Глазами волка

                Часть первая

              ПУТЬ К СЕБЕ


             Пролог.


Жил да был, да и ныне живет на земле Жемайтийской простой литовский шаман Пятрас Добришюс (Петр Добрый).
       Вот о том, как  он жил и живет (и, надеюсь, дальше жить будет), о том, как шаманом стал, о том, как с волками подружился - мой сказ.
       Литовского языка я не знаю, поэтому если что и переврал в своем пересказе его повести или по недоразумению понял не так, прошу простить. Больно уж он человек интересный, и жизнь у него почище любого  приключенческого романа будет. Перо само в руки просится эти похождения описать.
        Все, что я описал в этой книге, было узнано мной много поздней того, что опишу сейчас.


         Знакомство мое с Пятрасом произошло почти случайно. Хотя всякий, хоть что-то соображающий в этой жизни, знает, что случайностями мы называем непознанные нами закономерности. Они сплетаются в нити судеб из наших тайных, неосознанных желаний и воли богов или духов,

позволяюших этим желаниям материализоваться  на страницах наших жизней.
          Живя в Литве и скучая по новым  впечатлениям, я  случайно («случайно» пишу потому, что телевизор не смотрю уже давно, так как считаю, что ту информацию. которая нужна мне, Вселенная до меня обязательно донесет, и не стоит ее ежедневно высматривать в новостях) увидел репортаж тележурналиста о посещении  литовского зверинца, где волками какой-то чудак людей лечит. Проведя небольшое расследование и выяснив точный адрес этого чудака, я, созвонившись,  к нему и приехал.
         В Средней Азии есть такая поговорка: «Охрану волков надо заслужить». То есть, чтобы волки тебя приняли, надо быть человеком достойным, верным своему слову, с чистой душой и помыслами и любящим сердцем.
        Именно такой человек Пятрас Добришюс и встретил меня по приезде в Зверинец на низкорослой лошадке жемайтийской породы.

      

       За невысоким плетнем его двора бегала красивая, грациозная волчица Шеркшна. Хранительница самого Пятраса, сторож его двора, она как «детектор лжи»  сканирует своим острым взором каждого посетителя.
        Входишь во двор и стоишь, а Пятрас за реакцией волчицы наблюдает.
        Она к хорошему человеку подойдет, обнюхает и, может, что-то скажет по-волчьи. Плохого сторонится.
        В Жемантии у женихов даже новый обычай установился: своих невест к Пятрасу во двор приводить на испытание к волчице. Женщина - она же  «терра инкогнито» даже для самой себя, и на что способна в семейной жизни, сама того не ведает. А волчица враз раскусит, что за дама перед ней и какова она на самом деле по своей сути.

        Шеркшна, давно живущая среди людей, натуру нашу досконально изучила. Если Пятрас в настроении хорошем, то и волчица добродушна. А коль хозяин не в себе иль расстроен чем-то, то и  охранница не в духе. Даже на знакомых ей  работников зверинца, раз по сто в день по двору шастающих, рычит.
        Волчица по-своему мыслит и отношения строит: Пятрас - вожак стаи, он главный, на него и его настроение и равняемся. Но она к тому же еще и женщина, и вожака как… ну вы понимаете, КАК воспринимает. Вот и чуток ревнует к другим самкам.


       Пятрас меня охотничьим, острым взглядом осмотрел и,  наверное, за своего все-таки принял. Да и волчица ко мне благосклонно отнеслась.
       В домике гостевом поселил, медком угостил, а под вечер удивил - пригласил в чум шаманский для какого-то, неведомого мне, обряда.

 
        Сами понимате,  шаман в Центре просвещенной Европы, практически в двух шагах от прилизанных улиц и огней реклам, это ЧТО-ТО!
       Зима, звездное небо при полной луне, волчий вой совсем рядом. Я сижу в холодном чуме, увешанном внутри звериными шкурами, смотрю на огонек толстой свечи, а сзади (строго-настрого велено было не оборачиваться!) шаман в лисьей шапке и в халате из звериных шкур начинает бить в нагретый на огне бубен.

       
         Ритм…  ритм, ритм, ритм, удар, удар, удар, удар, туум, тууумм, тууууммм, туууууммммм… То чаще, то реже, то звонче, то тише.… Мерцает огонек, и я, зовороженный этим ритмом, уже слышу волчий вой, зовуший меня дружелюбно…

      
          Вижу…  Вот он, большой волк на вершине заснеженного холма, а за ним вся стая… И мы уже все вместе несемся по снежной равнине, утопая в снегу. Могучий волк, вожак… обернулся, и его ослепительный яростный взгляд пронизывает  все мое естество до последней клеточки и наполняет силой и знанием.

         Еще миг... И этот волк, оторвавшись от  заснеженной равнины, бежит вверх и ввысь, и растворяется в небесной дали, провожаемый нашим общим волчьим воем... И мы вновь бежим, по брюхо утопая в снегу, со вздыбленной на холке шерстью… И воем, воем самозабвенно и звонко… от печали, смешанной с надеждой и силой на сводящую с ума луну…
         Очнулся я со вздернутой вверх головой и по-волчьи передернулся всем телом, чтобы прийти в себя.



        Пятрас обьяснил, почему принял мой визит за особый знак - сегодня за пару часов до моего приезда ушел из его стаи матерый волк.

           Милый читатель, я, в отличие от прочих, не претендую на особую крутизну и не буду убеждать тебя в том, что в тот вечер снизошло на меня особое знание, и я поведу тебя к счастию и довольствию. Я, может быть, и сам не поверил бы во всю эту галиматью.

         Но по приезде домой, рассматривая свои фотографии, увидел на одной из них дух волка, смотрящего на меня внимательно, как бы раздумывая: «Доверять этому штымпу или нет?». Все еще не веришь? Тогда всмотрись в это фото. Видишь, там - между двух берёзок?
 
               
       А потом ночь в волчьем вольере. Стеночки у домика, где ночуешь, тонкие, а волки голодные, любопытные…
      Ты сидишь в темноте и кожей чувствуешь через фанерку существо неведомое, опасное, сильное… Вот тут шорох, вон там скрип….Страхи твои и здесь, и там… И ничто тебя, в случае чего, не спасет… Или спасет… СПАСЕТ, КОНЕЧНО, СПАСЕТ! Тот, кто создал  это все - и людей, и волков…   ОН может и с тобой, и с ними договориться. И, кажись, договоривается... О!!!!! Тихо вокруг…  Нет, опять кто-то там за тонкой стенкой!! Нет, опять показалось… И так всю ночь…   
         Наутро все твои проблемы: кредиты неотданные, налоги незаплаченные, претензии любовниц и просьбы жен – вся эта шелупонь мира с его мнимыми бедами и покупными радостями - слетают с тебя, как мишура с новогодней елки в конце января.
         И ты  выходишь в мир – обновленный, простой и чистый, как роса на траве. И все тебе ясно и понятно, а прежняя дурь уже не волнует. И преграды, казавшиеся непреодолимыми,  уже не пугают.
       Жизнь проста и ясна. Ноги-руки целы? Глаза видят? Хорошо! Кушать хотим? Найдем добычу. На ночь логово отыщется. Хорошая самка сама тебя почует и рядом побежит. А что еще надо для ощущения полноты жизни? Свист ветра в ушах да запах воли! Ты теперь немножко волк! Дитя матери - природы! А уж МАМА о тебе позаботится - сам только не зевай.

         И еще одна ночь, а вернее - вечер.
         Люди какие-то к Пятрасу приехали подлечиться и проблемы житейские разрешить с помощью мудрого человека. Он всех принял. Кому трав дал для лечебных отваров, кому слово доброе, а потом всех - на улицу, на морозец, к  волшебному костру.
        Звезное небо, зимний лес, весело трещат дровишки, и шаман самозабвенно пляшет у костра свою колдовскую пляску. И бубен протяжно гудит, созывая духов к нашей компании.
        Они летят охотно, чуя дары - зерно, молоко. Дух огня - громадный огненный дракон - милостиво принимает жертву.
         И вот уже шаман вместе с огнем танцуют в унисон один магический танец.
        Создается полное ощущение, что огонь подчинен шаману. Он то низко стелется по земле - когда шаман пригибается над ним с бубном, то яркой вспышкой устремляется ввысь,  в темноту ночи добавляя звездному небу искорки своих угольков. Завораживающее зрелище…
        Гаснет уже  костер, огненными саламандрами всполохов играет отблесками  на  белом снегу. Каждый из участников обряда подходит ближе и по указанию шамана смотрит, стараясь разглядеть среди мерцания огня знаки - ответы на свои вопросы и просьбы.
          Той зимней ночью в бликах огня увидел я себя в грядущем…и эту книгу, мной написанную…
  .
               
                ДЕТСТВО.

         В большой семье ничем не щелкай, а учись бойкости. А семья  Добришюсов большая, одних детей десятеро.
        Пятрас, шестым рожденный, несмотря на номер, вовсе  «шестеркой» не стал. Наоборот, рос крепким, независимым и закаленным ребенком.
        Когда мать привезла его из роддома, черный аист, королевский - особенно редкая птица в литовском небе - накручивал круги над усадьбой Добришюсов.
       Добрый знак.  Аист в литовской мифологии считается символом  семьи и связи с предками, а  черный - символизирует необычность, странность и лидерство.
      Кстати, не только для литовцев аист имеет символический смысл. Вот, например,  для индейцев он означает счастливую жизнь и героические походы и подвиги.   
       Родня Петра Добришюса - старые охотники и пчеловоды. А прадед с отцовской стороны, приехавший из Пруссии и обосновавшийся в Сувалькийском лесу, вообще, по людским рассказам был знахарем и шептуном. 
       Кроме того,  на удивление всем, хоть и из крестьян был, но имел  господские манеры: столетний старец в костёл верхом сам ездил. Люди только помогали взобраться на коня и потом слезть с него. А уж гарцевал он сам.
 
       Все детство, бегая в Шилавотскую школу через поля мимо  тысячелетних курганов, Пятрас понемногу учился слушать и слышать звуки леса: шелест деревьев, песню ветра, гомон птиц или треск сломанной зверем ветки…
        Слух ребенка так обострился, что он как бы сам собой наловчился читать лесной нотный лист.
       Лес - он живой, и, коль закроешь свой рот и откроешь уши, он заговорит с тобой языком любви и поведает свои тайны… Станут ясны  иероглифы звуков и запахов, и откроется книга, в которой никогда не перепутаешь запах прелой листвы с нежностью первых подснежников, а след доброго зверя или человека отличишь от следа хищника.
        Пятрас стал звероловом как бы естественно, без особых усилий и учения -  выдрессировал собак, стал охотиться на всякую лесную живность. Сам часть  леса, он охотился не для потехи, а, как и другие звери лесные, только для прокорма. Времена тогда были не самые сытные, а уж большой семье прокормиться особо сложно.
        Самым ярким детским воспоминанием был волк, добытый отцом. Вид застреленного волка его просто очаровал. Сила, мощь и грация чувствовались даже  в мертвом теле зверя.
        Это детское восхищение, как оказалось, и определит всю его дальнейшую судьбу.
      В семье Добришюсов для телячьих нежностей не было ни времени,  ни возможностей. Ни мать, ни отец не могли одновременно всех десятерых детей  усадить на колени и каждого погладить или приласкать.
        Откровенно говоря, нехватка любви, желание отдавать и получать ее, явились причиной приручения животных. В общении со зверьем можно получить компенсацию недостающего…
        Братья бились за глоток молока, свои права отстаивал и Пятрас. Весной изголодавшимся детям приходилось есть едва проросшую траву, постоянно возникали драки. Особенно попадало маленькой Дангуоле, скрывающейся под столом и выдававшей мужские секреты братьев. В общем, обстановка была спартанская и к становлению волевого характера очень даже благоприятная.
       
         Но случалось порой и то, что объединяло всех. Как-то раз со старой липы из гнезда аистов выпал аистенок, и вся семья дружно начала опекать подкидыша, наперегонки кормя его  жучками, лягушками и по-всякому о нем заботясь.
        Аистенок подрос, научился летать. Но почему-то большие аисты не приняли его в стаю и били  клювами, если он приближался или вообще игнорировали.
        Дети особенно обеспокоились, когда  пришла осень, и пора было улетать. Не принятый в стаю один не долетит. Маленькая Дангуоле даже бросилась вязать ему шерстяные носки, чтобы он не отморозил ноги, когда придут холода.
        Но случилось удивительное событие: как-то к пруду возле дома прилетели черные аисты.
         Черные на то и считаются королевскими  для белых аистов, что белые им по какой-то неведомой причине подчиняются. Приблизился к черным наш домашний аистенок, видно - пожаловаться на несправедливость. Все аисты начали клекотать, стучать клювами, что-то обсуждать на своем аистином языке.
         Дети издали наблюдали эти  дебаты между выращенным и прирученным ими аистенком, отвергнутым своими белыми собратьями и опекавшей его черной парой.
        Какое-то время они долго ходили втроем. Потом черные аисты поднялись и, очертив круг почета, улетели. А белые сразу приняли отверженного в свою стаю и больше не били. В ту осень он вместе со всеми улетел зимовать в Африку.
       
        Пятрас, несясь в школу (а он никогда не ходил нормальным шагом, всегда – бегом, сломя голову), сбрасывал по пути рюкзак и начинал рыть мышиные норы так, что даже под ногтями от боли пульсировало. Школу забывал, полностью отдавшись этой работе по рытью нор.
       А ведь охота всегда начинается с мышей: кот охотится на мышей, лиса и волк, как и человек, свою первую охоту начинают с мышей.
      Получив от тети рваный нейлоновый чулок, Пятрас использовал его как сетку для сбора лягушек. Он ловил их для совы, живущей на их дворе, и раскладывал на перекладинах. Летом чуть ли не все перекладины были выложены умершими лягушками.
         Как-то Пятрас поймал и барсука. И даже лося держал на закрытом дворе. А воронят забирал из гнезд и растил. Они мальчишке и на плечи, и на голову  садились и без меры ели людскую еду: с одного конца клюют, а с другого – выпускают. Дом был весь белый от птичьего помета. Мама сердилась, но Петр так любил птиц, что не  страшился ни маминых, ни отцовских нахлобучек.
        Петр ловил и зайцев, сладко дремавших в грядках меж капусты и моркови, и, посадив в клетки, растил и кормил их. Летом - одуванчиками, зимой - сеном.
       От той любви к животным у Петра завелись вши, и матери пришлось мазать его голову чемеричной водой.
        Намного позже Пятрас взял в руки ружье, но опять же не забавы ради - голод заставил. Кроме того, дед и прадед охотились, и в его жилах текла кровь старых охотников. Охотиться для него было так же просто, как другому наколоть дров или принести воды из колодца.
        Всю юность он провел в лесах, промышляя куниц с собаками. И если куница ныряла в воду и спасалась вплавь, а собаки не успевали, то Пятрас плюхался в воду в одежде, не обращая внимания на минусовую температуру, и ловил зверька.
          В реке Йеся  любил ловить раков, и чаще всего ловил их  голыми руками.  Один раз  вместо рака получил укус от водяной крысы, с тех пор он стал осторожнее. Раки ему настолько приелись, что ведро раков поменял раз на мясные консервы, потому что никогда до этого их не пробовал.
         И не было в литовских лесах такого живого создания, которого бы Петр не приручил. Все, к кому он прикасался, ему подчинялись и любили.
          В детстве приобретенные привычки  –  быть своим в лесу, умение жить, как зверь и добыть себе пищу - пригодятся ему в дальнейшем, но об этом рассказ впереди.




                ПЕРЕПУТЬЯ.

        Промелькнуло детство, как лесная птица между веток. И вот уже новая школа зовет нашего героя - Советская армия. Службу в армии  проходил в Брянске.
         Командир подшучивал над ребятами из Прибалтики – если, мол, западники нападут на Советский Союз и подарят «прибалтам» галстуки с красными петухами, так они за модную тряпку выдадут все военные тайны, и поэтому им верить нельзя - совсем ненадежные, в отличие от тихих и неподкупных парней из Средней Азии.
       На службе в армии Петр вместе с другими бегал кросс, но частенько сбегал  с маршрута: рысью несся к железнодорожным путям – собирать чернику. Сердце в лесу оживало…
       Примерно через полгода смастерил командиру хорошую удочку, и за это был отпущен в незапланированный отпуск. Приехал на побывку домой, домашние даже подумали, что он сбежал из армии.
         В армии он много занимался спортом, имел хорошие результаты в борьбе. Тренер по классической борьбе из Средней Азии звал Петра ехать в Ташкент тренироваться, но не было денег для такого отпуска.  Он дружил с азиатами, которые предлагали после службы в армии ехать вместе с ними жить в горы.
        Увидеть горы – это было мечтой Пятраса с детства, потому что по фильмам и прочитанным книгам  о горах у него сложился романтический образ.
           Свою жизнь в Литве Петр видел как скучную, полную дурацких правил и неинтересной работы. Да и жена будет рядовая, потому что если выберешь красавицу в жены, то она будет нужна и другим, не только тебе, а потому - хлопот не оберешься. Кроме того, думал он, жены-литовки склонны подавлять мужчин, брать власть и в доме, и над мужем.
          Поэтому предложение друзей из Средней Азии  жениться на  покорной мусульманке, прислуживающей мужу и исполняющей все его желания, звучало заманчиво. Однако в реальности это выглядело тяжелоосуществимой идеей.
        Но сильное желание Петра и его мечта увидеть горы уже были выпущены в пространство вселенной и должны были когда-нибудь исполниться, хотя он еще и сам не верил в такую возможность.
        О, если бы кто-нибудь вел его тогда за руку, как когда-то знахари, которые видели будущее и могли посоветовать во всех жизненных трудностях и могли подтолкнуть человека к его Пути, жизненному предназначению или к исполнению его мечты… В наше время, увы, таких советчиков найти тяжело, и нужно надеяться только на себя.

        После армии Пятрас вернулся в Литву, потому что так было проще. Он даже не подозревал, что его мечта увидеть горы скоро исполнится, и даже более того! Но это будет уже вынужденный выбор, а не по своей воле задуманный отпуск и маршрут мечты.
         В конце 70-х – начале 80-х в моду вошли меха. Во всем Советском Союзе дамы носили меха лис и енотов. Особенно торговля мехами расцвела в Каунасе, на базаре Алексотай, а в Риге был центр скупки меха.
         Это был золотой век торговли мехом, и понемногу Пятрас вошел в нелегальный меховой бизнес.
        Официально охотились только партийные деятели – это была элита охотников, и простому человеку тяжело было попасть в тот узкий круг. Поэтому Пятрас охотился нелегально, дружил со скупщиками мехов и заводчиками зверей и  понемногу начал втягиваться в этот непростой и, как потом оказалось, опасный бизнес.
        Простому и немного наивному парню из литовской глубинки, больше понимающему язык леса, где все ясно - кто добыча, а кто хищник, - трудно вот так сразу разобраться в человеческих отношениях, особенно, если это мир подпольных торговцев и цеховиков.

       Недолго Пятрас наслаждался большими деньгами. Как-то раз один «друг» по бизнесу попросил помочь в щекотливом деле: выкрасть весь меховой запас у другого такого же. Сказано - сделано. Темной ночью приехали на ферму и все забрали подчистую. Было весело и интересно - прям «Операция Ы»! Но не долго…
       Не прошло и нескольких суток, как узнал Пятрас, что друг его мнимый куда-то испарился, а крайним его оставил. Теперь и милиция его ишет, и как на хорошего зверя охота  на него потерпевшим бизнесменом начата. И даже приз в виде денежной премии за его голову объявлен.
        Звериное чутье, наработанное в детстве, не подвело - слежку заметил сразу. Возвращаясь вечером в общежитие, где он жил, увидел подозрительных товарищей спортивного телосложения… В коридоре возле комнаты... В общем, еле унес ноги через черный ход.
        Судьба подкинула ему этот подарочек аккурат под Новый год. Оно и понятно - жертву лучше всего брать расслабленной предновогодними хлопотами.
        Итак, в пассиве: уголовное дело с милицией на хвосте плюс вольные охотники за головами, подогреваемые жаждой его крови и премией за голову. Плюс отсутствие жилья, денег и друзей, к кому можно податься… В активе: голова цела (пока), ноги-руки… Декорации: ночь, зима… И еще - страх быть пойманным, а то и убитым.
         С такими «веселыми» мыслями долго кружил Пятрас вокруг автовокзала, пока не решил поехать в родные края.
         К одинокому пассажиру прицепилась цыганка, долго бормотала что-то о казенном доме, насилу отвязался от нее. Вот и автобус в нужном направлении, хорошо, что в нем тепло и темно. Это создавало иллюзию безопасности…
        На нужной остановке вышел. Темно, морозно, метель - самая погодка для беглеца. Ну что ж, вперед - по зимней, заносимой метелью дороге!
        Как порой интересно ведет нас та неведомая рука, согласно своим, одной ей ведомым планам. Как порой замысловато сплетаются события в ткани наших жизней!
        На пути в лесу оказалась застрявшая машина с компанией. Помог. Разговорились. И был приглашен встречать Новый год в кругу незнакомцев.
         А что еще надо одинокому волку зимней ночью? Теплый очаг, пища. А уж веселая компания с красивыми девушками - так это вообще подарок судьбы.
         Судьба в эту ночь решила наградить Пятраса по полной. Парни так развеселились, что дело кончилось серьезной ссорой и дракой между ними.
         Результатом  оказался  накрытый стол и уединение с прекрасной незнакомкой.
        А под утро он уже с новой знакомой, которая звалась Вильгельминой, пришли в дом к ее родителям. Те, конечно, были несколько ошарашены таким поворотом событий: ушла с одним, а пришла с другим…
        Готов, готов я выслушать упреки всех моралистов и поборников нравственности и морали. Мол, не о том и не так пишу я, не то надо прививать и воспитывать. Жаль мне вас! Никогда не понять Вам, что это такое и как происходит, когда, казалось бы, люди минуту назад не знакомые, взглянули  в глаза друг другу… и все! Что это? Любовь? Безумие? Не испытавшим не понять. Это волшебство! Это сказка! Миг между прошлым и будушим в любовной истоме.
         Опасность, она всегда обостряет чувства. Когда ясно и четко понимаешь,  что все это не навсегда, что в любой момент ты можешь потерять все и вся, когда смерть дышит тебе в затылок, ты начинаешь высоко ценить нынешний миг - будь то миг любви или отдыха, насыщения или сна.
         Неделя любви с молодой женщиной, полная страсти и нежности, когда из постели вылезаешь только для того, чтобы поесть, да полюбоваться в окошко на зимнюю сказку - желаю тебе читатель иль читательница такое испытать. И на смертном одре ты будешь вспоминать эти ночи, запах сладкого пота и огарок свечи, который каплями воска отсчитывал отведенное вам время, неумолимо укорачиваясь.
        Однако чувство опасности, не покидавшее его все это время, начало помаленьку усиливаться. Когда подруга уезжала в город на работу, Пятрас обходил близлежащие леса.
        Пока следов преследователей не встречалось, но чувство это усиливалось с каждым днем.
        Вильгельмина, как верная связная, созвонилась с армейским другом Пятраса - Сергеем из Риги - и договорилась о временном убежище.
       Как ни тяжко прощание, как ни оттягивай  наступление минуты расставания, а все ж оно неизбежно. Все хорошее рано или поздно заканчивается, чтобы уступить место другому хорошему или разному… Тут уж все от  мировоззрения человека зависит -  как это новое оценить.
        Перед дорогой наведались в старый костел. Священник,  вытащив из кармана дверные ручки (так он страховался от краж), открыл двери и впустил их внутрь. Тихо и величественно в безлюдном храме, только треск горящих свечей да лик Богоматери с младенцем со старинной иконы, только стук двух любящих сердец да молитва благословения…Так порой говорит с человеком Вечность.
        В тот же вечер на каунасском вокзале Вильгельмина проводила Пятраса в Ригу. Слезы, слова любви и прощальные поцелуи не могли заглушить растущей тревоги.
        Забравшись в вагоне на верхнюю полку и укутавшись с головой в одеяло, Пятрас, спрятавшийся от  погони, уезжал одновременно от смерти и от любви к своим новым приключениям.


                ДОРОГА БЕЗ КОНЦА.

        Рига встретила беглеца высокими башнями  и морозцем.
         Быстро смешавшись с толпой, по-шпионски подняв ворот, Пятрас, слегка нервничая, ехал к старинному другу.
         Сергей, крупный мужчина со стальными мускулами, был человеком добрым и отзывчивым. Этаким борцом за правду и справедливость. Из древнего рода староверов, сам набожный - что в советское время было редкостью. Хороший организатор  и мастер на все руки: и строитель, и портной, и сапожник, и мастер спорта по борьбе.
      Вот только человек он был городской, и это единственное, в чем они с Пятрасом - дитем лесов - были несхожи.
       Пятрасу  асфальт ноги жег. Кто не понял, обьясню: вот встань,  читатель, рано утром… солнышко только взошло, всякое зверье новый день славит, лес шумит, а трава, чуть росой прикрытая,  нежно так твои ноги по  матери земле несет… Прочувствовали? А теперь теми же босыми ногами  в полдень по раскаленному асфальту пройдитесь. Почуствовали разницу? Вот так и у него, только через обувь…
         Встретились сослуживцы, рижского бальзама пригубили и - за дело. Карту Союза разложили и кумекать начали: «Куда  бедному Пятрасу податься?»
        В Сибирь матушку? Оно, конечно, можно, да только в Сибири еще с царско-энкавэдешных времен обычай такой, что, ежели беглеца поймал (а то и пристрелил, предъявив, например, палец убитого), то тебе от властей премия в виде литра, а то и двух.
          Решили на юг податься, там как раз знакомый Сергея жил в Фергане, тоже борец.
          Вот так, долго в Риге не задерживаясь, с рекомендательным письмом, зашитым в подкладку, уже следующей ночью ехал наш герой в столицу тогда еще его родины. В Москву.
        На прощанье крепко обнялись они с Сергеем, тот пожелал всех благ, удачи в пути и обещал молиться. И то славно, молитва беглецу не помеха.
       В Москве не задержался, все еще боясь преследования. По углам тихарясь, дождался своего поезда, да и укатил в Фергану.
       В поезде страх  отпустил его. Впервые спокойно ночью выспался, да и компания попалась замечательная. Три старика-аксакала, этакие старики-хоттабычи или ходжи-насреддины на пенсии.
        После непродолжительного (часа четыре) допроса - кто таков? куда едешь? зачем едешь? откуда едешь? и т.д. -  пили чай, закусывая узбекскими лепешками. Кто не знает, сообщу, что процесс пития чая в Средней Азии сродни выращиванию дерева, то есть медленный и долгий.
         Коротая время в пути за чаем, один из старцев предложил Пятрасу погадать на лепешке. Удивленный таким способом гадания, Пятрас согласился и не пожалел, так как стал свидетелем изумительного действа.
         Лепешка то порхала в мозолистых руках восточного кудесника, как бабочка, то шлепалась на ладони, как старая жаба в болотную воду, то с остервенением рвалась на кусочки, чуть ли не опять склеивалась вместе… И все это под бормотания и предсказания.
        Пророчество, как водится,  было туманно и неясно. Ждала Пятраса дорога и  длительная жизнь в Азии, много друзей, подруг и приключений.
        Только вот желанной с армии свадьбы с покорной мусульманкой старик не нагадал. А, наоброт, обьяснил, что мусульманка - товар штучный и дорогой, за нее надо большой калым платить родителям невесты, да и самому придется принять веру мусульманскую. Пятрас, слышавший что-то про исламское обрезание, на такой вариант не был согласен.  Да и с деньгами был напряг.

               
                ФЕРГАНА.
   
        Весело проведя время в дороге с  мудрецами, слушая их восточные байки, Пятрас и не заметил, как приехал в весеннюю Фергану.
        Да продлит Аллах твои дни, читатель, и скрасит твои ночи, но если ты не видел весенней Ферганы, утопающей в цвету и зеленеющей, как знамя Пророка, если не ходил ты по восточному базару, вдыхая аромат плова и шашлыков, то ты даром прожил свою никчемную жизнь.
         После литовской лиюндры, хмурой и дождливой, Азия просто ошарашила Пятраса. Цветом своих красок и веселым гомоном. Да и опасность была уже далека и не так ощутима.
         Потолкавшись на базаре и расспросив дорогу, Пятрас поехал по нужному адресу.
        Весна весной, но уйти еще дальше в горы и пожить там - самое верное. А устроить это мог только друг борца Сергея - Володя, по рекомедации из Риги.
 
           Однако его теща, узнав, что Пятрас его давний знакомый из Прибалтики, приехавший издалека по важному и неотложному делу, отнеслась к нему радушно и с восточным гостеприимством накрыла стол.
           В самый разгар пира в  комнату вошел здорового вида мужчина и удивленно вытаращил глаза на незнакомца,  вольготно уминавшего за столом домашние запасы.
          Теща после минутного молчания начала обьяснять  Володе - а это был именно он - что сидящий за столом не кто иной, как его старинный друг из Риги.
           Володя, впервые видевший Пятраса, с жаром отрицал, что это его друг… На Пятраса начали смотреть с недоверчивым подозрением. А уж когда он полез за подкладку за письмом, обстановка еще больше накалилась…
          Но вот верительная грамота извлечена, и недоразумение разьяснилось ко всеобщему благу.
       Гость в доме в Азии - это посланец Аллаха, так что дня четыре Пятраса просто кормили и отсыпали, не ведя деловых разговоров.
       Между пловом и ширкаваком Пятрасу все же удалось втолковать  Володе, зачем он, находящийся в розыске, приехал в Фергану. Он просил найти проводника, который повел бы его в горы.
       Володя, оторвавшись от суок-оша, заверил, что лучшего знатока здешних гор, чем он сам,  Пятрасу не найти.


                «ДИТЯ ГОР» ВОЛОДЯ

        Володя -  знаток гор - перед горным походом посоветовал Пятрасу надеть спортивную обувь, чтобы с рифленой подошвой легче было лазить по горам.
       Сам он взял огромный котел, положил туда одну пачку макаронов и засунул все это в огромный же рюкзак. На изумленный вопрошающий  взор друга обьяснил, что другого котла у него в доме нет, а зачем покупать маленький, если есть большой?
        «Не боись!», - весело вдохновлял Пятраса проводник, - «Со мной в горах не пропадешь. Я практически в них родился. Даже жену в медовый месяц на руках в горы унес. Ей, кстати, понравилось».
       Так, громыхая макаронами в котле,  они и пошли покорять Памир.
   
        В горах Памира холодно даже летом, а уж ранней весной можно и насмерть замерзнуть. Пятрас, с детства наученный ночевками в лесу,  сделал ложе.
       Запоминай,  читатель: вырываешь яму в свой рост, после того, как костер вечерний прогорит, засыпаешь эту яму углями, а сверху еще толстый слой земли – ложись  и спи себе спокойно. Так даже в сибирской тайге зимой ночевать можно, проверено на себе.
        Володя, всю мартовскую ночь простучавший зубами,  утром обьяснил. что он, как экстремал, проводил над собой эксперимент -  волю закалял и к холоду приучался. Для этого он и легкую обувь надел, чтоб трудней было ходить. Заодно он,  вроде, как и Пятраса проверял - сдюжит или нет.
        Макароны «запасливого» проводника кончились быстро, а кушать хотелось.
       Пришлось Пятрасу, вспомнив детство, достать из своего рюкзака силки и наловить на обед сусликов. Суслик на вкус без соли и специй не очень… на любителя, одним словом. Землей отдает. Но, когда горным козлом по камням попрыгаешь, то голод утолить – в самый раз.
         Этот поход долго не продлился, пришлось вернуть знатока гор к родному  плову.
        Сам же Пятрас, запасясь картой, начал изучать местность - то бродя по окрестным горам, ночуя в  кибитках и глинобитных хижинах пастухов, то спускаясь в  город, навещая друга. Очень хотелось ему найти кратер старого вулкана, чтобы, стоя внизу, как на дне тарелки, посмотреть на небо. Но пока такой не сыскался.
          В один из таких беззаботных дней  почти забытое чувство опасности вновь посетило его и навязчиво не отставало. Чутье подсказывало, что его  нашли и здесь.
          И оно не обмануло. Встретившись в горах с одиноким пастухом, Пятрас узнал, что приехали в Фергану какие-то люди из Литвы и искали его. Ни друг Володя, ни пастухи его не выдали, но дислокацию пора было менять.
          А что, если на лето рвануть на курорт? В Сочи! В гущу праздношатающейся публики, сьехавшейся  летом со всего союза к теплому морю! Решено. Летом на пляже, как в бане -  все равны и одинаковы,  там искать тяжелей. Шифруясь, как проваленный резидент, Пятрас едет в кавказскую Ривьеру.



                БЕШЕНЫЙ ВАСЯ.

          Сказано-сделано. Поселился Пятрас неподалеку от Сочи, прямо на берегу моря в палаточном городке «Дубровник».
          Достопримечательностью этого лагеря был слегка контуженный на войне капитан советской армии Вася. Вообще-то он был человек почти нормальный, но с небольшими «завихрениями». Например, любил петь песню про лопату, состоявшую из трех слов: «Взял он лопату, лопату он взял, он взял лопату». Эту песню он мог петь иногда часами.
        А еще он очень любил командовать и целеустремленно выполнять намеченное.
        Не подумайте, что Вася был каким-то спившимся бомжем, нет. Он был владельцем целого кукурузного поля, вареные початки с которого продавал и тем жил.
         С Пятрасом Вася сразу сдружился (наверное,  сумашедших всегда тянет друг к другу) и в знак дружбы даже угостил  парой початков бесплатно.
        Однажды Василий пристал к Пятрасу с просьбой помочь ему сфотографироваться на пляже с обезьянкой на плече. Что это вдруг взбрела Васе в голову такая блажь, неведомо, но Пятрас после настойчивых просьб согласился его сопровождать, думая, что капитан, наверное, решил сфотографироваться с обезьяной каким-то одним, только капитанам ведомым способом.
         Как всегда, интуиция не подвела Пятраса. Обезьянке, усевшейся на васино плечо, наверное, до смерти надоела эта работа. А зарабатывала она в день на сочинском пляже больше, чем иной советский инженер в месяц. И она решила сделать себе перерыв оригинальным способом, укусив Васю за нос. А, может, васин нос напомнил ей банан? Суть не важна. Важно, что Вася весь в крови с обезьянкой на плече рухнул в самое синее море, увлекая за собой и привязанную цепью к обезьянке искусственную пальму в горшке.
        Пришлось Пятрасу срочно проводить спасательную операцию и вести раненого друга домой. Не знаю, откуда пошло в русском языке выражение «бешеный Вася» - вполне возможно, что это народная память о тех далеких событиях.
         После этого случая Вася издал новую команду для жителей вверенного ему лагеря: в случае нападения  на лагерного аборигена местной шпаны (а также, как я понимаю, обезьян и других опасных тварей), потерпевший должен трижды свистнуть и крикнуть «полундра!».  А все услышавшие обязаны спешить ему на помощь.
           Охотничьи свои навыки Пятрас совершенствовал ловлей крабов на морском побережье и рыбы в горных ручьях. Ими и питался, варя  их в Васином котелке.
           Спросишь ты, читатель: «Чем еще жил и питался он помимо крабов? Чем деньги зарабатывал?» Ну, ты или совсем недогадливый, или никогда на летнем курорте не был, раз такие глупые вопросы задаешь. Тоже мне теорема Ферма, понимаешь.
           Ну что будет делать молодой, красивый, мускулистый литовец на курорте среди множества привлекательных женских тел? Да уж не в преферанс с ними на пляжных топчанах играть. В те времена в Союзе  прибалт - это почти что иностранец. А уж выйти замуж за иностранца или хотя бы закрутить с ним короткий роман - то была почти несбыточная мечта каждой советской, а ныне и российской женщины. Тем и занимался Пятрас…
          Осуждаешь? Ну, не знаю, что тебе и сказать. Может, и не достигло мое сознание высот совершенства, когда на красивое тело смотришь, как на  произведение божественного искусства, но я, грешный, сам в те же годы отработал сезон на евпаторийском побережье матросом-спасателем и ничем другим, кроме как амурными похождениями в свободное от спасания время не занимался. И по ресторанам меня дамы водили, и поили, и кормили…
         Как-то раз после очередного рандеву возвращался Пятрас ночь заполночь в свою палатку, ногой ведро чье-то задел… Загремело... Любопытно-бдительный Вася высунулся из своей палатки с целью контроля территории. Темно было. Пятрас бесшумно подкрался сзади и прищемил своими могучими ногами васину голову.
       Ну, пошутить решил над другом. Но советского капитана так просто коленями не прищемишь, и он, задыхаясь, все же успел три раза свистнуть условным свистом и крикнуть «полундра!». 
          Дисциплинированный Васей народ мгновенно выскочил из палаток и начал беспорядочно бегать в поисках врага. Пятрасу пришлось быстро скрыться и, пользуясь общей суматохой, убежать из лагеря. Взобравшись на дерево, росшее невдалеке, он еще долго наблюдал за поисками. Когда все утихло, пробрался в свою палатку и уснул.
         Разбудил Пятраса недовольный Вася. Много упреков было им высказано в то утро  за то, что в момент наивысшей опасности, когда, возможно, сама смерть дышала Васе в лицо, рядом не было верного друга. Пристыженный Пятрас робко извинялся, обьясняя свое отсутствие глубоким сном.
         С учетом своего полулегального положения, документы свои Пятрас носить с собой или хранить в палатке опасался. Как человек лесной, он, облазивший близлежащие горы, нашел  крепкий дуб и, взобравшись высоко на него, в укромном месте привязал пакет с документами к ветке. 
          Место было достаточно глухое. О его отдаленности свидетельствовало присутствие в этих местах маленького медвежонка, который из кустов с любопытством наблюдал за Пятрасом во время его проверок сохранности тайника.
         Каково же было удивление Пятраса, когда в очередной раз, взобравшись на дуб, он своего тайника не нашел. Только перегрызенная веревка сиротливо болталась на ветке. «Не понравилось, видать, маленькому разбойнику такое соседство. Сожрал, гаденыш, документы!» - была первая нерадостная мысль.
         Но неудачи не могут сломить истинного героя. Пятрас по охотничьей привычке обследовал   землю вокруг дуба и сам дуб и сделал полурадостное для себя открытие. Документы не были сожраны - это замечательно! Но, скатившись, они упали на дно глубокого дупла - это плохо,  так как достать их, кроме, как  спилить  огромный дуб, не было никакой возможности.
         Вера, говорят, воротит горы. Тут же была не гора, а  топор и полдня каторжной работы. Всякий труд свой результат приносит. Вновь обретя официальный статус,  Пятрас спустился с гор.
       Меж тем, курортный сезон  подходил к концу. Как-то враз обезлюдели набережные, пляжи и рестораны. Вася грустно скитался по внезапно осиротевшему пустынному лагерю. Удовлетворенные во всех смыслах  прекрасные дамы вновь становились верными женами  и отбывали восвояси. Только редкие одинокие пожилые парочки еще напоминали о былом летнем великолепии.
         Пятраса вновь звала к себе Фергана. Памир тянул магнитом к себе.

                ЗИМОВИЩЕ.

          Человек привыкает ко всему. К бедности и богатству, к жизни оседлой или кочевой. Это только кажется, что трудна жизнь кочевая, а на самом деле, по сути своей, все мы кочевники - что на этой планете, что во Вселенной.
          И чем быстрее ты научишься не привязываться к местам, людям и событиям, чем скорее поймешь, что жизнь  -  это вечное движение, тем лучше тебе будет в пути. И не важно, что это за путь - дорога ли из одного места в другое или работа всю жизнь на одном заводе. У каждого свой путь.

         Вернувшись в Фергану, Пятрас начал готовиться к походу в горы. Был ли это бег от преследователей или желание уединиться, теперь додумайте сами. Для настоящего мужчины порой важно принятие решения и его исполнение, а не мотивация.
         Решение принято. Дальше и дальше в горы - от людей, от пастбищ, от жилья. Туда, где нет дорог и троп, где только горные козлы и снежные барсы.
         Пятрас искал пещеру. И привел его к нужному месту горный козел.
          Километрах в двухстах от ближайшего жилья, погнавшись за добычей, Пятрас ее потерял. А внезапно  разразившийся ливень загнал его в узкую расщелину, оказавшуюся входом в пещеру.
         Место было идеальное: незаметный даже вблизи  узкий лаз, укрытый от постороннего взора ледником. С трудом протиснувшись внутрь, попадаешь в довольно широкую пещеру со своеобразным  окошком-расщелиной вверху и струящимся ручейком по стене. Вода была чиста, холодна и освежающе приятна на вкус.
       Соорудить в центре очаг, а в темном сумрачном углу - ложе  из шкур, и уютное  горное шале готово.
         То, что место уже обжито еще кем-то, Пятрас почувствовал сразу. Невидимое, но ясноощущаемое присутствие чувствовалось с первых минут. Пока неясно было, кто это - то ли горный дух, то ли неупокоенный  альпинист или путник, то ли кто из предков явился охранять Пятраса в этих диких местах.

        С ружьем, купленным в пограничье Афганистана,  начались  предзимние хлопоты, схожие с  действиями запасливого хомячка. Первое - это наохотить горных козлов, навялить мяса, засушить и продубить шкуры.
        Следующим номером этой робинзонады было доставить в пещеру вещи, патроны, капканы, соль, крупы, сахар и т.д. Пришлось идти назад в Фергану.
        Первые сто километров Пятрас преодолел за восемь дней. Это вам, ребята, не из Паланги до Юрмалы по морскому песочку, а по горам, по бездорожью, осенью, когда, казалось бы, чистое небо вмиг обрушивается на тебя дождевым снегом и прочими «приятными» вещами типа ночных заморозков.
         Со второй сотней километров повезло - подвезли до самой Ферганы.      
        В городе, сделав соответствующие закупки и договорившись с друзьями о заброске вещей в горы  (не к самой пещере, конечно, а хотя бы километров за сто - по тем местам так почти рядом), Пятрас решил скрасить свое одиночество. В местной ветлечебнице выбрал пару обреченных щенков и поехал в горы.
       Описать многодневный переход с грузом к пещере по горным перевалам, наверное, так же трудно, как и выполнить эту работу в действительности. Болящие ноги, ноющая спина, холод, жажда и голод.
        Вникни, друг - вот прошел 15 км по горам с грузом килограммов сто (не сразу все на горбу, а частями, так что где 15 км, там все 50 будет). Устал, как президент после выборов, а еще - сучьев набрать, костер разжечь, ужин согреть. Поспал чуток на голых камушках, и завтра - по новой,  Да не забудь, что зима на носу, и надо торопиться, а то снежком тебя в любой момент может занести где-нибудь на перевале на радость коршунам, мышам и снежным барсам.
       Щенки без поклажи, поначалу весело бежавшие, под конец пути жались все больше к ногам. Ну, с Божьей или еще чьей-то помощью добрались.
       Зима уже  стужей по ночам все чаще напоминала о себе. Предстояла еще веселая работенка - заготовка дров. Впрочем, по сравнению с  переходом, так то вообще детская забава - спуститься раз десять в день с горы в туевую рощу, нарубить веток и в гору их затащить. Инвалид справится.
       Пещера помаленьку приобретала жилой вид. Камень у очага был троном властелина пещеры, удачная выемка в стене - столом, а ложе воистину королевское - камень сначала устлан ветками, потом травой, а уж потом теплым мехом полувыделанных шкур.
       Понемногу  отходя от тяжелой работы, Пятрас обследовал близлежащие владения и любовался окрестными видами.
         Горы… они заворожат и влюбят в себя всякого неравнодушного. Многие на словах хотят бросить все  и жить вот так где-нибудь в горах - ежедневно слушать их безмолвие, видеть восходы и закаты, сверкающие в тысячах снежных граней.
          Многие хотят, а Пятрас взял и начал жить….Горы, они особенные - суровые, живые и небездушные. Они любят людей таких же, как они сами - красивых, сильных, яростных и осторожных. Ценят мужество и ошибок не прощают.
         Одним из таких суровых предупреждений было для Пятраса пропажа  щенка. Может, сам он сорвался и погиб в расщелине, а, может, стал добычей орла или барса. Оставшийся  щенок стал более аккуратным и осторожным.
        Следующим предупреждением была охота на черного козла… Одевшись легко и взяв ружье, Пятрас отправился побродить по окрестностям. Осматривая горные склоны в поисках добычи, он заметил горного козла, литой статуей стоящего на скале. Решил подобраться к нему поближе.
        Козел пропал и появился через некоторое время чуть выше в стороне. Он как бы играл с Пятрасом, заманивая его все дальше и выше. И Пятрас, в охотничьем азарте  ничего не видя, кроме цели,  шел за ним в горы.
        Неожданно, как это часто бывает в горах, погода изменилась, и начался снежный буран. Словно сама королева ветров взбивала свою снежную перину. В такой снежной круговерти идти вверх или вниз по горам можно только при желании сломать себе шею, а стоять на месте - так просто мучение. Матеря и себя, и козла Пятрас начал осматривать в бинокль окрестности. Увидел черную точку и осторожно пошел к ней.
        Это была спасительная расщелина, в которой, судя по оставленному помету, укрывались в непогоду и горные козлы.
        Метель не стихала, вне укрытия валил снег, и только расщелина создавала  мертвую зону для снега и ветра. Замерзший, голодный, он то впадал в полудрему, то вновь  просыпался в холодной реальности. Наконец, заснул окончательно.
        Разбудил его так же внезапно появившийся солнечный свет и взгляд чьих-то глаз.
        Это был все тот же козел. С минуту Пятрас смотрел на него, а потом,  осторожно взяв ружье,  выстрелил.
         Вот такой вот урок: у козла он выиграл, а горам чуть не проиграл. С горами не шутят, и если идешь в горы на полчаса, то бери с собой запасы на неделю.
         Голову рогатого козла Пятрас повесил в пещере на память и в назидание.
       
         Жизнь была заполнена охотой на разнообразную дичь, а из развлечений - вечерний просмотр звездного неба.
        Небо в горах не похоже ни на одно другое небо. Большое и темное,  оно  кажется находящимся совсем рядом с тобой, а земля как бы уплывает далеко вниз. И ты  паришь  над землей, и тысячи богов смотрят на тебя через яркие оконца звезд,  приветливо мигая в тишине.

        Выпал первый снег. На его первозданной белизне расписались своими следами все живущие звери и птицы. Горы, на первый взгляд казавшиеся пустыми и мертвыми, были заселены множеством жителей. Горные козлы, леопарды и рыси, глухари и куропатки - все оставляли свои следовые «визитки» на снежной книге.
        Снег все падал и падал, занося  белизной  страхи и тревоги Пятраса. Прошлое и будущее, заботы о собственной безопасности, планы и желания - все утонуло в снежных сугробах. Осталось только одно время и место: здесь и сейчас. Ни тревог, ни радостей, только настоящий момент, огонь в очаге, звездное небо, безмолвные горы… и горные духи.
         Когда долго живешь один в лесу или в горах, постепенно с тебя спадают шоры цивилизации, и ты начинаешь понимать и чувствовать, что этот мир одухотворен.
          И начинается общение между духами и человеком. Сначала робкие прикосновения или ощущение чьего-то присутствия… Потом дружба и общение… Пятрасу, скрывающемуся от людей,  компания духов была по нраву..

       Зима все больше и больше вступала в свои права. Снег,  не переставая, засыпал перевалы. Холод усиливался,  особенно по ночам. Далеко выходить из пещеры смысла не было, припасов хватало, да и у горящего очага в безветренном убежище было чуть теплее.
         Экономя запасы, он ел один раз в день, все больше и больше впадая в спячку на своем ложе. Лишь изредка  выходил из пещеры - насладиться красотой этого сурового мира. Все чаще, особенно ночью, ему казалось, что живет он не на земле, а прямо среди звезд, на узкой грани между жизнью и смертью, явью и сном…
         Часы давно уже остановились, зарубки на стене тоже стало делать лень, и само время пропало как ощущение. Изредка выбираясь из пещеры, Пятрас определял - день сейчас или ночь. Да еще самолет, пролетающий в вышине, иногда напоминал о другой жизни где-то там,далеко за горами.
         Вход в пещеру сильно завалило снегом и выбираться из нее было трудно. Порой создавалось ощущение заживо похороненного. «Не важно, когда умереть, важно -  КАК умереть», - частенько повторял про себя Пятрас. Для него было лучше умереть в горах, но свободным, чем заживо сгнивать в тюремных застенках.
         Так прошли ноябрь, декабрь, январь. Приближение весны чувствовалось по увеличению продолжительности дня. Пора было пополнить  съестные припасы.
         В один из погожих дней Пятрасу удалось подстрелить горного барана. Отведав свежатинки, он решил часть мяса привязать к дереву, а самому сесть в засаду. Долго ждать не пришлось, уже вскоре  появилась издалека видимая на снегу черная точка, по мере приближения превращавшаяся в лису.
          Одного выстрела хватило, чтобы умертвить красавицу. «С лисой свяжешся – беду накличешь», - почему-то вспомнилась литовская поговорка. Шкуру выделал, пригодится продать в долине.
         С наступлением ранней весны охота совсем застопорилась, погода была слякотная. Все время моросил дождик, ноги сразу же промокали.
         В случае удачной охоты Пятрас теперь для восстановления сил выпивал свежую кровь убитого козла или барана. Организм уже не принимал мясо, а по ночам во сне  навязчиво виделись разнообразные фрукты, сочный виноград, персики, яблоки и груши.
        Из живых существ приходилось общаться только с псом. Правда, за четыре месяца они достигли полного взаимопонимания и стали с ним  единой безмолвной командой.
       Порой он ощущал присутствие души умершего отца… Порой приходила мысль, что он один на всей планете, а вокруг на тысячи миль вокруг лишь снега, горы да дикие звери… Порой он всей своей душой и телом ощущал силу земли, мощь гор и опьяняющую бесконечность и величие Вселенной.

               
                ЛАВИНА.

        В тот день он, как обычно, вышел поохотиться с собакой, но очень скоро пошел сильный снегопад, и пришлось вернуться в свое убежище. Только успел протиснуться внутрь, как горы вздрогнули и гукнули многоголосым эхом.
         Все произошло мгновенно, так что Пятрас даже не успел испугаться. Огромная снежная лавина сошла с гор и замуровала его, отрезав от мира. Можно считать себя уже похороненным заживо. Темно, очаг погас, и паника охватила невольного узника.
         Только верный пес, как ни в чем не бывало, сопел рядом, как бы успокаивая хозяина. «Пес живет в настоящем моменте», - подумал Пятрас. - «Сейчас он жив и не чувствует опасности. Значит,  жив и я, и это нормально».
         Помаленьку он успокоился. Запасы еды имелись в достатке – значит, смерть от голода в ближайшее время не  грозит. А воин так просто умирать не будет. Воин будет до последнего вздоха бороться со смертью и обстоятельствами.
          Сперва он попытался руками разгрести проход, но это была напрасная затея. Только руки все в кровь изодрал об обледеневший снег, который благодаря  многотонному весу приобрел крепость бетона.
       Терять было нечего. Все и так было потеряно. Захороненого здесь заживо, его вряд ли кто когда найдет. Эта мысль, как ни странно, успокоила.
         Поначалу пропал аппетит. То ли оттого, что мало двигался, то ли оттого, что интуитивно понимал -  необходимо экономить, так как неизвестно, сколько продлится этот плен.
         Глаза, привыкшие к темноте, различали  силуэты горных духов и давно умерших родственников. Время вообще остановилось, и только крепкая психика не давала ему скользнуть за грань полного безумия. «Жалко пса, придется  съесть верного друга в случае большого голода»,  - эта мысль шокировала Пятраса своей обыденностью.
        Приходилось экономить  еду и воздух. Полностью закупоренный, опасаясь задохнуться, он не разжигал огня и жил в темноте и холоде.
        Жил Пятрас в состоянии, похожем на опьянение  от афганского гашиша. Время то растягивалось, как Млечный путь, то сжималось  до одного мгновения. Казалось, что всегда была, есть и будет вечная ночь, а свет - это собственная фантазия, бред воспаленного разума.
         Иногда казалось, что он, отделившись от своего тела, улетал в собственное детство. И ясно видел и аистов стоящих  у пруда, и жучка, ползущего по травинке, а рядом суетились отец с дедом, братья и сестры. Сводил с ума запах свежего сена, домашнего молока  и вкус яблок в  родном саду.
        Сон и явь сменялись, переплетаясь в причудливую череду событий прошлых и настоящих.
         Вот он снова босоногий мальчишка с  прирученными воронятами на плече бегает по  зеленым лугам или едет на коне по родной деревне… Вот он в пещере, как  заключенный в одиночке, меряет своими шагами замкнутое пространство... Кусочком мяса утолен голод, холодной сосулькой – жажда. И вновь - в теплое ложе, в мир иллюзий, которые были  ярче действительности… Снова отец и дед обсуждают случай на охоте, когда деда принял за зайца и подстрелил другой охотник…
            Дед часто приходил к нему в видениях, играл, разговаривал.
     И еще ярко светило солнце. Это был свет, живущий в глубине души каждого. Свет, ради открытия которого многие тратят годы. Этого света было там так много, он был таким ярким, живым, добрым и любящим, что Пятрас перестал бояться.
         Он понял, что свет есть в душе каждого, что свет эта такая же часть души, как и тьма. И что выбор всегда зависит от тебя самого. Свет или тьма, жизнь или смерть, счастье или горе ты всегда выбираешь сам.
      Так он, найдя великую опору в своей душе, выстоял  и пережил  это невольное заключение.
      Однажды, проснувшись,  он увидел свет. Сначала казалось, что это продолжение снов, но солнце светило в узкой расщелине в потолке пещеры.
       По времени ледовый плен продолжался около двух месяцев - на такой срок у него было запасено съестных запасов, а они почти закончились.







                ДЫХАНИЕ СВОБОДЫ.

        Человеку, не испытавшему ограничение свободы,  никогда не понять - хоть сто книжек перечти - что такое вкус вольного воздуха. Это примерно, как в школе, когда закончены, наконец, уроки, и ты бежишь радостно в весеннюю круговерть, только в тысячу раз сильней.
      Обалдевший от свежего воздуха, опьяневший от самого состояния свободы, воскресший из мертвых, мокрый и полуголодный Пятрас вылез из своей норы и долго сидел на нагретом солнце камне, не мигая глядя на  солнечный диск. Так, наверное,  грешник, выпушенный из ада,  смотрит на Бога с чувством счастья, благодарности, все еще не веря в случившееся чудо и одновременно наслаждаясь каждым мигом вновь обретенного состояния.
     Пятрас, как случайно оказавшийся на  планете Земля инопланетянин, плохо соображал,  что с ним, где он находиться, как попал сюда. Он просто сидел и грелся на ласковом весеннем солнце.
       В глазах рябило, все казалось зыбким, нереальным: и солнечный свет, и горы, и снег, и одинокий орел, парящий в небе голубом.
        Он сидел, как привороженный, без мыслей и желаний. Не хотелось ни охотиться, ни скрываться, ни есть, ни пить. Жизнь приобрела простой, обнаженный смысл. Просто сидеть на солнце, каждой клеточкой тела впитывая целебные лучи. Просто дышать, с каждым вздохом насыщаясь свежестью. Просто сидеть и смотреть. И видеть этот мир.
       Так он весь день и просидел до темноты, слившись с весной, пробуждаясь вместе с ней от зимнего сна.
       Утром, впервые за много дней проспав без сновидений, Пятрас попробовал спуститься вниз к туевой роще.   
      Тело, отвыкнувшее за два месяца от физических нагрузок, еще плохо слушалось. Приходилось частенько останавливаться и отдыхать.
      В роще на оттаявшей земле уже зеленела  травка, несмело вырастая из земли, как усики у подростка. Пятрас сел и нежно гладил ее рукой, как бы беря силу роста и жизни у нее взаймы. Потом, упав навзничь, долго вдыхал ее запах. Увидев вблизи растущий дикий чеснок, с жадностью начал поглощать его. Нарвал свежих трав, листьев, заварил их в котелке и долго пил этот весенний чай, наслаждаясь ароматом витаминной свежести.
      Глаза, давно отвыкшие от света и сердце, обретшее свет, по-новому видели этот мир. Он был прост, ясен и прекрасен. И самым  великим счастьем этого мира было просто БЫТЬ.
       Совсем разучившийся говорить за время затворничества и соскучившийся по человеческому языку, Пятрас уже через несколько дней начал собираться в дорогу, к людям.
       Шкуры, скопленные за зиму, собраны – можно  идти.
       Через несколько дней были встречены  пастухи со своими стадами на горных пастбищах. Вид Пятраса их если не испугал, то сильной озадачил: обросший, с бородой,  бледный и исхудавший, с обветренными истрескавшимися губами.  Он был похож на горного духа или живого мертвеца.
         Человеческая речь звучала для Пятраса, как песнь  ангелов. Особенно, если  говорят о вкусных лепешках, которыми предлагают подкрепиться.

         Вернувшись в Фергану, Пятрас как бы по-новому открывал для себя ранее привычный для него мир.
        Остановился у Владимира, уже мысленно похоронившего его в горах. Несколько дней мылся, брился и  приучал себя опять к цивилизации.
         Но новый взгляд на старый мир не был утерян. Чувства, зрение, восприятие и интуиция работали по-новому - ярко, четко, в сто раз сильнее.
         Ранние овощи, фрукты, даже простой чай в чайхане местного базара, люди - мужчины и особенно женщины - все воспринималось и ощущалось по-новому,   сочно и смачно.
        Охотничьи навыки можно применять и в городе. Как думаете, на кого будет охотиться молодой, полный сил мужчина, полгода пробывший в одиночном заключении? И правильно думаете, Пятрас именно так и поступил. Да и с практической точки зрения удобней, спустившись с гор, отдыхать от приключений, не стесняя друга, а в другом, более приятном во всех отношениях месте.
        Опуская все интимные подробности, сообщу только, что была она юна и хороша собой и звалась Олей. Оля, несмотря на все свои прелести, не стала якорем для вольного корабля.
        Наступило лето, и горы вновь звали неутомимого Пятраса к себе. Наученный горьким опытом - а только горький опыт и учит чему-то - Пятрас на деньги, вырученные от продажи шкур, с помощью Володи и его друзей снарядил целый караван с запасами, которых хватило бы, наверное, уже на год затворничества, и переправил  это имущество как можно ближе к своей пещере.
         Саму пещеру он опять не показывал из осторожности.
         Это лето, зима и начало весны  прожиты были тихо и мирно без особых приключений. Охота на зверя, вечерние  раговоры со звездами и мысли чистые, как снег или небо.
        Запасов было вдоволь, и не было причины для печалей.
        А по весне он пришел к Оле. Опять были жаркие ночи и ласковые слова, без упреков и жалоб. Это лето он провел с ней.
       Ближе к осени, когда Пятрас уже вновь подумывал о сборах  на зимовку, его разыскал Володя и попросил о   помощи.

                «ВЕЛИКАЯ» ОХОТА НА ВОЛКОВ.

        Суть проблемы была в волках. Развелось их в те времена на Памире очень много. И они, уже не довольствуясь горной дичью, вплотную обложили пастбища и охотились на них, как на своем подворье.
        Пастухи, замученные волчьим беспределом, предлагали за каждого убитого волка хорошую цену - одного барана. И Пятрас, никогда ранее на волков не охотившийся, но возомнивший себя уже великим охотником, согласился им помочь.
        Хорошо экипировавшись, прикупив патронов, капканов и провизии и с оказией доставив  все на зимнее пастбище, друзья налегке отправились в горы.
        По пути встретился одинокий путник - охотник за куропатками. Охотник нес в руках две палки, завернутые в материю. Любопытному Пятрасу было обьяснено, что это такая охотничья хитрость. На развернутых палках была натянута материя с прорезями для глаз. Куропатки очень пугливы и не подпускают человека близко к себе. Развернув перед собой материю на палках, можно близко подойти к глупым птицам.
        Отклонив предложение зайти к охотнику в гости и поесть, они продолжили путь. Прошагав за ночь  около сорока километров, уставшие друзья, наконец, достигли альпийских лугов.
        Несколько глинобитных хижин и юрт прилепились к горному склону - это были жилища пастухов киргизов.
        Путников встретил старик в черном халате и пригласил их в одну из хижин. В хижине на земляном полу сидели люди.
       По восточному обычаю женщины тут же накрыли низкий столик-дастархан, и за чаем и нехитрым угощением потекла беседа.
        Старик с двумя сыновьями и еще двумя помощниками пасли в этих краях стадо из шестисот яков. Яки  хороши тем, что даже зимой могут добыть себе корм из-под снега. Однако с появлением волков приходилось загонять молодняк в загоны и кормить их вручную до весны, а это просто каторжная работа для пяти человек.
        Не откладывая дело в долгий ящик,  Пятрас отправился на разведку. Решено было найти убитого волками яка и накрыть стаю за пиршеством.
        Обнаружить зарезанного волками яка легко – смотри, где кружатся  над  поверженной тушей грифы и быстрей езжай туда.
         Но в этот и следующий день волки, как будто почуяв опасность, никого не тронули. Только горные орлы изредка нарушали небесный покой своим парением…
        Единственной добычей в тот день был убитый Володей «большой еж», это так он его назвал, кинувшись вдруг с ружьем к одной из гор. Пятрас, оставшийся на месте, долго недоумевал, откуда зимой на Памире водятся ежи, почему они большие и зачем их надо убивать.
         Это был дикобраз.
         На другое утро была замечена стая грифов, усевшихся на далекой скале в ожидании трапезы. Охотники верхами направились туда. Подрезанный як одиноко лежал в ущелье.
         Волки, испугавшись появления охотников, загодя разбежались. И только смелая и хитрая лисица трапезничала, никого не боясь.
         Решено было организовать ночную засаду, ведь волки не доели и еще вернутся.
         Устроив себе лежбища на деревьях из набитых мешков с сеном, наклеив на кончик ствола  кусочки белой материи для лучшей видимости в темноте, истребители волков замерли в тревожном ожидании.
         Терпение и ночной труд были скоро вознаграждены. Две черные точки, отчетливо видимые на белом снегу, приближались к недоеденной добыче.
         Бравые охотники, уставшие от долгого кукования на деревьях, выстрелили почти одновременно. И оба попали в цель. Результатом успешной охоты на волков были две шикарные черно-бурые лисицы. Оно и не мудрено спутать их в темноте.
         Волки,  спугнутые выстрелами, в эту ночь так и не подошли, а,  как оказалось утром, нашли себе другого вкусного яка.
         Пастухи почему-то восторгов Пятраса и Володи по поводу убитых ими лис не разделяли. А, наоборот, посетовали на то, что теперь волки к убитому яку не подойдут никогда и, ворча что-то себе под нос, поехали  к месту охоты, чтобы притащить животное  ближе к жилью  и отрезать голову. (Не из каких-то якоедских обычаев, а просто для  учета, контроля и отчетности. Ведь это, читатель, были времена социалистические, и стадо колхозное, а не свое. Так что за  потерянного быка можно было и срок схлопотать)
         В общем, ситуация складывалась аховая: незастреленные волки бегали на свободе и жировали за колхозный счет, а вера во всемогущество охотников падала. Необходимо было срочно спасать положение.
        И вновь около убитого яка устроили следующую ночную засаду. Деревья выбрали недалеко, чтобы ночью ясно и четко видеть, в кого стреляешь.
        Залегли. Подкравшуюся лисицу трогать не стали, чтобы не спугнуть более крупного зверя.
         Зверь вскоре и появился, осторожненько приближаясь, принюхиваясь. Приблизился, раздался ясноразличимый в ночной тишине хруст костей. Но теперь сделать выстрел было невозможно, так как тело волка и туша яка слились в одно целое. В кого стрелять неясно…
        Наконец, насытившийся хищник  отполз от лакомства. Пятрас выстрелил первым. Волк рванул в сторону дерева, где в засаде сидел Володя. Снова выстрел - это напарник добил волка…
       Удача в эту ночь улыбнулась охотникам. Крупный  сильный волчара лежал на снегу. Оба стрелка не промахнулись - Пятрас попал в печень, а Володя в голову…
       Волк был торжественно принесен и показан пастухам. Репутация была спасена.
       Однако, Володя, очевидно вдохновленный почином, увенчанный лаврами победителя, не захотел дальше испытывать охотничью судьбу и в тот же день, сославшись на неотложные дела, уехал в Фергану.
        Пятрас, оставшись один, решил продолжать сафари, внося в него элементы творчества. Чтобы сохранить количество яков и не идти на поводу у волков, а самому завладеть стратегической инициативой в охоте, он попросил у старика-киргиза лошадь в качестве приманки.  Мол, привяжет лошадку к дереву в зимнем лесу, а сам   рядом в секрете, и долби волков!
        Старика  новая идея Пятраса не вдохновила. Лошадь после такого нервного стресса (ночь в лесу, волки воют, Пятрас шмаляет) никакой психотерапевт не вылечит. Она после этого от каждого чиха будет шарахаться, так что ее придется пристрелить. Этак никаких лошадей не напасешься, не проще ли вместо бедной лошадки Пятраса пристрелить, чтоб сам не мучался и скотину не пугал.
         В общем, сговорились на старого ишака – жирный, и не сильно жалко. Пятрас, втираясь в доверие к ничего не подозревающему  животному, кормил его перед испытанием хлебом. Усыпив ишачью бдительность, Пятрас верхом на нем поехал к месту предполагаемой охоты.
        Привязав за шею свою жертву и взгромоздясь  на дерево, стал ждать. Через некоторое время ишак, наверное, осознавший свою участь, начал нервно нарезать круги  вокруг дерева, кляня на ишачьем языке свою доверчивость. Пятрас пытался его увещевать, успокоить ласковым голосом, но ишак, потерявший веру в людей, все больше нервничал.
        Наконец, видимо, учуяв приближение волков, он взревел благим матом. В какой-то момент, совсем обезумев от страха, он поскользнулся и начал съезжать по склону, затягивая на своей шее петлю.
         Пятрасу пришлось срочно  спрыгивать с дерева и спасать беднягу. На сегодня охота была закончена, от такого шума зверье, наверное, разбежалось в ту ночь до границ Китая. Да и ишак, громко стеная, бежал из леса к жилью.
         Пятрас догнал его у самой кромки и попытался успокоить животное. Но добился  неожидаемого эффекта. Ишак, тая обиду, уперся, как осел и ни в какую не хотел идти рядом с коварным предателем. Так и вернулись они в ту ночь порознь.
          На следующий день мудрый ишак, наученный горьким опытом, ни за какие коврижки не шел в сторону леса, а кружил вокруг  становища, веселя пастухов и раздражая седока Пятраса.
          Следующей жертвой своих охотничьих экспериментов Пятрас избрал яка. Верхом на мягкошкуром быке Пятрас в свое удовольствие добрался до очередного облюбованного им дерева. Зафиксированный як остался внизу на съедение волкам, а доблестный охотник влез на дерево, сверху  охраняя приманку от хищнических посягательств.
         Через некоторое время привязанный внизу як, почуяв волков, начал проявлять инициативу. Сначала он просто рыл копытами землю и хрипел. Но по мере приближения волков як перешел к более активным действиям, выразившимся в яростных метаниях из стороны в сторону.
         Волки были уже в пределах видимости, и можно было стрелять, если бы не одно обстоятельство. Як - это не ишак, весит много, да и сил у него немеряно. Так что дерево вместе с Пятрасом при попытках яка освободиться раскачивалось,  как при хорошем урагане. Тут не то что прицелиться, а удержаться бы.
           А як тряс дерево так, как будто хотел  вместо себя  предложить волкам отступное - скинутого с дерева Пятраса.
         Выстрел, сделанный при такой тряске, конечно, никого не задел, но волков отпугнул, и як немного успокоился. Можно было слезать и ехать домой. Охота в эту ночь не задалась.
          Настоящий мужчина ни при каких обстоятельствах духом не падает, ибо успех - это конечный пункт на пути от одной неудачи до другой. Не надеясь уже на парнокопытных помощников, наш герой решил действовать в одиночку.
          Притащив под горестные причитания пастухов очередного полусъеденного яка поближе к жилищу, он раскидал куски мяса у дерева и устроился на следующую ночь  совсем невдалеке от жилья.
          Матерый волчище не заставил себя долго ждать. Меткий выстрел, и Пятрас уже с радостью победы бежит осматривать добычу. Хороший волчара, старый, уже со сломанным зубом и почему-то без хвоста… Н-да…теперь вместо волка пострадала пастушечья овчарка.
         По местным обычаям убийство собаки большой грех, но животноводы, узнав об этом, почему-то не сильно удивились. Наверное, ожидали от такого охотника беды и похуже, чем смерть собаки.
          Пятрас, дабы не мозолить им глаза, тут же выехал в горы.
         Очередного недоеденного волками яка нашел быстро, в горном ущелье на берегу речки, а рядом волчья тропа. Хорошее место и для засады, и для установки капканов.
          В первую очередь необходимо было подготовить  капканы. Их надо хорошенько выварить в отваре из местных трав, чтобы отбить запах человечины и металла. После варки для закрепления эффекта капканы помещаются в мешок с конским навозом.
         Подготовив капканы и приладив их к деревянным корягам, валявшимся вокруг,  Пятрас отправился  домой.
          Следующее утро принесло долгожданную добычу. Сразу два капкана  прищемили ноги молодой здоровой волчице. Пытаясь спастись, она проволочила их до самых кустов и, застряв в зарослях, смотрела на приближающегося Пятраса с тоской и  злостью.
         Пятрас впервые видел так близко живого волка. Он с  интересом наблюдал за  прекрасным зверем. Мелькнула шальная мысль - приручить хищницу, сделав ее  своей помощницей на охоте. Осуществляя свое намерение, Пятрас изготовил  рогатину и, пригвоздив волчью морду к земле, быстро и споро связал все четыре израненные лапы, а на пасть надел изготовленный из веревки намордник. Освобожденные от капканов лапы слегка кровоточили, но кости были целы.
          Приехав со странной ношей  на стоянку, Пятрас  еще сильней удивил пастухов своим нестандартным поведением. Все в один голос  убеждали его убить зверя, только старый аксакал сморел на связанную волчицу, ничего не говоря и лишь качая головой.
          С трудом отбившись от желающих убийства, Пятрас уединился в своей юрте с  прекрасной пленницей. И еще долго проговорил с волчицей в ту ночь, успокаивая ее  тихим ласковым голосом и нежными поглаживаниями.
         Но в этот раз желания приручить волка не осуществилось. Уже утром он обнаружил свою  волчицу мертвой, задушенной кем-то из суеверных киргизов.
        Несмотря на  охотничий опыт, в этот раз смерть зверя не понравилась Пятрасу. Он ощущал себя предателем, виноватым перед живым существом, обнадеженным им и не убереженным.
         Смерть этой волчицы вывела его из прежнего душевного равновесия и, возможно, определила во многом дальнейшую судьбу.
        Волки, потревоженные пятросовой охотой, недели на две пропали из этих мест. Но к середине зимы появились вновь  крупными стаями.

        Прекрасно, величественнно и завораживающе звучит  волчий вой в зимнем лесу или в горах при чистом звездном небе и полной луне. Вначале звонкую ночную тишину прорезает одинокий, протяжный клич. Долгий, удивительно живой – он, как игла, принизывает душу. К нему присоединяется второй, третий… и вот уже окрестные горы поют грозным эхом.
        И ты стоишь на морозе, завороженный их звериной боевой песней, и голова непроизвольно вытягивается к звездам, и приоткрывается слегка рот. И хочется завыть с ними единым хором, прося взять и тебя в их грозную стаю, чтобы скользить  вместе по снегу и рвать острыми зубами горячее мясо.

        Однажды такой лунной ночью Пятрас, схоронившийся на дереве у порезанного яка, увидел стаю из четырех волков, подбиравшихся к добыче. Двое из них пополнили список его трофеев, да еще убитая  чернобурка.
         Это была самая удачливая на добычу ночь.
         В конце зимы волки обычно делятся на пары и уходят в горы справлять свои свадьбы.  Опасность для ячьих стад не так велика, и можно было заняться собственными похождениями.

                ЗНАКИ.

        Путешествуя по окрестным горам в поисках мелкой дичи, Пятрас как-то набрел у слияния двух рек на  местное капище.
       Это было строение из камня с крытой ветками крышей. Над дверью перед входом  красовался рогатый череп  горного козла и висел лошадиный хвост. Внутри был  каменный жертвенник и старый котел.
         По рассказам местных Пятрас знал, что порой мужчины  из многих селений уходят в горы в такие места. Там они совершают сакральные обряды - нечто среднее между мусульманским намазом и шаманским камланием, молятся, приносят жертвы духам гор. А потом варят плов и пируют, делясь между собой новостями, байками и легендами.
          Пятрас решил там переночевать, и  в полночь он  увидел на другом берегу реки странную картину.
         Там резвилась лиса. И не просто резвилась, а как будто исполняла какой-то магический завораживающий танец. Ее движения были не хаотичны, а имели одной ей понятную внутреннюю логику. Она то вставала на задние лапы, то приседала, то стремительно неслась по берегу, то замирала, как бы прислушиваясь или сверяя свои движения с внутренним ритмом.
         Пятрас решил спугнуть ее выстрелом (слишком далеко она, не попадешь). Лиса пропала, но через какое-то время опять появилась на сцене берега и продолжала свой волшебный танец.
        По памирским поверьям лиса может украсть человечью душу, и тогда обкраденный человек становится неживым, быстро угасает. А чтоб отнять назад свою душу, надо поймать лису и сильно бить.
       Танец лисы повторялся неоднократно, как будто и впрямь она наводила чары.
        Почти зачарованный и одновременно слегка ошарашенный таким поведением лисы, Пятрас, хоть и не сильно испугался, но на всякий случай, не дожидаясь рассвета, покинул это место.
         Кто знает, что это было? Приворот ли лисы, а, может, просто местные духи, недовольные ночевкой в святом для них месте,  пригрозили Пятрасу лисьим хвостом - не шали, тут тебе не спальня, а священное место.      

         Пятрас не оставил желания поймать и приручить волка. С этой целью он отправился выше в горы, где в глуши волки выращивают и дрессируют своих щенков. Пятрас хотел  выследить их и похитить одного малыша.
         Вопрос с питанием решался у него просто - путем отлова сусликов. Может быть, читатель, разбалованный французской кулинарией, и посчитает такую еду не совсем изысканной… Мясо жестковато и  имеет земельный привкус, однако Пятрас был человеком привычным, да и шкурки были ничем не хуже лисьих и тоже годились на продажу.
          Однажды утром он был разбужен  громким тревожным свистом зверьков. Высунувшись из палатки, он увидел изумительную картину - охоту волков на сусликов.
          Волк и волчица окружили поселение сусликов с двух сторон. Пока один всячески привлекал внимание грызунов шумом, рыком и ковырянием нор, другой, притаившись в кустах, ждал. Как только неосторожный суслик высовывался из норки поблизости от засады, волк стремительно  кидался на него и проглатывал. Потом волки менялись ролями.
           Пятрас решил проследить за волками и установить месторасположение их логова. Он выскользнул из палатки и начал приближаться к месту их охоты.
          Волки направились как раз в его сторону. В какой-то момент между волком и Пятрасом расстояние  стало совсем небольшим. Пятрас высунулся из своего укрытия  и встретился взглядом с волком. Так они на некоторое время замерли, глядя в глаза друг другу.
          Не знаю как ты, читатель, а я в аналогичной ситуации однажды испытал изумительное чувство. Не было ни страха, ни злости - ни в моем, ни в его взгляде. А было ЧТО-ТО…  Это что-то навсегда изменило мое отношение к жизни. Дай БОГ и тебе испытать подобное.
         Пятрас выстрелил, но не в волка, а в воздух. Серых охотников как ветром сдуло.
          А на следующий день они решили поквитаться за испорченную охоту. Ночью Пятрас был разбужен сильным шумом. Выскочив из палатки, он увидел несколько яков, на полном ходу несущихся прямо на место его ночевки.
         Яков целенаправленно гнали на него трое волков.
         Пришлось выстрелить. Волки убежали. Однако  испуганные яки добежали таки до палатки и еще долго, пока не успокоились, месили своими ногами пятрасово имущество.
          Потом, бродя по горам, Пятрас нашел  заброшенное логово волков. Предусмотрительная волчица перенесла  свой помет в более безопасное место.
          Однажды в капкан  попалась красивая молодая рысь. Она не смогла уйти далеко и запуталась в кустах. Пятрас хотел ее освободить, но, разъяренная, она шипела и не подпускала его к себе. Пришлось ее пристрелить, ибо она  все равно не смогла бы охотиться и была обречена с такой ношей на ноге.
       Как-то в горах он встретил знакомых охотников. Те долго сидели у его костра, попивая чай и делясь новостями  из города. В ту же ночь ему приснился  сон, похожий  на легендарный сон Гедеминаса, растолкованный литовским волхвом Лиздейкой. Большой волк сидел на камне и скалил в улыбке свои  клыки.
       Посчитав это знаками, Пятрас, договорившись с пастухами о сохранности своего имущества, отправился в знойную Фергану.


                ЛИВНИ ЛИТВЫ.

         Верная Оля с радостью встретила своего охотника и  страстно отогревала его ночами от зимних холодов.
         Однако, наш герой не обрел вожделенного покоя.
         По ночам ему начала сниться далекая Литва. Сны были яркими, цветными, со вкусом и запахом. В них были прохладные дожди, промокшие леса дышали белым туманом, по напоенной дождями земле ползли дождевые черви, и алмазная росинка стекала с сосновых иголок.
         Пятрас просто заболел дождливой ностальгией и сходил с ума от контраста дневной жары и ночной влаги.
         Наконец, он не выдержал и, убедив себя в том, что он едет в последний раз проститься с Литвой, чтобы навсегда осесть в этой горной стране, стал собираться в путь. Безропотная Оля проводила его на поезд.

        Гостеприимная родина встретила Пятраса стендом «Их разыскивает милиция» с чуть поблекшей на солнце его фотографией. «Значить, все еще в розыске», - подумал он. – «Придется опять скрываться».
          Глубокой ночью он осмелился постучаться в родной дом. Обрадованная  приездом, уже похоронившая его родня, щедро накормила. Но оставаться было нельзя, и Пятрас той же ночью ушел опять в свои скитания.
      Странное чувство охватывает человека, после длительной отлучки возвратившегося в страну своего детства. Все то, что  когда-то казалось тебе большим и значительным, при взрослом взгляде уменьшается в размерах. И, хоть душа  и испытывает состояние детских радостей и восторгов, разум понимает, что прошлого уже не вернуть. Пятрас ходил по дорогам детства, по-новому ощущая  давно знакомые места.
         Он бродил по полевым дорогам и запущенным садам, вдыхая   милый с детства аромат родного края.
         Как-то раз забрел он в опустевшую, давно покинутую хозяевами  заброшенную усадьбу.
         Тоска и запустение царили в ней. Только изношенная одежда в сундуке да старые фотографии,  разбросанные по полу, напоминали о былой жизни, когда-то бившей животворным ключом в этих стенах.
           Решив заночевать здесь, Пятрас прилег на старую скрипучую  дубовую постель. Задремал. Проснулся он ночью от мнимых шагов и шорохов. Это духи дома ожили от его присутствия и напоминали о себе неясными голосами и стуком ветки о стену дома. Атмосфера уныния настолько пропитала весь этот дом от крыши до подпола, что Пятрас не выдержал настроения общего уныния и ушел из него в ночь.
           Пройдя немного по лесным дорогам, он вдруг был ослеплен светом фар. Сразу же раздался выстрел, и заряд просвистел у правого уха.
          Пятрас  кинулся на землю и замер.  Различил  голоса, далеко слышимые в ночном лесу. Это были браконьеры, под покровом темноты занимавшиеся своим преступным промыслом. Они приняли его за зверя и поэтому стреляли.
          Пятрас еще долго лежал на земле, пока шум охоты не стих вдалеке. Утром, бродя по лесу, он нашел убитую и незамеченную браконьерами лань и пополнил ею свои съестные запасы.
           Живший больше по законам природы, чем по человечьим, он даже сделал себе логово в земной яме.  Натаскал туда тряпья из  брошенных домов и замаскировал ветками и дерном.

           Однажды ночью он набрел на старый курган, удобно расположился на нем, любуясь звездным небом, и вдруг  провалился в иное время и измерение. Вокруг прямо из воздуха возникали дивные картины: рыцари в сияющих доспехах с пышными плюмажами на шлемах, люди,  одетые в звериные шкуры  с коваными мечами за поясом, пшеничноволосые служители древних культов.
         Это духи предков и защитников земли литовской, потревоженные Пятрасом,  вставали из прошлого во всей своей красе. Хотелось встать рядом с ними в единый строй, почувствовать себя одним целым с ними, восстановить утерянную во времени родовую связь.
         Пятрас распластался на вершине кургана, приник всем телом к родной земле и почувствовал невообразимое единение. И мощь, сила, могущество земли, соединяясь с  мудростью и отвагой предков, вливались в него, наполняя каждую клеточку тела  любовью, спокойствием и мудростью.
       Духи все чаще и чаще давали о себе знать, проявляясь то здесь, то там. Лесные - то медленно скользящие, как туман, то узловато-корявые, как корни старого дуба. Болотные - похожие на клубок шевелящихся ужей. Они жили своей параллельной с ним жизнью, не вступали в контакт и не пугали, а просто проявлялись то здесь, то там. Просто приняли его за своего. Такое же проявление Великого Духа Вселенной, живущего рядом.
         Однажды, когда Пятрас ночевал в своей берлоге, уютно устроившись в земляном лоне, сама Мать Сыра Земля  явилась ему. Переливаясь всеми цветами, ласково улыбаясь, она рапростерла свои объятия и вмиг успокоила, залечила все душевные раны, наполнив сердце любовью и нежностью.
         После этого  мгновения можно было и умирать.
         Так и жил после этого Пятрас сегодняшним мигом, так как никому неведомо, когда наступит завтра и наступит ли вообще. Истинность бытия в том и есть, что нет у человека ничего, кроме нынешнего мига и нынешнего вздоха. Цени это, читатель, возможно, они последние в череде твоего бытия.
         Бродил он по родным местам, прощаясь с милой родной стороной, жадно все примечая и запоминая, будто хотел навсегда до мельчайших подробностей запечатлеть в своем сердце и сознании все, что так дорого.
          Вот тринадцать лип возле  его школы. Если войти в их круг, стать в центр, прижавшись головой к стволу одной, упершись ногами в другую, то ощутишь себя,  словно в храме. Купол в виде чистого неб, а липы, как заботливые служаночки, обволокут тебя вниманием, уютом и прохладой.   
           Вот старая избушка бабушки, намоленная непрерывными молитвами за всю родню. Кажется, что еще не выветрился из нее дух вкуснейшего сливового варенья - любимого лакомства детства.
           Как-то раз в сосняке по лесной дороге проезжали на телеге два подгулявших селянина. Пятрас не сдержался и подшутил над ними, громко по-звериному зарычал на весь лес. Присмиревшие гуляки понеслись во весь опор и рассказывали потом всем,  как еле убереглись от громадного медведя.

            Приближалась осень, клинья диких гусей и журавлей потянулись на юг, зверье линяло, готовясь к зиме. Пятрас решил возвращаться в горы.
            Перед отъездом он решил набить пушного зверя, чтобы, продав его, иметь деньги на обратную дорогу и прикупить литовских гостинцев друзьям и Ольге.
            Сезон охоты был уже открыт, и другие охотники тоже промышляли. Приходилось охотиться с предельной осторожностью, чтобы не быть замеченным посторонними.
            Как-то раз он уходил от облавы с волчьей стаей, так же, как они, гонимый людьми, скрывался по кустам и украдкой перебегал дорогу после проехавшей машины.
            Однажды ночью его разбудил волчий вой, столь тоскливый и заунывный, что сердце сжималось от острой боли. Хотелось так же завыть в унисон от тоски и одиночества. Сон как рукой сняло, и Пятрас пошел по лесу.             Во время этого блуждания он наткнулся на убитую волчицу и понял, что это выл ее супруг.
            Такая верность и любовь растрогали Пятраса до глубины души. Он без всякой похвальбы и героизма вспомнил многочисленных волков, убитых им прошлой зимой, и чувство вины и стыда  еще долго не давало ему покоя.
         Издревле волк считался  самой желанной добычей, престижным трофеем для всякого охотника. Множество легенд, сказок и преданий связано  с волками и волколаками – оборотнями, умеющими перекинуться из волка в человека. Народной молвой  им приписываются чрезмерная жестокость, коварство, безжалостность.
         Однако за тысячи лет волки так и не были истреблены поголовно. Все в природе сотворено мудро и взаимосвязано. Волки как часть любой экосистемы гармонично вписаны в этот мир. Они просто другие: сильные, благородные, свободные, верные. Они -  механизм поддержания естественного баланса. Охотятся только для пропитания,   истребляют, прежде всего, больных и слабых, не способных убежать. На то и волк в лесу, чтобы зверье не забывало бегать для собственного здоровья.
          И мудрые духи оберегают волчье племя от поголовного истребления.
        Волк - не человек и лишнего себе не возьмет. Смешно себе представить логово волка, набитое мясом на десять лет вперед и увешанное  шкурами и головами трофеев, убитых  ради забавы.

         Приближался праздник  Всех Святых -  день и ночь поминовения усопших.  Кладбища в Литве в этот день выглядят особенно торжественно и печально. И днем, когда многочисленная родня приходит помянуть предков, читая молитвы и распевая заунывные погребальные песни.  И, особенно, ночью, когда могилы в темноте освещены тысячами свечей в разноцветных стеклянных фонариках, оберегающих пламя свечи  от ветра и позволяющих гореть всю ночь.
         В такую ночь идешь по погосту, как по освещенному городу мертвых, и в бликах свечных огоньков чудятся тени усопших, которые по древней традиции приходят в этот день навестить потомков.
          В эту ночь, дождавшись, когда кладбища опустеют, Пятрас пришел к могилам своей родни. Поговорил с отцом и дедом, поделился планами и на всякий случай попрощался навсегда. Свечи дружелюбно  колыхались в кладбищенской темноте, благословляя  его и вселяя в душу  тихую радость и уверенность в своих силах.
           В тот же день он зашел  в  родной дом и попрощался с близкими. Мать уговаривала его  остаться на ночь, но Пятрас, что-то интуитивно чувствуя, быстро распрощался и  уехал на вокзал.
            Как оказалось, сделал он это не зря. Буквально через пару часов после его ухода отчий дом посетили представители правоохранительных органов.
            Чутье волка вновь не подвело.
           Привычная уже дорога без приключений. И вот снова гостеприимная, жаркая и сытная Фергана встречает его плодами и красотами золотой осени.


         НОВЫЕ ЗНАКОМЫЕ - НОВЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ.

           Эту зиму Пятрас решил провести в тепле и уюте, отогреваясь на Олином ложе от странствий.
          Деньги были,  и, отъедаясь и отсыпаясь, Пятрас, чтобы совсем не впасть в зимнюю спячку, налег на спорт. Часами вместе с Володей пропадал в тренировочном зале, как будто хотел нагрузками выбить из себя все лишнее и ненужное, скопившееся в душе.
           Самой счастливой была в эту зиму Оля. Оно и понятно - муж дома, еда есть, что еще нужно женщине для душевного покоя?
            Ближе к весне до Пятраса дошли слухи о том, что приехал в Фергану какой-то человек из Прибалтики и что-то ищет в округе. Пятрас неоднократно предупреждал Володю не распространяться без нужды о нем и его месторасположении. Володя, как верный друг, его выслушал и, естественно, поступил с точностью до наоборот.
             Однажды вечером Пятрас зашел к нему домой и, не застав, уже уходил, когда  встретил Володю с каким-то незнакомым человеком, владельцем большого носа.
            Сделав вид, что они не знакомы, Пятрас попытался пройти стороной, но Володя с радостным криком: «На ловца и зверь бежит!», - остановил его и представил незнакомцу.
            Это оказался как раз тот самый человек из Прибалтики. НОС - будем его теперь так называть в своем повествовании - был сотрудником КГБ из Риги, а в Фергане находился по служебным делам, связанным  с расследованием деятельности наркомафии.
             Несмотря на профессию, Нос понравился Пятрасу, и, быстро сдружившись, они даже договорились о совместном походе в горы.
             Экипировавшись на местном базаре для дальнего похода, они с Носом отправились в горы, прихватив с собой верного Шарика.
            Нос, бывший в горах впервые, рюкзак себе набил под завязку. Тут были и запас сигарет  года на два, и куча разнообразной одежды, и масса припасов.
           Однако через несколько часов лазанья по горам, Нос стал стенать, задыхаться и отставать. Пришлось для продолжения пути значительно облегчить Носов рюкзак, выкинув из него множество хлама и сигареты. Пусть приучается к здоровому образу жизни и дышит свежим горным воздухом.
         Прошли дней пять и нашли удобное урочище, где расположились и занялись ловлей сусликов.
        Нос оставался в лагере за повара, а Пятрас целый день расставлял капканы, ловил сусликов, свежевал их.  Мясо он отдавал Носу, а шкурки сушил на деревянных растяжках.
         Нос же целыми днями возился с мясом, варил его полными ведрами и съедал сам большую часть, периодически страдая расстройством желудка.
         Через недельку такая диета  им обоим надоела, и Пятрас послал Носа вниз в долину к пастухам прикупить у них лепешек для разнообразия меню.
          Прошел день, а Носа все не было.
          Пятрас уже начал беспокоиться о его судьбе, когда, наконец, на закате дня Нос появился, но без лепешек.
         Лепешки он днем взял у пастухов и, довольный, уже возврашался назад, но был настигнут сворой пастушьих овчарок-волкодавов. Спасаясь от разъяренной своры, он  взобрался на большой камень. Собаки окружили его и неведомо для чего стерегли. Нос решил откупиться от них, кинув им одну лепешку.
            Лепешка собакам понравилась. Нос кинул вторую, третью, четвертую…и так скормил им все. Довольные овчарки, хоть и насытились недельным запасом лепешек, уходить от столь заботливого Носа не собирались.
            Только под вечер он был освобожден из плена хозяевами псов и отпущен с миром на волю.
             Вообще отношения у Носа с собаками не складывались. Он периодически ругался с Шариком - то выгонял замерзшую псину из своей палатки, то никак не мог поделить с ним сусликовое мясо.
           Однажды в переходе к новым местам охоты  пес так достал Носа, что тот швырнул в него своим рюкзаком. Ловкий Шарик увернулся от летящего в него снаряда,  и рюкзак стремительно изчез в  глубокой расщелине. Пришлось Пятрасу спускаться вниз за амуницией.
            Охота на сусликов подходила к концу, было уже добыто их более сотни, да и капканов стало меньше. Один капкан унес с собой вместе с сусликом орел, еще пару  утащила рысь.

            В общем, свернув лагерь, промысловики отправились бродить по горам в поисках приключений.
              А кто ищет, тот всегда найдет. То они чудом избежали погребения под лавиной, которая прошла чуть в стороне от их ночевки. То встретили группу потерявшихся, изголодавших и обмороженных туристов-альпинистов. Пришлось их проводить, указав дорогу в долину и поделиться запасом сусликового мяса.
          Нос, не привыкший к долгим горным переходам, хотел с этими туристами вернуться в город к людям. Но Пятрас соблазнил его возможностью увидеть свою пещеру, и они продолжили путешествие.
           Дошли до горного перевала, за которым распологалась долина с туевой рощей и пещерой.
           Нос, очарованный открывшимся видом, замер в изумлении и сказал Пятрасу, чтобы тот спускался вниз, а он останется посмотреть и потом догонит.
          Пройдя с километр вниз, Пятрас услышал сильный шум и обернулся. Прямо на него неслась горная лавина, оседланная Носом. Нос радостно визжал, как ребенок, катящийся с горки на санках и с криком «берегись!» пронесся мимо Пятраса.
         Хорошо, что склон был не крутой, и  лавина с Носом через километр затихла в расщелине. Но Носа нигде не было видно, и на зов он не откликался.
         Поиски продолжались долго. Пятрас уже потерял всякую надежду увидеть Носа живым. В растерянности он сел на камень, раздумывая, что делать. При его положении гибель кагэбэшника при невыясненных обстоятельствах радости не прибавляла.
        Положение спас верный Шарик. Рыская по снегу, он  вдруг остановился в одном месте и начал громко лаять и рыть снег. Присоединившись к псу, Пятрас вскоре  отрыл ноги в сапогах, а потом и самомго страдальца, испуганного,  с полным ртом снега, но живого и невредимого.
         Прийдя немного в себя, Нос с радостью целовал своих спасителей, особенно Шарика, извинялся перед ним за прежнюю вражду и зарекался больше так не шутить.
          Заночевали в палатке, а на утро  горные склоны покрыл густой туман. При такой видимости ходить по горам сродни самоубийству, и Нос решил, сидя на камне,  подождать, пока распогодится. А Пятрас пошел искать спуск.
         Побродив немного в тумане, он сначала чуть не свалился с обрыва, пройдя в cерой мгле до самого края пропасти. Но потом все же нашел тропинку и спустился вниз к туевой роще.
          Искать Носа в таком тумане не было смысла, и Пятрас заночевал, ожидая следующего, возможно, солнечного дня.
          Наступившее утро принесло солнечный свет  и спускавшихся с горы Шарика и Носа.
          Нос вчера слегка тоже побродил в тумане, нашел следы Пятраса возле обрыва. Решив, что Пятрас с обрыва свалился, Нос вчера, находясь в тоске по пропавшему другу, съел большую часть припасов.
        Набрав дров, они подошли к пещере.
        Пятрас, показав на камень, загораживающий вход в его жилище, предложил Носу открыть дверь. Нос, несмотря на все свои услия, так и не смог сдвинуть его с места. «Все дело в ключе», - усмехнулся Пятрас  и показал лежащую рядом жердь. – «Самый большой ключ в мире и самая низкая квартплата!»
         Войдя в пещеру, Нос радовался, как ребенок, попавший в сказку про Али Бабу. Очаг, ложе, висящее на рогах горного козла, ружье, оконце в потолке и ледниковая вода из ручейка - все вызывало у него восторг и восхищение.   
         Расположились у горящего очага и проспали целые сутки.
         Пару дней побродив по окрестностям, они вернулись в Фергану.

                МЫШИНОЕ ЦАРСТВО ПУСТЫНИ.

          Нос собрался и уехал по своим делам в Латвию, а Пятрас вернулся к жизни вольного бродяги.
        Эта жизнь полна и приключений, и разнообразных возможностей заработка. Особенно летом.
        Поработав непродолжительное время  на разгрузке вагонов и проводниками для туристов в окрестных горах,  Володя и Пятрас решили заняться любимым делом и поохотиться на зайцев и лис.
          Для разнообразия местом охоты выбрали пустыню. Старый добрый «Урал» с прицепом, нагруженный под завязку пластиковыми мешками с водой и съестными припасами,  медленно продвигался по песчаным барханам.
          Наконец, для ночевки остановились  у небольшой саксауловой рощи.
         При разгрузке багажа один из пакетов с водой порвался, и Володя начал пить вытекающую воду, как будто хотел напиться ею на неделю. Вода в пустыне дороже золота, от нее зависит жизнь человеческая. Чтобы не потерять ни капли,  пришлось наполнить водой все имеющиеся емкости – даже свои резиновые сапоги, например. Ничего страшного - пить захочешь и будешь хлебать эту вонючую жидкость, как  гусар шампанское из дамской туфельки.
         Разгрузившись и по-быстрому перекусив, друзья завалились спать.
         Ночью Пятрас был разбужен странным шорохом и шевелением. Кто-то шебуршился в его волосах,  бегал по телу, шуршал по брезенту палатки…
        Включив фонарик, Пятрас обомлел.:. Вся палатка  и друг Володя были буквально укрыты шевелящимся ковром из мышей.
        Разбуженный Володя вкочил, ошарашенный, и начал давить непрошенных гостей голыми руками, ногами и остальными частями тела. Сражение проходило с переменным успехом.
          Пятрас в это время с ужасом кинулся к припасам и стал отбивать у агрессора остатки провианта. Кое-как отвоевав у мышей съестное, спрятал его в один мешок, который подвесили на самый высокий саксаул.
          Товарищи по несчастью до утра гоняли прожорливых мышей по лагерю.

         Пустыня…Несмотря на свое название, это целый мир с многочисленными обитателями, по-своему красивый и необычный.
        По песчаным страницам барханов пишут свои короткие рассказы маленькая ящерка и большой пустынный варан. Оставит телеграфную строку  следов шустрый тушканчик, и пропишет волной грозная гюрза. В тени саксаула или верблюжьей колючки схоронится от полуденного зноя скорпион или тарантул, лиса или заяц. Высоко в знойном синем небе парит, высматривая добычу, орел-стервятник. По белому плотному, как асфальт, такыру промчится суслик. Местные муравьи идут  по делам узенькой цепочкой из своей норки-муравейника, и эта цепочка может растянуться по окрестностям на десятки метров.
          Пустынный восход солнца завораживает. Светило встает в нагретом и еще не остывшем за ночь воздухе  и от этого кажется огромным на полгоризонта диском, видимым, как сквозь увеличительное стекло. А уж ночью к свету твоего костра слетается такое количество всякой разнообразной насекомой живности, что только диву даешься.
         Пустыня - это постоянная жажда, когда  вроде и напился уже так, что из ушей течет, а пить все равно хочется.
         Пустыня - это мелкий песок, который везде: в глазах, во рту, на зубах, в ушах. Складывается такое ощущение, что ты сам уже весь набит песком и скоро просто рассыпешься, слившись с очередным барханом.

          К местным условиям охоты на лис Пятрас пока не приноровился.  Пару дней они проходили впустую, только дико устав с непривычки. Шли так же тяжело, как по болоту, передвигая ноги по топким барханам.
          Володя, быстро потеряв охотничий азарт и энтузиазм, решил уехать домой и вернуться через недельку.
          Оставшись один, Пятрас начал изучать повадки животных и вскоре понял, что основная жизнь протекает ночью, начинаясь с вечера и затихая к утру. Днем, несмотря на начало ноября, солнце светило все так же жарко, и вся живность пряталась в норы или  в редкой тени кустарников, пережидая дневное пекло.
          Вскоре охотничья удача улыбнулась ему - он подстрелил уснувшую на бархане лису. Однако его ждало разочарование: мех пустынного лиса не такой хороший,  как у его горных собратьев. Он грязно-желтого цвета, чтобы легче было маскироваться в песчаных барханах и не такой пушистый. Подстрелив еще  штук пять  и, убедившись в том, что они все такие некондиционные, Пятрас оставил эту затею и начал просто бродить по пустыне, изучая местную флору и фауну.
         Через неделю Володя не приехал, и в скором времени могла возникнуть проблема нехватки воды. Хорошо, что уже по времени наступила зима, и ночью порой выпадало немного снега, который к утру таял под среднеазиатским солнцем. Пришлось соорудить водосборник: выкопать яму и застлать ее полиэтиленовой пленкой. Выпавший за ночь снег скапливался в ней и, растаяв, давал дневную норму питья. 
         Ночную тишину Пятраса скрашивали концерты  воя шакалов. Шакалы, в отличие от волков, на здоровую дичь не нападают, а только на  сильно больных, обездвиженных животных или вообще питаются падалью. Так что  их можно было не опасаться, но постоянный мерзкий вой настроения не улучшал.
        Через месяц одиночества несказанной радостью для Пятраса была встреча в пустыне с пастухом Айбеком. Месяц в пустыне безмолвной, уже звук собственного голоса забыл, и тут такая встреча!
         Правда, для полноценного общения пришлось поначалу общаться с помощью международного языка жестов и  наскальных, то есть, напесочных рисунков. Айбек не знал ни слова ни по-русски, ни тем более по-литовски, а Пятрас не владел тем диалектом узбекского, на котором говорил пастух.
          Первый контакт представителей двух цивилизаций произошел таким образом: Пятрас нарисовал на песке две руки, сжатые в рукопожатии, а Айбек согласился на дружбу и нарисовал улыбку рядом на песке.
          Взаимопроникновение культур и  снятие языкового барьера путем изучения языка собеседника в условиях крайней необходимости и пустынного нечегонеделанья поисходят быстро. Уже через недельку они  мирно беседовали  у вечернего костра, угощая друг друга то порошковым молоком, разведенным в талой воде  (лакомство для Айбека), то пловом, изготовленным для Пятраса.
         Айбек, никогда в жизни не бывавший в городе, с вожделением рассказывал о мечте своей - повидать какой-нибудь город. Судьба распорядилась так, что ему выпал жребий из всей многочисленной родни пасти общее стадо в двести голов. Тем он и занимался всю свою жизнь, живя и кочуя по пустыне.
         Такое времяпровождение сказалось на его характере и мышлении. Он был нетороплив, обстоятелен. О пустыне и ее жителях знал практически все. И порассуждать любил о проблемах глобальных, - таких, как ночное небо в пустыне с  мириадами звезд.
          Как говорят в Литве: «Кто не был пастухом, тот не сможет стать никем. А кто был пастухом, тот и  королем может стать».

          Вот, например, шакалы. Айбек отзывался о них, как о хитрых, свирепых и коварных хищниках. Шакал терпелив, он может долго сидеть в засаде и караулить, когда какой-нибудь зазевавшийся ягненок подойдет поближе. И, улучив удобный момент, выскочит из засады, одним махом откусит бедро ягненка и скроется. Неспроста в Азии плохого человека обзывают шакалом.
         Они не тупые животные, а умеющие логически мыслить и делать выводы.
         Айбек рассказал такой случай: шакалы очень любят бахчевые культуры - дыни и арбузы. Но только зрелые. Они прокусывают  арбуз и, если он незрелый, то оставляют его прокусанным гнить, а спелый съедают. Такие пробы наносят большой урон.
        Один бахчевод решил проучить стаю шакалов и отвадить от своей бахчи. Он поймал шакала и долго его мучил - бил палкой, не давал еды и воды. При этом он объяснял шакалу, что надкусывать  дыни и арбузы на этой бахче нехорошо.
          Поизмывавшись так с недельку, отпустил пленника. И добился своего - избитый шакал доложил соплеменникам о положении дел на этой бахче, и они больше никогда на ней не дегустировали арбузы, а перебрались на соседнюю. 
         
         Не прошло и трех месяцев вместо обещанной недели, как появился Володя. Он клятвенно уверял, что приезжал в пустыню и  искал Пятраса, но не нашел, так как заблудился и забыл место дислокации. И вот только сейчас снова смог приехать и, наконец, найти пленника песков.
         Пятрас, конечно, обрадовался  концу своего заточения, но напоследок все же немного отомстил нерасторопному Володе. Когда ночью опять завыли шакалы, Пятрас рабудил друга  с криком о том, что лагерь подвергся нападению диких зверей.  И с удовольствием наблюдал, как Володя с топором в руках бегал вокруг палатки, готовясь к смертному бою с коварными хищниками.
         Находиться в такой постоянной опасности для своей драгоценной жизни Володя не желал и запросился домой в Фергану. Пятрас не стал ему перечить. Он понял, что пустыня - это не его земля. Да, она по-своему прекрасна, но чувствовал он себя здесь неуютно.
          Одно дело в лесу - там сливаешься с ним в единое целое. В горах другое дело - они настраивают на возвышенный лад. А вот в пустыне все-таки немного пусто -  и на душе, и вообще.
          Он вернулся в Фергану, просоленный до белизны собственным потом и изрядно пропесоченный. И был благодарен пустыне - она сделала его еще более несгибаемым и предприимчивым, добавила терпения и упорства. Пустыня еще раз помогла доказать самому себе, что он может выжить в любых условиях и к любым условиям приспособиться.


                ЗИГЗАГ СУДЬБЫ.

       Говорят, что умного судьба ведет, глупого тащит, а мудрец ее сам выстраивает. Думаю, что в разные моменты нашей жизни она ведет себя по-разному, ибо нет на планете ни абсолютного мудреца, ни круглого дурака. И полный глупец может принять решение сходить в магазин за квасом, тем самым сформировав судьбу своего дня. И мудреца надо иногда  подтолкнуть или заманить в место его дальнейшей судьбы.
        Пятраса его судьба привела на нужное место следующим образом.
        Появился из Риги Нос с чемоданом заграничного барахла и всю весну выгодно торговал им на восточных базарах. Дал подзаработать и Пятрасу.
           Когда товар кончился, Нос предложил вместе съездить в Ригу, где закупить товара на  общие деньги и продолжить бизнес.
          И вот они уже  вдвоем едут в фирменном эксперессе «Латвия» за товаром, как заправские коробейники.
          Недалеко от Риги Нос вышел покурить в тамбур, а Пятраса, зайдя в купе, арестовали двое в штатском. Вот такая вот «дружба»  у  работников компетентных органов. Зря его тогда Пятрас из лавины вытаскивал. А, может, и не зря.
          А был тот Нос курьером духов, сам того не ведая.
          В Риге Пятраса долго не держали, а с другими товарищами в штатском препроводили в Каунас.
           Каунасская тюрьма КГБ гостеприимно распахнула для нашего героя свои объятия  и щедро три дня потчевала допросами, сдобренными  неуклюжими попытками вербовки в славные ряды предателей и доносчиков всех времен и народов. 
           Обычный арсенал, кто знает - от угроз длительного срока до всяких благ в случае согласия. Правда, не били, а, может, просто не успели, потому как арестовали его аккурат 17 августа. А 20-21, если помнишь, читатель,  великий и могучий Союз почил в бозе. Кагэбистам не до вербовок стало, самим бы спастись.
          И Пятрас благополучно оказался на родной земле, свободный и безденежный (его деньги у Носа остались предусмотрительно).


               

                Часть вторая


               ВОЛКИ и ПРОЧИЕ ЖИТЕЛИ ЗЕМЛИ               


                ЖВЕРИНЧУС.

        Работа в неожиданно обретшей независимость Литве нашлась быстро, и работы было много.
        Враз обесхоженные леса и охотхозяйства стали предметом разграбления. Необходимы были люди, болеющие за дело  и знаюше вопрос не понаслышке.
        Поработал Пятрас в одном из них, обзавелся друзьями и знакомыми.
        Съездил в Фергану забрать нажитое имущество и заодно привез тамошних охотничьих псов.
        Псы литовским охотоведам понравились. Завязались тесные контакты, появились единомышленники, и решено было создать зверинец-заказник-заповедник, в котором животные росли бы в естественных условиях и охранялись, а не хищнически уничтожались.
          Так появился на земле Жимантийской и доныне процветает Пятрасов  «жверинчус».
          Первыми жителями его в загоне, сооруженном из лесных коряг и дреколья, были четыре лесных оленя (даниэль - так их называют в Литве).
          Но не долго радовался новоселам Пятрас. Через пару дней он застал волка, легко перемахнувшего через оградку и лакомившегося  обитателями загона. Безнаказанный охотник так же легко перемахнул  назад и скрылся в лесу.
          Надо было делать настояший загон - повыше и прочнее. Не из коряг, уже начавших гнить под литовскими дождями.
          Постепенно его ноев ковчег начал пополняться другими жителями.
         Как-то знакомый охотник принес маленького кабанчика-самочку. Вылезший из коробки этот  колючий комочек энергии со скоростью вихря носился по дому Пятраса, снося все на своем пути. Помучавшись так несколько дней, Пятрас, кормивший ее козьим молоком из бутылочки, все же не выдержал. И, оберегая остатки мебели, выпустил  в загон к козам.
         Самочка прижилась там и, что удивительно, переняла привычки и манеру поведения коз. Видно, впитала их вместе с молоком приемной матери-козы. Она паслась и резвилась вместе с козлятами, щипала травку. Только, когда она уже совсем подросла и заматерела, то была отселена в собственный загон.
        Освоившись на новом месте и в новом хозяйстве, Пятрас решил реализовать свою  старую мысль о разведении волков  в неволе.
        Услышал про одного кяденяйского охотника, который нашел недавно  молоденькую волчицу в силковой петле, но не убил ее, а зачем-то  держит у себя дома.
       Приехав к нему и задешево сторговав пленницу, он договорился с каунасским зоопарком о спаривании ее с  местным волком. Случка удалась, и уже через два месяца у него было пять щенят – четыре самочки и самец.
       Волки по природе своей однолюбы, поэтому,  как рассказали Пятрасу,  каунасский волк долго еще выл, разлученный с любимой. А Клеопатра - так Пятрас назвал свою первую волчицу - еще долго огрызалась на него.
       Имея на руках такую стаю, было уже достаточно легко выбить у  начальства в охотхозяйстве  строительство хорошего вольера для волков.
      Огородили 3 гектара леса надежной оградой и выпустили туда волков. Двух самочек Пятрас оставил жить в своем дворе с целью - если уж не выдрессировать, то подружиться и насколько можно приручить.
         Он хотел снять целый фильм с необычными актерами для пропаганды  охраны природы.
         Одна из самочек плохо приручалась, и ее Пятрас отправил в вольер. Вторая - более дружелюбная Спигле (Хвоинка) - так и осталась жить во дворе с псом Мишкой.
          Услышав об опытах Пятраса, знакомый документалист Витас Янчавичус начал снимать фильм о ней и выросшей кабанихе.   
          Чтобы увеличить поголовье волков, Спигле привезли жениха из Каунаса - волка Серого.
          При появлении волка Спигле сразу же забыла о дружбе с Мишкой. Волки вместе накинулись на беднягу и чуть было не разорвали насмерть. Пришлось их отселить в отдельный вольер.
         После брачных игр, когда волчица забеременела, Серого отправили в Каунас.  А беременная самка, как  женщина, долго еще выла и грызлась на всех.
        Волки - животные высокоорганизованные, они создают свои семьи, как правило, на всю жизнь. Имеют свою территорию охоты, которую метят и не охотятся на территории, принадлежащей другим волкам. Они - дети природы, веками остаются неизменными и приспособленными к среде обитания гораздо лучше человека.
         В поисках добычи или уходя от преследования, волк может пробежать за день 200 км, не теряя при этом сил и своего веса.
         Если волчица погибает, то рожденных ее щенков вскармливает другая. Причем, у этой другой появляется молоко, даже если она еще не рожала.
         Волки сохранили и успешно пользуются многими способностями, утраченными людьми. Чем больше Пятрас жил с волками, тем больше ему казалось, что волки гораздо лучше знают людей, чем люди волков.

         Сейчас в Литве живет около трехсот волков, а охотников примерно три тысячи. Но волки, благодаря своим способностям, выжили и живут. А вот если бы поменять пропорцию на десять волков по одному охотнику, то, наверное, при всех технических новинках, такой охотник не дожил бы в лесу до утра.
         И живут волки - эти рыцари и истинные хозяева лесов, самим своим существованием демонстрируя силу и мощь Матери-природы. А человек, изобретая все новые и новые технологии,  все больше и больше отдаляется  от самого себя, от своей истинной природы, от своей души. Окажись человек в шкуре волка, он по-другому бы увидел мир и самого себя. Волк видит в человеке все - что он ел сегодня на завтрак, или с какой целью он зашел в лес.
        Как-то раз возле одной деревни была выгребная яма, в которую жители кидали останки животных. И вот зимой заметили люди одинокого волка, который ежедневно сидел возле той ямы и наблюдал за проходящими мимо людьми.
       Несмотря на то, что волк не проявлял никаких признаков агрессии, а просто сидел и изучал жизнь поселка, одна женщина, ежедневно возившая мимо него на санях детей в школу, попросила знакомого охотника пристрелить зверя.
        В очередную поездку охотник, надев платок, сел вместе с ними на сани и поехал на охоту. Однако, волк, наверное, уже хорошо изучивший людей, почуял засаду и быстренько убежал в лес. Возможно, видел, что от пугливой женщины и решительного охотника исходили разные флюиды, и он различал их. А как только они проехали, снова занял свое место наблюдателя. Так он всю зиму людей и изучал.
       Если охотники находят логово волков и забирают оттуда щенят, то волчья  месть обрушивается на хозяйство обидчика, и только на его хозяйство и скот.
        Пастухи хорошо знают эти повадки, и бой с волками ведут честно. Стреляют их только при нападении на скот и не трогают щенков в логовах.
        Скажете, что волки - звери и не правы? А как вам такой человеческий охотничий обычай:  в найденном волчьем логове щенкам перебивают  все четыре лапы, обездвиживая их. Для чего? Ведь волчица не охотится рядом с логовом, чтобы не обнаружить его месторасположения. За инвалидами уход  долгий. Ну, а потом подросших волчат просто добивают на шкуры.  Или выловленных волчат на плоту пускали вниз по течению широкой реки. И родители убегали вслед за пищащими детенышами в тщетной надежде им помочь.
         Нынче времена, конечно, помягче. Даже запрещено посыпать ядом приманку, чтобы отравленным мясом не потравились  любители падали -  медведи, рыси, коршуны.
         Но все-таки охота продолжается, и во многих уголках Европы волков уже нет.
         Волки, живущие семьями, рожают раз в год, примерно в апреле-мае. В одном помёте от двух до шести волчат. Стараясь обмануть человека, волки логово устраивают в самой чаще леса, а то и в барсучьей или лисьей норе.  Недалеко от воды, так как еду в зубах можно принести издалека, а вот воду волчатам приходится пить самим. В крайнем случае, еще совсем маленьких можно и в зубах принести из норы к водопою.
        В зубах волчица также носит щенков в случае малейшей опастности – например, если рядом с логовом появился человек. В период выкармливания молоком волчица вообще никого не пускает в логово, даже отца детей. Вылезет  из норы, поест принесенную супругом добычу и обратно - охранять малышей.
         Волк подпускается к уже подросшим детям как их учитель-охотник ближе к осени. Подросшим волчатам пищу приносят уже вдвоем, отрыгивают детенышам  полупереваренную.
         У волков есть специализация.  Одни охотятся на лесную дичь. Другие - на лошадей. А живущие возле водоемов - на бобров, а то и ловят рыбу.
      Несколько слов о полукровках. Когда наступает время любви, а подходящего волка рядом нет, то волчица спаривается с псом. Выросшие полукровки внешне больше похожи на волков. Они не бояться людей и, в отличие от волков, чаще нападают на домашний скот. Через два-три поколения гены собак, как более слабые, проигрыват волчьей породе, иначе волки давно бы уже вывелись.
      В волчьей стае, состоящей обычно из 5-7 особей, главенствует самый сильный и умный волк или волчица. Сменяется вожак, как только кто-то становится сильнее или удачливей его на охоте. Прежние заслуги не учитываются, и пенсии у них нет. Бегает бывший вожак обычным волком,  пока бегать может.
       Память у волков феноменальная. Если на своей территории что-то изменилось: сломана веточка или появился новый кустик, то хозяева, пока причину не установят, не успокоятся.
        Если волчице удается выбраться из капкана, то она передаст знания об опасности волчатам, и те в своей жизни в капкан не попадут.
        Информация от волка к волку передается мгновенно, взглядом. Может, потому так памятен человеку даже вскользь брошенный на него волчий взгляд? Сказал ему что-то волк взглядом, а человек так и не понял -  что. Вот и вспоминает все, и думает. А что думать - язык надо волчий учить.
         Очень интересно наблюдать за волками, идущими на охоту цепочкой. Почуял что-то вожак, глянул на соратников -  и они рассредоточились, каждый на своем месте и пошли работать слаженно.
         Не то, что люди -  два часа перед охотой планы городят: кто да где. А охота началась, опять - кто в лес, кто по дрова… Настоящее понимание начинается за границей слова, речь путает только.
         У волков имеется уважение и почитание родителей. Как-то раз в пятрасовом вольере надо было пометить волков, усыпив их. Первым усыпили матерого волка - отца семейтва. Его сын, бежавший по тропинке, вдруг остановился перед телом лежащего отца и не переступил через него. И продолжил путь, только когда тело оттащили в сторону. Такая забота понятна - она ответная.
         Жила у Пятраса во дворе волчица, а рядом лайка родила. Так та волчица стала за лайкиными щенками ухаживать: сначало их накормит, потом сама поест. А вот лайка, наоборот, сама наестся, а потом детишек кормит.
         Людям есть чему поучиться у природы и у животных.
У бобров – строительству, у белок - запасливости, а у волков - лидерству, партнерству, взаимовыручке, семейной верности.
        У волков нет браков между близкими родственниками,  ибо чем дальше кровное родство, тем сильней и здоровей потомство. Искать пару приходится, уходя на дальние расстояния. А ведь одна волчья пара в среднем контролирует до 30 гектаров.
        Все знают, что волки -  санитары леса и убивают только больных и слабых животных. А как они их определяют? У них свое видение. Не станет волк без особой нужды тратить силы на сильного зверя.
        Особое видение помогает волку даже избежать смерти. Многими охотниками замечено - если целишься в волка, и он посмотрит тебе в глаза, то ты промажешь. Может, так волк использует свою, неведомую людям магию и отводит роковой выстрел?
         У многих охотников есть поверье - если убил волка без нужды, для забавы, то  сын в семье охотника вырастет вором или грабителем. Нельзя также оставлять недобитого волка умирать (если он, конечно, не сам скрылся от погони умирать в кустах, и не был замечен). Гнев недобитого волка принесет многочисленные беды - как самому охотнику, так и его семье.
         Волк дрессуре не поддается, и в Цирке его не увидишь.  Можно с ним только подружиться. Но поддерживать с ним узы дружбы тяжело. Натянешь те узы - порвутся, отпустишь - ускользнет.
        Вот, например, Спигле, долго прожившая у него во дворе, не хотела переселяться в вольер. Пришлось ее обманом затащить в ящик и переместить в новое жилище. И все. С тех пор дружба кончилась. Волчица не простила обмана и предательства, хотя снимавшего ее еще во дворе оператора продолжала привечать и в вольере.
         За время тысячелетнего противостояния людей и волков последние, кажеться, помудрели и приобрели лучшие людские качества и сообразительность. Чего, к сожалению, не скажешь о людях.
        Естественный отбор помог выжить сильнейшим, умнейшим и благороднейшим. Один такой случай уже десятки лет передается из уст в уста среди охотников от Европы до Камчатки.
         Люди охотились на легких танкетках на  волков. Пара серых уходила по глубокому снегу к спасительному лесу.
        Чувствуя, что не успевают, большой волчара вдруг остановился, а  отстававшая беременная волчица, наоборот,  удесятерив силы, рванула к лесу. Чтобы полностью  прояснить ситуацию для нападавших, волк не оскалился, готовясь к схватке, а смирно встал, повернувшись боком к нападающим. Вся его поза и поведение говорили о готовности умереть, отдав себя в жертву ради спасения супруги и будущих щенков.
          До какого же свинства надо опуститься, чтобы убить такого зверя. У меня бы не шевельнулся палец нажать на курок. Но волк был убит, а волчица все-таки спаслась.
          Несмотря на широко бытующую  легенду о разных волчьих зверствах и нападениях на людей (особенно почему-то любят такие сцены киношники. Как какой фильм,где герою надо зимой ехать - хоть на телеге, хоть на машине - так  обязательно стая голодных волков рвут зубами железную кабину или кидаются на седока, игнорируя лошадь), волки на людей нападают редко, только  в сильный голод.
           Случай такой Пятрасу знакомая рассказывала, что с ее дедом случился. Пошел этот дед  Балтрус Вайцекаускас в лес за дровами. Все, как положено: топор, саночки. Вдруг видит - стая волков невдалеке по лесу шастает. Ну, дед не растерялся, упал на санки и мертвяком притворился. Лежит, через три вздоха на четвертый дышит, глаза закрыты и мысленно к Матке Бозкой Остробрамской о спасении взывает. Чувствует, волк подошел к нему, обнюхал и… помочился на него. А за вожаком вся стая облегчилась. И ушли по делам своим. Отчего они так его? То ли сыты были и пометили для других волков - не трогать, это наша добыча! То ли презрение показали. Неведомо.
            Волк, он вообще падалью не питается. Чтобы на падаль волка нааппетитить, сильно его довести - как говорится, до ручки - надо.
          В последнюю мировую войну люди рассказывали, так было. За четыре года дичь в лесах войной распугали, да постреляли много - и немцы, и советские, и всех мастей партизаны. Тогда, да, видели люди, как волки убитых на полях сражений грызли. Война, она для всех не мамка любящая.

         Зверинец Пятраса между тем разрастался. Все новые и новые жители поселялись в нем, давая пищу для наблюдений и размышлений. Со всех концов Литвы привозили  на поселение к нему косуль и оленей, кабанов и рысей и много другого зверья.
        О двух из них расскажу особо.
        Ворон по кличке «Крюк», воплощение самых стяжательных вороньих качеств,  возведенных в абсолют.
        Как-то раз в одном тяльшайском костеле во время обеденной службы в открытое окно влетел ворон. Многие молящиеся расценили это дурным знаком и не ошиблись.
        Вместо того, чтобы смиренно внимать слову Божьему, этот прихожанин начал с шумом летать по костелу. Да мало того -  он покусился на самое святое, что есть в храме. На блестящую кружку для пожертвований, которую начал яростно долбить клювом в тщетной надежде достать деньги  и царапать когтями, пытаясь унести с собой.
        Потерпев неудачу в первой попытке, ворон не отчаялся, а нашел себе новую цель - большой позолоченный крест на дароносице в руках у ксендза, который  пытался отнять у ошалевшего от такой наглости слуги Божьего.
         Прихожане, видя в нем олицетворение злых сил, начали  криками и маханием рук изгонять нечистую силу из храма.
         Наглая птица улетать не хотела, летала по помещению и в насмешку еще и передразнивала  ксендза, мастерски имитируя его речь.
          В общем, служба была сорвана, и только совместные усилия и открытые окна и двери помогли восстановить молитвенную тишину.
          Однако с нечистой силой даже истинному католику не так легко справиться. На следующий день все повторилось.
         Ворон, алчуший злата,  помимо церковных ценностей теперь начал покушаться и на имущество смиренных прихожан. Влекло его все блестящее, так что серьги, кольца, кресты всех находящихся в храме стали объектом его преступных посягательств.
            Бесчинства ворона, может быть, и продолжались еще долго, если бы не принесли сеть, и всем миром не изловили супостата. От греха подальше (ну в том смысле, что наоборот, грех подальше от святого места) его и привезли на отбывание срока  в пятрасов зверинец.
           Посидев  недельку у Пятраса в клетке, ведя в ней жизнь смиренного монаха, проводящего время в посте и молитве, Крюк, усыпив  бдительность Пятраса, был отпушен на волю, где с большим энтузиазмом принялся за старое воровское ремесло.
           Налетчик-металлист обложил своей данью многочисленных посетителей зверинца. Все яркое, металическое: деньги, кольца, мобильники, дорогие машины – все, что блестело  и привлекало его внимание, отбиралось у зазевавшихся растяп.
           Изумительно имитирующий голоса  зверей и людей, Крюк любил поболтать. Он важно в раскачку, как маленький гномик, подходил к посетителю и вступал в беседу. В случае, если его игноировали, пощады не жди. Обиженный ворон налетал на неудостоившего его вниманием и долбил клювом в голову или отнимал понравившуюся вещь. Отняв имущество, он еще и издевался над потерпевшим, высоко летая в воздухе и сверкая, дразня добычей.
         Иногда украденную вещь можно было вернуть. Пятрас, изучивший повадки бандита, всегда носил с собой кусочек фольги. Посверкаешь чуток фольгой  на солнце - Крюк прилетит, положит отнятое на землю и возьмет себе фольгу.
           Он также  стал большим гурманом. Унюхав, например, что где-то в соседнем поселке хозяйка готовит обед с мясом или просто варит сосиски, улучив момент, воровал из кастрюли и потом на каком-нибудь укромном пеньке садился остудить лакомство и устраивал себе пир.
           Награбленное имущество он складывал на чердаке у Пятраса, тем самым все-таки признавая его старшинство.   
           Объективности ради надо сказать, что одно доброе дело Крюк все же совершил. Он  любил дразниться и однажды   приманил своими издевательствами скрывающуюся в лесу одичавшую собаку, которая разоряла хозяйства крестьян, воруя у них живность. Выманенная Крюком собака прибежала прямо под дула охотников, и была застрелена.
          Может, и прижился бы ворон в зверинце, но он начал устраивать новую шутку: вырывать изо рта горящие сигареты и тоже складывать их на пятрасовом чердаке. Во избежание пожара пришлось его подарить одному орнитологу из Вильнюса, от которого впоследствии он удрал на волю.
          Следующим вором, поселившимся в зверинце, был хлебный вор лось. Этот лось прежде, чем попасть в клетку, тоже прославился в других местах своими подвигами.
        Найденный маленьким в лесу, он был вскормлен прежним его хозяином вместе с коровами и людей не боялся. Отведав однажды хлеба, он стал настоящим хлебным наркоманом.
         Лось работал, как заправский бандит. Поначалу он просто подстерегал на лесных тропинках людей и, нападая на них, вырывал из рук сумки с хлебом.
         Потом сообразил, что хлебным местом является местный магазин и начал терроризировать продавцов и покупателей. Притворившись цивилизованным клиентом, он вместе со всеми ждал открытия торговой точки в восемь утра. Чинно входил и стоял со всеми вместе в очереди (прав на внеочередное обслуживание он не имел). Когда подходила его очередь, он протягивал свою морду за прилавок и пока не получал ежедневную мзду в  количестве одной буханки, торгового зала не покидал. Одна буханка была его ежеразовая норма. Он не довольствовался кусочком хлеба и не уходил из магазина.
           Днем еще он свирепствовал на остановке автобуса, подходя туда точно по расписанию.
           Утомленный жалобами, хозяин отвез его подальше в лес и там выпустил.
          Лось  рядом с тем лесом нашел другой магазин, где продолжил свой хлебный разбой. Если его не пускали в магазин, он начинал буянить и всячески угрожать, как заправский рэкетир.
          Совсем обнаглев, он начал врываться в частные дома, почуяв там хлебный запах.
         Такого вот бандита и приютил на время Пятрас.
          Почему на время?  Да потому что вольный флибустьер не смирился с неволей и, легко перепрыгивая ограждение вольера, уходил в хлебные набеги.
          В общем, Пятрас не справился с его перевоспитанием и отдал его одному владельцу трехметрового вольера.
          А зверинец  все разрастался и пополнялся обитателями.  Это и  медведь из русского цирка со своей печальной любовной историей (язык ему почти целиком откусила каунасская медведица, с которой его свели для спаривания. Наверное, она так отомстила за советскую оккупацию). И совы из Чехии, и куницы, и лисы.
          Но ждали Пятраса новые приключения и новые знания, о которых он и не догадывался...


Уважаемый  читатель.Если данная книга пришлась тебе по душе и ты непрочь отблагодарить автора и помочь ему издать эту и другие книги в печатном виде, то можешь сделать это переслав свое пожертвование
 Sergey Radchenko 
 БАНК  Lietuvos Kredito Unijos, Ignalinos Kredito Unija,   НОМЕР СЧЕТА   LT 295014400010042201   (это номер счета),
SWIFT код    LCKULT22