- Он отключился, - развёл руками генерал.
Не часто Никитину доводилось видеть шефа растерянным, хотя тот старался всячески свою растерянность скрыть.
- Итак, что мы имеем? - генерал начал подводить итоги. - А не имеем мы ни хрена, и уже должны этому отморозку два с половиной миллиарда! Что скажешь, Николай Павлович?
- Так-так, он сказал, что с завтрашнего дня будем работать баш на баш?
- Что ты, как старый еврей отвечаешь вопросом на вопрос? - выплеснул раздражение шеф. - Ты мне конкретно скажи, что можно предпринять. У этой публики направление одно как прямая кишка - террор и ещё раз террор! Ведь учудит что-нибудь наподобие Будёновска!
Николай Павлович понимал, что шеф устал и в первую очередь от отсутствия ощутимого результата.
- Так что, нам ничего не остаётся, - продолжал генерал, - как только носом землю рыть.
- Искать-то что будем, клад или террористов? - спросил полковник.
- Работай по обоим направлениям, - приказал шеф. - У тебя как с людьми?
В Москве у Никитина в настоящий момент было под ружьём шесть человек, но это были его лучшие люди.
- Хватает.
- Спецназ предупреждать?
- Пусть посидят завтра первым номером, - согласился полковник.
- Давай, Коля, не подведи. На тебя вся надежда.
Начальство даже вышло из-за стола и положило свою длань ему на плечо.
Оставшись в кабинете один, генерал некоторое время сидел, уставившись на красный телефонный аппарат на своём столе. Затем, по-стариковски вздохнув, и зачем-то размяв пальцы, как пианист перед исполнением сложной партитуры, протянул к нему руку.
Полковник в это самое время извлекал из кармана свой мобильник. На дисплее высветился номер, на котором сидела Оксана. Нажал кнопку вызова, спросил:
- Думаешь? Ну и как успехи? Не по телефону. Собирай ребят, я через полчаса буду.
Ночь накануне дня Учителя выдалась на удивление безветренной и тёплой. Никитин опустил стекло, и сырой октябрьский воздух заполнил салон. Москва проносилась мимо рекламными огнями и темными подворотнями. Полковник думал об утренней в этот час Джакарте, которую круглый год не отпускала влажная духота тропиков. Где-то в недрах этого южноазиатского города коварный Адыгов готовит очередную гадость для огромной северной страны, и новую головную боль для родного ведомства.
В трёхкомнатной квартире на Ленинском проспекте уже собрались все бывшие в Москве сотрудники его отдела. Оксана и пятеро мужчин сидели в большой комнате, и пили кофе. Полковник в течение пяти минут ввёл их в курс последних событий.
- Делимся на две группы. Вазгенов, Прохоров и Чернов ищут Зайца. Задействуйте МВД, короче работаете в режиме "Невода". Майор Вазгенов за старшего, докладываете мне лично. Бабенко, Ярцев и Суляк выявляют возможные места терактов. У вас, старлей, я так понял, уже какие-то выкладки есть? Доложите-ка мне результаты вашей аналитической работы.
А что, собственно, есть аналитическая работа? Это, когда аналитик под свои догадки и домыслы пытается подвести научную базу и рад, что в пятидесяти случаях из ста оказывается прав.
Никитин Оксану внимательно выслушал.
- А что, очень даже может быть! - сказал он, вертя в руках кофейную чашку из мейсенского фарфора. Как там Адыгов сказал, завтра будет баш на баш? То есть мы им клад Шамиля, а они нам наших драгоценных культурных деятелей.
- Он же должен понимать, что в случае захвата Пушкинского никто им платить ничего не будет! Времена Будёновска прошли!
Это кипятился старлей Суляк. Ярцев почти по-отечески посмотрел на него.
- Зато, Толя, шухер поднимется на весь мир! В руках террористов мировые знаменитости! А если с кем из них, не дай Бог, что-нибудь случится?
- Товарищи офицеры! - вмешалась аналитик. - Кончайте дискутировать, здесь не Государственная Дума.
Никитин посмотрел на часы, почти два часа. Интересно, сколько сейчас в Джакарте?
- Шесть часов утра.
Полковник непонимающе посмотрел на капитана Ярцева.
- Вы спросили, товарищ полковник, который час в Джакарте, я и отвечаю, шесть утра.
- Ты что, мысли мои читаешь?
- Зачем читать, если вы их вслух произносите.
"Ну вот, заработался, - подумал Николай Павлович. - Когда всё закончится, попрошу у генерала отпуск". Последний раз он отдыхал с семьёй в 94-м. В глубине души он знал, что в ближайшее время ничего не закончится, потому что Адыговых сейчас, как тараканов. Да и не мог он отдыхать, зная, что кто-то из его людей в это время рискует жизнью.
- Когда начало мероприятия?
- В десять.
- В половине девятого вы должны быть на месте, а сейчас всем отдыхать.
- Приказы не обсуждаются, - обрадовался Ярцев. - Пошли, Толя, занимать спальные места.
Безветренная, не по октябрьски тёплая ночь грозила перейти в погожий солнечный день. Оксана больше всего любила это время года. Природа, перед тем как заснуть, будто отдаёт людям последнее своё тепло. И красота такая спокойная, материнская, но вместе с тем яркая. Правильно, ведь с возрастом женщине требуется больше косметики.
У служебного входа, во дворе огромного и величественного здания с колоннами стояла всего одна машина. Охранник, со слегка помятым лицом, долго изучал их документы. Суляк гипнотизировал его взглядом, и это, видимо, подействовало. Через пять минут они сидели в уютном кабинете заместителя директора по административной части. Пока Ярцев и Суляк беседовали с хозяином кабинета, Оксана решила пройтись по музею. Она шла по огромным залам, стараясь не смотреть на картины, и повторяла про себя, как заклинание, что она здесь на работе, а не на экскурсии. В девятилетнем возрасте она настояла, чтобы мать отвела её в художественную школу, с тех пор живопись для неё была, как для наркомана доза. Поэтому, сугубо профессиональный осмотр помещений на предмет пожарных выходов, входов в хранилище и тому подобного требовал немалых волевых усилий. Страшно тяжело было равнодушно пройти мимо Босха или быстро пересечь зал фламандской живописи. Себе она казалась женой Лота, покидающей объятый пламенем Содом.
Когда, спустя полчаса, она вернулась в кабинет администратора, хозяин смотрел на её коллег испуганными глазами, вытирая взмокшую лысину платком. Ярцев глазами показал ей, что беседа с администратором никаких результатов не дала.
- У вас найдётся для меня униформа смотрителя?
- У нас женщины в возрасте работают, - растерянно проговорил администратор, переводя недоумевающий взгляд с одного на другого. - Нас что, хотят ограбить?
- Есть такая информация, - сурово отчеканил Суляк, но, видя как, немолодой мужчина побледнел, добавил, - пока непроверенная.
Где-то к половине десятого начал подтягиваться обслуживающий персонал. Бухгалтеры и искусствоведы нырнули в свои кабинеты. Смотрительницы, как верно заметил администратор, были все женщинами бальзаковского возраста, и Оксана смотрелась меж них, как юная гимназистка среди кумушек. Суляк с Ярцевым, представившись инспекторами пожарной охраны, скрылись в служебных помещениях. Оксана, в нелепой униформе, стояла у входа, рядом с кассой и начинала терзаться сомнениями, а не подвели ли её на этот раз предчувствия.
Без четверти десять, у чугунной ограды остановились две закрытые "Газели", раскрашенные в немыслимые цвета, на глухих кузовах тёмно-фиолетовыми и красными английскими буквами было выведено праздничное слово "Illuminex". Полтора десятка молодых людей обоего пола, одетые в ядовито-зелёные комбинезоны принялись выгружать какие-то ящики.
- Это кто? - спросила Оксана у администратора.
Тот вгляделся близорукими глазами в надпись на фургоне.
- Фирма "Иллюминэкс" прислала рабочих. Техническое обеспечение, - пояснил он.
- А когда привезут сокровища России?
- Этот вопрос решает директор. К десяти тридцати должны подъехать Сафронов с Глазуновым, Башмет, Спиваков со своей командой. Аксёнов обещал быть, Токарева, Улицкая... - начал загибать пальцы администратор, и было ясно, что пальцев на обеих руках у него не хватит. Пушкинский на три дня превращался в пещеру Али-бабы.
Между тем, техническое обеспечение с ящиками и большими спортивными сумками весёлой гурьбой ввалилось в фойе.
- Здрасьте! - прозвучало вразнобой несколько голосов, после чего сотрудники "Иллюминэкса" деловито разошлись по залам музея, три девчушки спустились вниз в гардероб.
Оксана успела насчитать семь парней и десять девушек.
- Сразу видно, фирма солидная, ребята, хоть и молодёжь, а дело своё знают. Все бы так работали, давно бы коммунизм наступил.
Оксана рассеянно кивнула пожилой гардеробщице, в ожидании начала рабочего дня листавшей толстый глянцевый журнал. Её опять охватило чувство, на которое в рапорте не сошлёшься. Оно нарастало, проникая во все поры, заполняя организм, и видимо от избытка этого ощущения захотелось в дамскую комнату.
- А вот, прямо за углом увидите дверь с табличкой, - объяснила дама, мечтавшая о коммунизме.
Из двери, с изображением дамской головки в нелепой шляпе, выскользнула девица в униформе, и как тень скользнула в соседнюю дверь, где был изображён джентльмен в цилиндре. Интересно, подумала Оксана, что нужно девице в мужском туалете?
Около писсуаров девицы не было, но в одной из кабинок чуткое ухо Оксаны уловило какие-то звуки. "Предчувствия её не обманули", - вспомнилась ей фраза. Дверь кабинки открылась так резко, что чуть не угодила ей в лоб. Перед собой она увидела зелёные глаза, вздёрнутый, усыпанный веснушками нос - ста пятидесяти процентная славянская внешность.
- Простите...
Глаза девушки из зелёных стали тёмными, как дуло пистолета. В этом можно было убедиться воочию, потому что в чистый лоб старшего лейтенанта Бабенко третьим глазом уставилось это самое дуло. "ПСМ с ПБСом1" - успела подумать она. Словно при замедленной съёмке ей было видно, как сжимается указательный палец псевдосотрудницы "Иллюминекса", а вместе с пальцем двигается спусковой крючок. Раздался хлопок, но Оксанина голова уже сместилась влево и пуля, не найдя себе жертву, с досады впилась в противоположную стену. Выбитый "Стечкин" с лязгом упал на кафельный пол, а колено Оксаны, обтянутое джинсами стрейч, уже вошло между двух аккуратных грудок юной шахидки. Удар локтём чуть ниже затылка и, как говорится в одной чувашской народной сказке, "Спи-отдыхай".
Мандраж прошёл так же внезапно, как и начался, и в туалет почему-то расхотелось. Ещё бы, самая работа пошла! Но не для тебя девочка, посмотрела Оксана на скрючившееся на полу кабинки тело, тебе теперь предстоит длительный отдых за счёт государства.
Пояса шахида на девице не было и за то спасибо, но в карманах обнаружились новенький "Кенвуд", три полных обоймы к ПСМ и великолепный "рембо-найф", наверняка бы вызвавший трепет восторга у любителя холодного оружия. А чем же юная партизанка занималась в месте, куда благовоспитанные барышни ходят исключительно по служебной необходимости? Заглянув за унитаз, Оксана увидела литровую банку, наполненную каким-то порошком. Старый добрый тринитротолуол. Так, аккуратно удаляем взрыватель. Поковыряв в банке пальцем она не нашла ни гвоздей, ни других кусков металла, усиливающих поражающий фактор. Стало быть, взрыв должен был носить чисто психологический эффект. Если, конечно какому-нибудь везунчику не приспичит в самый неподходящий момент. Взрыватель был радиоуправляемый, и Оксана осмотрела рацию, может её используют как дистанционку? Внезапно "Кенвуд ожил":
- Восьмой ответь первому.
А почему бы и нет?
- Восьмой на связи.
- Доложи.
- У меня всё готово.
- Молодец, давай к месту общего сбора.
Вот так вот, чётко по военному и акцент практически не заметен. Но прежде, чем к месту общего сбора, надо дамскую комнату осмотреть и пару звоночков сделать. Оксана сняла шнурок с высоких армейских ботинок зеленоглазой и как учили на курсах, связала ей заведённые за спину руки. Секунду подумала и привязала конец шнурка к трубе. Бережёного и Бог бережёт. Очнувшись, девица почувствует, конечно, сильный дискомфорт, но у Оксаны будет гарантия, что она не выберется отсюда в самый неподходящий момент. Если она конечно не новое воплощение Гарри Гудини1.
В женском туалете стояла такая же баночка. После удаления взрывателя местные кошки, если таковые в музее имелись, могли безбоязненно использовать эти банки под свои естественные нужды.
Оксана набрала номер Ярцева.
- Саша, они уже здесь, всего пятнадцать, зелёные как крокодильчики. Территорию метят, с сигнализацией, наверное, работают. Палычу ты доложишь? Хорошо, я тут похожу, уборкой займусь.
Порядок, скоро наши подтянутся. Однако расслабляться нельзя. Оксана увидела мелькнувший комбинезон ядовито-зелёного цвета.
Капитан Ярцев набирал номер своего шефа и само собой немного нервничал. Но не оттого, что в музее полно боевиков, на его счету больше десятка подобных операций. Нервничал он оттого, что Толик Суляк вот уже больше пяти минут не появляется. "Верёвку он, что ли проглотил? - с раздражением думал капитан. - Сколько можно?". Последние два года капитан очень привязался к Суляку, они почти всегда работали в паре, и Ярцев считал двадцативосьмилетнего старлея своим счастливым талисманом. В начале второй чеченской он вытащил контуженого Толика из-под завала грозненской пятиэтажки и с тех пор они ходили вместе как сиамские близнецы.
В трубке один за другим раздавались длинные гудки, полковник упорно не хотел отвечать. Или сейчас не мог. Ярцев почувствовал, как в затылок ему упёрся ствол, а в том, что это был именно ствол, он не сомневался, и спокойный голос произнёс: - Дай сюда.
Стараясь не делать резких движений, капитан вытянул в левой руке телефон и начал высчитывать доли секунд. В тот момент, когда невидимая им рука должна была ухватить Сименс, он развернулся на сто восемьдесят градусов, одновременно уходя чуть в сторону. Его правая рука уже вцепилась в кисть с пистолетом, а ребром левой ладони он сильно ударил в локтевой сустав. Уже по тому, как его набитая ладонь вошла в соприкосновение с локтем противника, он понял, что сломал тому руку. Надо отдать должное, его оппонент не закричал, хотя боль должна быть сильной, всё, что услышал Ярцев, был слабый стон. Подсечкой он уложил человека в зелёном комбинезоне на пол, причём видимо по чистой случайности пол вошёл в соприкосновение со лбом, и зелёный на короткое время вырубился. Капитан уже завладел ПСМ-ом, поднёс к уху телефон, из которого доносился голос Никитина:
- Всё под контролем, Палыч. - успокоил он шефа.
Полковник понял, что капитан в деле, в горячке боя тот всегда обращался к нему лишь по отчеству.
- Сколько их?
- Наша девочка насчитала семнадцать.
- Вооружение?
- У того, что подо мной, Стечкин с глушаком, у остальных ещё не знаю. Да, хлопушки у них.
- Ладно, мы скоро будем. Действуйте по обстановке, в пекло не лезьте. Будь на связи.
Лежавший на полу слабо застонал. Ярцев, не церемонясь, ударил пистолетной рукоятью его по затылку. Парень опять отправился в мир своих грёз, наверное, в сад с прекрасными гуриями и кальяном. Капитан быстро привязал ему руки к ногам шнурками, а когда поднял голову, на него смотрела молоденькая девчушка. В руках у неё был ТТ, и дуло направлено капитану в лоб. Они выстрелили одновременно, Ярцев стрелял второпях от бедра, и его пуля угодила девице в низ живота, а вот пуля калибра 7,62 попала капитану аккуратно в лоб и не совсем аккуратно вышла из затылка.
Оксана нашла ещё три банки и два пакета из промасленной бумаги, "выключила" ещё одну девицу в комбинезоне и платке. Эта красавица была явно кавказских кровей. Затащив пленницу в комнатку без окон, Оксана натянула на себя её комбинезон, в бездонных карманах которого сразу затерялись обе рации со Стечкиным, так же повязала голову платком, здраво рассудив, что нынче в Пушкинском форма смотрителя не в моде. И вновь предчувствие чего-то нехорошего кольнуло её. Она опять набрала номер Ярцева. Тот не отвечал. Тревога опять заполняла её, как вода пустой кувшин. Суляк откликнулся после третьего гудка. Оксана сразу же поняла, что он не в курсе.
- Толик, они здесь, действуем по обстановке.
Тут заговорили одна за другой "Кенвуды": - Всем прибыть к месту общего сбора, время, девочки, время. Переходим ко второй фазе.
Что означала вторая фаза, Оксана услышала через несколько минут. Из фойе донеслись женские крики, в которых поначалу слышалось возмущение, переходящее в испуг. Оксана догадалась, что террористы, вернее террористки решили поменяться со смотрительницами униформами. Она посмотрела на часы: до прибытия гостей оставалось, если верить администратору, тридцать пять минут. Похоже, у них всё пока идёт по плану. А у нас есть ли он, этот план? И почему, чёрт возьми, не отвечает Ярцев?
Ещё пару минут назад старший лейтенант Суляк испытывал чувство глубокого облегчения. Живот крутило с раннего утра, должно быть, перепил кофе. От растворимого у него всегда схватывало желудок. Там, на квартире, сходить стеснялся, столько народа, а здесь, в музейной тиши, можно сказать среди шедевров мирового искусства, чувствовалось умиротворение. В лабиринтах служебных помещений и запасников он нашёл совершенно индивидуальный гальюн с итальянским унитазом. Умиротворённый кишечник охотно освободился, и Толик испытал пусть скоротечное, но счастье. Телефонный звонок напомнил ему о том, что он на службе и служба эта часто бывает, трудна и опасна. Застегнув брюки, и проверив табельный ПМ, старлей осторожно выглянул в коридор. Музейная тишина не могла обмануть его, годами выработанная интуиция вопила об опасности.
После контузии он стал хуже слышать, но согласно всё тому же закону сохранения энергии, обострилось другое чувство - чувство опасности. Как-то раз, заходя в подъезд собственного дома, Анатолий почувствовал чью-то ауру беды и даже определил источник. Она распространялась из квартиры, что находилась двумя этажами выше. Когда оттуда вышел интеллигентный молодой человек с дорогим кожаным портфелем и вежливо с ним поздоровался, Суляк, ничтоже сумнящеся, швырнул его на кафель, до хруста заломил руку и крикнул соседям, чтобы вызывали милицейский наряд. Соседи знали парня, тот часто приходил к своему, жившему одиноко дяде, труп которого, с явными признаками недавнего удушения, и обнаружили приехавшие милиционеры.
Сейчас Толик удивлялся, как это он в буквальном смысле просрал захват музея, ведь не раз Палыч учил, чтобы все естественные надобности отправляли непосредственно перед операцией. Но кто знал, что здесь намечается операция? Ехали просто отработать адрес. Следовало признать, что у Оксаны чутьё посильней его будет, к тому же умноженное на анализ.
Подходя к входу в подвал, где он оставил Сашку Ярцева, он почувствовал сильный запах смерти.
- Тише, ты, дура! - услышал он голос, с едва уловимым прибалтийским акцентом.
- Юрис, у тебя рука сломана, тут гипс нужен, - успокаивал женский голос, с интонациями кинематографической медсестры.
- Без тебя знаю. Как там Элка?
- У неё придатки прострелены, пуля застряла в тазовых костях, ещё пара часов и - всё.
- Вот сука! - Суляк мог поклясться, что услышал скрежет зубов.
"Интересно, это он об Элке? - почему-то подумал он, вжавшись в стену. - И откуда здесь прибалты? Ладно, разберёмся".
Осторожно выглянув из-за угла, он увидел два неподвижно лежавших тела. Привалившись спиной к стене, на полу сидел, морщась от боли, тот самый обладатель акцента. Правую руку ему стягивала девушка, старлей увидел её обтянутую зелёным комбинезоном спину. В одном из неподвижных тел, Анатолий узнал своего друга и боевого товарища капитана Ярцева.
- Второй, ответь первому.
Юрис достал из кармана рацию.
- На связи.
- Всё в порядке?
- Да. Небольшая заминка, но мы её преодолели, - блондин Юрис скривил губы в горькой усмешке, - ценой двенадцатого.
- Она ушла?
- Нет, но скоро может.
- Помоги ей, а я пришлю Талиба с Сэнсеем.
- Понял, первый. Спасибо.
Мысли в голове старлея побежали, как обезумевшие люди по объятому пламенем дому, ища выхода. И все сводилось к тому, что надо нейтрализовать парочку до прибытия подкрепления. И по возможности без шума. Решай быстрее, торопил Толик сам себя. Не приведи Господи, что-нибудь взорвут!
Он оттолкнулся спиной от стены.
- Резких движений не делаем, оба медленно поднимаем руки! - вкрадчиво попросил он.
Юрис уставился на него своими глазами цвета летнего московского неба так, будто хотел растворить в них своего врага. Раздался чавкающий звук, и левую ляжку старлея обожгло. Проклятая девка стреляла из-под мышки, не глядя! Суляк прыжком ушёл вправо, вскидывая свой ПМ. Похоже, без шума не обойтись. А голубоглазый уже рвал левой рукой из-за пояса свой ПСМ. Внезапно голова его дёрнулась, и сзади по стене разлетелись красно-серые брызги. Девицу тоже как будто пару раз ударило током, и она медленно завалилась на колени прибалту.
- Тебя зацепило, Толик? - услышал он голос.
- Да хрен с ней, царапина. Оксана, они Сашку убили!
- Вижу, не слепая. Дай ногу посмотрю.
Пуля действительно лишь слегка оцарапала кожу. Рядом с девицей валялась сумка с аптечкой.
- Сам залепишь? - Оксана протянула старлею пластырь.
- Они Сашку убили, - повторил Суляк, снимая брюки. Я их теперь, пидоров, на куски рвать буду!
- Ага, только не забудь штаны надеть. Давай-ка, Анатолий, эмоции на потом оставим. Нам сейчас дело делать надо. Лады?
- Сейчас ещё два духа прибегут, - сообщил Толик, застёгивая брюки.
- Прибегут - встретим. Ты Стечкина возьми, в хозяйстве сгодится, Макаров-то шумит слишком. А шум нам пока ни к чему.
Она выглянула в коридор. В это время в кармане у Юриса зашипела рация.
- Второй, ты гдэ?
- Мы около входа в подвал, - Суляк идеально сымитировал акцент.
"Ну, слава Богу, пришёл в себя" - облегчённо вздохнула Оксана.
Они встали по обе стороны прохода в ожидании гостей. На трупы оба старались не смотреть. Они знали, что осознание утраты придёт позже, когда всё закончится. Если, конечно они останутся живы.
- Талиб и Сэнсей.
- Ты чего, Толян? - вновь озаботилась Оксана.
- Я говорю, тех двоих, кого ждём, зовут Талиб и Сэнсей.
- А-а, так это клички. Талиб, наверное, студент какого-нибудь медресе, а Сэнсей - каратэка.
Она на сто процентов оказалась права. Из-за поворота показались двое, субтильный юноша в очках, с опрятной бородкой и тюбетейкой на коротко стриженой голове и невысокий крепыш с походкой кулачного бойца.
У Талиба реакция оказалась не в пример лучше. Он уже сдёргивал с плеча АКМ, когда Оксана всадила ему пулю между карих глаз. Суляк прострелил Сэнсею колено.
- Оружие на пол!
Калашников, глухо брякнув, упал под ноги, парень, побледнев от боли, схватился обеими руками за стену. Толик подскочив, развернул его лицом к себе и засунул удлинённый ПБС-ом ствол Стечкина в рот.
- Говорить можешь?
Сэнсей отрицательно замотал головой.
- Ответ правильный.
Ствол был извлечён изо рта и с силой вдавлен в правый глаз.
- А сейчас?
- Аллах акбар!!!
- А кто спорит? Но уши я тебе отрежу.
- Чего ты хочешь?
- А хочу я, многоуважаемый, любви и взаимопонимания. Где место общего сбора?
- Если скажу, что мне будет?
- Вот это, я понимаю, существенный базар. А чего ты хочешь, правоверный?
- Укол кеторола1.
- Вся беда в том, что под Женевскую конвенцию ты не подпадаешь, но так уж и быть, сделаем по доброте душевной. Ну, давай, выкладывай, не томи.
- В египетском зале.
- Если соврал, я тебе вот это - Суляк покрутил в глазной впадине стволом, - в жопу засуну по самую рукоятку.
Он отошёл на шаг назад, и Сэнсей сполз по стене на пол, шевеля окровавленными губами.
- Опа-на! - он протянул к ним ладонь, на которой лежала эргэдэшка с выдернутой чекой.
И когда только успел, Копперфильд хренов! Суляк, что есть силы, ударил ногой по ладони. Граната полетела по коридору в одну сторону, а они с Оксаной бросились в противоположную. Такого Пушкинский музей, наверное, не испытывал за свою историю. От грохота заложило в ушах, осколки, пролетев над головами, впились в стену, а когда Оксана оглянулась назад, то увидела, что живой Сэнсей тянется к своему автомату. Пуля из ПСМ аккуратно вошла ему под левую лопатку.
- Цела? - голос Суляка доносился, как сквозь вату.
- А ты?
- Я первый спросил, - проворчал старлей, поднимаясь.
- Перевелись настоящие мужики, - усмехнулась Оксана, - не хотят женщине место уступить.
- Да ладно, чего там. В ушах у меня гудит, а так, всё нормально.
Из ушей Суляка вытекли две тонкие алые струйки. Оксана знала, что это у него после контузии. Она опять полезла в аптечку.
- Слушай, а ведь мы с тобой их ополовинили. Восемь человек осталось.
Она протёрла Анатолию скулы и ушные раковины, аккуратно вложила в уши ватные тампоны.
- Я и так ничего не слышу, а ты ещё затычки вставила! - возмутился Суляк.
Коридор, между тем, ожил. Из кабинетов стали выходить люди. Женщины, при виде трупов, бледнели и хватались за сердце.
- Дамы и господа, прошу всех успокоиться! Соблюдайте порядок и следуйте к служебному выходу.
- А что случилось?
- Ничего страшного. Обычное оперативное мероприятие.
- Ничего себе, обычное! - возмущалась крупная дама. - А в коридоре то, кто лежит?!
- Не забивайте себе голову, мадам. К искусствоведению это никакого отношения не имеет.
Процессия перепуганных людей двинулась по коридору. Когда до выхода осталось сотня метров, старлей тихо скомандовал: - На месте стой, раз-два! Дамы и господа, можете оправиться и покурить, только тихо.
Он осторожно выглянул во двор. Так и есть, двое с автоматами наперевес стояли у служебного выхода. Толик успел определить, что оба в бронежилетах. Заспанный охранник, должно быть, уже спит вечным сном. Он осмотрел магазин трофейного Стечкина. Девять патронов, плюс полная обойма родного ПМ. Жить, в принципе, можно. Если, конечно, те двое не помешают.
"Господи, помоги мне грешному!". Хотя, как можно просить у Бога помощи в убийстве себе подобных?! Как-то в храме, священник сказал Толику, что убитый на войне православный солдат попадает в рай, если он не запятнал себя разными мерзостями в отношении мирного населения. Суляк тогда спросил, а как же Чечня? Там идёт партизанская война, и стёрта грань между мирными людьми и боевиками. "Ты своё сердце слушай, - ответил ему тогда батюшка, - а Господь разберётся".
Парень и девушка, стоявшие на входе, увидели шедшего к ним мужчину в короткой куртке, грязных и рваных брюках.
- А ну, стоять!
Автоматы нацелились в грудь.
- Иди, обыщи его, - велел парень своей напарнице.
Суляк отметил, что парень занял правильную позицию, встал между ним и девицей. Последняя с невозмутимым лицом подошла к нему.
- Руки подними!
- Пожалуйста!
Толик сделал шаг навстречу и вдруг обнял стройное девичье тело. В следующий момент в его правой руке материализовался Стечкин. Хлопок, и молодой партизан отправился на поиски райского сада с гуриями.
- Тихо, тихо!
Держа ствол у виска девицы, и снимая с её плеча автомат, старлей видел, как на белоснежной коже пульсирует синяя жилка. Автомат перекочевал на плечо, две ручные гранаты в карманы куртки. Пару секунд рассматривал Суляк рацию и резко кинул её через плечо. Затем девица не очень нежно была положена на пол и её руки, созданные природой, для того чтобы ласкать мужчин и детей, были больно стянуты шнурками. В это время заверещал мобильник.
- Толик! - услышал он Оксанин голос.
- Порядок! Выводи людей.
- Да какой там, на хрен порядок! Ты радиоперехват ведёшь?
- Не до этого мне сейчас было.
- А зря. От ворот держись подальше, я сейчас буду.
Дожидаясь Оксану, Суляк с безопасного расстояния рассматривал дверь. Взрыватель он приметил наверху, скорее всего тот был комбинированным, радиоуправляемым и натяжного действия.
Вскоре появилась Оксана.
- Я тут с Первым пообщалась, похоже, он нас вычислил.
- Рано или поздно это случилось бы.
- Лучше бы, конечно, попозже.
- Да ладно тебе, мы и так половину его бойцов нейтрализовали.
- Хотелось бы надеяться.
- Ты чего в пессимизм-то впала?
- А может, эти пятнадцать только часть группы?!
- Да мне насрать! - завёлся старлей. - Пусть их хоть сколько будет. За Сашку поквитаюсь. Я их на куски рвать буду, пока живой!
- Короче, он нам десять минут дал, чтобы мы с поднятыми руками явились в греческий зал.
- Всё-таки соврал этот Сэнсей! Вот сука!
- Толик, успокойся. Нервные клетки не восстанавливаются.
- Да ладно! Ну, а если не явимся, тогда что?
- Обещал взорвать музей.
- Да ты вроде всё почистила?
- Вроде бы всё. Но сначала он обещал убить всех заложников, какие у него есть.
- Хреново, - вздохнул Суляк. - Ну, и что делать будем?
- Для начала отведём в безопасное место людей. У тебя ключи от подвала?
- У Сашки они, - снова тяжёлый вздох.
- Давай, двигаем назад. Времени у нас почти не осталось.
И как бы в подтверждение её слов заговорил "Кенвуд": - Через пять минут я расстреляю администратора. А затем, каждый час буду убивать по одной заложнице.
* * *