Рынок крупнейшего из городов планеты Фрилендер скорее напоминал мобильный бордель. Красотки самых разных мастей подворачивали на выбор свои панельные попки, торгуя прелестями за звонкое золото.
Тут были женщины-медузы с пятью хвостами, под каждым из которых таилась экзотическая неизвестность. Крылатые химеры, внушающие эротические грёзы наяву. Рогатые псевдосуккубы с врождёнными садо-мазо наклонностями, облачённые в обтягивающую кожу и цепи. И прочие любвеобильные результаты сексотропной евгеники и смешения галактических рас.
Они облепили меня, цокая язычками и напоказ облизывая пухлые губки, со сладкими намёками на оральные непристойности. Чирикали, торгуясь наперебой, стремительно снижая цену на товар гладко выбритый и товар напомаженный. Завистливо глазели глазами нищего, зашедшего в элитную харчевню. Я был для них космическим туристом, а значит лакомым куском, у которого всенепременно водилась солидная наличность.
Моя супруга Энигма бросала на них пугливые взгляды и ближе жалась ко мне. Её – ранимое и нежное существо – царившая вокруг распродажа интимных прелестей повергала в шок.
Мы забрели сюда в поисках туземного торговца, отправившего мне аудиофонное сообщение с заманчивым предложением. Фрилендиец с огромными ушами предлагал эксклюзивный технологический артефакт за смехотворную по галактическим меркам цену: передовое сверхсекретное изобретение военных империи Семи Миров – реверсблок для J-ускорителя. Проапгрейдив этой штуковиной свои межзвёздные перехватчики, Семь Миров рассчитывали переломить ход гражданской войны с повстанцами Феникса.
Информация казалась правдоподобной, отправитель сообщения плохо разбирался в технических терминах, зато подробно описал процедуру пропажи одного из готовых образцов со склада за семью замками и сложную цепочку подкупов продажных местных военных. Первоначально в качестве покупателя он выбрал Феникса, но по какой-то причине не смог связаться с предводителем повстанцев, и тогда обратился ко мне. Исключительно ввиду уважения к моей персоне, широко известной в пределах этой и окрестных с нею галактик.
Я намеревался победить в космической регате и разумеется не отказался от артефакта, который даст мне решающую фору перед конкурентами.
– Прогуляй своего малыша в моей чарующей долине... – проворковала одна из дарительниц платного наслаждения. Она картинно облизала краешки губ, завлекая в бездну порока и орального удовольствия парой скользких извивающихся языков.
Красотка приблизилась ко мне и прикоснулась. Везде где можно и нельзя. Шестью шаловливыми ладошками, вспотевшими от предвкушения денег.
Терпение Энигмы лопнуло. Минуту назад она была ангелочком в воздушном белом наряде, безобидным и чистым созданием, а сейчас... она перевоплотилась в бестию – жестокую воительницу и многогрешную блудницу, повелительницу тьмы и олицетворение греха. Я сам не понимал как это происходило. Энигма становилась бестией всякий раз как ревновала меня.
Властные линии аристократически длинных ног, облачённых в бархатные чулки и сапожки на каблучках, горделиво возвышали её над жрицами ходячего борделя. Полупрозрачная накидка, чёрная с серебром, обтекала роскошные кручи и вершины знойной фигуры. Множество тонких золотых браслетов, проколотых в тело, покачивалось и позвякивало – кольца на руках и шее, в сосках и пупке, в ушах и бровях, кольца всюду. Причёска взлетала фонтаном крикливых локонов и плясала при движениях своенравными конскими хвостами. Заколки из золота торчали в волосах, как воинственные серпы. Дикарская вычурность, агрессия и сексуальность подчёркнуты в каждой детали.
Энигма пустила пыль в глаза посягательницам на её безраздельную собственность и, отметая возможные возражения, разбросала попрошающие ряды служительниц продажной любви своей величавой походкой.
– Я прикончу парочку этих куриц, если мы опоздаем! – громко и убедительно возвестила она, испепеляя "куриц" взглядом. Те отличались сообразительностью и отменным слухом, мигом рассосавшись в безопасных направлениях.
Искомый абориген разыскался скоро. Он долго не понимал о чём речь. Но наконец, под напором наших расспросов причина его непонятливости выяснилась. Рассказанное им меня разочаровало. Оказывается, нас опередил некий самозванец. Незнакомец, явившийся к аборигену пятнадцатью минутами ранее, представился моим именем, выложил затребованную в сообщении сумму, забрал покупку и был таков.
Я заметил в стене глазок видеокамеры, отслеживающей всё происходящее в лавке, и потребовал показать мне запись. Абориген безропотно подчинился, захлопав от волнения огромными ушами. Он настроил аппаратуру воспроизведения, вспыхнула голографическая картинка и всё стало ясно как божий день.
– Леприкон! – ахнула Энигма, узнав негодяя на видео. – Торговец удачей, он снова нас опередил!
Я тоже узнал его – моего давнишнего недруга и закоренелого конкурента. Теперь реверсблок – ищи-свищи.
– Я обещала прикончить парочку куриц... – вспомнила Энигма гневно. Она развернулась и направилась воплощать задуманное, отбивая каблучками по дереву пола решительный ритм грядущей мести.
Признаюсь, на обратном пути мне стоило немалых усилий отговорить её от задуманного. Слава богу, "курицы" благоразумно попрятались, не попадаясь ей на глаза. Иначе убийств не миновать. Моя супруга – трансфурия, а гнев трансфурий – самая смертоносная из известных в природе стихий!
Добравшись до космопорта, мы сели в планетарный челнок и благополучно вернулись на "Сферу скорости" – мою межзвёздную яхту, пришвартованную к орбитальной станции. Через полчаса по расписанию намечен старт.
... Фрилендер... Амадерика... Триолит... Ориолис... Название планет мешалось в голове, чертя в воображении замысловатые пунктиры космических трасс. Галактическая регата для гоночных межзвёздных яхт достигла своего разгара.
Мир за миром, старт за стартом, переход за переходом. И в завершении каждого этапа – сутки регламентированного правилами планетарного ожидания. Планеты, планеты, планеты... Сменяющие друг друга, соответственно регламенту соревнований. Непохожие, самобытные и бесчисленные. И снова: старт, разгон, прыжок, стыковка, ожидание. Одно и тоже – третью неделю подряд.
Закончился отсчёт предстартовой готовности, стыковочные захваты отпустили корпус корабля и "Сфера Скорости" отчалила от станции. Проснулись и заработали пусковые двигатели, моя межзвёздная красавица начала разгон до предпрыжкового максимума.
Энигма порывисто задышала, её тело содрогнулось в конвульсиях. Я узнал симптомы перевоплощения – из воительной бестии она облекалась в иной, пока неопознанный мною образ. Браслеты со звоном посыпались на пол, отторгаемые её изменяющимся телом. Она выползла из серебристой накидки и чулок, и прижалась ко мне – обволакивающая, скользкая и податливая. Прозрачная колба капсулы ноль-перегрузок накрыла нас сверху, оберегая от естественной среды, изменяющей свои свойства под воздействием амплитудного ускорения. Оставалось набрать разгон и войти в гиперпрыжок, чтобы выйти из него на другом конце галактики. Перегрузки ощущались всё явственней, но Энигму это только забавило.
Я обожал чудачества моей невероятной супруги, особенно чудачества наедине. Стихия межзвёздных скоростей была её слабостью. Любовь в окружении бушующего апокалипсиса доводила Энигму до экстатического безумства. Уровень гормонов у трансфурий в разы превосходил стандартный человеческий, а изощрённое воображение не поддавалось пониманию вовсе. Предаваясь любви, она пребывала в нестабильной фазе, не задерживалась ни в одном из присущих ей тел и достигала пика поочерёдно в каждом. Загонялась сама и загоняла меня, меняя обворожительные тела и сладострастные позы. Опьянённая эйфорией и одержимая. Но я бы ни сказал, что всё это мне не нравилось.
Адаптирующая жидкость заполнила капсулу, погрузив в себя наши тела. Включился J-ускоритель. Чудовищная сила терзала и гнула прочнейшую материю корабля, но мы не ощущали её, воспринимая происходящее безмятежно, словно пребывали на морском дне.
Энигма прицепилась ко мне присосчатым телом женщины-спрута и нежно обволакивала щупальцами. Прохладные и липкие частицы вздрагивающего и трепетного искали во мне наслаждение. В новом облике Энигмы осталось неизменным только её лицо: его мягкий белокожий овал, голубые бриллианты глаз и горячие от желания губы.
Автоматы сработали, запуская гиперпрыжок – мы слились в экстазе соединения. Энигма растворяла меня в себе и растворялась во мне сама. Я овладел её телом в одном конце галактики, а оторвался от него за сотни световых лет, развеяв акт любви по бесконечности Вселенной.
... Амальгама... Мариму... Филадельфия... Амариллис... Название планет откликалось в воображении загадочной романтикой дальнего космоса. Романтикой уже познанной и романтикой неизведанной. Галактическая регата для гоночных межзвёздных яхт приближалась к своему финишу.
Градус борьбы на последних этапах зашкаливал, ради победы шли в ход любые средства. Как всегда в нечистой игре всех переплёвывал Леприкон. Ходили слухи, что он обзавёлся деполяризационной пушкой и по-тихому устранял конкурентов, паля в них без свидетелей на галактических полустанках. Залпы энергии избирательно меняющей полярность частиц выводили из строя всю электронику яхты, попавшей в зону воздействия, надолго превращая её в пассивную космическую скиталицу. Но доказательств его бесчинства не было. К тому же Леприкон имел фору перед соперниками, за счёт реверсблока, уведённого у меня из-под носа на фрилендерийском рынке. Яхта Леприкона, "Фаворит фортуны", от этапа к этапу стремительно поднималась в таблице.
Мы же играли честно! Ну, или почти честно... периодически делая исключения – исключительно из уважения к конкурентам. Сбивали их с гиперпрыжкового курса, модулируя фальшивые сигналы планетарных маяков и направляя поплутать в солнечных дебрях ядра галактики, откуда быстро не возвращаются, в связи с отсутствием в тех краях обитаемых миров.
Приз победителю регаты – миллиард кредиток и пожизненные вселенские почести – толкал на авантюры и безумства даже самых расчётливых и осторожных. Регулярно поступали печальные новости о былых лидерах и фаворитах, переставших быть таковыми и сгинувших в перипетиях межзвёздных маршрутов. Сколько красавиц-яхт с честолюбивыми капитанами пропало без вести навсегда. "Взмах колибри" растворился в кислотной пыли кислотно-пылевой туманности, "Призрачная фея" застыла в аномалии остановившегося времени, "Солнечный роллер" угодил в прожорливую пасть межзвёздного ассенизатора, "Попиратель пространства" затерялся в пространственном круговороте, "Звёздный парусник" сгорел в испепеляющем звёздном выбросе.
... Нуэво-Мальорка... Тиралик... Севентерра... Экселент!!! Названия последних четырёх планет звучали особенно интригующе. Регата вырвалась на финишную прямую!
Перед последним этапом наметилось два лидера: "Фаворит фортуны" и "Сфера скорости". Им разыгрывать главный приз. Яхта Леприкона опережала нашу на четырнадцать минут с секундами. Гандикап существенный, но не безнадёжный.
Рынок крупнейшего из городов планеты Севентерра больше напоминал зоопарк. Инопланетяне самых непостижимых видообразий населили этот мир, понаехав сюда со всех концов галактики.
Тут были трёхголовые маффлины, игравшие в карточные игры на деньги сами с собой и вечно спорившие по поводу одного желудка на всех, который каждый отказывался кормить за свой счёт. И левиурги, шагавшие по воздуху благодаря умению левитировать, как будто воздух был тротуаром. И меелозоиды, читавшие мысли всех подряд и оттого не разбиравшие, какие мысли их собственные, а какие затянуты в голову извне. И множество прочего разнообразного инопланетного люда.
Я, в сопровождении своей команды, спустился сюда на шаттле – прогуляться и подышать свежим воздухом. Сегодня вечером последний старт, а за ним и последний финиш. Планета Экселент – конечный пункт регаты. Шли последние двадцать четыре часа последнего планетарного ожидания.
Титаник прокладывал дорогу в столпотворении рыночных зевак, успевая при этом проявлять галантность по отношению к приклеившейся к нему Морфите. Боясь потеряться в толпе, Морфита вцепилась в его могучую руку и комично семенила кибернетическими ножками, глазея по сторонам с присущим ей наивным любопытством. Я и Энигма шли следом. Мы вчетвером составляли весь экипаж "Сферы скорости".
– Купите алмазную черепашку! – обратился к Морфите невообразимо тощий, похожий на покойника абориген, с тенями вокруг глаз и синюшной бледностью кожи.
Морфита отзывчиво потянулась к черепашке. Но, подняв голову, пугливо отдёрнула руку и отшатнулась от обтянутого кожей скелета.
Гипногот... я терпеть не мог эту расу. Паршивые и мерзкие отродья! Ради дозы расхожих в их среде наркотиков, они продадут даже самое святое без малейших угрызений совести. Старушку мать, для медицинских опытов, или собственных, ещё не рождённых детей в пожизненное рабство.
Морфита нерешительно остановилась. Ей явно понравилась черепашка, но ещё больше пугал гипногот. Она хлопала голубыми киберглазами и растерянно озиралась по сторонам, не зная как быть.
Титаник пришёл ей на помощь и в свойственной ему манере избавил от затруднения. Он выдвинулся вперёд, взял в охапку мерзкого торговца и аккуратно перенёс его в другой рыночный ряд, освободив дорогу.
Но этим эпизод не закончился. Карлик с клоунскими повадками и подведённой макияжем физиономией дерзко преградил нам путь. Его нарядом был так называемый фрак, а головным убором так называемый цилиндр, в каких доисторические фокусники прятали кроликов с целью надувательства. Сопровождаемый своей разношёрстной свитой он смахивал на церемониймейстера балагана.
Две вооружённых до зубов девицы-гомункула, с двумя парами неестественно длинных ног у каждой и холодным оружием в каждой из восьми рук, безусловно являлись телохранителями карлика. Все остальные персонажи его балагана заметных ролей в нём не играли и не стоили заострения на них моего внимания. На фоне Титаника это сборище не выглядело угрожающим. Великан техник-механик, по совместительству железный кулак и мой лучший друг, своим видом вызывал куда больше почтения.
Мы с карликом не могли не узнать друг друга. Язвительность в наших приветствиях прозвучала как взаимная лесть.
– Космический букмекер Ариан! – с фальшивой улыбкой воскликнул карлик.
– Космический мошенник Леприкон! – с показушным радушием вторил я.
– Не говорите так! – обиделся Леприкон, эксцентрично всплеснув ручонками. – Я искренний даритель чудес и собрат Фортуны, а никакой не мошенник!
– Кстати... – Леприкон сотворил из пространства дымящийся бутылёк. – Не желаете приобрести эликсир удачи? Одноразовый пробник или флакон мультивезения? Для вас, как старого знакомого, имеет силу льготная уценка!
– Благодарю покорно, – любезно отказался я. – Удачей торгуют на каждом шагу. Носили бы лучше голландский сыр!
Леприкон настраивался на беседу. Он достал из старомодного портсигара амбициозно огромную сигару и с трудом втолкнул её в кукольный рот. Гипногот, продавец черепашки, услужливо дал ему подкурить, щёлкнув перед носом зажигалкой. Парочка подозрительно переглянулась.
– Оставьте себе свои бутафорские бутыльки! – усмехнулся я. – Не смешите меня покупной удачей!
Морфита, которой гипногот успел-таки втюхать черепашку, рассеянно искала по карманам звонкую монету, пытаясь расплатиться за покупку. Леприкон не отрывал от неё цепкого взгляда, любопытствуя по поводу сделки, которая должна была вот-вот состояться.
Морфита отыскала монеты, отсчитала затребованную сумму и передала отсчитанное продавцу. Она погладила черепашку, по-детски радуясь счастливому приобретению. Гипногот алчно вцепился в деньги, предвкушая кайф от обналиченных за них наркотических доз.
Выпустив клуб табачного дыма, Леприкон растянул на лице улыбку.
– На этот раз вы проиграли! – зазвенел он самодовольным смехом, обращаясь ко мне. – Путеводная нить Ариана не выведет вас из лабиринта, как неизменно выводила раньше. В скором времени вы заплутаете в нём с концами.
Леприкон попрощался, бросив фанфаронски небрежное "чао", и удалился вместе со своей смехотворной свитой.
– Гранёные алмазы чистейшей воды! – восхитилась Энигма, приглядываясь к приобретению Морфиты. – Черепашка станет талисманом нашей победы!
Мы возвратились на "Сферу Скорости", отчалили от орбитальной станции, стартовали и вошли в гиперпрыжок. Но дальше случилось непоправимое. В точке выхода, вместо пылающего светила и ярких полумесяцев планет, мы увидели в иллюминаторах чёрный квадрат космической пустоши. Ни солнца планеты Экселент, ни самих планет этого солнца поблизости почему-то не обнаружилось.
– Ничего не понимаю... – озадаченно пожала плечами Морфита, читая показания приборов. – Чертовщина какая-то. Необъяснимый сбой по неизвестной причине. Нас забросило в межгалактическую пустоту.
Морфита была лучшей в своём деле – вычислитель, логист и навигатор в одном лице. Она не могла допустить ошибку, в ней я не сомневался. Проложенные ею курсы безупречны как формула совершенства. Но что в таком случае произошло?
– Мы не знаем нашего местонахождения, – рассуждала Морфита вслух. – Без звезд-ориентиров не определить стартовых координат и не вычислить маршрутного кода. Придётся отказаться от гиперпрыжка. Всё что нам остаётся – добираться обычным ходом. Я определю кратчайший курс до ближайшего звёздного скопления и направлю туда "Сферу Скорости". Активного топлива у нас недостаточно, придётся использовать солнечный парус. Будем плестись черепашьим шагом, на путь уйдут десятилетия, возможно даже века. Экипажу придётся лечь в анабиоз, а управление передать автомату.
Морфита шевелила слуховыми антеннами, лихорадочно соображая. Её любимица, алмазная черепашка, ползла по пульту управления навигацией, постукивая лапами по клавишам. Алмазы на её панцире своим размером и чистотой никак не соответствовали природным. Два из них на миг ярко вспыхнули, словно подавая знак. Кажется я начинал догадываться...
Леприкон ворует удачу, это его проделки! Обманом устраняет конкурентов! Сперва он умыкнул ценный артефакт из-под нашего носа, а теперь забросил на край вселенной!
... Энигма, она коснулась моей руки... я вздрогнул и непонимающе заозирался по сторонам. Я снова находился на рынке, в окружении толпы разношёрстных инопланетян. Не было космической пустоши в иллюминаторах, старт и межзвёздный переход ещё не случились. Всё это мне пригрезилось.
Пригрезилось удивительно реалистично. Я с подозрением посмотрел на Энигму, любительницу такого рода штучек. Она навевает грёзы, когда не может выразить мысли словами, а потом пожимает плечами, изображая святую невинность. Так было и в этот раз. Я взирал на Энигму строго, а она разглядывала добродушного Склиса с планеты летающих коров. Как ни в чём не бывало!
Энигма – интуит. Дар прочтения будущего заложен в ней вместе с трансмутационной цепью ДНК. Способности её мозга не менее уникальны чем чудачества тела. Она дала мне подсказку, что делать дальше я сообразил сам.
Я пробежал глазами по рыночным рядам, высматривая то, что мне нужно. Подошёл к одному из торговцев и сделал покупку.
Черепашка пыталась сбежать от меня, когда я забирал её у Морфиты. Как будто чувствовала зачем.
– Куда убегаешь, глупая? Ты редкое животное! – успокаивала Морфита встревоженную любимицу.
– Сейчас посмотрим, какое это животное... – пробормотал я ворчливо.
Пока я возился, Морфита непонимающе хлопала большущими киберглазами и по привычке зевала. Программируя её – создатели переусердствовали с внедрением искусственной привычки ко сну. Морфите хотелось спать двадцать четыре часа в сутки.
Я перебрал пальцами алмазы на панцире черепашки и нажал на те два, что запомнились мне из видения. И оказался прав – алмазный панцирь откинулся как крышка ларца, открыв электронные внутренности. Помимо управляющего механизма, внутри обнаружился встроенный диктофон и генератор квантовых помех – устройство сбивающее корабль с курса гиперпрыжка.
Так я и знал! Генератор собьёт "Сферу Скорости" с курса и забросит в межгалактическую пустоту, воплотив в реальность мою недавнюю галлюцинацию.
Я отключил генератор. Подключил к диктофону купленный только что блок голосового моделирования и запрограммировал на случайное речевое воспроизведение уже имеющихся в памяти диктофона голосов. Отныне Леприкон будет слушать обманку – правдоподобную белиберду, не имеющую отношения к правде.
– Чудо враждебной техники, она должна была сбить нас с курса гиперпрыжка! – разоблачил я козни Леприкона, уже не боясь быть подслушанным. И вернул Морфите её черепашку в целости и сохранности.
Черепашка ожила и поползла по рукам хозяйки, как ни в чём не бывало. Я рассказал обо всём непонимающим Титанику и Морфите. О случившемся у меня вещем видении, коварстве Леприкона и вредоносной аппаратуре, встроенной в черепашку.
– Может догнать и свернуть им шею? – внёс Титаник, по его мнению, резонное предложение.
– Не стоит, – отсоветовал я. – Леприкон уверен, что вывел нас из игры, отныне он не опасен. Черепашку придётся взять с собой, чтобы избежать подозрений. В неё, ко всему прочему, встроен следящий маячок.
Морфита солнечно улыбнулась, радуясь, что не расстанется с черепашкой.
– Может догнать и оторвать им голову? – не унимался великан.
Он был влюблён в роботессу и всячески ей покровительствовал. Но не отваживался признаться в чувствах, а только не к месту робел и мялся. Троекратная гравитация и суровость условий его родной планеты делала выходцев оттуда могучими как скала, но одновременно мягчила нрав.
– Бессмысленно им что-то отрывать, – я обречённо поник головой. – Мы не выбыли из регаты, но шансов на победу от этого у нас не прибавилось. Гандикап в четырнадцать минут – это целая вечность! К тому же у Леприкона есть реверсблок.
Энигма не слышала наш разговор. Она с интересом смотрела выпуск новостей на висящем в воздухе голографическом экране. Я бросил взгляд туда же. Хвостатый и лопоухий диктор сенсационно вещал:
"Регулярная армия Семи Миров потерпела сокрушительное поражение в последней космической стычке с повстанцами Феникса. На имперские межзвёздные перехватчики обрушилась эпидемия неполадок. Повстанцы Феникса громят их по всем фронтам..."
Энигма захлопала в ладоши с детской весёлостью. В образе ангелочка в воздушном белом платьице она грациозно затанцевала от радости.
– Что это значит? – я не видел смысла в новости приведшей её в восторг.
– Это значит, что моя врождённая интуиция как всегда на высоте! – улыбнулась Энигма. – Леприкон уверен, что вывел нас из борьбы, подсунув черепашку. Он напрасно мнит себя победителем, не помышляя об ожидающем его подвохе.
Я как обычно опаздывал за стремительностью событий. Энигма, как урождённый интуит, предвидела их на несколько ходов вперёд. Она снисходительно разъяснила мне суть.
Сегодня в полдень произошло смещение галактических полюсов притяжения – стандартное астрономическое явление, случающееся с определённой периодичностью. В результате у реверсблока J-ускорителя объявился дефект. Теперь включение реверсблока выводит из строя сам J-ускоритель. Как следствие корабль теряет маневренность и девять десятых от максимальной скорости. Космический флот Семи Миров поплатился сокрушительным поражением за излишнюю поспешность с вводом в действие не тестированного технического артефакта. И этой новости Леприкон никогда не узнает – его шаттл уже отчалил в направлении орбиты. Теперь он обречён хлебнуть неприятностей – перед стартом некогда слушать эфир.
Мы, без сомнения, победили! Впереди нас ждали почести и награждение. После приземления на Экселенте, счастливые аборигены будут подбрасывать нас до неба на мягких гравитационных руках и обливать шампанским из специально законсервированной грозовой тучи. Ну, и всё-такое прочее, в соответствии с традициями и церемонией. И конечно я напомню устроителям регаты о назначенном за победу вознаграждении.
Морфита и Титаник ликовали вовсю. Счастливый великан целовал роботессу и носил на руках, найдя для этого законный повод. Я обнимал Энигму – мой обожаемый талисман, приносящий удачу без всяких чудодейственных бутыльков. Она посмотрела лукаво и с любопытством спросила:
– Что Леприкон имел ввиду, говоря про путеводную нить, неизменно выводящую тебя из лабиринта?
– Так ты не знаешь? – удивился я и рассказал предысторию: – Существует древняя легенда по которой воительница по имени Одиссея убила мифического Минотавра. Путеводная нить, данная ей Арианом, сыном царя, вывела из лабиринта, где обитало чудовище. Отсюда и пошло моё имя.
Энигма капризно насупилась.
– Почему всё так несправедливо?! – сокрушалась она, как всегда обделённая славой. – У Леприкона бесконечная удача, у тебя путеводная нить. Одна я – самая обыкновенная ничем не примечательная трансфурия...