Рог Демона. Часть II - главы 8-15

Глава 8. Исцеление


Геллия расхаживала по комнатке, куда ее отправил знахарь: из одного угла в другой – десять шагов. И столько же обратно. Сидеть она не могла. Из комнаты, где она оставила Геррена, неслись стоны, хруст костей, шипение едких жидкостей и другие не менее пугающие звуки, которые Геллия не могла опознать. Вдруг раздался громкий вскрик, и все стихло. Геллия, схватившись за голову, опустилась на скамью в углу. Вошел знахарь; его мантия была покрыта разноцветными пятнами, в большей части которых девушка с ужасом узнала кровь. Кровью были вымазаны и его руки почти до локтей.

 – Готово, – сообщил он, наливая в таз воды и начиная мыть руки. На Геллию он не смотрел.

 – Он…

 – Жив, – ответил знахарь.

Геллия хотела было выскочить из комнаты, но Некрус остановил ее:

 – Подожди, пусть он оденется. Если хочешь, можешь пока посмотреть мои запасы трав: вам наверняка что-то из них понадобится в вашем путешествии. Версус тебя проводит.

Ученик знахаря привел ее в  просторную освещенную светляками комнату. Повсюду с потолка свисали пучки сушеных трав, вдоль стен стояли деревянные бочки и бочонки. В комнате пахло сеном и цветами.

 – Вам нужно что-то конкретное? – спросил юноша у Геллии.

 – Хм… пожалуй, только немного устричной травы и багульника. Да, и еще драконова трава, – ответила Геллия, подумав. Ученик знахаря вытащил из шкафа несколько полотняных мешочков и принялся наполнять их травами. Едва он закончил, как вошел знахарь, который уже смыл кровь с рук и сменил запачканную мантию на чистый костюм.

 – Иди, помоги мужчине умыться и одеться, – сказал Некрус. Юноша тут же с поклоном удалился. – Версус делает успехи, – заметил знахарь, закрывая бочки деревянными крышками, – он, пожалуй, самый способный из моих учеников. Я склоняюсь к тому, чтобы оставить свою лавку именно ему.

 Версус вернулся в комнату и с поклоном сообщил:

 – Господин готов продолжать путь.

 – Спасибо за помощь, – переводя взгляд с Некруса на его ученика, проговорила Геллия.

 – Всегда рад, – ответил Некрус, – Цинг – мой давний друг. Даже звал меня преподавать в свою школу, но я и с пятью учениками еле справляюсь, куда мне целая школа…

Знахарь проводил Геллию в первую комнату. Геррен сидел там – бледный, с безумным взглядом, но живой и здоровый.

 – Миара еще не заходила? – спросил Некрус у двоих своих учеников, стоявших около двери. Они ответили отрицательно. – Если вы выйдете из моей лавки и пойдете прямо, то не разминетесь с ней и попадете в трактир.


Геллия и Геррен вышли на улицу.

 – Как ты? – спросила девушка.

 – Бывало и лучше, – прохрипел Геррен. Геллия заметила, что он нетвердо держится на ногах. – Но сейчас не время жаловаться. Пойдем.

Они пошли по широкой деревенской улице и вскоре увидели трактир «Храбрый сверчок». Друзья вошли внутрь и столкнулись с Миарой, надевавшей шубу.

 – О, вы уже пришли, – тихо пробормотала она, – я связывалась с Братством. Это заняло больше времени, чем я думала…

 – Ничего страшного, – заверила ее Геллия.

 – Может быть, вам подать ужин? – предложила девушка уже громче.

 – Да, – быстро согласился Геррен, – мы очень голодны. И нам нужна комната на ночь. Мы поужинаем наверху.

Девушка отошла к стойке, за которой стоял хозяин, и вскоре вернулась.

 – Прошу за мной, – позвала она, – у нас как раз есть свободная комната.

Когда друзья вслед за Миарой поднялись на второй этаж, она указала им дверь их комнаты и вручила ключ.

 – Я сейчас же принесу ужин, – сказала девушка и исчезла.

Геррен открыл дверь в комнату. Она оказалась довольно большой; всю ее обстановку составляли две узкие койки, комод и стол с одним облезлым креслом.

 – Не так плохо, как могло бы быть, – заключил Геррен, осматриваясь и опуская на пол сумки. «Как он умудрился не потерять вещи?» – только и подумала Геллия, но вслух ничего не сказала.

Когда Миара принесла ужин, Геллия тихо спросила:

 – Что в Братстве?

 – Я узнала немногое. Вероятно, вас интересуют артефакты?

 – Да.

 – Перстень Молний по-прежнему в Хранилище, насчет остальных по-прежнему ничего не известно.

 – Вот спасибо! А то мы ужасно оголодали! – вдруг громко заявил Геррен.

 Миара кивнула, показывая, что поняла его намек, и вышла. Геррен запер дверь изнутри, и друзья, взявшись за руки, прочли формулу из свитка Цинга. Спустя мгновение они уже стояли в холле Талантука.

 – Ну и ощущения, – поморщился Геррен. Геллия согласилась:

 – Да, будто пробежали это расстояние…

Каждая мышца у нее болела, а ноги подкашивались от усталости.

 – Светлое Небо! – услышали они. К ним спешила Лагенн. – Вы что-то нашли? – спросила она, переводя взгляд с Геллии на Геррена и обратно.

 – Да, – ответила Геллия, и, прежде чем она успела сказать еще что-нибудь, Лагенн повела их в комнату к Цингу.

 – Они уже что-то нашли, – сообщила Лагенн директору.

 – Ожерелье, – уточнила Геллия, снимая артефакт с шеи.

 – Небо да благословит вас! – воскликнула Лагенн.

 – Я знал, что не ошибусь, доверив поиск артефактов вам, – проговорил Цинг, – но не ожидал, что вы найдете первый артефакт так быстро. Я горжусь вами.

 – Спасибо, профессор, – в один голос откликнулись друзья, а Геррен добавил:

 – Теперь, когда артефакт у вас, мы бы хотели вернуться в Сизые Холмы.

 – Миара сообщила нам, что с перстнем все в порядке, – добавила Геллия, – а про другие артефакты ничего не известно, так что лучше нам продолжить поиски.

Цинг и Лагенн одновременно кивнули.

 – Если мы что-то узнаем, сразу сообщим, – пообещала сестра Химеры.


 – Отлично. Что будем делать дальше? – спросила Геллия, когда они снова оказались в трактире.

 – Прямо сейчас нам надо отдохнуть и выспаться, – ответил Геррен, – а еще гномы пробили мне доспехи, так что утром найдем кузницу и купим новые.

Геллия кивнула и легла на одну из коек, не раздеваясь. Пока Геррен развешивал одежду на просушку, она уже уснула.


Геррен проснулся внезапно, будто его окатили ледяной водой. До рассвета было еще далеко, и он повернулся было на другой бок, закутываясь в одеяло, как вдруг его внимание привлек какой-то тихий звук из-за стены. Геррен оторвал голову от подушки и прислушался. За стеной кто-то разговаривал шепотом. Прошептав заклятье Слуховой Трубки, Геррен услышал:

 – Надо предупредить гномов.

 – А то они сами не знают, – шепотом ответил второй голос, – эти двое освободили пленников. Экуде наверняка все давно донесли.

 – Да, верно, жена, – Геррен догадался, что голос принадлежит трактирщику, – не будем рвать когти. Гномы сами должны все знать. Наверное, скоро в Сельмор явятся…

 – Да уж наверное. Они вроде какие-то волшебные штуки ищут, в Сельмор им самая дорога.

Тут Геррен неосторожно повернулся, и его койка громко скрипнула. Голоса за стеной на некоторое время стихли, потом трактирщик прошептал:

 – Что за… ?

 – Да эти вояки во сне крутятся, – ответила его жена, – додумалась девка их через стенку от нас поселить!

 – Да уж, девка-то не больно смышленая…

 – Кажись, пора подниматься. Времени уж полшестого.

Дождавшись, пока стихнет шум за стеной и хлопнет дверь, Геррен снял с себя заклятье и почти сразу уснул.


В следующий раз Геррен проснулся в восемь. Геллия уже сидела на кровати, расчесывая свои длинные волосы.

 – Я слышал разговор трактирщика и его жены, – подойдя к Геллии и наклонившись к самому ее уху, еле слышно прошептал Геррен, – они заодно с гномами. А еще они говорили, что один из артефактов спрятан в деревне Сельмор.

Геллия вздрогнула и подняла на него глаза.

 – Ты ясно разобрал название? – выдохнула она.

 – Абсолютно. А что?

 – Это… в Сельморе живет моя мать.

Геррен сел с ней рядом и приобнял ее за плечи.

 – Если хочешь, я могу сходить туда один, – предложил он после небольшой паузы.

 – Нет, что ты, – Геллия схватила его за руку, – конечно, я пойду с тобой.

И, словно в подтверждение своих слов, она вскочила и начала собираться с излишней поспешностью.


После завтрака друзья направились в лавку кузнеца. Когда они зашли внутрь, навстречу им вышел хозяин лавки – мужчина едва ли не в полтора раза шире Геррена, но при этом на голову ниже.

 – Что угодно? – спросил он, вытирая пот со лба ладонью.

 – Нам нужна легкая броня, – ответила Геллия.

 – На госпожу? – кузнец смотрел на нее, будто мерил взглядом.

 – Нет, – Геллия указала на Геррена.

 – Прошу сюда, – кузнец открыл дверь в боковую комнату, – моя ученица поможет вам выбрать.

Друзья оказались в небольшой комнатке, увешанной самыми разными доспехами. Навстречу им спешила высокая, крупная девушка.

 – Легкие доспехи на мужчину? – спросила она грудным голосом и, увидев их кивки, принялась перебирать товар на одной из стен. Геррен смотрел на нее со странным вниманием, и, когда она повернулась обратно, сказал:

 – Теона!

Как только он назвал девушку по имени, в голове у Геллии будто что-то щелкнуло. Она сразу поняла, почему огромный рост, вьющиеся черные волосы и искристые голубые глаза девушки показались ей такими странно знакомыми. Теона была красива, но какой-то дикой, необузданной красотой.

 – Геррен!

Брат и сестра обнялись. Оба они заметно возвышались над Геллией.

 – Это моя подруга, Геллия Хантерглом, – представил Геррен, выпуская сестру из объятий, – мы… хм… выполняем одно важное задание.

 – Рада познакомиться, – Теона с интересом посмотрела на Геллию. – Вы, очевидно, торопитесь, – добавила она своим низким голосом, – но, как только закончите, я хочу услышать все про те четыре с половиной года, что ты не был дома!

 – Как мама? – Геллия никогда не слышала, чтобы Геррен говорил таким тоном – тихо, неуверенно… нежно.

 – Постоянно болеет, – слегка помрачнев, ответила Теона, – ничего серьезного, конечно, но надоедает ей знатно…

Рассказывая, Теона успела подобрать Геррену доспехи. Геллия видела, что ему явно не хочется оставлять сестру спустя всего пять минут от того, как они встретились.

 – Извини, – сказала она, когда Геррен расплатился с кузнецом и друзья вышли из лавки.

 – Ты о чем? – переспросил он.

 – Я понимаю, что ты хотел подольше поговорить с сестрой…

 – Ерунда, – отмахнулся Геррен, – то есть я, конечно, очень хочу сесть и обговорить с Тео все, что произошло за такую кучу времени. Но я смогу это сделать, когда артефакты будут в безопасности.

 – Я тоже ничего не знаю про свою семью, – вдруг сказала Геллия. Она никогда раньше не говорила на эту тему с Герреном, – любовник моей матери – колдун. Он пытался убить меня, когда я убегала из дома. Я не знаю, жива ли мать, – он всегда плохо с ней обращался.

Она замолчала, и довольно долго они шли, слыша только скрип снега под ногами. У ворот Сизых Холмов друзья увидели указатель – дощечку с выцарапанными и промазанными мелом стрелками. Дорога на Сельмор скоро закончилась и сменилась узкой тропинкой.

 – Давай я пойду впереди, – предложил Геррен, – снег очень глубокий, тебе тяжело будет.

Тропа вскоре привела их к опушке леса.

 – Думаешь, нам туда? – выглядывая из-за спины Геррена, с сомнением в голосе спросила Геллия.

Деревья обступили их как-то слишком внезапно, будто захватили в плен. Это был не тот светлый, солнечный лес, который окружал Талантук, – здесь не было ни единого пятнышка света.

Тропа шла, как назло, через кусты и ямы, засыпанные снегом. Геллия с трудом пробиралась по глубокому, до колена снегу даже несмотря на то, что впереди шел Геррен. Они углубились в мрачный лес, как вдруг Геррен остановился.

 – Что случилось? – проворчала Геллия, налетев на него.

 – Шшш! Слушай!

Она замолчала и услышала далекий волчий вой.

 – Но ведь еще не ночь! Волки же не нападут на нас посреди дня?

 – В этой чаще что день, что ночь… – проговорил Геррен. – Держи оружие наготове.

Геллия вытащила меч из ножен и зажгла факел.


Пройдя еще с полчаса по густым зарослям, друзья неожиданно оказались на продолговатой поляне. Меньше всего можно было ожидать, что в чаще найдется такое открытое место.

 – Что-то здесь не так, – прошептала Геллия.

 – Волки, – ответил Геррен, останавливаясь.

Геллия обвела поляну взглядом: тут и там между деревьев светились волчьи глаза.

 – Спина к спине, – коротко сказал Геррен. Они встали посреди поляны.

Волки медленно приближались. Геррен уже поднял руки, повторяя в голове заклинание, которое собирался произнести, как вдруг Геллия бросилась вперед, полоснув ближайшего волка мечом.

Самый крупный из волков бросился на Геллию и повалил ее в снег, а остальные окружили Геррена. Он сразил двух из них заклятьем Ледяного копья и, как только волки попятились, добил оставшихся Снежной Лавиной.

 – Геллия! – вскричал Геррен, поворачиваясь к ней.

Ее было почти не видно из-за стоявшего над ней крупного волка – вероятно, это был вожак стаи. Геррен поспешно взмахнул руками, и Щит Мороза отбросил волка от Геллии, но не убил. Она, шатаясь, поднялась и вонзила зверю кинжал между лопаток. Геррен подбежал к ней:

 – Ты в порядке?

Вместо ответа она побледнела и упала на снег – Геррен не успел ее подхватить.

«Береги ее от укусов, – раздался в голове у Геррена голос Цинга, – это единственное, для чего она уязвима». Именно это директор сказал ему перед их уходом из школы.


Закончив защитный круг, Геррен вернулся к костру. Геллия сидела у огня, подобрав под себя ноги, и придерживала повязку на животе. Несмотря на то, что Геррен только что сменил бинты, повязка уже промокла кровью.

Геллия дрожала от холода; Геррену показалось, что он видит, как ее силы улетают вместе с дымом. Он молча подошел и набросил ей на плечи свой теплый зимний плащ.

 – И Верди еще говорила, что ты эгоист, – еле слышно проговорила Геллия, поднимая на него глаза. Она хотела сказать еще что-то, как вдруг кровь потекла через ее пальцы, державшие повязку; Геллия снова потеряла сознание.

 – О, Небо! – Геррен подскочил к ней, пытаясь зажать рану и одновременно судорожно вспоминая весь курс целительства.

Спокойный голос Цинга у Геррена в голове рассказывал: «Для того чтобы вылечить колотую рану, необходимо погрузить в нее на всю длину…»

 – Это не то! – вслух вскричал Геррен, и Цинг из его воспоминаний послушно переключился на другую тему:

 – Кашель, вызванный цветением деревьев…

 – Да каких, побери земля, деревьев! – взревел Геррен, взбешенный собственной памятью.

 – … а от укусов помогает настойка барсучьего глаза, – пронесся у него в голове отрывок еще какой-то лекции.

 – Барсучий глаз! – воскликнул Геррен.

Одной рукой прижимая повязку к животу Геллии, другой он потянулся к сумке из кожи гарпии, почти сразу нащупал маленький пузырек. Геррен снял бинты и обмазал края ран настойкой. Кровь пошла медленнее. Ободренный этим успехом, Геррен пробормотал пару магических формул, и кровотечение остановилось совсем. Немного краски вернулось на лицо Геллии, и она задышала ровнее.


Глава 9. Сельмор


Геллия проснулась в странном месте. Это было что-то похожее на брошенную медвежью берлогу: подобие большой норы, выстланной сухими листьями и травой, с множеством корней, торчащих тут и там. «Странно, почему не болит…» – подумала Геллия, опуская глаза на живот. Повязки не было, как не было и ран.

В нору заполз Геррен с несколькими жареными окороками в руках. Он выглядел уставшим – Геллия поняла, что он всю ночь сидел около нее и не ложился спать. Увидев, что она уже проснулась, он улыбнулся:

 – Как ты?

 – Я отлично себя чувствую, – честно ответила она, – но не понимаю, почему не сработала регенерация.

Геррен отвел глаза и вздохнул, потом, собравшись с духом, снова посмотрел на нее и признался:

 – Цинг сказал мне кое-что. Перед тем, как мы ушли из школы. Он сказал, что укусы – это единственное, для чего ты уязвима.

 – Что? А почему он не сказал этого мне? – воскликнула Геллия.

 – Я не знаю. Может, не хотел, чтобы ты постоянно про это думала.

 – Я ведь могла умереть. Если бы ты не вмешался… Ты спас меня, Геррен, – сказала она, дотрагиваясь до его руки. Он вздрогнул и, снова отводя глаза, смущенно ответил:

 – Не стоит благодарности.

 – Я теперь твоя должница, – упрямо продолжала Геллия.

 – Перестань, – отмахнулся он, – нет никакого долга. Мне хватит и того, что…

Он запнулся и густо покраснел, мысленно закончив фразу: «… того, что ты жива. Я бы не смог без тебя». Геллия сделала вид, что пропустила реплику мимо ушей, чтобы не смущать его еще больше, и спросила, указывая на окорока:

 – А это завтрак?

 – Да, конечно, – он поспешно отдал ей половину.

Некоторое время они молча ели, потом Геррен резко сказал:

 – Если ты готова, то нам пора идти, – и вылез из норы.


Несколько часов они шагали по глубокому снегу. Геллия быстро выбилась из сил и начала задыхаться, но скорее бы съела весь снег вокруг, чем призналась Геррену в своей слабости. Он, впрочем, вскоре заметил ее судорожное дыхание и предложил сделать остановку.

 – Как ты думаешь, – официальным тоном начала Геллия, – когда мы окажемся в деревне, стоит сразу свиток прочесть?

 – А деревня большая? – осведомился Геррен.

 – Точно меньше двух миль. Свиток ведь две мили покрывает?

Перед ее мысленным взором возникли выкрашенные в яркие цвета дома, низкие деревянные заборы и стоящий несколько отдельно мрачный каменный особняк – наследство ее отца.


Когда Геллия и Геррен наконец оказались в Сельморе, уже стемнело. Далеко не во всех домиках горел свет, и главная улица была пустынна: промелькнула женщина с ведром воды, пробежали трое мальчишек, да прошмыгнула облезлая кошка.

Геллия вынула из сумки свиток и тихо прочла написанную в нем формулу. Яркий луч зеленоватого света прочертил линию от ног Геллии к особняку. Девушка вскрикнула, прикрыв рот рукой.

 – Что случилось? – спросил Геррен, хотя уже догадался.

 – Это дом моей матери, – еле слышно ответила Геллия.

Геррен сочувственно сжал ей руку. Друзья направились к особняку. Окна его были так же темны, как камень, из которого дом был построен, – все, кроме одного маленького чердачного окошка.

 – И охота вечером сидеть на чердаке, – удивился Геррен.

 – Чердак!.. – внезапно поняла Геллия.

 – Что там?

 – Там сундук! – и без дальнейших объяснений Геллия потянула его за руку к входной двери.

Геллия была уверена, что знает, где артефакт. Столько лет она спала в комнате, в которой стоял огромный резной сундук. Ей запрещалось его трогать, но она чувствовала, что даже в жару от него идет странный холод.

Они не успели дойти до порога шагов десять, как вдруг дверь распахнулась, и они увидели фигуру мужчины. Геллия мгновенно узнала его – это был колдун, любовник ее матери.

 – Добро пожаловать, блудная дочь, – с издевкой приветствовал он ее.

 – Отойди с дороги, – тихим, полным ненависти голосом ответила она.

 – О, вижу, ты нашла себе новую жертву, – заметил колдун, указывая на Геррена, – ты знаешь, что случилось с твоим дружком Ленджером? Его отец лично отвел его к палачу…

 – Врешь! – перебила Геллия, но тон ее был далек от уверенного.

 – Можешь сама спросить, – пожал плечами колдун, – если, конечно, успеешь. Палач и с тобой захочет познакомиться…

 – Хватит болтать, – отрезал Геррен, поднимая руки, – отойди с дороги.

Колдун атаковал. Когда его первое проклятье срикошетило от водного щита, выставленного Герреном, Геллия заметила за спиной колдуна свою мать. Та стояла молча, бледная и растрепанная, и с ужасом наблюдала за ними.

Геррен явно не мог в одиночку справиться с колдуном. Геллия выхватила меч из ножен и бросилась на подмогу. Ярость придавала ей сил: тяжелый меч в ее руках летал, как бамбуковая трость. Колдун отбил первые несколько выпадов, но вскоре дрогнул под натиском друзей и упал с крыльца.

 – Вставай и умри как мужчина! – крикнула Геллия.

 – Нет! – ее мать выбежала из дома и застыла на крыльце, когда увидела направленный на нее меч. Пользуясь тем, что Геллия на него не смотрит, колдун ударил ее в грудь сильным проклятьем. Девушка покачнулась; с тихим треском срослись ребра, и она повернулась обратно к колдуну:

 – Очень плохая попытка, – Геллия отбросила меч и подняла руки, произнося смертельную формулу. Небольшой шар энергии отделился от ее ладоней и ударил колдуна. Тот вскрикнул и упал в сугроб.

 – Ты… ты убила его? Ты убила его! – закричала мать Геллии, бросаясь к любовнику.

 – Так же, как он убил бы меня, – холодно ответила Геллия, – еще тогда.

 – Это был не он!

 – Разумеется, – кивнула Геллия, – стрелы сами находили меня в той бешеной погоне.

И, оставив мать на улице около убитого колдуна, Геллия прошествовала в дом. Вслед за ней Геррен поднялся по отполированным каменным ступеням, потом по приставной деревянной лестнице и оказался в маленькой комнатке на чердаке.

 – Добро пожаловать, – сказала Геллия. Геррен услышал в ее голосе нотку горечи, – здесь я жила до восемнадцати лет.

Комнатка была маленькая и пыльная. В темном углу стояла старая кровать из растрескавшихся досок, на которую были навалены рваные одеяла, а в центре – огромный резной сундук. Геррен почувствовал, как оттуда тянет холодом.

Геллия подошла к сундуку. Геррен крикнул:

 – Подожди! – и оттолкнул ее в сторону. Три ржавых ножа просвистели мимо них и вонзились в стропила, дрожа рукоятками.

 – Я посмотрю, нет ли других ловушек, – сказал Геррен. Убедившись, что, кроме ножей, им ничего не угрожает, он открыл сундук.

Внутри на самом дне лежал сверток. Геллия вытащила его и сняла старую выцветшую ткань. На ладони у нее оказалась маленькая шкатулка красного дерева, плоская, с тонкой резьбой и очень легкая.

 – Думаю, надо вернуться в школу и отдать ее Лагенн, – заметил Геррен. Геллия кивнула, закрыла крышку сундука и стала спускаться.

В гостиной у погасшего камина сидела мать Геллии. Увидев друзей, она поднялась им навстречу:

 – Дочка, – заискивающим тоном начала она, – где же ты была, я так по тебе скучала…

 – Да неужели? – фыркнула Геллия.

 – Ты же мой единственный ребенок, как я могу тебя не любить?

 – У тебя это отлично получалось, когда я жила здесь, – отрезала Геллия, поворачиваясь к выходу.

 – Вернись домой! – догнал ее крик. Она обернулась.

 – Я никогда не вернусь сюда, – чеканя каждое слово, ответила Геллия, – даже в звериной норе жить лучше, чем с тобой. И дома у меня нет.


Друзья вышли из особняка и шли по главной улице в гнетущей тишине. Геллия была погружена в свои мысли, а Геррен не знал, что сказать, чтобы как-то помочь ей. Наконец он осторожно заметил:

 – Я никогда не задумывался, что не одному мне до Талантука жилось плохо.

 – А я никогда не думала, что мне плохо живется, – отрезала Геллия, – и без того было чем заняться.

Геррен хотел было что-то ответить, как от одного из домов отделился маленький темный силуэт и бросился наперерез Геллии. В считанные минуты шкатулка, которую Геллия все еще сжимала, оказалась выбита у нее из рук. Гном схватил артефакт и пустился наутек. Геллия и Геррен, увязая в снегу, побежали следом.

 – Где он? – спустя почти полчаса погони спросила Геллия. Слова вырывались вместе с клокочущим дыханием, и девушка держалась за плечо Геррена, чтобы не упасть. Они потеряла след гнома и не видели, куда он свернул.

 – Не знаю, – выдохнул Геррен, сгибаясь пополам, – есть только один способ узнать.

 – Какой?

 – Свиток.

Геллия кивнула и вытащила свиток из сумки. Немного подождав, чтобы выровнять дыхание, она прочла формулу. Зеленоватый луч вытянулся вдоль неприметной тропинки, которая вскоре привела друзей к входу в пещеру.

Эта пещера была несравнимо меньше той, из которой друзья спасли жителей Сизых Холмов. Места в ней хватало только на несколько топчанов вдоль стен и костер посередине, вокруг которого сидело не больше десяти гномов.

 – Где шкатулка? – громко спросила Геллия.

 – Попробуй, забери свою коробку! – выкрикнул гном, укравший артефакт. Остальные поднялись и встали вокруг него.

Среди гномов оказался сильный колдун, задержавший Геррена, пока Геллия пробиралась к вору. Когда на ногах остались только двое гномов – колдун и вор – Геррен наконец смог справиться с противником и подошел к Геллии. Последний гном с отчаянным криком попытался пробежать между ними к выходу на улицу, но споткнулся, и шкатулка вылетела у него из рук. Геллия прыгнула, пытаясь поймать артефакт, но ее ногти только царапнули резную крышку, и шкатулка упала на камень и раскололась. Геррен, судя по звуку, добил гнома-вора и подошел к разбитому артефакту.

 – Как любопытно, – пробормотал он.

 Геллия хотела было спросить, но тут же заметила, что так заинтересовало Геррена: из расколотой шкатулки тонкой струйкой бежал мелкий зеленоватый песок.

 – Никто ведь не говорил нам, что шкатулка не пуста? – заметил Геррен. – Никто не знает, что в ней что-то есть?

 – Думаю, надо собрать это и срочно показать Цингу и Лагенн, – ответила Геллия. Геррен кивнул:

 – Может, я смогу починить…

Его заклинания действительно закрыли трещину в шкатулке, но он скептически покачал головой, возвращая порошок внутрь:

 – Этого надолго не хватит.


 – На этот раз еще хуже… Побери земля! – перебил сам себя Геррен.

Вместо холла они оказались снаружи у главного входа в Талантук. Большие двери были выбиты, и изнутри валил густой дым.

 – Похоже, гномы опять напали! – крикнула Геллия. – Скорее, надо помочь Цингу!

Но не успели они добежать до дверей, как навстречу им появился небольшой отряд гномов во главе с богато одетой женщиной.

 – Экуда, нас окружили! – пискнул один из гномов.

 – Я вижу, болван! – рявкнула в ответ женщина. – Перемещаемся, быстро!

Тела гномов зарябили, потом будто бы рассыпались на отдельные полосы и исчезли. Геллия успела достать одного из гномов мечом, и он, хрипя, упал в снег.

 – Пойдем, надо посмотреть, что со школой, – позвал Геррен.

К счастью, повреждений внутри оказалось гораздо меньше, чем можно было предположить: на потолке и стенах холла было несколько пятен сажи, в углу валялся сломанный маленький меч, но ни крови, ни тел Геллия и Геррен не увидели. Около своего кабинета Цинг в центре небольшой группы раздавал указания. Завидев друзей, директор заторопился им навстречу.

 – Вы что-то нашли?

 – Да, – ответил Геррен.

Цинг кивнул и жестом пригласил их в свой кабинет.

 – Как Ваше самочувствие, профессор? – спросила Геллия.

 – О, благодарю. Намного лучше, – сказал Цинг, садясь за стол, – итак?..

Геррен протянул ему шкатулку. Едва ее дно коснулось поверхности стола, как трещина снова открылась, и зеленоватый порошок стал высыпаться наружу.

 – Любопытно, – заметил Цинг, – Лагенн, никто в Братстве не упоминал?..

 – Что Шкатулка Зуммы – это сосуд? – подхватила Лагенн. – Нет, никто. Боюсь, это было неизвестно.

 – В таком случае, у меня есть работа для Илори, – ответил директор и обратился к Геррену:

 – Позовите профессора Сеткета, пожалуйста.

Геррен вскоре вернулся в сопровождении химика.

 – Илори, – сразу обратился к нему Цинг, – я хочу, чтобы Вы взяли немного этой субстанции и определили, что это.

Сеткет наклонился, внимательно разглядывая порошок.

 – Это вещество с очень сильным действием, – сказал он, – но вот с каким…

 – Сколько понадобится времени?

 – Двое суток, – ответил Сеткет, забирая щепотку порошка в стеклянный флакончик.

 – Я думаю, мы не станем ждать результатов, – заметила Геллия, – нам лучше вернуться к поискам.

Цинг кивнул:

 – Вы хотите отправиться в Сизые Холмы?

 – Мы использовали все свитки, – сказала Геллия, – так что…

 – Мы откроем портал, – предложила Лагенн.


Портал переместил Геллию и Геррена к трактиру «Храбрый сверчок».

 – Пожалуй, останемся здесь еще на одну ночь, – предложил Геррен, – уже поздно, да мы и не знаем, куда идти.

 – Заодно обсудим, что дальше делать, – согласилась Геллия.

Они поднялись в комнату и заказали ужин. Геррен, зевая, уселся за стол и устало вытянул ноги.

 – Итак, что дальше?

 – Нам осталось найти три артефакта, – начала Геллия, – один из них где-то в лесу, второй в пустыне, а третий, если верить Ескуно, в горах у водопада.

 – Насколько я знаю, водопад в Пятнистых Горах только один, – заметил Геррен, – но вот где он, никому не известно. Единственный географ, которому, по легенде, удалось до него добраться, умер прежде, чем успел отметить его на карте.

 – В таком случае, думаю, нам стоит начать именно с гор, – предложила Геллия, – пустыня слишком далеко, лес рядом – лучше сначала найти все поблизости.

Геррен кивнул:

 – До весны уже осталось недолго. Когда все растает, искать артефакт в лесу будет проще.

Служанка – сегодня это была не Миара – принесла обильный ужин. Друзья быстро поели.

 – Хотела бы я знать, правду ли сказал колдун, – вдруг заметила Геллия, – про Ленджера.

Геррен поднял на нее глаза, показывая, что слушает.

 – Ленджер – это сын соседей. Мы росли вместе, и, боюсь, в какой-то момент он влюбился в меня.

 – Я его понимаю, – очень тихо сказал Геррен. Геллия не услышала его реплики и продолжала:

 – Когда моя мать решила выгодно выдать меня замуж, Ленджер был возмущен: он сам хотел на мне жениться. И помог мне бежать.

Она сделала паузу и с трудом договорила:

 – Надеюсь, он не попал за это к палачу. Надеюсь, колдун соврал, – Геррен увидел, что она еле сдерживает слезы.


На следующее утро, еще до того, как Геллия проснулась, Геррен успел сходить в кузницу повидать сестру и вернулся оттуда с радостным блеском в глазах. Геллия не стала расспрашивать, что случилось, да в этом и не было надобности: Геррен сам рассказал за завтраком.

 – Тео выходит замуж! – объявил он. – Этим летом!

 – Замечательно! – искренне ответила Геллия. – За кого?

 – Она приглянулась одному воину, когда тот заказывал оружие у кузнеца. Воин стал заходить так часто, что кузнец забеспокоился, все ли в порядке с товаром.

 – Значит, мы должны найти все артефакты к лету, – полушутливо-полусерьезно заметила Геллия, – чтобы ты мог как следует погулять на свадьбе!

 – Почему только я? – удивился Геррен. – Ты тоже приглашена. Кстати, ты Тео очень понравилась, она даже…

Он в который раз за несколько дней покраснел и замолчал. Геллия хотела было сменить тему, как вдруг трактир вздрогнул так сильно, что, если бы друзья стояли, пол ушел бы у них из-под ног.

 – Что это? – воскликнула Геллия.

 – Это… землетрясение?

 – Разве в этих краях они бывают?

 – Оно магическое! – догадался Геррен. – Ну конечно! Вот только… кто владеет такой сильной магией?

Вопрос повис в воздухе без ответа.


Глава 10. Пятнистые Горы


Следующим утром Геллия и Геррен позавтракали и, взяв с собой запас продовольствия, только собрались отправиться в путь, как с улицы раздался громкий свистящий звук.

 – Что на этот раз? – спросил Геррен.

 – Ураган! – крикнул кто-то в общем зале трактира. Геллия бросилась к окну.

Гигантская воздушная воронка засасывала в себя все, что попадалось на пути. Мимо окна то и дело пролетали то сломанные ветки деревьев, то обломки крыш.

 – Придется переждать, – сказала Геллия, но, едва она договорила, смерч прекратился так же внезапно, как и начался.

 – Вчера магия земли, сегодня – воздуха, – медленно проговорил Геррен, – кто-то пробует сильнейшие заклинания стихий…

Обоим было не по себе, когда они вышли из трактира. Кто-то действительно осваивал сильнейшую стихийную магию… но кто?

Сизые Холмы стали неузнаваемы: ураган перетасовал деревню, как колоду карт. Все улицы были заметены, тут и там валялись обломки, а в сугробе напротив «Храброго сверчка» торчал флюгер, сорванный с крыши кузницы.

 – Нда… – протянула Геллия, успевшая зачерпнуть снега сапогом.

 – А ну-ка, – Геррен подошел к ней и без всякого предупреждения забросил ее к себе на плечо.

 – Поставь меня! – свисая у него за спиной, потребовала Геллия.

 – Сейчас, – ответил Геррен, бормоча какие-то формулы. Когда он договорил, от его ног к воротам деревни пролегла узкая дорожка, на которую он и опустил Геллию. Она забыла сердиться, глядя на тропинку, и восхищенно заметила:

 – Геррен, да ты…

 – Настоящий волшебник? – улыбаясь, подсказал он.

 – Вроде того, – согласилась она, – а раз ты волшебник, то наверняка знаешь, куда нам идти?

 – Конечно, – с серьезным видом кивнул Геррен, – нам нужно вернуться к пещере, где бедолага Ескуно оплакивает свой драгоценный шар, и оттуда идти на север. До гор дня три пути.

 – Откуда ты все это знаешь?

 – Во-первых, я же волшебник – ты сама сказала. А во-вторых, мой бывший сосед ушел в горы ловить себе пегаса, а до того все уши мне прожужжал, как ему туда идти. Все с картой сидел…

 – Ну, если ты уверен, что это правильная дорога… – с сомнением в голосе ответила Геллия.

 – Не волнуйся. Даже если мы заблудимся, крюк будет не больше пятидесяти миль, – заверил ее Геррен.

 – Что?..

Геррен расхохотался, а Геллия бросила в него пригоршню снега.

 – Теперь ты обидишься и не будешь со мной разговаривать, да? – поинтересовался он. Геллия, оттолкнув его, пошла впереди.

Геррен шел за ней, напевая какие-то легкомысленные песенки, и Геллия скоро смягчилась. Конечно, сама она заговаривать не стала, но на очередной вопрос Геррена ответила.

 – Ага! Я знал, что надолго тебя не хватит, – заявил Геррен, обгоняя ее и идя спиной вперед.

 – Ты бы лучше под ноги смотрел.

 – Ерунда! Тропинка – как скатерть, такая же ровная и…

Он споткнулся и сел в сугроб.

 – Ровная, говоришь? – спросила Геллия, помогая ему подняться и отряхивая его мохнатую шубу от снега.

 – Просто мечта, – кивнул он, – шел бы и шел.

 – Так иди, кто тебе мешает?

 – В данный момент – главным образом, твой кислый вид.

Он состроил выражение лица, по его мнению, похожее на Геллию. Она рассмеялась.

 – Вот, так намного лучше! – обрадовался Геррен и снова начал петь.

Вскоре они оказались у гномьей пещеры.

 – Как будто лет десять тут не были, – тихо заметила Геллия, оглядываясь.

 – Да, что-то тут не так… – согласился Геррен.

Им не пришлось долго думать над тем, что изменилось. В следующее мгновенье из-под снега вылетели обледеневшие веревки и опутали друзей. Геллия пыталась увернуться, но тросы, как живые, изогнулись и захлестнули ее. Геррен уже лежал в сугробе, и возле него шныряли маленькие фигурки.

 – Вы думали, что можете обмануть Ескуно, – услышала Геллия знакомый голос, – но Ескуно перехитрил! Да, Ескуно знал, что вы вернетесь! Теперь он отдаст вас царице Экуде на суд!

 – Хорошо хоть не на суп, – раздался из сугроба голос Геррена. Геллия фыркнула. Послышался звучный пинок, и Геррен зашипел.

 – Скоро вы по-другому заговорите, – зловеще пообещал гном, снимая с Геллии перевязь с мечом и ножны с кинжалом. По сигналу Ескуно несколько гномов подняли Геллию и Геррена и понесли в пещеру.

 – Зато по снегу идти не надо, – шепнул Геррен Геллии.

Их пронесли по знакомым коридорам, через Кузнечный зал, а потом по еще какому-то туннелю. Оказавшись в большом полутемном зале (светляков тут было гораздо меньше, чем наверху), гномы бросили друзей на пол и окружили плотным кольцом. Геллия и Геррен сели спина к спине и приготовились защищаться.

 – Вы – подлые и вероломные людишки, – начал Ескуно. Геллии показалось, что речь он подготовил заранее.

 – У меня на спине второй кинжал, – не поворачивая головы, едва слышно шепнула она Геррену, – попробуй достать.

Геррен порадовался, что она сидит к нему спиной и не увидит, как отчаянно он покраснел.

 – Вы обещали Ескуно Шар в обмен на сведения, но, едва получили их, Шар был разбит, – завывал гном. Геррен запустил руку Геллии под шубу и принялся шарить у нее по спине. На их счастье, гномы, казалось, были в каком-то трансе под влиянием заунывной речи Ескуно. Геллия изо всех сил старалась не обращать внимания на ощущения, возникавшие у нее в груди, пока Геррен искал потайную перевязь.

Внезапно веревки упали, рассеченные маленьким лезвием, и друзья вскочили на ноги. Геррен проревел слова формулы Прилива Света, Геллия, знакомая с этим заклятьем благодаря Солдеру, крепко зажмурилась, а гномы, ослепленные ярчайшей вспышкой, попадали на пол, со стонами растирая глаза. Геллия подскочила к Ескуно, вырвала у него из рук свою перевязь и забросила на спину сумку. Геррен схватил ее за руку и потащил в туннель.

 – Геррен, не туда! – крикнула она.

Он плюнул с досады и, развернувшись, побежал в противоположную сторону. Геллия, влекомая за руку, едва успевала за ним, но вскоре они оказались на свободе. Подобрав оставшиеся сумки, друзья поспешили прочь от пещеры. Впрочем, Геррен не смог отказать себе в удовольствии и наложил на вход в пещеру заклятье Полного Ведра, чтобы каждого, кто заходит или выходит, окатывало ледяной водой.


Некоторое время друзья бежали, пока Геллия не прохрипела:

 – Я больше не могу, – и, пройдя еще немного, не села прямо в снег.

 – Ладно, думаю, мы и так довольно далеко ушли, – с сомнением в голосе проговорил Геррен и свернул с пути на маленькую поляну. В считанные минуты он приволок бревно, усадил на него Геллию, окружил поляну парой заклятий Тревоги, развел костер и принялся готовить еду.

После обеда Геллия почувствовала себя отдохнувшей и полной сил, и друзья до темноты шагали по лесу; Геррен иногда бормотал заклятья, чтобы проверить, в правильном ли направлении они идут.


Они устроились на ночь на небольшой лесной поляне; Геррен нашел вывернутое из земли дерево, и под укрытием обнаженных корней они проспали до утра. Следующий день они снова шли до самой темноты и, по ощущениям Геррена, были уже недалеко от гор.

Третий день их пути к горам начался с серого, бесцветного утра. Геллия недовольно потянулась и только собралась было посетовать на пасмурную погоду, как Геррен воскликнул:

 – Смотри!

Она повернулась и увидела смутный силуэт чего-то огромного, проступавшего из сумерек. Разноцветные пятна, из-за которых горы и получили свое название, поблекли в слабом утреннем свете.

Идти становилось все легче и легче: чем ближе к горам, тем меньше было сугробов. Горы закрывали путь ветрам, и у подножия снега почти не было.


К следующему вечеру друзья подошли к самому подножию гор.

 – Полагаю, мы не будем карабкаться в горы в сумерках? – спросила Геллия.

 – Очевидно, – кивнул Геррен, – если, конечно, ты не хочешь испытать несколько мгновений дивного полета.

Им повезло найти старую медвежью берлогу, достаточно большую, чтобы они могли поместиться там вдвоем, и достаточно маленькую, чтобы могли ее быстро нагреть своим дыханием. Впрочем, Геллия все равно озябла и во сне прижалась к Геррену.


Утром Геллия проснулась раньше обычного. Увидев, что лежит в объятиях Геррена, девушка покраснела и поспешила отодвинуться. Мысли у нее были спокойные и ясные и проплывали неторопливо, как облака в летнем небе. Взгляд ее остановился на Геррене, и она, словно в первый раз, внимательно рассматривала его, спящего.

Высокий – почти в полтора раза выше Геллии – и широкий в плечах и груди, как тяжеловоз, сейчас Геррен выглядел умиротворенным и неопасным. Длинные черные волосы, которые он обычно собирал на затылке, падали ему на лицо и шею. Бровь рассечена – подрался в детстве с каким-то задирой, отстаивая честь сестры. Усы и бородка чуть-чуть растрепаны. С каждым его вдохом огромная грудная клетка расширялась еще больше, и Геллия представляла себе, как мощные мышцы перекатываются, поднимая ребра…

Геллию отвлек какой-то негромкий шум. Она прислушалась – звук напоминал шелест опавших листьев. Девушка выглянула наружу и остолбенела: низко-низко над поляной в бледном утреннем небе виднелись очертания множества крылатых коней. Они ровным строем летели к горам, и Геллия видела, что все они были без всадников. Она хотела было разбудить Геррена, но поняла, что пегасы скроются гораздо раньше, чем он выберется на них посмотреть.

Когда Геррен проснулся и друзья позавтракали, пришло время подниматься в горы. Ударивший ночью мороз превратил снег в наст, и идти было довольно легко. Потом тропа круто пошла вверх.

 – Геррен, а кто здесь ходил? – внезапно спросила Геллия.

 – Хороший вопрос, – Геррен остановился и нахмурился, – вряд ли это гномы… может, мой сосед?

 – Думаешь, он до сих пор здесь? – с сомнением в голосе откликнулась Геллия.

 – Тоже верно, он должен был уже давно поймать пегаса и улететь…

Так, строя предположения и отметая их одно за другим, друзья шагали вверх по склону. Идти становилось тяжелее: склон казался круче с каждым шагом, а тропа вскоре исчезла. Геллия изо всех сил сдерживалась, чтобы не начать жаловаться, хотя ноги у нее ныли, спину ломило, а пальцев она уже не чувствовала. Наконец Геррен предложил найти пещеру, чтобы отдохнуть и обогреться.

Подходящую пещеру друзья нашли быстро, и Геллия взяла на себя обязанности хозяйки. Их запасы продовольствия подходили к концу, о чем она и сообщила Геррену. К ее удивлению, он отреагировал очень спокойно, туманно ответив, что «Пятнистые Горы сами накормят того, кто пришел с миром».

 – Это все прекрасно и очень таинственно, – желчно ответила Геллия, – но, во-первых, откуда горы узнают…

 – Потом, – перебил ее Геррен, – сначала обед.

Впрочем, еда не сделала его разговорчивее, и до сумерек друзья поднимались все выше и выше почти в тишине. Выбравшись на перевал, Геррен нашел еще одну пещеру, в которой они обосновались на ночь.

 – Так что там с Горами, которые должны нас кормить?

 – А-а, долгая история, – отмахнулся Геррен, – к тому же малоправдоподобная.

 – Ну, Геррен… – умоляюще протянула Геллия, глядя на него снизу вверх. Она уже догадалась: сейчас ему хочется, чтобы его уговаривали.

 – Хорошо, хорошо, – устало согласился он и рассказал ей вот что:

Жил-был юноша – и не где-нибудь, а у подножия Пятнистых Гор. Однажды он пошел к ручью за водой и там мельком увидел прекрасную девушку. Разумеется, он воспылал к ней пламенной любовью, не зная, что его избранница оказалась ни кем иным, как горной нимфой – ореадой. Конечно, юноша и его любовь надменной нимфе были не нужны – да и была она ко всему прочему дочерью верховного бога морей Лазурита. (Почему у бога морей родилась дочь – горная нимфа, история умалчивает, ну да ладно, – прокомментировал Геррен.) Юноша всего этого не знал и решил во что бы то ни стало отыскать свою любимую и на коленях вымолить у нее согласие выйти за него замуж. Нимфа узнала об этом и захотела развлечься. Она мелькала перед юношей день и ночь, а когда он устремлялся за ней, скрывалась выше в горах. Юноша упорно шел выше и выше… Разумеется, уходя из дома, он и не подумал позаботиться о еде или теплой одежде, а между тем была осень. Холодало, но еще кое-где попадались ягоды и съедобные корешки. Вот только однажды ударил мороз, и юноша остался без последнего источника пропитания. Впрочем, даже это не остановило пылкого влюбленного, и он все шел и шел за нимфой, пока не упал, слабый и истощенный. Нимфа была жестока; она появилась перед юношей и принялась насмехаться над ним: «Ты слаб! Как ты надеялся догнать меня, если твои силы так малы?» Юноша, который не ел уже много дней, смог только приподняться от земли и еле слышно ответить: «Любовь к тебе давала мне силы…» Нимфа проговорила: «Так, значит, любовь твоя иссякла, раз ты лежишь передо мной распростертый на земле?» Юноша ответил: «Нет, я только понял, что ты не примешь ее, и последний источник, питавший мою жизнь, иссяк…» С этими словами он умер. Дрогнуло каменное сердце нимфы, она упала на колени около юноши и зарыдала, крича: «Пусть мои слезы вернут тебя к жизни!» Магия нимф древняя, могущественная, но даже она не смогла воскресить юношу больше, чем на несколько мгновений. Он открыл глаза, и нимфа обняла его и расцеловала его бледное, холодное лицо. «Счастье мое», – прошептал он, и последнее его дыхание снова отлетело к небесам. Нимфа долго была безутешна. Юношу она превратила в высокий пик Пятнистых Гор, а каждый, кто идет в Горы с миром, получает от нее пропитание.

 – Интересно, – проговорила Геллия, – думаешь, это и вправду происходит?

 – Завтра утром узнаем, – пожал плечами Геррен, – в любом случае, какую-то еду нам придется искать. Лучше, если легенда окажется правдой.

Закончив это глубокомысленное утверждение, Геррен принялся устраиваться на ночь. Геллия только вздохнула и последовала его примеру, надеясь, что гордая нимфа действительно их накормит.


Следующим утром Геллия под тягостные завывания желудка вышла из пещеры, надеясь найти хотя бы каких-нибудь кореньев. Далеко идти ей, однако, не пришлось: прямо перед ней на снегу лежала увесистая кожаная сумка, от которой валил пар и неслись восхитительные ароматы специй.

 – Я же говорил, – раздался голос у Геллии из-за спины. Геррен, который не казался хоть сколько-нибудь удивленным, поднял сумку с земли и понес в пещеру. Геллия пошла следом.

 – Как ты догадался, что легенда – это не просто детские сказочки?

 – Не знаю, наитие какое-то, – пожал плечами Геррен.

 – Может, твое наитие подскажет, нет ли рядом пегасов? – поддела Геллия.

 – Это я и так знаю, – спокойно ответил Геррен. Геллия хотела было возмутиться, как он добавил:

 – И ты узнаешь, если прислушаешься.

Геллия последовала его совету и услышала громкие шорохи. Выскочив наружу, она увидела довольно большую группу пегасов, летящих низко над плато. Не раздумывая, она побежала за ними, стараясь не упустить их из виду. Снега за ночь выпало довольно много, и из-под сапог Геллии в воздух взлетали искрящиеся белые фонтанчики.

 – Стой! Куда ты? Там обрыв! – кричал ей вслед Геррен.

Геллия, не останавливаясь и даже не сбавляя скорости, скрылась за каменным выступом.


По пути Геллия дважды поскользнулась и чуть не упала в ледяную пропасть, и один раз ей пришлось перепрыгнуть через расщелину. Преследуя пегасов, она оказалась около удивительной, неестественно ровной каменной стены. Насколько Геллия могла судить, стена была в форме кольца – или, по крайней мере, какой-то его части. Прямо перед девушкой в стене был узкий проход, в который она не без колебаний вступила.

Геллия оказалась на плато – почти идеально круглом и расположенном будто бы в котле. Кроме той расщелины, через которую она пришла, попасть на плато было невозможно. Насколько хватало глаз, всюду стояли, лежали и переходили с места на место пегасы. Их было множество – больших и маленьких, взрослых и жеребят, вороных, буланых, сивых, гнедых и любой другой масти, которую Геллия могла вообразить. В центре огромной каменной чаши располагалось небольшое возвышение.

Пегасы, как по команде, повернулись к Геллии и смотрели на нее подозрительно, хотя и не враждебно. Вдруг она услышала в своей голове голос:

 – Подойди ко мне, незнакомка.

Голос был женский, негромкий и приятный; едва он затих, пегасы расступились, образуя живой коридор к возвышению в центре.

 – Геллия! Геллия, не ходи туда! – вдруг раздался крик, и из расщелины выскочил Геррен. Геллия, не слушая его, шагнула между расступившихся пегасов. Ряды крылатых коней снова сомкнулись тотчас же за ее спиной.

Геллия шла медленно, стараясь успокоить волнение в груди и не слышать отчаянных воплей Геррена откуда-то сзади. «Надеюсь, они его не обидят», – подумала девушка. В том, что пегасы не обидят ее, она была странно уверена, а волновалась только из-за предстоящей встречи.

Подойдя к возвышению, Геллия увидела, что вокруг него стоят четыре пегаса в доспехах. На самом возвышении Геллия увидела белоснежного пегаса – тонконогую, изящную самку с хрупкими крыльями, лежащую на снегу. В гриве у нее Геллия увидела мелкие бриллианты, сверкавшие, словно капли росы, и поняла, что перед ней легендарная королева пегасов. Геллия почтительно склонилась в низком реверансе. Раздался шелест; краем глаза Геллия увидела, что все пегасы также склонились перед своей королевой. Геррен, стоявший с краю, через несколько мгновений сделал то же самое.

 – Встань, незнакомка, – прозвучал тот же голос в голове у Геллии, и девушка увидела, что королева пегасов смотрит прямо ей в лицо, – я вижу, что ты пришла с миром. Ты и твой спутник боретесь со злыми силами. Что ты хочешь найти в моем царстве? Здесь нет зла.

 – Я ищу горный водопад, королева, – ответила Геллия – тоже телепатически. – За ним скрыт предмет, который поможет мне победить зло.

 – Я не могу сказать тебе, где водопад – он за пределами моего царства. Но я могу помочь тебе найти его. Я могу дать тебе крылья. Если бы у тебя были крылья, ты смогла бы облететь горы и увидеть водопад, так?

 – Да, королева.

 – Тебе не дано летать. Но это поправимо, – королева подняла крыло. Под ним на снегу лежал вороной жеребенок с белыми крыльями. – Я дам тебе в помощь своего сына. Он еще мал, но скоро вырастет и будет помогать тебе – в знак дружбы между пегасами и людьми.

Геллия вновь склонилась в реверансе, не находя слов, чтобы отблагодарить королеву. Та продолжала:

 – Пегасы растут очень быстро. Не пройдет и трех недель, и мой сын будет взрослым и столь же сильным и бесстрашным, как его отец.

В ответ на эту реплику один из пегасов в броне тихо фыркнул и склонил голову. Он был черен, как беззвездная ночь, в холке выше Геллии и с огромными, размахом в четыре человеческих роста, черными крыльями.

 – Что ты скажешь на это, незнакомка?

 – Я благодарна Вам, королева, и всей душой ценю Ваш дар. Сердце Геллии Хантерглом останется с Вами в этой горной долине, куда бы я ни пошла.

 – Ты согласна ждать, пока мой сын подрастет?

 – Да, королева.

 – Тогда возвращайся сюда через двадцать дней. Я буду ждать тебя, Геллия Хантерглом.

Геллия снова поклонилась и пошла к расщелине. Пегасы расступались, почтительно склоняя головы – очевидно, содержание разговора их королевы с Геллией не осталось ни для кого тайной.

 – О Небо! Я думал, они тебя затопчут, – только и сказал Геррен.

 – Ты слышал, что говорила королева?

Геррен только кивнул.

 – Пойдем, – она взяла его за руку и потянула к тропе.


 – Геррен, ты сердишься? – Геллия решилась заговорить с ним только к вечеру. До этого момента между ними висело напряженное молчание.

Он ответил не сразу:

 – Я? Сержусь? Ну конечно же нет! На что тут сердиться, сама подумай? – он раскрыл огромную ладонь прямо у нее перед носом и стал загибать пальцы:

 – Ты побежала куда-то, не предупредив меня, ничего не сказала. Бросила меня и все наши вещи. Я, конечно, ничего не мог сделать, кроме как мчаться за тобой. И что я увидел? В одном месте твои следы оборвались!

 – Да, я там перепрыгнула через расщелину, – припомнила Геллия.

 – Очень широкую расщелину, надо добавить! – проревел Геррен. – Я думал, ты погибла! Там и я-то еле перепрыгнул – это с моим ростом!

 – Геррен, ты что… ты беспокоился?

Геррен вскочил на ноги:

 – Беспокоился ли я? Хантерглом, вот ты вроде не дурочка, но как спросишь иногда!.. – не в силах больше сдерживать раздражение, он выскочил из пещеры в чем был, не надевая шубу. Геллия оделась и вышла за ним.

 – Геррен, – он не обернулся, когда она подошла, и Геллия положила руку ему на плечо, – мне очень стыдно перед тобой и жаль, что я заставила тебя нервничать. Я… я не знала, что…

 – Что я дорожу твоей жизнью? – глухо ответил он, все еще не поворачиваясь. – Я думал, это вполне естественное чувство. Хотя не знаю, может, если бы я свалился в пропасть, ты бы и не заметила…

 – Геррен, – умоляюще проговорила Геллия, обходя Геррена и становясь прямо перед ним.

 – Ладно, ладно, – проворчал он.

Геллия развела руки в стороны. Геррен правильно понял ее жест, и друзья обнялись в знак примирения.

 – Пойдем в пещеру, – тихо сказала Геллия, не выпуская его из объятий, – холодно, а ты без шубы.


Глава 11. Сияние.


Друзья обосновались в пещере на перевале и приготовились переждать в ней срок, отведенный королевой пегасов. В то же время они каждый день совершали вылазки – все дальше и дальше – в надежде найти водопад. Кроме того, они штудировали книги, взятые с собой из школы, и искали в них что-нибудь, что бы помогло им разыскать и отвоевать у гномов оставшиеся артефакты.

 – Смотри-ка, – зачитал однажды Геррен, – здесь написано, что гномы особо чувствительны к горьким травам!

В ответ Геллия вынула из сумки полынь и сделала из нее отвар, в котором ополоснула оружие.

 – При случае проверим, – заметила девушка.

Пещера, которую они выбрали, была очень удобна: узкий проход с улицы круто вел вверх, и все тепло скапливалось там, в просторном каменном мешке, который Геррен прозвал «апартаментами». Геллия чертила на стене «апартаментов» линии, чтобы считать дни. В пещере было настолько тепло, что даже огонь разводить не нужно. Это пришлось очень кстати, потому что, если не считать узкой трещины на потолке, никакой тяги не было. Освещали пещеру заклятьем Лампады, а потом Геллия принесла откуда-то двух толстых светляков. Вскоре светляков стало намного больше, и надобность в заклятье исчезла. С провизией проблем не было: сумка с едой исправно появлялась на перевале каждое утро.

Однажды, дней через пять после разговора с королевой пегасов, Геллия спохватилась:

 – Геррен! Снег ведь скоро растает, как же мы тогда найдем пегасов?

После этого несколько дней друзья ходили по своим следам до плато пегасов и обратно, делая метки на скалах, пока не убедились, что не заблудятся, даже если снег стает полностью.

Поиски водопада по-прежнему оставались бесплодны.

 – Может, пока попробуем поискать другие артефакты? – однажды предложила Геллия. – А то у меня все время такое чувство, что мы теряем время.

 – А что мы можем сделать? – ответил Геррен. – Лук Рупфеля здесь, в горах. Жезл Спирита в Предгорьях, но мы не знаем, где. Статуэтка в пустыне – туда уж точно нет смысла идти на неделю.

Геллия пожала плечами и углубилась в книгу.


 – Двадцать, – провозгласила Геллия однажды утром, – пора.

 – Ты не передумала туда идти?

 – Нет, а почему я должна была передумать? – удивленно откликнулась Геллия. – Сейчас, когда снег растаял, идти намного безопаснее, к тому же, это недалеко. Ты и не заметишь, как я вернусь. Или ты со мной?

Он не ответил.

 – Геррен, ты со мной? – снова тишина. – Геррен, ты что… боишься?

Он только отвернулся.

 – Ты боишься, – кивнула его спине Геллия, – ладно, пойду одна.

 – Я тебя не пущу, – глухо ответил он.

 – Геррен, да в чем дело? – взорвалась Геллия.

 – Они убьют тебя! Затопчут! Это ловушка – они только и ждут, чтобы убить тебя! Увидели, что ты клюнула на их радушие…

 – Ты в своем уме? – грубо перебила его Геллия. – Что ты несешь?

 – Подумай сама! – крикнул в ответ Геррен. – С чего бы королеве пегасов отдавать своего жеребенка первому встречному? Это тебя не волнует?

 – Я больше не желаю тебя слушать, – отрезала Геллия – прежде всего потому, что не хотела признавать его правоту. – Я ухожу.

Геррен попытался послать ей вслед заклятье Сетей, но она, к его огромному изумлению, отмахнулась Дуновением Ветра и исчезла.

 – Ну и иди! Иди куда хочешь! Я тебе не нянька! – отвел душу Геррен.


Геллия не вернулась ни днем, ни к вечеру. Геррен несколько раз прошел по тропе до плато пегасов и обратно, но не увидел никаких следов. Снова пройдя от пещеры до пегасов, он решился посетить плато.

В этот раз пегасы смотрели на него не враждебно и не подозрительно.

 – Чего ты хочешь, друг Геллии Хантерглом? – спросил голос у него в голове.

 – Я хочу узнать, о королева, появлялась ли моя подруга сегодня здесь.

 – Да, друг Геллии Хантерглом, – голос королевы пегасов прозвучал несколько удивленно, – она ушла отсюда около часа назад.

 – Но…

 – Ни слова больше, – снова раздался голос, – она попала в беду, я чувствую это. Садись на Полночь и лети искать ее.

Оказалось, что Полночь – это имя одного из стражников королевы, огромного вороного пегаса в латах. Он взлетел от возвышения, на котором лежала королева, и опустился на землю около Геррена. Тот с трудом забрался на широкую спину пегаса, и Полночь немедленно снялся с места.

 – Смотри внимательно, друг Геллии Хантерглом, – прозвучал у Геррена в голове очень низкий, рокочущий голос. Геррен последовал совету и вскоре увидел внизу небольшую каменистую площадку над пропастью и группу людей – или каких-то похожих существ – на ней.

Полночь отлетел чуть в сторону и опустился на тропу, ведущую к площадке.

 – Постарайся не шуметь, – вновь посоветовал он Геррену.

Геррен начал пробираться к площадке и споткнулся обо что-то, в чем с ужасом узнал пустые ножны Геллии. Рядом с ними валялось какое-то кольцо. Геррен осторожно выглянул из-за валуна.

Площадка была с двух сторон окружена скалами, а двумя другими сторонами простиралась над пропастью. На самом краю на коленях стояла Геллия. Волосы у нее были растрепаны, на ее лице Геррен заметил несколько свежих синяков. На месте сорванных с пояса ножен болталась неопрятная полоса ткани. Над Геллией с ее мечом в руках стоял не кто иной, как Ескуно в окружении четырех или пяти гномов. Геррен услышал обрывок его речи – вероятно, заключение:

 – Ты заплатишь за то, что сделала, мерзкая ведьма! – сверкнул занесенный над беззащитной шеей клинок… Геррен бежал изо всех сил, понимая, что не успеет…

С неба обрушился черно-белый вихрь. Приглядевшись, Геррен увидел, как на гномов налетело сразу несколько пегасов – Полночь, королева и еще один, громадный вороной конь с белыми крыльями. Меч Геллии, выбитый копытом из рук Ескуно, со звоном отлетел прямо Геррену под ноги. Геллия ловко отскочила от края пропасти, и кто-то из пегасов – в кутерьме трудно было разглядеть, кто именно – сбросил Ескуно со скалы. Геррен подобрал меч Геллии и бросился на гномов – в считанные мгновения их судьба была решена.

Геррен выронил оружие и подбежал к Геллии. Она прижалась к его груди так, будто не собиралась больше никогда отделяться от него; девушка крупно дрожала, и Геррен с ужасом понял, что она плачет. Не найдя ничего лучше, он только обнял ее крепче и не пытался успокоить.

 – Геррен… прости меня… я… я так перед тобой виновата, – услышал он между всхлипами.

 – Все хорошо, – он погладил ее по голове, – все уже закончилось, главное, что ты жива и здорова.

 – Надо было тебя послушать. Они… они ждали за первым поворотом, когда я ушла от пегасов. Королева сказала, что ее сын должен совершить прощальный круг над Горами прежде, чем будет вправе считаться взрослым пегасом и поступит ко мне на службу. Мы договорились, что я пойду к пещере, а он прилетит туда после обряда и поднимет нас обоих в воздух. Гномы выскочили на меня… я не успела ничего сделать, их было слишком много… и они напали так неожиданно…

Геррен внезапно отстранил ее и подошел к пегасам, стоявшим в стороне.

 – Я не очень доверял вам, – сказал он вслух, – но вы спасли Геллию. Я в вечном долгу перед вами.

Он низко поклонился. Пегасы в ответ склонили головы. Геллия подошла и оперлась на руку Геррена.

 – Мой сын сразу же имел возможность доказать тебе, как он верен, – сказала королева пегасов. – Ты хочешь дать ему имя? Или это сделать мне?

 – Я бы хотела назвать его Восход, – ответила Геллия, – его тело черно, как ночь, но крылья подобны яркому свету солнца.

 – Да будет так, – ответил молодой голос – это был сын королевы пегасов.

 – Это хорошее имя. Что ж, зло побеждено. Мы ничем не можем больше тебе помочь, Геллия Хантерглом. Ты всегда будешь другом пегасов, – с этими словами королева и Полночь снялись с места и, поднявшись в воздух, направились в сторону высокогорного плато.

 – Я нашел этот перстень рядом с твоими ножнами, – сказал Геррен.

 – Это копия перстня молний, – ответила Геллия, – гном начал бахвалиться, что они нашли артефакт и теперь заслужат милость королевы Экуды. Я сказала им, что это подделка, потому что за настоящим перстнем им пришлось бы идти в надежно охраняемое место. Именно поэтому они так взбеленились, – она указала на свои синяки.

 – Лучше бы ты промолчала – целее бы была, – проворчал Геррен, но Геллия слышала по его голосу, что ворчит он не от злости, а из-за беспокойства.

 – Ладно, в любом случае, пора искать водопад. Ты не мог бы починить мою перевязь?

Когда ее просьба была выполнена, Геллия вернула перевязь на место и забралась на спину Восхода. Геррен сел за ней и обхватил ее за талию.

 – Что ж, – заметила Геллия, когда пегас разбежался и взлетел, – смотри в оба.

Они летели над горами, которые с высоты и вправду казались пятнистыми.

 – Смотри-ка! Что это там? – вдруг воскликнула Геллия, указывая на что-то внизу.

Геррен свесился с пегаса и пригляделся:

 – Там какое-то сияние, похоже, магическое.

 – Восход, приземлись, пожалуйста, поближе к этому свету, – сказала Геллия. Она могла общаться с пегасом и телепатически, но предпочитала говорить вслух.

Восход остановился около источника сияния – это был вход в одну из пещер. Переглянувшись, Геллия и Геррен вошли в пещеру и пошли на свет.

Они шли, и свет становился все ярче. Геррену пришлось применить заклятье Облака, чтобы хоть чуть-чуть приглушить сияние; друзья упорно шли и шли вперед. Наконец они оказались в небольшом подземном зале. В центре был небольшой постамент, на котором на пыльной бархатной подушечке лежал старый свиток – он и был источником света. Геллия протянула было руку, чтобы взять его, но Геррен предостерег:

 – Подожди, сначала я проверю, нет ли здесь проклятий.

Свиток не был заколдован, чтобы наносить ущерб тому, кто до него дотронется, и Геррен после некоторых колебаний взял его с постамента. Свиток был странно теплым, будто лежал на солнце; едва Геррен коснулся его, магический свет сразу же погас. Друзья оказались в полной темноте.

 – Восхитительно, – заметил Геррен, – и как мы теперь отсюда выберемся?

 – Ты маг или нет? – ответил ему ироничный голос Геллии откуда-то из тьмы.

 – Вот так всегда! – притворно сердито провозгласил Геррен. – Только захочешь немного пожаловаться или повозмущаться – тебе сразу же «Ты маг или нет?» Вот возьму и переучусь на химика!

 – О-о-о, то-то Сеткет обрадуется, – подхватила Геллия.

Геррен сердито замолчал и начал думать, какое из известных ему заклятий может помочь. Подумав, он произнес заклятье Лампады. Неяркий огонек вспыхнул и сразу же потух.

Геррен перепробовал одно за другим все заклятья освещения, от самого слабого до Тысячи Солнц, и все с тем же эффектом.

 – Ладно, не трать силы, – сказала Геллия, – кажется, нам придется выбираться отсюда вслепую.

 – Вслепую? Ты с ума сошла? Видела, сколько боковых ходов было по дороге сюда? Да мы же сгинем в темноте!

 – Можно подумать, если мы будем стоять здесь, все образуется! – парировала Геллия. – Пошли.

В этот момент они заметили едва различимое белое свечение.

 – Интересно, что еще за…

Геррен не успел договорить: из туннеля, по которому они пришли, к ним выплыли два белых крыла.

 – Ох, Восход! – обрадовалась Геллия. Тело пегаса было абсолютно невидимо во мраке, но крылья испускали слабый белый свет, которого было вполне достаточно, чтобы пегас смог найти друзей в пещере и вывести их наружу.

 – Что ж, самое время посмотреть, что в свитке, – заметила Геллия, когда глаза привыкли к яркому солнцу.

Геррен развернул свиток – он был девственно чист.


Глава 12. За водопадом


 – Потрясающе! И ради этого мы в темноте чуть не… – начал возмущаться Геррен.

 – Не ори, – оборвала его Геллия, – я чувствую какую-то магию.

Геррен хлопнул себя по лбу и забормотал формулу Сна к Яви. На бумаге появились строки.

 – Ну и почерк, – фыркнула Геллия.

 – Почерк как почерк, – пожал плечами Геррен, и они принялись читать.

Текст, видимо, был продолжением какого-то трактата или иного научного труда и гласил:

«Сегодня же, о ученики и последователи, я поведаю вам о последнем предмете, который мы отвоевали у врага. О предмете великой силы и великого зла, унесшем множество жизней, – о Жезле Спирита.
Жезл был создан известным вам магом Лорреем в те времена, когда в лесах Предгорий орудовал не менее известный разбойник Адьемус. Лоррей не хотел, чтобы его творение попало в злые руки, и долго размышлял, где спрятать Жезл. Он выбрал место – Жезл был отдан на хранение духу, сумевшему сдвинуть с места скалу.
Много лет спустя Черные Грифы, эта ужасная в своем зле и могуществе организация, захотела получить Жезл. Грифы узнали, где хранится Жезл, и, пожертвовав одним из своих магов, похитили артефакт. Тот день стал началом большой войны между Черными Грифами и Братством Химеры.
Не буду утомлять вас, о мои последователи, историческими подробностями, которые, я уверен, вам известны лучше, чем мне. Скажу лишь, что даже сила Жезла не помогла Грифам – они были повержены и изгнаны из наших земель. Я своими глазами видел, как они пали и как Жезл Спирита был возвращен на место, определенное его создателем. Жезл по-прежнему охраняет дух, сдвинувший с места скалу; артефакт лежит ближе к сердцу земли, чем нечестивые сокровища. Ныне, когда я уже не в силах защищать и оберегать его, эта обязанность ложится на вас, о мои ученики и последователи.

Учитель и друг,

Кирсен Цинг»


 – Цинг? Уж не родственник ли нашего директора? – заметил Геррен, дочитав послание.

 – Не уверена, но думаю, что родственник, – ответила Геллия, – что ж, теперь мы знаем, где лежит Жезл. Он там же, где клад Адьемуса, – под Скалой Пяти Обезглавленных.

 – Если его еще никто не выкопал, – уточнил Геррен.

 – Вряд ли подобное событие прошло бы незаметно, – возразила Геллия.

 – Даже если так и Жезл все еще там… Мы ведь не знаем, как снять заклятье.

 – Знаем, – прежде, чем Геррен успел сказать еще что-нибудь, Геллия быстро добавила:

 – Однажды мне приснился сон. Мы с тобой выкапывали клад, и тут откуда-то появился дух Адьемуса и стал завывать, что, пока мы не окропим Скалу смесью из крови его потомка, слез пегаса и сока гадючьей травы, не видать нам клада.

 – Отлично. А потомка-то его мы где возьмем?

 – Вот этого я пока не знаю, – покачала головой Геллия, – но, по крайней мере, мы хоть что-то знаем о том, где Жезл и как его достать.

 – Да, это неплохо, – согласился Геррен, – но, пока мы в горах, думаю, имеет смысл все-таки поискать водопад.

 – Ладно, уже темнеет, – сказала Геллия, направляясь к Восходу, – думаю, стоит отдохнуть.


Следующим утром, едва рассвело, друзья летели на Восходе над горами.

 – Хоть бы знать, в какой части гор его искать! – заметил Геррен, перекрикивая ветер.

 – Смотри! – Геллия указала вниз. Геррен присмотрелся: там и вправду что-то блестело.

 – Как-то это неправдоподобно просто, – сказал он, – в чем подвох?

Восход снизился, и друзья увидели невысокий, но широкий водопад, низвергавший прозрачные потоки на каменную площадку. Оттуда вода стекала по наклонной плоскости в ущелье. Пегас приземлился чуть в стороне.

 – Если я правильно поняла, лук Рупфеля за этим водопадом, – сказала Геллия. Геррен кивнул; Геллия сжала рукоять меча, зажмурилась и шагнула сквозь ледяные струи.

Друзья оказались в узком каменном туннеле; Геррен произнес заклятье Лампады, и тусклый желтоватый свет осветил им путь.

Туннель оказался длинным и очень извилистым, но без боковых ходов, и привел их в такую же узкую небольшую пещеру. На полу лежал небольшой предмет, обернутый в тряпки.

Едва Геллия наклонилась, чтобы подобрать сверток, как снаружи донеслось отчаянное ржание пегаса.

 – Восход! С ним что-то случилось! – воскликнула она, выпрямляясь. Геррен схватил одной рукой сверток, другой – ладонь Геллии и помчался к выходу.


Выскочив наружу, они увидели, что Восход лежит на земле, и каждое его крыло придавлено огромным валуном. Над пегасом, поставив ногу ему на ребра, стоял высокий мужчина с медно-рыжими волосами и насмешливыми черными глазами и не спеша поглаживал короткую бородку.

 – Как замечательно, – медленно произнес он, – вам удалось добыть артефакт. Ведь это легендарный лук Рупфеля, не так ли?

Голос его сочился, как мед из сот, но Геллия уловила тончайший оттенок угрозы.

 – Даже если и так, тебе-то что за дело? – грубо ответил Геррен.

 – Повежливее, полулюдоед, – так же тихо и неторопливо произнес незнакомец, – иначе твой мерин будет долго мучиться.

 – Прошу Вас, не делайте ничего плохого пегасу! – взмолилась Геллия.

 – О, чудесно. Хоть кто-то здесь еще помнит о манерах, – сказал мужчина, снимая ногу с груди Восхода, – пожалуй, я даже удовлетворю Вашу просьбу, прекрасная девушка. Если Вы бросите сверток вот сюда, – он указал на камень у своих ног.

Геллия подчинилась. Едва сверток вылетел из ее рук, как незнакомец сделал еле уловимое движение рукой, и ткань упала, открыв взглядам короткий лук, богато инкрустированный драгоценными камнями. Незнакомец поймал его на лету.

 – Прекрасно, – сказал он, – получайте своего мерина в целости, но, к сожалению, не в полной сохранности…

Он отошел в сторону и сделал еще один малозаметный жест. Оба валуна, лежавшие на крыльях пегаса, рассыпались в песок, и Восход вскочил на ноги, намереваясь копытами выбить из незнакомца всю магию. Геллия телепатически предостерегла:

 – Не надо, он слишком силен.

Пегас подчинился. Незнакомец усмехнулся и, повесив лук на плечо, нарочито медленно направился в сторону Предгорий. Геррен попытался послать ему вслед заклятье, но мужчина нетерпеливо махнул рукой, и Геррен отлетел в сторону, упав в воду.

 – Побери его земля! – выругался Геррен, поднимаясь и высушивая одежду заклятьем. – Мы были так близко!

 – Есть и еще кое-что похуже, – ответила Геллия, – крылья Восхода.

Белые перья были испачканы кровью, а несколько костей сломаны, так что лететь пегас точно не мог.

 – Я не силен в магической ветеринарии, – извиняющимся тоном произнес Геррен, – прости.

 – Я восстановлюсь быстро, – телепатически ответил пегас, – но мне понадобится хотя бы неделя без полетов.

 – Ладно, видимо, пора нам выбираться с гор, – заметила Геллия, – вот только как мы теперь найдем свою пещеру…

 – Я запомнил направление, – сказал пегас, – я выведу вас на перевал, но идти придется довольно долго.


Восход действительно вывел Геллию и Геррена к их пещере. Шли они почти до вечера. Посоветовавшись, друзья решили собрать вещи и лечь спать, а уже утром отправляться в путь.

Так они и сделали. Грустное это было путешествие: впереди шагал Геррен, несший две сумки, за ним – Геллия со своей небольшой сумкой и мечом за спиной, а замыкал процессию Восход. Он не мог сложить крылья из-за сломанных костей, и белые перья уже успели запачкаться.

Спустя четыре дня пути они были уже довольно далеко в Предгорьях. Геррен сидел, задумчиво глядя в огонь; Восход щипал первую траву неподалеку. Геллия вдруг вскочила на ноги и возбужденно спросила:

 – У тебя есть с собой учебник по земельной магии?

Геррен удивленно посмотрел на нее, но молча достал из сумки требуемое. Она схватила книгу и принялась быстро листать.

 – Вот! – торжествующе воскликнула она и сунула разворот Геррену под нос.

 – Что?..

 – Читай вот здесь!

Он подчинился.

«Про невесту Адьемуса известно, что в положенный срок она произвела на свет сына, от которого берет начало род ученых-химиков»

 – Сеткет! – пораженно сказал Геррен. – Ты хочешь сказать, что он…

 – Я знала! – она захлопнула книгу. – Я так и знала, что найду ответ где-то рядом. Да, Сеткет – потомок Адьемуса, я уверена.

 – Значит, мы должны вернуться в школу и упросить его дать нам своей крови. Заодно узнаем, что там с этим порошком из шкатулки.

 – Я скоро смогу нести вас, – заметил пегас, – мои крылья почти зажили.

 Геллия кивнула и задумалась.

 – Может, мы действительно найдем еще и клад, – через какое-то время проговорила она.

 – Если Сеткет – действительно потомок Адьемуса, значит, тот как минимум существовал, – согласился Геррен, – так почему бы ему было и не спрятать клад?


Следующим утром Восход осторожно попытался взлететь. Его крылья покрывали грубые рубцы, но держаться в воздухе он уже смог.

 – Пока мне тяжело долго находиться в воздухе, – признался он, – но это быстро пройдет.

Весь день друзья шагали через леса Предгорий, и к вечеру, по ощущениям Геррена, уже были никак не дальше дневного перехода от Талантука.

 – Странно, – заметила Геллия, – туда мы шли дольше.

 – Во-первых, мы шли от Сизых Холмов, – ответил Геррен, – а во-вторых, везде были сугробы, и идти было намного тяжелее. Да и сумки мы сами несли, – он с благодарностью посмотрел на пегаса, по бокам у которого болталась их поклажа.

 – Если мы заночуем здесь, – проговорил Восход, – завтра утром я, скорее всего, смогу поднять вас в воздух.

Так они и поступили. На рассвете Восход по очереди поднял в воздух Геллию и Геррена, прежде чем они решились забраться на его спину вдвоем. Он летел медленно и низко над лесом, но все же летел!

Спустя несколько часов внизу показалась большая поляна и деревянное здание школы. Геллия почувствовала облегчение пегаса – все же нести двоих взрослых людей в доспехах сразу после ранения было тяжело.

Восход снизился, коротко пробежал по дорожке около школы и остановился. Из-за угла раздался голос Филлс:

 – Кто там еще прилетел? Лорри, я же сказала: пять кругов, а не полтора!

Преподавательница вышла из-за школы и, увидев Геллию и Геррена рядом с незнакомым рослым пегасом, остановилась.

 – Хантерглом! – выдавила она наконец. – Вот так встреча! Вижу, ты обзавелась пегасом?

Глаза Филлс были прикованы к крылатому коню. Восход, словно красуясь перед ней, несколько раз развернул и сложил огромные крылья и красиво выгнул шею.

 – Ты поймала его в Горах? – поинтересовалась Филлс, обходя Восхода по кругу и с восхищением разглядывая его.

 – Я не ловила его, – покачала головой Геллия, – это сын Королевы пегасов, а то, что он путешествует со мной – знак ее доброго расположения.

 – Я был отдан Геллии Хантерглом на службу, – уточнил пегас.

 – Что? Неужели телепатия у пегасов… – Филлс со смесью недоверия и восторга переводила глаза с Восхода на Геллию и обратно.

 – Да, – подтвердил пегас, – у диких пегасов телепатия сохранилась.

 – С ума сойти! У меня такое чувство, что я свалилась с грифона на полном ходу, и притом прямо на голову, – Филлс и вправду выглядела ошеломленной, – кажется, пора писать революционные для науки книги! Ладно, вижу, я вас задерживаю, – добавила она, – вам, вероятно, нужно к директору. Идите, а о пегасе я позабочусь.

Восход с вежливым интересом посмотрел на преподавательницу, и она поспешно добавила:

 – Хотя, разумеется, он и сам в состоянии о себе позаботиться…

Забрав сумки со спины пегаса, друзья вошли в школу. Навстречу им сразу попался Сеткет, который сделал вид, что не заметил их.

– Что это с ним? – удивилась Геллия, глядя вслед химику.

 – Да ничего, он всегда такой, – пожал плечами Геррен, – это с тобой он любезничал, а со всеми остальными – вот так, как… как с короедами на каменной стене.

 – Что? – Геллия рассмеялась. – Никогда такого выражения не слышала!

Геррен слегка улыбнулся, хотя Геллия и видела, что он очень доволен собой.


Цинг встретил их около своего кабинета:

 – Я чувствовал, что вы скоро придете. Есть новости об артефактах? – спросил он, приглашая их внутрь.

 – И да, и нет, – ответила Геллия, – мы нашли лук Рупфеля, но его у нас украл какой-то незнакомец. Еще мы нашли свиток, в котором указано, где искать Жезл Спирита, но можно ли ему верить?

С этими словами она передала рукопись Кирсена Цинга его, как предполагала, далекому потомку. Директор прочел документ и, взглянув на подпись, вернул Геллии:

 – Этому источнику вы можете верить. Это писал мой прадед, известный маг и один из первых членов Братства Химеры.

Внезапно школа мелко затряслась; друзья услышали, как в столовой дребезжат приборы и тарелки.

 – Профессор, эти землетрясения, – начал Геррен, – они… магические?

 – Совершенно верно, – кивнул Цинг, – и, полагаю, вы уже начали догадываться, что они связаны с артефактами?

Друзья переглянулись.

 – К сожалению, так и есть, – продолжал Цинг, – по сведениям Братства, землетрясения и ураганы вызывает могущественная колдунья. Что странно: братья утверждают, что она никак не связана с Черными Грифами. Мы всегда были уверены, что все сильные маги, не входящие в организацию Грифов, уничтожены.

 – Вряд ли это сулит хорошее, – проворчал Геррен, – особенно если учесть, что мы, возможно, столкнулись еще с одним таким же колдуном.

Он рассказал Цингу о происшествии с луком Рупфеля.

 – Воскликнуть «к счастью» здесь неуместно, но как раз этот колдун нам хорошо известен, и он – один из самых талантливых учеников Мэтра, – сказал Цинг, – его имя Конгер, и он неизвестными мне путями пробился ко двору. Разумеется, король не знает, что его ближайший советник – маг. Мэтр – это глава Черных Грифов – всегда в первую очередь учил своих последователей маскировке.

Директор вздохнул и замолчал.

 – Есть ли способ остановить землетрясения? – спросила Геллия.

 – Колдунья охотится за артефактами. Они как предметы огромной магической силы нужны ей, чтобы она могла черпать энергию и совершить то, что она хочет.

 – А чего она хочет? – почти шепотом произнесла Геллия.

 – Уничтожить людей, – ответил Цинг.


Глава 13. Рог Демона


Геллия и Геррен вышли от Цинга молчаливые и подавленные. Их миссия внезапно предстала перед ними во всем своем величии и ужасе; они, как оказалось, бросили вызов огромной, неведомой силе. Не сами бросили – Цинг выбрал их. Отправляя их за артефактами, он и сам не знал, с чем им придется столкнуться.

 – Надо выкапывать Жезл и быстрее уезжать отсюда, – сдавленным голосом сказал Геррен, – я не могу больше бездельничать. Мы сидим здесь, а ведьма набирает силу…

 – Мы только час назад прилетели, – справедливости ради отметила Геллия, хотя и полностью разделяла чувства Геррена.

Именно поэтому она решила не откладывать в долгий ящик визит к Сеткету – чем быстрее они получат его кровь, тем раньше Жезл Спирита окажется в безопасности в хранилищах Братства Химеры.

Дойдя до своей комнаты, Геллия надела нарядное платье, причесалась и отправилась к Сеткету. «Наверное, он на занятиях», – подумала она, но решила сначала все же заглянуть в его комнату.

К ее удивлению, он был у себя и открыл сразу же после того, как она постучала. Геллия поспешно присела в реверансе.

 – Госпожа Хантерглом, – прохладным голосом заметил он, за локоть поднимая ее на ноги, – какой приятный сюрприз. Чем обязан?

Он посторонился и жестом пригласил ее войти.

Геллия уже однажды была в его комнате: Верди ночью было плохо, и Геллия бегала к химику за лекарством – но сейчас что-то здесь изменилось. Цвета стали более мрачными, и прибавилось книг на полках, а склянок и котлов, наоборот, убыло.

 – Итак? – напомнил о себе хозяин комнаты, усаживаясь в кресло и указывая Геллии на соседнее.

 – Профессор, я бы хотела задать Вам странный вопрос, – сказала она, – если позволите.

 – Слушаю, – он сплел пальцы в замок.

 – Здесь, – она показала ему книгу по земельной магии, которую принесла с собой, – сказано, что от разбойника Адьемуса берет начало род известных и уважаемых ученых-химиков. Поскольку я не знаю ни одного химика лучше Вас, – Геллия знала, что Сеткет падок на лесть, – я решила спросить… не Ваш ли это род?

Если Сеткет и удивился, то не показал этого. Он не стал краснеть, бледнеть или кричать, что она не смеет задавать ему подобные вопросы, а просто ответил:

 – Так и есть. Адьемус – мой далекий предок.

 – В таком случае, – Геллия собрала всю свою решимость в кулак, – я вынуждена просить Вас дать мне немного Вашей крови.

Сеткет пожал плечами и закатал рукав.

 – Надеюсь, если Вы просите, то она Вам действительно нужна, и не для каких-нибудь темных ритуалов, – невесть откуда взявшимся кинжалом он порезал себе руку и собрал кровь в маленький хрустальный флакон. – Это все?

 – Я даже не знаю, как Вас благодарить, – Геллия вновь склонилась в низком реверансе и поспешила прочь. Вся сцена оставила у нее гнетущее впечатление. Впрочем, через небольшое время она уже стояла в комнате Геррена, победно потрясая флакончиком у него под носом.

 – Это точно его кровь? – усомнился Моргансен. – Может, какого-нибудь ученика, не осилившего очередное снадобье?

 – Точно его, – не согласилась Геллия, – он при мне ее набрал.

 – С ума сойти, – только и ответил Геррен.


На следующее утро Геллия после некоторых уговоров все же получила слезы Восхода, и друзья отправились в лес. Шли они налегке и поэтому быстро оказались у Рога Демона. На Геллию нахлынули воспоминания, как во второй свой день в Талантуке она вызвалась помогать Геррену и полезла на Скалу Пяти Обезглавленных.

 – Пришли, – заметил Геррен. Геллия посмотрела вверх и увидела знакомые веточки, мирно колышущиеся на вершине утеса.

 – Будем надеяться, дух Адьемуса не обманул меня, – сказала Геллия, доставая маленькую мисочку и два флакона: один с густой темно-красной жидкостью, другой с переливающейся, опалесцирующей. Геррен нашел и принес ей пучок гадючьей травы. Геллия выдавила сок – густую, вязкую жидкость грязно-желтого цвета с едким запахом – и капнула на нее слезы пегаса. Сок сразу же потерял свой цвет и запах; смесь стала нежно-фиолетовой и переливалась на солнце. Когда Геллия добавила кровь Сеткета, от миски повалил дым, а получившаяся жидкость стала по консистенции и цвету напоминать болотную грязь.

 – Интересно, как ты собираешься окропить этим что-либо, – скептически заметил Геррен, до этого с интересом наблюдавший за действиями Геллии.

 – Не знаю, но уверена, что нужно начать копать, – ошарашила она его.

 – Что? Об этом речи не было! – возмутился он. – Да и где ты собралась копать? Вокруг Скалы? Накопать траншей и огурцы посадить?

 – Не кричи. У нас есть помощники, – с этими словами она вытащила из сумки свиток и прочла формулу. В землю ударил яркий луч – прямо у ног Геррена. Он отскочил в сторону:

 – Я что, прямо на этом проклятом жезле стою?

 – Проклят не жезл, а клад, – усмехнулась Геллия, – а пока, господин маг, наколдуйте себе лопату и приступайте.

И она с беззаботным видом уселась на плоский камень, медленно помешивая содержимое миски.


 – Может, уже хватит? – пропыхтел Геррен, кидая землю через плечо. Яма уже была в половину его роста, но ничего похожего на клад в ней не наблюдалось.

– Ладно, давай я попробую, – пожала плечами Геллия и, подойдя к Скале, выплеснула на нее содержимое миски.

Раздался ужасный, душераздирающий крик такой громкости, что друзья схватились за головы. Верхушка Скалы откололась, а от основания по направлению к Геррену земля начала раскалываться настолько быстро, что Геллия едва успела отскочить. Рядом с Герреном в глубине трещины лежал пузатый глиняный горшок.

 – Клад Адьемуса! – проговорила Геллия. Геррен с сомнением посмотрел на нее, но вынул горшок из земли и передал ей. Едва ее руки коснулись обожженной глины, как земля поднялась и опустилась снова. Раздался вздох. В небо от верхушки Скалы ударил столб густого черного дыма. Геллия приподняла крышку горшка.

 – Это точно он, – сказала она, вытаскивая золотое ожерелье с бриллиантами размером с ноготь ее мизинца.

 – Значит, надо искать глубже, – ответил Геррен, – ведь в письме Цинга-предка сказано, что Жезл под кладом?

Геллия кивнула, убирая ожерелье обратно. Геррен снова взялся за лопату. Не прошло и четверти часа, как он уперлся во что-то твердое.

 – Если это не корни, то, думаю, я нашел Жезл, – сообщил он. Геллия подошла поближе.

Геррен вынул из ямы старый деревянный ящик и аккуратно почистил его формулой Домохозяйки. При первой попытке открыть его ящик рассыпался в труху, и в руках у Геррена остался Жезл Спирита.

Взглянув на него, никто не стал бы сомневаться, что это сильный магический артефакт. Жезл был около двух локтей в длину, и, несмотря на то, что Геррен крепко держал его в руке, он был будто бы одновременно в мире живых и в Королевстве Тишины, куда уходят умершие. Геллии казалось, что она видит очень плотный сгусток тумана, принявший форму скипетра. Вокруг Жезла распространялось таинственное мерцание, и время от времени казалось, что мимо него пролеют духи.

 – Итак, четвертый артефакт в безопасности. Почти, – констатировал Геррен, вылезая из разлома. Едва он оказался на твердой земле, разлом сразу же закрылся.

Завернув клад и жезл в плащ Геррена, друзья поспешили обратно в школу.


Придя в Талантук, друзья узнали, что Цинг и Лагенн отлучились «по каким-то таинственным делам», как выразилась Филлс, и решили подождать директора в холле.

 – Хорошо, – протянул Геррен, устраиваясь в кресле около незажженного камина.

 – Ты похож на желе, – съязвила Геллия.

 – А ты – на засохший калач, – мгновенно парировал Геррен, – особенно когда горбишься.

Геллия открыла было рот, чтобы ответить, как друзья увидели Верди, идущую к ним.

 – Привет, – Верди наклонилась и поцеловала Геллию в щеку, игнорируя присутствие Геррена.

 – Как дела? – имитируя интерес, спросила Геллия.

 – У меня большие новости, – таинственно улыбаясь, ответила Верди.

 – И какие же?

Выдержав достаточно длинную, по ее мнению, паузу, Верди с придыханием произнесла:

 – Я выхожу замуж!

 – О-о, Ликс все же решился?.. – уже куда более искренне спросила Геллия.

 – Он говорит, что давно собирался. А тут еще эти ураганы, землетрясения… Сама понимаешь, неизвестно, будем ли мы живы завтра или даже сегодня вечером, – на взгляд Геллии, это было явным преувеличением, учитывая, что Верди и Ликс сидели в школе под защитой Цинга и всех остальных преподавателей, – так что… да, он решился. Свадьба через два дня, и я была бы рада, если бы ты пришла.

 – Что ж… я не могу обещать, но я очень постараюсь, – заверила Геллия. Верди с явной неохотой повернулась к Геррену и процедила:

 – Ты тоже приглашен. Ликс хочет, чтобы ты пришел.

 – Я польщен, – в тон ей ответил Геррен и добавил:

 – Я только что видел Лагенн, она махала нам из кабинета Цинга. Пойдем, – он поднялся и подал Геллии руку. Верди так и осталась стоять у камина, глядя им вслед.


 – Вы что-то нашли? – сразу спросил Цинг, едва друзья зашли в кабинет.

 – Индер, не держите их на пороге, – проговорила Лагенн своим прохладным голосом.

 – Прошу прощения, – Цинг жестом пригласил друзей сесть.

 – Мы нашли Жезл Спирита, – ответила Геллия, разматывая плащ, – он был прямо под кладом Адьемуса, который… – она развернула сверток полностью, разложив содержимое на столе у директора, – … мы тоже нашли.

 – Невероятно, – пробормотал Цинг, рассматривая Жезл и глиняный горшок с кладом, – невероятно! – повторил он громче и поинтересовался:

 – Вы уверены, что это именно клад?

 – Да, – Геллия сняла крышку с горшка и вытащила бриллиантовое ожерелье, – мы не смотрели, что еще там есть, но это не похоже на крынку из-под молока.

Одну за другой Геллия вытащила из горшка драгоценности. Там было два гарнитура – в каждом серьги и браслет, один с сапфирами, другой с рубинами – и три бриллиантовых броши, ожерелье с огненными опалами и роскошный бриллиантовый перстень, переливавшийся на свету не хуже потустороннего Жезла.

 – Как вы смогли найти клад? – спросила Лагенн.

 – Ну, – начала Геллия, – начало всем известно: легенда о Скале Пяти Обезглавленных изложена в книге по земельной магии. Дальше мы нашли манускрипт господина Кирсена Цинга, – она учтиво наклонила голову в сторону директора Талантука, – там было сказано, что «Жезл был отдан на хранение духу, сумевшему сдвинуть с места скалу» – очевидно, под «сдвинуть с места» подразумевалось, что скалу переименовали. Еще там написано «артефакт лежит ближе к сердцу земли, чем нечестивые сокровища» – то есть зарыт глубже.

 – Но как вы смогли снять проклятье? Или это – миф, и проклятья не было?

После некоторых колебаний Геллия ответила:

 – Однажды, давно, мне приснился сон. Я видела Адьемуса, который сказал мне, что чары падут только тогда, когда на скалу прольется кровь его потомка, смешанная со слезами пегаса и соком гадючьей травы. Других подсказок не было, и мы решили попробовать. Оставалось найти потомка Адьемуса. В той же книге по земельной магии я прочла, что от разбойника берет начало известный род ученых-химиков.

 – … и оказалось, что наш профессор Сеткет – его представитель, – закончил за нее Цинг, – что ж, мне остается только поклониться вашему уму, сообразительности и смелости. Говоря откровенно, я не ожидал, что вы добьетесь таких поразительных успехов в такое короткое время.

Он посмотрел по очереди на Геллию и Геррена и продолжал:

 – Школу Талантук ждет закрытие. Нет-нет, всего лишь временно, – он поднял руку, видя, что друзья готовы оплакивать судьбу альма-матер, – сейчас, когда большая часть артефактов найдена, Черные Грифы и та колдунья, которая творит ураганы и землетрясения, попытаются напасть на штаб-квартиру Братства Химеры. Хранилища Братства нужно будет оборонять, на счету будет каждый. Поэтому школу я защищу непробиваемым магическим щитом – он рухнет, только если я погибну, – а всех преподавателей и учеников переведу в академический корпус Братства. Там они при необходимости пройдут подготовку и помогут Братству оборонять артефакты.

Цинг перевел дыхание и продолжил:

 – Это произойдет через четыре дня. До этого времени, однако, должны случиться два больших события. Об одном из них вы, несомненно, уже знаете: это свадьба наших учеников Верди Тессен и Ликса Грумпартера. На следующий день после этого я вручу вам ваши выпускные грамоты – это случится в последний вечер, когда школа еще будет открыта. Разумеется, вручение грамот не означает, что вы больше не сможете жить в школе. Я буду рад, если вы останетесь.

 – Профессор, спасибо Вам, – Геллия присела в реверансе, – это огромная честь для нас.

 – Геллия, не стоит благодарить меня. Вы очень многому научились, и весь магический мир, не желающий оказаться под пятой Грифов или быть истребленным неизвестной могущественной колдуньей, вам обязан.

 – Я все время забываю спросить, – подал голос Геррен, – что было в шкатулке Зуммы?

 – Профессор Сеткет исследовал ее содержимое и установил, что это порошок всезнания.

 – Вот как, – протянул Геррен, – значит, этот артефакт – самый опасный?

 – Да, – Цинг посмотрел на него с уважением, – способность разить огнем или воскрешать мертвых, – директор сделал жест в сторону Жезла, – разумеется, полезна, но всезнание…

 – Еще один вопрос, профессор, – добавила Геллия, – когда мы вынули из земли клад, появился столб черного дыма. Что это было?

Цинг помрачнел, но ответил нарочито беззаботным тоном:

 – Это тень проклятья. Не бери в голову.


Глава 14. Передышка


Посоветовавшись с Цингом, друзья решили остаться в Талантуке на несколько дней. Четыре артефакта, в их числе и самый опасный, вернулись в Хранилище, и Геллия и Геррен могли себе позволить небольшую передышку. Погода была хорошая – теплая и солнечная – и вечером друзья решили выбраться на озеро, как в старые добрые времена. Купаться было еще рано, но им просто погулять по весеннему лесу и у воды.

 – Нет, ты только представь себе! Через три дня мы получим грамоты и станем самостоятельными! Сможем делать, что захотим! – воодушевленно говорил Геррен по дороге.

 – Лучше подумай, какая на нас ляжет ответственность, – попыталась его урезонить Геллия, – да и защитная магия Цинга исчезнет.

 – Геллия! – Геррен от возмущения даже остановился. – Вот что ты за человек? Неужели трудно было сказать что-нибудь вроде «Да, дорогой друг, свобода!» Нет же – надо ворчать!

 – Я не бабочка-однодневка, чтобы быть настолько легкомысленной, – отрезала Геллия.

 – Нет, ты говоришь не как однодневка, а как тысячелетняя старуха! – сгоряча выпалил Геррен и тут же, осознав, что погорячился, добавил:

 – Ох, Геллия… прости, я не хотел!

Но она уже молча развернулась и пошла обратно к школе.

 – Нет бы промолчать, – обругал себя Геррен и поплелся вслед за ней.


Поскольку вечер был испорчен, Геррен решил пораньше лечь спать. Забрав свои сумки от камина – поклажи Геллии там уже не было – он поднялся на этаж с жилыми комнатами, приложил руку к своей двери и замер на пороге.

Его сосед по комнате, Дусти, сидел на полу в густом темно-синем дыму в окружении каких-то расчлененных насекомых. По стенам и потолку то и дело пробегали разноцветные молнии. Половина комнаты, где жил Геррен, была завалена подозрительного вида фолиантами и свитками.

 – Что здесь происходит? – рявкнул Геррен, ставя сумки около двери.

 – Я готовлюсь к завтрашним занятиям, – прохладно ответил Дусти.

 – И что же у тебя завтра за предмет? Воскрешение мертвых? – не сдерживая раздражения, рычал Геррен.

 – Боевая магия, – все так же спокойно отвечал сосед, – отец учит меня немного большему, чем остальных, и приходится кое-что отрабатывать по вечерам.

 – Отец? Солдер – твой отец?

 – Ты всегда отличался сообразительностью, – съязвил Дусти, – именно так: я Дусти Солдер, сын Сэммони Солдера.

 – А я-то думал, в кого ты такой ненормальный, – фыркнул Геррен, – давай убирай свое шмотье с моей кровати, я устал и хочу спать.

 – К сожалению, не могу. Я экспериментировал с чарами Приращения и…

 – Ты что, хочешь сказать, что мне теперь негде спать? – взъярился Геррен.

 – Нет, я хочу сказать только то, что сказал: твоя кровать теперь навеки сращена с моими книгами, – все так же спокойно объяснил младший Солдер и добавил:

 – Вообще-то, я позволил себе этот эксперимент, так как думал, что ты будешь ночевать у своей подружки…

В мгновенье ока Геррен подскочил к тщедушному парнишке и одним движением оторвал его от пола.

 – Она мне не подружка, – прорычал он, – она – мой друг, и тебе не поздоровится, если я еще раз услышу от тебя что-нибудь подобное в ее адрес.

Дусти пропищал что-то, по-видимому, означавшее извинение, и Геррен, отпустив его, пошел к двери.

Спустя десять минут, пройдя через яростное сражение с комендантшей Талантука Чезарией, Геррен наконец смог вытянуться на кровати в комнате номер двенадцать. Впрочем, не успел он расслабиться и закрыть глаза, как услышал чей-то разговор за стеной. Мгновенье спустя он понял, что оказался рядом с четырнадцатой комнатой, а беседуют Геллия и Верди. Ему стоило определенных усилий прошептать формулу Ватной Подушки, чтобы ничего не слышать.


А за стеной Геллия, уже забыв об очередной ссоре – мало ли их было! – расспрашивала Верди о предстоящем торжестве.

 – Ты уже все приготовила? Платье, туфли, украшения?

 – Да, все готово. Только букет попросила Миллори сделать непосредственно ко дню свадьбы.

 – И в каком цвете?..

 – Я буду в желтом. Во-первых, это пойдет к моей коже и темным волосам, а во-вторых, это все-таки цвет солнца и земельных магов. Да и примета есть, что желтый – к счастью.

 – А какое платье надеть мне?

 – Выбирай любой цвет, только не очень яркий и не кричащий.

 – Хм. Пожалуй, попробую найти в прачечной платье василькового цвета.

 – Думаю, ты будешь выглядеть в нем очаровательно, – заметила Верди, – тебе очень идет этот оттенок. А на вручение грамот какой цвет выберешь?

 – Наверное, красный, – ответила Геллия, – я люблю этот цвет, хоть и ношу редко. Да и блеклые платья надоели.

За этой болтовней подруги приятно провели вечер, и вскоре Верди с сожалением заметила, что уже поздно и ей пора идти.


Утро началось с очередного магического землетрясения. Геллия, уже привыкшая к подобным явлениям, собралась в прачечную за платьями, но была остановлена в коридоре выходящим из комнаты номер двенадцать Герреном.

 – Что ты здесь делаешь? – подозрительно посмотрела она на него.

 – Дусти занял мою половину комнаты, пришлось переехать, – Геррен выглядел пристыженным и несчастным.

 – Вот как, – холодно, без тени интереса процедила Геллия. Она не сердилась на Геррена, но и не могла же, в самом деле, любезничать с ним как ни в чем не бывало!

 – Геллия, не уходи, пожалуйста, – робко попросил он. В ответ она только приподняла брови. – Я вчера вел себя, как идиот. Прости меня, пожалуйста.

Она молчала.

 – Геллия, пожалуйста, – он взял ее за руку; его пальцы слегка дрожали, – я не хотел тебя обидеть. Я очень виноват, прости.

 – Хорошо, – ответила она, – только отпусти меня, мне нужно идти.

Он подчинился и, отпустив ее руку, отошел в сторону.


В прачечной ей предложили целый ворох прекрасных платьев. Васильковое Геллия взяла сразу, а вот над вторым пришлось подумать. В итоге Геллия выбрала изумрудно-зеленое платье вместо красного, о котором говорила Верди. Конечно, оно было короче, чем Геллия привыкла носить, но очень красивого оттенка, да и фасон выгодно подчеркнул бы фигуру.

Все оставшееся до вечера время, не считая еды, Геллия провела в кресле с книгой. Сколько раз она мечтала об этом, ночуя в пещерах! Но сейчас что-то было не так, чего-то не хватало. И Геллия с досадой призналась себе, что этой недостающей составляющей был Геррен.

 – Он меня старухой называет, а я еще скучаю по нему! – вполголоса проворчала Геллия.


А за стеной будто бы ей в ответ Геррен, расхаживая из угла в угол, восклицал:

 – Идиот! Полный, конченый, круглый идиот! Как вообще можно было ей это сказать? Ей! Как?! Придурок! Да она и не посмотрит на тебя теперь!

Стук в дверь оборвал его гневную тираду. «Неужели?..» – мелькнула мысль, но на двери Геррен увидел портрет Верди.

 – Привет! Я вижу, ты решил поближе к Геллии перебраться? – с невинным видом прощебетала девушка, когда он открыл дверь.

 – У меня сосед всю комнату какой-то ерундой завалил, а мою кровать срастил навеки со своей черномагической литературой, – пробурчал Геррен.

 – Вообще-то я ненадолго, – вопреки своим словам Верди без приглашения вошла в комнату и уселась в кресло, – меня прислал Цинг. Просил тебя и Геллию к нему зайти.

 – Спасибо.

 – Можешь не торопиться, – добавила Верди, – раньше шести он не освободится – ужасно занят.

 – Ясно, – Геррен не садился.

 – Ты придешь к нам на свадьбу? – спросила она, хотя только вчера сама пригласила его.

 – Да, раз вы хотите меня видеть.

 – Ликс хочет, – Верди снова акцентировала, что желания своего жениха не разделяет.

 – Я уже сказал, что приду.

 – Костюм не забудь, – поддела Верди, – и я была бы рада, если бы ты оделся в тон платью Геллии.

 – Ладно, – Геррен с трудом сдерживался, чтобы не вытолкать гостью за дверь. Словно уловив его настроение, она поднялась и сказала:

 – Не буду больше отвлекать тебя от дел. Да и своих хватает…

После ухода Верди Геррен немного подождал, собираясь с силами, и наконец постучал в дверь соседней комнаты. Геллия открыла почти мгновенно («Как будто ждала меня!») и вопросительно уставилась на него:

 – Да?

 – Я хотел еще раз перед тобой извиниться… – начал Геррен.

 – Я ведь уже сказала, что не сержусь. Не нужно извиняться по сто раз, – холодновато отрезала Геллия.

 – Скажи, а какое платье ты наденешь на свадьбу Верди? – выпалил Геррен.

 – Увидишь, – она пожала плечами.

 – Э-э-э… ну, я думал, что мы могли бы пойти вместе, а для этого я бы хотел одеться с тобой в цвет.

 – Ах вот оно что. Заходи.

Геллия прошла внутрь комнаты и показала ему васильковое платье.

 – Очень красивое, – похвалил Геррен, – ты замечательно будешь в нем выглядеть.

 – Я и так хороша, – усмехнулась Геллия.

 – Кстати, – Геррен решил, что безопаснее сменить тему, – Цинг просил нас зайти к нему в шесть.

Они немного посидели в тишине – после ссоры разговаривать не тянуло – и в назначенное время явились к кабинету директора.

 – Вижу, пребывание в школе пошло вам на пользу, – приветствовал их Цинг, – вы, по-моему, даже как-то ростом выше стали.

 – Распрямились, – вставил Геррен.

 – Именно, – кивнул Цинг, – что ж, я попросил вас прийти, чтобы обсудить предстоящие торжества. Итак, сначала про свадьбу. Я бы хотел провести ее на воздухе. На несколько часов я нейтрализую магию нашей аметистовой плиты; туда мы поставим невесту и до времени укроем ее чарами маскировки. Жених подойдет чуть-чуть позже, Геррен принесет браслеты, и я совершу сам обряд. После этого, думаю, мы все немного прогуляемся и устроим обед – обычно это затягивается надолго. Затем будут танцы – до стольки, до скольки хватит новобрачных и гостей. Как вам сценарий?

 – Отличный, – оценила Геллия, – но не очень понятно, что делать нам.

 – Это как раз совершенно понятно, – возразил ей Геррен, – ты все время будешь с невестой, а я – с женихом.

 – Именно так, – подтвердил директор, – теперь о вручении ваших грамот. Церемония пройдет вечером, в шесть часов. Будет праздничный ужин…

Геллия начала было протестовать, но Геррен и Цинг быстро убедили ее, что такова традиция.

 – Разумеется, атрибуты я вручу вам вместе с грамотами. Короче говоря, это будет праздник по обычному сценарию. К сожалению, я не могу предложить вам остаться в школе после…

 – Ничего страшного, – быстро проговорила Геллия, – мы и не собирались оставаться. Хочется побыстрее закончить погоню за артефактами…

Цинг кивнул и заметил:

 – Если вам понадобится моя помощь, я буду в столичном трактире «Темный угол» каждый четверг и воскресенье в семь вечера.

Геллия и Геррен переглянулись. Она слегка пожала плечами, будто бы говоря «Странно, что он назначает встречу в столице», а Геррен спросил:

 – Это все, профессор?


Позже вечером друзья все же решились искупаться. Было очень тепло, но вода в озере, разумеется, еще не успела прогреться. Геллия немного поплавала, а Геррен решился только окунуться и сразу выбежал на берег.

 – Запомни этот день, – сказал он, закончив стучать зубами и ругаться на холодную воду, – наш предпоследний день в качестве учеников Талантука. Завтра мы будем так заняты, что не до воспоминаний…

 – Для меня каждый день в Талантуке – памятный, – ответила Геллия, выходя из воды. Геррен поспешил высушить ее короткое нижнее платье заклинанием и сотворил из воздуха большое махровое полотенце, в которое укутал ее.

 – Спасибо, – пробормотала Геллия, глядя ему в глаза. Геррен вздрогнул и наклонился к ней, но прежде, чем успел поцеловать, она отскочила и, указывая куда-то, воскликнула:

 – Кто это там? Эй!

 – Где? Я никого не вижу.

 – Я видела магическую вспышку. Где-то здесь, – она скинула полотенце ему на руки и подбежала к раскидистому кусту.

Геллия не нашла ничего, кроме сломанной ветки и следа от ботинка с длинным загнутым носом. Геррен, подойдя и рассмотрев его, заявил, что такую обувь носили придворные маги короля Цвенига.

 – Он следил за нами, – упавшим голосом сказала Геллия. Геррен кивнул. – А ведь мы все еще под защитой магии Цинга.

Невеселые, они вернулись в школу и разошлись по своим комнатам, не без опасения прикидывая, что же ждет их дальше.



Глава 15. Свадьба в Талантуке


Следующий день Геллия провела с Верди. Успокаивала ее, терпела капризы, помогала подготовить платье, туфли, заколки, украшения… Геррен, видя, как Геллия снует туда-сюда, только посмеивался, проводя время в свое удовольствие.

И вот наступил день свадьбы. Геллия встала едва ли не на рассвете, надела васильковое платье, заколола волосы и отправилась к подруге.

Верди была на грани истерики:

 – Я думала, ты не придешь!

 – Вообще-то сейчас только полвосьмого, – слегка приподняв брови, ответила Геллия, – а я обещала прийти в восемь.

 – Ой. Ну да, – осеклась Верди, глядя на часы, – но я так волнуюсь, ты должна меня понять!

 – Я понимаю, – ответила Геллия, – давай начнем.

 – Во сколько мы должны выйти?

 – На месте надо быть в полдень.

 – Еще рано. Я хочу есть.

 – Пойдем в столовую.

 – Я наемся и в платье не влезу!

 – Тогда не ешь.

 – Я упаду в обморок до обеда!

 – Съешь что-нибудь нежирное, – сдерживаясь из последних сил, ответила Геллия.

 – Ты хочешь, чтобы я не влезла в платье, – ошарашила ее Верди.

Тут уж даже ангельское терпение Геллии не помогло.

 – Все, хватит, – сказала она, поднимаясь с кресла, – пусть Ликс твои капризы терпит.

И она вышла из комнаты, напоследок посильнее хлопнув дверью.

Через час Геллия вернулась и нашла Верди в углу, растрепанную и неодетую. Увидев Геллию, она встрепенулась и бросилась ей навстречу.

 – Хвала Небесам! Я думала, ты не вернешься. Прости меня, я вела себя ужасно…
 – Ничего, – спокойно ответила Геллия, – главное, после церемонии никаких больше капризов! А теперь давай собираться.

Верди скинула халат, и Геллия помогла ей надеть платье и застегнуть все пуговицы и крючки. Платье было нежно-желтое и очень шло к волосам и смуглой коже невесты. Лиф был облегающий, кружевной, а юбка пышная.

 – Отлично. Теперь прическа, – Геллия усадила Верди на табурет, рассыпала на столе миллион заколок и шпилек и принялась за работу.

Волосы у Верди были жесткие и непослушные, но после длительной борьбы Геллия уложила их в низкий пышный пучок. Каждый завиток держала шпилька с топазом или цитрином.

 – Вот так, – Геллия отошла, с удовольствием оглядывая работу, и дала Верди зеркало, – нравится или будем переделывать?

 – Ох, – Верди взглянула в зеркало, – это потрясающе!

Геллия кивнула и обошла невесту, собираясь заняться макияжем.

 – Думаю, много краски тебе не нужно, – рассуждала она, подводя Верди глаза специальным угольком, – ты и так яркая.

Геллия ограничилась тем, что добавила немного румян – Верди была бледна от волнения – и помаду.

 – Все, – сказала она, обмахивая лицо подруги большой кисточкой, – готово. Да и время подходит. Надевай украшения, туфли, бери букет и пошли.

 – Уже? – Верди побледнела еще больше – даже под загаром и румянами.

 – Уже, – кивнула Геллия.

Верди надела ожерелье из цитринов, Геллия помогла ей застегнуть ремешки золотистых туфель. Букет из фиолетовых азалий, собранных на рассвете в оранжерее Миллори, стоял в вазе, и Геллия вручила его невесте.

 – Подожди! – воскликнула Верди. – Мы забыли про платок! Голова невесты должна быть покрыта! Это традиция…

Геллия выскочила из комнаты подруги и понеслась к двенадцатой, молясь Небесам, чтобы Геррен еще был у себя. Ей повезло: она застала его выходящим в коридор.

 – Наколдуй шарф, – выпалила она, – шифоновый.

 – Тебе какого цвета? – будничным тоном спросил Геррен.

 – Давай фиолетовый, под букет.

Через мгновение она получила требуемое и, рассыпаясь в благодарность, умчалась обратно в комнату невесты.

Вбежав внутрь, Геллия с ходу набросила шарф на голову Верди, надеясь, что не испортила собственную работу, и вытолкала невесту за дверь.

Геррен уже ушел, а остальные ученики и преподаватели давно собрались у аметистовой плиты, так что по пути к лесу девушки никого не встретили. Цинг навел чары невидимости на плиту и подходы к ней со стороны, откуда шли Геллия и Верди, так что раньше времени их никто не должен был увидеть. По дороге Геллии пришлось припомнить немного земельной магии и выкорчевать пару кустов заклятьем Нерадивого Садовника. Наконец подруги оказались около плиты.

 – Полезай, – скомандовала Геллия, видя, что Верди колеблется.

 – Я боюсь, – еле слышно ответила невеста.

 – Тогда давай я за тебя пойду, – Геллия не особо выбирала выражения: ей нужно было заставить Верди подняться на плиту, а дальше уже не ее забота – подключится Цинг.

 – Ага, а мне потом что, с Моргансеном оставаться? Ну уж нет, – фыркнула Верди, становясь похожей на саму себя, и, подобрав юбку, забралась на плиту. Геллия вздохнула с облегчением и пошла вокруг, чтобы присоединиться к гостям.

Глаза всех собравшихся были обращены на плиту, и мало кто заметил, как Геллия осторожно пробралась в первый ряд и встала рядом с Герреном. Впрочем, от внимания Цинга ее появление не укрылось, и директор провозгласил:

 – Дамы и господа! Мы собрались, чтобы увидеть, как Верди Тессен и Ликс Грумпартер станут мужем и женой. Начнем церемонию!

Пробил полдень. Луч солнца ударил в аметистовую плиту, и она вспыхнула разноцветными бликами; в тот же момент упало маскирующее заклятье, и взглядам всех присутствующих предстала Верди.

Пронеслась волна восторженных вздохов и восклицаний. Стройная смуглая фигура невесты, окутанная желтым шелком и кружевом, ярко вырисовывалась на фоне синего неба; сквозь фиолетовый шифон проглядывали черты лица, а лиловый букет оттенял цвет платья.

 – Верди Тессен! – объявил Цинг. – Я прошу подойти мужчину, которому будет принадлежать эта драгоценность. Ликс Грумпартер!

Жених подошел к плите, не сводя глаз с Верди. Его светлые волосы были гладко зачесаны и блестели, как серебряные, а темно-фиолетовый костюм изумительно смотрелся рядом с аметистовой плитой, желтым платьем и лиловым букетом невесты.

 – Ликс Грумпартер! Берешь ли ты в свой дом эту девушку, Верди Тессен, первой и единственной женой?

 – Да, – Геллия едва узнала голос Ликса – так он дрожал.

 – Верди Тессен! Войдешь ли ты в дом этого мужчины, Ликса Грумпартера, как к первому и единственному мужу?

 – Да, – прошелестел ответ из-под шифонового шарфа.

Геррен неслышно подошел к Ликсу с бархатной подушечкой в руках. Ликс взял тяжелые золотые браслеты. Верди вытянула вперед руки, и Ликс застегнул на каждом ее запястье по браслету. Геррен поднес подушечку Верди. Она взяла расшитый золотом пояс и надела его на Ликса. Гости все это время поддерживали молодоженов приветственными криками.

Геррен вернулся на свое место рядом с Геллией. Ликс забрался на аметистовую плиту, откинул с лица Верди шарф и поцеловал ее.

 – Небеса да сохранят ваш союз, – провозгласил Цинг под радостные выкрики.

Геррен, засмотревшись, обнял Геллию за талию.

 – Что, так же хочешь? – урезонила она его.

 – Извини, – Геррен тут же отпустил ее, – что-то сентиментальность какая-то напала…

Молодожены спустились с плиты. Цинг и Лагенн первыми подошли поздравить их, и выстроилась огромная очередь. Геррен и Геллия, наоборот, подошли одними из последних. Верди, обняв Геллию, твердила ей на ухо:

 – Спасибо тебе, спасибо за все…

После того, как все желающие поздравили молодоженов, общество отправилось на прогулку. Дойдя до озера, молодожены скинули обувь и прошли по кромке воды босиком – на счастье. Верди вытащила из букета азалию и бросила в воду, и цветок поплыл к скоплению белоснежных водяных лилий.

 – Жаль, что так много народу, – заметил Геллии на ухо Геррен, – я бы искупался.

Она ничего не ответила, но по ее улыбке он догадался, что она тоже не против окунуться.

А Геллия на самом деле ни о чем не думала, она просто любовалась своим спутником. Геррен надел костюм чернильного цвета и рубашку еле уловимого оттенка голубого, который так шел к его глазам. Она смотрела на него и представляла себе, как сама стоит на аметистовой плите в белом шифоновом платье, расшитом бисером, с букетом из водяных лилий, около которых плавал сейчас цветок из букета Верди.

 – Эй, – позвал Геррен, – ты здесь?

 – Извини, задумалась, – ответила она.

 – Что, так же хочешь? – поддел ее Геррен ее же словами.

К его удивлению, она немного покраснела и промолчала. Именно в этот момент она мысленно конструировала облик своих будущих детей с фамилией Моргансен.


После прогулки молодожены и их гости вернулись к плите, а от нее в школу. Все уже было готово к праздничному обеду. Верди и Ликс сели во главе стола; со стороны невесты ближе всех сидели Геллия и Геррен, а со стороны жениха – Цинг и Лагенн.

 – Хорошо, что она не отсадила меня на ту сторону, – шепнул Геррен Геллии на ухо, улучив мгновение.

Вопреки его скептическому настроению, обед прошел очень весело и затянулся допоздна. Ближе к ночи Цинг сделал кому-то знак рукой, и в зал вошли музыканты. Гости радостно приветствовали нововведение – до этого все танцы проходили под музыку, вызванную магией.

Вечер танцев открыли молодожены. Они танцевали не блестяще, но с глубоким чувством и сорвали заслуженные аплодисменты. Со второй мелодии к ним присоединились гости, и Геллия с наслаждением вспомнила, как хорошо танцует Геррен. Он не отходил от нее весь вечер и, стоило ей присесть отдохнуть, тут же звал ее танцевать еще.

Последняя мелодия тоже предназначалась для молодоженов. Свет в зале приглушили, и музыканты заиграли нежную, немного грустную мелодию. Полумрак скрадывал огрехи невесты и жениха и подчеркивал только то, что они хотели сказать своим танцем. Когда мелодия закончилась, Верди и Ликс поклонились друг другу и под гром аплодисментов и пожеланий удалились из зала первыми. Геррен не преминул сообщить Геллии, что для них приготовлена специальная семейная комната, которую Цинг держал как раз для подобных случаев.

 – Пошли спать, – позвал Геррен, поднимаясь и подавая Геллии руку. Они были одними из последних, кто еще оставался в зале. – Завтра в центре внимания будем уже мы.

 – А послезавтра…

 – Да. Послезавтра – снова в путь.

Они посмотрели друг на друга и увидели одно и то же: оба уже отвыкли от оседлой жизни и рвались в новое путешествие.

В коридоре Жилых комнат к Геллии подбежала Верди и вручила ей свой букет:

 – Вот, держи. Это тебе. Традиция: невеста дарит букет девушке, которой желает счастливой любви.

Не дожидаясь ответа, молодая госпожа Грумпартер догнала мужа и скрылась в одной из дальних комнат.

 – Они красивая пара, правда? – спросила Геллия, глядя им вслед.

 – Для меня самая красивая – ты, – ответил Геррен и, наклонившись, поцеловал ее в щеку. Геллия вспыхнула, но не успела сказать ни слова, как он уже исчез. А она со счастливой улыбкой вошла в свою комнату и поставила букет Верди в воду.