("St. Francis and the Birds" sculpture)
Читая античную книжку, я задремал. Снилось, что в какой-то праздничный весенний денек на базарной площади появляется человек в грубом плаще на голое тело, босой, с нищенской сумкой, толстой палкой и фонарём, он заходит в толпу и кричит: «Ищу человека! Ищу человека!» Чуть ли не каждый покупающий и продающий был готов присягнуть на Библии, - этот человек настоящий безумец. Так не принято здесь!
А потом слышу выстрелы, переполох, люди в сторону, в страх, врассыпную, на меня устремился прекрасно одетый мужчина в руке с черным кольтом, - черная бабочка в белом треугольнике рубахи, на щеке поцелуй - фалды поднимаются и опадают на ветру, как жабры, взгляд его остывает на мне, покрывается льдом. Раскрывается пауза, приглашая в другие миры. Он встает, тычет пушкой, орет: «Ты?! Молчишь, сука?! Ты?!» И стреляет мне в лоб.
А потом звуки, х-х, будто кто-то рядом ползает, цокает, действия проговаривает, открывает мне веки и дышит, светит фонариком в глаз, держит зеркальце у моего носа. Хочет найти человека?! Фу, противно! Есть позыв отвернуться, но не ведаю как. Я желаю закрыться, но, видно, меня привязали. Мне темно, я хочу отступить, отойди, отбежать, ускользнуть через чащу, но из мрака выхватывают меня яркие фары автомобиля, он стоит у скалы, масса ламп зажигается разом над нами, над лесом, будто пришельцы… Слышу, кто-то командует: «Бл..дь! Не туда! Мы теряем его!» А другой поясняет другому при беге: «Операционный блок должен располагаться как можно дальше, быть изолированным от палат и других помещений...» Я пихаюсь, шиплю, извиваюсь змеей. Рот заклеили, мало кто слышит мое: «Звал людей, но не рабов!» Свет проходит насквозь, через весь мой протест. «Я искал тебя! Слышишь, зараза?!»
А потом как-то - ш-ш-шпень! И высокая нота! И далекое чувство спокойного дня. И теперь тихо солнце висит, не луна, и вспорхнули прозрачные феи в полях из ромашек и меда. Вот бы в тишь эти легкие крылышки кварца, трепетанья слоистой слюды… И прохладный во мне ветерок… Много, много волшебных минут...
Я сначала подумал, что мне полегчало…
Нет, какой там – ведь это же сон!