Глава vi вторая часть о статье сахарова и книге го

     ЧАСТЬ  ВТОРАЯ
      
     2.1 ВВЕДЕНИЕ
     Первая часть главы практически ответила на многие важные вопросы, касающиеся деятельности Зорге и руководимой им разведывательной сети «Рамзай». Однако в силу серьезных обстоятельств потребовалось выделить дополнительный раздел в виде «Второй части».
     Дело в том, что ряд российских авторов, разбирая информационную деятель-ность Зорге  накануне нападения Германии на СССР,  не удосужились внимательно изучить имеющиеся документальные произведения, о которых речь пойдет ниже. В результате этого написанные ими произведения, извращая  существо инициативных донесений Зорге, содержат набор принципиально важных искажений, фальсификаций, клеветнических рассуждений и выводов, которые низводят великого разведчика до уровня недоумка или сознательного поставщика гибельной для нашей страны дезин-формации.

     2.2 НЕБРЕЖНОСТЬ, ОШИБКИ,  ЗАБЛУЖДЕНИЯ и ФАЛЬСИФИКАЦИЯ

      Приведенный заголовок носит обобщенный характер, но произведением, в котором  ярко проявились указанные выше черты является скандальная по своему содержанию статья Са-харова «Крушение мифа [Если бы Сталин поверил Зорге…]», 1991, поддержанная писа-телем Горбуновым в ряде разделов своей книги «Схватка с черным драконом. Тайная война на Дальнем Востоке», 2002   
     Следует напомнить,  что   в  главе I уже было подчеркнуто,  что при изучении произведе-ний о работе Зорге и возглавляемой им резидентуры «Рамзай» выявилось, что самой опасной является та группа авторов, которые внешне вроде бы отдают дань уважения мужеству и деятельности Зорге, а на самом деле всем содержанием своих  произведений, выступлений в различных СМИ низводят его из героев России, как якобы не заслуживающего этого высоко-го звания,  и более того делают из него дезинформатора, который своими донесениями дез-ориентировал  руководство Советского Cоюза  и тем самым чуть не привел страну к несча-стью. Таким образом,  чистый образ человека, сделавшего многое для защиты  нашей общей с ним родины,  отдавшего жизнь за нее,  предстает перед неискушенными читателями в ис-каженном  виде, облепленный клеветой.
    Образно говоря, отличились на этом поприще многие другие, например, писатель М.И. Мельтюхов в книге «Упущенный шанс Сталина. Советский Союз и борьба за Европу: 1939-1941 (документы, факты, суждения)», 2006 г.,  поддерживает  бездоказательные из-мышления Сахарова, что Зорге был невольным поставщиком в Москву  германской дезин-формации.    
     Что касается книги Горбунова, ее можно считать познавательной о советской разведке на Дальнем Востоке за исключением тех разделов, которые касаются  деятельности Р. Зорге и возглавляемой им резидентуры, так как, идя на поводу у Сахарова, в них много ошибок, ис-кажений и фальсификаций. Вот и придется по порядку рассмотреть каждый из них. При этом
внимание читателей обращается на то, что при анализе доводов, рассуждений, фактов Сахарова и Горбунова в отношении шифрограмм Зорге для контроля и установления истины использовались: «Военная разведка информирует, документы Разведуправления Красной Армии  январь 1939-июнь 1941 г.», 2008; Фесюн А.Г. Дело Рихарда Зорге: Неиз-вестные документы», 2000; «Русский архив. Советско-японская война 1945 года: история во-енного противоборства двух держав в 30-40-е годы. Документы и материалы». В 2 т. Т. 18 (7-1), 1997; «Военный дневник».Ф. Гальдера,  генерал-полковника, бывшего начальника Гене-рального штаба сухопутных войск вермахта Германии. По записям в «Дневнике» сравнива-лись принимаемые Гитлером решения и военно-политические мероприятия Германии с до-несениями советских разведчиков; Сборник документов ОКВ и ОКХ «Совершенно секретно! Только для командования!». Использовались  схемы организации Верховного главнокоман-дования фашистской Германии (ОКВ) и Главного командования сухопутных войск вермахта (ОКВ) в 1941-1942 гг., планы, материалы директив и совещаний; «Органы безопасности СССР в Великой отечественной войне. НАЧАЛО», сборник документов, 2000 г.; «Органы безопасности СССР в Великой отечественной войне, сборник документов» , том I, НАКА-НУНЕ, Книги первая и вторая, 1995 г.; «Очерки истории российской внешней разведки», 1997-2003 гг.; «Позиция Японии в отношении СССР в 1941 г. по материалам службы внеш-ней разведки РФ»; «История Второй мировой войны 1939-1945» в 12-и томах, 1974 г.; книга  Г.К. Жукова «Воспоминания и размышления», 1969 г., а также ряд других источников.
   
2.3 «Операция «Рамзай» 1936-1937 годы» 
   
     В этом разделе вроде невинно, но скрытно заложено мнение Горбунова, подерживющее рассуждения Жирнова в статье «Агент семи разведок» (см. главу I) о работе Зорге на не-мецкие разведки. Во-первых, подчеркивается, что информация, которой он снабжал герман-ских посла и военного атташе была абсолютно достоверной и правдивой, хотя это естествен-но, так как она легко проверялась. Но следует выделить одно обстоятельство, присущее про-изведениям многих авторов о Зорге, в том числе и Горбунова. Читая их, создается впечатле-ние, что Зорге только тем и занимался, забросив все дела (руководство коллективом резиден-туры и агентами, проведение оперативных операций, обработку и составление шифровок  и донесений в Москву на основе анализа добытых сведений, написание статей и обзоров в Центр и для газет в Германии, интервьюирование полезных лиц, посещение библиотек, сбор материалов для книги «История Японии»  и т.д),  что работал на послов (Дирксена, Отта) и Отта, когда тот был военным атташе, то есть на Берлин: «Для Дирксена и Отта Зорге был первоклассным политическим аналитиком, который не только снабжал Берлин свежей , достоверной и часто секретной информацией о событиях в Японии, но и давал анализ  сло-жившейся в стране  ситуации. Для этого он использовал в первую очередь ценнейшую ин-формацию, которую получал от Ходзуми Одзаки. Таким образом, информация из этого ис-точника уходила не только в Москву, но и в Берлин. В столице рейха донесения Зорге, кото-рые он писал для своего «друга» Отта, оценивались очень высоко, и их подлинное авторство не было тайной для высокопоставленных чиновников. Уровень информации Зорге и опера-тивность, с которой он поставлял информацию, делали его  ценнейшим источником для Берлина. Никто из немецких дипломатов или разведчиков , которые , конечно , имелись в Японии, не обладал такими широкими и неофициальными связями в правящих кругах Япо-нии». В подтверждение своих оценок  автор приводит в качестве примера  военный путч (мя-теж) 1936 года. Но в  разделе 24.1 «Мятеж» показано как на самом деле Зорге использовал добытую информацию.
     Даже небольшой приведенный выше отрывок содержит несколько важных заблуждений.
     Безусловно, Зорге делился с германскими послами и сотрудниками военного аппарата информацией, представляющей для них интерес и даже ценность, по различным аспектам страны пребывания – Японии и возникающим вопросам по Китаю и это естественно. Но при этом следует выделить  также, что он охотно делился своими знаниями со многими коллега-ми «по перу» и теми, кто был в этом заинтересова, например, с приезжающими в Токио эмиссарами правительственных и военных органов Германии.  Вместе с тем,  он не только никогда ни перед кем не раскрывал информацию, которая могла бы поставить под уг-розу агентурные источники, но и никому не доверял и поэтому  не делился даже ин-формацией, полученной в германском посольстве
     При этом надо иметь в виду еще одно очень важное обстоятельство,  что высший по рангу дипломатический состав германского посольства (гражданские и военные) в Токио был укомплектован не простофилями, не болтунами, не серыми личностями, не гуляками и про-пойцами, а талантливыми, опытными  людьми, большими специалистами в области полити-ки,  экономики, военного дела,  разведки, некоторые из которых прекрасно владели япон-ским языком. Здесь попутно следует отметить, что многие бывшие дипломаты из состава по-сольства после окончания Второй мировой войны  были назначены уже  в Федеративной Республике Германии на ответственные государственные посты ( Крапф, Майсснер, Мархта-лер, Матцки, Гронау, Штамер).
     Послы Дирксен,  Отт, сотрудники посольства, военные атташе сами имели разветвленные связи среди военных и чиновников японских правительственных учреждений, в дипломати-ческом корпусе, что позволяло им без какого-либо риска получать по многим вопросам цен-ную информацию по Японии и без участия Зорге. Определенная информация по Японии по-ступала к ним из Берлина. Добиваться успеха им во многом также способствовали  союзни-ческие отношения между обеими странами и соответственно особые связи. В тоже время  Зорге с риском для жизни приходилось фотографировать в германском посольстве много-численные документы, высматривать, выспрашивать, подсматривать, ловчить и т.д. для до-бывания секретной информации именно по Японии.
      Поэтому надо особо выделить преимущество Зорге перед ними, которое  заключалось не только в его обширных энциклопедических знаниях по Японии,  Китаю,  Дальнему Востоку,  но  главным образом,  и в этом была его сила, в таланте рассмотреть  всю информацию в совокупности, проанализировать ее, провести аналитическую оценку, сделать убеди-тельные выводы и в результате этой работы представить  на рассмотрение конечный  продукт, который получал высшую оценку в самых различных кругах. Именно, это  ка-чество особо ценилось в нем, именно поэтому ему представляли информацию, именно по-этому стремились встретиться с ним и услышать его мнение по тем или иным проблемам. Он и сам прекрасно это понимал и, в последствии, находясь в тюрьме Сугамо, написал: «Нако-нец, благодаря своей исследовательской работе, я не только мог собирать  необходимую информацию и точно передавать ее -  я был в состоянии давать свою собственную оценку положению, с точки зрения экономической, политической, военной».
     Разобрав работу Зорге в 1936 году с учетом резолюции Сталина, мнения Урицкого и под-водя итоги, автор отмечает, что «Можно с уверенностью сказать, что благодаря точной и тщательно перепроверенной информации группы Зорге в Москве о японо-германских сек-ретных переговорах знали практически всё. И эта информция была полностью использована и при разработке основных положений внешней политики по отношению к Германии и Япо-нии, и  при разработке мероприятий по укреплению западных и восточных границ страны».
     Далее в этом подразделе Горбунов уделяет внимание бывшему резиденту внешней раз-ведки в Токио Б. Гудзю и  представителю Центра, резиденту в Шанхае Боровичу («Алекс»).
Важно отметить, что  начальник Управление Урицкий, который  проявлял к некоторым че-кистам – разведчикам неприязненное и даже грубое и бестактное отношение, к Гулзю «от-носился совершенно спокойно, не допускал никаких грубостей, не проявлял пристрастия при рассмотрении писем, которые я ему приносил на подпись. Всё обсуждалось в корректной форме и почти  всегда подписывалось без замечаний. Вопросы по содержанию текста полу-чали деловой  и аргументированный ответ – по-видимому, вполне его удовлетворявший».   
     Установленные Гудзем с Урицким доброжелательные отношения позволяли не только снабжать Зорге грамотными рекомендациями в особенности по оперативной обстановке и контрразведывательному режиму, но и нейтрализовать в определенной степени отрицатель-ное отношение Покладока, непосредственного руководителя Зорге в Центре, что было очень важным.
     Дальнейшие рассуждения Горбунова, в которых смешались и разгром центрального аппа-рата Разведывательного управления, и информационная деятельность Зорге о японской по-литике с началом японо-китайской войны интереса не представляют. Но нельзя пройти мимо высказываний автора, которые  говорят сами за себя: «В 1937 году он (имеется в виду Зорге – Ю.К.) получил официальное  разрешение Москвы на  сотрудничество с Берлином. Об этом не писали наши авторы советского периода. Уж слишком одиозной выглядела бы фигура Зорге после такого признания. В Центре понимали чтобы иметь положение в посольстве и влияние на посла и военного атташе – « надо делиться». И Зорге делился, получая в обмен ценнейшую информацию. Будучи журналистом – международником и работая в мире ин-формации, он не только получал ее, но и должен был щедро давать  и не только немцам, но и американцам и англичанам». Это не ново, так как читатель уже знаком с инсинуациями в отношщении работы Зорге на различные разведки.  Единственно – Горбунов добавил «О щедрости Зорге  и к американцам». И  далее Горбунов пишет про Зорге: «Он был не только журналистом, но и политическим  аналитиком по проблемам Дальнего Востока, равного которому не было в Японии. Это признавали  и в германском посольстве в Токио, и в Берли-не.Он составлял официальные секретные отчеты в Берлин, под  которыми появлялась под-пись военного атташе, а затем и посла Отта и эти документы высоко ценились в столице рейха. Их подлинное авторство не было секретом для высокопоставленных берлинских чи-новников. Это подтверждает и руководитель (бывший руководитель– Ю.К.) Вальтер Шел-ленберг в своих мемуарах).
     На самом деле, воспевая достижения Зорге , автор в тоже время попался не только на из-мышления Шелленберга, но и на «провокационный крючок». придуманный   В. Молодяко-вым в книге  «Россия и Япония: меч на весах». «Москва знала, что он (Зорге – Ю.К.) ра-ботает еще  и на Берлин, но Берлин не знал, что он работает на Москву. Теперь эта фор-мула  кочует по страницам отечественных изданий – как водится, без ссылки на автора». 
     У Горбунова: «……..С разрешения Москвы часть информации поставлялась Берлину и в Москве знали об этом. Поэтому не может быть и речи о нем как о двойнике (Молодяков назвал его  «полуторным агентом» - Ю.К.). Москва знала, что он работает на Берлин, но в Берлине не догадывались о том, что он работает на Москву». 

    2.4 «Группа «Рамзай» информирует (военно-политическая информация 1938-1940)

     Начинается раздел  интересно, так как  рассказывает о том, что «Перед пятидесятилет-ним  юбилеем разгрома Японии группа военных историков из института военной истории была допущена к «святая святых» - архив ГРУ к радиограммам группы «Рамзай. Что-то из 18 томов переписки с Токио стало доступно для исследований, было рассекречено и в 1997 году наконец-то  было опубликовано. Историки , пожалуй, впервые получили возможность достаточно полно  сравнить и проанализировать информацию группы «Рамзай», но только с 1938 года».
     Автор пишет неточно, так как в книге  А. Фесюна имеются четыре шифровки за 1937 год,
(22 апреля, 30 мая и две от 8 октября), отправленные  Зорге в Центр.
     Горбунов начинает разбор  сообщений Зорге с радиограммы от 20 января 1938 года и сразу же возникает вопрос. Дело в том, что текст, приведенный Горбуновым полностью со-ответствует тексту в «Русском архиве» под заголовком «Донесение Р. Зорге о затягивании войны в Китае и неготовности Японии к войне против СССР»: «Полковник Отт сооб-щил мне, что японский генштаб приведен в сильное замешательство перспективами войны против Китая. Вечером 15 января, после опубликования правительством контробвинения против правительства Чан Кайши, Хомма посетил полковника Отта, прося его побудить еще раз Траутмана  добиться согласия Чан Кайши. При этом Хомма сказал, что в случае, если на следующий день будет получен положительный ответ, то генштаб готов к тому, чтобы свергнуть правительство Коноэ и , невзирая на опубликованное уже  заявление  пра-вительства, заключить мир с Чан Кайши. По мнению полковника Отта, япон-ский генштаб все еще не принял решения, что делать: начитать бой на юге или концентрировать войска для наступления /?/* на Лунхайской жел. Дороге. Отт и Шолль предсказывают, что с на-стоящего момента война в Китае начнет ослаблять Японию, и полагают более уверенно, чем ранее, что японцы не смогут начать в этом году войну против СССР».
     В то же время в книге Фесюна от 20 января  1938 г. приведен совершенно другой текст: «Дирксен уезжает в Германию и обратно не вернется. В своем последнем докладе, поды-тоживая всю свою политическую деятельность здесь он заключает, что  если японцы при-дут к соглашению с Китаем, они должны повернуться  против СССР, поэтому, несмотря на японо-китайскую войну, его Дирксена политика в  отношении анти-коминтерновского пакта была абсолютно правильна. Дирксен опасается лишь, чтобы японцы вместо  СССР не вступили в конфликт с Британией. Такое развертывание событий могло бы совершенно нарушить германскую политику.
     Досье Дирксена я сфотографировал».
     Обе шифровки не вызывают  сомнения ни по тексту, ни по дате. Но без изучения архив-ных данных нельзя сказать как это получилось.
     Далее Горбунов  разбирает одно из двух сообщений Зорге от 27 января 1938 г.: «Донесе-ние Р. Зорге о сроках готовности Японии к войне против СССР», которое важно в поли-тическом плане: «Полковник Отт получил с январской почтой распоряжение германского генштаба – запросить от имени германского генштаба японский генштаб,  будет ли немед-ленно после войны в Китае начата война против СССР, или нет. Отвечая на этот вопрос отрицательно, Хоииа сообзил полковнику Отту следующее: японский генштаб подготавли-вает войну против  СССР усиленными темпами, считая, что оттяжка времени может ра-ботать  в пользу СССР. Однако даже эти ускоренные приготовления требуют времени, по причинам:  необходимости  содержать большую оккупационную армию в Китае в течение 
Длительного времени; необходимости основательно пополнить японскую армию после вой-ны в Китае; наличие финансовых трудностей, а также ввиду того, что германский (ошиб-ка «Фрица», так как имеется в виду японский, а не германский – Ю.К.) генштаб не может бытьготов немедленно. Поэтому он считает, что два года явдяются максимальным, а один год – минималбьным сроком для того, чтобы японский генштаб мог начать войну против СССР. Это заявление было Оттом записано и показано Рамзаю (в присутствии Отта). Рамзай имел достаточно времени, чтобы полностью его изучить и запомнить точ-ные формулировки».
     (Резолюция НУ): «НО-2. По всем этим телеграммам выпустить доброкачественное спец-сообщение».
     Но автор не упоминает о втором сообщении: «Донесение Р. Зорге  о германском по-средничестве в японо-китайской войне и о японских условиях  мира в Китае», которое было интересным с политической точки зрения и важным в оперативном плане: «Полковник Отт показал Рамзаю все свои записи отнсительно каждой беседы  с Хоммой за период гер-манских попыток посредничества в  японо-китайской войне……..».
     В разделе 33. 1937  год ( начало массового террора) отмечено, что по указанию Центра Зорге допустил Клаузена («Фрица») к шифровальной работе и тот за четыре сеанса передал 27 января информацию, добытую Зорге. 
     Говоря о работе Зорге в 1938 году, Горбунов полностью проигнорировал «Донесение Р. Зорге о стратегическом плане японского командования на случай  войны с СССР»  от 11 февраля:»Полковник Отт узнал не только, что японцы заняты изучением вопроса о ха-топлении  фронта против Благовещенска в случае наступления со стороны СССРЮ но уз-нал также , что Уэда уже имел разговор на эту тему с бельгийским офицером………».
     [Резолюция НУ]: «НО-2. Т. Степанов. Тщательно разберитесь и проверьте по карте. Надо выпустить спецсообщение. Но предварительнго поговорите со мной. 15.2.».
     Приводя отрывок из второй шифровки за тоже число: «Донесение Р. Зорге об изменении позиции Великобритании в отношении СССР и попытках ее сближения с Германией по вопросу японо-китайской войны», Горбунов не выделил важную для советского правтель-ства ту часть беседы во время прощального визита германского посла  Дирксена к бельгий-скому посланнику, в которой последний отметил: «…Англия все более и более начинает смотреть на СССР как [на]  первостепенного общего врага. Предполагается сближение Германии с Англией и Францией с оставлением для Японии задачи нападения на СССР, чему все были рады…».      
     В разделе обращается внимание на ценнейшую шифротелеграмму: «Донесение Р.Зорге о стремлении Германии к всемерному укреплению сотрудничества с Японией против Ве-ликобритании и СССР» от 29 июля 1938 г. , но вместе с тем, проводя дальнейшую провер-ку, приведенных автором шифрограмм  Зорге, от 3 и 14 сентября и от  10 декабря 1938 года оказалось, что  они нигде не просматриваются. Откуда Горбунов их взял – неизвестно.
     Рассматривая информацию внешней и военной разведки в 1939 году и посвящаая не-сколько страниц радиограммам Зорге, автор  при этом делает вывод: «Когда читаешь радио-граммы Рамзая, то на первый взгляд все кажется просто: встретился с секретарем по-сольства или послом, поговорил, те откровенно поделились информацией, которая  и была переправлена в Москву. Но за этой кажущейся простотой огромная работа, огромный труд. Нужны были годы напряженного труда, нужны были фундаментальные знания даль-невосточных проблем, нужно было завоевать, и с большим трудом, звание лучшего коррес-пондента в Японии. И нужно было самому быть источником ценной информации для гер-манских дипломатов, источником,  которому они верили бы безраздельно (выделено – Ю.К.)».
     Что касается безраздельного доверия немцев Зорге, обоснование  дано в разделе «7. Процесс легализации в Германии». На этом фоне Зорге легко мог решать, чем ему де-литься,  а  чем нет.
     Приводя тексты ценных телеграмм Зорге, автор продолжает свою линию.  Например, ошибочно говоря о майоре Шолле, как о преемнике Отта на посту военного атташе (Шолль никогда не был преемником Отта, а был его помощником – Ю.К.), Горбунов пишет: «Но здесь,  также как  и в случае с послом, обмен информацией был взаимным.  Советский раз-ведчик также снабжал немецкого дипломата ценнейшей для него военно-политической ин-формацией, касающейся Японии. И это было естественно. Чтобы получить ценную  ин-формацию, нужно было очень многое знать и много давать своему собеседнику. Этот при-ем журналистов и разведчиков отлично усвоил Зорге и успешно применял его в Японии.И это было естественно. Этот прием журналистов и разведчиков отлично усвоил Зорге и ус-пешно применял  его в  Японии. В немецком посольстве он был признанным авторитетом по проблемам Дальнего Востока. Его дружбы добивались не только сотрудники посольства, но и приезжавшие из Берлина эмиссары рейха».
     Об этом заблуждении или ошибке уже неоднократно говорилось, но повторяя их,  делая упор на том, что Зорге для получения  информации вынужден был делиться имеющейся  у него не просто ценной, а ценнейшей информацией, автор  возможно в силу заблуждений «льет воду на мельницу»  его врагов, способствуя утверждению о сотрудничестве с немец-кими разведками, от этого «рукой подать»  до определения, что Зорге был «полуторным», «двойным», «тройным» и даже агентом «семи разведок». 
     Вместе с тем нельзя не отметить, что  Е. Горбунов дает высокую оценку деятельности Зорге: «Информация Зорге была абсолютно точной, источники - вполне надежными. Но Зорге был не только разведчиком, но и крупным ученым, исследователем, крупнейшим спе-циалистом по экономическим, политическим и военным проблемам Дальнего Востока….. Обширные знания, огромная работоспособность, проницательность ума. Отсюда и его блестящие оценки политических и военных вопросов, и великолепное прогнозирование собы-тий в будущем, позволяющее ему заглядывать на годы вперед и не ошибаться (выделено – Ю.К.)».
      Он же приводит слова японского историка Акиры Фудзивары, точно отражающими суть  деятельности Зорге и его соратников: «В условиях международной обстановки того вре-мени Зорге и его товарищи решали наиболее трудную задачу: как практически послу-жить  делу борьбы за мир – и с высоким героизмом отдались деятельности, которую рассматривали как самую  справедливую с точки зрения интересов человечества».   
     Горбунов посвящает ряд страниц деятельности Зорге в 1940 году, которые содержат про-тиворечивые сведения. Сперва он отмечает, что: «Основные радиограммы группы «Рамзай» за 1940 год, содержащие наиболее ценную военно-политическую информацию, посылались по списку  № 1 высшему политическому и военному руководству  страны (в первую очередь Сталину – Ю.К.)». Но далее, по немногу автор начинает добавлять в «бочку меда ложку дег-тя». Во первых он не удержался и отметил, что «Сталин давно и хорошо знал фамилию Зор-ге. Но знал ее с негативной стороны». Автор упоминает донос Бронина на Зорге, который якобы был отправлен Сталину помощником Берзина, начальником информационно-аналитического отдела А.М.  Никоновым.В этом случае приходится констатировать при-скорбные факты о том, что автор не только не учел мнение Я. Берзина, который игнорировал клевету на Зорге, но и то, что Никонов, подчиненый Берзина, его друг не мог послать Сталиу политический донос Бронина в обход начальника, да и должность у Никонова была невели-ка.   Всем этим рассуждениям дана соответствующая оценка в разделе «48. Сталин».
     Далее в разнобой по годам автор приводит отдельные примеры, связанные с деятельно-стью Зорге,  цитирует отдельные  части  обстоятельного письма Зорге от 22 июля 1940 года на имя начальника Разведывательного управления - «господина директора» (об этом подроб-но написано в «Части 1»), а заканчивает этот раздел не только искажением  написанного  Зорге, но и непонятными рассуждениями.
      В письме Зорге: «….Не забывайте пожалуйста, что мне уже между делом стукнуло 45 лет, что из них на службе у Вашей фирмы (имеется в виду Разведывательное  управление – Ю.К.) я провел свыше 11 лет за границей, а перед тем на службе у другой фирмы (Комин-терн – Ю.К.)  я провел еще 5 лет в путешествиях».
     А вот что написано в книге Горбунова: «В этом письме (от 22 июля 1940 г. – Ю.К.) име-ется очень интересная фраза, которая заслуживает пристального внимания: «Не забывай-те , пожалуйста, что мне  уже между делом стукнуло 45 лет, что из них на  службе у Вашей фирмы я провел свыше 17 лет за границей,  а  перед тем на службе  у другой фирмы я провел еще 5 лет в путеществиях». «Если в письме не было путаницы в цифрах (в письме Зорге все указано правильно, а путаница создана Горбуновым – Ю.К.), а проверить это можно толь-ко после публикации ксерокопии письма, то получается, что Зорге работал на Разведупр с 1923 года, а на Коминтерн – аж с 1918 года. Может быть, он  был завербован военной раз-ведкой сразу же после «германского Октября», в котором принимал участие? Но пока это только предположения автора». Автор и здесь заблуждается, так как достоверно извест-но, что после поражения  «германского Октября»   в 1923 г. предложения Зорге со сторо-ны некоторых товарищей по партии  поступить на службу в советскую военную раз-ведку были им отклонены.

     2.5 «Группа «Рамзай» информирует. 1941 год»

     Раздел начинается Горбуновым с дифирамба: «Зорге – выдающийся разведчик ХХ века, а в 1941 году – апофеоз его  разведывательной деятельности». Но одновременно он пишет о том, что «пытается анализировать  сообщения группы «Рамзай» за 1941 год. Причем анали-зировать все, что было опубликовано, начиная от первых публикакций 1965 года до наших (2002 год) дней. При таком анализе появляются интересные закономерности, которые ав-тор и  хочет представить читателю».
     Прежде чем перейти к рассмотрению того, что получил автор   в результате своего анали-за очень важно выделить одну особенность.  Причем это относится не только к Горбунову, но и ко многим другим авторам произведений о Зорге. Дело в том, что, если в целом о разве-дывательной деятельности Зорге в отношении Японии пишут в общем в более или менее в нормальном тоне, то все, что касается его сообщений в Центр о готовящемся нападении Гер-мании на СССР вызвало необычайно бурную реакцию его противников, применивших все приемы, чтобы очернить его или свести на нет его успехи. Чтобы было ясно о чем идет речь приходится начать разбор раздела необычно, с его конца, так как там четко проявлена пози-ция Горбунова: «При анализе информации Зорге за первую половину 1941 года (то есть до нападения Германии на СССР – Ю.К.) надо брать за основу только достоверную информа-цию, то есть радиограммы, опубликованные  в сборниках документов. Это 18 радиограмм, опубликованных в книге Фесюна, за достоверность и точность, которых можно ручаться. Со знаменитыми радиограммами о «точном сроке нападения» все ясно. Остальные радио-граммы, опубликованные .в 1960-1970-е годы, можно вынести за скобки. Их достоверность, вполне обосновано, можно поставить под сомнение.
     Если из 18 радиограмм убрать те, в которых говорится о политике Японии, и, те, где передавалась явная  «деза», то достоверной информации о подготовке Германии к нападе-нию на Советский Союз, которую передал Зорге в Москву, окажется не так уж и много (ав-тор приводит шифрограммы Зорге от 2 и 30 мая, 1 и 15 июня 1941 г.). «И вряд ли можно считать серьезной информацией телеграмму от 20 июня, где сообщалось, что по информа-ции германского посла, война между Германией и СССР неизбежна. За два дня до нападения на СССР о неизбежности войны между двумя странами писала вся мировая пресса. Дос-таточно просмотреть бюллетени иностранной информации ТАСС, чтобы убедиться в этом. Так что Зорге не сообщил здесь ничего нового (выделено – Ю.К)». А, если к этому добавить еще обвинения Зорге со стороны Сахарова и Горбунова о направлении опасной де-зинфомации в Москву (Сталину), то получается, что Зорге не герой, а пособник фашистов, хотя  и невольный. Вот как можно всё исказить и закрутить при желании, опрочить че-ловека!      
     Для начала следует отметить, что Горбунов всё свел к рассмотрению и критике сроков нападения, сообщенных Зорге, и одновременно с этим выбросил его важнейшие сведения (война с Англией не помешает нападению на СССР, система обороны на германо-советской границе чрезвычайно слаба, Германия имеет против СССР  9 армий, состоящих из 150 диви-зий, стратегическая схема нападения на Советский Союз будет взята из опыта войны  против Польши, наиболее сильный удар будет нанесен левым флангом германской армии, стратеги-ческие  оборонительные  позиции СССР до сих пор еще более  небоеспособны, чем это было в обороне Польши).
     А теперь посмотрим, что было на самом деле. За период с января по июнь 1941 года в Центр было направлено 66 агентурных донесений из резидентур  советской военной развед-ки в западно- европейских странах (Берлин, Виши, Белград, Женева, Будапешт, Бухарест, Париж, Стокгольм, София, Прага, Хельсинки) и разведотдела штаба ЗапОВО, связанных с различными сторонами подготовки Германии к нападению на СССР, с разногласиями между ОКВ и ОКХ как по стратегическим направлениям, так и по срокам. Причем с течением вре-мени эти донесения становились всё точнее, но не находили должного понимания в Москве.
     Зорге за этот же период послал 22 шифрограммы, из которых 10 относятся непосредст-венно к намерениям Германии напасть на Советский Союз. На фоне донесений европейских резидентур информация Зорге никак не могла быть дезинформационной, так как он каждый раз указывал точно источник информации и Центр мог легко сравнить ее с другими донесениями. Поэтому, честно говоря, удивляет то постоянное ненормальное вни-мание именно к Зорге из числа других  резидентов, которое проявляют ряд историков, писа-телей и сотрудников радио-телевидения, но явно не с благородной целью. В главе XVII «За-гадки» будет сделана попытка докопаться до причин этого факта.
     А теперь вернемся к началу раздела и посмотрим на качество анализа, после восхваления Зорге. Горбунов пишет: «В советские времена скудные крупицы документальной информа-ции о разведывательной деятельности группы «Рамзай», которые давало в печать  ГРУ, канонизировались. Любая критика достоверности этой информации никогда бы не прошла через цензурные рогатки и не появилась бы в печати. Поэтому все то, что  публиковали из-бранные  руководством ГРУ авторы, считались истиной в последней инстанции. И любые сомнения, и любая критика информации из Токио могла быть  высказана только после авгу-ста 1991 года».
     Краткая оценка статьи Сахарова уже дана в главе I. Но интересено то, как Горбунов пода-ет содержание статьи  с своей точки зрения. Он пишет: «В конце 1991 г. в небольшом по раз-мерам литературном  журнале «Молодая гвардия» была опубликована  знаменательная (выделено –Ю.К.)  статья, которая имела  к истории обеих разведок прямое отношение. Доцент Валентин Сахаров дал своей статье  заголовок «Крушение  мифа (Если бы Сталин поверил Зорге….)». С момента публикации статьи прошло ровно десять лет, но серьезного аналитического ответа с анализом новых информационных донесений разведки  так и не последовало. Обе наши разведки (ГРУ и СВР) не комментируют критические выступле-ния  в  свой адрес и не вступают в полемику с авторами статей (выделено – Ю.К.)».
   И  вот Горбунов в своей книге вместо того, чтобы дать отпор измышлениям и рассуждени-ям Сахарова сомнительного характера, которыми напичкана его статья,   полностью поддер-жал его позицию  не только в отношениии советской разведки в  целом: «Мы живем в мире исторических легенд. И одна их этих легенд связана с деятельностью нашей разведки по раскрытию военно-стратегического замысла фашистстской Германии накануне Великой Отечественной войны», но и о Зорге, которого величайшим разведчиком ХХ века, по его  словам, сделали наши журналисты и  историки по заданию руководства страны, но посколь-ку пишущие о Зорге как о «величайшем» и «выдающимся» не были допущены к документам, появились прямые фальсификации.
     Читателю, которому попадется статья Сахарова прежде всего удивится сумбурному изло-жению ее содержания, что естественно, так как она написана в 1991 году, а документальные данные появились намного позже: «Русский архив. Советско-японская война 1945 года: ис-тория военного противоборства двух держав в 30-40-е годы. Документы и материалы». В 2 т. Т. 18 (7-1), 1997.; Фесюн А.Г. «Дело Рихарда Зорге: Неизвестные документы», 2000; Франц Гальдер «Военный дневник, 1940-1941, 2003 г» , не говоря уже о «Военная разведка инфор-мирует, январь 1939-июнь 1941», 2008.
     Свое желание проанализировать интересные закономерности Горбунов начинает выпол-нять с критики писателей С. Голякова и В. Понизовского, Ю. Королькова и  Михаила Колес-никова, которые были авторами первых произведений о Зорге, выпущенных в 1965-1966 гг., за цитирование в них восхвалявших, но на самом деле, по его мнению, дезинформирующих Москву шифротелеграмм Зорге о подготовке Германии к нападению на СССР. И здесь Гор-бунов  прав в той части, где написано, что  Зорге не посылал в Центр такие радиограммы как «нападение Германии произойдет 20-22 июня» или «Нападение  произойдет на широком  фронте на рассвете 22 июня», «Следует ожидать со стороны немцев фланговых и  обход-ных маневров и стремления окружить и изолировать отдельные группы».      
     Достается и историку, профессору, доктору исторических наук Ф. Волкову (1976 г.) за на-личие в его брошюре «Подвиг Рихарда Зорге» телеграмм, содержание которых находится, по  мнению Горбунова, почти на грани фантастики: «На восточной границе, - доносит Зорге в Центр после уточнения  беседы с Шоллем, - сосредоточенно от 170 до 190 дивизий, все они либо танковые, либо механизированные. Наступление немецкой армии будет прово-диться по всему фронту. Главные его направления будут обращены против Москвы и Ле-нинграда, а затем против Украины..».
     Однако Горбунов не обращает внимание на то, что Сахаров в статье не только повторяет в укороченном виде текст, приведенный Волковым,: «Аналогичную информации в начале июня 1941 г. передал и Зорге: «На восточной границе сосредоточенно от 170 до 190 дивизий, все они либо танковые, либо механизированные», но и не критикует его измышления: «Между прочим Р. Зорге получил эту информацию от немецкого военного атташе в Бангкоке Шоль, то есть от одного из тех функционеров разведки МИД Германии, которым известная ин-струкция (имеются ввиду  указания ОКВ от  6 сентября 1940 г. – Ю.К.) прямо вменяла в обя-заннось «поощрять всякие фантазии» о силе немецкой армии.
     Здесь все смешалось и небрежность, и искажения и просто дезинформация. Горбунов, ко-торый уже знал из книги Фесюна о том, что Сахаров приводит фальсифицированные данные о дивизиях, о том, что Зорге не получал подобную информацию от Шолля, который , к слову, был разведчиком ОКХ, а не МИДа, и не посылал такую информацию в Центр, выставляет себя в неприглядном  виде. Более того, Горбунов,не осудив с самого начала  измышления Сахарова, тем самым вводит читателей в заблуждение. И это не всё. Первая часть раздела автор  заканчивает тем, что пишет: «Если проанализировать публикации 1960-1970-х годов с позиций сегодняшнего дня и той документальной информации, которая  была опубликована к этому времени, то явиться интересная закономерность. Каждому автору разрешали публиковать  определенное количество радиограмм. При этом достаточно достоверные радиограммы (28 декабря, 11 марта, 2 и 30 мая перемежались с сомнительной информацией (сообщение от 18 ноября) и явной фальсификацией (15 мая, 15 и 17 июня).
     Когда начинаешь разбираться, то оказывается прежде всего, что ни в «Русском архиве», ни у Фесюна нет сообщений Зорге от 17 июня 1941 года. Только в «Военная разведка ин-формирует..», которая вышла позже, приведены тексты трех донесений Зорге от 17 июня: «Агентурное сообщение «Рамзая» из Токио о японо-американских переговорах и отрица-тельном отношении к  перспективам войны между Германией и СССР» (приведена ссылка, что  сообщение датировано 15 июня 1941 г.) и дана помета, что 18.06 оно направлено Стали-ну, Молотову, Тимошенко и Жукову; «Агентурное сообщение «Рамзая» из Токио о задержке выступления Германии против СССР до конца июня и времени, которое потребуется Японии для наступления на советский Дальний Восток» и «Мемо из агентурного сообщения «Рам-зая» из Токио о численности немецкой армии на границах против СССР».
     События в статье Сахарова и затем в книге Горбунова развивались следующим образом и только в отношении «Мемо».
     Горбунов приводит из брошюры Волкова текст, странной по его мнению телеграммы, (имеется в виду «Мемо» - Ю.К.) от 17 июня, которая по его словам вызвала  наибольшее ко-личество нареканий и сомнений у тех, кто  анализировал  информацию Зорге: «На советско-германской границе находится 9 немецких армий. По американским источникам, Германия имеет на границах с СССР 900 тысяч человек в первой линии и около одного миллиона как резерв». Но он не пишет о том, что Сахаров приводит в своей статье текст этой телеграммы в сфальсифицированном виде: «17 июня 1941 года, то есть за пять дней до начала войны, Р. Зорге сообщает: «На советско-германской границе находятся 9 немецких армий…. Герма-ния имеет на границах против СССР  девятьсот тысяч человек первой линии и около одного миллиона как резерв. Рамзай». Сахаров просто текст донесения, выбросив
     Горбунов, прочитав статью Сахарова, делает вид, что он не заметил, что из текста Сахо-ров выбросил важное сообщение – «по американским источникам».
      Дело в том, что ранее на странице 223 данной главы текст этого «Мемо» уже приведен, но там он содержит два важных момента. Во-первых, он не зря разделен Зорге на два абзаца. Первый – фактически подтверждал, что в  его донесении в Центр от 19 мая указывались 9 армий, а не 9 корпусов. Второй абзац был спокойно воспринят в Центре, так как Зорге четко ссылался на американцев, которые могли написать черте что. 
      Выбросив источников и заменив их отточием в своей формулировке, Сахаров тем са-мым совершил подлог, на основе которого построил  рассуждения о том, как Зорге чуть не обманул Сталина и как прекрасно, что он ему не поверил.
     Горбунов старательно обходит этот важный факт и прежде всего, подтверждает обвине-ние в адрес наших разведчиков в том числе и Зорге, что они давали разные сроки нападения Германии на СССР, которые дезинформировали советское руководство. Следует подчерк-нуть, что этому вопросу десятки авторов давали различное толкование как в пользу совет-ской разведки, так и с целью ее очернения.
     Пользуясь случаем хочу высказать свое мнение.
     Стратегический план в отношении СССР Гитлер сформулировал еще в  20-х годах, в кни-ге «Моя борьба»: «… Когда мы говорим о завоевании новых земель в Европе, мы, конечно, можем иметь в виду в первую очередь только Россию и те окраинные государства, кото-рые ей подчинены». Эта идея с годами зрела у него по мере развития успехов как внутри страны, так и на  международной арене.
     Под воздействием эйфории быстрого разгрома Франции и успеха под Дюнкерком     Гит-лер 24-28 мая 1940 г.  решил, что вооруженные силы рейха способны осуществить  нападе-ние на Советский Союз и в кратчайшие сроки разгромить его. 15 июня  Гитлер отдал приказ о создании армии вторжения, имея в виду осень 1940 г., но, судя по ряду фактов, он особо  не скрывал эту идею и довольно открыто высказывался о ней, что привело к утечке в широких масштабах. В этом плане в качестве примеров представляют интерес: от 6 июня 1940 г. «Сообщение Дергачева из Софии о намерении Германии заключить сепаратный мир с Францией и перейти к нападению на СССР», в котором советский военный атташе при полпредстве СССР в Болгарии, резидент Разведупра пишет, что: «….После заключения мира Германия в течение ближайшего времени (не более одного-двух месяцев) приводит армию в порядок и совместно с Италией и Японией внезапно нападает на СССР с задачей уничто-жения коммунизма и установления фашистского строя…» (было доложено Сталину, Моло-тову, Тимошенко), а  также  «Докладная записка 1-го управления ГУПВ НКВД СССР № 1/47112 в НКВД СССР о приготовлениях Германии к войне с СССР» от 28 июня 1940 г. и сноска, приведенные на страницах 197-198 в сборнике документов «Органы государствен-ной  безопасности СССР в Великой Отечественной войне «, том 1, «Накануне», книга первая (ноябрь 1938г. – декабрь 1940 г.). В докладной записке: «…Радист  латвийского парохода «Аусма» Осипов Янис  рассказывал контролерам Ленинградского КПП, что во время пребы-вания в одном из германских портов он  от ряда немцев слышал, что предстоящие военные действия Германии против СССР в основном будут направлены к захвату Украины» и  в сноске: «Бывший заместитель начальника штаба оперативного руководства Верховного командования вооруженных сил Германии В. Варлимонт  дал сдедующие показания Между-народному военному трибуналу для главных военных приступников: «Гитлер уже осенью 1940 г. намеревался начать войну против  Советского Союза».
     Донесение и докладная записка разведчиков наглядно демонстрируют их активную дея-тельность, бдительность, незамедлительное информирование советского руководства о вра-ждебных замыслах против нашей страны еще в зародыше.
     Поняв, что без уничтожения СССР он не сможет захватить Англию, Гитлер 31 июля 1940 г. на совещании с Кейтелем, Йодлем, Редером, Браухичем и Гальдером заявил своему окру-жению о желании напасть на Советский Союз осенью этого же года. Но генералы, приведя ряд солидных доводов, убедили его  отказаться от этого намерения. Было принято решение  начать нападение  в мае 1941 г.
     Уже 5 августа по линии ОКХ (сухопутные войска вермахта) генералом Марксом был представлен план нападения. Одновременно разрабатывались и другие планы по линии ОКВ.   
     Первый приказ ОКХ о начале перегруппировки немецких войск из Франции на Восток был отдан 6 сентября 1940 г. В этот же день  появилось Указание  штаба оперативного ру-ководства Верховного главнокомандования Германии «Управлению военной разведки и контрразведки»  «О мероприятиях по дезинформации  советского военного командова-ния в связи с подготовкой  нападения на СССР».
     15 сентября 1940 г. под руководством Альфреда Йодля была подготовлена и представле-на на обсуждение «Стратегическая разработка оперативного отдела ОКВ по подготовке и проведении кампании против СССР».
     Рассмотрев планы, Гитлер 18 декабря 1940 г. подписал директиву № 21 с кодовым наименованием «Барбаросса», которая требовала закончить подготовку к нападению на Советский Союз к 15 мая 1941 года и, в принципе, после этой даты война могла на-чаться в любой день.
     31 января 1941 г. ОКХ  издало на основе плана «Барбаросса» директиву по стратегиче-скому сосредоточению и развертыванию. В конце «раздела 12. Проведение подготовитель-ной работы» указано: «Подготовительные работы нужно провести таким образом, что-бы наступление (день «Б») могло быть начато  21.6». По этой фразе можно судить, что на совещаниях и беседах с Гитлером высшее командование вермахта неоднократно прикидыва-ли сроки нападения и это нашло отражение в директиве ОКХ, но это еще не было оконча-тельным решением Гитлера.
     По дневнику бывшего начальника генштаба сухопутных войск генерал-полковника Ф. Гальдера даже 30 апреля 1941 г. на совещании Гитлер не назвал точный срок нападе-ния, а отделался высказыванием: «..Россия несколько раз недружелюбно  поступала с на-ми, поэтому мы должны обеспечить себя от всяких неожиданностей, ориентировочно  - с 23.5".
     Поэтому Сахаров и повторяющий его суждения Горбунов о том, что сообщение Зорге от 21 мая 1941 г. (на самом деле оно датировано 19 мая – Ю.К.)  о начале войны в конце мая яв-ляется «дезой», так как дескать Гитлер 30 апреля установил срок нападения – 22 июня, про-яаили или небрежность в изучении документальных материалов, или злонамеренную попыт-ку очернить Зорге. Как известно, по указанию Гитлера только 10 июня распоряжением Главкома сухопутными войсками было определено, что срок нападения на СССР «Днем «Д» операции «Барбаросса», считать 22 июня.
     К этому надо добавить важную, на мой взгляд, деталь. Спрашивается, а как должен был поступить Зорге, если он получил сведения,  что «Новые германские представители, при-бывшие сюда  из Берлина , заявляют, что война  между Германией и СССР может начать-ся в конце мая (выделено – Ю.К.) …». При этом следует обратить внимание на то что сказал Гитлер 30 апреля  и подчеркунуть, что  упомянутые Зорге  представители настолько доверя-ли своим коллегам в Токио что  выдали государственную тайну, изложенную, в частности,  в «Предложения штаба ОКВ Германии по пропагандистской  подготовке нападения на Советский Союз» от 3 мая 1941г. В разделе II говорится: «Наши планы должны оставаться в тайне как можно дольше. Англия до самого последнего момента должна верить в воз-можность предстоящего вторжения. Для России наш удар должен оказаться внезапным. ……..».
      К критике указанных выше писателей Горбунов добавляет, что дескать, 16 июня 2001 года газета «Красная звезда» опубликовала материалы круглого стола, где сотрудник  внешней разведки полковник в отставке  В. Карпов категорично заявил о том, что  Зорге не посылал радиограмму с датой начала войны 22 июня: «К сожалению, это фальшивка, поя-вившаяся в хрущевские времена. Разведка не назвала точной даты, не сказала однозначно, что война начнется 22 июня
     Здесь интересны следующие моменты. Во-первых, автор «ломится в открытую дверь» и Карпов прав, так как действительно,  Зорге  никогда не сообщал о 22-м числе. Однако, из книги А. Фесюна, которая была опубликована раньше этого заявления (в 2000 году), видно, что незадолго до начала войны Зорге был близок к этой дате: сообщение от 30 мая 1941 – «..немецкое наступление начнется во второй половине июня»; сообщение от 1 июня: «Ожи-дание начала германо-советской войны около 15 июня…» (выделено специально, т.к. многие авторы это слово выбрасывают, оставляя только дату, и затем обвиняют Зорге в том, что дес-кать 15-ого немцы не напали); сообщение от 15 июня: «…война против СССР задерживает-ся, вероятно, до конца июня…..». В тоже время, заявление Карпова ставит под сомнение  на-писанное в «Очерках истории Российской внешней разведки» о сообщениях агентов «Мо-нах» и «Брайтенбах» о запланированной точной дате нападения Германии на СССР. Было  также  донесение из Парижа от  Л. Треппера через резидента советской военной разведки во Франции генерала Суслопарова. Особенно надо выделить тот факт, что 21 июня 1941 г. агент военной разведки, сотрудник экономического отдела германского посольства в Москве Г. Кёгель дважды предупреждал Разведывательное управление о нападения Германии на Советский Союз ночью 22 июня. А это значит что советская разведка не только заблаговременно предупреждала руководство страны но и, в конечном  итоге, назвала точную дату и время нападения Германии на СССР, хотя  слишком поздно.
     Раз разведка молчит, не замечает критику в свой адрес, игнорирует «знаменательную» статью Сахарова,  Горбунов решил самолично разобраться и дать оценку тому, что правиль-но, а что нет. Но не приступив еще к анализу, он допускает грубые ошибки с оценкой ряда шифрограмм Зорге, которые напечатаны в книге Фесюна, «Русском архиве» и  в «Военной разведке информирует…».   Так, подтверждая достаточную достоверность шифрограмм от 28 декабря 1940 г., 11 марта, 2 и 30 мая 1941 г., Горбунов относит  к сомнительной информа-ции шифровку от 18 ноября 1940 г., которой нет ни в  одной из упомянутых выше книг.  Более того, шифрограммы от 15 мая,  15 и 17 июня  1941 г. он без каких-либо объяснений  считает явной фальсификацией. Пришлось кропотливо разбираться, так как Горбунов, опи-раясь на измышления Сахарова, вводит читателя в заблуждение и прежде всего тем, что  на самом деле телеграмма от 15 мая 1941 г. не существует.
     Шифротелеграммы от 17 июня 1941 года не попали ни в книгу Фесюна, ни в «Русский ар-хив», но они существуют. В Центр 17 июня 1941 г. от Зорге пришли три шифровки,  кото-рые опубликованы в документах  «Военная разведка информирует..», (С.691-692), причем одну  из них Зорге написал 15 июня («Агентурное сообщение «Рамзая» из Токио о японо-американских переговорах и отрицательном отношении к перспективе войны между Герма-нией и СССР». Доложена Сталину.), Вторая телеграмма от 17 июня называлась «Агентурное сообщение «Рамзая» из Токио о задержке выступления Германии против СССР до конца июня и времени, которое потребуется Японии для наступления на советском Дальнем Вос-токе» и третья – «Мемо из агентурного сообщения «Рамзая» из Токио о численности немец-кой армии на  границах против СССР», о которой написано выше.
      Теперь вернемся к шифровкам от 15 и 17 июня 1941 года, которые  Горбунов считает яв-ной фальсификацией. Прежде всего, надо отметить, что он был введен в заблуждением тем, что в разных книгах одни шифровки Зорге приводятся с датой их отправки из Токио, а  неко-торые другие - с датой их получения в Центре. Поэтому оказывается, что разговор идет об одних и тех же донесениях, но существующих под разными датами.      
     Так в книге Фесюна приводятся две шифровки (документы №№ 152 и 153) от 15 июня, а в «Военная  разведка информирует..» приведены аналогичные по тексту шифрограммы, но от 17  июня 1941 г. (документы №№ 7.110 и 7.111). 
      Если мы ознакомимся с содержанием шифрограммы от 15(17) июня 1941 года №№ 152 и 7.110 соответственно и пометами начальника Разведуправления, то станет ясной несостоя-тельность утверждений Горбунова:
    « Американцы еще не предложили ответ японцам о детализациии  условий в отношении посредничества в Китае.
     Мацуока сообщил Отт, что он ждет сообщения Номура о поступлении первого ответа американцев на японскую ноту о готовности вести переговоры.
     Мацуока очень обеспокоен слухами относительно возможности войны между Германией и СССР. Он видит единственную надежду на удержание Америки от вступления в европей-скую войну и оккупацию Англии германскими войсками отнюдь не в войне с СССР. Мацуока просил посла Отт доложить об этом Риббентропу».       
     Имеются пометы: «НО-4, НО-9: дать в 4 адреса. Голиков. 18.0641 г.»
     Указана рассылка: «Выслано Сталину, Молотову, Тимошенко, Жукову»,
     Переходя к оценке  шифротелеграмм Зорге,  Горбунов решительно подчеркивает, что  «Серьезный анализ информации группы «Рамзай» в 1941 году стал возможен только в последние годы. Эпоха фальшивых радиограмм и авторских фантазий – в прошлом».
     При этом  он приводит очень полезную оговорку: «В 2000 году исследователь Фесюн опубликовал книгу «Дело Зорге» с подзаголовком «Неизвестные документы». Это наиболее полная подборка документов, которые были взяты из «Дела Зорге», хранящегося  в архиве ГРУ».
     Эпоху фальшивых радиограмм и авторских фантазий Горбунов начинает с разбора части шифровки Зорге от 28 декабря 1940 года, о которой в данной главе в разделе 40.2  «Инфор-мация о подготовке Германии к нападению на СССР» написано, что ее содержание  насто-рожило Зорге, но не более того, так как подобные сведения поступали  от каждого нового человека. Но Горбунов придал шифровке особое значение, считая ее первым серьезным пре-дупреждением об угрозе со стороны Германии и поэтому есть смысл привести ее содержание полностью:
     «Каждый новый человек, прибывающий из Германии в Японию рассказывает, что немцы имеют около 80 дивизий на восточной границе, включая Румынию,  с целью воздействия на политику СССР. В случае, если СССР начнет развивать активность против  интересов Германии, как это уже имело место в Прибалтике, немцы смогут оккупировать  тер-риторию по линии Харьков, Москва, Ленинград (выделено из текста Горбуновым – Ю.К.). Немцы не хотят этого, но прибегнут к этому средству, если будут принуждены на это по-ведением СССР. Немцы хорошо знают, что СССР не может рисковать этим, так как ли-дерам СССР, особенно после финской  кампании хорошо известно, что Красная Армия нуж-дается  по меньшей мере иметь 29 лет для того, чтобы стать совеременной армией, по-добной немецкой. Это мнение, по заявлению многих, разделяется генералом Козариным в Москве и является мнением человека нового ВАТ Германии в Токио, который был в СССР необнократно. Новый ВАТ в Токио заявил мне , что цифра 80 дивизий несколько, видимо, преувеличена».
     Примечание: Прежде всего надо отметить, что текст этой телеграммы приведен в «Воен-ная разведка информирует», стр. 498 под заголовком «Агентурное сообщение  «Рамзая» из Токио о 80 германских дивизиях на восточной границе и их предназначении» и в книге А. Фесюна «Дело Рихарда Зорге», стр.111. Никаких помет руководства на телеграмме нет.  В «Русском архиве. Великая Отечественная война»  по  неизвестной причине она вооб-ще отсутствует.   
     Это нисколько не смущает автора. Для анализа Горбунов  выделяет из нее только часть и поскольку нигде на шифрограмме помет нет приводит  ряд ложных выводов собственного изобретения: 1. Центр признал эту информацию серьезной и доложил Сталину. 2. Руково-дство Разведупра наложило на шифрограмму резолюцию «необходимо перепроверить». 3. Пришедшая 29 декабря 1940 г. из берлинской резидентуры шифровка «Метеора» с сообще-нием от «Альты» (Ильзе Штёбе) как бы имело отношение к перепроверке шифровки Зорге.
     Более того, через несколько абзацев оказывается, что на шифрограмме Зорге была еще одна резолюция - «сомнительное сообщение» и Горбунов, рассуждая о  80-и дивизиях, под-вергает это количество сомнению  - цифра слишком преувеличена немцами в соответствии с указанием ОКВ от 6 сентября 1940 г. и приходит к выводу: «..эта цифра в радиограмме Зор-ге была стопроцентной  дезинформацией. Конечно, Зорге  не мог знать  ни указаний ОКВ, ни циркулярной шифрограммы, но Москве было от этого не легче».
     Но, если это так, то возникает вопрос, зачем, по словам Горбунова,  Разведуправле-ние передавало Сталину эту «дезу» тем более «стопроцентную». Но в том и дело, что ее никуда не направляли.
      Все рассуждения автора о том, что сведения о 80 дивизиях являются целенаправленной дезинформацией, полученной Зорге именно от нового германского военного атташе, тоже требуют внимательного рассмотрения. Прежде всего следует отметить, что эти сведения, ко-торые рассматриваются в свете Указания от 6 сентября 1940 года, только спустя 3 месяца в виде слухов наконец докатились до германского посольства в Токио и это естественно, так как Указание не предназначалось для военного атташата в Японии. Зорге указал на то, что получил эти сведения из рассказов  «каждого нового человека, прибывающего из Германии в Японию». Из этой фразы следует, что прибывающие лица делились секретом «Полишенеля» и Зорге это подчеркивает словом «каждый».  Из текста радиограммы следует, что Зорге все же не успокоился и попытался перепроверить эти слухи через военного атташе полковника Кретчмера: «Новый ВАТ в Токио заявил мне, что цифра 80 дивизий несколько, видимо, пре-увеличена».      Осторожный ответ Кретчмера вполне объясним. Он  как вновь прибывший человек, конечно, слышал о Зорге и его особом положении от прежнего ВАТ полковника Матцки. Поэтому был настроен на то, чтобы завоевать расположение Зорге, но в тоже время он мало знал его, а как кадровый, дисциплинированный офицер   он мог помнить о содержа-нии директивы командования, так как в тот момент был еще в Германии. Но даже такой от-вет военного атташе подтвердил сам факт наличия на границе большого числа дивизий. По-этому Зорге посчитал, что он не имеет права не информировать Центр, так как только руко-водство Разведывательного управления, получая донесения из различных точек, в особенно-сти из Германии и Польши, могло оценить достоверность донесения. И решение  Зорге оп-равдано, хотя,  как указывалось в главе I, только после разгрома Германии и изучения захва-ченных документов стало ясно, что  сведения о сосредоточении на «восточной границе» большого числа немецких дивизий на тот период были дезинформацией, связанной в первую очередь с отсутствием у немцев достаточных сил на восточной границе и боязнью Гитлера возможного продвижения советских войск к румынским нефтепромыслам.
     В этой шифровке есть еще одна деталь – Зорге отразил мнение немцев о слабости Крас-ной Армии, причем указал и источника информации, но  не военного атташе Кретчмера, как пишут по небрежности некоторые исследователи, а  его человека, который неоднократно был в СССР.      
      Поток подобной информации шел в Москву со всех сторон. В этом отношении характер-на реакция Разведупра на сообщение советского военного атташе при полпредстве СССР в Японии полковника Гущенко И.В. («Юрий») от 29 июня 1940 г. «Донесение резидентета советской военной разведки в Токио о возможной  переориентации США на СССР и неизбежной войне  СССР с Германией» («Русский архив. Великая Отечественная война», стр. 169: «2.Среди деловых кругов немцев в Токио идут разговоры  о неизбежности войны СССР с Германией, причем эти разговоры носят секретный характер и передаются  друг другу в офисах под большим секретом.
     Считаю, что эти данные в основном точные и заслуживают с нашей стороны должного внимания».
     Здесь следует отметить, что у Гущенко  не было достаточных оснований, чтобы  с такой уверенностью заканчивать текст шифровки. Поэтому одна из помет в Центре на этой шиф-ровке дает четкую оценку этим сведениям: [Резолюция  НО-5]: «Зам НО-5. К учету. Подоб-ных «секретных» разговоров в учете  хоть отбавляй. Подпись. 29.6 (выделено – Ю.К.)».         
     Отсюда следует, что Горбунов  дезинформирует читателя, написав о том, что «В руково-дстве Разведупра информацию признали серьезной,  и она была доложена Сталину и Молотову,  то есть первым лицам государства ( выделено – Ю.К.)  и, соответственно, ни-какой команды о проверке информации шифровок Зорге и Гущенко не было. Более того, Горбунов исказил события,  которые происходили в  Центре.
     В действительности, как указано на странице 205, из Берлина 29 декабря 1940 г. на осно-ве донесения «Альты» пришла важная шифровка от  Скорнякова Н.Д. («Метеор»),  резидента советской военной разведки в Берлине: «О приказе Гитлера о подготовке к войне с СССР и намерении объявить ее в марте 1941 года». По указанию Голикова 31 декабря был по-слан запрос в Берлин с требование доложить подробности. Хотя было много неясностей, тем не менее, шифровка была направлена Сталину (2 экз.), Молотову, Тимошенко, Мерецкову.
     4 января 1941 г. из Берлина от «Метеора» пришло донесение на основе информации до-бытой «Альтой», которая  подтверждала «правильность сведений о подготовке   наступле-ния весной 1941 г……причем это основано не на слухах, а на специальном приказе Гитлера, который является сугубо секретным и о котором известно очень немногим лицам.    4. Гит-лер считает: а) состояние Красной Армии именно сейчас настолько низким, что весной он будет иметь несомненный успех. б) рост и усиление германской армии продолжается».                Имеется помета: НО-9. Дать по сп. № 1. Голиков.
     28  февраля 1941 года «Из агентурного сообщения «Альты» из Берлина о направлени-ях и дате  германского наступления на СССР» пришла информация особой важности: подтверждение, что война с Россией начнется уже в этом году; сформированы три группы армий («Кенигсберг», «Варшава», «Позен» под командованием маршалов  Бока. Рунштедта и Риттера фон Лееба) для действий в направлении Петербург, Москва, Киев. «Предполагаемая дата начала действий якобы (выделено – Ю.К.) 20 мая. Запланирован, по всей вероятности, охватывающий  удар в районе Пинска (выделено – Ю.К.) силами 120 немецких дивизий. Уже здесь была заложена причина серьезно задуматься.
     Рассказывая об этом нельзя не написать о героической , мужественной женщине, агенте советской военной разведки:
     Штёбе Ильзе («Альта»),  (191-1942) – немецкая журналистка, член варшавской развед-группы Р. Гернштадта (1931-1939). С конца 1938 по август 1939 референт по вопросам куль-туры женского отдела организации национал-социалистической партии в Варшаве. Впослед-ствии сотрудница информационного отдела МИД Германии (май –осень 1940), сотрудница отдела рекламы завода  «Лингнер» в Дрездене ( до сентября 1942), резидент берлинской «не-легальной» резидентуры РУ ГШ РККА, руководитель разведгруппы. Арестована 12 сентября 1942 . Несмотря на пытки, никого не выдала и тем самым сохранила жизнь трем мужчинам и одной женщине. В ночь на 24 декабря 1942 года по приговору имперского военного трибу-нала казнена на гильотине в  берлинской тюрьме Плетцензее. Мать Ильзы была арестована и погибла от голода и побоев в женском  концлагере Равенсбрюк. От рук нцистов погиб и сводный брат  Курт Мюллер.
     Примечание: Рекомендую прочитать интересную книгу, посвященную Ильзе Штёбе, - Владимир Лота «Альта» против , Барбароссы», Москва, Молодая гвардия, 2005.
     Заслуживает особого внимания смелая, принципиальная и профессионально обоснованная  «Записка советского военного атташе в Берлине, резидента военной разведки генерала Тупикова от 25/26 апреля 1941 г. о неизбежности нападения  Германии на СССР в пре-делах текущего года»  («Военная разведка информирует..», документ № 7.46), направленная  на имя начальника Разведывательного управления. В Приложении к Записке в разделе «5. Внутри страны» приводится таблица с указанием группировок и количества дивизий. Так вот,  Восточная группировка по состоянию  на 15.11 1940 г. имела 70 дивизий, а на 15.1. 1941 г. – 80 дивизий. Разница между донесением Зорге  и «Запиской» состоит в том, что «каждый» немец по незнанию или под воздействием блефа называл «восточную границу», где сосредоточены 80 дивизий, а грамотный, опытный генерал Тупиков, находящийся в цен-тре событий, представил в Центр точные сведения  не о границе, а о группировке в 70-80 дивизий, развернутых на ТВД (театр военных действий).
     Далее Горбунов переходит к радиограммам  Зорге от 10 марта 1941 г. (№№ 87, 88 и 89, 90, 91)), полученным Центром за несколько радиосеансов.  Шифровки были доложены Ста-лину и получили высокую оценку от начальника Разведывательного управления,  но автора это не впечатляет и  он  дает им свою интерпретацию. К слову, полный текст шифровок при-веден только у Фесюна, а в «Русском архиве и в «Военная разведка информирует..» дается в сокращенном виде. 
     В радиограмме (№№ 89, 90, 91), где речь шла главным образом о намерениях Японии, Горбунов решил усилить написанное у Зорге о том, что  «Руководители  Японии продолжа-ют опасаться возможности англо-германского компромисса в случае, если немцы не смогут вторгнуться на острова», заменив следующей формулировкой: «В Токио не исключали воз-можность заключения мира между Германией и Англией». Сообщение Зорге в той сложной международной обстановке являлось особо важным, и нельзя считать, как это делает автор, понятия «компромисс» и «заключение мира» равнозначными. 
       Вторую  радиограмму (№№ 87, 88) Горбунов определяет как «явную дезинформацию», но при этом всё  исказил, заменив важное второстепенным. Чтобы читателю было ясно о чем идет речь  надо, прежде всего, начать с того, что  новый германский военный атташе Крет-чмер получил письмо от своего предшественника полковника Матцки, который вернулся в Берлин из Токио 9 января 1941 года и уже 22 января занял  исключительно важный пост 4-го обер-квартермейстера (начальник разведки Генерального штаба сухопутных войск Германии), в подчинении которого находились четыре отдела. Следует особо под-черкнуть, что 4-й обер-квартермейстер и начальники его отделов почти каждый день участ-вовали в той или иной степени в работе Ф. Гальдера и, конечно, знали очень многое, но  и они не были допущены к важнейшим  деталям плана «Барбаросса», хотя отделы иностран-ных армий ставили разведывательные задачи «Управлению разведки и контрразведки» ОКВ, то есть адмиралу Канарису и проводили анализ полученных данных в интересах сухопутных войск.
     В первой части письма Матцки Кретчмеру описывались «резко антисоветские тенденции среди высшего немецкого офицерского состава и кругов Гиммлера». И это сообщение со-мнений не вызывает.   Далее Зорге передает рассуждения Кретчмера, боевого офицера, быв-шего начальника штаба тыла десантных войск, который судит о том, что происходит в выс-ших военных кругах Германии, на основании тех сведений, которые он имел до отъезда в Токио, в декабре 1940 года: «Новый германский ВАТ считает, что по окончании тепереш-ней войны должна начаться ожесточенная борьба Германии против Советского Союза». Именно эту фразу Горбунов считает «явной дезинформацией» и в данном случае он опять неправ, так как здесь нет преднамеренного,  целенаправленного распространения инфор-мации. Здесь надо выделить две части.- достоверную и устаревшую, не имевшую никакого отношения к преднамеренной дезинформации.     Кретчмер высказывает достоверные сведе-ния о намерении Германии напасть на Советский Союз и об ожесточенной борьбе.
     Вторая часть рассуждений Кречмера представляет из себя устаревшую информацию, так как решения в отношении  плана вторжения в Англию («Морской лев») часто менялись. Об этом упоминалось ранее, но можно и повторить. Так, из записи Гальдера от 12 октября 1940 года:  «ОКВ приняло решение об отказе от операции «Морской лев». Однако  Гитлер  коле-бался и в записи Гальдера от 2 ноября 1940 года говорилось о «…..мероприятиях сухопутных войск по усовершенствованию и расширению приготовлений по плану «Морской лев». 5 де-кабря 1940 года появляется запись Гальдера о том, что «Операция «Морской лев» может быть оставлена без внимания». Но на совещании  у фюрера 13 декабря вновь возник вопрос об операции «Морской лев». Отмечено, что ее «излишне не форсировать». Только 9 января 1941 года Гитлер отдал приказ, чтобы операция «Морской лев» была отложена  до разгрома России.  Это решение также было максимально засекречено и даже резидентуры, действую-щие в Европе, на тот момент не смогли добыть достоверные сведения. ВАТ и резидент в Бу-дапеште полковник Н.Г. Ляхтерев («Марс») 1 марта доложил: «1. Выступление немцев про-тив СССР в данный момент считают все немыслимым до разгрома Англии….После разгро-ма Англии немцы выступят против СССР ».  И только 10 марта от ВАТ в Белграде, рези-дента военной разведки генерала Самохина («Софокл») в Центр пришло донесение о том, что : «1. Германский генштаб отказался от атаки английских островов….». К слову, Саха-ров ошибочно датирует это донесение  9-м  маем.
     Кретчмер уехал из Берлина в декабре 1940 г и о последнем решении Гитлера в отношении Англии не знал и исходил из старых сведений.  Поэтому рассуждения Горбунова о целена-правленности дезинформации со стороны Кретчмера вновь являются беспочвенными. К сло-ву, письмо Матцки вряд ли содержало одну фразу, но Кретчмер, который еще плохо знал Зорге, был в разговоре с ним сдержанным
     Горбунов  упоминает  шифрограмму Зорге от 15 марта, которая была направлена  Стали-ну, Молотову и НКО, и от 18 апреля 1941 г., где Зорге доложил о реакции японского прави-тельства на заключение пакта о нейтралитете между СССР и Японией и одновременно  за-просил реакцию Центра относительно возможности   влиять на  правительство Коноэ в нуж-ном для СССР направлении. Безусловно в этом предложении о влиянии Зорге имел в виду не себя , а Одзаки.
     По мнению Горбунова руководство Разведуправления решило не рисковать ролью Зорге в качестве «агента влияния» в Японии даже на самом  высоком уровне и направило ему 24 ап-реля 1941 года шифрограмму: «Вашей основной задачей является своевременное и досто-верное  сообщение обо всех конкретных мероприятиях японского правительства и командо-вания в связи с заключением пакта с СССР, что конкретно ими делается по передислокации войск, откуда и какая часть переводится и куда сосредотачиваются. Влиять и подталки-
вать Коноэ (премьер-министр Японии – Ю.К.) и других влиятельных лиц в Вашу задачу не входит и заниматься этим не следует». В произведениях о Зорге встречалось  мнение, что дескать Зорге в этой шифровке было указано на то, что «каждый сверчок знай свой шесток». Но более важно другое. Вряд ли осторожные Голиков и Ворошилов пошли бы на самостоя-тельное решение в отношении этого предложения Зорге. С большой вероятностью можно полагать, что это предложение Зорге было доложено Сталину и он высказал свое отрица-тельное мнение, скорее всего из политических соображений.
     Далее Е. Горбунов подчеркивает, что с начала мая в сообщениях «Рамзая» преобладает информация о взаимоотношениях Германии и СССР и  проводит критический разбор после-дующих шифрограмм Зорге, превращая их в дезинформационные или не имеющие никакой ценности. Но прежде чем посмотреть соответствуют ли его высказывания и оценки действи-тельности обращаю внимание читателя на следующие факты.
     То, что имя Зорге практически все время упоминается в произведениях (книгах, статьях, радио и телепередачах), относящихся к предвоенному периоду и началу войны с Германией в 1941 году, только подтверждает, что он был неординарной личностью, а его деятельность заслуживает пристального внимания. Вместе с тем, при этом наблюдается определенный пе-рекос в изложении фактов, так как существуют сотни документов о подготовке Германии к нападению на СССР и информация, добытая Зорге является  небольшой долей и никогда Сталин не решал вопрос о Германии, руководствуясь его информацией. Попытка выделить донесения Зорге и представить их как единственные для принятия решения в отношении на-падения Германии являются откровенной ложью. В тоже время это нисколько не уменьшает важный вклад Зорге и резидентуры «Рамзай» в общее дело, но исключает приписываемый ему  дисбаланс.
     При этом необходимо особо отметить, что при анализе информации, определении ее дос-товерности и ценности в Центре учитываются многие факторы: кто добыл информацию, кто источник, степень информированности, его надежность, обстоятельства получения инфор-мации, результаты проверки по сведениям из других источников, соответствие военно-политической обстановке. Есть и другие требования.
     Вот основываясь на этих определениях рассмотрим наиболее характерную позицию Гор-бунова на примере  шифрограммы Зорге от 2 мая 1941 года, сообщенной в Центр за три ра-диосеанса и  заслуживающей  особого внимания:
     «Я беседовал с германским послом Отт и морским атташе о взаимоотношениях между Германией и СССР. Отт заявил мне, что Гитлер исполнен решимости  разгромить  СССР и получить европейскую часть Советского союза в свои руки в качестве зерновой и сырьевой базы для контроля со стороны Германии над всей Европой.
     Оба, посол и атташе, согласились с тем, что после поражения  Югославии во взаимоот-ношениях Германии с СССР приближаются две критические даты.
     Первая дата – время окончания сева в СССР. После окончания сева война против СССР может начаться в любой момент так, как Германии останется только собрать урожай.
     Вторым критическим моментом являются  переговоры между Германией и Турцией. Ес-ли СССР будет создавать  какие-либо трудности в вопросе принятия Турцией германских требований, то война будет неизбежна.
     Возможность возникновения войны в любой момент весьма велика  потому, что Гитлер и его генералы уверены, что война с СССР нисколько не помешает ведению войны против Англии (выделено – Ю.К.).
     Немецкие генералы оценивают боеспособность Красной Армии  настолько низко, что они полагают, что Красная Армия будет разгромлена в течение нескольких недель (вы-делено – Ю.К.). Они полагают, что система обороны на германо-советской границе чрез-вычайно слаба (выделено – Ю.К.).
     Решение о начале войны против СССР будет принято только Гитлером либо уже в мае, либо после войны с  Англией.
     Однако Отт, который лично против такой войны, в настоящее время настроен на-столько скептически, что он уже предложил принцу Ураху выехать в мае обратно в Гер-манию».
     Прежде всего, Зорге отмечает, что информация была получена в беседе на  конкретную тему с конкретными источниками – послом Оттом и ВМАТ Веннекером, которые, безуслов-но, были далеки от  высших секретов рейха, но в тоже время из контактов с друзьями и кол-легами по службе, приезжающими в Токио, из личной переписки, из указаний по линии ОКВ, ОКХ и МИДа  обладали определенными достоверными сведениями, представляющими интерес для СССР. Со стопроцентной уверенностью можно утверждать, что в беседе и в мыслях ни у кого из них не было намерения преднамеренно и целеустремленно сообщить Зорге ложные сведения. В беседе каждый, в том числе и Зорге,  высказывали  свое мнение, предположения, выслушивались, принимались  или оспаривались  доводы собеседников (см раздел . 26.2 «Триумвират).
     Зорге не имел права сбрасывать со счетов убежденность посла Отта в том, что «…Гитлер исполнен решимости разгромить СССР..», его мнение, что «Возможность возникновения войны  в любой момент весьма велика…», предчувствие, что события назревают и совет Ура-ху не задерживаться с возвращением в Германию.
      Горбунов не стал заниматься анализом  содержания шифровки, а предпочел выделить то, что было близко «его сердцу»:   «Решение о начале войны против СССР будет принято только Гитлером либо уже в мае, либо после войны с Англией» и объявить ее «чистой де-зинформацией», которая ввела в заблуждение руководство страны, так как Голиков напра-вил ее в пять адресов (Сталину и другим руководителям).
    Вместе с тем, эта шифровка содержит несколько особо важных сведений. В ней вновь под-тверждается намерение Германии напасть на Советский Союз, причем в ближайшее время (до начала войны остались 1 месяц и 20 дней). Сообщается о том, что война с СССР может начаться независимо от результатов войны с Англией. Это сообщение Зорге подтвердили достоверные донесения 2-го управления НКГБ СССР от 7 февраля 1941 года о нападении Германии на СССР в самом непродолжительном времени и что оно будет, скорее всего, не-зависимо от исхода решительной схватки с Англией и донесение резидента Разведыватель-ного управления «Софокла» из Белграда от 10 марта .
     Не менее важным являлось сообщение и о том, что немцы намерены провести войну ско-ротечно, за несколько недель. Заслуживало самого серьезно внимания также и рассуждения немцев о слабости советской системы обороны. Здесь надо вспомнить мнение генерала ар-мии Г.К Жукова о строительстве  укреплений, резко выраженное во время совещания в пер-вых числах января 1941 года по итогам военной игры. На совещании присутствовал Сталин, но, несмотря на это, Жуков  в частности сказал: «- По-моему,  в Белоруссии укрепленные ру-бежи (УРы) строятся слишком близко к границе и они имеют крайне невыгодную опера-тивную конфигурацию, особенно в районе белостокского выступа…. 
      – Я не выбирал рубежей для строительства УРов на Украине, однако, полагаю, что там тоже надо было бы строить их дальше от границы». Но за эти слова Жуков тут же получил «взбучку» от К. Ворошилова, так как это затрагивало его лично и Б. Шапошникова.
     Что касается срока нападения, то ни посол, ни военно-морской атташе не могли его знать и добросовестно строили предположения на основе тех данных, которые им удалось собрать из бесед с прибывающими в Токио из Берлина лицами. Это усугублялось тем, что срок на-падения менялся. И если мы ознакомимся с записями Гальдера, то увидим, что безапелля-ционные обвинения Горбунова, беспочвенны.
     Генерал-полковник Гальдер, готовясь к докладу Гитлеру от 17 марта 1941 года записал в пункте «6в»: «Если операция «Барбаросса» начнется 15 мая 1941 года (выделено – Ю.К.), то 4-ю горную дивизию не следует посылать в Болгарию!» и далее он делает еще запись:  «Барбаросса»: 1. Начало операции – 16.06 – гарантируется сухопутными войсками, если 3-й эшелон войск, участвующих в операции «Марита» (план операции против Греции был осу-ществлен в апреле 1941 года – Ю.К.), сможет начать сосредоточение 10.04». Но это не все!  В связи  с проведением «Операции-25» против Югославии в соответствии с директивой Гит-лера  № 25 от 27 марта 1941 г. из 2-го и 3-го эшелонов  были взяты войска (два корпусных управления и несколько дивизий), предназначенные для  операции «Барбаросса, и из-за этого изменился не только срок нападения, но и, естественно, сроки  сосредоточения были перене-сены на -  20.05, 1.06 и 23.6. А, 4 апреля 1941 года было записано: «ж. Войска  4-й линии для операции «Барбаросса (26 дней)  могут быть переброшены приблизительно с 20.5  по 20.6».
     30 апреля 1941 года в докладе Гальдера Гитлеру были указаны следующие сроки: подго-товка к операции «Барбаросса» и  сосредоточения: 8.04 – 20.05; 20.05-2.06; 3-23.6.
     27 мая 1941 года Гальдер отмечает, что «ОКВ настаивает на соблюдении сроков начала операции «Барбаросса». У сухопутных войск никаких препятствий к этому нет... Только 30  мая «Фюрер решил, что срок начала операции «Барбаросса» прежний – 22.6 (выделено – Ю.К.)».
     Основываясь на записях Гальдера (см от 30 апреля 1941) можно считать, что Гитлер при-нял решение о начале операции где-то в первой половине мая, но не 30 апреля 1941 г. Отсю-да следует, что ни Зорге, ни другие  наши разыведчики не являлись  дезинформаторами, а Сахаров  и Горбунов фактически являются фальсификаторами.
     Здесь следует особо выделить, что при такой «кутерьме» со сроками нападения у са-мого Гитлера, просто нечестно обвинять в дезинформации советских разведчиков, шедших бесстрашно на риск, чтобы добыть так нужную нашей стране информацию и добывших ее.
      В этой шифрограмме есть еще два интересных момента. Первый - о боеспособности Красной Армии. Ее оценке Гальдер уделял внимание в нескольких местах «Дневника»:  Так еще 5 декабря 1940 года  перед подписанием Гитлером 18 декабря 1941 г. директивы № 21 (план нападения на Советский Союз «Барбаросса») в «Дневнике» была сделана запись : «Русский человек  - неполноценен. Армия не имеет настоящих командиров….Весной мы бу-дем иметь явное превосходство в командном составе, материальной части, войсках. У рус-ских все это будет, несомненно, более низкого качества. Если по такой армии нанести мощный удар, ее разгром неминуем».
      Второй - о том, что политическое и военное командование Германии уделяло очень мно-го внимания  Турции и об этом можно прочитать на многих страницах «Дневника». Немцы боялись, что, подписав 19 октября 1939 года англо-франко-турецкий договор о взаимной по-мощи, Турция может примкнуть к англичанам. Поэтому они готовили вторжение  в Турцию с территории Болгарии  с нанесением по англичанам флангового удара с северо-запада в поддержку итало-немецких войск в Северной Африке. 17 февраля 1941 года Гальдеру был представлен проект плана наступления против Турции. Вариант «а»: наступление немецких войск на Турцию при ограничении  целей наступления в Греции. Вариант «б»: наступление на Турцию после выхода немецких войск к Салоникам. 28 февраля 4-й обер-квартермейстер  сухопутных войск вермахта генерал Матцки доложил  Гальдеру, что «Руководящие турецкие деятели выразили Папену (посол Германии в Турции – Ю.К.) свое сожаление о том, что Германия в своей политике на Балканах может зайти столь далеко, что Турция будет вы-нуждена перейти к враждебным действиям против Германии. Папену указано объяснить туркам, что Германия борется против Англии, а в остальном стремиться лишь к миру и порядку на Балканах. Если же Турция хочет осложнений с нами, то Папен должен немед-ленно укладывать свои чемоданы». Папену удалось убедить турок и немецкое руководство  успокоилось, так как  3 марта 1941 года оно поверило, что Турция будет нейтральной стра-ной. Однако 9 апреля 1941 года от военного атташе  в Анкаре, генерала Роде пришло донесе-ние, что «не только Англия, Греция и Югославия , но и собственные военные круги оказыва-ют сильное давление на политическое и военное руководство Турции с целью добиться  вступления страны в войну. После объявленных сегодня по радио успехов немецких войск это воодушевление быстро уляжется». В течение мая-июня 1941 года фон Папен вел тайные пе-реговоры с турецким руководством, закончившиеся подписанием 18 июня турецко-германского пакта
     Из этих записей видно, что германские военные атташе как военные разведчики активно занимались выполнением своих функций, но в рамках положения об Отделе военных атташе, ограничений, наложенных МИД Германии, указаний и директив Командования.
     При этом надо иметь в виду, что позиция турецкого правительства во внешней политике представляла особый интерес для руководства СССР, а, следовательно, и сообщение Зорге.
     Таким образом: Горбунов умалчивает о важнейшей информации Зорге от 2 мая 1941 года о том, что Гитлер нападет на СССР, не закончив войну с Англией, и что с Красной Армией будет покончено за несколько недель («блицкриг»). Уже одним этим сообщением Зорге за-служивает самой высокой оценки. Но  Горбунов этой важнейшей информации не замечает и предпочитает позорить Зорге из-за указанных им «неправильных» сроков нападения.
     19 мая 1941 года от Зорге поступили две шифрограммы. Одна из них (№№ 122, 123, 124) в основном была посвящена внешней политике правительства Японии и внутриполитиче-ской борьбе. О содержании этой шифровки будет сказано особо, когда возникнет вопрос о намерениях Японии в связи началом войны Германии против СССР.
     Вторая радиограмма (№ 125) за это же число являлась особо важной: «Новые германские представители, прибывшие сюда из Берлина, заявляют, что война между Германией и СССР может начаться в конце мая, т.к. они получили приказ вернуться в Берлин к этому времени.  Но они также заявили, что в этом году опасность может и миновать. Они зая-вили, что Германия имеет против СССР 9 армейских корпусов, состоящих из 150 дивизий. Один армейский корпус находится под командованием известного Райхенау  Стратегиче-ская схема нападения на Советский Союз будет взята из опыта войны против Польши (выделено – Ю.К.).   
       Здесь надо отметить два важных обстоятельства. Во-первых, Зорге, ничего не выдумы-вая и, не приписывая свое мнение, сообщает полученную информацию так как она есть. Во-вторых, при зашифровке радиограммы, а возможно и при расшифровке в Москве  была до-пущена ошибка и вместо «9 армий» было написано «9 корпусов». Суть ошибки, исходя из структуры ОКВ и количества дивизий, очевидна, так как 9 корпусов не могли иметь 150 ди-визий. Но дело не в этом.
     В рассуждениях Горбунова опять выдвигается на первый план  утверждение о том, что Зорге сообщил в Москву неверное количество дивизий, увеличив их в более чем в два раза. А раз так, его дезинформация, дескать,  в точности соответствовала немецким директивам по стратегической дезинформации: «Преувеличивать состояние и уровень вооружения соеди-нений, особенно танковых дивизий». Эта выдержка устарела и Горбунов ее использует не к месту.  Об этом уже говорилось ранее в связи с Указанием от 6 сентября 1940 года, когда  оно была связано с отсутствием крупных германских сил на советско-германской границе и боязнью действий Сталина в отношении нефтяных промыслов в Румынии. В последующих документах о дезинформации немецкое командование ставило совершенно другие и более серьезные задачи. 18 декабря в преамбуле Директивы Верховного главного командования вооруженных сил Германии № 21 (план «Барбаросса»); 15 февраля 1941 г. в соответствии с указанием Гитлера начальник штаба Верховного главнокомандования фельдмаршал Кейтель издал руководящие указания по маскировке подготовки к  нападению на СССР: «1. Цель
маскировки скрыть от противника  подготовку к операции «Барбаросса» (выделено – Ю.К.). Эта главная цель и определяет все меры, направленные на введение противника в за-блуждение». 12 мая 1941 года Кейтель распорядился провести вторую фазу дезинформации противника  в целях сохранения скрытности сосредоточения сил против Советского Союза.         
      Важно другое. Горбунов, изменив содержание в шифрограмме Зорге с того, что Германия имеет против СССР 150 дивизий на свою фомулировку - « .. немецких дивизий, сосредото-ченных на советских границах – 150», не только оболгал Зорге, но и дезинформировал чита-теля.
      К сожалению, только после разгрома Германии из захваченных немецких  документов стало ясно насколько важной была присланная Зорге информация.
     Советский военный атташе в Берлине, резидент военной разведки генерал Тупиков     по состоянию на 25 апреля 1941 года оценивал  Восточную группировку немцев в 95 дивизий (35% общего числа дивизий германской армии) и отмечал, что она увеличивается.
     В сообщении начальника Разведывательного управления генерала Ф. Голикова руково-дству страны от  5 мая 1941 года указывалось, что в приграничной зоне против СССР с уче-том румынской и венгерской армий будет около 130 дивизий.
     Зорге не писал о составе Восточной группировки, так как он не имел военного образова-ния и о таком делении не знал, но сообщил, что Германия против СССР  имела  9 армий в составе 150 дивизий и его информация была практически точной. Так по данным, взятым из «Истории Второй мировой войны 1939-1945и» (здание 1974 г.), т.3, стр.330, количество армий  составило: на крайнем севере армия «Норвегия»; на ленинградском направлении  в составе группы армий «Север» – 2 полевых армии; в составе группы армий «Центр» - 2 по-левых армии; в группе армий «Юг» – 3 полевых армии. С учетом двух румынских полевых армий  всего -  10 армий.
     Что касается дивизий, их численность составила – 127 дивизий (без учета финских и ру-мынских войск) и плюс 24 дивизии резерва главного  командования сухопутных войск. Ито-го – 151 дивизия (пехотные, танковые,  моторизованные и охранные дивизии).
     Таким образом, сведения, сообщенные Зорге и названные Горбуновым стопроцент-ной «дезой», являлись достоверной информацией. Комментарий излишен!
     Критикуя Зорге за «неверное» количество дивизий, Горбунов настолько увлекся, что не заметил   еще более важную часть информации о том, что «Стратегическая схема нападе-ния на Советский Союз будет взята из опыта войны против Польши». И здесь не поме-шает привести некоторые выдержки из «Истории Второй мировой войны 1939-1945», т. , С.31-32:
     Германо–польская война  продолжалась немногим более месяца…. Для гитлеровских стратегов Польша явилась своеобразным испытательным полигоном для проверки теоре-тических положений о «молниеносной войне» и об использовании видов вооруженных сил и  родов войск в стратегической операции…Военные действия вермахта в Польше  показали, что возросла  роль внезапного массированного  удара заранее созданными группировками войск….В германо-польской войне проявились огромные  оперативно-стратегические воз-можности танковых и военно-воздушных сил, резко возросшее значение взимодействия танков и авиации. Командование сухрпутных сил вермахта  впервые в боевых условиях ис-пользовали для прорыва обороны противника и развития успеха такие крупные подвижные войсковые формирования, как танковые дивизии, танковые и моторизованные корпуса. Дей-ствия авиации, согласованные по времени и месту с наступлением  механизированных войск, позволили  за сравнительно короткое время взламывать оборону противника на всю глубину, вводить в прорыв подвижные соединения и быстро развивать успех. Наступательная опе-рация  приобрела новые черты:  увеличивались ее глубина и темпы ведения, появились усло-вия для маневра  в глубине обороны по обходу и окружению противника.
     Массированное использование  танков и авиации  ставило оборонявшихся  перед необхо-димостью иметь глубоко эшелонированную оборону, способную выдержать  удар танково-го клина, и подвижные резервы для борьбы с прорвавшимся противником.  Возросло значе-ние противотанковой  и противовоздушной обороны. Польская кампания показала, что ли-нейная оборона, как она организовывалась в первую мировую войну, устарела». К этому аб-зацу внимание читателя будет привлечено в одной из последующих глав.
     Далее автор вскользь упоминает о содержании двух шифрограмм Зорге  - от 30 мая (№ 125) и 1 июня 1941 года делая упор на то, что доверие в Центре к Зорге упало в связи тем, что его информация в шифровке от 19 мая  о сроке нападения - «может начаться в конце мая» - не подтвердилась. К слову многие авторы, критикующие Зорге предпочитают не об-ращать внимание на нюансы в тексте его сообщений такие, например, как «около», «может»,  «исключительно» и это пренебрежение  искажает или затемняет суть ряда донесений Зорге.
      Однако тексты упомянутых  выше радиограмм заслуживают внимания по ряду причин. Отправленное в Центр 30 мая донесение содержало важное сообщение: «Берлин информиро-вал Отт [посол Германии в Токио], что немецкое выступление  против СССР начнется во второй половине июня (выделено – Ю.К.). Отт на 95% уверен, что война начнется».
      Зорге ошибочно принял эту информацию за официальную из Берлина. Но на следующий день в беседе с Шоллем, который прибыл из Берлина в Токио проездом к месту назначения в Бангкоке,  он понял, что неправильно информировал Москву об источнике, так как Отт на-звал время  начала войны со слов Шолля, а не на основании сведений из Берлина. Понимая всю серьезность информации, Зорге фактически без промедлений в шифрограмме от  1 июня не только  скорректировал свою ошибку, назвав истинный источник  в лице Шолля, одно-временно подчеркнув, что он только что прибыл из Берлина, но и сообщил уточненный срок нападения. В конце шифровки он передал  инфомацию особой важности, в оценке которой в настоящее время существуют  два противоположных лагеря. Сторонники Зорге говорят о том, что он правильно и своевременно проинформировал руководство Разведуправления о направлении главного удара немецких войск,  в то время как его противники считают, что, если бы Сталин принял  во внимание сообщение Зорге, это привело бы в 1941 году к еще большей катастрофе.  Вот ее текст: «Ожидание начала германо-советской войны около 15 июня базируется исключительно (выделено – Ю.К.) на информации, которую подполковник Шолль привез с собой из Берлина, откуда он выехал 3 мая в Бангкок. В Бангкоке он займет пост военного атташе. Отт заявил, что он не мог получить информацию по этому поводу непосредственно из Берлина, а имеет только информацию Шолла. В беседе с Шоллом я ус-тановил, что немцев, в вопросе об выступлении против Красной Армии, привлекает факт большой тактической ошибки, которую по заявлению Шолла, сделал СССР. Согласно не-мецкой точки зрения тот факт, что оборонительная линия СССР расположена, в основ-ном, против немецких линий без больших ответвлений составляет величайшую ошибку. Она поможет разбить Красную Армию в первом большом сражении. Шолл заявил, что наибо-лее сильный удар будет нанесен левым флангом германской армии (выделено – Ю.К)». 
     Это еще один факт, что германские военные атташе  не были сотрудниками Канариса и, конкретно в Токио не использовали ни Зорге,  ни других лиц в качестве канала для продви-жения дезинформации. Более того, они зачастую, как и в данном случае,  делились с Зорге секретами, за раскрытие которых могли поплатиться «головой».
      В книге Фесюна на этой радиограмме нет никаких резких резолюций Голикова, о кото-рых пишет Горбунов. Более того, информация Зорге была настолько серьезной, что Голиков приказал запросить у Зорге разъяснения. Запрос был сделан, что следует из резолюции на шифрограмме Зорге от  3 июля, но текст его отсутствует, хотя это важно для понимания по-зиции Голикова.
     Теперь несколько слов по существу. Сообщеный Зорге  срок нападения практически очень близок к истинному.
       Донесение   Зорге  в отношениии удара левым флангом являлось чрезвычайно важным и об этом ясно написано в Директиве Верховного Главнокомандования  вооруженных сил Германии № 21 (План «Барбаросса»). В разделе «III. Проведение операций» записано: «Те-атр военных действий разделяется Припятскими болотами на северную и южную час-ти (то есть фактически на левый и правый фланг – Ю.К.). Направление главного удара должно быть подготовлено  севернее Припятских болот. Здесь следует сосредоточить две группы армий».  Такая формулировка уже говорит сама за себя о том, что именно сами нем-цы подразумевали под левым флангом всего фронта боевых действий на советско-германской границе и где была сосредоточена наиболее сильная группировка войск. Но это еще не все, так как далее поставлены конкретные задачи двум группам армий, действующим на левом фланге: «Южная  из этих групп, являющаяся центром общего фронта, имеет за-дачу наступать особо сильными танковыми и моторизованными соединениями из района Варшавы и севернее ее раздробить силы противника в Белоруссии. Таким образом,  будут созданы предпосылки для поворота мощных частей подвижных войск на север, с тем, что-бы во взаимодействии с северной группой армий (выделено – Ю.К.), наступающих из Вос-точной Пруссии в общем направлении на Ленинград, уничтожить силы противника, дейст-вующие в Прибалтике. Лишь после выполнения этой неотложной задачи, за которой дол-жен последовать захват Ленинграда и Кронштадта, следует приступить к операции по взятию Москвы - важного центра коммуникаций и военной промышленности».
      К этому можно добавить постановку конкретной задачи в директиве ОКХ от 31 января 1941 г. В разделе 3. Замысел было записано: «Севернее Припятских болот наступает груп-па армий «Центр» под командованием генерал-фельдмаршала фон Бока. Введя в бой мощ-ные танковые соединения, она осуществляет прорыв из района Варшавы и Сувалок в на-правлении Смоленска; поворачивает затем танковые войска на север и уничтожает совме-стно с группой армий «Север», наступающей из Восточной Пруссии в общем направлении на Ленинград, советские войска, находящиеся в Прибалтике».
     Ясно, сказано и о том, что подразумевалось  под флангами  немецкой армии. В дневнике Гальдера  5 декабря 1940 года до подписания директивы № 21 (план «Барбаросса») написано: «Противник должен быть рассечен ударами сильных фланговых группировок севернее и южнее Припятских болот (выделено – Ю.К.)  и окружен в нескольких «котлах» (аналогич-но  операциям в Польше). Эти оба фланга (выделено – Ю.К.) должны быть достаточно сильными и подвижными».
     В стенограмме совещания в ставке вермахта 9 января 1941 года: «…. Ни в коем случае нельзя допустить фронтального оттеснения русских. Поэтому необходимы самые реши-тельные прорывы. Важнейшая задача состоит в быстром отсечении района Балтийского моря; для этого необходимо создать особенно сильную группировку на правом крыле не-мецких войск, которые  будут наступать севернее Припятских болот (выделено – Ю.А.».
     2 февраля 1941 года Гальдер записал: «Начало наступления [трех групп армий] – одно-временно. Ведение боевых действий – как в Польше: решительное продвижение вперед, по-полнение фронта за счет близко подтягиваемых резервов».
     Нельзя пройти мимо того, что на странице  478 своей книги Горбунов мимоходом упоми-нает о существовании шифрограммы от 15 августа 1941 года, хотя  в ней были приведены  важные сведения: «Германский военный атташе уверен, что в связи с успехом германских войск на Украине, безусловно, последует новый удар на Ленинград и новое наступление на Москву (выделено – Ю.К.)».
      Здесь очень интересным является то, что с началом нападения Германии на Советский Союз соблюдение степени секретности в отношении военных атташе ослабло и  тем более к находящимся за тысячи километров в Токио. Кроме того, надо учитывать характер довери-тельных отношений между Матцки и Кретчмером. Только этим можно объяснить, что через военного атташе Кретчмера Зорге стало известно главное содержание пункта «1)» директивы ОКВ № 34 от 30 июля 1941 года, исполненной в 14-и экземплярах с грифом «сов. секретно. Только для командования», который гласил о следующем решении «фюрера и Верховного главнокомандующего вооруженными силами»: «…Исходя из этого, я приказываю. 1) На се-верном участке Восточного фронта продолжать наступление в направлении Ленинграда, нанося главный удар между озером Ильмень и Нарвой  с целью окружить Ленинград и уста-новить связь с финской армией».
     Но вопреки ожиданиям немецких генералов Красная Армия продолжала сопротивляться, несмотря на колоссальные потери. В этой связи Гитлеру, как верховному главнокомандую-щему,  и немецким генералам приходилось менять планы по ходу битвы, причем зачастую очень быстро.. Из «Военного дневника», бывшего начальника Генерального штаба сухо-путных войск германского вермахта, генерал-полковника Франца Гальдера от 5 сентября 1941 года: «… Совещание у фюрера. 1. Ленинград. Мы достигли своей цели. Отныне этот район будет «второстепенным участком фронта» - (выделено – Ю.К.). Основной задачей является овладение Шлиссельбургом….».
     Но к этому надо добавить, что в тоже время 12 сентября 1941 г. там же  записано:  «На фронте группы армий «Север» отмечаются  успехи  в наступлении на Ленинград». К этому следует еще добавить, что готовится наступление на Москву по плану «Тайфун».
     И действительно,  как написано на странице 68 в 4-ом томе «Истории  Второй мировой войны 1939-1945» «В конце августа обстановка под Ленинградом  резко осложнилась….. Между тем  немецко-фашистские войска в начале сентября 1941 г. усилили  свои удары…. 8 сентября  вышли к Ладожскому озеру и захватили город Шлиссельбург. Ленинград оказался блокированным с суши….9 сентября противник крупными силами сухопутных войск и авиа-ции нанес удар из района Красногвардейска на Красное село, Урицк. Обстановка на подсту-пах к городу быстро накалялась. Над Ленинградом нависла смертельная опасность (вы-делено – Ю.К.)».
     Здесь следует вспомнить, что в связи с этой опасностью Сталин срочно направил в Ле-нинград Г.К. Жукова.
     По приведенным шифрограммам  можно обосновано  сказать, что Зорге давал достовер-ную информацию особой важности и рассуждения Горбунова с опорой на статью Сахарова с утверждениями, что Зорге снабжал Центр, а, следовательно, руководство страны  дезинфор-мацией являются, мягко говоря, надуманными, а если сказать по-простому - лживыми.
     Здесь неясно только одно, кто изобрел эту ложь первым В.Сахаров или предатель В. Су-воров (Резун), так как у последнего в книге «Ледокол» на странице 377 тоже написано: «Зорге – великий разведчик, но по поводу  германского вторжения он ничего важного  не со-общал в Москву. Более того, Зорге стал жертвой  дезинформации и питал ГРУ ложными сведениями».
     В противовес этому следует подчеркнуть, что можно только удивляться таланту Зорге и тому,  как ему  удавалось, находясь за тысячи километров от Генерального штаба ОКХ, с та-кой точностью добывать отдельные сведения, относящиеся к государственной тайне Герма-нии.
     Чтобы закончить этот раздел, сочетающий смесь небрежности, отсутствие добросовестно-сти в изучении документальных материалов, фальсификации, проявленные Горбуновым и Сахаровым, справедливо будет привести высказывания  полковника запаса Зайцева Виктора Степановича, который непосредственно работал с резидентурой «Рамзай» в Центр и Токио,  в докладной записке от 7 октября 1964 г. на имя  первого заместителя начальника ГРУ ГШ генерал-полковника Мамсурова Х.Д.: «Работая с «Рамзаем» я убедился, что это не дезин-форматор, ибо весь материал, переданнвй им в Центр подтверждался жизнью…..Ведь в дальнейшем, жизнь показала, все эти материалы были весьма ценными и своевременно пе-реданными в Центр».  И далее можно сказать, что,  хотя история не признает сослагательное наклонение, но то, что  написал Зайцев звучит как торжественный гимн в честь деятельности Зорге и его соратников: «Если бы верили информации «Рамзая, то Родина могла бы сохра-нить  жизни многим тысячам солдат и офицеров. Благодаря его сообщениям, Верховное  Командование сняло не один десяток дивизий с Дальнего Востока и перебросила изх на За-пад».
- отмечает, что с началом войны Германии против СССР, на первый план деятельности рези-дентуры «Рамзай» выдвинулась основная задача обеспечить советское военно-политическое руководство достоверной информацией о стратегических планах Японии в отношении своего северного соседа «И в Москве с нетерпением ждали, что скажут разведчики в Токио. После  22 июня в Москве уже по другому относились к информации группы. Ушло в прошлое недо-верие и сомненеие. Тем более, что информация группы подтверждалась и перепроверялась информацией политической разведки».
     Автор вскользь отмечает, что в 1996 году Пресс-бюро  Службы   внешней разведки     опубликовало 25 радиограмм политической разведки, в которых дается позиция Японии в отношении СССР в 1941 году. В 1997 году было опубликовано также  20 радиограмм, пере-данных группой «Рамзай» с 23 июня до конца работы группы.
     Действительно в 1996 году в журнале «Новая и новейшая история», № 1 были опубли-кованы рассекреченные сообщения под заголовком «Позиция Японии в отношении СССР в 1941 г. по материалам службы внешней разведки РФ». Изучение 25-и сообщений (12 – токийские, 8 – китайские и 5 – лондонские), составленных за период с 10 марта по 24 декаб ря 1941 года на основе шифрограмм из резидентур  внешней разведки, показало, что в них  наряду с интересной информацией встречается дезинформация. А самым главным  недостат-ком являлось то, что вплоть до ноября в них не было ясности в каком направлении Япо-ния двинет свои вооруженные силы (на «север» или на «юг»).
     Что касается радиограмм Зорге, они были напечатаны в 1997 г. в 1-ом томе солидного труда - «Русский архив: Советско-японская война 1945  года: история военно-политического противоборства  двух держав в 30-40-е годы. Документы и материалы», подготовленном Институтом военной истории Министерства обороны Российской Федера-ции.       
     Горбунов правильно отмечает, что обе разведки своевременно среагировали  и уже в пер-вые дни направили в Москву информацию. Вместе с тем автор ошибается, говоря об измене-нии отношения к Зорге со стороны Центра, если иметь в виду «Истоки политического недо-верия ИНСОНУ» от 11 августа 1941 г. (см. раздел «45. Очевидная подлость»).
      Разбирая содержание шифрограмм Зорге и их важность, автор одновременно подчерки-вает, что «Информация группы «Рамзай» дополнялась сообщениями политической разведки из Токио. Судя по содержанию того немного, что было рассекречено, ИНО имело солидные источники в японской столице».  Здесь, во-первых,  проявлена очередная небрежность, так как иностранный отдел ВЧК, ГПУ и ОГПУ НКВД существовал до 10 июля 1934 г. В описы-ваемый автором период внешняя разведка называлась не ИНО, а Первым управлением НКГБ СССР (июль 1941- апрель 1943 г.). Во-вторых, Горбунов, ссылаясь на шифровку от 5 июля 1941 (ее текст приводится в сборнике документов «Органы безопасности СССР в Великой отечественной войне, сборник документов. НАЧАЛО»: «Из сообщения токийской резиден-туры НКГБ СССР о планах Японии в отношении СССР»), повторяет в своем изложении ошибочные сведения  о том, что «скоро будут закончены приготовления к операции на юге, после чего сразу же (выделено – Ю.К.)  начнется наступление в этом направлении». Эта информация, была, по меньшей мере, неточной, так как  никакого особого наступления японцев не было. После переговоров с правительством Франции в Виши 29 июля 1941 г. со-стоялась официальная церемония подписания соглашения о совместной обороне между Япо-нией и Французским Индокитаем. Японские войска вступили  на территорию Южного Индо-китая и заняли французские базы. Что касатся Сингапура, то действия против него начнутся в начале декабря 1941 года и захватят его в феврале 1942 года. 
     Горбунов  относит к числу дезинфомационных шифротелеграмму Зорге от 10 июля 1941 г. только за то, что, даже по его предположению,  немецкий посол в Токио допустил непред-намеренную ошибку «Япония начнет воевать, если немцы достигнут Свердловска». Но из второй части шифровки ведь ясно, что посол оговорился, так как речь шла о  линии Ленин-град-Москва-Харьков. Полагаю, что  немецкому послу более простительна ошибка со Свердловском, чем Горбунову с ИНО.
    Интересно посмотреть, как Горбунов постепенно подводит читателя к нужной ему оценке. Начинается все за здравие. Приводятся примеры шифровок Зорге и политической разведки о позиции Японии с момента нападения Германии на СССР до начала июля 1941 год и  под-черкивается, что «В начале  июля  Зорге в Москве верили» и что «При этом информация по-ступала из двух независимых источников и взаимно дополняла друг друга». Автор из анализа донесений внешней и военной разведок дает вывод, что «Внезапное нападение японских войск на дальневосточные границы в это время не планировалось»,
     Но далее автор критикует сообщение Зорге в шифрограмме от 30 июля 1941 г. о том, что «Источники Инвест и Интери сказали, что в порядке новой мобилизации в Японии будет призвано более 200.000 человек. Таким образом, к середине августа месяца в Японии будет под ружьем около (выделено – Ю.К.) 2 миллионов человек.». Горбунов пишет, ссылаясь на разведсводку Разведуправления по Востоку № 1 на  1 февраля 1941 г.,  что «Цифры были яв-но занижены и не соответствовали действительности» и что по состоянию на 1 февраля 1941 г. общая численность сухопутных войск определена в 2.145.000 человек». 
     Однако данные, опубликованные в книге японского полковника, бывшего штабиста-оператора Хаттори Такусиро «Япония в войне 1941-1945 гг.» на странице 102 указывается численность сухопутных войск в 1941 году в 2 миллиона 25 тысяч человек, а с учетом 85 ты-сяч человек в ВВС – 2 млн. 100 тысяч человек. Отсюда следует, что значительных расхожде-ний не было.
     В тоже время Горбунов, цитируя остальную часть  текста шифрограммы, не подчеркива-ет ее особую важность, так как в ней сообщалось, что  «Начиная со второй половины авгу-ста Япония может начать  войну, но только в том случае, если Красная Армия фактически потерпит поражение от немцев, в результате чего оборонительная способность на Даль-нем Востоке  будет ослаблена».Такова точка зрения группировки Коноэ, но как долго наме-рен выжидать японский Генштаб это трудно сейчас сказать (выделено – Ю.К.). Ис-точник Инвест убежден, что если Красная Армия остановит немцев перед Москвой, в этом случае японцы не выступят», а выделяет  резолюцию Ильичева, о которой уже писалось.
   Горбунов допускает странную ошибку когда пишет, что «Руководство Разведупра было новым. Ни людей, ни деталей разведывательных операций они не знали…». На самом деле это утверждение не соответствует действительности, так как  генерал Ф. Голиков  был на-чальником Разведывательного управления с  июля 1940 г., его заместитель А. Панфилов служил на руководящих постах в Управлении с 1939 г., начальник политотдела РУ И. Ильи-чев - с декабря 1938 г. К слову, Панфилов знал работу  многих разведчиков и был в курсе дел особо важных резидентур. Другое дело, что частая смена начальников оперативных отделов, их подстраивание под мнение начальства, особенно Ильичева, приводили к существенным ошибкам в работе.
     Здесь нет смысла вновь разбирать отношения между Центром и Зорге, так как это уже сделано ранее. Принципиальным является  другое, что Горбунов не захотел выделить особую важность именно сообщений,  добытых Зорге и его соратниками, о стратегических аспектах  политики японского правительства в отношении Советского Союза, не подчеркнул уникаль-ность положения Одзаки - соратника Зорге,    как источника наиболее достоверной информа-ции из ближайшего окружения премьер-министра  Ф. Коноэ. При этом автор так и не опре-делил свою позицию в характере взаимоотношений  Центра и Зорге. Но далее, Горбунов воз-вращается к записке Гендина от 14 декабря 1937 года на имя Сталина, а также приводит  не-добросовестную характеристику Зорге из докладной от 11 августа 1941 года за подписью ге-нерала Колганова и заключает, что «Под сомнение ставилась вся дальнейшая информация группы «Рамзай», и эти сомнения высказал непосредственный начальник Зорге».

     Наряду с разбором результатов информационной деятельности резидентуры «Рамзай»   автор приводит оценку самого Зорге.  Горбунов подчеркивает, что  «Разведупр в своих взи-моотношениях с резидентурой «Рамзай» исходил из двойного  стандарта. В Москве призна-вали достоверность и ценность информации, колторая поступала из Токио. Многие радио-граммы группы (резидентуры Зорге – Ю.К) докладывались руководству страны и, конечно, сомнений не вызывали.  Но когда  дело касалось личности Зорге, когда  руководство требо-вало справки  и характеристики на этого разведчика и его товарищей по группе, то испол-нители берут дело Зорге и пользуются старыми политическими оценками, которые дава-лись  ему еще в 1937 году. Вся положительная деятельность группы в 1938-1941 годах в расчет не принимается (выделено – Ю.К.)».
     Это положение Горбунов подтверждает ссылками на мнение  полковника Покладока о Зорге, на отрицательную резолюцию Сталина в 1936 году, докладную Гендина, особенно на записку генерала Колганова от 11 августа 1941 г. К слову, рассматривая документ от 11 авгу-ста Горбунов вновь проявляет небрежность, написав, что Сироткин якобы выдал Зорге в конце 1933 года, хотя в документе Колганова написан 1938 год.
     Указанные выше рассуждения автора будут рассмотрены в главе «Загадки».
     Особое  место в этом разделе занимает  отношение к информации Зорге о том, что напа-дение японцев на нашу страну отложено на весну 1942 года. 
     Сарказм Горбунова в отношении того, что ряд авторов возвели  Зорге в роль «спасителя» Москвы на основании текста радиограммы от 14 сентября 1941 года не уместен. Об этом подробно говорится в главе XV «Битва под Москвой» данной книги, но на двух моментах следует остановить внимание читателя уже здесь. Во-первых, Зорге передал несколько прин-ципиально важных радиограмм, касающихся обороны Москвы. В частности,  Горбунов про-игнорировал шифровки Зорге от 11 сентября и 4 октября и  понятно,  почему он это сделал. Ведь  всё подгоняется им под одно – Зорге или ничего не сделал существенного,  или  не со-общил ничего нового. При этом он это пытается сделать руками самого Разведывательного управления, ссылаясь  на спецсообщение № 661584 от 19 сентября 1941 года, в котором суть изложена в заключительном абзаце: «Однако, несмотря на отсутствие единства в правящих  кругах Японии, нет никаких признаков ослабления подготовительных военных ме-роприятий  для нападения на СССР». Из этого Горбунов делает вывод: «Иными словами, подготовка к нападению на Советский Союз продолжается, и угроза войны на Дальнем Востоке  остается, несмотря на все заверения из Токио о том, что после 15 сентября СССР может считать себя на Дальнем Востоке свободным от угрозы  войны».
     Далее Горбунов, ссылаясь на донесение политической разведки от 20 сентября из Шанхая, пишет о том, что оно косвенно подтверждает вывод в сообщении Разведывательного управ-ления, так как  в нем отмечалось: По нашим сведениям, военные руководители Японии счи-тают вопрос войны с  СССР решенным и ждут удобного случая…В японском Генштабе  утверждают, что Владивосток будет блокирован в сентябре и одновременно начнется на-ступление из Кореи и из Монголии на Верхнеудинск». Горбунов делает заключение, что «Как видно, информация политической разведки была иной, чем категорическое утверждение группы «Рамзая».
     И опять Горбунов пишет невпопад. Во-первых, давно было известно из донесений совет-ского посла в Китае А. Панюшкина о провокационных сообщениях китайских властей, что-бы столкнуть СССР с Японией. Во-вторых, использован сомнительный источник, так  как еще в 1934 году Верхнеудинск был переименован  в Улан-Удэ, столицу Республики Бурятия.
     При этом, Горбунов допускает еще одну грубую ошибку, когда пишет, ссылаясь на сооб-щение политической разведки от 20 сентября, что японцы начали сбор сведений о Красной Армии, но в действительности они давно, постоянно  и целеустремленно вели разведку  не только Дальнего Востока, но и других районов Советского Союза, делясь добытой информа-цией с немцами.
     Но Горбунов не сдается и пишет: «И, хотя  выводы руководства разведки и информация политической разведки расходились с категоричными утверждениями радиограмм Зорге, положение на фронтах было настолько тяжелым, что возможной угрозой  нападения Япо-нии пришлось пренебречь (выделено – Ю.К.) – удержание столицы  было первостепенной задачей…….Из 17 переброшенных с Дальнего Востока дивизий 6 были направлены на Ленин-градское стратегическое направление, а 11 – на Московское». 
       Содержание абзаца, его суть попахивает авантюризмом  в принятии решения Сталиным по принципу «Авось на Дальнем Востоке пронесет и Япония  все же не нападет!».
      Но жизнь показала, что сообщения Зорге в Москву 11 и 14 сентября, а также 4 октября о том, что в 1941 году Япония войну против СССР не начнет, перенеся ее на весну 1942 г., Сталин взял за основу и принял решение  о переброске войск с Дальнего Востока. При этом, он не пренебрегал  возможной угрозой нападения Японии и поэтому утверждение автора не соответствует действительности. Об этом подробно говорится в разделе «41. Резидентура «Рамзай» мобилизует все силы», главе XV «Московская битва» и читатель, ознакомив-шись с главой увидит не только действия Зорге и его соратников в этот  исключительно тя-желейший час для нашей страны, но и комплекс взвешанных решений, принятых Верховным главнокомандующим.
     К слову, только 19 ноября 1941 года из резидентуры внешней разведки в Токио было  сообщено, что «Даже при самых неожиданных оборотах Япония до весны не выступит против СССР».  Объективно эта информация неизвестной степени достоверности пришла намного позже информации, полученной от Зорге, и к тому же Сталин уже отдал приказ о переброске дивизий  с Дальнего Востока под Москву.
     Не кажется ли странным, что в конце раздела Горбунов приводит два сообщения без ука-зания источников, якобы разосланные 26 октября 1941 г. начальником Разведывательного управления командующим армиями Дальневосточного фронта: «1.Из Стокгольма сообща-ют, что 26-28  октября выступят японцы. Основной удар – Владивосток. 2. Из Вашингтона сообщают – по мнению высших военныъ китайских властей, японское нападение на Сибирь произойдет в ближайшие  дни», которые как по заголовку, общей форме, так и по содержа-нии являются чистопробной «дезой».

   
     2.7 После Зорге

     Горбунов Е.,  когда писал этот раздел прекрасно знал о трагической судьбе резидентуры «Рамзай», а также о том, что впоследствии Родина высоко оценила выдающиеся заслуги и проявленные при этом мужество и геройство Рихарда Зорге, присвоив ему звание «Герой Советского Союза» посмертно.
      Начало раздела давало надежду на  то, что автор наконец оценил в полной мере добытую Зорге информацию:  «Группа «Рамзай» была арестована, и поток важнейшей информа-ции из германского посольства в Токио и из японских правительственных кругов и ок-ружения Коноэ иссяк. Это сразу же почувствовали  в Москве ( выделено – Ю.К.). Блесья-щее, объективное начало!
     Но надежда оказалась напрасной, так как Горбунов не только продолжил развенчание за-слуг Зорге «руками» Разведывательного управления, но и представил само Разведывательное управление в роли упорствующих незнаек, когда для всех было ясно, что Япония в 1941 году не нападет на СССР.
     При этом следует особо подчеркнуть, что приводимые Горбуновым по тексту спецсооб-щения Разведывательного управления не могут быть приняты к серьезному рассмотрению, так как не подкреплены архивными ресурсами. Он и сам в конце пишет «В заключение хо-чу отметить, что  все многочисленные выдержки из документов, без которых, к сожа-дению, нельзя было обойтись, взяты только из открытых документов, хранящихся в российских государственных архивах. Ведомственными архивами автор не пользовал-ся».
     Для начала Горбунов не поленился повторить дезинформационные сообщения, получен-ные Разведупром,  из Стокгольма и Вашингтона, на основании которых дальневосточные армии были приведены в боевую готовность. Даже по заключению автора тревога оказалась ложной, но это дало ему возможность  подчеркнуть, что: «..в Москве информации из Токио доверяли меньше, чем об этом пишут».
     Далее Горбунов настойчиво показывает, что сообщению Зорге в Центре не верили. После 18 октября, то есть после ареста Зорге, Разведуправление, по его словам, продолжало анали-зировать обстановку на Дальнем Востоке  и регулярно направлять Сталину и членам ГКО спецсообщения, которые противоречили важнейшему донесению Зорге, так как в них гово-рилось, что «Япония готовится к нападению на Советский Союз и увеличивает численность и вооружение Квантунской армии». Далее подчеркивается, что «Спецсообщение Разведупра от  3 ноября 1941 года: обстановка в Японии  оценивалась как очень тревожная для Совет-ского Союза. Отмечалось, что смену кабинета в Японии следует рассматривать как стремление руководящих кругов ускорить вступление Японии в войну против СССР. На этот раз основная агентурная информация поступала из Китая. По оценке китайских пра-вительственных кругов, кабинет Тодзио считается предвоенным и от него можно ожи-дать  внезапного  военного нападения на  СССР. В спецсообщении давалась информация о том, что «по агентурным данным, полученным из Шанхая, японцы намерены выступить против СССР независимо от времени года, как только немцы добьются крупных успехов в наступлении на Москву».
     Автор зациклился на китайцах и приходится, во-первых, напомнить, что Зорге еще 30 июля 1941 г.  на основе сведений, полученных Одзаки от приближенных премьер-министра Коноэ, докладывал в Москву, что «….если Красная Армия остановит немцев перед Моск-вой, в этом случае  японцы не выступят». Во-вторых, Горбунов  вряд ли обратил внима-ние на  главу 30 «Большие заботы резидента А.С. Панюшкина» в  «Очерки истории рос-сийской внешней разведки, т.4, 1941-1945 годы»., а в ней много интересного. Панюшкин прибыл в Китай в Чунцин в 1939 году не только в качестве  Чрезвычайного  и Полномочного посла СССР в Китае, но и главным резидентом. Такое сочетание   дало возможность талант-ливому  человеку досконально разобраться в обстановке. Его рекомендации позволяли со-ветскому правительству оказывать существенное воздействие на противоборствующие сто-роны и разбираться в хитросплетениях. Так, «В конце 1941 года резидентура в Чунцине док-ладывала в Центр: « Чан Кайши всеми способами старается спровоцировать выступление Японии против нас. Его аппарат в этом плане работает во всех направлениях»
      Поскольку автор не читал о Панюшкине и его сообщениях, то,   по его утверждению, «наверху» в это время больше прислушивались к информации Разведупра из китайских ис-точников.
     Ссылаясь на агентуру Разведупра, связанную с английскими  и японскими источниками, автор подчеркивает, что в спецсообщении от 5 ноября основной вывод заключался в том, что «главным объектом  военного нападения Японии по-прежнему остается Советский Со-юз, поэтому не исключена возможность повторения  провокационных выступлений Кван-тунской армии на наших дальневосточных границах».
     Но далее автор пишет еще интереснее. С нападением японцев на американскую военно-морскую базу Пёрл-Харбор началась война на Тихом океане, Япония четко определила свою позицию. «Казалось  бы, для руководства военной разведки обстановка на Дальнем Востоке окончательно прояснилась и можно взхдохнуть с облегчением – войны на  два фронта не будет».  Но нет, и это выглядит как издевка, так как руководство советской разведки, не об-ращая внимания на то, что по приказу Сталина к Москве с Дальнего Востока мчатся диви-зии, и что немцы разгромлены  в «Московской битве», продолжает 11 декабря талдычить, что «опасность нападения Японии на СССР по-прежнему остается реальной»,
     Гаврилов под тем же углом зрения подробно рассматривает обнаруженное им  спецсооб-щение от 16 декабря, хотя при этом отмечает: «К сожалению, в спецсообщении, как обыч-но, нет ни слова, ни намека на то, где и кем получен документ, нет ни слова о характере документа». Хотя такому документу, как говорится, «грош цена в базарный день», но Гор-бунов делает следующий вывод: Но этим  документом была полностью перечеркнута вся информация группы «Рамзая» о том, что после 15 сентября Дальний Восток может быть  свободен от нападения Японии (выделено – Ю.К.)». И вся аргументация автора из-лагается примерно в таком же духе со ссылкой на неизвестные английские, немецкие и япон-ские источники.
     Этот отрывок ярко говорит сам за себя и поэтому не буду его комментировать, так как чи-татель сам правильно оценит его содержание.
     Надо отметить, что Гаврилова  «волнует» не только Зорге, Он продолжает свою линию и пишет: «Но руководство Разведупра продолжало считать,  что Япония готовится к войне  с Советским Союзом и стремится открыть третий фронт на Севере». Горбунов много рассуждает о том, что Зорге не верили, что вопреки его утверждениям Япония готовится к нападению на СССР и что в этой связи прекратилась переброска  войск с Востока на Запад, что к этому времени (в декабре) с Дальнего Востока уже высосали все боеспособные и хо-рошо обученные соединения. «Дальнейшее ослабление  дальневосточной группировки могло привести к  нарушению паритета между советскими и японскими войсками, а этого воен-ное руководство страны не могло допустить». Во-первых, такой важный вопрос решало полититческое руководство.  И.Сталина поверил Зорге и  14 октября 1941 г. дал срочное распоряжение  командующему ДВФ Апанасенко немедленно перебросить с Дальнего Восто-ка 8 стрелковых и 4 танковых дивизий.
          Но Горбунов всё не унимается, уж очень ему хочется ославить Зорге, а заодно и всё Разведуправление.  По убеждению Горбунова  командование Разведывательного  управления не только не поверило информации Зорге, но в спецсообщениях в период с 26 октября 1941 года по май 1942 года настойчиво информировала Сталина о том, что японцы вот-вот напа-дут. Чтобы не быть голословным автор пишет: «В начале 1942 года обстановка на Дальнем Востоке продолжала оставаться напряженной. Военная разведка в своих спецсообщениях утверждала, что Япония готовится к войне с Советским Союзом и внезапное  нападение  может произойтив в ближайшее время. После наступления сроков нападения, предсказан-ных в очередном спецсообщении, военная разведка называла новые сроки возможного напа-дения».  По мнению Горбунова военная разведка опять повторяла  то, что было в предвоен-ный 1941 год.
      Всё  у Горбунова в данном случае вышло бы складно, если бы его не подвел И.В. Ста-лин. Писатель-историк Дмитрий Волкогонов  в книге «Триумф и трагедия» (книга вторая),  в разделе «Катастрофы и …. Надежды» пишет: «К лету (1942 года – Ю.К.) создалась ситуа-ция, когда Сталин посоветовавшись с Молотовым  и Берией в отношении планов Японии, был вынужден еще раз снять  с Дальнего Востока крупные силы.  После того, как  Молотов заверил, что «Япония завязла в Юго-Восточной Азии», Сталин тут же позвонил Василев-скому:
     - Снимите десять – двенадцать дивизий с Дальнего Востока. Начало скрытного выдви-жения  не позже одиннадцатого июля. Доложите завтра.
     - Хорошо товарищ Сталин.
     На другой день, точнее ночь, Василевский читал Сталину по телефону  директиву ко-мандующему Дальневосточным фронтом:
«Отправить из состава войск Дальневосточного фронта в резерв Верховного Главнокоман-дования  следующие стрелковые соединения:
             
     205 стр. дивизию            - из Хабаровска
      96 стр. дивизию             - из Куйбышевка, Завитая
     204 стр. дивизию            - из Черемхово,  (Благовещенск)
     422 стр. дивизию            - из Розенгартовка
       87 стр. дивизию            - из Спасск
     208 стр. дивизию            - из Славянка
     126 стр. дивизию            - из Раздольное, Пуциловка
       98 стр. дивизию            - из Хороль
     250 стр.бригаду              - из Биробиджан
     248 стр.бригаду              - из Зелодворовка, Приморье
     253 стр. бригаду             - из Шкотово

     Это не смутило автора и он снова и снова подчеркивает, что информация, полученная внешней разведкой от надежного источника: « …Япония пока не намерена наступать на Се-вер. Твердо решено в ближайшеее же время выступить на Юг»,  полностью противоречила той, которую представляла военная разведка.               
     Более того, Горбунов отмечает и в последующих спецсообщениях, что военная разведка четкого ответа на вопрос куда Япония направит свои вооруженные силы – на  Север или Юг, не давала.
       Как говорилось выше,  автор «руками» Разведывательного управления не только стара-ется развенчать труд Зорге, как талантливого руководителя-разведчика,  но, используя доку-менты сомнительного характера, так как нет положенных архивных ресурсов  выставляет командование Управления, мягко выражаясь, в неблаговидном свете. Горбунов пишет, что с нападением Японии на США и началом войны на Тихом океане четко определилась позиция «Страны Восходящего солнца», повернутая на юг.     То есть по утверждению Горбунова, по-сле нападения японцев на Пёрл-Харбор всем всё стало ясно кроме руководства Разведыва-тельного управления, которое продолжало убеждать  с непонятным упорством «высшее ру-ководство страны в возможности нападения Японии и захвата Приморья с Владивостоком» и далее -  «военное руководство прислушивалось к утверждению разведки, и переброска войск с Востока на Запад прекратились в декабре. Но переброска прекратилась потому, что   с Дальнего Востока к этому времени уже высосали  все боеспособные  и хорошо обученные соединения». Выше приведенное указание Сталина перебросить дивизии полностью оп-ровергают все разглагольствоания Горбунова о военной разведке.
    При этом,  следует подчеркнуть, что Сталин, снимая дивизии, делал  это не бездумно, так как учитывал наличие серьезной угрозы со стороны Квантунской армии. Оставив значитель-ные силы ДВФ, он еще и подстраховался, так как  по его приказу 4 управление НКВД СССР совместно с партийно-хозяйственным активом  уже в конце 1941 года энергично занялось созданием партизанских отрядов в Приморье, Приамурье, Бурят-Монгольской АССР и дру-гих местах. Было организовано всеобщее, обязательное обучение населения военному делу. Создавалось народное ополчение, которое также состояло из партизанских отрядов. В каче-стве примера, на 5 декабря 1942 года только в Хабаровском крае  было создано 208 парти-занских отрядов численностью 7668 человек, подобрано 102 базы, подготовлено 279 под-рывников и 73 радиста.

     2.8 Заключение 

     На фоне безосновательных разглагольствований с целью опорочить подвиг Зорге и его самого автор приводит несколько важных фактов, которые были даны в виде свилетельских показаний бывшим помощником военного атташе, подполковником Петерсдорфом на То-кийском трибунале:
     - С 1940 года  существовало конкретное распоряжение, в котором говорилось, что никто из работников германского посольства не должен обсуждать  своей работы с каким-либо другим  лицом. 
     Но подавляющее большинство сотрудников германского посольства, начиная с по-сла и военных атташе, грубо нарушали это указание в контактах с Зорге.
     - Зорге был  корреспондентом нескольких немецких газет и не занимал официального по-ста в немецком посольстве.       
     -  Питерсдорф получал сведения о численности Квантунской армии «частично от япон-ского генштаба, а также от немецкого корреспондента Рихарда Зорге, от которого мы получали точные сведения о численности дивизий Квантунской армии, а также о номерах некоторых из них». Не исключено, что основные данные о Квантунской армии, положении в Маньчжоу-Го Зорге получал от Лиснера. Основные данные передавал в Центр, а частично снабжал Петерсдорфа.
     Комментарий: Из последней фразы следуют интересные  выводы:
    - Японцы не были откровенны со своими немецкими союзниками;
    - Зорге, образно выражаясь,  «прикармливал» нужных ему лиц, но порционно.