Из «Инквизитора»
Одинокий грешник
Мне нравятся личности. Я обожаю сталкиваться с ними. С индивидуальностью трудно работать, но до чего же интересно. Но бывает и так, что мне даже не приходится доводить своё дело до конца. Ибо всё успевает закончить сам человек. Но случается и так: Я слишком сильно увлекаюсь судьбой определённого индивидуума и всё довожу до конца сам, до последнего вздоха. Даже если этого не хочет тот с кем я «работаю». Мне больше всего нравится процесс борьбы, либо за жизнь, либо за смерть. Причём эта борьба абсолютно равноправна. Личность активно борется за жизнь, но когда начинает понимать что слишком многого хочет от судьбы, то начинает также активно противостоять жизни. Парадокс! Если раньше организм боролся за жизнь, то теперь сознание борется за смерть. Я приклоняюсь перед личностями, умеющими именно так бороться. Их не так уж и много, но это всё же лучше чем ничего.
Я столкнулся с этим человеком незадолго до его смерти, буквально, месяца за три. Он тогда сидел в тюрьме, в которой мне открыли огромную квоту смертей. Я был на тот момент реально жутко занят, но его успел запомнить. Мне понравилось его лицо, отрешённое от всего, что окружало его сокамерников. Он был для меня чёрным пятном в этом ярком аляпистом хороводе смерти. Я заметил, что его отрешённость пропадала ночью, и он что-то быстро писал на жалких клочках бумаги. Я подсмотрел, это были стихи. Видимо он, весь день их вынашивал в своей голове и только ночью дарил их бумаге. Нужно иметь дюжину терпения, чтобы вынести весь дневной ад, а ночью этот ад описывать в стихах. И при этом чувствовать себя не лучше, чем на свободе. Его всё чаще мучили головные боли, тело как-то обвяло и не было даже желания понять с чего вдруг. Из прекрасного и утончённого дэнди, из умного, с прекрасным чувством юмора и такта, невероятного обаяния Оскар стал превращаться в нечто мало понятное даже для него самого, но вполне соответствующее месту пребывания.
Надо сказать, что во мне редко просыпается любопытство, но в этом случае мне захотелось узнать о нём как можно побольше. Узнав о нём, то немногое что знаете вы, я понял одно: вы ценное не бережёте, а губите! Его ум, его талант- это высшей пробы гениальность. А вы… вы его просто «съели» своей обыденностью, своей якобы высокой моралью. Он, видите ли, любит мужчин, но это ведь не повод для его ареста и тюремного заключения. Но нет же! В грязь, в тюрьму, поближе к смертникам. А зачем? Он лишь убедился в том, что вы, люди, мелкие, продажные человекообразные пошлые скоты. Разве вы сами не способствуете тому греху, за которое ему пришлось поплатиться свободой?
Когда его судили, он поначалу защищался, но к концу суда адвокаты его предали. Он, поняв это, перестал защищаться и как результат: он в тюрьме. Два года в «аду» конечно же, изменили его, пропала весёлость, в глазах поселилась грусть и тоска. Он окончательно превратился в обрюзшего уже немолодого человека. За несколько дней до своего освобождения из тюрьмы он осмотрелся и как бы фиксировал ад для своего сознания. Он запоминал старые кирпичные стены, скрипучие нары, стоны лежащих на них сокамерников. Он запоминал запах, дух камеры, чтобы видимо никогда его не забыть.
-Вы слышали, завтра освобождают этого Уайльда!
-Как?! Он будет на свободе?! Боже!
-Да, это ужасно. Уж лучше бы его оставили в тюрьме. Он опозорил нацию и Англию в целом.
-Ну, это вы преувеличиваете, милочка. Он всего лишь увлёкся. Вы же знаете этих мужчин! Стоит им только чем-нибудь увлечься, то всё!- это надолго.
-Но наши мужчины любят исключительно женщин, а этот…
-И, Слава Богу! Но ведь мы не все одинаковые, а творческие люди вообще не от мира сего.
-И всё же он развратник, этот Уайльд!
Примерно такие разговоры проходили в светских салонах, на женских половинах, что до мужчин, то они предпочитали вообще эту тему не поднимать. Всё что касалось Уайльда мало затрагивало интересы мужчин, а если их и спрашивали о нём, то все в один голос утверждали о явной мягкости приговора и тут же разговор переходил на более интригующие для них темы: охота и женщины.
Лондон его презирал, от него все отвернулись. Даже те, кто считали себя его друзьями, теперь о нём даже не вспоминали или вспоминали, насмехаясь над ним. Его ждали лишь в одном месте - дома. Жена бросила его ещё до суда. Но дома его ждали верные ему и его семье старые слуги, которые знали его с детства и каким бы он ни был, безумно любили его. И то, это был, увы, не тот дом, в котором он жил. Расточительство и мотовство Оскара довело его домашнее хозяйство до полного банкротства. Дом был продан. Но слуги, те немногочисленные слуги что были раньше остались. Тюрьма оставила свой отпечаток в нем, и они это понимали, поэтому дом стали готовить за два дня до его возвращения. Старались все. Так что к его приезду дом сиял чистотой. Его действительно здесь ждали!
И этот день наступил. Утро оказалось хмурым и с неба постоянно шёл противный нудный мелкий дождик. С раннего утра у ворот тюрьмы стояло ландо. Сперва извозчик сидел прямо и оглядывался по сторонам, но, поняв, что стоять, придётся долго, он позволил себе немного вздремнуть. А вот кто не мог себе это позволить, так это пассажир. Точнее, пассажирка. Она высматривала своего друга. Она единственная из немногих оставшихся ему преданных друзей, кто решился встретить его, несмотря на уговоры не делать этого.
Ворота довольно часто открывались, но люди выходящие оттуда мало интересовали пассажира. Ближе к девяти часам у пассажирки начало истекать терпение и она всё чаще посматривала на подвешенные к боку платья часики. Это волнение передалось и извозчику. Его мало радовало соседство с тюрьмой, но оба молча ожидали событий. В девять тридцать ворота вновь открылись и с территории тюрьмы вышел высокий чуть сутуловатый человек. Он сделал несколько шагов от ворот и остановился, глубоко вздохнул и только потом огляделся. Пассажирка выскочила из ландо как ошпаренная, прихватив при этом зонт.
-Наконец!- пробурчал она, открывая на ходу зонт. Но, сделав несколько шагов навстречу, она вдруг остановилась и тихо позвала: - Оскар?!
Человек, который только что вышел из тюрьмы оглянулся и увидя знакомое лицо, улыбнулся и направился в сторону друга.
-Боже! Как же тюрьма меняет человека!- воскликнула пассажирка.
-Ада, тюрьма это не курорт и уж тем более не гостиница с пляжем у моря.- грустно улыбнулся Оскар, подходя к ландо.
-Это верно.- Услышав последнее высказывание, подтвердил извозчик.
-Вот видишь, даже извозчик понимает эту разницу.
-И я об этом знаю, но всё же, где же тот лучезарный, обаятельный мужчина от которого все женщины Лондона сходили с ума?
Оскар остановился перед ней.
-Он остался там.- Оскар показал на здание тюрьмы.- И похоже на то, что он оттуда врядли вернётся.
-Жаль. Но дай я хоть обниму тебя, чёрт возьми! –Ада приобняла нежно Оскара.- Я страшно рада, что ты снова с нами!
-Скажи лучше: с тобой!- с иронией произнёс Оскар.
Ада всё поняла.
-То, что я встречаю тебя одна, это вовсе не означает, что от тебя все отказались. Поверь мне, тебя многие с нетерпением ждут.
-Кто?- грустно спросил, улыбаясь, Оскар.
-Увидишь сам.
-Ада, ты не умеешь лгать. Тебя с потрохами выдаёт твоё же лицо. Лучше сразу скажи, кто меня ждёт.
-Твои слуги. Они и только они тебя любят и ждут.
-И правильно. Им просто некуда идти. Они теперь, как и я, прокажённые.- С этими словами Оскар сел в ландо, за ним сел Ада. Извозчик уже знал адрес, и ландо понеслось в центр шумного Лондона.
За время поездки ни один из пассажиров не проронил ни слова. Лишь мимика лица да взгляд красноречиво говорили о многом. Оскар смотрел в окно. А Ада время от времени осматривала своего друга, замечая сильные перемены. Но вот они подъехали к дому, и мисс Ливерсон вновь приметила перемену. Теперь лицо Оскара стало добродушнее, а взгляд теплее.
Завидя ещё из далека ландо, все слуги в доме засуетились и лишь только тогда ландо остановилось у ворот в доме всё замерло. Все затая дыхание смотрели на дверь, ожидая своего хозяина. И вот дверь открылась, и Оскар вошёл в дом.
Он остолбенел. Такого приёма он явно не ожидал. Он вдруг понял, что его действительно ждали, не смотря на все козни. В глазах своих слуг он прочёл почти собачью преданность. С его глаз вдруг брызнули слёзы. Слуги не выдержали, подошли к нему поближе. Кто-то взял у него узелок с вещами, кто-то снял пальто, а кто-то уже звал на ужин. Любой другой был бы на седьмом небе от счастья, что его так принимают, но только не Оскар. Он прекрасно понимал, через что пришлось пройти этим людям. Он ждал от них презрения и неуважение к себе, а получил безграничную любовь. Эта любовь шла от тех, кто ниже его по сословию, но выше его по чистоте чувств. Он это вдруг понял и поэтому заплакал.
Мисс Ливерсон была рада тому, что сумела хоть как-то растормошить своего друга.
-Вот видишь, я не обманула тебя. В твоём доме тебя действительно любят. Пусть их не так много… Ты рад?
-О, да!- воскликнул Оскар.- Спасибо вам, друзья!- обратился он к слугам. – Я рад вновь оказаться здесь и встретиться с вами.
И он под радостные крики немногочисленных слуг удалился в свой кабинет.
Но Лондон это не свой дом. Лондон- это целый рой жалящих с разных сторон трутней и ос. В этом городе, так получилось, не имеет цены жалость, доброта, терпимость. Здесь в цене зависть и месть, жадность и скупость, сплетни и злоба. У кого эти качества есть, тот считается самым дорогим приобретением города, у кого отсутствуют все выше перечисленные качества - не имел цены. Оскар свою «ценность» безвозвратно потерял, зато приобрёл кучу паразитов с их умением из мухи сделать слона. Он продержался в этом городе не долго. Ему хватило недели, чтобы понять и ощутить, что это уже не тот город, который любил его раньше. За каждым его шагом следила пресса, от него ни на шаг не отходила толпа добровольных надзирателей. Толпа, не скрываясь, следила за его нравственным поведением. При этом он умудрился снова встретится с тем, кого он всё же любил. После одного такого дня Оскар в бешенстве носился по кабинету, и ярости его не было предела. Он просто был взбешен.
-Чёрт возьми, я так больше не могу! Это же невыносимо! Они решили сделать мою жизнь невыносимой. Эта постоянная слежка за мной скоро доведёт меня до безумия.
Мисс Ливерсон, которая в течение этой недели была рядом с ним, молча сидела в кресле и слушала, давая тем самым возможность Оскару выговориться.
-Это же безумие!!! Нельзя, нельзя доводить человека до состояния шизофрении.
-Это не безумие, а месть за неправильное понимание нормы,- заговорила, наконец, Ада, продолжая наблюдать за своим другом.
-Но это жестоко!
-По отношению к тебе - да,- подтвердила она .
-И если каждого из них коснуться, то они сами почти все по уши в дерьме и даже поболее чем я.
-Они это знают, но…
-Зачем тогда изощряться над чужими пороками?- перебил друга Оскар.
-Но всем гораздо проще копаться в чужих, как ты сказал, пороках, чем копошиться в своих. Им так проще существовать в своём мире.
-Но это ведь не жизнь, а пошлость.
- Пошлость то, за что тебя наказали.
-Я уже наказан! Им разве этого мало?!
-Да, мало. Вспомни суд. Вспомни, как многие в зале скрежетали зубами от избытка ярости. Вспомни своё чувство перед ними. Им мало того, что ты стал посмешищем. Им нужно твоё физическое умерщвление, моральное они почти получили. Они ждут твоей смерти.
После этих слов Оскар несколько поутих. Он побледнел и сел в кресло, что стояло у окна.
-Они что же действительно ждут, когда я решусь уйти из жизни?- после некоторых раздумий тихо спросил Оскар.
-Что касается самоубийства - незнаю, но они надеются на твою нежную натуру и суровый климат Англии.
Оскар сидел в кресле и тупо смотрел в одну точку. В его голове бурлило удивительно много мыслей, но ни одна из них не имела оснований жить. Правда одна всё же выбилась из этой огромной когорты своим предельно чётким призывом: «Бежать!». И чем дольше Оскар думал, тем больше эта мысль овладевала его умом. Желание уехать стало настолько реальным, что ему уже прямо сейчас хотелось сесть в поезд и поехать в любую сторону света. Но куда ехать? Где его мало знают? И мозг выдал ответ: Париж. Город, куда более спокойный, чем туманный Лондон с его Джеком – Потрошителем и лениво текущей Темзой. Правда, его там знали, но только как талантливого писателя и драматурга, а не как развратника. Ну, может быть, и знали, но виду не показывали. Так что…
-В Париж и немедля!- пробурчал Оскар.
-Что? Что?- переспросила его Ада.
Оскар странно посмотрел на свою подругу и фальшиво улыбнулся. Но Аду, неплохую актрису, просто так не проведёшь.
-Ты что-то задумал?- спросила она у Оскара.
- Нет. Эта была мысль в слух.
- Правда? А мне послышалось, что ты твёрдо решил ехать в Париж.
-А даже если это так то, что в этом плохого. Тем более я давно там не был. Так почему бы мне туда не поехать…
-Но твой отъезд воспримут как бегство.
-Пусть. Это их успокоит, а меня возможно исцелит. Жалко, что не надолго, но всё же это во сто раз лучше, чем метаться по комнате, как раненый зверь. Я хочу в Париж!
-Что ж! Париж так Париж! Но путешествие не должно быть долгим. Ты же знаешь, как будет нам тебя не хватать,- улыбнулась Ада.
Оскар теперь уже искренне улыбнулся, подошёл к окну.
-Хоть на время забуду шорох злых языков.
На следующий день слуги упаковывали чемоданы. Не всем нравилась эта затея с отъездом. Но Оскар был полон решимости. Была заказана каюта на судне, отплывающем во Францию, в Марсель и уже к вечеру тихие волны Ла-Манша укачивали Уайльда, придавая при этом его настроению ещё более грустный оттенок.
Он прощался с Англией. Он достаточно долго стоял на палубе во время отплытия, и пока берег был виден, не сводил с него глаз. Зрительно он прощался с родиной, мысленно со своим прошлым. Что-то внутри говорило, что вряд ли теперь он сможет вернуться домой.
Чтобы на него как можно меньше обращали внимание и своим видом не омрачать другим это путешествие, он всячески пытался принять добродушный и беззаботный вид. Но, увы, его выдавали глаза, наполненные грустью. В конце концов, он и вовсе перестал выходить из каюты.
Переезд прошёл более-менее гладко и почти безболезненно. Во Франции его ждал любимый друг Роберт Росс. Французы мало, что знали о скандальной славе Оскара Уайльда и потому приняли его куда дружелюбнее, чем сородичи. А кто знал, тот деликатно помалкивал, но при этом денег Оскару не давали, потому что знали – возврата не будет или будет, но не совсем скоро. Через какое-то время Оскар, ведя средне-роскошный образ жизни, понял, что накопил довольно много долгов, а расплачиваться почти не чем. И вскоре ему пришлось выехать из того дома, который он арендовал по прибытии и занять номер в скромной дешёвой гостинице.
Именно в этой гостинице мало общительный Оскар неожиданно для себя познакомился с весьма оригинальной личностью. Его звали Луиджи Стемпа. Он был итальянец по происхождению и путешественник по призванию. Когда Оскар встретился с ним, ему исполнилось всего двадцать пять. Довольно молодо для путешественника, но это тогда было в моде. Молодой, независимый, богатый человек должен был быть образованным и постараться объездить хотя бы две-три страны. Луиджи был сторонником этой моды, но при этом слишком не выделялся. А ещё он обладал особым талантом: он умел слушать и меньше говорить. Мало того, что умел он ещё любил слушать. Такое качество есть не у всех.
Сам же Оскар в этой гостинице откровенно хандрил. Ему было скучно. Он много читал, но книги приносили мало пользы. Он пытался что-то написать, но дальше первых предложений не шло. Хандра, его донимала хандра! К тому же мучили воспоминания о тюрьме и во сне и наяву. Всё это привело к тому, что он чаще и чаще стал задумываться о смерти.
В один из таких вот дней он с мрачным видом сидел у окна и наблюдал за улицей. Город жил своей неповторимой жизнью. Прохожие спешили по своим делам, по мощённой камнем улицей передвигались кареты, ландо, изредка проезжали первые авто. Писателю свойственна наблюдательность. Этим же «страдают» актёры. Конечно же, Оскар обращал внимание на прохожих, но все они были будничны и мало чем отличались друг от друга. Но вот на улице, на противоположной стороне появился молодой человек, который как-то с первой минуты, заинтересовал Оскара своей необычной внешностью и неспешной ленивой походкой. А когда этот человек перешёл дорогу, явно направляясь в гостиницу, где обитал Оскар, то последнего это привело, не понятно с чего вдруг, в состояние лёгкой возбуждённости. Он вдруг понял, что такого человека пропускать мимо себя нельзя. Он захотел его, ему захотелось заполучить его, но не сразу, а потихоньку, потому что понимал, стоит ему только заговорить на запретную для всех тему, и собеседник потерян. Торопиться не стоит, для начала, нужно хотя бы познакомиться. О хандре он уже и не думал. Её место заняла дикая деятельность ума и фантазии. Ум изобретал способ знакомства и пытался проконтролировать деятельность фантазии. А фантазия создавала такие варианты общения, что у Оскара вдруг резко закружилась голова, и он прикрыл глаза. Стук в дверь вернул его в реальность.
-Войдите.
Дверь медленно, как показалось Оскару, открылась и в комнату мягко ступая, вошёл тот самый молодой человек. Он спокойно взглянул в сторону Оскара и почтительно поклонился.
- Я прошу прощения за своё столь неожиданное вторжение, но это у меня вошло уже в привычку, которая, похоже, совсем скоро станет ритуалом,- начал вошедший, но, заметив недоумение на лице хозяина номера, он продолжил поясняя:- В каждом городе, где я останавливаюсь, я обязательно приобретаю себе собеседника, превращая его затем в друга.
-Странный ритуал,- заметил Оскар.
-Вы так думаете? А, по-моему, он очень даже мил.
- И много вы путешествуете?
-Достаточно.
-Стало быть, и друзей приобрели…
-Да.
- И что же у вас есть время с ними общаться? Да, вы присядьте.
Пришедший не стал садиться, а подошёл чуть ближе к окну, посмотрел на улицу. Затем, повернув голову в сторону постояльца, внимательно его оглядел и снова взгляд в окно. В комнате вдруг возникла тишина да такая, что Оскар невольно вздрогнул. Это не осталось без внимание у вошедшего.
-Вам холодно?- спросил он.
Оскар смутился.
-Да нет, просто… Я вдруг испугался…тишины. С вашим приходом, я заметил, что почему-то здесь вдруг стало так тихо.
-Это плохо?
-Нет. Но всё же как-то для меня это не привычно.
-Странно.
-Что странно?
-Ведь вы же писатель и вы должны знать тишину. Или я ошибаюсь? По-моему, творить легче всего в тишине.
-Это верно и вы не ошиблись. Но откуда вы знаете, что я писатель?
Приезжий улыбнулся и его взгляд смягчился. Он подошёл к Оскару почти вплотную и мягким голосом изрёк:
-Неужели вы думаете, что поклонник вашего таланта не узнает своего кумира среди сотен людей?
-А вы мой поклонник?
-В некотором роде, да. Я уверяю вас, месье Уайльд, что просвещенные люди этого города давно узнали вас. Так что они хорошо знают ваше лицо.
-Лицо, но не труд,- печально произнёс Оскар, глядя в глаза собеседника:- Труды то они и не знают.
-Даже если и так, то они многое потеряли. Вы исключительно интересный человек с очень тонким умом и очень плодовитой фантазией. Вас ещё не признали гением?
Этот вопрос слегка выбил из калии Оскара. Он слегка обалдел от прямоты этого странного молодого человека. От его какого-то мистического поведения. Мало того, было ощущение, что он знает всё то, что тайно держалось в голове Оскара. Это то его и пугало.
Вошедший продержал паузу и потом продолжил:
-Вас гением не назвали, зато изгоем сделали. Глупо. У всех людей много разных пороков, а если так, то мы все изгои своей жизни или своего времени. Что же вы молчите?- вдруг спросил вошедший.
-Я просто вас заслушался. Вы говорите слишком острые слова, и я стараюсь их немного сгладить для своего ума.
-Вам это не трудно делать?
-Нет, это у меня, как и у вас своего рода привычка. Правда не всегда эффективная, но всё же иногда она меня выручает.
-Вот видите, я прав.
-В чём?
-Вы гений.
-Это чересчур высокопарно.
-Тогда проще- талант.
-Вот это действительно проще.
Приезжий отошёл от окна и пройдя через всю комнату к выходу, остановился.
-Я хочу задать вам один вопрос, но я боюсь, что вы ответите на него слишком быстро, не задумываясь,- сказал он, не оборачиваясь.
Оскар привстал со стула.
-Что за вопрос?
-Он двоякий. С одной стороны - он лёгкий, с другой - трудный.- Также стоя спиной, проговорил приезжий.- Но на него рано или поздно нужно отвечать.
-Ну и что же это за вопрос?- переспросил Оскар.
Приезжий резко развернулся и оказался лицом к лицу с Оскаром. Посмотрев в глаза гения, он отвернулся, но через мгновение он вновь стал вглядываться в лицо Оскара, но на этот раз отвернулся Оскар. Приезжий усмехнулся.
-Скажите, Уайльд, вы…вы боитесь смерти?
Оскар удивлённо посмотрел на него.
-Любой человек её боится,- банально ответил Оскар.
-Да, это так. Ну, а вы?
-Я?
-Да, но только честно.
-Наверно, да.
-И это называется «честно»? Ведь вы же её ждали и даже призывали, там в тюрьме.
-Но это было в тюрьме, где всё было ею буквально пропитано.- возмутился Оскар, сев снова на кресло.
-А что изменилось сейчас? Вы как сидели в четырёх стенах, так и сидите. С той лишь разницей, что там вы были взаперти, а здесь… Я вам не верю!!!
Приезжий открыл дверь и ушел, громко хлопнув ею. В тот же миг все окна открылись и в комнату ворвались все звуки улицы, во всей своей полноте и мощности. Оскар, закрыв уши, упал на колени. Он долго сидел в странной позе: на полу, на коленях, с закрытыми глазами и ушами.
Вот с этого момента и началось начало конца…
На следующий день он очнулся на полу посередине зала. Окна были всё также распахнуты, но звуки с улицы были уже не те, что были накануне. Солнце, не получив преграду своему свету, ярко освещало комнату. Оскар встал и шатающейся походкой подошёл к столу, налил себе рюмку конька и залпом выпил. Стало чуть легче, но всё же не так как всегда. Он выпил ещё одну рюмку. После второй мир заиграл в прежних красках, и ему стало намного лучше морально, но не физически. Его знобило. Жара он не ощущал, да и холодно ему не было, но его всё же била непонятная дрожь. И к тому же сильно кружилась голова. Он медленно отошёл от стола и, идя вдоль стены, дошёл до кровати. Рухнув на нее, он тут же заснул.
СОН № 1
Сны бывают разные, но в основе своей несбыточные. Людям обычно сниться то, что вряд ли когда-нибудь станет явью. Во снах люди мечтают, надеяться, верят в светлое будущее или пытаются это будущее подвести под анналы настоящего. Но иногда сны играют с людьми жуткие игры. Они могут повторять раз за разом тупые ошибки людей, доводя их до безумия.
С Оскаром однажды тоже такое случилось. Более недели он боролся с кошмарами преследующих его каждую ночь. Ему снился его же порок: стадо голых мужчин и он один в одежде. Он мог их видеть, ощущать, а они - нет. Они его не замечали. Он звал, кричал, просил о помощи, о поддержке. Но тщётно, они его не слышали. После такого сна он целыми днями не мог сосредоточиться, он просто не мог в таком состоянии думать о работе. Но всё быстро проходит, прошло и это. К нему вернулось прежнее состояние, и он снова занялся литературой. И всё же нет- нет, этот сон напомнит о себе.
Сны – это вторая ваша жизнь, то есть изнанка вашей реальности. То, что вы видите во сне - это ваша фантазия или, я повторюсь, то, что вы бы хотели создать в реальной жизни. Вы видите во сне свои мечты, которым, увы, не суждено сбыться, но хотя бы там, во сне, вы их осуществляете. Сны вас иногда пугают, радуют, обнадёживают, а иногда возбуждают. Бывает так, что сон может подсказать выход из сложной ситуации в реальности. А ещё бывают вещие сны, целительные сны. Иногда сны помогают людям добиться славы. Например: Менделеев. Ему приснилась вся его огромная химическая таблица. Многие актёры и режиссёры проигрывают свои роли, спектакли, балеты, оперы.
Странно как-то, но именно смерть во сне вы люди признали самой лёгкой. А, по-моему, нелепая смерть. Ходил, работал целый день, пришёл домой уставший, прилёг отдохнуть, уснул и… умер. Нелепо и глупо!
Оскар лежал на кровати и спал сном праведного человека, крепко и надёжно. Его фантазия захватила сонный разум быстрым залпом картинок, а память оживила тех, кого он почти забыл. Он увидел дом бабушки и дедушки: чистенький и прибранный. Он увидел бабушку, которая шла к нему, радостно распахнув руки. За ней следом шёл дед. На лицах обоих сияла счастливая улыбка. Они были рады ему. Дед, пожав руку, пригласил его в дом, к накрытому столу. А за столом уже сидели гости. Память чётко ответила Оскару, что никого из этих гостей давно в живых нет, но разум понимал, что всё это сон, поэтому воспринималось более-менее мягко. Его пригласили за стол. Он ещё раз оглядел гостей, и его удивило, что рядом нет его друзей: Роберта Росса и Реджинальда Тернера. Он даже спросил о них у деда, но тот сделал вид, что не расслышал вопроса. Странно, но Оскара это не обидело, а наоборот развеселило. Он почти тут же стал душой компании. Все кто был за столом, каждый старался заговорить с ним. Он понял, что здесь он явно не лишний, тут его ждали и рады ему. Разум фиксировал волну безумной теплоты от рядом сидящих и это реально успокаивало.
Всё это кончилось также неожиданно, как и начиналось. Когда он объяснял своему соседу по столу что-то научное, к нему подошёл какоё-то священник. Он положил на плечо Оскара свою руку. Оскар развернулся, чтобы узнать, кто это так бесцеремонно поступает, но увидя что это священник осёкся.
-Что нужно вам, святой отец?- спросил он, взглянув в лицо священника. Уж больно неожиданен такой гость за этим столом.
-Не ты ли Оскар Уайльд?
За столом все затихли. Видимо этот человек имел здесь власть.
- Да, это я. А что?- поинтересовался Оскар.
-Зачем ты здесь?
Память напомнила Оскару, что этот голос он уже где-то слышал и разум тут же стал подавать тревожные импульсы. Глаза ни на миг не отводились с лица священника. Разум встревожился ещё больше, когда память не смогла прямо ответить кто же этот человек.
-Честно говоря, я и сам толком не могу понять, почему я здесь. А вы? Вы то кто?
-Не важно. Важно то, что вам здесь находиться пока рано.
Всё вокруг вдруг исчезло, остался только он и священник.
-Что это? Куда всё исчезло?- встревожился Оскар.
-Что это?- переспросил святой отец. – Это была всего лишь репетиция вашей встречи здесь.
-Где?
-Не важно. Пока не важно.
Теперь Оскар ещё более пристальнее присмотрелся к собеседнику. Что-то знакомое в лице мелькало перед его глазами. Но что? Память молчала, а разум всё также бился в тревоге.
-По-моему я вас где-то видел…
-Вполне возможно.
-Вот только где, я вспомнить не могу.
-И это понятно. Надеюсь, вы будете не в обиде на меня, если я верну вас обратно.
-Обратно куда?
-Туда, где вы…где вам будет несколько привычнее.
Щелчок и … Оскар открыв глаза, смутно узнал свою гостиничную спальню.
-Боже! Сколько же я проспал?!- прошептал он. К нему тут же подскочили его друзья, вызванные из Англии в связи с болезнью друга.
-Как же ты напугал нас Оскар?!- воскликнул Роберт Росс.- Так ведь нельзя!
-Ты здесь?! – удивлённо прошептал Оскар.- Почему ты здесь?
-Хозяин гостиницы был очень напуган твоей болезнью.
-Я заболел?! Когда?- удивился Уайльд и попытался встать.
-Нет, нет. Лежи! Тебе категорически нельзя вставать,- встревожено, но в то же время мягко сказал второй его близкий друг Реджинальд Тернер.
-И ты здесь?!- больной повернул в его сторону голову, и вяло улыбнулся: - Прошу прощения, сэр. Я вас сразу не заметил.
-Отлично! Ты уже начал иронизировать. Значит, дело идёт на поправку.
Реджи отошёл от кровати, к маленькому столику и, взяв флакон с какой-то розовой жидкостью, налил несколько капель в стакан с водой. Сделав это, он со стаканом подошёл к кровати.
-Ты должен это выпить.
-Что это?
-Это микстура, которую прописал тебе доктор и ты её сейчас же выпьешь. Мало того ты будешь пить её три раза в день.
-Но…
-Возражения не принимаются, дорогой мой друг.- Реджи поднёс стакан к губам больного. Оскар пил не спеша и по его лицу было видно, что питьё отвратительно. Выпив всё до конца, он откинулся на подушки и, прикрыв глаза, попытался восстановить происшедшее. Но в голове гулял ветер и более-менее нормальную версию он просто не мог сообразить. Память выдавала только одно: щелчок – и всё! Дальше пропасть и потолок спальни, который он увидел, открыв глаза.
-Что же со мной произошло?- прошептал Оскар.
Роббер расслышал вопрос и попытался мягко и тактично объяснить:
-Ты, скорее всего, простудился. Но ты…ты всё же напугал нас.
-Чем?
-Ты чуть более четырёх суток был без сознания. Во всяком случае, так утверждает доктор и хозяин гостиницы.
-Какая чушь! Я просто спал.
-Спал?! Но ни я, ни Реджи не смогли тебя разбудить. До нас это же пытались сделать доктор с хозяином гостиницы, но тоже без успеха.
-Хозяин по началу думал, что ты просто-напросто мертвецки пьян, поскольку от тебя несло немного коньяком,- пояснил Реджи.
-Да, я его пил, но всего лишь две рюмки.
-Но на попытки разбудить тебя ты не реагировал.
-Вот тут-то он перепугался!- с улыбкой воскликнул Роберт.
-Он подумал, что ты мёртв. От его крика, по рассказам горничной, проснулись все постояльцы отеля и жители соседнего дома.
-Тебе сильно повезло, что среди постояльцев отеля оказался доктор,- продолжил Роберт.- Он тут же занялся тобой и фактически до сегодняшнего дня не отходил от тебя.
-А где же он сейчас?- спросил Оскар.
-Не забывай, он врач и кроме тебя, у него есть куча других дел требующие к себе особого внимания.
-Но он вернётся ближе к вечеру, чтобы удостовериться, что с тобой всё в порядке,- сказав это, Реджи подошёл к окну и задёрнул штору.- Теперь тебе вредно много света. И было бы хорошо, если бы ты сейчас поспал.
-Если тебе что-то понадобиться, то мы рядом,- уведомил Роберт.
Оскар благодарно улыбнулся, и кротко кивнув головой, закрыл глаза. Друзья тихо вышли из спальни.
-Ты куда-то собрался?- спросил Роберт у Реджи, прикрывая дверь.
-Да. Мне нужно съездить на Пер- Лашез. Завтра поминки тётки и нужно посетить её могилу.
-Так ведь это завтра … Завтра бы и съездил.
-Завтра там будет много народу, а я предпочитаю вокруг себя минимальное количество молитв.
Тонкий слух Оскара уловил этот разговор, и он улыбнулся. Устроившись, поудобнее он окончательно заснул.
К вечеру Роберт вернулся в плохом настроение. Кладбище само по себе навевает мрачные мысли, но здесь было что-то другое. Поэтому он и казался злым. Пока Роберт переодевался, Реджи решил не донимать его вопросами. Он посчитал, что за ужином Роберт сам всё расскажет. Но даже во время ужина Роберт молчал, что было очень странно. Обычно за столом он любил поговорить, а тут – полная тишина!
Такую перемену в друге заметил даже Оскар, который не ужинал, но присутствовал, будучи лежа на софе. Он только из деликатности не задавал вопросов ни Реджи, ни Роберту, но игра в молчанку ему никогда не нравилась, поэтому он решил всё-таки плюнуть на правила приличия.
-Что случилось?- спросил он у обоих. Реджи пожал плечами и показал на Роберта. Тогда Оскар обратился к нему:- Друг мой, вы решили сегодня поиграть с нами в молчанку?
Роберт молча продолжал жевать свою порцию второго блюда.
-Вы не хотите отвечать? Что ж! Это ваше право. Но не забудьте что мы пока ваши друзья…
-Я знаю, Оскар,- пробормотал Роберт.
-Послушай, Реджи, он что-то сказал или мне это послышалось?
-Оскар, оставь его в покое. Когда он посчитает нужным, он нам сам всё расскажет.
-Хорошо,- согласился Оскар.- Но только имей ввиду: моё терпение не безгранично, а любопытство – моё второе я.
Роберт доел свой ужин, оглядел друзей недовольным взглядом и увидя на их лицах благожелательные улыбки, сдался.
-Ну, хорошо. Я попробую объясниться,- Роберт налил в стакан воду и немного отпив, продолжил: - Это всё из-за моей поездки на…
Заметив, что Реджи приложил палец к губам и скосил глаза на Оскара, Роберт осёкся. Оскар же всё понял.
-Ты был на кладбище? Я прав?- тихим голосом спросил он.
-Откуда ты знаешь?- поинтересовался Роберт, недовольно глядя на недоумевающего Раджи. И это тоже заметил Оскар.
-Оставь его в покое, он здесь не причём. Я слышал ваш разговор, прежде чем уснул.
-Но подслушивать не хорошо,- шутливо заметил Роберт.
-А я и не подслушивал, я просто слушал. Вы довольно громко говорили.
-Нам впредь нужно будет говорить тише.
-Хорошая мысль!- наигранно воскликнул Роберт.
-Так что же случилось на кладбище? – вновь спросил Оскар. – Я терпеливо жду твоего рассказа.
Роберт нервно допил свою воду и чуть заикаясь, произнёс:
-Я… я даже незнаю что произошло, но… но из кладбища я вылетел как ядро из пушки.
-Тебя что-то испугало?- спросил Реджи. Он обожал мистику. Он сопоставил две вещи: кладбище и дурное настроение, следовательно, произошло нечто из ряда вон выходящее.
Оскар же все эти фантазии всерьёз не воспринимал, но и не отвергал. В бога он не верил и, конечно же, в это противостояние тьмы и света он верил ещё меньше. Зато, как мы знаем, пороки людские он знал в совершенстве. От этого и все его пьесы получались едкими и злыми комедиями. Но рассказ Роберта его всё же заинтересовал.
-С самого начала поездка не задалась,- начал Роберт.- Я ехал в крайне неудобном фиакре. Пыль от дождевых брызг в миг сделала своё чёрное дело: Я был весь мокрый. Но это было не так уж и страшно, страшнее другое.
-И что же?- спросил Оскар.
Роберт посмотрел на Оскара, потом на Реджи и снова на Оскара и только после почти зашептал. Оскар с трудом расслышал начало.
-Это, скорее всего случайность или нечто вроде галлюцинаций, но кое-что странно. Я бы даже сказал…чересчур странно.
-Ты бы мог говорить чуть громче?- попросил его Оскар и напомнил:- Не забывай, что я очень болен.
-О, извини! Но я настолько ошарашен.
-Успокойся и рассказывай.
Роберт налил себе коньяку и залпом выпил его. Он ещё минуту помолчал и собравшись духом продолжил рассказ.
-Тут больше пахнет мистикой,- снова начал Роберт.- Всё началось, когда я вошёл на кладбище. Я, если честно, не самый храбрый человек, но, по-моему, даже самому храброму человеку было бы не по себе от этой кладбищенской тишины.
-Там всегда тихо,- заметил Оскар.
-Но не так как сегодня. Это тишина давила слух. Мало того, от неё всё вокруг становилось зловеще мрачным. Когда я вошёл на территорию, то у меня вдруг закружилась голова и, по-моему, из-за этого у меня начались галлюцинации. Мне повсюду виделись могилы с твоим, Оскар, именем. Но это ещё цветочки. Самое жуткое было уже в конце моего «вояжа». Когда я выходил из кладбища, то у ворот стоял… ты…и показал пальцем на себя и на землю, мол, вот здесь я скоро буду. Я наверно испугал людей, потому что как сумасшедший рванул прочь, подальше от кладбища. Я слегка успокоился, лишь подъезжая к дому.
Друзья посмотрели друг на друга. Оскар вяло улыбнулся.
-И эти всё? – разочарованно спросил он.
-Да.
-М-да, это действительно жутко. Ну, а хочешь, я тебе добавлю немного жути. Так вот, когда я услышал, что ты собираешься на кладбище, то у меня возникла мысль: «А не найдёт ли мой друг Роберт там место для меня? ».
У Реджи и Роберта открылись рты от удивления.
-Ты… ты серьёзно? – спросил Роберт у Оскара.
-Вполне. А что? Что вас удивляет? Я чувствую, что скоро умру. Но в этом случае я, кажется, сам себя опередил. Что ж, для этого у меня уже и собственная эпитафия есть. Так что, я думаю, что всё вскоре свершится.
-Ты торопишься умереть?
-Нет. Я тороплюсь жить. – Оскар сладко зевнул, слабым движением поправил плед, поёжился и продолжил: - Роберт, это всё не так страшно. Страшнее неведение будущего, а ты его увидел. Везунчик!
Оскар прикрыл глаза и казалось, что он мгновенно заснул. Роберт с Реджи тихонько встали и уже было отошли от спящего, но тот вновь заговорил, не открывая глаз:
-Знаешь, Роберт, мне бы надо иметь большую гробницу из порфира, чтобы и ты там когда-нибудь почил. А как зазвучит труба Страшного Суда, я перевернусь и шепну тебе на ухо: «Притворимся Робби, будто мы не слышим».- Он вдруг резко открыл глаза и помрачнел: - Долги, одни долги. Я умираю, как жил: не по средствам.
Сказав это, Оскар отвернулся, дав понять, что хотел бы остаться один. Оба друга встали и вышли, но одному ему остаться было не суждено. Он почувствовал какой-то ветерок и, повернув голову, открыл глаза. Его взгляд остановился на кресле, где сидел Луиджи.
-Я не помешал?
-Нет,- Оскар решил ни за что не удивляться, необычностям, связанные с его необычным соседом.
-И всё-таки мне кажется, что я вам помешал.
-Да нет, вроде…Как видите, я только приготовился к отдыху.
Луиджи удовлетворительно кивнул головой. Он принял более вальяжную позу и продолжил внимательно осматривать лежащего.
-Что-то не так?- поинтересовался Оскар.
-А разве всё как вам хотелось?
Оскар не знал что ответить, а Луиджи пристально смотрел ему в глаза и, заметив его растерянность, улыбнулся.
-Значит, желание умереть было простым блефом? И вам что теперь страшно хочется жить? Я прав?
-Я незнаю.
-Вы что же до сих пор не определились?
-Мне трудно сделать выбор.
Луиджи устало усмехнулся.
-Странные вы люди! В вас живёт какой-то дух противоречия: то хочу, то не хочу. Нет, чтобы решить сразу, что вам нужно!!!
- Это не противоречия, а сомнения,- поправил Оскар.
- Не важно, но в вашем случае всё уже решено.
Оскар побледнел. Кровь застыла в жилах, а сердце ухало где-то в районе пяток. Луиджи заметил, что его слова произвели нужный эффект, поэтому, не дав отойти от первого шока, он продолжил:
-И ждать-то осталось недолго!
-Сколько?- задыхаясь, спросил Оскар.
Луиджи налил в две рюмки коньяк и одну подал Оскару. Тот взял и залпом выпил, а Луиджи медленно пил короткими глотками. Он не отвечал на заданный вопрос только из вредности, следуя пословице: «Меньше знаешь - крепче спишь!».
-Это что под особым секретом?- опять переспросил Оскар.
-Ну не то чтобы под особым, но всё же… Согласитесь ведь будет не интересно жить зная, что тебя ждёт впереди.
-Само далёкое будущее меня мало интересует. Мне интереснее ближайшее. Что меня ждёт?
-Скучно с вами, гений. Вы оказались совсем не таким как я вас себе представлял. По крайней мере, в Лондоне вы были более-менее мне симпатичны, чем здесь на свободе. Точнее, вы были приятнее мне в тюрьме.
При слове «тюрьма» Оскар насторожился. Он ещё раз присмотрелся к Луиджи, силясь его вспомнить. Но в тюрьме такого человека он не встречал. Тогда откуда он знал о его настроениях в тюрьме и желании поскорее умереть? Только теперь Оскара начала пугать загадочность соседа.
А Луиджи вновь налил себе две рюмки коньяка и предложил одну Оскару. Тот взял и теперь уже медленнее стал пить, а Луиджи наоборот выпил залпом.
-Вы задумались? Это хорошо. Но, к сожалению, начатое дело назад не вернёшь и с этой минуты ваш выбор не имеет значение.
Луиджи медленно пошёл к двери. У двери он остановился, оглянулся, хитро щурясь, посмотрел на лежащего Оскара и безмолвно ушёл. Оскар привстав, допил коньяк и налил ещё. Дверь вновь открылась, и в комнату вошёл его друг Роберт.
-Оскар, что ты делаешь?- ужаснулся Роберт.
-Разве не видно? Пью.
-Но тебе нельзя пить, тем более коньяк. Он ведь как яд для тебя!!!
-Пусть. Чем быстрее, тем лучше.
Несмотря на протесты, Роберт всё же отобрал бутылку.
Прошло три дня. За эти три дня Оскар почти выздоровел, но с дивана вставал редко. Ему всё же было тяжело передвигаться, но врач успокоил - это ненадолго. Видя, что с другом всё в порядке и получив, однажды какое-то видимо важное письмо, Роберт решает уехать в Лондон. Оскару это решение было явно не по душе. Он испробовал все способы, чтобы заставить друга изменить решение, но всё бесполезно.
И вот наступил день отъезда.
-Ты всё-таки уезжаешь?- уныло проговорил лёжа Оскар.
-Да, и пожалуйста, давай не будем снова возвращаться к уговорам.
-Хорошо. Я понял, что это бесполезно. Но… Но Роберт, не уезжай!!! Ты ведь знаешь, как я болен.
-Да, знаю. Но доктор дал мне понять, что ты постепенно выздоравливаешь. Пойми, мой друг, я уезжаю ненадолго и совсем скоро буду вновь рядом с тобой. Поверь мне!
Оскар покачал головой и из его глаз брызнули слёзы.
-Я чувствую в себе смерть!
-Ну, Оскар будь оптимистом.
-Нет, Робби. Если ты уедешь, то я тебя больше никогда не увижу.
Роберт всё же покинул своего друга, не смотря на упрёки и уговоры.
Через день после отъезда друга Оскар действительно встал на ноги. Он сначала прошёлся по номеру, а к вечеру он уже рискнул выйти на улицу. Но Реджи был теперь всегда на чеку, далеко от своего друга не отходил. Две недели пролетели как один миг. Оскар чувствовал себя отлично и о смерти уже и не думал. К тому же ему стало известно, что Стемпа покинул гостиницу ещё в день их последнего разговора, а раз он уехал, то, следовательно, можно спокойно жить дальше и можно позволять себе то, что во время болезни было нельзя. Например: пить коньяк, без опаски что отнимут.
Реджи периодически отсылал телеграммы Роберту с подробнейшими описаниями жизнедеятельности Оскара. Но прошло ещё две недели и в Англию стали приходить другие телеграммы, одна тревожнее другой. Роберт сначала не придавал этому значение, но настойчивость Реджи всё же заставила его вернуться во Францию.
На вокзале его встретил Реджи и после обычных приветствий Роберт сразу же задал вопрос:- Что с Оскаром? Что-то серьёзное?
-Если бы я знал…
-Его видел врач? Что он сказал?
-Мало чего хорошего…Все симптомы указывают на малярию, но для точного диагноза нужно созвать консилиум врачей, а для этого нужны деньги.
-Деньги я найду,- спокойно заверил друга Роберт.
-О, ты многого не знаешь! Если бы ты знал, что я пережил за эти дни. Оскар перестал быть прежним Оскаром. Поверь мне! Я пережил за эти дни массу неприятностей. Двадцать шестого он слег, жалуясь на слабость. Потом начался ад. Оскар стал раздражительным, ссорился со мной по всякому поводу. Он обзывал меня такими бранными словами, которых я от него никогда не слышал. Вчера он много бредил и по-английски и по-французски, пытался встать и мне, вместе с мэтром, с трудом удалось его уложить в кровать. Я уже был в отчаянии от его поведения и от твоего медлительного приезда сюда.
-Но ведь четыре недели всё было в порядке!
-Да, но потом всё изменилось.
-А как доктор объясняет эту перемену?
-Он заверил меня, что такое бывает. Болезнь порой даёт больному как бы передышку, а позже бьёт его с удвоенной силой, которую не каждый выдержит.
-Но до этого, насколько я помню, о малярии и речи не было.
-Он только предположил что это малярия.
-А что сам Оскар? Он хоть понимает, что с ним происходит?
-Думаю что да, но точно не уверен.
-Почему так?
-Потому что Оскар не может говорить.
Они быстро доехали до гостиницы, и Роберт ворвался в номер Оскара, напугав тем самым сиделку. Он увидел друга и ужаснулся: иссиня - бледное лицо, худое высохшее тело и тяжёлое дыхание. Но глаза, глаза остались прежними - живыми. Говорить он действительно не мог, но зато мог видеть. Он увидел Роберта и из его глаз полились слёзы благодарности. Роберт осторожно подсел к нему.
-Ты слышишь меня?- Оскар приподнял руку.- Ты рад моему приезду?- Оскар моргнул.
Роберт поднялся и подошёл к Реджи, который стоял у стола.
-Нужно найти священника,- предложил он.
-Я уже обращался к местному священнику, он категорически отказал мне.
-А другие?
-То же самое. Им, видите ли, претит отпускать грехи самому закоренелому грешнику Англии.
-Можно подумать, что в Англии Оскар один такой.
-Попробуй им это объяснить.
-Хорошо я найду ему священника,- сказав это, Роберт вышел из комнаты. Оскар с тревогой посмотрел на Реджи, а тот попытался объяснить причину ухода друга, зная, как Оскар относился к религии.
Роберт долго бродил по городу, и всякий раз, обращаясь за помощью к священникам, он получал отказ. Имя Оскара Уайльда моментально отпугивало даже самых смиренных и услужливых служителей церкви. В конце концов, Роберт от униженных просьб перешёл к гневным тирадам и упрёкам, за что его чуть было, не арестовали. Потеряв всякую надежду, Роберт решил вернуться в гостиницу, набраться сил и уже на следующий день постараться найти всё же священника. Он медленно шёл по улице и не заметил, как столкнулся с человеком в чёрном одеянии.
-О, простите! Я вас не заметил!
-Трудно, молодой человек, на таком большом свободном пространстве, как тротуар, где мало прохожих, не заметить меня.
-Я просто думал…- Роберт оглядел прохожего, это был не молодой уже человек, с морщинистым, но всё же приятным лицом. Ростом он был чуть выше Роберта, и всю его фигуру прикрывала огромная сутана.- Позвольте, вас спросить, вы случайно не священник?
-Я уже более тридцати лет служу Господу Богу нашему, сын мой.
-А вы не могли помочь одному тяжело больному человеку с чистой душой покинуть этот мир?
-Это моя прямая обязанность, сын мой. И я с удовольствием это сделаю. Куда и когда мне придти? Далеко ли это отсюда?
-Нет. Он находится в номере гостиницы за два квартала отсюда. Вы сможете подойти к нам завтра вечером? Вас это устроит?
-Я знаю эту гостиницу и даже знаком с её хозяином. Я приду туда, как вы и сказали вечером.
-Отлично. Я вас встречу.
Они разошлись. Роберт был рад неожиданной находке и уже с более спокойным сердцем вошёл в гостиницу. У входа в номер его ожидал Реджи с новостью.
-Доктор привёл своих коллег, и они сейчас осматривают Оскара. А ты нашёл священника?
-Да, он будет здесь завтра вечером.
-Хм, тебе удалось то, что не удалось мне.
-Мне просто повезло.
Дверь номера открылась, и из него вышло несколько человек. Они прошли мимо, что-то шумно обсуждая. Последним вышел доктор Такер. Он подошёл к друзьям, поздоровался с Робертом.
-Вы уже нашли священника?- с ходу спросил он.
-Да, он будет завтра,- ответил Роберт.
-Отлично. Он вам теперь нужнее, чем я.
-Что так всё плохо?- спросил Реджи.
-Да у вашего друга - Минингитус гуммоза.
-Гуммозный менингит?! О боже!!!
-Его состояние пока стабильное, но будет ещё хуже. Вам нужно набраться мужества, потому что картинки не самые радушные. А теперь, прошу прощения, мне нужно уйти. Если что-то понадобиться, зовите.
Роберт и Реджи попрощались с доктором и после вошли в номер. Оскар лежал на диване и его глаза вопрошали друзей о новостях. Оба друга пытались сдерживать себя и поэтому вели себя как-то странно, во всяком случае, так показалось Оскару. На лицах были фальшивые улыбки, но глаза ведь не спрячешь и они выдали их с потрохами. Он понял, что ему осталось, не так долго, но незнал как быстро и когда он уйдёт.
Роберт подсел к больному и, поглаживая его руку осторожно, зная его негативную реакцию на вопросы о церкви, спросил:
-Оскар, как ты отнесёшься к тому, что мы пригласили священника?
Оскар удивлённо посмотрел на Роберта.
-Пойми друг, ты должен хотя бы принять католичество. Пусть хотя бы твоя душа обретёт покой. Я прав?
Оскар моргнул. Роберт улыбнулся и нежно сжал его руку.
-Может быть, всё ещё обойдётся.
Оскар слабо улыбнулся.
Более больного не тревожили, да и он не тревожил. Ночь прошла спокойно. Лишь изредка сиделка в назначенное время давала лекарства или услужливо предлагала попить воды. Оскар даже немного поспал, что удивило и приятно обрадовало сиделку. Ведь последние дни он почти не спал, бред врядли напоминал сон. Он немного поспал ночью и потом спал почти весь день. К вечеру ему вдруг стало хуже. Реджи остался помогать сиделке, а Роберт спустился вниз, чтобы встретить святого отца. Ждать ему пришлось не долго. В гостиницу вошёл с саквояжем священник.
-Добрый вечер, святой отец!
-Здравствуйте, сын мой! Надеюсь я вовремя? Я не опоздал?
-Нет, святой отец. Вы вовремя. Но прежде чем мы пойдём к моему другу можно ли узнать ваше имя? Мы встретились при странных обстоятельствах и…
-Я всё понимаю и, конечно же, представлюсь. Моё имя Кортберт Данн, я служу в священном ордене англиканских пассионистов. А ваше имя?
-А я – Роберт Росс.
-Ну, раз мы раскрываем имена, то позвольте узнать, наконец, имя больного? Мне ведь нужно знать, кто войдёт в священное лоно царства небесного.
Роберт слегка смутился. Он знал, что если сейчас назовёт имя, то и этот священник уйдёт. А если, не назовёт имя, то священник может, чёрт знает что подумать и опять таки уйдёт.
-Отец, обещайте мне, что при его имени вы не уйдете, не выполнив своих обязанностей.
Данн посмотрел на Роберта подозрительным взглядом.
-Его имя?
-Вы обещаете?
-Я постараюсь сделать всё возможное. Его имя?
Роберт вздохнул и тихо произнёс:
-Оскар Уайльд.
При упоминании этого имени Данн вздрогнул. Вот уж кого он не ожидал вводить в католичество! Он теперь даже не знал, как поступить: либо уйти либо остаться. Он немного подумал и решил всё же подняться в номер. То, что он увидел, не испугало его, он уже тысячу раз видел наступление смерти. Его удивило спокойствие больного. Хотя тогда когда он вошёл, у больного на лице ясно выразилось удивление, но потом оно сменилось любопытством. Создалось такое впечатление, как будто больной никогда в своей жизни не видел священника.
Оскар, конечно же, видел священника, но вот этого он встречал во второй раз. На этот раз память слабым импульсом дала знать, что этот человек ему явно знаком. Он просто вновь под другой маской, но это был всё тот же вездесущий Луиджи Стемпа. Оскар с удивлением и любопытством наблюдал, как Луиджи одевал на себя палию, фиолетовую епитрахелю. Он оглядел этого «священника» с ног до головы, но сопротивляться такому отпусканию грехов, он не мог. Не хватало сил.
Данн тоже изучал больного. Он, конечно же, отметил про себя удивительные глаза с небесной синевой, чуть курчавые волосы и усталое выражение лица. Он впервые встретил человека, о греховности которого слагались мифы. И зная о грехах больного, он не увидел в его глазах ни тревоги, ни сопротивления. Но его всё же немного тревожила репутация этого человека, и поэтому Данн в уме стал перебирать формулы условного отпущения: «Если ты способен, если ты достоин».
Оскар заметил, что Луиджи что-то забормотал и, присушившись, он понял, что это что-то вроде молитвы. Это его ещё больше удивило. Луиджи не походил на приверженца обрядов церкви.
-Он может говорить? – спросил Данн у Роберта.
-Увы, нет.
-Тогда как же я узнаю о его истинном желании стать католиком? Я не смогу совершить обряд, будучи не уверенным, в его добровольном желании.
-А если я поручусь за него? Это ведь можно?
-Да, но…
-Тогда я клянусь, святой отец, что это было и есть его самым страстным желанием- принять католическую веру.
Данн более не задавал вопросов. Он просто начал обряд причащения. Он дал Роберту Библию и тот положил на неё руку Оскара. Реджи держал в другой руке Оскара свечку. Данн стал читать молитву:
-Да смилуется над тобою всемогущий Господь и, простив грехи твои, поведёт тебя в жизнь вечную. Аминь.
-Так да поможет мне Бог,- ответил за Оскара Роберт.
-Осталось не долго, гений. Мы скоро встретимся там, где вы однажды уже были, - ласково проговорил Луиджи.
Данн осенил благословляющим крестным знамением Оскара. Больной же глубоко вздохнул, попробовал улыбнуться и вдруг его лицо застыло, рот резко сомкнулся. Начался приступ. Сиделка бросилась на помощь с лекарством, Роберт с Реджи крепко держали его за руки и ноги, а Данн отошёл в сторонку и быстро крестился, бормоча молитву. Приступ так же неожиданно кончился, как и начался. Священник решил воспользоваться моментом и довести до конца обряд, но судороги свели челюсть Оскару и он не смог принять причастие. Но Данн всё же поднёс свою руку к губам больного для ритуального поцелуя.
Оскар теперь с большим трудом различал картинки перед собой, но протянутую Луиджи руку, видимо для поцелуя, он различил. Поцеловать руку Оскар не мог, поэтому Луиджи сам приложил её к его губам.
Данн взял со столика вату и вытер ею свою руку. Он подошёл к камину и бросил её туда.
У Луиджи вдруг в руках оказалась свечка. Он подошёл к камину и бросил свечку туда. Потом с невозмутимым видом снял с себя церковный наряд, став таким Луиджи, который был хорошо знаком Оскару.
Священник аккуратно сложил свою одежду в саквояж, посмотрел на больного в последний раз и, попрощавшись с Робертом, вышел из номера, как показалось Оскару слишком быстро.
Пришла вторая сиделка, заменив первую. Роберт посмотрел в окно, чтобы посмотреть, куда пошёл священник. Реджи помог сиделке поправить постель. Диван, кстати, весьма неудобное место для смертельного ложа. Постель всё время съезжает на пол.
Оскар лежал, прикрыв глаза, но в голове не было ни одной мысли, так же как и в глазах сна. Но вдруг всё изменилось.
СОН № 2
Вокруг вдруг воцарилась такая тишина, что она давила на уши. Возникло ощущение, что он в лодке и куда-то плывёт. Открыв глаза, он увидел, что находится действительно в лодке и на носу стоит человек с веслом в руках и гребёт куда-то. Присмотревшись к своему спутнику, Оскар даже не удивился тому, что это был Луиджи. Он приподнялся со дна лодки и огляделся по сторонам. Вокруг был плотный туман.
-Где это мы?- спросил Оскар у Луиджи.
-Это река всех рек. Это Лета.
Оскар удивлённо посмотрел на Луиджи, как бы не веря его словам, но наличие реки и лодки говорило о том, что это явно, правда.
-А зачем и почему мы здесь?
-Ну, незнаю. Я просто хотел показать тебе эту реку. Ведь многие из вас гениальных, воспевают её, даже незная какая она.
-Здесь так тихо.
-О, да! Это главное её отличие от всех рек. В этой тишине многое скрыто для живых. В ней тайна бытия.
-Но я живой!!!- воскликнул Оскар.
- Пока живой!- поправил Луиджи.- Вы помните ту свечку, которую я бросил в самое пекло камина?- Оскар кивнул головой.- Так вот, у северных народов есть одна легенда о лекаре. Вы знаете её? Нет?! Жаль. Очень поучительная история. Этот лекарь заключил со смертью договор: если он увидит её в ногах, то больного можно ещё спасти, а если в головах, то, увы, он умрёт. Но лекарь трижды нарушил этот договор. И тогда смерть отвела его в одну пещеру, где внутри её одновременно горело множество свечей. Это были жизни. У кого-то свечи были огромны, у кого-то остался лишь огарок. У лекаря был тоже огарок. Он попросил смерть заменить свечу, та согласилась, но когда она меняла свечу, огарок этот, как бы случайно уронила. Лекарь умер.
-Хороша легенда, но причём здесь я?
-Та свечка, что теперь плавится в камине, ваша. А эта легенда вовсе не легенда, а самая натуральная быль. Просто вам людям нравится всё превращать в сказки, легенды, мифы. Даже написанное вами Евангелие напоминает сказку. Хотя многое из того что там описано было наяву.
-Что ж мы всегда были склонны к фантазиям!
-И это усложняет вам жизнь. Если бы человек поменьше фантазировал, то он достиг бы намного большего, чем то, что сейчас имеет. Фантазия туманит ум, а ум от этого перестаёт нормально функционировать.
-Но без фантазии ничего бы не было! В конце концов, не было бы моей профессии!- воскликнул Оскар.
-У вас не профессия, а ремесло. Вы ремесленник и отличаетесь от многих своих коллег только тем, что чуть больше талантливы.
Оскар удивлённо посмотрел на Луиджи, потом осмотрелся и видя лишь воду и туман, задал вопрос:
-Куда мы плывём?
-Мы пока не плывём, а просто стоим на месте.
- А как же тогда… Нет, подождите! Но вы ведь работали вёслами?!
-Да, но вы забываете, что это не обычная река и вы ещё пока живой. Вот умрёт ваше тело и сюда прибудет ваша душа. Когда она появится здесь, то поверьте, эта река не будет так тиха как сейчас. Здесь вас будет ждать… А впрочем вы всё сами увидите.
Вокруг вдруг стало темно, и Оскар почувствовал, что его кто-то нежно обнимает. Ему вдруг стало так хорошо и легко. Он почти забыл о своей земной жизни. Но тот кто его обнял стал его нести вверх, что испугало Оскара. Вдруг голос оборвал этот полёт: «Рано!» и всё исчезло.
Оскар открыл глаза и увидел своих друзей. Он попытался им улыбнуться, но, увы, не смог. Тогда он постарался взглядом показать как он рад тому, что его друзья рядом.
Ночь в целом прошла спокойно. Оскар временами то спал, то открывал глаза, но двигаться не мог. Доктор дал понять Роберту и Реджи, что их друг как никогда близок к смерти. Теперь нужно лишь ждать. Всю ночь они просидели у кровати Оскара. И что понятно, всю ночь не спали.
Под утро всё началось внезапно. Сначала Оскар резко открыл глаза и стал тихо хрипеть. Потом хрип стал громче. Глаза уже не реагировали на свет, а изо рта хлынула кровь и пена. Доктор отменил все свои визиты и не отходил от больного, помогая друзьям ухаживать за ним. Всё это длилось до полудня. Ровно в полдень хрипение усилилось. Роберт взял Оскара за руку и почувствовал, что пульс слабеет.
-Господи! Он отходит!- сообщил всем Роберт.
Реджи и доктор подошли поближе к кровати, чуть поодаль стояла сиделка. Дыхание внезапно стихло, грудь поднялась в глубоком вздохе, и тело распрямилось.
-Он скончался,- тихо сказал доктор.
Роберт посмотрел на часы: без 10 минут два часа.
Реджи сел на кресло и тихо заплакал. Его попыталась успокоить сиделка, но от этого он заплакал ещё больше. Роберт подошёл к нему и присел рядом. У него у самого глаза были полны слёз, но он всё же сдержался.
Оскар вновь оказался в лодке. Но только теперь он плыл один и он именно плыл. Вокруг него всё стало светлеть и через минуту он увидел берег, а на нём дом своих стариков. Он ещё не успел подплыть к берегу, а его уже вышли встречать и на этот раз он не удивился тому, что его встречают те, кто уже давно умер. Он вошёл в дом, а на реке вновь стало тихо и туманно.
Оскара Уайльда больше не стало на земле.
Похороны прошли тихо и спокойно. Из Англии прибыла немногочисленная делегация дальних родственников. Друзей представляли Роберт и Реджи. Правда, ещё до похорон возникли маленькие проблемы. Представители церкви отказали в месте на кладбище и вообще предложили перевести тело в Англию. Потребовалось не мало усилий, чтобы уговорить энное количество людей, прежде чем похоронить Оскара на Пер- Лашез. Похоронили его именно там, где по рассказу Роберта, он сам ему указывал.
Странная история произошла с памятником. Через год на месте простого камня с именем, возник летящий сфинкс. Надо сказать, что памятник получился красивым. Лично мне он понравился. И я видимо не единственный в этом чувстве. После похорон на могиле было всего несколько жалких букетов и когда они увяли и пришли в негодность, кладбищенский сторож без сожаления выбросил их. На следующий день, проходя мимо могилы, он заметил, что кто-то положил цветы. С тех пор на могиле Оскара Уайльда постоянно лежат цветы, к ним прибавились свечки, записки с признаниями в любви. Это всегда у вас случается, любовь и признание приходят после смерти. И те, кто ненавидел гения, теперь вдруг стали его почитателями. И это у вас бывает!
Это теперь Оскара Уайльда считают английским классиком. Это только теперь спокойно относятся к его нетрадиционной ориентации и считают её причудой гения. Ах, если бы это произошло раньше! Но англичане странный народ. Они даже Шекспира не сразу признали гением, да и до сих пор спорят по этому поводу. Дело дошло до того, что ставится под вопросом само существование Шекспира. Но… это другой герой другой истории. С Уайльдом же всё проще: его не спутаешь ни с кем. У него особое чувство юмора, оно смешано с особой иронией и грустью. Так что вряд ли его можно с кем-то спутать.