Часть 6-я. Угрызения совести
Домой Надя приехала засветло. Никогда она не возвращалась из похода так рано. На душе было грустно и как-то пусто. Надя дохромала на саднящей ноге до кухни и поставила чайник, а ссадину промыла спиртовой салфеткой и аккуратно заклеила пластырем. Вот и всё. Про ногу забыть, о походе не вспоминать, о Мартиросове не думать.
От горячего чая (с лимоном, с сахаром, и с бутербродом с ветчиной) на душе стало тепло, и воодушевившись, Надя решила почистить снегом ковры. Ковров в доме было много – на полу, на стенах, на полу в прихожей… С ними было уютно, а Надя любила уют, любила разглядывать затейливые узоры, которые в тусклом свете ночника оживали и плелись нескончаемой вязью, пока веки не сковывало сном.
В спальне Надиных родителей – то же самое: ковер на стене, палас на полу.
Родители жили на даче (у отца отпуск, у мамы две недели отгулов) и тоже ходили кататься на лыжах в ближний лес – дача была «зимняя». Надя осталась в Москве, что её вполне устраивало: в институт с дачи не доедешь, надо в пять утра вставать, в поход тоже не выберешься, никакой жизни.
Надя выносила ковры во двор по одному, сгибаясь под их душной тяжестью, и выбивала на снегу, азартно колотя бадминтонной ракеткой и сметая веником «морозные узоры». А потом взялась за полы… Не на грязный же пол стелить - чистые ковры.
Принесённые с мороза ковры благоухали зимней свежестью, пушистые, яркие и красивые. Надя посмотрела на дело рук своих и… счастливо рухнула на диван с «Лунной пылью» Артура Кларка.
Кларку было хорошо, Наде не очень. Зря она затеялась с этими коврами, выбивала их уже «на последнем вздохе». И Кларк не вызывал всегдашнего восторга. Ну что с ней сегодня, валяется на диване как старая бабка и ноет.
Надя заставила себя встать, доплелась до гостиной и поставила Штрауса. Пилатес под Штрауса – что может быть лучше? Cегодня она прошла половину маршрута, значит, вторую половину «пройдёт» сейчас.
Штраус сменился Прокофьевым, Прокофьев Рахманиновым… Нашему вору всё в пору, думала Надя. Она возьмёт – свою «планку» (прим.: статическая поза, в которой работают все мышцы), такой вот получится каламбур. А Мишка пусть бежит за «лебедями», а тридцатилетние «лебёдушки» теряют пёрышки «от чувств»… Мартиросов собственной персоной и без Нади…
Через час Надя выключила магнитофон и отправилась в ванну. Теперь можно и отдохнуть, тем более, что делать она уже ничего не может, может только думать. Вот думать ей как раз не следовало: что-то не давало покоя, что-то она сделала не так…
Из всех возможных способов обретения душевного равновесия Надя признавала только два: пилатес и ванну, именно в такой последовательности. Когда ванна наполнилась, Надя задумчиво повертела в руках банку с морской солью, в конце концов выбрала хвойный экстракт и, погрузившись в воду, закрыла глаза.
В голову полезли непрошеные мысли… Уехала от всех, бросила группу. Но ведь ногу натёрла!
- Нет, - сказала себе Надя, - нога тут ни при чём, можно было наклеить на пятку пластырь и идти дальше. И группа чужая, не обидятся. Свои бы обиделись, а эти…
Нога тут ни при чём. Это из-за Мишки Надя сошла с маршрута. И шофёра достала, она это умеет. А включенный микрофон – подарок судьбы.
Наде стало стыдно. Все смеялись, как идиоты, и она смеялась вместе со всеми…
Вместе! – осенило Надю. Там, в автобусе, они были вместе, и это сделало всех мудрее, и добрее. И сильнее. Им было хорошо – вместе.
И в группе Лебедева - всё и всегда делают вместе – вместе на лыжах бегут, вместе отскребают ненавистный подлип с прожилками льда, то и дело подмазывают на ходу лыжи..
И отдохнув у костра, выхлебав в хорошей компании миску густого супа с куском аппетитной курятины и напившись душистого кострового чая, едут домой, по подмерзшей к вечеру лыжне, на хорошей скорости.
И в поезде будут смеяться и вспоминать, какое им сегодня «привалило счастье»: утром по воде, вечером по наледи. Подморозило к вечеру. Можно сказать, повезло, хотя по наледи – тоже не сахар…
А она, Надя, уехала. Сбежала. Так не принято делать в походе, в тренировочном особенно: тренировочные группы, как правило, небольшие (примечательна в этом плане характеристика, данная группе Николая Блинова одним незадачливым горе-лыжником: «Весь день бегут, словно за ними волки гонятся. Кто же к ним пойдёт, дураков нет!»).
Группы небольшие, от пяти (и такое бывает) до пятнадцати человек, все на виду, на миру. На миру и смерть красна. Теперь к Лебедеву Наде дорожка заказана. Скажут ей: «А вот и наши прославленные автотуристы, любители сидеть на мягком и смотреть, как за окошком ёлки мелькают. Какими судьбами? Автобус сломался?»
В принципе, это можно пережить, но неприятно. Если только с Мишкой прийти, при нём молчать будут. А может, не будут…
«Лебеди» наверное, давно уже дома. Они заслужили отдых – тридцать пять километров шли по мокрому снегу, после привала – по наледи. А Надя всего восемнадцать, а остальные семнадцать - в автобусе «у окошка»… Ох, надо же было так «прокатиться»! Хоть бы Мишка позвонил…
Продолжение - http://www.proza.ru/2015/10/08/2423