя чистой воды. Геррен повторил формулу, и струйка превратилась в фонтанчик.

 – Прошу, – пригласил Геррен. Геллия жадно припала губами к источнику.

Напившись холодной воды, друзья почувствовали себя намного лучше и вскоре продолжили путь.


Геллия уже почти падала от усталости, когда прямо перед ней вдруг выросло сооружение светлого камня, окрашенного в красный закатным солнцем.

 – Что это? – удивилась Геллия.

 – Это, кажется, первая усыпальница, – неуверенно ответил Геррен.

 – А почему она так внезапно появилась?

 – Чары, – коротко пояснил Геррен, – видимо, эти гробницы невозможно увидеть, пока не подойдешь вплотную.

 – В таком случае вдвойне хорошо, что Цинг отговорил нас лететь на Восходе, – заметила Геллия, – даже если бы он кружил прямо над Долиной, мы бы ничего не увидели.

 – Может, заглянем в парочку склепов до темноты? – предложил Геррен.

 – Зачем? – удивилась Геллия.

 – Во-первых, мы не знаем, подлинная ли статуэтка у Курадис. Во-вторых, даже если артефакта в гробницах уже нет, там еще может быть много другого… полезного.

Геллия пожала плечами:

 – Хорошо, пойдем.

Друзья вышли на середину Долины Усыпальниц. Склепы возвышались вокруг – их было около дюжины.

 – Начнем отсюда, – Геррен указал на гробницу сразу слева от себя.

Внутри было очень холодно и сыро; Геллия зажгла факел, но он тут же погас. Попытки осветить помещение магическими вспышками тоже не увенчались успехом.

 – Дай-ка руку, – сказал Геррен, покопавшись в карманах.

 – Самое время, – фыркнула Геллия, но руку все же подала. Геррен вручил ей широкое кольцо – кажется, из серебра, с небольшим голубым камнем.

 – И что это? – скептически глядя на кольцо, спросила Геллия.

 – Надень и увидишь, – невозмутимо посоветовал Геррен.

Геллия подчинилась. Едва кольцо оказалось у нее на пальце, как камушек в нем засиял голубым светом. Свет разгорался все ярче и ярче; вскоре весь металлический ободок излучал его.

 – Ничего себе! – воскликнула Геллия, озираясь. Они стояли в пятне света не меньше пяти локтей диаметром. – Где ты взял такое?

 – Купил с рук у одного проходимца, – ответил Геррен, – помнишь, когда мы были в Кереншесе, я встал раньше тебя и пошел к замку? Вот тогда. Положил в карман и забыл. А сейчас видишь – пригодилось.

Геллия осторожно двинулась вперед. Навстречу ей вылетело существо, похожее на огромного серого мотылька. Пока Геллия соображала, что это, Геррен уже убил создание.

 – Склепная моль, – пояснил он, – никогда раньше не видел, но читал про нее. Аккуратно, эти твари ядовиты.

По единственному коридору гробницы друзья пришли в зал захоронения. Всюду были гнезда склепной моли, а в середине зала на возвышении покоился скелет со щитом и мечом.

 – Кажется, здесь ничего интересного, – сказал Геррен, быстро оглядываясь. Геллия согласилась, и они выбрались на улицу.

 – Куда дальше?

 – Давай по часовой стрелке, – предложила Геллия и направилась к следующему склепу.

Во второй гробнице они увидели все то же самое, что и в первой, за исключением одной детали: у скелета в руках были два свитка. Едва Геллия приблизилась, чтобы забрать свитки, как склепные моли вспорхнули со своих мест и окружили ее. Одна из них успела укусить Геллию, прежде чем Геррен разогнал насекомых заклинанием.

Ранка от укуса, хоть и довольно большая, зажила сразу, но моль успела впрыснуть яд, и Геллия почувствовала себя отвратительно. «Не время капризничать», – строго сказала она сама себе и вытащила свитки из костяных рук скелета.

 – Что там? – спросил Геррен, все еще сражавшийся со склепной молью.

 – Какие-то свитки, – ответила Геллия, – пойдем наружу, посмотрим. Здесь слишком темно.

Ее кольцо давало достаточно света, чтобы перемещаться, не врезаясь в стены, но читать при нем было бы затруднительно.

Друзья выбрались наружу. В лучах закатного солнца Геллия развернула первый свиток и прочла:

«Не знаю, суждено ли этому письму быть найденным, но пишу его в надежде, что появится герой или героиня, кто сможет закончить начатое мной дело.

Всю свою жизнь я посвятил борьбе с могущественными и властолюбивыми Черными Грифами, но сил одного человека мало, чтобы одолеть такой оплот зла.

Ты, о мой последователь, спросишь у меня, смогу ли я помочь тебе, если ты решишься завершить мое дело. Ответ мой таков: да, смогу. И помощь моя будет следующей.

Много десятилетий я работал, создавал особый вид магии, не зависящий от стихий. Долгие годы мои эксперименты заканчивались неудачей, пока наконец благодатный дождь Небес не упал на меня. Я создал новую магию – магию света – и разработал несколько формул. Однако на практике я должным образом опробовал только одну из них – и убедился в том, что она работает.

Эта новая формула – самая разрушительная магия из всех, что я когда-либо видел. Она сокрушает не только силы зла – сколь бы велики они ни были – но и все окружающее.

Грозная формула записана на свитке, который ты, о мой последователь, должен был найти в моем склепе вместе с этим письмом. Помни, о мой последователь, что эта магия чрезвычайно сильна. Не используй ее без крайней необходимости, иначе ты создашь угрозу собственной жизни. При этом помни, что ни одно ныне известное заклинание не способно более эффективно уничтожить зло, чем мое изобретение.

Мне остается лишь уповать, что тот, кто найдет свитки, сможет распорядиться моей формулой разумно и мудро. Я желаю удачи тебе, о мой последователь. И помни: добро всегда сильнее зла.

Кирсен Цинг»

Геррен закончил читать одновременно с Геллией и воскликнул, указывая на подпись:

 – Снова он!

 – Надеюсь, нам не придется пользоваться его изобретением, – вздрогнув, заметила Геллия, но все же спрятала свиток за корсаж.

 – Пора устраиваться на ночь, – заметил Геррен. Солнце уже почти ушло за горизонт.

Друзья развели костер и поужинали остатками припасов, найденными в сумке. После захода солнца стало очень холодно, и они, прижавшись друг к другу, дремали до утра.


Когда Геллия и Геррен проснулись, неподалеку от них сидела на камне Курадис. Ведьма была без капюшона и сидела, закинув ногу на ногу.

 – Ну наконец-то, – заметив, что они проснулись, проговорила она скучающим голосом, – горазды же вы поспать.

 – Совесть чиста, вот и спим спокойно, – парировал Геррен, – зачем ты явилась, ведьма?

 – Поаккуратнее с выражениями, полулюдоед, – хищно улыбнулась Курадис, – я на несколько десятков лет старше тебя. Прояви немного уважения хотя бы к моему возрасту, если не желаешь признать мое превосходство как колдуньи.

 – Так зачем ты пришла? – упрямо переспросил Геррен.

 – Вы оказались сильнее, чем я думала, – задумчиво начала ведьма, – я удивлена, что вы не погибли в пустыне. В связи с этим я пришла, чтобы предложить вам… сотрудничество. Такие таланты, как вы, мне бы очень пригодились.

 – И не надейся, – отрезала Геллия.

 – Жаль, очень жаль. Тогда просто поговорим. Скажите мне, детки, зачем вы охотитесь за этой вещичкой? – Курадис вытащила из-под плаща статуэтку.

 – Мы выполняем задание профессора Цинга и Братства Химеры, – ответил Геррен.

 – То есть вы, по большому счету, связаны словом, которое дали Цингу? – уточнила ведьма.

 – Он погиб? – быстро спросила Геллия.

 – К моему сожалению, нет, – ответила Курадис, – я изо всех сил пыталась прихлопнуть его в том портале, но Цинг сильный маг, к тому же ему помогла эта женщина… как ее… Портал закрылся бы и убил Цинга, если бы она не пожертвовала собой. Какая глупая смерть. Должна признать, подобные поступки совершенно не в моем стиле…

 – Куда уж тебе, – не вытерпел Геррен.

 – Я уже сказала – поосторожнее! – глаза Курадис опасно сверкнули. – Твои крупицы магических знаний – ничто по сравнению с тем океаном магии, в котором плаваю я!

 – Смотри не захлебнись, – проворчал Геррен, но так, чтобы она не услышала.

 – Вы так и не ответили, – напомнила Курадис, – зачем вы охотитесь за статуэткой? Вам она не нужна, Цинг, которому вы дали слово, далеко и не видит, что вы делаете…

 – Мы хотим забрать статуэтку, чтобы ты не смогла использовать ее в своих отвратительных целях, – сказала Геллия, – не имеет значения, кому мы дали слово и где он находится. Даже если бы ты убила всех людей в мире, мы все равно попытались бы забрать у тебя артефакт.

 – Вы еще слишком молоды, – пожала плечами ведьма, – вот исполнится вам хотя бы по паре сотен лет – тогда и вернемся к этому разговору.

 – Ты до него не доживешь, – решительно ответила Геллия. Курадис это явно позабавило:

 – Уж не ты ли собралась меня убить, маленькая девочка с большим мечом?

 – Может, и я, – Геллия выдержала издевательский взгляд.

 – Вряд ли. Впрочем, если ты хочешь попробовать, нам нужно более подходящее место.

С этими словами Курадис исчезла. Не успел Геррен проворчать «Опять она нас обмишурила», как очертания гробниц стали расплываться, и друзья оказались в новом вихре магической энергии…


Глава 23. Арена Битв


 – Где это мы? – спросила Геллия, поднимаясь на ноги и осматриваясь.

Они оказались в небольшом помещении с высоким потолком. Стены были сложены из темного камня и выглядели древними – намного старше усыпальниц в Долине или вообще чего-либо, что друзьям доводилось видеть. В помещении не было ничего, кроме одной двери. Свет лился откуда-то сверху и явно был магическим.

 – Вы в древней Арене Битв, – раздался усиленный магией голос Курадис, – а именно – в одном из залов подготовки. Именно в этой Арене встречались самые могущественные маги древности, чтобы ответить на вопросы жизни и смерти. Арена построена и заговорена так, что невозможны никакие хитрости и подлости – ни до, ни во время, ни после боя. Бой будет честным. Когда будете готовы – песок Арены ждет вас. Я буду здесь.

 – У нас нет ничего, кроме моего меча и твоих заклинаний, – тихо проговорила Геллия, – это она называет честным боем?

 – Выбора у нас тоже нет. Нам придется с ней сражаться, хоть силы и неравны, – ответил Геррен, – по крайней мере, мы не покроем себя позором. Лучше умереть пегасом, чем жить заезженной клячей.

 – Разумеется, – согласилась Геллия. – Тогда пойдем. Нам нечего ждать, подготовка не поможет. Все, что при нас, с нами и останется.

Она направилась было к двери, но Геррен окликнул ее странным голосом, которого она никогда раньше у него не слышала:

 – Геллия?

 – Да? – отозвалась она, оборачиваясь.

 – Похоже, живыми нам отсюда не выбраться. По крайней мере, обоим – точно.

 – Спасибо, это очень воодушевляет, – фыркнула она.

Геррен пропустил ее реплику мимо ушей и продолжил:

 – Я долго откладывал… сейчас, кажется, самое время. Я давно, очень давно хотел тебе сказать, что ты для меня намного больше, чем соратница. Я, как мог, старался заботиться о тебе в течение всего нашего путешествия, которое вот-вот закончится… старался, но у меня не очень хорошо получалось.

 – Что ты, – Геллия растроганно улыбнулась, – все было замечательно. И, конечно, ты для меня тоже больше, чем партнер по поиску артефактов.

Геррен подошел к ней и взял ее за руки.

 – Геллия, я… – он наконец решился посмотреть ей в глаза, – я давно должен был сказать тебе это. Я тебя люблю.

Она молчала. Конечно, она догадывалась о том, что он ее любит. Несколько раз он балансировал на грани того, чтобы сказать ей об этом, но сказал только сейчас. И несколько раз она сама была готова признаться ему в том же самом…

В Геллии боролись, казалось, сразу все ее чувства, от нежности – «Хорошо, что он это сказал, теперь и умереть не так страшно» – до гнева – «Отлично время выбрал, ничего не скажешь!» Она не знала, что ответить. Осторожно высвободила руки и отошла, встав к Геррену спиной. Машинально поправила меч – не потому, что он сбился, а чтобы занять себя хоть на миг.

Мысли неслись диким галопом. «Мы оба погибнем, – думала Геллия, – ни одному из нас не выжить. Ведьма слишком сильна. И он решился сказать мне только сейчас… только теперь, когда у нас нет никакого будущего, кроме нескольких минут боли».

 – Геллия? – робко напомнил о себе Геррен.

Едва она услышала его голос, все сомнения исчезли. Она знала, что делать.

Стремительно развернувшись, Геллия подошла к Геррену и, поднявшись на цыпочки, обняла его обеими руками за шею и поцеловала – так, как никогда не целовала раньше.

Геррен слегка оторопел, но через мгновение его руки уже обнимали ее. Она почувствовала, как стопы поднимаются над полом.

Оторвавшись от нее через несколько мучительно прекрасных секунд, Геррен, глядя ей в глаза, прошептал:

 – Неужели?..

 – Как ты до сих пор не догадался, – тоже шепотом ответила она, – конечно, я тоже люблю тебя.

 – Геллия… – он не мог говорить и лишь обнял ее так крепко, как только мог. Совладав со спазмом, сжавшим горло, он проговорил:

 – Геллия, если мы… когда это все закончится, ты выйдешь за меня замуж?

Слезы побежали у нее из глаз, когда она еле слышно ответила:

 – Да.

Он подхватил ее на руки, осыпая все новыми поцелуями.


Спустя некоторое время, когда ноги у нее снова твердо стояли на полу, Геллия спросила:

 – Пойдем?

Геррен ответил, поймав прядь ее волос:

 – Наверное, их лучше завязать.

Она кивнула и сказала:

 – Вот только все мои заколки остались в сумках…

 – Это не проблема для настоящего волшебника, – улыбнулся он и сотворил из воздуха две атласных ленты.

Геллия медленно заплела косы. Мелкие монотонные движения успокоили ее, и она настроилась на предстоящую битву.

«Вот только смириться с тем, что мне придется умереть – вот-вот, уже через несколько минут… Как это трудно, когда мы наконец объяснились», – подумала она, поправляя меч на спине.

 – Пожалуй, все, – сказала она, откидывая косы за спину, – пора.

 – Еще кое-что, – ответил Геррен.

Он прижал ее к двери и долго, долго целовал, прежде чем отпустить со словами:

 – Теперь – все. Пойдем.

Из комнаты по короткому коридору Геллия и Геррен попали на Арену Битв. Это было огромное древнее сооружение – диаметр арены составлял больше тысячи шагов, а низкие бортики из темного камня носили на себе следы тысяч лет. Крыша, если она и была, располагалась где-то за пределами видимости. Арену покрывал мелкий светлый песок.

Курадис сидела на бортике и явно скучала, поэтому появление противников встретила почти радостно:

 – А я уже начала думать, что вы побоитесь выйти и так и останетесь там. Что ж, добро пожаловать на древнюю Арену Битв! Эти камни помнят сражения величайших магов всех эпох, поэтому они, несомненно, удивлены, увидев здесь вас. Впрочем, речь не об этом. Вас интересует статуэтка, – она указала на артефакт, лежащий на песке около бортика. – Убьете меня – она ваша.

 – Отлично, – ответила Геллия.

 – Тогда начнем, – сказала Курадис и скинула капюшон.

Уже знакомые с ее взглядом василиска, Геллия и Геррен закрыли глаза, а Курадис лениво ударила их заклятьем. Геллия чуть не упала; Геррен подхватил ее и выпалил в ведьму одним из самых сильных заклинаний, которые знал. Курадис завернулась в плащ, о который разбилась летевшая к ней волна воды, и послала в ответ шквал огня. Геррен снова вызвал волну, загасившую пламя, и сотворил крупный град…

Пока маги обменивались заклятьями, Геллия подбиралась к Курадис с мечом наготове. Когда она подкралась совсем близко, ведьма, не поворачивая головы, насмешливо воскликнула:

 – Ты действительно думаешь, что я тебя не вижу?

С этими словами она, не переставая осыпать Геррена заклинаниями, выхватила саблю. Геллия не без восхищения отметила, как ловко Курадис спрятала ножны под плащом.

Фехтовала Курадис ничуть не хуже, чем колдовала. Учитывая, что она виртуозно делала все это одновременно, и Геллии, и Геррену приходилось непросто. Им не удавалось не то что ранить, но даже задеть Курадис.

«Интересно, в чем дело, – успела подумать Геллия, – не может она быть неуязвимой». Обходя Курадис, чтобы попытаться ударить сбоку или со спины, Геллия заметила что-то странное в воздухе у правого плеча ведьмы. Она присмотрелась – такая же рябь была и у левого плеча. Геллия сделала выпад и наугад ткнула мечом в самую середину странной ряби.

Раздался крик. Кричала Курадис; она на мгновение схватилась за плечо, и в это время из-под плаща у нее выскользнул амулет на цепочке. Амулет был в форме чаши, вписанной в очертания сердца. По тому, как Геррен посмотрел на ведьму, Геллия поняла, что и он догадался, как поступить.

С удвоенной силой Геллия принялась атаковать Курадис, пытаясь оказаться у ее левого плеча. Ведьма, зная, что ее секрет раскрыт, отчаянно отбивалась. Несмотря на это, заклятьем Длинные Руки Геррену удалось сорвать амулет с ее шеи. Курадис снова закричала, и Геллия полоснула мечом рябь в воздухе.

Курадис согнулась, но сразу же распрямилась, посылая во все стороны волны чистой магической энергии. Геррен смог устоять, а Геллию сбило с ног.

 – Сдавайтесь, детки, – прошипела Курадис, – и, может, я все же сохраню ваши никчемные жизни!

 – Не дождешься, – ответила Геллия, вскакивая с песка.

Курадис сорвала с себя плащ и бросила в воздух. Плащ обернулся роем огромных черных мух, которые накинулись на Геллию и Геррена и принялись нещадно их жалить. Тех, что были рядом с ним, Геррен быстро испепелил магией, а Геллия снова упала, синея и задыхаясь.

 – Одной меньше, – с торжеством сказала Курадис, атакуя Геррена.

 – Как бы не так, – он сделал быстрый жест в сторону Геллии, и ее кожа быстро порозовела, а дыхание стало бесшумным.

 – Проклятый полулюдоед! – Курадис выпалила в него сильным заклятьем. Геррен выставил магический щит и отпрыгнул в сторону, бормоча заклинания.

Геллия вскочила на ноги. С мечом в руках она принялась кружить вокруг Курадис, выжидая момент для нападения.

Курадис сняла с руки бриллиантовый перстень и бросила в сторону Геллии. Яркая вспышка ослепила девушку, а когда она вновь обрела зрение, то увидела большую стаю черных воронов, нападающих на нее. Геррен поспешил на помощь, но пропустил болезненное заклинание и зашипел.

 – Я сама! – крикнула ему Геллия и припомнила заклятье, которым обрушила холл королевского замка. Вороны исчезли.

Пока Геллия колдовала, Курадис успела ранить ее своей саблей. Рана сразу же затянулась, и ведьма воскликнула:

 – Регенерат? Ничего, когда я убью тебя, это не поможет!

 – Мечтай, – крикнул Геррен, насылая на ведьму ураганные чары, от которых она легко отбилась.

Геллия начинала уставать, а Курадис все так же легко кружилась, одной рукой фехтуя с ней, а другой изливая потоки убийственной магии на Геррена. Ведьма снова ранила Геллию и сразу наслала на нее парализующее проклятье. Девушка упала. Она знала, что чары эти действуют недолго, но смотреть, как Курадис в полную силу атакует Геррена, было мучительно. Геллия видела, что он тоже устал, что его силы стремительно истощаются.

«Что же делать? – подумала она. – Ведьма вот-вот убьет нас обоих…»

Геллия увидела, как проклятье Курадис ударило Геррена в лицо. Брызнула кровь, и Геллия вскочила, чувствуя, что парализующие чары рассеялись. Новое заклинание летело упавшему Геррену в грудь; Геллия бросилась наперерез, и оно попало в нее. Курадис схватила свою саблю обеими руками и напала; Геллия чувствовала, как яд проклятья разливается в груди.

«Я умираю, – мелькнуло в голове, – но должно же быть что-то… свиток Цинга!»

Дышать становилось все тяжелее; Геллия снова упала, Геррен попытался помочь ей заклятьем, но Курадис наслала на него простенькое проклятье немоты. «Последний шанс… пока я еще в сознании…» Геллия сунула руку за корсаж и вытащила свиток.

Перед глазами начало темнеть; срывающимся голосом, вздрагивая под градом ударов, Геллия прочла формулу, записанную в свитке. Последнее предложение она проговорила мысленно – Курадис ударила заклинанием немоты и ее.

Низкие бортики Арены Битв начали лопаться. С невидимого в вышине потолка посыпался град камешков. Острые брызги камня летели во все стороны, сокрушая все, попадавшееся на пути. Песок поднялся в воздух и закружился вихрем. Пыль и дым заволокли все вокруг. Свет, мерцая, погас.

Геллия из последних сил подползла к Геррену и потеряла сознание.


Эпилог


Наступила ночь. В деревне Сизые Холмы погасли все огни; светились только окна трактира «Храбрый сверчок», да белел снег на улицах. Стоял трескучий мороз; в небе ярко сияли звезды.

В трактире было тепло и уютно, пахло специями и мокрой шерстью. Большая часть посетителей сгрудилась у двух больших каминов, в которых с треском сгорали дрова.

 – Ну и холод, – пробурчал один из посетителей, по виду торговец.

 – Да уж. Зима зело холодная выдалась, – важно подтвердил другой.

 – Зато не трясет больше, – встрял третий.

В зале было полутемно; неясными светлыми пятнами мелькали фартуки служанок, разносящих еду. У стены, вдали от огня, сидели за столом двое.

 – Вот охота в темноте сидеть, – сказал важный посетитель, кивая на них, – нет бы погрелись с нами.

 – Или хоть капюшоны сняли, – добавил первый.

 – С самой осени повадились сюда, а кто такие, как выглядят – никто не знает, – заметил до того молчавший мужчина, потирая согревающиеся руки.

 – Не с осени, а с конца лета, – поправил его важный.

 – А ты следишь за ними, что ли? – ответил кто-то. – В середине лета они появились, а не в конце.

 – Да ты, видно, перепил! Где ж в середине лета-то? По осени появились они, говорю тебе! Первый снег уже выпал!

У камина разгорелся бурный спор.

Странным посетителям не было дела до того, что о них говорят. Они сидели напротив друг друга и молча пили подогретое красное вино – широкоплечий мужчина с грубым рубцом явно магического происхождения, пересекающим лицо, и женщина в плаще с капюшоном, из-под которого блестели ее зеленые глаза.

Жители Предгорий спали спокойно уже много месяцев. Их больше не тревожили ни землетрясения, ни ураганы.