Что самое главное в рассказе, спрошу я вас? Кто-то ответит: «Чтобы самому автору пришелся по душе», кто-то скажет: «Чтобы знакомые оценили», кто-то подумает: «Чтобы читателям понравился».
Я же отвечу: господа глубоко заблуждаются. Рассказ может не приглянуться самому автору, его могут не оценить знакомые писателя, произведение может не понравиться даже читателю. Это все неважно, это все – ерунда. Самое главное, чтобы написанное понравился редактору.
Не знаю, что в рассказах ценит читатель, тут как говориться, каждому свое, но вот что ценят в произведениях редакторы, я знаю точно. Этим подавай нелегкую внутреннюю борьбу главного героя, идейную суть им раскрой, кризис им покажи, кульминацию обрисуй, дай им ощущение катарсиса. Чтобы мозги набекрень, глаза навыкате, слезы из глаз, сопли до пола и дым из ушей.
Сейчас я попробую соорудить что-то такое классическое, для редактора, покажу, так сказать борьбу добра со злом, изображу во всех красках духовное перерождение героя.
Итак, главный герой это я – практикующий адвокат.
Получение жизненного опыта, это скажу я вам, граждане, процесс интереснейший. Полнота, истинность и я бы сказал – целостность полученных нами знаний о жизни зависят главным образом от тех людей, которых встречаем мы на своем пути. Хаотическое, как кажется на первый взгляд, движение народа в пространстве общественном, в основе своей, глубоко закономерно.
Один из таких непреложных законов таков: не может встречать человек на своем пути только хороших людей, как не могут ему встречаться и исключительно только люди плохие.
Сделано это для того, чтобы выбор делал сам индивид. Кто ему ближе? К каким людям сердце тянется?
Встречи с людьми добрыми дают бесценные крупицы человечности, бескорыстия, любви к ближнему.
Но и встречи с людьми злыми тоже не бесполезны для нашего взрослеющего сознания.
Нельзя понять, что такое щедрость, не познав до этого скупости.
Трудился я в далеком, провинциальном городке адвокатом, и все подмывало меня уехать искать счастья в столицу. Надоело мне мелких сельских воришек защищать. В Белокаменной перспективы значительно шире, воруют там по крупному, а значит, денежного оборота больше и работы для юриста хватит. Но всякий раз удерживало меня что-то, не пускало, чувствовал я, что не готов для Первопрестольной. И вроде бы юридический стаж достаточный и опыта не занимать и резюме солидное, но интуиция подсказывала - не хватает мне чего-то. Я, например, не понимал смысл пословицы: «От любви до ненависти один шаг». Кому на ум пришла такая глупость? Это что же значит? Любишь человека, а через минуту уже его ненавидишь? Что за ересь? Как такое возможно?
В моем опыте - и юридическом, и жизненном был один существенный пробел – слишком многочисленен оказался отряд хороших людей, который меня окружал, никак я не мог встретить настоящего проходимца, пройдоху, мошенника. Нет, я, конечно, по роду своей деятельности, имел дело, с преступниками. Но какими? В основным формальными, те, которые воруют водку, или колбасу, а на следующий день пишут явку с повинной. Какие это жулики? Несчастные люди. Я таких, скорее, жалел, чем осуждал.
Но закон жизни есть закон жизни и, вскоре, все стало на свои места.
В один из дней мне позвонила мать и попросила помочь дальней родственнице – тете Маше. Тетя Маша проживала на окраине нашего райцентра и появлялась на орбите родственных отношений только тогда, когда ей что-то было срочно нужно. Чем она конкретно занималась, ни я, ни кто-либо из родственников конкретно сказать не мог, немного торговала, немного гнала самогон, немного занималась домашним хозяйством – вот и все сведения. Сухощавая, подвижная, с цепким, оценивающим взглядом, в длинной юбке и неизменной ярко-синей косынке, она чем-то напоминала гадалку из цыганского табора. Мужа ее – дядю Колю я, если честно сказать, в лицо видел всего несколько раз, так как он, обычно, оставался за рулем старенькой «копейки», в дом не заходил и в переговорах не участвовал.
Приехавшая тетя Маша вцепилась в меня взглядом и стала читать скорбный список несчастий свалившихся на нее: налоговая, неурожай, недокорм, недобор, недостача, падеж скота, ранние заморозки, поздние дожди, засуха между заморозками и дождями, автомобильная авария, 2-я группа инвалидность у нее и 3-я группа инвалидности у мужа, престарелая мама инвалид на иждивении, двое голодных внуков – «сироток» с разведенной дочерью на попечении, вообщем бесхлебица полная. Мать моя со слезами на глазах побежала пить валидол, а я, будучи невольным свидетелем жизненной драмы, чувствовал себя полным скотом: «Вот – думал я – у бедной женщины столько несчастий, недоедает бедная, недосыпает, а ты вкусно ешь, сладко спишь и нет тебе не до чего дела». И так мне стыдно стало за жизнь свою беспутную, что клятвенно пообещал я оказать услугу бесплатно.
Дело оказалось довольно простым, можно сказать пустяшным: младший сын тети Маши – Виталий, обучаясь в техникуме, случайно задел в вестибюле окно с толстым, витринным стеклом и разбил его вдребезги. Директор училища в связи с этим собиралась подать заявление в милицию, Виталику грозило отчисление. Я объяснил, что необходимо завтра же компенсировать учебному заведению материальный ущерб, а я, со своей стороны, попытаюсь убедить директора не писать заявлений. За этим последовал жалостливый, до коликов в желудке, рассказ тети Маши, как она, одна, из последних сил, экономя каждую копейку, пытается спасти от голодной смерти мужа, внуков, мать – инвалида, непутевую дочку и в настоящий момент у нее просто нет средств.
Я задумался. Дело некоторым образом усложнялось, но безнадежным не было.
На следующий день заехал в техникум и, воспользовавшись своими знакомствами и целой серией «взаимозачетов» решил-таки проблему: стекло было вставлено за счет учебного заведения, заявление в правоохранительные органы подано не было, сын тети Маши остался в техникуме. Попутно, побеседовав с директором техникума, я выяснил подробности происшествия: стекло Виталик разбил действительно случайно. Дело в том, что юноша был вдрызг пьян и не соображал куда идет.
Ровно через месяц тетя Маша появилась вновь. Долго плакала, трясла мою руку, и, даже, порывалась встать на колени. Я уж и впрямь подумал, что это запоздалая благодарность. Оказалось, что нет. Это было начало просьбы. Снова Виталя. На этот раз он был в гостях у друзей в общежитии, а после его ухода пропал телефон одной из девушек. Телефон этот, странным образом, обнаружился потом у Виталика, правда, в сломанном виде. Потерпевшая обратилась в полицию, и делом занимался участковый. Сынок тети Маши, с ее слов, естественно, был ни в чем не повинен, его просто подставили. Дело можно было решить элементарно, заплатив денег потерпевшей, но все деньги у тети Маши ушли на корм инвалидам и сиротам.
И снова я помог. Встретившись с участковым, как оказалось моим бывшим коллегой и потерпевшей девушкой Викой, которая заявила в сердцах: «От этого ЧМО мне ничего не надо! Пусть подавиться телефоном!», я сгладил все острые углы.
После этого последовал эпизод с дракой, в которую ввязался Виталичка, и в ходе которой у его соперника пропала с шеи золотая цепочка. Я снова помог, естественно бесплатно и естественно тетя Маша не оторвала ни копейки у своих голодающих и оборванных родственников.
После этого Виталюсик, будучи под шафе, угнал автомашину своего товарища, гонял на ней по городу, пока не был задержан полицией. И снова я совершил невероятное. Конфликт был улажен. И снова никто никому не заплатил ни копейки.
И каждый раз тетя Маша плакала навзрыд, жаловалась на свою непростую бабью долю, показывала дырявые колготки, целовала мне руки, посыпала голову пеплом и становилась на колени. Единственного чего она не могла сделать – достать несколько тысяч рублей.
И вот, однажды, около центрального рынка я нос к носу столкнулся с семейством тети Маши: бабулькой шустро распродающей творог и сметану, двумя малолетними мальчуганами, щеки у которых можно было рассмотреть даже сзади, их мамашей - разбитной, ярко накрашенной девицей лет 25, мило беседующей с молодым человеком и явно не испытывающей мук одиночества, самой тетей Машей, ну и естественно Виталиком. Заметив меня, тетя Маша повела себя как-то странно: отвернулась и зашагала в сторону, стараясь как бы отдалиться от своего семейства и затеряться в толпе.
Поведение ее стало понятным через секунду. Из-за руля припаркованного автомобиля вышел улыбающийся мне дядюшка Коля. Признаться честно и тут я его не рассмотрел. Все мое внимание было сосредоточено на машине. Вместо старой «ВАЗ 2101», которая стоила не дороже тыквы средних размеров, на обочине стоял новенький, еще пахнущий заводской краской, джип стоимостью никак не менее миллиона рублей. Как я выяснил из короткой беседы – миллион двести тысяч. Вскоре в авто с шумом и гамом стало усаживаться все беспокойное семейство – бабулька-инвалид распродавшая товар, девица, ее супруг, Виталик и две замученных голодомором «сиротки». Не было только тети Маши. Я все понял и отошел в сторону, чтобы не помешать счастливому воссоединению семейства.
Как описать чувство меня охватившее? У каждого, наверное, было такое в жизни, когда, например, вы не можете найти свой паспорт, или кошелек с деньгами, или банковскую карту. В какой-то момент, после долгих поисков вы приходите к выводу, что этот предмет, для вас ценный, могли украсть в метро. Но, рассудив трезво, вы, также думаете, что могли его утерять по дороге домой. И в тоже время вы тайно надеетесь, что никуда он не делся, а просто куда-либо завалился в квартире, например за диван. Ваше сознание никак не может сосредоточиться на одной из этих версий. Этакое тройственное рассредоточение сознания.
Вот и здесь, примерно, то же самое. Как адвокат я понимал, что меня, фактически обокрали. Благодаря моим связям, квалификации и работоспособности Виталий всегда выходил сухим из воды, все это я делал бесплатно, а стоимость таких услуг составляла не одну сотню тысяч рублей.
Как родственник я осознал, что меня обвели вокруг пальца. Меня все это время использовали как лопуха, как «Иванушку дурачка», экономя на мне деньги для покупки дорогущей машины. И сделали это довольно просто, можно сказать – примитивно, воспользовавшись известным человеческим чувством – жалостью.
И, наконец, как человек я понял, что что-то такое я утратил, утерял. С этого момента на меня больше не будут производить впечатления слезы, мольбы, обещания и уговоры. Только денежный эквивалент.
Хотя, наверное, и приобрел я тоже немало. Я теперь понял на собственном опыте горький смысл народной мудрости: «От любви до ненависти один шаг». Я теперь понял, как это бывает: сочувствуешь человеку, сопереживаешь, помогаешь, а потом в один момент – ненавидишь и в ненависти своей прозреваешь смысл еще одного выражения - « Как трудно жить без пистолета».
Теперь я сам могу формулировать пословицы, вот, например: «Адвокат простофиля хуже вора-рецидивиста».
Теперь я, как и Москва, слезам не верю.
Теперь мы одной крови с этим городом.
Теперь я готов для работы в столице.