Глава 1 Появление.
Множество людей в мире имели возможность видеть радугу. Нет сомнений, что она радует любой глаз и может вмиг порадовать человека, ведь ее красота воистину завораживает.
Это был обычный день. В городе шел дождь, и все его жители спешили укрыться, а те, кому предстоял долгий путь ходили под зонтами или в капюшонах. Не сказать, что это был сильный дождь, однако промокнуть под ним можно было за пару секунд. Я быстро забежал в кофейню, чтобы скрыться от дождя, сел за столик и ожидал, когда официант подойдет ко мне. Я сел возле окна, поэтому мог видеть, как другие люди томно идут с зонтами и думают о своих повседневных делах. Некоторые также заходили в кофейню, как и я, ибо не желали мочить одежду, из-за чего был слышен звук колокольчика звучащего при входе. Удивительно, что большинство без зонтов все равно идут дальше, несмотря на дождь. Вскоре я решил осмотреться: средние квадратные столы, стойка, за которой находились два человека, готовящие кофе, приятные и мягкие стулья, большие окна с видом на окружающую эту кофейню улицу. Это место находилось на углу перекрестка, поэтому вид был хороший. В воздухе приятно пахло кофе и, наконец, ко мне подошел официант.
- Один кофе, пожалуйста,- сказал я вежливо.
- Хорошо, сейчас будет,- с улыбкой ответил официант.
Этот официант был приятной внешности и от него, будто исходили лучи вежливости. Через минуту мне принесли мой заказ, я, удерживая голову одной рукой, продолжал смотреть в окно. Аромат только что заваренного кофе был так приятен, но на вкус он был еще лучше. Дождь утих и совсем прошел. К тому времени, как я допил кофе, на улице уже блестели от лучей солнца лужи, наверно, самое лучшее время. Словно весь мир оживает после дождя, а тепло и свет побеждают холод и мрак. Я заказал мне еще одну чашку кофе, после дождя посетители перестали ежеминутно заходить в кафе, в итоге, я остался один, наедине с персоналом. Допив еще одну чашку с кофе, пришло время, уходить обратно домой. Встав со своего места, я направился к двери, стал тянуть руку к ручке, как вдруг дверь открылась и ударила меня по руке.
- Ой, простите, вам не больно? – спросил женский голос.
- Все нормально, я в порядке, - ответил я с недоумением.
Открыв полностью дверь, передо мной стояла милая темноволосая девушка. Она была немного ниже меня, поэтому ей пришлось немного приподнять голову, чтобы взглянуть на мое лицо. Ее голубые глаза пристально разглядывали мое лицо, как бы спрашивая: «А с вами точно все в порядке?». Я отошел в сторону, дабы пропустить ее и выйти самому, однако она сделала то же самое. Это выглядело немного глупо и парочка, которая хотела войти в кофейню, приняли нас за швейцаров и прошли к столикам. Вышло немного глупо, и я решил сказать:
- Проходите, а то мне немного неловко, - пытаясь уступить, сказал я.
- Это же я вас ударила дверью, так что это все, что я могу сделать в качестве извинения, - тихо проговорила она.
Решив, что ей так станет легче, я вышел и придержал дверь, чтобы она вошла внутрь. Смущение и раскаяние покрывало ее лицо. Убедившись, что она зашла, я отпустил дверь и ушел домой. Обратно домой. Обратно к обычной жизни.
Придя домой в свою маленькую квартиру, я не стал включать свет, ужинать или делать что-то еще, а вместо этого просто снял все лишнее и улегся на кровать. В голове мелькал образ той девушки, что встретилась мне на выходе с кофейни. Мысли были смешанные и путались в голове, поэтому недолго думая я уснул. На следующий день я хотел снова увидеть ту девушку, однако я не знал ни ее имени, ни адреса, ни даже где можно встретить. Солнечный выходной после дождливого последнего дня будней, хоть и было тепло, но остались маленькие лужи – признаки вчерашнего дождя. Я решил положиться наудачу и прийти в ту кофейню, ожидая ее. По прибытию туда и заняв столик, мне предложили сделать заказ….
Прождав 2 часа, ко мне подошел официант, интересуясь, чего я жду. Услышав, что мне хотелось бы встретиться с той девушкой, которая ударила меня дверью, он ответил, что, если я оставлю номер телефона, то он передаст его ей, либо известит меня об ее визите. Прождав еще 3 часа, я ушел домой, не имея надежд. Больше я не приходил в эту кофейню и в глубине души надеялся на то, что мне позвонят. Шли дни, потом недели, мне уже показалось, будто она туда больше никогда не придет. И вот спустя полтора месяца раздался звонок…
- Вы, тот человек, который просил известить, если придет описанная вами девушка? – спокойным голосом спросил меня низкий голос мужчины.
- Да, это я. Неужели она вновь там? – сказал я, не веря услышанным словам.
- Прошу вас поторопиться, ведь неизвестно, сколько она еще будет находиться тут, – без каких-либо эмоций сообщил голос.
Бросив трубку, я быстро оделся и вышел. Чувствовалась осень, потоки холода и темная мрачная погода давали понимать, какое сейчас время года. Я бежал, не думая ни о чем, кроме нее. В ее лице была видна грусть, она была настолько опечалена, что я хотел утешить ее любой ценой. Даже не думая, о чем мне надо поговорить с ней, я устремлялся к той кофейне. Добежав, мне стало плохо, тогда остановился отдышаться. Открыв дверь, я увидел ее. Она сидела за столиком, не притронувшись к кофе, все с таким же грустным лицом. Она смотрела в чашку с кофе и томно вздохнула, глаза этой девушки были уже готовы плакать. Тогда я подошел к ее столику и спросил:
- Можно ли к вам присесть? – стараясь не напугать, тихо промолвил я.
- Да, пожалуйста… - продолжая смотреть в чашку с кофе, ответила она.
Присев на место напротив нее, я стал разглядывать ее лицо. Видя, как она грустит, я решил продолжить разговор:
- Холодная сегодня погода, однако, - глупо посмеиваясь, сказал я это.
- Ах, да… - не отрываясь от чашки с кофе, тихо промолвила девушка.
- Отчего вы такая грустная? – прямо спросил я.
- Нет, я не грустная. Пожалуй, я пойду. Всего доброго, - выдавив из себя улыбку, сказала девушка.
Она расплатилась за кофе и уже собралась уходить. С каждым ее шагом к двери, мне становилось на душе все тяжелей и тяжелей. Вот уже закрылась дверь.
«Да пропади все пропадом!» - подумал я и бросился за ней, решив сказать все напрямую. Когда я вышел, увидел, как она смотрит на погоду вокруг. Слезы текли из ее глаз. Я подбежал к ней, взял ее за руку, она была вне себя от удивления, тогда я сказал:
- Я не знаю, почему и зачем ты плачешь, но…. Но скажи мне, я помогу, чем смогу. Да, я – просто еще один прохожий для тебя…. Выскажи мне все и я обещаю, что помогу! – чуть ли не лихорадочно выкинул я.
Она была неимоверно удивлена, слезы продолжали течь, но в ее лице стал, виден страх. Девушка выхватила руку, однако с нее слетела накидка, не заметив этого, она бросилась бежать. Я, в непонимании всей этой картины, продолжал стоять, держа накидку этой неизвестной девушки. Через некоторое время мне, наконец, стало ясно, что я поступил глупо и по-хамски. Тогда мне стало на душе так мерзко, от того, что я ее еще больше напугал. Решив больше никогда не пугать и не причинять страдание ей, я отдал накидку официанту в кофейне и сказал, чтобы он передал той девушке, если снова увидит.
Глава 2 Накидка.
Мне было на душе так плохо, что я толком не мог ни есть, ни спать. «А вдруг я сделал только еще хуже?» - мелькало у меня все время в сознании. Прошло три таких дня. Не смирившись с этим, я продолжал думать о ней. Один, посреди темной комнаты, мне хотелось лишь увидеть ее снова, хотя бы мельком увидеть ее настоящую улыбку. Вдруг раздался звонок. Я взял телефон и ответил:
- Да, это кто?
- Здравствуйте, - сказал тихий и немного знакомый женский голос, - Это вы человек, оставивший мою накидку в кофейне?
- Вы та девушка? Прошу прощения за мой грубый поступок, вам было и так плохо, а я еще… - жалостливо сказал я
- Ох, извините, я была просто не в духе, чтобы с кем-то разговаривать, а вы хотели лишь помочь мне. Вам не за что извиняться, - перебила она, - спасибо, что вы позаботились о моей накидке.
- Можно задать вопрос? – спросил я.
- Да, конечно.
- Как вас зовут? – промолвил я, также пытаясь быть, как можно учтивей.
- Мидори... Мидори Судзуки… - еле проговорила она.
- Хорошо, Мидори. Я – Ренджи Сато. Давайте дружить? – не подумав, как тогда, опять выкинул я.
(Спустя тридцать секунд)
- Что вы сказали, Сато-сан? Дружить? – потерянно спросила Мидори.
- Да, я бы хотел с вами дружить или вы не хотите? Я все пойму… - немного омрачился я.
- Нет, нет, вы все неправильно поняли! – немного повысив громкость, сказала она, - Да, конечно, я тоже хочу дружить с вами.
- Тогда, как на счет встретиться завтра в этой кофейне? – совершенно забыв про ее пугливость к настойчивости, сказал я.
- Я…
Резко оборвалась связь. Я пытался набрать тот же номер снова, однако он был выключен. Решив, что мне придется идти в эту кофейню независимо от обрыва связи, я записал в телефон ее номер, подписав «Загадочная девушка Мидори». Сидя у кровати на полу в темной комнате, я склонил голову и понял, что хоть даже шанс пятьдесят процентов или даже десять, я все равно пойду и буду ждать. Позже мне захотелось прилечь и отдохнуть от всего этого. Все время до того, как заснуть, мне хотелось верить, что она придет в кофейню и все будет хорошо. Долго я не мог заснуть и мысли о ней окутывали мое сознание все больше. «Что ей завтра сказать? А придет ли она? Что мне делать, если она не придет?» - эти мысли не покидали меня. В безутешном состоянии, мне все-таки удалось заснуть.
Встав в середине воскресного утра, я понял, что мог упустить возможность встретиться с ней, и уменьшил свои шансы на успех из-за потерянных часов, ибо вдруг она могла согласиться на ранние часы. Быстро одевшись, я вышел из дома и попытался снова набрать ее номер, он был также выключен. В голове были лишь одни мысли «Мидори! Мидори!». Несмотря на то, что сейчас осень, день был солнечный и теплый. Листья разлетались по всему городу, а люди даже не замечали этой красоты. Чистое синее небо придавало окрас хорошему дню, и я верил, что сама природа на моей стороне и сегодня, точно встречу Мидори. По телевизору сегодня передали дождливый день, поэтому я взял с собой зонт. Похоже, синоптики ошибались насчет погоды в этот день. По прибытию в кофейню, мне захотелось сесть за столик у окна, как в тот день, когда ее встретил. Сев за свой столик, я сказал официанту, что буду ждать здесь девушку. Он понимающим взглядом посмотрел на меня и ушел обслуживать других, ибо уже не в первый раз виделся с ним и просил его услуг. Я томно смотрел в окно на радостных от такого дня людей, оперившись головой об руку.
Прошел час, а я все ждал и думал о ней. Внезапно, ко мне подошел официант и принес чашку с кофе.
- Но я не заказывал чашку с кофе, - тихо вымолвил я.
- Ничего, это за счет заведения, потому что Вы – наш постоянный клиент, - с успокаивающей улыбкой произнес официант.
Не успев его отблагодарить, он ушел принимать заказ с другого столика. «Все-таки хороший он человек, этот официант, - подумал я, - Ни один раз уже помог и ни разу не отказался или возмутился. Наверно, у него чистая душа, больше бы таких людей в таком страшном и мрачном мире». Меня окутал знакомый аромат кофе, который я больше никогда в жизни не забуду. Ведь именно с этим запахом кофе, связаны все мои воспоминания о ней.
Прошло еще два часа, совсем отчаявшись, я потерял надежду на встречу с ней. Вдруг стал слышен звук открытия двери... это была она. Увидев меня скучающего, она подошла ко мне и начала извиняться:
- Я заставила тебя ждать, прости, пожалуйста, - немного повысив свой обычный тихий голос, сказала она.
Не увидев ее изначально, я не поверил, что передо мной стоит она. Думал, будто уже мой шанс сгорел, и она не назначала встречи. Обернувшись от окна, я увидел ту самую Мидори, которую я ждал. Как же я был рад этой встрече.
- Нет, ничего. Ты не виновата, ведь я только пришел. Прошу садись.
Пришлось немного соврать, чтобы она не чувствовала себя виноватой, думаю она и так многое пережила, а так Мидори будет еще больше переживать и кто знает, что может быть. Почти в эту же минуту официант принес две чашки с кофе. Похоже, будто он был самым чутким официантом в мире, которого вообще можно встретить.
- Спасибо вам, - отблагодарила Мидори официанта.
- Обращайтесь, - сказал официант, улыбчиво оглянув меня и ее.
Мне не удалось проронить даже слова в сторону официанта, ибо я был так ему благодарен за все, что он делает. Он ушел, но, кажется, официант понял, как я хотел сказать ему «Спасибо».
- Для начала, может, будем называть друг друга по именам, а не по фамилиям? Зови меня Ренджи, я буду очень рад, если можно звать тебя Мидори.
- Ах, - она вся покраснела от стыда, - Ну, хорошо… Ренджи.
- Мидори, а ты не знаешь, почему твой телефон отключен?
- Я выронила его в воду, и теперь у меня нет телефона.
- Давай завтра купим его? Не ходить же тебе без него.
- Нет, не надо. Мне и так хорошо, - стесняясь все больше, сказала она.
- Возьми тогда мой, прошу. У меня в квартире есть домашний телефон, я хотел бы всегда знать, что с тобой, Мидори, все хорошо.
- Ладно, - тише обычного сказала она, - Я возьму.
Мы говорили очень долго. Где- то в середине разговора, она, наконец, улыбнулась. Эта улыбка была уже настоящей, позже она стала улыбаться все чаще, когда я рассказывал ей истории, а она лишь увлеченно смотрела на меня. Когда я попытался вытащить из нее пару историй, то она сильно смутилась, тогда я решил не обременять ее и как можно чаще видеть улыбку на ее лице. Иногда появлялось такое ощущение, что у нее давно не было собеседника. Улыбка на ее милом лице заставляла меня радоваться, и мне все никак не хотелось, чтобы она грустила.
Наступил вечер. Как и передавали синоптики, начался дождь. Проведя приятно время за разговорами, надо было покидать кофейню. Увидев в окне дождь, Мидори опечалилась.
- Что-то не так? – боясь за нее, вымолвил я.
- На улице дождь, а я не взяла с собой зонтик, - с грустным лицом произнесла она.
- Тогда возьми мой! – лихорадочно выкинул я.
«Я не могу видеть ее грустного лица вновь, поэтому я сделаю все, чтобы она больше никогда не грустила», - мелькала мысль в моем сознании.
- Ты мне и так свой телефон отдал, а теперь, - с явным смущением вымолвила Мидори, - А теперь еще и зонтик. Из-за меня у тебя столько проблем.
- Ничего. Мне он не нужен, я могу обойтись и без него. Пожалуйста, возьми зонт! Если ты не возьмешь зонт, то я буду волноваться за тебя.
- Ладно, но завтра я тебе его обязательно верну!
- Хорошо, пока, Мидори.
- Пока, Сато... то есть Ренджи.
Я взял ее руки и вложил в них зонт. Потом я отворил двери и вышел из кофейни, в предвкушении завтрашней встречи, и направился в сторону дома, как раз на светофоре был зеленый свет. Пройдя несколько шагов, я повернул голову и увидел, как машина на полной скорости всего в одном метре от меня. Удар был мгновенным. Я понемногу терял сознание, и под конец я увидел тонкую фигуру девушки с зонтом, которая бросилась ко мне…
Глава 3 Вина.
Шум от датчика пульса не давал мне покоя. Открыв глаза, я увидел больничную палату, капельницу, проводившую мне питательные вещества в вены. Был перелом обеих ног, а в памяти все было пусто. Моя голова была туго перевязана бинтами. Я не знал ни кто я, ни кто эта девушка, заснувшая на стуле и державшая мою руку. Через некоторое время зашла доктор, от звука открывшейся двери проснулась и эта девушка. Увидев, что я проснулся, девушка стала плакать и шептать: «Это моя вина… это моя вина…». Говоря это, она все сильней сжимала руку, а ее слезы капали мне на кисть.
- Ну, как ваше здоровье, Сато-сан? Мне нужны ваши показания насчет головы, – подправив очки, сказала доктор.
- В голове все пусто. Я ничего не помню.
- Так, это скоро пройдет. С вашими костями тоже все будет в порядке. Через месяц все нормализуется, а вы девушка пройдемте со мной, - начав что-то записывать, вымолвила она.
Они вышли, и я слышал их разговор:
- Мидори Судзуки верно?
- Да.
- Ни в коем случае не шокируйте пациента, соглашайтесь с ним во всем и не противоречьте. Память постепенно сама вернется, однако притоки памяти могут навредить ему. Пусть все придет медленно, зато без происшествий.
Затем они обе вернулись. Улыбнувшись, доктор ушла, оставив меня и девушку наедине. У меня было много вопросов, но сначала мне надо было успокоить девушку, которая чуть не начала снова плакать:
- Успокойся, ты ни в чем не виновата.
- Нет, если бы я не, - не удержавшись, навзрыд, говорила она, - Если бы я не…
Похоже, она не сможет выговорить ничего толком. Остается только вспоминать самому. Однако все же стоит попытаться выяснить у нее хоть что-нибудь:
- Как тебя зовут?
- Ты не помнишь? – от этого она стала плакать еще сильнее,- Мидори Судзуки.
- Тогда ты знаешь, как зовут и меня, Мидори?
- Да. Твое имя Ренджи. Ренджи Сато.
- А почему ты плачешь из-за меня? Не думаю, что ты могла нанести мне такой урон.
- Потому что…
Мидори опять не смогла ничего выговорить. Но мое имя – это уже прогресс. Так кем же она мне является? Наверно, двоюродной сестрой.
- Перестань плакать, Мидори. Иначе мне тоже станет грустно, давай поговорим, хоть и из меня собеседник не самый лучший, но я бы хотел лучше узнать о себе и о тебе.
Она потихоньку перестала плакать и пристально смотрела на меня, ожидая каких либо вопросов.
- С чего бы начать? Давай начнем с твоих родителей, сестренка. Кто они, чем занимаются и где находятся на данный момент.
- Сестренка? – удивленно посмотрела на меня Мидори, - Ах да, я же твоя сестренка. Мои родители уехали 2 месяца назад.
Я заметил, что выговорив последние слова, она стала ещё мрачнее и печальнее. Неужели простой отъезд так её разочаровал?
- А где тогда мои родители?
Мидори собралась с мыслями и перестала печалиться, тогда она выговорила:
- Прости, но этого я не знаю, - она взяла мою руку и продолжила говорить, - может, в твоем телефоне есть их номер?
Она дала мне синий сенсорный телефон. На фоне стоял пейзаж неба во время заката. Цифровые часы, что были посередине, показывали четыре часа дня. Открыв контакты, я увидел лишь только один. Это была Мидори. Не теряя надежд, я открыл звонки и начал листать. Там мне встретился еще один номер, он не был подписан и поэтому я только догадывался, кто это мог быть. Позвонив, на этот номер мне ответил мужской голос.
- Ренджи, это ты?
Думаю, у меня не могло быть друзей такого возраста, поэтому я задал вопрос:
- Да, а вы что, мой отец? – радуясь, сказал я.
Молчание длилось около десяти секунд, потом он ответил:
- Естественно, а как твое здоровье? – ответил он вопросом на вопрос.
- Относительно хорошо. Ноги сломаны, а память потерянна, однако моей жизни ничего не угрожает. А где ты сейчас и чем занимаешься, отец?
- Я работаю в кофейне. Как поправишься - приходи, а теперь, если возле тебя есть Мидори, то не мог бы дать телефон ей? Я хочу поговорить с ней.
- Хорошо.
Я дал телефон Мидори, показывая рукой, чтобы она поговорила. Она взяла телефон и через пару секунд вышла из палаты. На этот раз их разговор не было слышно, возможно она ушла дальше. Через пять минут она вернулась с телефоном.
- Твоя сестренка снова с тобой, - мило улыбнувшись, сказала она.
- Тогда о чем еще поговорим? – повеселев, спросил я.
Мы говорили обо всем что угодно – от военной техники до милых моэ. Она часто улыбалась, и это делало это меня еще радостней.
Так прошел час или несколько. Я не следил за временем, а наш разговор вышел довольно долгим, но это делало меня только счастливей. За окном вечерело, к нам прибыла медсестра, чтобы известить, что время посещений уже давно окончено. Тогда Мидори начала собираться домой и я спросил:
- Мидори, ты ведь придешь и завтра?
- Да, я непременно приду. До завтра.
Сказав это, с улыбкой на лице она вышла за дверь и закрыла ее.
На следующий день Мидори пришла снова, тогда я попросил ее отвести меня в кофейню. Она, конечно, отказывалась, однако я сказал, что я нуждаюсь в свежем воздухе и приятном прохладном ветре. Спросив разрешения у доктора, мне дали согласие и меня посадили на кресло для инвалидов. Мы направились в кофейню, такое ощущение, что я не дышал этим свежим воздухом уже так много лет, хотя прошло немного времени с происшествия. На улице было все еще светло, несмотря на долгие споры с Мидори, но на улице уже начинало вечереть. Шум колокольчиков при входе показался мне очень знакомым. Мы присели за столик и ожидали пока к нам подойдет официант. Я услышал голос, что был в телефонном разговоре. Тогда он подошел к нам и сказал, чтобы мы подождали до закрытия кофейни, оставив при этом нам две чашки кофе. Этот аромат, который был в этой кофейне, мне казался очень привлекательным и приятным. Наряду с приятной обстановкой тут было тихо и лишь изредка издавался звук колокольчика, на миг прерывая идиллию этого места. Красный свет догорающего солнца озарял помещение и, казалось, что это в последний раз, а завтра больше никогда не наступит. Из окна видны люди, идущие, скорее всего, с работы, их неспешная походка, задумчивые глаза и усталый вид, словно заставляют склониться в сон.
Все посетители ушли, а Мидори так и не сказала ни слова с нашего прихода сюда. Наконец освободившийся официант, по-видимому, мой отец присел к нам. В итоге они оба сели напротив меня. Мне стало не по себе от такой атмосферы.
Глава 4. Амнезия
Почувствовав что-то неладное, я решил развеять нашу обстановку. Тогда я сказал:
- Чего вы такие угрюмые, будто на мои похороны пришли? – неестественно улыбаясь, произнес я.
- Лучше буду говорить я, - тихо промолвила Мидори, - Как ты знаешь у тебя амнезия.
- Ну, это всем нам известно – пытаясь снова отшутиться, вымолвил я.
- Может ты уже понял, но мы не твоя семья и никакого отношения к ним не имеем.
- Я уже догадывался.
- Тогда я и наш общий знакомый решили узнать о твоей настоящей семье, однако все было не так
хорошо, как бы нам хотелось. В больнице сказали, что твои родители мертвы.
- Нет. Этого не может быть. Как тогда они, по-твоему, умерли?
- Неизвестно. Медсестра упомянула ужасный случай, произошедший несколько лет назад, и сказала, что эти сведения могут быть связаны. Пожалуйста, только не паникуй и прими все хладнокровно.
- Хорошо. Тебе, Мидори, я верю. Уж никому не верю, как тебе.
Она явно покраснела от моих слов. Однако мне надо было зайти в мой дом, чтобы все стало на свои места. Мы разговаривали около часа, я узнал, что водитель за рулем умер от сердечного приступа и уже не управлял автомобилем в момент столкновения. Они мне рассказали о том, как мало, обо мне знают и знакомы со мной лишь пару месяцев и то очень редко меня видели. Официанта звали Джек Фрост, оказывается, я никогда не спрашивал его имени, он приехал из другой страны, чтобы увидеть другой мир и традиции. Мидори рассказала, как я к ней относился. Думаю, я был влюблен в нее. Сейчас же я точно не знаю, но она мой самый близкий человек, который всегда меня поддерживает с моей амнезии. Похоже, друзей у меня не было, ибо никто так и не пришел меня проведать. Так прошел час.
- Мидори, можешь отвести меня в мой дом? Прошу тебя мне очень надо.
- Но ты не можешь так поступить, тебе надо в больницу, я боюсь за твое состояние.
- Пожалуйста, я не хочу ждать ни секунды, если я могу узнать о своем прошлом и вернуть память.
Она с сожалением посмотрела на меня и сказала:
- Хорошо. Я отведу тебя в твой дом и уложу спать, а завтра утром заберу обратно в больницу.
В кофейне было всего три человека, остальные уже ушли по домам. Мидори и Джек посадили меня на кресло. Мидори покатила меня на улицу, а Джек выключил свет и закрыл дверь на ключ. Затем он попросил зайти к нему как мне станет лучше и сказал, что очень обо мне беспокоится. Мы с Мидори попрощались с Джеком, и ушли в разных направлениях. Всю Дорогу к дому мы молчали. На улице было уже темно, лишь свет от фонарей освещал наш путь. Пока мы разговаривали в кофейне, был дождь, поэтому на асфальте в лужах мелькали отражения меня и Мидори. Ее еле слышное дыхание и теплые руки, держащие мое кресло, согревали мою душу. Добрая и скромная, словно никогда и не сталкивалась с этой ужасной реальностью, она всегда была тихой и спокойной, но если дело касалось кого-то кроме нее, с заботой в глазах Мидори сделала бы все что угодно, чтобы помочь. Даже когда она спорила со мной насчет похода в кофейню, мое сердце замирало, как она волновалась за меня. Но в ее лице часто видна грусть, может тяжелый груз ее жизни, иногда превышает допустимое значение. Тем не менее, мы уже доходили до моего дома.
Это было многоквартирное жилище с 9 этажами, где страшно было бы жить. Выкрики и звуки разбивающихся вещей не давали покоя, везде темно, будто входишь в кромешную тьму, из которой никогда не выберешься, наркоманы, сидящие на лестнице, разбросанные пачки сигарет и всякого мусора приводили в ужас. Мидори была в ужасе, она была так перепугана обстановкой, что я положил на ее руку свою, я почувствовал, как она тихо тряслась. Тогда я ей сказал:
- Не бойся, все будет хорошо, если я выжил тут раньше, то почему сейчас все будет хуже?
Мидори немного успокоилась, однако я сам был в не меньшем страхе, чем она. Мы прошли в лифт, я нажал кнопку 8 этажа. Прибыв на нужный этаж, там был еле мигающий свет, который освещал три двери в квартиры. Моя квартира находилась слева. На этой двери не было ни глазка, ни звонка, поэтому я сразу понял, что гостей у меня не бывает. Мидори вытащила ключи из своей сумки и вставила его в замочную скважину. Открыть сразу у нее не получилось, пришлось постараться, ибо замок был старым и ржавым, как и сама дверь. Открыв дверь, она включила свет в жилище, мы увидели следы агонии и полного отчаяния. Разбросанные книги, разодранные обои, сломанные шкафы и стулья со столами, замурованные окна и, наконец, написанные на стене чем-то громоздким слова «СПАСИ МЕНЯ, МИДОРИ». Также на полу лежали две фотографии, там был маленький мальчик похожий на меня и девочка, которая невообразимо была похожа… на Мидори, тут еще дата этого фото. Что же связывает меня и человека стоящего за моей спиной, к тому же она сказала, будто мы знакомы всего пару месяцев, а тут явно лет 9 назад. Взглянув на эти фотографии, Мидори прослезилась, говоря «Как я могла это забыть». Успокоив ее, я уговорил сесть ее на кровать.
- Мидори, что ты знаешь об этих фотографиях и почему тут эта огромная надпись на стене? Расскажи, пожалуйста, как можно подробнее, только спокойно и не торопясь.
- Х-х-хорошо. На этих фотографиях, как ты, наверно, сразу догадался, изображены мы с тобой. Несколько лет назад ты жил в этом городе, неподалеку от меня. Наши родители были в хороших отношениях, в связи с этим мы часто играли вместе и ходили в школу тоже вместе. Позже ты сказал, что любишь меня, на что я ответила тебе тем же. Однако твоим родителям нужно было ехать в другую страну на заработки, а так как родственников у тебя больше не было, то ты должен был поехать с ними. Перед уездом мы дали друг другу обещание, что кто-то из нас найдет другого, чего бы это ни стоило. И если кто-то будет грустить, другой непременно придет на помощь. После этого я не слышала ни о тебе, ни о твоих родителях.
- Понятно. Тогда с вероятностью в 98% могу сказать, что узнал тебя только после первой встречи в кофейне. Надо найти что-то, рассказывающее о моем прошлом, может, дневник или какой-нибудь фотоальбом.
Обыскав мою квартиру, Мидори и я нашли наполовину сожженный дневник.
Глава 5. Воспоминания.
Найдя эту вещь, мы думали, что многое прояснится. Открыв первую страницу, я увидел надпись «Если изувеченное тело считается ужасным, то считается ли раненный рассудок таким же?». Перевернув страницу, начинались все события, которые происходили со мной в течение 2 лет.
«23 августа. Это произошло.
Я не знаю, что мне делать и куда идти. Все мои мечты и дороги в будущее канули в лету. Все чего мне хочется это прекратить эти страдания. Я до сих пор не верю в то, что произошло. Врач сказал, что заведя дневник, мне станет легче, так как, отказавшись делиться мыслями с людьми, могу замкнуться в себе».
«29 августа. Все еще не в себе.
Как это вообще могло произойти?! А главное зачем? Ненавижу это общество».
« 31 августа.
Мне предложили пойти учиться в колледж. Неужели они думают, что я смогу там адаптироваться?»
« 3 сентября. Не выдержал.
Один парень оскорбил моих родителей. Я набросился на него и бил его по лицу пока не понял, что он потерял сознание»
« 4 сентября. Беседа с психиатром.
Мы разговаривали 16 часов. Этот доктор мариновал меня очень долго, похоже, что ему просто надо было сказать, будто я сожалею и позже принесу извинения тому куску говна, которое я избил»
Пролистнув страницу, мне стало хуже. В глазах все потемнело, а мое тело уже не слушалось меня. Прилив эмоции и воспоминаний сопровождался судорогами, боль в голове, будто отбивали молотком такт четыре четверти. Тогда я смог только сказать:
- Ми…. Мидори.
Она была в ужасе. Из моих глаз текли слезы, я начал невольно вспоминать прошлое. Мидори начала быстро набирать скорую помощь. Тогда я остановил ее и взял за руку:
- Прошу, не надо. Просто побудь со мной.
У меня в мыслях было только одно. Пускай приехала бы скорая помощь и забрала бы меня, но Мидори не была бы возле меня. Взглянув на ее лицо, мне стало немного легче и мысли, что покинули меня из-за аварии, частично вернулись ко мне. Она подошла ко мне ближе и легонько обняла. Мидори не отпускала меня час. Я не сразу понял, что слезы из глаз текут не у меня одного. Ее учащенное дыхание и редкие всхлипывания, тепло ее души и капли, что падали на мои плечи, облегчали мою боль. Со временем боль исчезла и стихла судорога. После этого я тихо сказал:
- Спасибо тебе. Все прошло.
Она, молча, отошла от меня. У нее было грустное заплаканное лицо.
- Пожалуйста, не грусти. Так мне еще больней на душе, ибо не могу смотреть, как мой самый близкий человек сейчас стоит с заплаканным лицом.
- Хорошо, - сказала она тихо и как-то по-детски.
Похоже, все, что я читаю, приходит ко мне, как воспоминания. Я даже помню, как выглядел этот психиатр: старик в халате, с огромными очками и бородой, у него были седые волосы, маленького роста с карими глазами.
Однако я не помнил, что произошло с моими родителями. Может, это настолько эмоциональные воспоминания, что мой мозг их отторгает? Впрочем, позже узнаю. Мидори умылась и пошла на кухню, приготовить нам ужин. На мой вопрос - почему она не пошла домой, она ответила:
- В таком состоянии ты не можешь быть один. За тобой нужно наблюдение и уход.
- Спасибо. Даже не знаю, как тебя отблагодарить, - немощно выдавливая улыбку, сказал я.
Обстановка в доме все больше одурманивала меня, словно кот, наевшийся кошачьей мяты, почувствовалась неестественная легкость, тогда я переместился на диван. Улегшись, как можно удобнее, я пытался удержаться от сна. Из кухни повеяло мягким ароматом блюда, которого готовила Мидори. Мои глаза закрывались сами собой, вконец устав сопротивляться сну, я поддался соблазну.
Чудный сад с ароматными цветами, складывалось ощущение, будто я нахожусь в раю. Этот дивный вид и, кажется, словно мне дали увидеть сад самого Бога, где собраны все цветы в мире, или самый лучший садовод перетасовал все сорта цветов и посадил их в одном месте. Свет солнца ослеплял меня, и я пошел вглубь этого места, с каждым шагом становилось все жарче, будто шел из прекрасного рая в адскую геенну. Оглянувшись вокруг, я увидел уже не дивный сад, а поблекшие цвета их издыхающей души, а затем и вовсе лишь огарки, как если бы их сжигали заживо. Ощущение того, что за мной кто-то наблюдает, не угасало ни единой минуты. Вскоре, я увидел вдали тень или что-то напоминающее ее, ожидающую меня и чуть ли не махающую мне. Подойдя туда, я увидел лишь оборванные страницы из дневника, они улетали и сгорали в необъятном огненном небе. И тут раздался голос позади меня:
- Вижу, ты неплохо устроился, парень, - отчеканивая каждый слог, произнес он,- а я тут, знаешь ли, все жду твоего появления.
Обернувшись, я увидел ворона, что смотрел на меня в упор. Резко отпрыгнув назад, заикаясь, сказал:
- А ты еще кто? На моей памяти ни одного умеющего разговаривать ворона.
- Вообще-то это грубо. Просто обернись еще раз. – Немного обидевшись, сказал он.
Последовав его совету, я был в удивлении еще больше: передо мной сидел мальчишка на стуле, сделанном из страниц моего дневника. Тогда у меня возник вопрос «как?» и «что?».
- Позволь объяснить тебе сразу два вопроса – это сон, – спокойно и отчетливо выговорил он. - Я это ты, а ты это я, только немного разницы в возрасте и воспоминаниях.
- И что же тебе понадобилось от меня?
- Перейдя к самой сути, мы потеряем весь интерес к разговору, не думаешь ли ты так?
- С твоей стороны было более чем грубо втягивать меня в разговор без моего разрешения, поэтому можно и вкратце.
Щелкнув пальцами, он гаркнул мне:
- Не смей так разговаривать со мной! Мало того, что все болезненные воспоминания остались у меня, так ты еще и грубишь! – Кричал он своим голосом, переливавшимся тонами многих людей.
Безумие и жажда крови охватила меня, все, к чему я испытывал хоть малейшее отвращение, выводило меня из себя. А все то, что я любил или мне нравилось, казалось мне отвратительным и недостойным жизни. Боль во всем теле охватывала мои физические и душевные порывы, думать становилось в тягость, казалось, будто я сейчас умру от одного лишь болевого шока. Упав ниц, я тихо вымолвил:
- Пожалуйста, прекрати…
- Так-то лучше, - сказал он снова детским голосом. – Теперь пойдем, присядем где-нибудь.
Он схватил меня за руку и поволок за собой. Идя за ним, погода пришла в норму, снова появились цветы, но и среди них были огарки, которые выделялись своим черным цветом. Моргнув, мы очутились парке, обычном городском парке. Отпустив мою руку, он присел на деревянную скамейку, а в его руках оказался корм для птиц.
- Зачем тебе корм для птиц? Ведь тут их нет.
- Ты в этом так уверен? Вон смотри, сбоку уже к тебе подбирается один голубь.
Я посмотрел вбок и увидел, как голубь клюет мой ботинок. Однако сейчас я даже не удивился, и, не раздумывая ни секунды, присел рядом с самим собой.
- Похоже, ты уже ничему не удивишься.
- Еще бы, - с ядом вымолвил я, - после нескольких твоих фокусов мне уже не покажется странным, даже если ты из штанов вытащишь кита.
- Отлично. Тогда слушай – как я и сказал, мы с тобой единое целое. Вот только есть одна проблема, поэтому я с тобой так бесцеремонно связался. Тебе с плохой новости начать или с той, что еще хуже первой?
- Пожалуй, с той, которая не так плоха.
- Так начнем же. Как было понятно, ты не можешь вернуть себе большинство воспоминаний, ибо все они довели тебя до очень плачевного состояния и амнезия, которая точно снизошла тебе с небес, является твоим лекарством, от всех твоих пронизанных сумасшествием воспоминаний. – Мальчик плавно кинул корм голубям. – И вот еще, лучше сожги, этот чертов дневник. Он принесет тебе немало бед, если от него не избавиться прямо сейчас. Пережив слишком много плохих дней, наверняка, ты уже вспомнил некоторые. К примеру, я отдал тебе немного воспоминаний о психиатре и человеке, плохо отозвавшемся… ну, ты понял. Взглянув на твою реакцию, я побоялся за нас. Ведь, если ты умрешь, то умру и я, а мне, знаешь ли, это не выгодно.
Нехотя, я подобрался и ко второй теме нашей беседы – а то есть сейчас ты умираешь, – спокойно сказал он, когда мое лицо было вне себя от удивления и паники. - Мидори уже давно вызвала скорую помощь и прямо сейчас ты находишься на операционном столе. Борись за свою жизнь, как никогда не боролся и знай – я наблюдаю за тобой, парень.
Сказав это, он выбросил весь корм для птиц в воздух, после чего налетела огромная стая голубей и воробьев, а мальчик исчез, словно мимолетное видение, промелькнувшее передо мной.
- Так мы его теряем… Быстро разряд!
- Есть разряд!
Ток пронесся по всему моему телу с головы до пяток, вдыхая в меня жизнь и надежду на нее. Мои глаза открылись и увидели ярчайший свет, какой я видел в жизни, он был настолько ярким, что ослеплял меня, даже если я закрывал глаза. Доктора выдохнувши, сказали:
- Спасен.
Глава 6. Сожаления.
В следующее мгновение, открыв глаза, я увидел ту же картину, что видел не так давно. Мидори плакала и говорила «Это моя вина», при этом держа мою руку и горькие теплые слезы падали на мою холодную, почти бессильную ладонь. Неумолимое чувство дежавю охватило меня, однако больше беспокоил вопрос, который не возник у меня в первый раз. Кто переодевал мое бездыханное тело в больничное белье? Ибо она не могла отойти от меня из-за своего чувства вины.
- Мидори, ты была со мной все это время?
- Да, а что?
- Даже когда меня переодевали?
После небольшого молчания, ее лицо было смущено и было красным, как помидор. Боже, как она невинна и прекрасна, не думал, что на свете остались люди, которые могут так мило смущаться.
- Да, - очень тихо сказала она, почти неслышным голосом.
- Прости за такой вопрос. Даже не знаю, какого черта я поинтересовался этим.
Мидори решила ничем не отвечать на этот вопрос. Ее глаза не могли смотреть на меня, а тем более мне в глаза, поэтому она как могла, отводила взгляд на потолок или еще куда-нибудь.
- Извини меня за это, Ренджи… - вымолвила, наконец, она.
- Тебе не в чем извиняться. Давай поговорим о чем-нибудь другом?
- Хорошо.
Как же прекрасно иметь человека, с которым можешь поговорить о чем угодно. Мы разговаривали о погоде и медленно перешли к пейзажам, позже подняли тему современного искусства и негодовали насчет нынешних «шедевров». Плавные переходы от одной темы к другой переливались, словно маленький ручеек, будучи не широким, зато длинным и вполне красивым на вид и ощущения. Итак, наш разговор подходил к концу:
- Как думаешь, Мидори, есть ли в мире что-то вечное?
- Даже не знаю. Ведь можно считать вечностью даже одно мгновение. А ты как думаешь, Ренджи? – задумчиво сказала она.
- Я считаю, что вечны темные и светлые цвета, ибо пока есть кромешный мрак, где-то есть озаряющий свет. В жизни всего сущего бывают плохие и хорошие события, а их смешение образовывает оттенки нашего общего пути. Сегодня, ты обычный камень, проживающий отличную жизнь на лугу, а завтра от тебя ничего не останется из-за ветра, что дул все это время. Также и со всем человечеством, сегодня ты купил себе отличный дом, машину и породистую собаку, а завтра ты уже проиграл все в покер. Примеры можно приводить вплоть до абсурдного уровня, однако мое виденье мира и вечного является таким.
- Какие у вас тут экзистенциальные разговоры, - неожиданно ворвался в разговор доктор. – Наверно, уже нечего обсуждать, что подошли к таким темам для беседы.
Ехидная улыбка проявлялась на его лице. Это был на вид тридцати трех летний мужчина, с грубой щетиной по всему лицу и с зелеными, как яд, глазами.
- Грубо с вашей стороны было подслушивать разговор. Но я все же отвечу тем, что мы случайно подошли к этой теме, - с таким же выражением лица, вымолвил я.
Хоть и на моем лице была улыбка, но внутри я все же находился в состоянии небольшого смущения. Он подошел ко мне и, попросив протянуть руку, начал мерить мне давление. Померив, давление, он потрогал мою голову, говоря:
- Головные боли на этот момент не беспокоят? Тошнота, сонливость?
- Нет, ничего нет, доктор.
- Кстати, есть все же что-то вечное и в более простом понимании. Например, луч или парабола, думаю, вы знаете, что это такое.
- Конечно, но не кажется ли вам, будто эти вечные луч с параболой, лишены какого либо смысла? Все же это лишь понятия в математике и они могут исчезнуть, если человек больше не будет использовать их или попросту не станет человечества.
- Однако после их открытия, они будут существовать вечно, в независимости будут их использовать или нет.
- Я видела, - неожиданно вошла в разговор Мидори, - что ученые нашли медузу, которая по предположениям может жить вечно. У нее какая-то автоматическая регенерация клеток или вроде этого.
Мидори просто великолепна. Она заткнула и меня, философа на кровати, и доктора, мистера Прагматичность. Всего лишь одним фактом, услышанным из какого-то источника. Доктор, увидев, как его уничтожили за 3 секунды, извинился и, ссылаясь на время, поспешно ушел из палаты. Тогда я, попытавшись улыбнуться, как можно милее, хотел сказать, но вдруг она сказала:
- Что с твоим лицом, Ренджи? Его будто перекосило, может тебе стало плохо? – обеспокоенно вымолвила она.
- Ты божественна. Нет, серьезно. Где ты узнала про медузу? – я отпустил эту кривую улыбку и стал немного вопросительно смотреть на нее.
- Уже не помню, но источник был достоверный, вроде…
В эту минуту к нам зашел Джек. Он был немного весел, даже улыбался, но его лицо говорило об обратном выражении. Принеся фруктов, он присел с другой стороны от Мидори. Спросив о моем состоянии, Мидори рассказала ему о недавних происшествиях. Джек, проявив сострадание, сказал, чтобы я держался и не боялся просить помощи у него. Что же с ним произошло?
Глава 7. Трое суток из жизни Джека. (Повествование ведется от его лица).
Отработав свою смену, думаю, мне можно и уже отвлечься и позвонить Ренджи, надо же узнать как он. Набрав номер, я стал ожидать – гудок еще один гудок:
- Ренджи это ты?
- Да, а вы что, мой отец?
Я не знал, что ответить. Тихий ужас прошелся в моих мыслях, однако, скорее, всего, надо подыграть или же хотя бы чуть-чуть изобразить:
- Естественно, а как твое здоровье? – ответил я.
- Относительно хорошо. Ноги сломаны, а память потерянна, однако моей жизни ничего не угрожает. А где ты сейчас и чем занимаешься, отец?
Так и думал – похоже, все серьезно. Надо поговорить с Мидори:
- Я работаю в кофейне. Как поправишься - приходи, а теперь, если возле тебя есть Мидори, то не мог бы дать телефон ей? Я хочу поговорить с ней.
- Хорошо.
Я прождал около десяти секунд, слыша шорохи и стуки шагов. Наконец, Мидори ответила:
- Алло, меня слышно?
- Да.
- Тогда извините за беспокойство и спасибо, что подыграли Ренджи. Как вы сами слышали, у него сломаны ноги и потеряна память. Со временем память вернется и кости заживут, ибо столкновение было не таким уж и сильным, в связи с тем, что водитель уже давно не жал на газ.
- Тогда почему он врезался в него и какого черта он не жал на тормоз?
- Видите ли, он к тому времени уже скончался. Его семья устраивает похороны.
- Понятно. Узнай, где его родители, Мидори. А завтра, если ты что-нибудь узнаешь, мы расскажем ему все, что смогли найти. Однако, в случае того, что мы ничего не раскопаем, то повременим с этим.
- Хорошо, - с печалью ответила, Мидори.
Она повесила трубку, и я положил телефон в карман. Собираясь уходить, ко мне подошел администратор и сказал:
- Джек, найдется минутка?
- Если только минута, сэр.
- Дело в том, что сейчас эта кофейня переживает трудные времена – посетителей мало, а заказы небольшие…
- На что это вы намекаете?
- Я тебе прямо говорю, Джек, зарплаты сейчас нет, поэтому не мог бы ты подождать немного?
- И как же мне теперь быть? И на что вообще жить нам с сестрой? – чуть ли не прокричал я, обезумев от ярости.
- Не злись. Мы сами сейчас без денег. Если ты сейчас уволишься, думаю, что ты сможешь найти деньги, однако такого хорошего официанта, как ты, не найти во всем этом чертовом свете.
- Ладно, простите. Погорячился.
Приняв решение найти вторую работу, я ушел, чтобы найти, у кого занять деньги до зарплаты. Проклятье, как же мерзко на душе! Почему все так вышло именно сейчас, когда в доме нечего есть. Проискав у кого занять до полуночи, я смирился и пошел домой. В мыслях было взять деньги в кредит, но эти чудовищные проценты, да и если задержать выплату, то мало не покажется. Пошаркав свой карман, я вытащил ключи и вставил их в замочную скважину. Медленно открывая дверь, передо мной вырисовывалась картина девочки с голубыми глазами и русыми волосами, томно ожидающей прихода своего старшего брата, словно, распускающийся только по приходу брата, цветок. Отворив дверь, я стоял, как истукан, и мы смотрели друг другу в глаза. Пытаясь найти слова или оправдания себе, я только ухудшал свое положение. Мою душу охватила боль и страдания, будто в наказание за все это. Вглядываясь в ее глаза, я быстро подошел и обнял ее, так крепко и нежно, как только мог, плача и говоря только несколько слов:
- Извини меня, Джулия… извини.
- Я так поняла мы сегодня без ужина? Ну, ничего, Джек, прими ванну и успокойся. Улыбнись, а то мне тоже становится грустно!
Кривая улыбка была на моем жалком лице, она все больше кривилась от большего осознания своей вины.
- Так-то лучше. А теперь иди в ванную.
Черт. Черт. Черт. Как же я ненавижу себя в эту минуту, секунду, час, мгновение! Послушавшись совета Джулии, я набрал воду и улегся в ванну. Не дай бог такой жизни и ей. Пусть она все-таки сможет вырваться из пучины нищеты и голода, где царствуют законы богатых. Может она сможет диктовать свои правила этому чертовому миру.
Окончив раздумывать в ванной, я, наконец, перестал жалеть себя. Одевшись и сев напротив окна, я стал разглядывать захолустную улицу. Завсегдатаи бара напротив, как всегда дебоширили около него. Карманник украл кошелек у одного из алкоголиков-завсегдатаев. Алкоголик заметил. Началась погоня, а позже и драка. Приехала полиция и забрала обоих. Вдруг из-за спины раздался тихий тоненький голос:
- Знаешь, сегодня мне приснился… кошмар. Мне было очень страшно. Можно поспать вместе с тобой, Джек? Ты ведь защитишь меня?
- Конечно. С какой стороны ляжешь – ближе к стене или дальше от нее?
- Дальше, - почти еле выговаривая, вымолвила она.
Заснув, мне не приснилось ровным счетом ничего. Будто закрыл глаза и открыл. А открыл я их в девять утра под шум будильника. Рядом со мной уже никого не было. Джулия встала пораньше и ушла в школу. В шкафчике лежал хлеб, надеюсь, она его съела, перед уходом. Пойдя на кухню, я увидел записку с надписью «Твой завтрак, Джек», а под ним этот самый хлеб. В тот момент, моему самобичеванию не было границ. Хлеб старый и, если бы мы продержали бы его еще чуть, то он бы покрылся плесенью. Я ел его и плакал, так как мой желудок требовал еды. Доев последний кусочек, мне предстояло найти работу и как можно скорее. Я пошел на ближайшую найденную строительную площадку, где хотел подзаработать немного денег. Подойдя к бригадиру, начался наш разговор:
- Здравствуйте, мне нужна срочно работа и деньги. Вы располагаете таким?
- Да, конечно, обратитесь вон к тому человеку.
Обратившись к этому человеку, я проработал 6 часов, после чего, мне надо было идти в кофейню на свою смену. Я подошел к бригадиру и попросил свои деньги. На, что он, усмехнувшись, дал мне в руки два клочка бумаги, на которых было изображено 1$.
- Почему здесь так мало? – негодуя, возмущался я.
- А чего ты хотел за столько часов, притом, что неофициально трудоустроен?
- Дайте мне больше! Мне нечем кормить мою…
- Дочь? Сестру? Мать? – все больше смеясь, молвил он.
В ярости мне хотелось избить его до полусмерти, однако перевес сил был на его стороне, и полиция была неподалеку, поэтому лишние травмы и проблемы мне ни к чему.
Переодевшись, я отправился прямо в кофейню. Обслужив пару клиентов, моему взору попались Ренджи и Мидори, которые только входили. Конечно, невежливо будет отказываться печься об их проблемах, но у меня самого их по горло. Черт. Что я за черствый человек? Во всяком случае, говорить будет Мидори. Сходив за двумя чашками кофе, я преподнес чашки им, говоря:
- Привет. Подождите до окончания моей рабочей смены, пожалуйста. А потом мы сможем поговорить.
Мне все равно не дали зарплату, поэтому я могу позволить им кофе за счет заведения. Ну, конечно, администратор не должен об этом знать.
Прошло время и все ушли, дав понять, что смена окончена. Администратор и все остальные попрощались со мной и друг с другом. Я присел за столик к ним.
Битый час Мидори ему все рассказывала, дав мне вставить пару реплик о себе, так как я почти не имею к этому никакого дела. Этот идиот даже ни разу не удосужился спросить моего имени и, наконец:
- А как тебя зовут?
- Джек Фрост.
- Зачем приехал в этот угрюмый городок? Имя вроде зарубежное, так почему ты не остался там, где родился?
- Я приехал сюда увидеть новый мир. Другие традиции и новые порядки. – Так и хотелось сказать, но ничего нового не нашел и погряз в бедности.
После разговора мы с Мидори усадили Рена в кресло, и вышли из кофейни.
- Как станет лучше - приходи. Я беспокоюсь за твое здоровье.
Черт, так много проблем. У меня, у Рена, у Мидори. Что за мир такой, где все только и сталкиваются с препятствиями. Не могу сказать о своих последних словах ничего – вроде и своих проблем хватает, а тут еще и чужие проблемы волнуют. Как же хочется быть свободным. А что вообще означает свобода для людей и для меня? Для людей это свобода выбора и решений, свобода слова или выражения. Ну, для меня же свобода – это, когда любой человек, может жить без проблем, выбирая себе еду и ни на секунду не задумываясь о деньгах, или, чтобы бедные и богатые были на одном уровне. В идеале наших законов мы имеем одинаковые права, а на деле - все это вздор, наша реальность создана из эгоистов, которых не заботит чужая жизнь. Коррупция, убийства, терроризм – все, что может навредить нашему миру, мы выбираем сами. Не выбрав таких людей на высоко значимые посты, то и не было бы коррупции, если бы люди лучше относились друг к другу, наряду с доступностью всего, то не существовало бы убийств, не выбрав неправильный путь убийц, они бы не стали террористами. Религии, искаженные с ходом времени, заставляли людей убивать друг друга, платить или приносить жертвы. Весь этот неправильный мир – создали мы. Именно сами люди шли за теми, кто обещал им вечность после смерти в раю, а тем, кто не пойдет – непременно попадут в ад, приводя себя к каторге или смерти на войне. К сожалению, все это очередная утопия. Трижды умрите в своем придуманном для грешников раю. Черт, что-то я совсем надолго задумался.
Вдалеке виднелся уже дом, где меня должна ожидать Джулия. Прежде, чем прийти домой, мне показалось уместным сначала посетить магазин. Купив булку хлеба и пару конфет, я отправился прямиком к дому. Это сооружение, которое я считаю домом, больше напоминало сарай для всякого ненужного хлама. Давно прогнившие стены, сочетавшиеся с почти проваливающейся крышей, казалось, будто одно сильное дуновение ветра разрушит всю постройку. К тому же, это сооружение находилось напротив бара, поэтому там часто ошивались сомнительные личности, да и вообще было немного опасно жить в этом ветхом здании. Зайдя в дом, я не услышал ничего. Гробовая тишина. Разувшись, мое тело отправилось в комнату, где находилась моя кровать, и каково было удивление увидеть спящую там Джулию. Бесшумно дыша своим маленьким носом, она видела уже, наверно, десятый сон, однако вдруг ее брови подкосились, и она начала немного постанывать, словно ей снова снился кошмар. В этот момент я решил разбудить ее, легонько шаркнув ее нос пальцем. Она медленно открыла глаза и, увидев меня, улыбнулась:
- Мне снова снился кошмар. Хочешь, расскажу про что он?
- Давай.
- Я… забыла.
- Ничего. Смотри, чего я тебе принес.
Заглянув в пакет, Джулия обрадовалась и побежала на кухню, чтобы поставить чайник. Она откуда-то достала дешевые чайные пакетики, и сделала нам две чашки чая. Чай был так себе, похоже, его заваривали уже много раз, но все же лучше, чем ничего.
Начав, есть одну конфету, она предложила мне разделить с ней хлеб и сладости, на что я сразу отказался, говоря, что уже ел недавно, при этом делая лицо, как можно убедительней, чтобы Джулия ничего не заподозрила.
Допив чай, мы улеглись каждый в свою кровать и тихо шли к завтрашнему дню.
Звонок будильника мешал моему дальнейшему сну. На этот раз в прихожей стояла маленькая фигурка, опаздывающая в школу и, быстро собираясь, она обронила ключи. Тогда я спросонья сказал:
- Ты хоть поела? Если нет, то я тебя не пущу в школу.
- Да, на столе твоя доля булки хлеба. Не забудь и ты поесть, Джек.
- Ага, удачи в школе.
Джулия уже вышла и закрыла дверь, поэтому она не услышала моих последних слов. Ну и ладно. Съев свою часть хлеба, я пошел искать работу. Увидев на столбе объявление «Требуются расклейщики. Срочно», я решил позвонить туда и спросить. Они с радостью взяли меня на работу и, пройдя в их офис, началась моя неустанная работа. Расклеив более шести сотен объявлений «Адвокатская помощь. Недорого» с их телефоном в конце, мне дали приличное количество денег. Наконец, мы с Джулией сможем поесть нормально! Согласившись работать там каждый день, я направился к Рену, так как сегодня у меня в кофейне выходной.
Внезапно мой телефон зазвонил.
- Алло?
- Здравствуйте, это учитель Джулии Фрост. Где она сейчас и почему не явилась на уроки?
- Что? Она ушла в школу. Джулия не у вас?
- Нет.
Холодная волна страха пробежала по моему телу. Где она может быть? Недолго раздумывая, я повесил трубку и позвонил в полицию.
- Здравствуйте. Полиция.
- Пропала девочка лет десяти, волосы русые, глаза голубые. Имя Джулия Фрост. Звонит ее брат Джек Фрост.
- Сколько часов с пропажи?
- Около шести.
- Сообщите ваш номер и адрес, также школу, где она учится.
Я сообщил женскому голосу номер, адрес и школу, после чего она сказала ожидать звонка. Однако я пошел сам искать ее, надеясь все-таки найти ее и, что все будет как раньше.
Проискав пару часов, по ее обычному пути в школу и спросив ее подруг, видели ли они ее, я не мог смириться с пропажей Джулии.
Сам не понимая как, я оказался возле больницы, где отлеживался Рен. Зайдя в ближайший магазин и купив скудно малое количество фруктов, которое купил на одну шестую часть своей зарплаты за день, я направился в палату к Рену.
- Рен, ты тут?
- Рен? Я – Ренджи, - прервав разговор с собеседником, сказал он.
- Черт, Рен, Ренджи – одно и то же.
- Хорошо, зови меня Рен, - с усмешкой сказал он.
Рядом с ним сидела Мидори, с немного заплаканным лицом, но следы от слез уже исчезали и почти не были видны. Я положил фрукты на тумбу и сел со стороны окна – напротив Мидори и Рена. Тогда я спросил, что тут происходило.
Мидори все рассказала.
- Рен, будь осторожней. С этим не шутят.
- Хорошо, Джейк.
- Я – Джек.
- Какая разница, Джейк, Джек – одно и то же, - со смехом парировал Рен.
- А ты прав, черт возьми. Ладно, мне пора идти, а ты держись и не бойся просить помощи, если даже не сможешь ходить по-маленькому.
Встав, я улыбнулся, но как-то криво. Может, они заметили, а, может, и нет.
Впрочем, неважно. Я быстрым шагом или уже бегом оказался в здании полиции. Подойдя к справочному окну, я сказал:
- Здравствуйте. Я – Джек Фрост, который искал пропавшую Джулию Фрост.
- Соболезную. Пройдемте в кабинет.
Зачем меня вести в кабинет, если можно просто привести ко мне Джулию, хотя, скорее всего, будут читать лекцию, как надо себя вести и не убегать далеко.
Мы пришли. В кабинете этом никого не было, проводивший сказал присесть и вручил мне какой-то брелок. Не дав мне одуматься, он протянул мне фляжку со спиртным.
- Узнаете эту вещь?
- Нет. Хотя стоп. Этот брелок висел на руке у Джулии? Откуда вы его взяли? – Истерично спросил я.
- Тогда пройдемте со мной на опознание.
Следующие два часа были, как в тумане. Мой рассудок лишился самого главного – Джулии. Привезя меня в морг, мне показали нечто страшное. Они пытались объяснить мне, что она попала под поезд, проходя через железные пути. Но для меня все это было лишь словами, я не верил этому, смотря на изувеченный труп маленькой девочки, некогда бывшей еще живой. Передо мной мелькали картины, где мы вместе развлекались, вместе ели, как я только утром разговаривал с ней и желал удачи. Слезы давно уже текли и не придавались значению. Упав на колени, я начал кричать. Так кричать, чтобы небеса услышали меня и вернули мне мою маленькую Джулию. Готовый отдать все и вся, дабы вернуть ее, я не спеша встал и ушел. Голос полицейского и патологоанатома пытались прорваться через завесу моих мыслей. Однако я их не слушал и уже давно решил, что это все сон, а точнее – кошмар, приснившийся мне, как и Джулии когда-то.
Вечерело. Пьяницы-завсегдатаи начинали собираться вокруг бара. Остановившись около магазина, мое тело направилось туда. Я взял булку хлеба и немного конфет, которые так любит Джулия, далее направился прямиком в дом. Достав ключи, я небрежно вставил их в замочную скважину и открыл.
В доме было пусто.
Никого.
Сквозь гробовую тишину, мне захотелось присесть на кровать Джулии. Последние мысли, которые мелькают у меня в голове: «А знаешь, Бог. Ты слишком несправедлив, мать твою. Вот за что, я тебя ненавижу. Надеюсь, и ты когда-нибудь поплатишься за все свои грехи, чертов ублюдок»…
Глава 8. Сон, милый сон.
- Как думаешь, Мидори, был ли грустным Джек, когда был здесь?
- Думаю, что да. Его тяготили мысли и события. Может, позвоним ему?
- Согласен.
Позвонив ему, меня ожидали гудки, но он не брал трубку. Похоже, он был сильно занят.
- Кстати, Мидори, может, я говорю слишком грубо, но как насчет того, чтобы сходить к тебе домой? Мне интересно, чем живет моя… давняя подруга.
- Мне кажется, что тебе лучше остаться здесь. А мне действительно пора идти.
Попрощавшись, она медленно покинула мою палату, после чего я воззвал к доктору.
Доктор пришел.
На его резонный вопрос, какого черта, я ответил, что неплохо хотя бы поставить тут телевизор. Он рассмеялся и ушел. Воззвав его снова, доктор был в ярости:
- Я, между прочим, работаю, не мешайте мне, пожалуйста!
- Ну, хотя бы отвезите меня туда, где есть телевизор. Мне очень скучно!
- Вот надоедливый. Полезай в кресло, поехали.
Закончив увлекательное путешествие в его кабинет, меня оставили напротив огромного телевизора. Доктор, усевшись на кожаное кресло за стол, продолжил смотреть сериал.
- Я смотрю, вы неплохо устроились, да и работа прямо кипит.
- Помалкивай или проваливай!
- Хорошо, молчу.
Он смотрел сериал, где какой-то человек, работающий больнице, всем язвил и пытался откосить от работы.
Прошел час или около того, оказалось, что названный вначале диагноз был неверен, однако он готов назвать правильный. Однако программу прервали из-за срочных новостей – возле магазина «Изобилие» и напротив бара «У Роберта» в доме повесился двадцатидевятилетний Дж… Доктор переключил канал, сказав, как же достали эти срочные новости.
Отсчитав некоторое время, он переключил обратно, попав ровно в продолжение. Мы смотрели этот сериал долго, после чего доктор отвел меня обратно в палату и ушел домой. Все-таки он ничего не сделал сегодня, да и вообще не собирался. С нетерпением ожидая завтрашний приход Мидори, я заснул.
- Знаешь, а ты неплохо устроился.
- О, снова ты. Не скажу, что рад видеть, но интересно, зачем я тебе на этот раз понадобился.
- Помнишь Джека Фроста? – попивая сок из чего-то странного и необычного, вальяжно сказал он.
- Ну, да. Этот Джейк заходил вчера.
- Так вот, больше не обращайся к нему.
- Почему?
- У него и своих проблем хватает. Я знаю, что с таким лицом его ждет или ждало.
- Думаю, тогда мне надо помочь ему.
- Не стоит. Все, что мог ты уже сделал. Дальше может быть хуже для тебя.
- Ты говоришь загадками! Изъясняй понятней!
- Просто забудь о нем. А если ослушаешься – умрешь. Теперь доходчиво?
- Более чем.
- А теперь давай я тебе покажу самое красивое, что я видел в жизни.
- Но зачем?
- Черт побери, меньше вопросов, молокосос. Будешь много спрашивать – покажу кошмар, и, поверь мне, я знаю чего ты боишься.
Конечно, недоверие читалось в моем лице, однако перечить самому себе во сне – не мог. Ведь это его территория, над которой он имеет полный контроль. В следующее мгновение, мы оказались перед сценой, где горели тысячи огней и бурно радовались сотни зрителей. Вышла рок группа, которую они все так долго ожидали. Они начали с песни, чей припев примерно был таков:
Na-na-na-na-na-na-na и так далее. Все, помимо самой группы кричали этот припев. Закончив с припевом, фанаты стихли и начался более чем странный куплет
…
I don't need 'em, but I'll sell what you got
Take the cash and I'll keep it
Eight legs to the wall
Hit the gas, kill them all
…
You be my detonator…
Я толком не понимал, что происходит на сцене и вокруг меня, но мне это, черт побери, нравилось. Атмосфера была такой, будто даже если мы бы все были глухонемыми, то, несмотря на это, подпевали. Чувство адреналина и удовлетворения зашкаливало, казалось, словно толпа являлась одним целым. Кажется, это называется единством, впрочем, неважно…
Проснувшись от лучей солнца, которые светили, будто даже сквозь одеяло, я пытался продолжить свой здоровый сон. В это мгновение открылась дверь, и в проеме оказалось заплаканное лицо Мидори…
Глава 9. Здравствуй, сказка.
- Ренджи, у меня осталось очень мало времени.
- Не говори глупостей, тут и так очень эксцентричные доктора.
- Поверь мне. Возможно, это последние дни, когда мы видимся.
- Почему? Ты куда-то уезжаешь? – я резко вскочил и вперился на Мидори.
- Что-то вроде того. Кто же теперь будет за тобой присматривать?!
Окончательно проснувшись, в моих глазах не было и доли от сна, который так сладко ласкал мое сознание. Теперь передо мной была картина опечалившейся Мидори. Причем не на шутку. В моих воспоминаниях уже был образ такой Мидори. Когда мы встретились во второй раз, я видел ее такую же. Бессознательно, на автономном уровне мое тело сделало движение рукой и несильно схватило кисть Мидори. Из моих уст стали доноситься слова:
- Я не знаю, почему и зачем ты плачешь, но… Но скажи мне, я помогу, чем смогу. Выскажи мне все, и я обещаю, что помогу! – чуть ли не лихорадочно выкинул я.
Резонанс моих воспоминаний дошел и до нее. Похоже, она тоже что-то вспомнила. Слезы перестали идти из ее глаз. Тогда я продолжил:
- Скажи – сколько тебе еще можно быть со мной?
- От силы пару-тройку дней.
- Это будут лучшие времена в твоей жизни. Возьмем одежду как можно теплее и устроим дестрой в наших сердцах, дабы не забыть никогда этих дней.
- Хорошо.
Для начала мы отправились в кино, посмотрели комедию, от которой можно было дотянуть улыбку до ушей.
После этого, мы уселись в лодку, ну, как уселись, она села, а я заполз. Мы поплыли в одинокое, но прекрасное озеро, прихватив с собой пару-тройку примочек. Еду из больницы и телескоп, что позаимствовали из кабинета доктора эксцентричности. Достав термос, я ощутил всю его надобность, когда стало холодать перед ночью. Перекусив, настала ночь, а мы все разговаривали. Тогда я предложил достать наше краденное и узреть величие звезд и планет. Пришвартовавшись, мы принялись смотреть на, вроде близкие, но все-таки далекие звезды.
- Знаешь, Ренджи, когда я уеду, мне хотелось, чтобы ты вспоминал меня, видя вон ту звезду, - с какой-то меланхолией произнесла Мидори.
- Тогда ты вспоминай меня, смотря на звезду, что рядом. Кстати, куда ты уезжаешь?
- На запад.
- А именно?
- Не знаю.
Поняв, что лучше не спрашивать на эту тему ничего, я предложил вызвать такси. На ее вопрос: «Зачем и откуда деньги для того, чтобы заплатить», я ответил: «Не волнуйся – все схвачено» Естественно, у меня уже был план. Ночной город. В такое время уже почти никого не было.
Подъехало такси.
Я сказал Мидори, чтобы она сообщила таксисту адрес, как минимум в одном километре от ее дома. Не поняв, зачем все это, она согласилась.
Под звуки шансона мы еле двигались в направлении дома Мидори.
Наконец, приехав, она вышла из такси, чтобы вытащить из багажника кресло для инвалида, честно говоря, вид у нее испуганный до самых пяток. Мое тело вытащили из машины и усадили на это холодное, как альпийские горы, сидение.
Незамедлительно водитель сказал:
- С вас пять долларов. Если не верите, вот, - указывая пальцем на счетчик, сказал он.
- А теперь? – Я достал из кармана пистолет.
- Ты смеешься, парень? Наверняка, он ненастоящий.
- Ну, ну, - с ухмылкой ответил я.
Прозвучал оглушительный выстрел в воздух. В эту же секунду водитель быстро заполз в машину и уехал. Обернувшись, моему взору была представлена Мидори, которая была очень удивлена.
- Чего стоишь? Пошли быстрее, пока тот полицию не вызвал!
- А, да. Откуда у тебя пистолет?
- Это игрушка. От нее даже отдачи не было, а тот уже свалил за горизонт. Нашел в кабинете доктора, похоже, ему действительно нечем занимать в свое рабочее время.
- Тогда почему такой громкий выстрел?
- Там внутри мини-обойма с порохом. Пошли уже, - с улыбкой протараторил я.
Мы направились к дому Мидори. Это был огромный дом, где уже на входе обнаруживаешь множество фонарей и огромный двор. Я закрыл глаза. Мягкие и безобидные картины нашего прошлого окутывали меня, словно одеяло, которое я ни за что не хотел отпускать. Тихие постукивания моего кресла не мешали мне. Уйдя в далекий мир воспоминаний, мне виделись дни, которые я не должен был забывать.
Никогда.
Я не должен был забывать.
Легкий ветерок ласкал мои волосы, а маленькая Мидори влекла меня за собой, призывая меня догнать ее. Однако я был слишком медленным, чтобы это сделать. Она смеялась, смеялась от всей души, как я никогда не видел на ее лице, за этот маленький промежуток времени, что я ее знаю. Это чувство удовлетворенности и радости, не покидало меня. Будто попав на старые страницы своего черствого дневника, мне впервые захотелось остаться там.
Наши дни пребывания вместе подходили к концу.
Я признался ей в любви.
Время кончилось, и я уехал от Мидори навсегда, думая, как же я был глуп, что не признался раньше. Сожаления терзали меня и мою душу. Сев в машину, я и моя семья направились прочь. За окном стояла она, накануне сказав, что мы еще точно встретимся.
Это была ложь.
Даже Мидори не могла предсказать, каким будет грядущее. Сквозь ее лицо радости, виднелась грусть.
- Эй, Ренджи, что с тобой? – озабочено, спросила та, которая все-таки оказалась права. – У тебя слезы из глаз идут.
- Ничего, - улыбнулся и помахал головой я, - просто вспомнил тут.
Как же были прекрасны эти дни. Эта мысль не давала мне покоя. Зачем и почему? Что случилось с родителями? Ведь я так хотел остаться с ней.
Прозвучал скрип двери, которую уже открыла Мидори. Мы оказались в очень большом и изысканном доме. Посреди гостиной висела огромная люстра, а на стенах висели дорогие картины. По сторонам были разные произведения искусства. В стороне стояло старое фортепиано. Все, как в прошлый раз. Ровным счетом ничего из этого не изменилось. Вспоминая это место, расположение и вещи, были на тех же местах, где я их и помнил.
Оставив меня наедине с картинами, я, катаясь самостоятельно, вспоминал каждую. За каждой картиной было по одному - два воспоминания, которые тихо загружались в мою память. Эти светлые лучезарные дни, с палящим солнцем, холодные и дождливые вечера, что мы сидели у окна и мечтали обо всем, чего желали наши детские умы. Не торопясь проводили свои, возможно, лучшие дни в жизни. Сейчас же все окрашено в темные тона. Между тем временем и этим большая пропасть, словно белый и черный цвета сошлись в вальсе воспоминаний. Казалось, будто до того яркого ослепляющего света можно было дотянуться рукой, однако, наоборот, ты окунаешься в темный, а затем и вовсе черный всепоглощающий мрак. Теряясь в глубинах мысли и подсознания, я остановился возле одного портрета.
На этом холсте была изображена Мидори. Ей там было не более десяти-одиннадцати лет. Она, как и в моих воспоминаниях, улыбалась. По-настоящему улыбалась.
- Ренджи, ты хочешь ужинать? – перебив мои мысли, сказала Мидори.
- Нет, мы же поели в круизе по озеру, - немного усмехаясь, вымолвил ответную реакцию я.
- Тогда, может, мне отвести тебя обратно в больницу?
- Нет, как ты не покидала меня в трудные времена, так и мне хочется – помочь тебе провести свои лучшие дни со мной.
Она отвела меня в отдельную спальню для гостей и ушла в свою. Ощущение того, что она чувствует себя подавлено, не покидало меня уже давно. С этого момента я понял, как был неправ. Возможно, ей лучше было остаться наедине с собой, а мое вмешательство только усугубит проблемы. Ведь даже не узнав, чего она действительно хотела, мне захотелось полезть туда, куда не следовало.
На одном лишь упорстве, я заполз на кровать, разделся и повесил одежду на кресло. Свет луны и сияние звезд, клонили меня ко сну. Наконец, я заснул.
- Парень, возможно, это наш последний разговор.
- Почему?
- Опять ты за свое.
- Но если это наш последний разговор, ответил бы.
- Я держусь за последние нити жизни. Ты понимаешь? Если я буду опрометчив, то близок мой конец на все сто процентов. А так есть маленький шанс.
- И каков же он, этот шанс?
- Как кот наплакал, но я буду бороться за него.
- Мне тебя будет не хватать. Редко встречается тот, кто может подкинуть хороший сон без всякой химии.
- Чертяка. Слишком уж дерзко, вот что я тебе скажу.
- Ну, уж как есть. У тебя вон и того похуже.
- Хотел бы я тебе кошмар показать, но, увы, теперь не могу, поэтому довольствуйся ничем.
- Это как?
- Сейчас увидишь.
Я проснулся в холодном поту. На часах было пять утра. Солнце еще и не думало восходить. Неужели я из прошлого такой бестактный? Не мне судить.
Переодевшись и перебравшись на кресло, мне захотелось осмотреть дом, только я старался делать это, как можно тише, ведь где-то неподалеку спала Мидори. Проехав около кухни, я услышал шум оттуда. Зайдя туда, я увидел ее.
Мидори, попивая чай, сидела за столом и, не отрываясь, глядела на все еще ночное небо. Она облокотилась рукой об лицо и тихо дышала, будто ожидая чуда, что свалится с небес. Такое чувство, будто я сидел когда-то в таком же положении и так же ожидал чуда у окна. Мидори не слышала и не замечала меня, даже когда я подъехал на достаточно близкое расстояние. Вот тогда я и понял, что делаю что-то не так. Может, стоило оставить ее в покое или наоборот всегда быть при ней. Я не знал и не мог знать.
Мне стоило огромных усилий налить себе чай и усесться рядом с ней. После чего я начал разговор:
- Думаю, скорый восход будет прекрасен, как никогда.
- А, да.
Прошло десять секунд.
- Что? Почему ты в такую рань здесь?
- А ты?
- Ну, я…
- Вот и я.
- Не спалось просто.
- Та же история.
- Что делать будем?
- Надо навестить доктора. Наверно, уже рад моему уходу.
- Хорошо.
Вот и наступил восход. Желтые лучи солнца появлялись из-за горизонта и согревали все на своем пути. Почувствовался новый день, но со старыми эмоциями.
Проходя гостиную, я увидел открытую крышку фортепиано, на котором, скорее всего, ночью играла Мидори. Повсюду были разбросаны листы с, изображенными на них, нотами. И у нее бывает иногда агония. В принципе, ничего удивительного, она тоже – человек.
К семи часам мы были в больнице. Фыркая и явно возмущенно – так нас встретил доктор. Мне сказали пройти обследование и побыть немного в палате. Мидори привезла меня к кровати, а позже, хотела помочь с посадкой, на что я ответил «Справлюсь» и быстро перекинулся на неуютную и твердую кровать, будто противоположность той, на которой я сегодня спал.
- Мне надо уйти по делам. Все будет в порядке?
- Да, все хорошо.
Мидори очень медленно передвигаясь, ушла за дверь и закрыла ее. Глухой стук раздался секунду спустя, будто кто-то упал.
Глава 10 Цветов бесконечный рай.
Резко осознав, кто это упал, я всеми силами пытался позвать доктора, медсестру или кого-нибудь еще. Хоть кого, кто может оказать первую помощь. Не став дожидаться и продолжая кричать, я хотел пересесть на коляску, но, поняв, что это бесполезно, пополз уже к самой двери. В перерыве от воззвания людей, я также кричал ее имя, пытался не верить в то, что это она. Пусть это будет падающая тележка или что-то еще.
Прошу.
Пусть это будет не она.
Маленькими частыми рывками я все же добрался до двери. Подняв свои руки до уровня ручки, я повернул ее. Открыв дверь, я упал на подбородок и даже не почувствовал боли. Оттолкнув ее еще дальше, я увидел, как несколько докторов уже оказывали первую помощь Мидори. У меня все поблекло перед глазами. Ее тело и все конечности судорожно двигались, она не могла произнести ни слова, задыхаясь. Наконец, прибежал эпилептолог. Он начал командовать, чтобы ее положили на носилки боком и несли очень бережно в мою палату. Глядя на меня, он все равно продолжал давать указания, словно никого там и не было. Оставив меня с медбратом, который усадил мое тело на кресло, они закрылись в моей палате.
Около двух часов в реальности и двенадцать в разуме я провел в ожидании. Мое сознание до сих пор не могло смириться с тем, что произошло.
Она выкарабкается.
Я верил в это, как никогда не верил в Бога или в справедливость мира. Молился всему и вся, что могло услышать мой зов отчаяния. Ведь она – мой близкий человек, за которого я бы очень многое отдал. Не давало мне покоя ощущение, что чувствую себя бесполезным и беспомощным, ибо мог же сказать. Просто сказать: «Мидори, все будет в порядке».
Но я этого не сделал и, возможно, никогда не сделаю.
Открылась дверь, и доктор с облегченным видом сказал:
- Жива!
- Можно к ней зайти?
- Да, только сильно не трынди. Ей покой нужен, сам знаешь.
- Хорошо.
Подъехав на кресле к кровати, я увидел все еще спящую Мидори. Услышав знакомый звук колес, она прошептала:
- Ренджи, это ты?
- Да, это я. Не утруждай себя. Отдохни.
- Ты слышал про божественный сад, где есть все цветы, что вообще могут быть? – тихо спросила она.
- Знаю, я его видел. Во сне.
- Вот бы и мне он тоже приснился, - с улыбкой, словно в детстве, вымолвила она.
- Он тебе обязательно привидится.
- Ренджи, я такая лгунья…
- Все мы иногда говорим ложь.
- Завтра меня должны забрать на интенсивное лечение. Я слишком запустила свою болезнь.
- А если ты пойдешь отсюда, то получится, что ты направишься на запад. Ты не лгала.
Мидори чувствовала себя виноватой. Но я так не считал. Потому что уже давно догадывался обо всем этом, однако не решался спросить напрямую.
Кого волнует, что было тогда.
Лгала она или нет, это уже будущие отговорки для того, чтобы жалеть себя и не помочь ей.
- Ты же поправишься?
- Обязательно. Мы еще увидим Джека и выпьем с ним кофе. Втроем. Обещаю.
- Ловлю на слове.
- Кабинет двести пятнадцать…
Вошел доктор и сказал, что время вышло и мне пора уйти в другую палату, а завтра Мидори переведут в интенсивную терапию. Меня прикатили в место, где явно отдавал запах сигарет. Доктор ушел, перед этим уложив меня на кровать, и со мной остались пациенты этой палаты. Вряд ли я найду те слова, которые описывают их более чем слово «маргиналы». Сложно было их назвать средним классом, ведь их вид вызывал то ли отвращение, то ли сострадание. Противоречивые чувства охватывали мой разум. Однако, решив поиграть в молчанку, один из них все же решил обратиться ко мне:
- Небось, думаешь, что мы тут нищие и лишенные всякого этикета. Возможно, ты прав, но ведь когда-то мы были, может, даже лучше всех тех, кто обитает, в сей обители смерти.
- Ни в коем случае. Я хотел бы поинтересоваться, если это вас не обидит, как вы оказались в таком положении?
- Не волнуйся. Не обидит. Меня зовут Фрэнк. Слева – Мартин, справа – Гейб.
Фрэнк достал из своей маленькой тумбочки бутылку хорошего коньяка. Мартин вынул из сумки четыре отличных бокала, которых только, и подавать в дорогих ресторанах. Гейб, озадаченно смотрел на остальных, немного странно потирая руками.
Звук разливающегося коньяка по бокалам, тихо переливаясь с вздохами участников трапезы, давал понять, что сейчас будет воистину интересная история.
- Ну, так начнем же, - поигрывая своим бокалом, произнес Фрэнк. – Еще в детстве мы были тремя друзьями, не разлей вода, и, черт побери, до сих пор ими являемся, - начал он издалека, - ходили в детский сад, в школу и даже в университет один и тот же. У нас была одна мечта – создать свой бизнес и тихо, мирно жить на хорошие сбережения. Гейб очень любил растительность, растить всякие цветы и оформлять букеты. Мартин мог довезти что угодно на любой конец города за малое количество времени, хоть и лихач, но привозил все в ценности и сохранности. А я, как бы это самодовольно не звучало, специалист по переговорам, мог устроить все или найти нужных людей. Тогда-то и созрел наш план – открыть свой цветочный магазин под названием «Цветы от Гейба». Взяв кредит для малого бизнеса, мы арендовали небольшой магазинчик, который находился напротив ресторана. Привели его в порядок и вуаля! Готово! Потихоньку наш бизнес набирал обороты. Сначала к нам обращались только по праздникам, или по каким еще мероприятиям. Однако настал тот день. День краха. К нам зашли владельцы того самого ресторана, что был напротив. Они предложили нам крайне выгодное предложение – они погасят наш кредит, а мы, в свою очередь, будем оснащать их цветами для интерьера на столах. Естественно, мы сразу согласились. После чего они сказали нам подписать контракт. Что за бес тянул меня подписать его! По этому контракту, мы должны были отдавать чудовищные проценты с продаж. Как бы мы не пытались разорвать контракт, нам это не удавалось. Помню, даже ночью к ним проникали. Так нет, у них все равно были копии. Отказавшись платить, нам пригрозили адвокаты, после чего мы не могли не согласиться на такие выплаты. Со временем, убыток стал превышать доход, и нас попросту выжали с этого места. Теперь это собственность ресторанных владельцев и там работают их люди. Мы остались без денег и работы. Наши дома забрали за невыплату этому ресторану, оставив нас на улице. Мартин, особенно тяжело переживая эти события, решил немного отомстить – украсть у них самый дорогой коньяк и четыре самых изысканных бокала. Спросишь, почему четыре? Потому что ты пьешь с нами, а я тебе рассказываю нашу историю. После того, как нас постиг крах, нам уже было плевать, где жить и что делать. Вот собственно вся наша подноготная. Ты до сих пор считаешь нас неотесанными бездомными, которые только и способны клянчить деньги у прохожих?
- Нет.
- Ну, вот и хорошо, а теперь разлей этого отличного коньяка нам всем, похоже, бокалы уже давно осушены…
- Ладно.
После разговора с униженными и оскорбленными, я улегся спать. Легкое опьянение успокаивало меня и грело все мои внутренности. Теперь я определился с чувством – это было сострадание. Заснул я очень быстро, ибо алкоголь подействовал на меня, как снотворное.
На следующий день меня разбудил медбрат. Он посадил мое тело на кресло и увез обратно. Передо мной на мгновение, в последний раз, мелькнул образ этих несчастных людей, все еще находящихся во сне. Может, я слушал их рассказы и сочувствовал им, чтобы отвлечься от Мидори? Нет, я всегда помнил о ней. Какая бы душераздирающая история не была, Мидори была самым важным для меня человеком, чья история интересовала меня больше всех остальных вместе взятых.
Меня привезли в уже давно знакомую мне палату. Но в ней все еще оставался еле уловимый запах Мидори. Это был приятный запах, будто она стояла передо мной и смотрела на меня.
Как раньше.
На мой вопрос можно ли снова увидеть ее, медбрат ответил, что сейчас нет такой возможности, так как эпилептический статус, очень опасен и требует наблюдения.
Шли часы.
Мое сознание не прекращало думать о ней.
Наконец, решив попасть к ней, я пересел в кресло и направился искать двести пятнадцатый кабинет, где она и была.
Ночная больница.
Найдя то самое место, я открыл дверь.
Там никого не было. Еще раз, осмотрев дверь с надписью двести пятнадцать, мое сердце замерло.
Где Мидори?!
- Вы кого-то ищете? – спросила медсестра.
- Тут должна быть девушка. Должна…
- Простите. Вчера вечером тут… вот записка от нее.
Я взял в руки клочок бумаги, отдаленно напоминающий записку.
« Здравствуй, Ренджи.
Знаешь, если ты читаешь это, то я уже мертва. После того, как ты ушел, мое состояние ухудшилось и сейчас, на границе жизни и смерти, мною написана эта записка. К сожалению, у меня так мало времени, чтобы что-то рассказывать. Забудь меня, Ренджи, и живи своей жизнью, не порть ее только из-за меня. Помнишь, как я тебе говорила про звезду. Забудь и это. Я была глупа. Надеюсь, ты простишь мою глупость. Наверно, на этот момент я уже увидела тот самый божественный сад.
А теперь прощай. Мой любимый Ренджи.»
Резкая боль охватила мое сердце. Вся информация, наконец, дошла до моего разума. Осознание всего этого делало только больней и больней моей душе. Из глаз давно уже текли слезы. Безумие и боль охватили меня, в точности как во сне. Я начал задыхаться. Все воспоминания разом пришли ко мне. Как убили родителей на моих же глазах, как я бежал, как я страдал и мучился. Все вернулось и я не выдерживаю прилива страданий мучений боли. Агония охватывает меня. Я уже давно не слышу свой крик. Кажется, что время остановилось и дает мне шанс хотя бы отойти от этого. Приток воспоминаний все продолжался, они мелькали быстро, отчеканивая свои пытки в моей памяти. Разово я получил всю боль за мою горькую жизнь…
Эпилог Монохромная радуга.
- Привет, Мидори, как сегодня погода?
- Отличная. Сегодня хорошая погода, а вот вчера был дождь.
Джек, приятно улыбаясь, принес нам три кофе. Вальяжно сев рядом со мной он вошел в разговор:
- Рен, а ты ничего интересней не мог спросить?
- Ну, уж лучше, чем твое «Что хотите заказать?», - успешно парировал я.
- Чертов малец.
- Какой уж есть. Ха-ха.
- Сато Ренджи, пройдите на обед, - неизвестно откуда раздался голос.
- Но я же и так в кофейне! И где вы?!
-… Похоже, опять… Вколоть дозу успокоительного.
***
Сквозь облака неярко светило солнце. После дождя, все было мокрым, и повсюду находились лужи. Маленький лучик света озарил могильную плиту с надписью «Судзуки Мидори 1993-2015», на могиле лежал букет цветов, подписанный «Цветы от Гейба». В метрах двухстах оттуда, находилась еще одна могила, только уже на двоих. Там был безымянный крест, на котором небрежно высекли «1986-2015» и «2006-2015». Тишина окружала эти места. Лишь только легкий ветер нарушал их покой.
В тот день никто так и не заметил огромной радуги над городом. Она была монохромной, словно отображала их жизнь в цвете.
Конец