Что вы мне суёте Геродота?
Вы ещё мне суньте Гумилёва!
Ведь понятно даже идиоту,
Что Грозный - сын Лжедмитрия Донского!
(Т. Шаов Новая хронология)
Лёня, Вы знаете, как я Вас уважаю и даже люблю, но я должен предостеречь Вас от одной опасности.
Вот Вы не верите в достоверность исторических источников, даже Иллиаду считаете подделкой, Слово о полку Игореве у Вас мистификация, Нестор – отредактирован.
Как знать, может быть, Вы и правы. Но это опасный путь. Зря Вы ступили на скользкую дорожку агностицизма, Лёня. Беда не в том, что она ведёт не туда. Беда в том, что она вообще никуда не ведёт.
Вот, к примеру, допустим, у Вас порвались штаны. Только допустим, Лёня! Не ёрзайте! Реально рвать Ваши штаны никто не собирается. Так вот, штаны порвались. Надо бы их зашить. Вы берёте в руки иголку, вдёргиваете в неё нитку, подносите иголку к штанам, и вдруг задумываетесь: А существует ли иголка?
А вдруг она вам только снится, или мерещится? А вдруг это вообще не иголка? Вдруг то, что кажется Вам иголкой, на самом деле – презерватив? Вдруг Вы просто пьяны, загипнотизированы? Или это очередные шуточки инопланетян?
Усомнившись в существовании иголки, Вы невольно начинаете сомневаться и в существовании нитки, а потом уже и в существовании дыры, и даже самих штанов. Так рано или поздно, Вы докатитесь до того, что усомнитесь в реальности собственной задницы! Понимаете, Лёня, как это страшно – жить, не зная, есть ли у тебя задница?
И тогда свершится нечто ужасное – у Вас опустятся руки, Лёня. Вы ничего не станете зашивать. И где-то Вас можно понять. В конце концов, это глупо – зашивать несуществующей иголкой несуществующие штаны и натягивать их на несуществующую задницу.
С одной стороны, Вы, конечно, правы. Никто до сих пор не доказал её существование. Вы её и сами никогда не видели, и друзьям не показывали. Может быть, её у Вас, и правда, нет. Беда не в этом. Беда в том, что Вам, Лёня, таки придётся теперь ходить с дырой на попе. А скоро зима, Лёня. Я не знаю, где Вы проживаете, а у нас в Екатеринбурге уже вчера выпал снег.
Вам будет холодно, Лёня, холодно и одиноко. Ведь никто пока не доказал, что у вас есть родственники, или друзья. А вдруг они тоже мистификация Миролюбова?
Вдруг ваши родственники – не родственники, а переодетые цыгане, которые выкрали Вас у законных родителей? Вдруг они только притворяются, что любят Вас, а сами тайком подсыпают Вам стрихнин в какао?
Стоит Вам усомниться в родстве, и Вы мгновенно во цвете лет осиротеете!
Есть ли у Вас друзья, Лёня? А вдруг они только притворяются друзьями, а сами по ночам пьют Вашу кровь, вместе со стрихнином? И только поэтому стрихнин не действует!
Стоит Вам допустить такую мысль, и прощай друзья!
Вы даже не знаете, существую ли я. Вы видите на моей авторской страничке фото бородатого мужчины, а вдруг я, на самом деле, рыжая толстая тётка, с пятым номером бюста? Почём Вам знать, Лёня? Ведь вставить чужую фотографию на страничку так легко!
Вот куда вас рано или поздно заведёт скользкая дорожка агностицизма. А там уже и до солипсизма недалеко. Мой совет, Лёня, одумайтесь, пока не поздно. Лучше уж ошибиться. Лучше уж заблудиться и зайти не туда, лучше даже наступить на собачью какашку, чем вот так топтаться на месте.
Агностицизм бесплоден, Лёня. Во всяком случае, древо познания на его почве не растёт.
И не берите Вы пример с этой банды – Носовского и Фоменки с Бушковым. У них как раз с верой всё в порядке. Они таки свято верят, что когда-нибудь ЦРУ им заплатит, за разрушение Российской истории. Человек, забывший свою историю, страшен, Лёня. Скажи ему кто-нибудь, что его родная мать развязала Вторую мировую войну, и он таки задушит свою собственную мамулю.
Я понимаю, Вы как добросовестный историк боитесь впасть в заблуждение. Вы боитесь ошибок. С одной стороны, это делает Вам честь. Но, поверьте, Лёня, ошибки не самая страшная вещь на свете. Допустить ошибку для историка это всё равно, что для боксёра пропустить удар в челюсть. Но, Лёня, плох тот боксёр, который боится ударов. Если Вам сломают челюсть, она таки когда-нибудь да срастётся, если Вам выбьют зубы, доктор вставит новые. Но без риска бой не выиграешь. Если ты боишься ударов, так не иди в боксёры, танцуй с лентой!
Трудно жить без веры, Лёня, ох, как трудно. Я, конечно, не призываю Вас верить всему, что написано на заборах. У человека должны быть, кроме веры, и сомнения. Сомнение и вера – это две наших опоры, Лёня. Они словно две ноги ведут нас тернистой дорогой познания. Человек, лишённый веры – такой же инвалид, как человек лишённый сомнения.
Знаю, знаю, знаю! Сейчас Вы скажете, что это таки я сам инвалид, ибо я лишён сомнений! Но, Лёня, это уже неприлично. Имейте совесть. Помните, как я раскритиковал легенду о происхождении славянских родов? А это была моя любимая легенда, и мне её до сих пор жалко. Этот факт доказывает, что сомнения мне вовсе не чужды. Но я сомневаюсь только в тех случаях, когда для сомнений есть основания, а в остальных случаях я верю. Посмотрите на мою фотографию, Лёня. Вы видите, у меня от веры даже бровь побелела! Поймите, Лёня, скептицизм и страховой полис – это две большие разницы. Неверие тоже может оказаться ошибкой. Лучше уж поверить и ошибиться, чем не поверить и ошибиться.
Если Вы поверите источнику и ошибётесь, валите всё на источник, это проканает. Но если Вы не поверите источнику и ошибётесь, кто тогда будет дураком?
Даже если я ошибаюсь, я всё-таки куда-то двигаюсь. Время покажет мою правоту, или неправоту. Если я зайду не туда, я сяду на лавочку, отдохну и пойду в другом направлении.
А Ваша участь печальна, Лёня! Вы не только идти куда-то, Вы даже сесть не можете на свою недоказанную задницу. Вы просто стоите на одной ноге и поворачиваетесь в разные стороны, словно избушка Бабы Яги. Та жалкая культя, которая осталась от Вашей веры совершенно не годится для ходьбы!
Ваше неверие, Лёня, дозрело до такой степени, что стало-таки превращаться в свою противоположность. Вы верите в своё неверие, как в Царя Небесного. Вы религиозный фанатик, Лёня. Вы приносите в жертву своему демону всё новые и новые исторические факты. Откройте глаза, Лёня. Скоро уже от истории ничего не останется. Чем Вы собираетесь кормить своего идола, когда вырвете из учебника истории последнюю станицу? Он же сожрёт Вас! Он уже привык к трёхразовому питанию. Его уже не перевоспитаешь.
Подумайте, Лёня, ну, ладно, пусть Вы не верите историческим документам. Но хоть во что-то Вы верите? Ведь не может же такого быть, чтобы человек не верил вообще ни во что! Верите Вы хотя бы в кирпичи? Если, да, то в этом Ваше спасение. Не теряйте времени, Лёня, бросьте Вы эту историю, бегите скорее на стройку! Там Вам будет хорошо. Кирпичи это тот балласт, который не даст переменчивым ветрам сорвать Вашу крышу. Нельзя работать с тем, во что не веришь, Лёня. Это таки безумно вредно для Вашего молодого организма.
Верьте, Лёня, верьте, ибо нет для человека иного спасения, кроме веры!