Нельзя сказать человеку: «Ты можешь творить.
Так давай, твори». Гораздо вернее подождать,
пока он сам не скажет: «Я могу творить, и я
буду творить, хотите вы этого или нет».
Айзек Азимов,писатель-фантаст.
К себе «домой» Роберт возвращался вдвойне окрылённый, и успехом в прыжке, и некоторым поворотом в их отношениях с прекрасной блондинкой. Только, что значат её слова «должна подумать», о чём? Он с присущим ему рациональным взглядом на вещи, пришел к выводу: она должна подумать о выборе наиболее выгодного партнёра. И таким партнёром будет именно он!
В последующие дни Роберту удалось вовлечь гордую красавицу с распущенными волосами в более пространные разговоры.
– Согласны вы заключить со мной пари, что я завтра спрыгну с верхушки лестницы?
– Насколько я о вас наслышана, вы не такой человек, чтобы заключать сумасшедшие пари! До верхней ступеньки остались самые трудные три метра.
По выражению её голоса и вновь на секунду образовавшимся у выпуклых глаз морщин было понятно, что она желала, чтобы Роберт поскорее показал своё безумство, спрыгнув с верхней площадки лестницы.
– Откуда вам известно, что я не такой человек?
– Нам, врачам, многое известно. Даже то, о чём вы не догадываетесь. Руководство института знает, что вы заранее готовитесь к каждой серии прыжков: делаете пробежки, занимаетесь акробатикой и гимнастикой, вы не похожи на других воспитанников института ...
– Другие, это Билл Карпентер и сам доктор Роджерс? – с усмешкой прищурился Роберт.
– Дались вам эти Биллы и Роджерсы! – с лицом, вспыхнувшим от гнева, похожим на недавний гнев на девушку-лаборанта проговорила Эллис и прыжком отскочила от Роберта к соседнему столику кабинета. Там она сердито стала перебирать никелированные инструменты и мерные ленты.
«Какие-то мои качества она должна ценить! – думал Роберт, во время очередной пробежки по аллеям парка. – Надо ознакомить её с моим образом мыслей и моей целью в жизни, возможно, она согласится разделить её со мной...
– Вот вы интересуетесь медициной, почему бы вам ни поступить учиться в высшую медицинскую школу? – как-то сказала она.
– Заработаю достаточно денег, и, может быть, ещё поступлю. Только не буду практикующим врачом: ненавижу больных. Считаю, что в своих болезнях, прежде всего, виноваты они сами! И заметьте, ни у одного из больных я не замечал чувства собственной вины за свою болезнь. Даже, если болезнь была вызвана внешними причинами, не по вине больного, он всё-таки сам виноват, что поставил себя в такое положение. И потом, больные в своём большинстве такие капризные, будто весь свет должен быть у них в услужении...
Произнося эти, давно непререкаемые для него слова, Роберт вспомнил о больном афро-американце Патрике Стоуне, сломавшем ногу и руку при прыжке и теперь лежащем в одиночестве на узкой койке в госпитале. Он впервые усомнился в правдивости своего взгляда на больных.
Хоппер помолчал и подумал, что кроме капризных больных, он ещё питал отвращение к трупам, а врачам без посещения анатомических залов и вскрытия трупов не обойтись. Вид неубранных скорченных тел со стороны не вызывал у него брезгливых эмоций. Как он предполагал, за свою короткую жизнь ему, наверное, уже пришлось отправить в «горячих точках» на тот свет несколько боевиков-террористов, но это была всего на всего "армейская работа", адекватно оплачиваемая, не хуже другой, но и не лучшая, из-за наличия непредвиденного риска.
Назидательный голос Эллис прервал его мысли:
– … вам нужно иметь надёжную профессию в жизни. И не столь опасную. Каскадёр, фокусник, фи... какое это призвание? Ну, пока ещё молоды, а потом, лет через пять, может быть, десять... Кроме того, не все врачи занимаются с больными, много врачей работает в лабораториях, в науке... А, главное, профессия врача в наше время становиться наиболее высокооплачиваемой! Медицина настолько шагнула вперед, что нет нужды прикасаться к больным или даже смотреть на них. Компьютерная диагностика, послойная магнитно-резонансная томография, лазерные анализаторы обмена вещёств и молекулярного состояния любой клетки живого организма…
Эллис не договорила и опять образовала у глаз щёточку морщинок, улыбнувшись самой себе, что так излишне горячо говорит.
– Вы хотите сказать, что сейчас всё больше таких медиков, как профессор Шеффельд и доктор Роджерс? – прервал её Роберт.
– Да, но только...
Она опять не договорила, и Роберт испытующе взглянул ей в глаза, ожидая окончания фразы.
– Это представители чистой науки, – безапелляционно пояснила Эллис. – Безжалостные. Хотя внешне они выглядят вполне добродушными, предупредительными субъектами. Скажу по секрету, между ними и Чарли Моррисом идут дебаты, стоит ли наряду с мужчинами набрать в группы каскадёров девушек для подобных занятий.
– Воображаю, от зевак-зрителей не будет отбоя, когда бабёнки будут отбивать свои «сиськи» об утоптанную землю и щеголять набухшими синяками по всему телу. Интересное зрелище! Ведь женский организм более уязвим к экстремальным физическим нагрузкам! – решил блеснуть своими познаниями Роберт.
– Вы в разговоре не отличаетесь культурными манерами, вам надо многому учиться! – она наморщила носик и продолжала:
– Пока неизвестно в какой степени уязвим женский организм к необычным нагрузкам, и как этот организм надо совершенствовать. Типичный интерес для такого учёного, как Джимми Роджерс.
– Ведь можно проводить такие исследования, как приземление вниз головой и изучать, что при этом происходит с костями черепа. Куда как интересно! – присвистнул Роберт.
Он задумчиво крутил в руках мерную ленту – её забыла снять с его голени Эллис, производя свои измерения.
– Но заказы на подобные научные исследования поступают в наш институт, и от Центра медико-биологических проблем, и от Министерства Обороны. Они хорошо оплачиваются.
Эллис оживилась, будто вспомнила нечто волновавшее её.
– Кстати, дорогой, большинство известных каскадёров страхуются от несчастных случаев в наиболее надёжных страховых компаниях. Начинающих каскадёров наш институт также застраховывает, но это тогда, когда они начинают показывать наиболее опасные трюки. Вот, в твоём случае, могут застраховать твою жизнь, когда ты одолеешь ту институтскую лестницу.
Эллис мечтательно подняла большие глаза с изящно загнутыми вверх ресницами поверх головы Роберта.
– Я как-то не думал об этом, – махнул рукой Роберт, досадуя, что разговор с Эллис уходит от интересующей его темы. – Какой смысл в страховке для трупа! Деньги, конечно, нужная вещь, когда они идут на необходимое в жизни. А всё, что сверх необходимого, только вредит человеку.
Роберт сам удивился, услышав эти свои слова. С каких это пор он стал по-стариковски резонёрствовать?
Эллис, скрестив руки на груди, посмотрела на него с лёгким упрёком.
– Страховая сумма, особенно когда она порядочная, может как-то утешить близких…
Роберт, не заметив её взгляда, продолжил разговор на интересные для него вопросы.
– Нет, такая наука, которая исследует, как ломаются кости, рвутся мышцы, при заданном давлении на них или растяжении меня интересовать не будет. Я признаю только такие упражнения и физические нагрузки человека, которые не наносят вреда здоровью или последствия этого вреда быстро приходят в норму. Надеюсь, что в будущем мне будут более ясны оптимальные пути усовершенствования силы и здоровья людей. Я напишу об этом книгу! И вообще, каскадёры заслуживают большего внимания, чем то, которое уделяется им в наше время. Для людей они пока, в лучшем случае, циркачи и дублёры известных актёров в различных трюках. Энциклопедии и толковые словари до сих пор обходят слово «каскадёр», как не заслуживающее внимания. А ведь можно говорить о ловкости каскадёров, о воспитании у них разумного бесстрашия, о методах их подготовки, о технике безопасности и реабилитации каскадёров. Всё это надо оформить в самостоятельную науку!
Эллис впервые с особой заинтересованностью, прищурившись вгляделась в одухотворённое смуглое лицо упрямого каскадёра с узкими глазами китайца и с развитыми губами негра.
Роберт, раскрасневшись, даже не глядя на сидящую перед ним колоритную женщину, стал развивать важную для него тему разговора, не замечая, что Эллис движениями губ скрывает подступившую к ней зевоту. А то, что тема разговора была для него важной и важной, прежде всего, потому, что перед ним сидела врач, и хотелось ему поделиться с ней всем наболевшим за месяцы прыжков.
Роберт спрашивал Эллис о том, почему каждый раз при очередном прыжке после приземления он с минуту лежит на земле неподвижно, не в силах оторвать голову в шлеме и колени с металлическими наколенниками от земли.
Эллис уклонялась от прямого ответа или не знала, что сказать. Как-то само собой получилось, что их общеупотребительное английское «вы», стало пониматься ими как «ты».
- Не беспокойся, дорогой, всё идёт согласно запланированным тренировкам! – уж который раз успокаивала Эллис встревоженного каскадёра.
Она чему-то радовалась. Каждый раз, когда Роберт говорил ей о болезненных ощущениях в своём теле, она с довольным блеском в глазах движением головы откидывала назад волосы. Это настораживало Роберта. Ему больше не хотелось говорить с нею о своём самочувствии. Пожалуй, его бы поняла весёлая ладная медичка из санитарно-гигиенической лаборатории. Как она тогда смело прислонила своё ухо к его груди! Но он пока даже не удосужился узнать её имя.
Лёжа в своей комнате на кровати он рассуждал сам с собой о причинах временной прострации своего организма после приземления. Роберт знал, что силы его вскоре приходили в норму, но чувствовал, что зрение его восстанавливалось за более длительное время. Сразу после приземления глаза тяжелели, разбухали, всё окружающее как-будто застилалось полупрозрачным туманом. Через несколько часов после прыжка зрение восстанавливалось, хотя белочную оболочку глаз пересекали не исчезающие ниточки кровеносных сосудов.
Роберт берёг зрение, он уже не каждый день ходил в библиотеку, не смотрел передачи по телевизору и с сожалением откладывал в сторону медицинские книги. Но он педантично продолжал вести записи о своих ощущениях и мыслях,
возникающих по поводу прыжков с лестницы. Мысли были невесёлые при разборе своих болевых ощущений от прыжков и радостные, когда очередной метр высоты покорялся ему. Как бы ещё избавить свое зрение от необходимости покрывать страницы тетрадки мелким и довольно корявым почерком? Этого затруднения он мог бы избежать, если бы у него был хотя бы примитивный карманный компьютер с клавиатурой и диктофоном. Но иметь воспитанникам института не только компьютер, но даже миниатюрные плеера для прослушивания музыки строжайше запрещалось. Может быть, Эллис поможет Роберту в решении этой проблемы? В последнее время у них отношения наладились настолько, что несколько вечеров они прогуливались вместе по освещённым аллеям парка института.
Эллис всё чаще называла Роберта не по имени, даже не по ласково- уменьшительному имени, Боб, а использовала слова: «дорогой» или «милый». Это она взяла пример из многочисленных телевизионных реклам, где любовники и супруги так обращались друг к другу.
– Дорогая, – с шутливой улыбкой как-то обратился к ней Роберт. – Ты дорожишь моим зрением? Избавь меня от необходимости вести записи в тетрадку с помощью надоевшей мне шариковой авторучки. Достань мне хотя бы захудалый карманный компьютер со встроенным диктофоном. Я буду тебе обязан по гроб жизни!
– По гроб – это замечательно! – тряхнула волосами Эллис, так что лицо Роберта словно пахнуло ветром. – Придётся пойти мне на преступление, нарушить строгий устав института в отношении каскадёров. Но, признаюсь, у меня неплохие связи с руководством института и практический склад ума. Ты у меня будешь в долгу. Как говорит пословица: долг платежом красен.
– Согласен заранее на всё! – чуть ли не взмолился Роберт. – Готов подписать любой контракт.
– Ловлю тебя на слове, дорогой! – уже нешуточно проговорила Эллис, зябко кутаясь в вязаную кофточку: по вечерам в апреле ещё было прохладно.
Эллис уже на следующий день исполнила обещанное. Карманный компьютер был не чета солдатскому, тот служил, в основном, в качестве, неотложной связи со своим командиром и сослуживцами, примитивным навигационным устройством, калькулятором, а также небольшим сборником анекдотов. А у этого карманного компьютера был универсальный разъём, позволяющий подключать его к любому другому компьютеру или периферийному устройству. Кроме того, с помощью этого мобильного компьютера можно было сканировать написанные от руки строчки, переводить их в текстовый файл и даже прослушивать.
К досаде Роберта сканирующая функция карманного компьютера оказалась бессильной против страниц его дневниковых записок, заполненных плохо разборчивым почерком.
Тем не менее, ёмкий жёсткий диск карманного компьютера, да ещё в дополнение к нему миниатюрная карта памяти позволяли загружать «карманник» уймой полезной информации. Теперь долгими вечерами Роберт был занят неотложным делом: он медленно, но отчётливым голосом диктовал в микрофон миниатюрного компьютера содержимое своих дневниковых записей, начиная с того дня, когда каскадёры-прыгуны осваивали трёхметровую высоту лестницы и, когда Хоппер почувствовал первые симптомы недомогания от прыжков. Выручал подарок Эллис и для знакомства с разнообразной литературой по биологии и медицине. Роберт, когда никто не смотрел на него в библиотеке, просто «скачивал» тексты электронных книг по своему выбору на свой карманный компьютер, а затем посредством простейшей программы перевода буквенных обозначений в речь прослушивал тексты уже лёжа на кровати. Правда, монотонный «машинный» язык часто укачивал Роберта, и он дёргал себя за косички волос на голове, чтобы не терять, засыпая, смысл компьютерного голоса.