Мы прошли уже большую часть пути. Несмотря на холодный порывистый ветер, внезапно появившийся этой ночью, толпа, преследующая нас, становилась всё больше. Ее гул заглушал крики стражников, отгонявших озверелых горожан, и стоны других заключенных. Обложной ливень, которому я была обязана тем, что еще жива, уже закончился, а легкий моросящий дождь уже не мог оттягивать момент моей казни. Я гремела цепями по мокрой мостовой, холодные оковы крепко сжимали мои босые ноги. Растрепанные мокрые волосы закрывали лицо, а то, что недавно было красивым бальным платьем с длинным шлейфом из черного атласа и бархата, теперь превратилось в лохмотья и неряшливо волочилось по земле, как половая тряпка, волоча за собой тяжелым грузом грязь и мусор, и мое прошлое.
«Ведьма!» - послышалось откуда-то из толпы. - «Убийца!». Удивительно, когда-то я вся леденела, лишь услышав это слово, но сейчас я даже не обернулась. Я и так знала, что все эти возгласы и проклятия, доносившиеся со всех сторон, были обращены ко мне. Да, за последние несколько суток я вдоволь наслушалась всевозможных обвинений и ругательств...
Поразительная вещь – толпа. Один шепнет полслова - и эхо унесет его за сотни миль, до самого края земли. Слух, зарожденный каким-то злым языком, раздувается за считанные дни и постепенно становится для всех неопровержимой истиной... А еще ничто так не объединяет толпу, как общий враг. Разве что общая жертва – изгой, отверженец, чужой среди своих. Беспомощный и одинокий. Что значит один голос против сотни? Чего он стоит? Да и кто его услышит? А если кто и услышит, хватит ли у него духу пойти против дюжины инакомышленников? Да и захочет ли он...
За углом показалась улица, где я родилась и выросла. У полуразваленного колодца сидит, бесполезно накрывшись грязной, промокшей до нитки, тряпкой, нищий, прося милостыню, а на дырявых полуразваленных крышах сидят вороны, дожидающиеся своего часа. Здесь ничего не изменилось. Удивительно, а ведь прошло не менее десяти лет с тех пор, как я еще юной девушкой покинула свою ветхую хижину и поселилась во дворце. Чудесные были времена. Тогда я впервые познала роскошь дворцовой жизни и любовь молодых аристократов. Шикарные палаты, огромные кровати с мягкими перинами, кружева, помады и шуршащие дамские платья. О такой роскоши я никогда и не мечтала, но, Боже мой, как же быстро привыкаешь к такой жизни. Прошло совсем немного времени - и я уже не представляла своей жизни без утреннего туалета, запеченных фазанов, прогулок в саду и поездок в летний замок. О чем я еще могла мечтать? Любимица короля, фаворитка его Высочества – завидная роль. Каждая дама во дворе видела во мне соперницу и норовила занять мое место. Не удивительно, что меня постигла такая участь.
Я мечтала вернуться сюда знатной дамой, но всё откладывала из-за насыщенной жизни и неотложных дел. Да и король не любил, когда я надолго отлучалась. А теперь мои родители давно мертвы, а я, в лохмотьях, скованная цепями, иду на собственную казнь. И за что? Страшно подумать – за колдовство и за кровь, которой на самом деле были окрашены не мои руки. В какой момент все это началось? Когда я сделала неправильный выбор, шагнула не в ту сторону? Когда скромной бедной девушкой улыбнулась королю, проезжавшему по нашей улице? Когда села в карету первого министра, приехавшего забрать меня во дворец? Или когда оказалась не в том месте, не в тот час? Нет, роковую ошибку я совершила тогда, когда полюбила того, кого теперь не могла даже обвинить в моих страданиях. Увы, но так легла моя карта. Я ясно понимала, что произошло и что меня ждет, и знала, что никакие мольбы и клятвы не помогут избежать уготованной мне участи.
Люди стали собираться у ворот тюрьмы, едва лишь начало светать, желая собственными глазами увидеть ведьму, убившую едва родившегося королевского наследника. Я видела ненависть в их глазах и, хоть я старалась смотреть лишь вперед, я не могла не замечать разъяренные взгляды людей, устремленные на меня со всех сторон. Несмотря на то, что предо мной шли трое других заключенных, приговоренных к смерти, все внимание было обращено на меня. Разумеется, какой интерес могли вызвать уличные воришки, которых ждала виселица? Не самая страшная смерть. Куда более зрелищным должно быть завершение праздника.
Посреди площади уже соорудили костер: такой огромный, каких еще не видело наше королевство. Несмотря на то, что два дня ливень шел стеной, для такого случая, неведомо откуда, привезли сухие дрова. Что ж, я польщена – столько трудов ради меня одной. Готова поспорить, пламя взлетит до самого неба, его искры наверняка будут видны из самого дворца. Хотя, быть может, королевская семья приедет лично, в своей золотой карете, чтобы посмотреть на такое зрелище. Но моих криков они не услышат. Еще сидя в холодной камере, я решила, что если мне и суждено встретить смерть, то я сделаю это гордо, не произнеся ни единого звука.
И вот сейчас я шла с высоко поднятой головой и старалась не обращать внимания ни на людей, каждый из которых считал своим долгом бросить в меня камень, ни на жуткий холод, пронизывающий до костей мое мокрое бледное тело, местами посиневшее от того, что мне довелось пережить за последние дни. Я изо всех сил старалась не думать о том, что ожидает меня на закате. Я думала о детстве, о балах, о мягких шелковых простынях, которых мне почему-то в последние дни не доставало больше всего. Но в голове все равно проносились мысли - это не моя судьба, этого всего могло бы не быть, это ошибка. Я знала точно – я не виновата!