Светлана Солнцева
ПУГОВИЦА
Как известно, и волос не упадет с головы человеческой без ведома Господа, что уж говорить о пуговице. Изучая свои будни, приметила: Господь ревностно следит за тем, чтоб я не заскучала, чтобы было чем занять голову, а также четыре остальных отростка тела. Дня не проходит без приключений. Приключение, конечно, – понятие растяжимое; для одного - это поездка в Лондон, для другого – пуговица отскочила, вот тебе и приключение.
Случилось это на станции Третьяковская. Миновав все эскалаторы, я вышла на перрон. Пока народонаселение платформы жирно подрастало в ожидании поезда, я решила застегнуть пальтецо, чтоб ненароком не оставить его при выходе из вагона. Рукав мне уже отрывали, поэтому я считала себя продвинутым пользователем метрополитена. Рассчитав местоположение дверей все не идущего поезда, я потянула за пуговицу, и она с предательским клёкотом запрыгала по путям. Пальто у меня дорогое, бархатное, пуговицы эксклюзивные, и мне стало обидно. Народ ждал от меня действий. Конечно, они не рассчитывали, что я сигану с платформы, но в их молчании был заметен определенный интерес. Отступив от края, я поволоклась в конец зала, искать дежурную по станции.
К судьбе моей пуговицы отнеслись с горячим пониманием. Выуживание мелких вещей в час пик не эффективно и опасно, посему их достают ночью. Сильно удивило, что по-прежнему достают. Интересы граждан и интересы перевозчиков давно разошлись в разные стороны; главная задача, чтоб транспорт вообще ходил, а люди ничего, приспособятся. Мне было велено явиться завтра, на выдачу моей так неудачно утерянной пуговицы. Это интриговало. Всегда интересно оказаться в недрах метрополитена, за его парадным фасадом: в каптерке какой-нибудь или, не дай бог, в тоннеле, где вьются питонистые кабели, поддерживаемые крючками под толстое брюхо. Пора-пора организовать «Ночь в метро», музеи и библиотеки мы уже обтоптали, а тут свеженькая территория, да какая! Не все же на пассажиромассе , как на мышах, опыты ставить, диссертации писать - «полтора землекопа». Дайте и нам развернуться!
Друзья, товарищи, люди! Что же это творится?! Ведь они, как инопланетяне, наблюдают-наблюдают за нами, а потом условия эксперимента уточняют: «А, давайте-ка, коллеги, поменяем правила проезда! А?! Были карточки синие, давайте сделаем красные?! Намагнитим их на разные сроки, и чтоб непременно неиспользованные поездки безвозмездно пропадали?!» Создается ощущение, что единственная цель этих ученых - измучить пассажира, запутав его разными тарифами, одинаково безбожными. Только одни изучишь, глядь - уже другие, скомпилированные с наземным транспортом. Если вышел из метро, сел в течении часа в самолет, прилетел в Оймякон, то можно еще 15 минут ехать бесплатно на собаках. Куда делись жетоны, годные десятилетиями? Мешали они кому-то? Вместо них нам насыпали в карманы металлических десятирублевок. Так дайте уж такую монету, что хочешь – пива купил, – хочешь в турникет бросил; и как мы ни трём собакам носы под брусчаткой Красной площади, победить транспортников не можем. Скоро они вживят нам чипы, и мы будем на выходе платить за количество «проеханных» станций. Ведь еще так и напишут «проеханных», мучить великий и могучий русский язык – тоже наша любимая имеющая глубокие корни традиция.
Пассажир в метро, как частица в адронном коллайдере: пучки разгоняются в противоположных направлениях, чтобы столкнуться в специальных точках. Точек этих мало, и столкновения там происходят горячие; только их не изучает никто, кроме тех же любителей великого и могучего. Тут свои законы, свои правила движения. Вот, к примеру, эскалаторы - очень интересные макроорганизмы метрополитена: состоят из подвижных и неподвижных частей, как в плане механическом, так и в человеческом. Я принадлежу к подвижной части, то есть по возможности прохожу слева, держась за поручень, не прикасаясь к неподвижным частям балюстрады. Возможности эти пытается урезать неподвижная масса пассажиров, выставляющая в проход бронебойную технику в виде пакетов, сумок и упакованных электроприборов. Огибая телом эти нагромождения можно потерять пару-тройку калорий. Чемоданы проходу не мешают. Они аккуратно стоят впереди счастливых владельцев, покидающих или наводняющих мегаполис.
Эскалатор, как улица: справа - тротуар, слева - дорога. Правда, знает об этом не каждый. Горе бабушке али толстому дяденьке, ступившим на левую сторону ступеней! Метрополитен разгоняясь до невероятных скоростей, подстегивает и эскалаторные сообщества. Проходящие слева пассажиры движутся с разными скоростями: чтобы пропустить сыплющихся с грохотом прытких парней, менее моторная часть вынуждена временно парковаться в дырах правого ряда, а после с трудом встраиваться в движение по левой полосе. В отсутствии трехполосных эскалаторов, было бы неплохо начать применение зеркал заднего и переднего вида. Причем переднего - в виде селфи палки, чтобы страшными рожами пугать безмятежных бабушек, вкупе с дядьками. Кроме всего прочего, можно объявить конкурс на зычный метрополитенный крик, типа «лыжню», для освобождения его левой, проезжей, части.
Оставив в стороне ехидство, с радостью сознаюсь: обожаю разглядывать московский метрополитен, я влюблена в него, как ненасытная метрополитенная кошка. Если на Новокузнецкой или Маяковской волочится какой-то балбес, задрав голову к мозаикам на плафонах и мешая движению, это - я. Ведь там в вышине летят самолеты, прыгают гимнасты, зреют яблоки и трактора рассекают гусеницами тепловатый воздух. Витражи на Новослободской сияют ультрамарином и охрой, заставляя пропускать и пропускать поезда. Мною обнюхана, мною осмотрена каждая станция, каждый переход. Любимые и нелюбимые ветки сплетаются цветными змеями в моем воспаленном мозгу, и когда выпадает немного времени для себя, я выбираю не короткий, а красивый марщрут. Мною натерты все скульптуры на Площади революции: обежав станцию, миновав по списку всех солдат, собак и петухов, я встаю рядом с юношей, с открытой на колене книгой, и в ожидании поезда привычно натираю ее краешек. Пропагандирую чтение. Это исключительно моя личная натирочка, поэтому она очень-и -очень маленькая.
Не устают восхищать меня спецпоезда московского метрополитена: живописные «Подсолнухи» на Арбатско-Покровской линии, поэтические на Люблинке, «Красная стрела» и желто-коричневый, украшенный колокольчиками матовых бра состав на Сокольнической.
Однажды, в далёком петербургском далеке, дежурная по эскалатору пела опаздывавшим на Новый год пассажирам «Пять минут, пять минут»; и среди них была я: девочка- студентка. Это вспомнилось вдруг сейчас, во время празднования 80-летия московского метро, когда так ласково, так по-домашнему наши певцы и актеры стали объявлять станции. У нас, на желтой ветке, работали Наталья Крачковская и Дмитрий Дюжев, они мне казались лучше всех. Я вообще патриот своей Калининской: лучше уж замерзать под нашими кондиционерами, чем потеть на Таганско-Краснопресненской.
На следующий день я надела другое пальто и вспомнила о пуговице только через неделю. Заглянула в знакомую дверку:
- А, это Вы! Вот она, Ваша красавица. Дорогая, наверное!
- Спасибо - спасибо, - благодарила я славную женщину, - сегодня же пришью.
Самое смешное, что теперь в Петербурге, где прошло 30 лет моей жизни, я плохо ориентируюсь в метро. Да, истекая кровью, «поребрик» борется в душе моей с «бордюром», и до сих пор не ясен мне исход. Одно я знаю, я люблю Москву: с ее сумасшедшим ритмом, с ее высотками, с ее московским русским!
Прости мне, мой любимый далекий город! Она пригрелась желтой метрополитенной змеёй на моей груди, сжала меня дымными кольцами дорог, и я отдалась ей без остатка, без грусти - красавице Москве.
Сентябрь 2015 г.