ДРАКУЛА. МИНА И АЛЕКСАНДР.
Глава 8 Мина и Александр
Уже несколько месяцев мы с Алексом вместе, дольше, чем была моя семейная жизнь с Харкером. Я всей душой люблю Алекса, предана ему, и у меня просто нет мысли о другом мужчине.
Конечно, я молодая женщина, и замечаю, что другие мужчины смотрят на меня. Тот же Уилл Мильтон. Он, кажется, был влюблён в меня ещё со времени лекций у профессора Хельсинга. Что я могла ему ответить тогда, да и теперь ? Тогда был Харкер, которого я знала с детства, любила с отрочества. Теперь Алекс. Я предана Алексу, как это говорится, душой и телом. Моё тело не хочет другого любовника, моя душа – другого мужчину.
Счастлива ли я совершенно с Алексом ? О, вот это вопрос не такой простой!, как я чувствую это теперь. Ибо я много в Александре не понимаю. И я бы сказала так : между нами и нашим счастьем стоят его загадки… О которых я здесь, уже писала.
Алекс очень нежен, очень заботлив. Это, действительно, трогает, до глубины души. Волшебные дни в Шотландии! Где мы были вместе, вдвоём, и ничто нам не мешало: ни вечно срочные и неотложные дела Алекса, ни моя, подчас, очень напряжённая работа. Я отдыхала душой и сердцем, и Алекс был со мной. И это было счастье, о, да!, это было счастье!
Но мы вернулись в Лондон и снова начались бесконечные не решённые вопросы, разрушающие нашу семью. Ибо я, конечно, считаю, что мы с Алексом семейная пара. По другому и быть не может.
Там, в Шотландии, у нас всё было прекрасно. Я вспоминаю, как мы ходили гулять к тому волшебному водопаду в ущелье, и вспоминаю, до самой поздней осени, цветущий дикий вереск. И тяжёлое небо над просторными полями. Но, боже мой, как это было красиво! Эти фиолетовые тучи, цвета ярких закатов, от ярко-пурпурного до густо-фиолетового, ветер, и наша дорога к домику, замёрзшие руки и щёки. Была осень и темнело уже рано. А потом жар печки, горячий чай, запах древесины, сухих трав и овчин, разбросанных по полу и на грубом топчане. И никакого Лондона, никакой чопорности, условностей , и вежливых и пустых разговоров.
А потом, после чая и простого обеда, который готовили мы сами, мы любили друг друга на этой жёсткой кровати, в мягких овчинах…
Потрескивала печка, и вокруг уединённого нашего домика было так тихо, только ветер, часто дождь !, отчего было ещё уютнее ! Мы так нежно любили друг друга… Я помню все касания Алекса, все его поцелуи, сначала осторожные, постепенно всё более распаляющиеся. И всё более распаляющие меня… Так что я уже становилась, нет, не строгой докторшей Миной Мюррей, а тем, что я и сама в себе не подозревала ! Какой-то ведьмой с Вересковых Пустошей ! С горящими глазами, с вдруг загорающимися яркими , призывно-полными губами, с тёмными в беспорядке разбросанными волосами. С грудью, которая наливалась и желала прикосновений и ласк, и которую Алекс целовал и приникал к моим соскам как младенец. А потом спускался ниже, по животу, и ещё ниже… Сминая своими руками мои бёдра, гладя мои ноги. И целуя ещё ниже, уже приводя меня в совершенное неистовство ! … Повторюсь, которого я в себе даже не подозревала !
Ему безумно это нравилось, моё неистовство вейлы. И в эти три дня мы, кажется, испробовали множество поз и новшеств – по крайней мере, о многих я никогда не знала!… Алексу очень нравилось, когда я отбрасывала свою скованность, и становилась полнобёдрой , лебединно-белоснежной, с губами, полными сладкого сока, его сладчайшей возлюбленной. О боже!, как он обожал мои ножки, ступни, колени, всё это так заводило его – что стоило мне только приподнять подол, как уж он на всё был готов, и в ту же секунду…
Кажется, за всё время мы использовали самые разные позы. И Алекс был так силён, что мог даже стоя удерживать меня на руках, ему не составляло это труда, -- хотя я не пушинка и не субтильная.
Один раз, это было уже вечером, когда в нашем домике горел только камелёк, и было жарко, мы расположились на овчинных шкурах на полу , разумеется, почти без одежды, потягивая терпкий осенний эль, который Алекс купил в деревне. Лаская меня, он сказал.
--Хочу , чтобы мой сладкий доктор Мюррей осмотрела меня…
--Ты правда этого хочешь ? , -- рассмеялась я весело , от такого неожиданно предложения.
Голова моя чуть-чуть кружилась от эля, который оказался достаточно крепким. Он кивнул согласно.
--Я весь твой. Делай, что хочешь.
--Ну тогда…. – загадочно протянула я, -- Ты даже не знаешь, о чём попросил !...
--Покажи ! Я жду…
Я растянула рубашку, так чтобы он видел мою напрягшуюся ещё более полную грудь. И я провела его рукой там, внизу. Он мучительно и напряжённо выдохнул, сдерживая себя. Потом я провела его рукой по своей груди и наклонилась к Алексу, чтобы он почувствовал этот аромат.
Я стянула с него всё, и стала гладить его живот, потом спину, тихонько говоря :
--Ах, позвольте мне осмотреть ваш бедный живот, мой несчастный больной…
Я осторожно ласкала рукой его от верха до низа живота, и ещё ниже, делая это всё смелее и нежнее одновременно. Алекса это возбудило, он сорвал с меня рубашку, едва-едва сдерживался, и тяжко дышал, напряжённо водя рукой по тыльной стороне моих бёдер. И я закончила осмотр по всем правилам, отчего его лучший друг напрягся уже совершенно невыносимо, и мы тот час же повалились вместе на овчины. Алекс сильными руками быстро перевернул меня, и -- мы улетели, а потом вместе вернулись из экстаза.
-- Обожаю тебя, -- поцеловал Алекс мой висок, и влажные от пота волосы, -- Тебе не было неудобно или больно ?...
-- Мне было непривычно ! Но очень хорошо, -- улыбнулась я.
.........................
Так вот прошли те чудесные дни …
Я удивилась, что, вернувшись в Лондон, я не заметила никаких приятных для себя признаков. Потому что время, что мы провели в Шотландии, было самое подходящее. Я здоровая женщина, и с Харкером, проживи мы чуть дольше (и только пожелай того ) – у нас бы, уж наверное, с первого месяца обозначилось моё приятное положение. К моему огромному недоумению, с Алексом этого нет… Хотя должно было случиться не раз. Мы никогда не осторожничали.
Как было задать Алексу этот вопрос, не простой для каждого мужчины ?... Себя я знаю, я сама врач, и к тому же проверилась дополнительно, мнение специалиста очень важно. Услышать в ответ: «Причина, скорее всего не в вас, Мина. Приходите сюда вместе с мужем».
Когда я всё же собралась с духом, и решила попросить Алекса посетить со мной этого специалиста, он помрачнел, выражение его лица стало замкнутым и холодным.
--Алекс, я хочу ребёнка, нашего ребёнка ! Разве ты этого не хочешь ?...
--Больше всего в жизни хочу, Мина, -- сказал он это так, что я сразу же поверила, --Я очень несчастен, что у нас нет детей.
--Так пойдём ! Он прекрасный врач ! Хороший знакомый, друг моего отца. Наши секреты сохранятся в тайне, можешь быть уверен.
--Не сейчас. Прости , Мина. Не сейчас.
Только и ответил он мне, будто облил ушатом холодной воды. И ничего не объяснил больше !
……………………………………..
О, если бы он только решился наконец-то рассказать мне то, что разрушает наш союз ! , именно потому, что остаётся тайной, до которой я вынуждена докапываться сама ! … В тот день, когда состоялся наш прохладный разговор о детях, или, может быть днём позже, я уединилась в нашей ( то есть своей ) спальной. Я говорю своей, потому что спален в доме, разумеется, не одна. Александр к тому же иногда любит спать на большом диване в своём кабинете.
Прееехав к Алексу, я немного переустроила несколько комнат в доме, на свой вкус : добавила лёгкости и света в интерьеры , в каких-то деталях. Александру это понравилось. Переустройство коснулось и нашей спальни, в которой всё в моём любимом серо-голубом и белом цвете. В вазе на туалетном столике (которым я почти не пользуюсь, потому что у меня нет декоративной косметики ) всегда стоят розы. Часто их приношу я, из нашего небольшого сада. Иногда Алекс. Он любит покупать мне необычные розы, не просто розовые или красные. Кремовые, алебастрово-белые, один раз то был какой-то удивительный букет, сиреневых, почти голубых роз !
На комоде стоит средневековый триптих, тот удивительный портрет Илоны. Женщины настолько похожей на меня !
Я села на нашу постель и стала смотреть на этот триптих. Я помню : ещё до того, как мы с Алексом стали жить вместе, Илона словно бы приходила ко мне. Во снах, или в каких-то видениях, в полуяви. Как было в тот ужасный вечер, когда я узнала о двойном предательстве : жениха и лучшей подруги. Я видела лицо и глаза Илоны, чувствовала её руки, как живого, здесь присутствующего человека . Это немного пугало . Позже я рассказала обо всём Алексу, у меня-то от него нет секретов! И, помню, он так сильно прижал меня к себе, и целовал мои волосы, моё лицо, просто как-то неистово ! Я помню, что спросила у Алекса об этой женщине в тот день, когда после взрыва машины пришла в Карфакс. Но я смутно помню, что он мне ответил, потому что был такой горестный день ! , ведь через несколько часов я узнала о смерти отца…
И потом я спрашивала у Александра об Илоне снова. Он рассказал мне, что Илона была единственной и любимой женой Влада Цепеша, Господаря Валахии. Что она была жестоко убита его врагами, сожжена заживо.
О, как я могла знать это ещё до его рассказа ! Ведь мне снился этот момент , и я просыпалась с разрывающим грудь криком, почти ощущая на своей коже языки пламени. Почти ощущая, как безгрешная душа Илоны оставляет Юдоль Слёз, и уносится к Небу, вместе с ещё одной совсем-совсем крошечной душой, что только начинала своё существование в ней. И – они оставляют кого-то там, вдали, безмерно любящего и безмерно любимого. Я слышала и ЕГО крик тоже.
Я просыпалась с болью в груди, в холодном поту. Ибо сон этот посещал меня не раз. До тех пор, пока мы с Алексом не стали жить вместе. Тогда посещения Илоны прекратились, словно бы душа её успокоилась.
На комоде, там, где её портрет, чуть в стороне, я поместила небольшие иконки, и иногда зажигаю ладан и маленькую лампадку. Я почему-то постелила там же чистый вышитый рушник, который нашла среди старинных вещей Алекса. Он, оказывается, большой любитель всякой старины, особенно из совершенно неизвестной мне Валахии. Увлечён её историей, и глубоко знает историю вообще.
Я не слишком набожный человек, редко хожу в церковь (не помню уже, когда была в последний раз, за всеми этими хлопотами в больнице ). Но иногда я молюсь. Я стала делать это чаще после смерти мамы, о которой, будучи совсем ещё девочкой, я часто тосковала. Папа безмерно любил меня ! Но материнских слов, и материнских советов мне часто не хватало. И мне бывало иногда очень грустно. Тогда я потихоньку, чтобы не огорчать отца (ибо он очень огорчался, когда видел, что я грущу ) – я потихоньку молилась. Богу, к которому ушла моя мама, И мысленно я обращалась к ней, представляла её себе, и спрашивала совета… Удивительным образом, ответ через какое-то время приходил, не в виде каких-то голосов или призраков, посещающих девичьи спальни. Нет. Но в виде чего-то, каких-то связей, что происходили в жизни. Непонятных человеческому разуму связей.
Не знаю, верю ли я в Бога или не верю, потому что я не фанатик веры. Но мне нужно иногда это духовное погружение.
И теперь тоже, я подошла к портрету Илонны, странно дорогому для Александра. Портрет мамы я храню в маленьком старинном медальоне, она там совсем девушка, и так хорошо улыбается ! Я храню его в этой же комнате, в своём секретере, в шкатулке, где теперь так же лежит фотографический портрет папы. Я зажгла лампадку и воскурила кусочек ладана и несколько капель приятных ароматических масел, которые я просто люблю: шалфея, розмарина и тимьяна. Огонёк лампадки тихо-тихо горел, слегка потрескивая. Утренний свет вливался в комнату сквозь белые и голубые шторы, и чистыми бликами ложился на нашу постель. Словно бы и всю комнату наполнял чистейшим прозрачно-голубым цветом.
Я опустилась на колени и стала негромко повторять молитвы, которым учила меня в детстве мама. И ещё я читала их в маленькой книжице, где, я запомнила тот рисунок!, девочка молится перед своей кроваткой, а за её плечами стоят два ангела. С зелёными ветвями, с крыльями, чьё тихое трепетание (тогда, в детстве ) я почти слышала. Девочка их, конечно, не видит, но эти два ангела они есть, и они всюду оберегают её.
Потом мои мысли от этой картинки-воспоминания из детской книжечки плавно перетекли в другое русло. Я молилась о нашей с Алексом новой жизни. Молилась, чтобы окрепла и пополнилась наша семья. Снова я почему-то увидела перед собой ласковое и улыбающееся лицо Илоны. Она ли была всегда тем моим вторым ангелом ?.... Ну так помогите мне, мои добрые ангелы, мой добрый ангел…
Так я молилась некоторое время, глубоко погрузившись в себя. И ароматы курений наполняли всю комнату, а свет стал какой-то необычный, так мне начало казаться, искристый, переливающийся всеми цветами радуги и голубоватый. Словно бы какие-то чудесные Сущности, не понятные ещё ограниченному человеческому разуму, посетили нашу комнату, откликнулись на мою искреннюю молитву, глубокую просьбу и сильный порыв души.
Потом я подняла голову, несколько очнувшись от своего погружения. Не знаю, что меня заставило посмотреть в сторону двери. Она оказалась полузакрытой, и кто-то наблюдал за мной , подглядывал из полутёмного коридора! И это было какое-то чудовище, с искажённым лицом, с красными глазами, особенно в полутьме коридора -- они особенно выделялись на его бледном как у мертвеца лице, горящие красные глаза !, и ещё губы – алые и жестокие, чувственные, верхняя губа была слегка приподнята, и я увидела верхний ряд острых зубов и клыки !... Боже мой, это действительно было чудовище!, невесть как пробравшееся в наш дом ! Я вскочила на ноги, закричала, стала отчаянно звать Алекса, -- и потеряла сознание.
…………………………………………..
Я очнулась на нашей постели. Алекс потушил лампадку и курения, и широко открыл окно, белая штора раздувалась от холодного ветра. Я заплакала, уткнувшись в подушку и сжав крепко сначала колено Алекса потом его руку. Он осторожно гладил меня по плечам и спине, стараясь успокоить.
--Я кого-то видела здесь, в нашем доме !, -- сказала я наконец, -- Я видела какое-то чудовище! Что-то странное, или кого-то странного !... Ты что-нибудь видел, заметил ?!
--В комнате было очень душно. Я открыл окно, проветрить. Я услышал, как ты кричишь, благо, что ещё не вышел из дома, поднялся наверх… Может быть, не поедешь сегодня на работу ?
Я отрицательно мотнула головой.
--Нет, это никак невозможно. Я, конечно, опоздаю, сильно. Но поехать – поеду. Ты тоже сегодня будешь дома к вечеру ?...
Алекс кивнул.
--Всё же я видела кого-то !, по меньшей мере кого-то странного ! И он подглядывал за мной !
Нахмурила я брови.
--Видит Бог, Мина, тебе показалось. От духоты в комнате. Я, конечно, спрошу слуг, но, уверен, никого не было. Я поднялся почти сразу же ! Я стоял в холле и уже собирался выйти из дома… Может быть, попросить, чтобы тебе приготовили чай ? Да и завтрак не помешал бы. Я думал, что ты ещё спишь, или только проснулась.
--Да, чай и завтрак. Это было бы неплохо !, особенно если вместе !, - наконец-то улыбнулась я.
--Тогда, послушай, я тоже задержусь. Ничего страшного – дела не убегут. Одевайся и спускайся вниз.
Я притянула к себе Алекса, и поцеловала… Он странно взглянул на меня !, очень глубоко !, и сдержанно,… и что ещё я прочитала в его взгляде, я не могла уяснить для себя, но у меня вдруг сжало сердце, и повлажнели глаза. Он сам, во второй раз поцеловал меня, вздохнув, долго взглянул на меня . Это было лишь на одно мгновение, словно бы глаза его изменились, потемнели, и сам зрачок стал как-то темнее и глубже, стал словно крохотная щелочка , уходящая в огромный холодный космос! Но это мгновение прошло, и взгляд его и улыбка стали прежними. Поцелуй между нами был сладостно-долог, Алекс обожал мои губы.
Потом он спустился вниз, я слышала, как отдавал распоряжения слугам.
Я чувствовала лёгкую слабость, но заставила себя встать, одеться в костюм для работы, написать записку в больницу о своём опоздании и спуститься в столовую. Горячий чай и горячий завтрак были очень кстати ! Иногда, убегая на работу, я забывала завтракать, за что Александр часто делал мне выговоры. Впрочем, я всегда могла позавтракать и на работе.
Снова во время того, когда мы так мило, совместно проводили утро, в кои то веки никуда не торопясь -- я время от времени замечала на себе короткие взгляды Алекса. Улыбалась ему в ответ. Он улыбался мне тоже, и, как обычно, мы много болтали, Александр заботливо подливал мне горячий чай, пододвигал сливки. Сам тоже пил и ел, но больше пил один крепкий чай, без сливок. Однако, когда он не улыбался, и погружался в обычный просмотр утренней газеты, я видела его лицо -- как маску, и его губы подрагивали, и были опущены, и глаза... о, да!.. мне показалось один раз, в очень короткий момент, что глаза его наполнились слезами ! Через секунду он снова взглянул на меня, и я уже не увидела этого, обычный взгляд его привычных мне серо-голубых глаз, совсем не тёмных и не бездонных...
Слабость моя после обморока и испытанного страха прошла. Алекс при мне позвал дворецкого, и попросил проверить весь дом и расспросить слуг. Никаких гостей, или посторонних людей в доме никто не заметил. Я немного успокоилась. Может быть, и правда в комнате стало душно от курений, и потом... это моё несколько экстатическое состояние... изменение ощущений -- я ведь его почувствовала. Может быть, всё действительно лишь показалось мне, придумалось воображением. Окончив завтрак, я подошла к Алексу и сказала :"До свиданья". Я села к нему на колени, обняла за шею, и чмокнула его лоб и щёки, ласково погружая пальцы в тёмные, густые и жёсткие волосы. Но мне так нравилось их требушить, и так нравилось сидеть на его коленях, мне было так уютно ! Его глаза вновь повлажнели, он не смог этого скрыть ! Я нежно поцеловала его веки, когда он прикрыл их. Одна слезинка скатилась по щеке… Я опустила голову на его плечо.
--Алекс… я рядом с тобой, и всегда буду рядом… даже если я далеко, и занята делами, то всё равно , в свободные минуты – я думаю о тебе, и о нашем прекрасном доме , -- я чувствовала, что по совершенно непонятной для себя причине, и сама плачу .
-- И – до вечера. Спасибо, что накормил меня завтраком, теперь я отлично себя чувствую !
Алекс кивнул согласно, вдруг так крепко обнимая меня, так крепко прижимая к себе, что я не знала, что и подумать на этот молчаливый порыв !
Он ослабил железный круг своих объятий, отпуская меня, сказал глухо и с некоторой хрипотцой в голосе:
--До вечера. Да, до вечера !
Встав на ноги, я снова взъерошила его волосы.
--Мне , правда, нужно идти. Я уже опаздываю даже к тому времени, которое написала в записке… Ты в порядке ?...
--Всё нормально, Мина. Беги. Правда – беги на работу.
Поцеловав его на прощанье ещё раз, я поспешила накинуть пальто и выйти из дома. Наша карета уже давно ждала меня.
Но всё же это странный и очень сильный порыв в Алексе смутил меня. Смутил даже больше, чем то видение, я теперь была уверена в этом, -- которого я так испугалась. То была игра фантазии ! Но -- Алекс живой и любимый мной человек. Я не могла не замечать, как сильно он был взволнован, и как хотел скрыть это от меня. По совершенно непонятной причине.