Йонтра. Рассказ 24-й. Время

Тима Феев
                — Расскажу-ка я вам, уважаемые слушатели, о времени, — Скит Йонтра вылез из-за стола, щелкнул клювом и принялся переползать из стороны в сторону. — Все вы, конечно, знаете, что это такое. Однако не всем из вас, наверное, известно, что времени бывает два типа, и что второй тип времени, помимо обыкновенного, так сказать, физического, есть время биологическое. Впрочем, и этот факт, возможно, известен некоторым из вас. Ну а если и так, то мне сегодня, пожалуй, и легче придется, потому что мой рассказ будет посвящен как раз этому типу времени.
Ни для кого не секрет, что время, по крайней мере, физическое, создается веществом. Само пространство, если его понимать таковым, каково оно есть, то есть абсолютно пустым, находится вне времени, поскольку не способно меняться. Да и чему там меняться, собственно, если оно пустое. Происходят, конечно, и в пустом пространстве так называемые флуктуации, когда из ничего рождаются пары частиц-античастиц. И хотя они почти мгновенно исчезают, но тем не менее за период своего существования все же успевают вызвать некоторые временные колебания. Впрочем, как я уже сказал, все это процессы весьма скоротечные, которые, пожалуй, можно было бы сравнить лишь с обыкновенной пеной, — тут Скит Йонтра поглядел на прибрежные океанские волны, которые накатывали на золотистый пляжный песок и растекались по нему шуршащей и колышущейся пеной. — Мдам-льк, — продолжил он, — так вот, пена. Но я, конечно, не буду сейчас подробно останавливаться на физике времени неживой природы. Просто так уж случилось, что в мире живых существ время ведет себя примерно так же и имеет точно такие же законы.
Вы никогда не замечали, например, что в городе время течет как будто чуть медленнее. Ну, то есть все вокруг вас, наоборот, меняется быстрее, однако вы сами как-то отстаете от этого процесса. И вот уже недели проходят и месяцы, а иногда и годы, а вы все такими и остались как прежде, и только лишь сожалеете, что время прошло так незаметно. Или вот другой пример. Наверняка вы встречали таких представителей, да в общем-то любых рас, которые всю свою жизнь, так и остаются как будто бы детьми. Нет, они, конечно, стареют физически. Однако духовный их мир совершенно не развивается и, словно замерев в периоде еще детства, таким и остается до самой их старости. И только перед самым концом, эти, я бы сказал, несчастные, вдруг спохватываются и начинают осознавать, что их жизнь прошла, в общем-то, впустую. И позволю себе еще и третий пример: когда иные, но уже напротив — яркие личности, прожив, быть может, и не слишком долгую по физическому времени жизнь, успевают столько всего придумать и совершить, что другим бы, наверное, и на две их жизни хватило. Все это и есть примеры так называемого биологического времени, которое существует само по себе и от времени физического никак не зависит.
Но что же порождает это время второго типа, как я его назвал. Да любое живое существо. Мы с вами — есть источники этого времени. Сама жизнь, что в нас теплится — его источник. Но, как и с временем физическим, с этим типом времени также возможны разного рода процессы и изменения. Примеры, которые я только что привел, являются, по сути, прямым подтверждением этих слов. То есть наше с вами «живое» время также можно, при определенных условиях и сжимать, и растягивать. Его, пожалуй, можно иногда и вовсе остановить, как в упомянутом мной примере с «вечными», как я их называю, детьми.
Но, что же, спросите вы, является теми тормозами или катализаторами скорости движения живого времени? Да примерно то же самое, что и в случае с временем «не живым». Как то: концентрация слишком большого числа живых существ в одном месте, например в городе (аналогия с физической массой, замедляющей «неживое время»). Или вечная спешка куда-либо, когда ваши мысли и чувства, то есть именно внутренний мир, меняются так быстро, что вы и сами словно бы не поспеваете за ними, — аналогия с релятивистскими скоростями в обычной физике. Помните, наверное, поговорку: «Никогда не опаздывает тот, кто никуда не торопится». Это как раз вот об этом. Или, например, еще финансовая или политическая власть, которые могут наши с вами биологические часы уже и вовсе остановить. Например, при тоталитарных режимах, когда граждане таких государств навечно остаются как будто бы детьми и всю свою сознательную жизнь «поют и смеются», как дети. Впрочем, — этот пример является, по сути, тем же, что и пример с городом, но только в более духовно-концентрированном виде.
И не удивляйтесь, пожалуйста, — Скит почти строго посмотрел на аудиторию, которая уже начинала шушукаться, — я знаю, о чем говорю. Да вы и сами-то разве никогда не замечали, что если самостоятельно определяете свою жизнь и решаете, где и как вам поступать, то и жизнь ваша становится более полноценной и насыщенной. Когда же это делают другие, то она словно бы теряет свой вес и переходит в мир иллюзий, фантазий и снов. Те же, которые вами управляют, своего никогда не упустят. И будут бороться за свою власть, подчас весьма жестоко. И это не удивительно, поскольку они, по сути, борются за свое личное, «живое» время, а следовательно, за свою жизнь. Уходите от них настолько, насколько возможно, не связывайтесь. Стройте сами свой мир, участвуйте в общих проектах, но не допуская над собой обмана или насилия. Конечно, нужно признать, что и в центре всякой власти есть свобода, а значит и «живое» время. Точно так же, как в центре любой планеты есть невесомость. Именно по этой вот как раз причине все тираны такие обаятельные. Однако в этот центр очень трудно попасть. Попробуйте, например, хотя это и намного проще, переселиться в центр какого-нибудь крупного мегаполиса, где все стоит баснословных денег.
Теперь же, уважаемые слушатели, проведя, так сказать, теоретическую подготовку, я перейду к одной истории, которая случилась уже непосредственно со мной. Был однажды, довольно давно, такой период в моей жизни, когда я очень много путешествовал. Причем в одиночку. Я взял тогда напрокат самый быстрый изо всех возможных звездолетов, какой только мог себе позволить, и отправился бороздить просторы Вселенной. Много разных миров повидал я тогда. Удивительных и, наоборот, весьма обыкновенных. Однако, как это ни странно, самое удивительное и, пожалуй, даже чудесное я обнаружил там, где, по здравому размышлению, вообще ничего не должно было быть.
Побывав едва ли не на половине всех обитаемых планет нашей Галактики, я решил немного передохнуть от переполнявших меня уже впечатлений и вылетел в темное межгалактическое пространство. Вот уж там была пустота так пустота. Ничего вокруг на многие миллионы световых лет. Но зато и все окружавшие меня Галактики были видны как на ладони. Очень захватывающее зрелище, скажу я вам. И весьма рекомендую всем тем, кто там еще никогда не был. Слабое антигравитационное поле светлой энергии, которая расталкивает материю во Вселенной, конечно, на меня почти не действовало. Однако именно оно, как подозреваю, а также огромная удаленность материальных объектов живой и неживой природы, привлекли туда одно совершенно удивительное создание. Я бы назвал его ангелом даже, но боюсь, — Скит мельком глянул на аудиторию, — показаться вам слишком уж сентиментальным.
А случилось следующее. Остановив как-то свой звездолет, чтобы в очередной раз полюбоваться панорамными видами, я вдруг заметил самым краешком глаза слева от меня очень слабое свечение. Я обернулся. Гляжу, — несусветное что-то, и такое большое, что даже и определить сложно. Некий светящийся плазмоид, едва колышущийся всем «телом» как от дуновений ветра. Этот объект, правда, тогда тоже словно бы почувствовал, что его заметили, и начал быстро сжиматься, приобретая все более и более определенную форму. Наконец, став уже совсем небольшим, примерно с меня ростом, он приблизился к моему кораблю и с явным любопытством заглянул через лобовое стекло вовнутрь. После чего, и будто совсем не замечая преграды в виде усиленной бронированной обшивки, проник в капитанскую рубку и уселся в кресле рядом со мной. Это был такой же, как и я, йонтра.
— Здравствуйте, — сказал я тихо.
Как ни странно, но я не испытывал тогда к пришельцу совершенно никакого чувства сродни страху или даже малейшей обеспокоенности. Он как-то сразу расположил меня к себе, то ли своей бесцеремонностью, то ли внешним видом, который никак не соотносился ни с чем из того, что я когда-либо видел. Незнакомец же на это мне ничего не сказал, но лишь как-то плавно блеснул своими огромными переливающимися глазами.
— Я йонтра, Скит Йонтра, — представился я. — А вы кто, вас как зовут?
Незнакомец опять ничего не ответил. Но по его взгляду, который в тот момент едва заметно переменился, я почувствовал, что он меня понимал. И более того, готов был слушать еще, причем с огромным удовольствием. Я помолчал. Но вот так просто сидеть и смотреть на гостя было как-то неловко, поэтому я продолжил:
— Вот, любуюсь панорамными видами. Красиво тут, не так ли? Посмотрите туда, — я указал щупальцем на ближайшую Галактику, — не правда ли, здорово? Представьте себе, сколько там звезд.
Тут я снова осекся, чувствуя, что словно бы опять разговариваю сам с собой. И что не вежливо вот так заводить разговор, не давая собеседнику и слова вставить. Но мой гость, похоже, и не собирался ничего говорить. Он смотрел туда, куда я указал и, судя по всему, также любовался панорамным видом. Несомненно, он меня понимал.
— А вот там, — я указал в другую сторону, — дисковидная Галактика Н1788. Не правда ли, тоже красивая? А вот там и вот там еще…
Тут незнакомец перевел взгляд на меня, словно бы давая понять, что он уже достаточно налюбовался красотами космоса, и что теперь ему было бы интересно узнать что-нибудь непосредственно и обо мне. Я не стал сопротивляться.
— Я, йонтра, Скит Йонтра — начал я свой монолог, — прилетел сюда с далекой планеты Тэя. А еще я ученый. Занимаюсь трансцендентной физикой и комплексной химией. Живу я один в небольшом каменном доме на берегу огромного океана, а по вечерам выползаю на побережье и гуляю там вдоль кромки воды. А еще я люблю поплавать. И нырять я тоже люблю. В нашем океане очень красиво. Там много рыб, кораллы и водоросли. А еще огромное разнообразие других существ, некоторые из которых вполне могут считаться разумными. У нас есть горы. Очень высокие. С заснеженными вершинами и крутыми скалистыми склонами. На этих горах, почти на каждой, построены дома отдыха. И всякий желающий может туда приехать в любой момент и оставаться там сколько ему вздумается. А по вечерам с этих склонов виден закат. У нас на Тэе закаты очень красивые. Вы даже представить себе не можете, насколько. И розовый, и зеленый, и фиолетовый цвета расходятся от линии горизонта и окрашивают все вокруг. Мир преображается, и вы сами уже точно не знаете, на скале ли еще находитесь или уже на небе. А еще у нас есть животные и растения, и большие, и удивительно красивые бабочки. Они летают везде, но чаще всего утром или вечером, когда не жарко. Они добавляют еще больше красок к рассветам и закатам. У меня много друзей. Точнее, настоящий друг только один. Но очень много знакомых. Они ко мне все очень хорошо относятся, а некоторые даже любят. Хотя, я так и не женился ни разу. Потому что моя первая и единственная любовь так и осталась для меня недоступной. Эта девушка все еще жива и также одинока. Но она находится в мире, куда я никак не могу попасть. И все же у меня большая семья. Много двоюродных братьев и сестер, много племянников. И все они ко мне каждый год прилетают. А в периоды миграции еще и приплывают. Я очень люблю свежую рыбу и сочные плоды дерева Маа. Они очень вкусные. А рыба дает мне умственные и физические силы. У нас в Университете говорят, что я такой умный, потому что много рыбы ем…
И прочее, и прочее все в том же духе. Я говорил и говорил не в силах остановиться. А мой гость все выслушивал с величайшим вниманием. Мне даже казалось, что чем больше я говорил, тем интересней ему становилось. Вот уже и тот день подошел к концу и ночь прошла, а я все рассказывал. Рассказывал вообще все. Что знал, что пережил или даже когда-либо просто слышал. Наконец, по прошествии примерно двадцати часов непрерывного монолога я стал уставать. Начал повторяться, речь моя сделалась сбивчивой и какой-то несвязной. Гость же мой, едва лишь заметил это, как сразу неуловимым движением дал мне понять, что импровизированное интервью, наверное, заканчивается, и что он вскоре меня покинет. Так и случилось.
Пришелец, видя, что я уже совсем засыпаю, немного склонил вперед свою полупрозрачную голову, потом, словно бесплотная тень, плавно поднялся с кресла, еще раз посмотрел на меня и, едва заметно улыбнувшись, покинул корабль. Пару минут у него занял процесс перехода в его, видимо, нормальное состояние. После чего он, став уже невероятно большим и полупрозрачным, махнул мне на прощание своей плоской переливающейся волной и на невообразимой скорости скрылся из виду. В тот же миг я откинулся в своем кресле назад и, совершенно обессиленный и, как мне тогда показалось опустошенный, заснул.
Спал я долго. Очень. Двое суток у меня ушло на восстановление достаточных душевных и физических сил, чтобы наконец снова подняться. Но знаете, тот неизвестный гость все же не улетел тогда бесследно. Он одарил меня. Причем оставил подарок такой, переоценить который просто невозможно. Он подарил мне вторую жизнь. Не физическую, конечно, а духовную. Потому что после разговора с ним я, по сути, внутренне переродился и начал жить как будто бы заново, сохраняя при этом все, что ранее знал. Весь мир для меня тогда преобразился и вновь стал полным невероятных чудес, восторженных вдохновений и удивительных тайн. Я словно бы в первый раз разглядел его цвет, распробовал вкус, ощутил запахи. Почувствовал, можно сказать, всей кожей.
И поэтому я стою сейчас здесь перед вами, и поэтому вы все, наверное, так внимательно меня слушаете. Ведь я по своему биологическому времени значительно старше своих физических лет. А оттого и умнее, и мудрее себя самого. И дай вам бог повстречать когда-нибудь то удивительное создание, которое продлит ваше «живое» время. И это, — Скит с доброй улыбкой посмотрел на аудиторию, — быть может, и не обязательно межгалактический плазмоид. Но даже если такого и не произойдет, то постарайтесь хотя бы не тратить свое живое время, отпущенное вам изначально, впустую. Бегите из городов подальше. На природу. И детей своих берите, там они взрослеют быстрее. Не спешите, — так вы никогда и ничего не успеете. Остановитесь, подумайте, оглядитесь вокруг. Не служите власти или деньгам, потому что они отнимут у вас самое ценное. Пусть лучше они вам служат. Просто живите и будьте счастливы.
После этих слов Скит Йонтра вежливо попрощался с аудиторией и пополз к своему дому. Как обычно, за время его рассказа вечерние сумерки совсем уже сгустились. А сегодня еще и влажный морской туман окутал все побережье. Слушатели начали понемногу расходиться. Словно бесплотные призраки, они исчезали в этом тумане, оставляя за собой лишь клубящийся след.