П.Корвилл
Реликвия
«Тайна - это хранитель вечного.»
Гуго де Пейен, 1118 г.
«Всему свое время и время всякой вещи под небом.»
Книга Екклезиаста,гл.3.
Часть первая. 14 век .
Глава первая . Франция, замок Тампль.
22 сентября 1307г.
В одном из залов отеля Тампль, служивших штаб-квартирой ордена тамплиеров в Париже, сидел за широким дубовым столом в простом деревянном кресле 23-й Великий магистр Жак де Моле. Свечи в канделябрах на столе и масляные светильники на стенах тускло освещали огромное помещение. Одет он, как обычно, в белый плащ с нашитыми красными восьмиконечными мальтийскими крестами на груди и на плече. На поясе висел небольшой кинжал в ножнах,-базелярд. Сапоги из мягкой кожи неторопливо постукивали по каменным плитам пола. Седые, ничем не прикрытые, волосы были коротко подстрижены, борода, тоже почти седая, выглядела довольно укладистой. По уставу рыцари и сержанты ордена коротко стригли волосы и не брили бород, и магистр не был здесь исключением, хотя братья-каппеланы носили тонзуру и брили бороды.
Магистр устало вздохнул. Становилось все труднее управлять орденом, когда тебе уже за шестьдесят. Но не только груз прожитых лет давил уже давно на его старческие плечи. С недавних пор не только это мучило и печалило его. Часто на него наплывали воспоминания о детстве, его родине Бургундии и Верхней Соне, о принятии в орден рыцарей Храма в 1265 и избрании Великим магистром в 1292 году. Он вспоминал свои годы на Востоке, падение Акры в 1291 году и затем распад Иерусалимских христианских государств. После очередного переезда на Кипр, а оттуда осенью 1360 года приплыв морем в Марсель, с 60 рыцарями на 12 лошадях, впряженных в повозки, с небольшой золотой казной он прибывает в Париж, в главную резиденцию – замок Тампль.
Уже в декабре 1360 года Жак де Моле узнает от магистра переправы в Марселе об угрозе со стороны Филиппа Красивого и папы Климента Y. Великий магистр уже давно чувствовал сам и читал донесения соглядатаев о крайне негативном отношении к ордену от светской и духовной власти. Сначала казначей храма без его (либо капитула) на то разрешения ссудил короля суммой в 400 тысяч флоринов золотом. Просто так, запросто. Таким образом, показывая не только королю, но и его алчным сановникам, насколько много средств имеет орден. Потом требование (которое он все же отклонил) о принятии в орден его старшего сына Людовика, явно с целью впоследствии добиться избрания того Великим магистром. Затем последовало желание папы Климента объединить два ордена тамплиеров и госпитальеров в один, а может даже прибавить к ним Немецкий орден, резиденция магистра которого находилась в Венеции. Жак де Моле так же был категорически против, указав в письме к папе, что у орденов разные цели и один будет мешать исполнению обязанностей другого.
С недавних пор орден рыцарей Храма перестал быть нужен различным государям. Если в эпоху Людовика неоднократно организовывались крестовые походы в Святую землю, то теперь, не смотря на все усилия и призывы де Моле (даже после его поездок в Англию к королю Эдуарду), никто уже в этом не был заинтересован, даже папа Климент. Но, в конце концов, даже с этим можно было разобраться и принять нужные решения.
Однако больше всего Великого магистра в последние годы стало беспокоить чересчур очевидное и пристальное внимание к ордену третьей силы – некоего тайного общества. В его рядах, даже среди рыцарства, стали попадаться изменники, перехватывались многочисленные послания и доносы. Вокруг коммандорств рыскали сыщики, которые вовсе не относились к институтам королевской власти и даже не к соглядатаям других государств или известных ему орденов. Хотя в этих сведениях мало было тайного, а больше бытовой и хозяйственной жизни прецепторий – это все же настораживало. Конечно, тамплиеры занимались ссудой некоторых средств, приобретением земельных наделов с последующей сдачей их в аренду, и строительством замков, церквей и соборов, но это было обычная деятельность, которой во всем мире занимались государство, банкиры и даже обычные горожане.
Последнее время крайне насторожило де Моле то, что слежка стала более изощренной, а сведения начали передавать все более секретные. То, что начали подбираться к главной тайне тамплиеров, уже было крайне серьезно. Не те золотые запасы, которые были захоронены на Кипре, и не те два корабля, отправленные из Акры через Балтийское море в Пруссию под замок Кенигсберг, волновали Великого магистра, а та последняя реликвия, что находилась в распоряжении ордена.
Еще начиная с 1128 года, когда состоялся собор в Труа, реликвия была доставлена во Францию и, с тех пор о ее существовании знало крайне ограниченное число людей. Прежде всего, Великий магистр ордена, которому эти знания передавались от предыдущего, как бы в наследство. А кроме него – сенешаль и маршал, хотя им тайна не раскрывалась полностью, а сведения сообщались лишь для того, чтобы кто-то один из них мог передать то необходимое вновь избранному Великому магистру, если предшественник не сможет этого сделать в случае внезапной смерти.
Также было и с Жаком де Моле. После смерти Великого магистра Тибо Годена 16 апреля 1292 года все необходимые знания ему передал маршал ордена Бодуэн де Ландрен. Реликвия ордена все это время хранилась в главной башне в подвале замка Тампль (Tour de Temple).
И вот уже больше месяца Великий магистр обдумывал свое решение, все время повторяя про себя: «Ad poenitendum properat, сito qui judicat (Кто быстро решает, скоро кается) и наконец пришел к выводу, что реликвию надо перевезти в другое место, более спокойное и никому неизвестное, даже ему. Жак Моле прибыл в отель Тампля сегодня тайно, только с одним из своих слуг Джорджо.
Подумав об этом, магистр поморщился. Пробыв все лето в Пуатье, он был вынужден тайно выехать в Париж и если бы об этом узнали братья-рыцари, недовольство его действиями было бы даже больше, чем на Генеральном капитуле, который он провел 24 июня. Однако все было решено и отступать было не в правилах магистра. Многие братья считали, что он слабовольный, поддающийся чужому влиянию и крайне суеверный человек (о чем утверждал его соперник - досмотрщик Франции Гуго де Перо), однако это было не совсем так. В случае грозящей опасности, он мог быть храбрым и решительным. Наконец-то этот момент наступил.
Конечно, надо было выехать сюда в резиденцию со всем обязательным штатом «дома магистра» - двух рыцарей-компаньонов (socins-советников), капеллана, прево упряжки и животных, слуги, охраны комнаты магистра, брата–сержанта, писца и толмача. Джорджо во всяком случае советовал взять хотя бы магистра Эймона де Барбон, охраняющего комнату, но Жак де Моле был непреклонен. Об этом путешествии должны знать, как можно меньше людей и в этот же день до закрытия городских ворот до сигнала «couvre feu» (туши огонь), они должны направиться обратно в Пуатье.
Жак де Моле поднялся с кресла и ударил в медный гонг, вызывая слугу. Тотчас высокая дверь приоткрылась и в комнату молча вошел Джорджо.
- Брат Джорджо, – магистр говорил тихо, но внятно, - пригласи в мои покои брата Жана де Витре, а после него - Ги де Лузьяна и проследи, чтобы нас не беспокоили.
– Слушаюсь, магистр.
Слуга тихо удалился, а де Моле стал осматривать высокие стрельчатые окна, закрытые цветными витражами. В комнате почти отсутствовала мебель. Был только шкаф, заставленный фолиантами, а также вокруг стола стояли с десяток стульев. Ниши в стенах и дверь, ведущая в спальню, были задрапированы тяжелыми бархатными портьерами.
Прошло несколько минут и дверь тихонько отворилась, впустив вошедшего. Это был мужчина, лет двадцати-пяти, с гладко выбритым лицом, с правильными чертами лица, с зелеными, слегка на выкате глазами и крепким телосложением. Густые каштановые волосы слегка ниспадали на плечи, Об этих людях обычно говорят - некрасив, но довольно симпатичен. Одет он был как обычный горожанин. Облегающие шоссы, сюрко поверх котт, на ногах пигали – остроконечная обувь. На поясе был прикреплен кинжал, а за спиной на плечевом ремне катана (меч самурая). Цвета одежды были согласно тогдашней моде в сочетании зеленого, красного и синего цветов. На одном плече, скрывая правую руку, был накинут дорожный плащ. Жак де Моле критически осмотрел вошедшего и, удовлетворено кивнув головой, указал на стул. Молодой человек присел напротив магистра.
- Я вижу, - сказал де Моле, - ты брат Жан выполнил все мои указания и я теперь спокоен за нас.
– Как же я мог, мессир магистр, не исполнить Вашей воли.
– Я все понимаю, но теперь нам с тобой предстоит долгий разговор, после которого ты с выбранными братьями отправишься в долгий и нелегкий путь. Как сказано древними «Per aspera ad astra» (через тернии к звездам).
- Я весь во внимании, мессир.
- Скажи, брат Жан, скольких людей ты берешь с собой?
- Мессир магистр, я уже докладывал Вам ранее, со мной поедут два брата – рыцаря, восемь сержантов и четыре слуги с возницами. Мы отправляемся на трех повозках. Кроме того, как Вы пожелали, с нами едут жены, а повозки загружены всевозможным товаром. Все одеты как горожане и никто не сумеет отгадать в нас тамплиеров, рыцарей Храма.
- Прекрасно, брат Жан… - начал было говорить магистр и запнулся. Краем глаза он уловил шевеление портьеры, закрывающей дверь в спальню. Это было еще странно тем, что окна были закрыты, как и двери, а пламя свечей было ровным и без всякого колебания.
Жак де Моле одними глазами указал в ту сторону Жану де Витре и увидел, как тот все понял, что даже мускулы напряглись у него на лице. Великий магистр знал, насколько искусный воин брат Жан. Еще в святой земле, тогда еще юный рыцарь привлек к себе внимание ставшего уже известным самурая и синоби Ходзе Ямото, попавшего в Иерусалим через Китай, Золотую Орду и Армению. Долгие годы он обучал юношу своему искусству боя и признав его успехи, подарил ему свои мечи катана и одати с кинжалами танто и вакидзаси.
Не успел Великий магистр об этом подумать, как Жан подскочил со стула и метнул в направлении дверей кинжал, в то же время пируэтом пролетая через стол. В это мгновение шею де Моле захлестнул прочный волосяной аркан. Все, что успел сделать магистр, это запустить два пальца под смертоносную петлю, и осознать, что петля затянута неплотно, и, что нападающий не хотел его мгновенно убить, а просто привести в беспомощное состояние. Падая от рывка в кресло, он увидел как из-под рукава Жана де Витре вылетела небольшая металлическая гиря на длинной цепи и судя по раздавшемуся треску пробила голову нападавшему. Убийца еще не успел упасть на пол, как Жан, выхватив меч, мгновенно рассек аркан и одновременным движением вонзил его человеку в горло.
Казалось, что прошла целая вечность, пока де Моле освободился от петли, вздыхая свободнее, однако, все это заняло мгновение. Жан застыл у кресла, за спиной магистра, четко прислушиваясь к окружающим звукам. Однако стояла такая тишина, что было слышно потрескивание сгорающего фитиля в свечах.
Магистр, повернув голову, обратил внимание, что второй убийца лежит навзничь на полу, сорвав портьеру с дверей и в его шее, чуть с боку, торчит рукоять кинжала.
Переведя дух, де Моле поднялся с кресла.
– Мессир магистр, кто это был?
- Не знаю, но догадываюсь. Сейчас посмотрим.
Они вдвоем подошли к нападавшему, орудовавшему арканом. Убитый, лежавший на спине, был одет в темно-коричневый плащ, совсем такой, как у сержантов, только на нем не было нашито крестов, а капюшон был низко надвинут на глаза, так что была видна только черная густая борода. Из-под плаща виднелись ноги, обутые в легкие кожаные сапоги. Откинув капюшон, они увидели остекленевшие глаза, длинные черные волосы, стянутые черной повязкой. Из пробитого виска тонкой струйкой вытекала кровь. При нем под плащом был обнаружен кошель с серебряной мелочью и длинный нож с простой роговой ручкой, слегка изогнутый и вставленный в легкие кожаные ножны. Все это было приторочено к поясу. Второй убийца был одет так же, только кроме ножа у него был еще кастет с шипами, одетый на кисть руки и полностью ее закрывающий. Жан стянул с головы широкую черную повязку, под которой оказалась татуировка, пересекающая весь лоб, в виде вязи арабских букв. Магистр согнулся и внимательно всмотрелся в лицо убитого. Наконец поднявшись, он сказал:
- По-моему это уже с их стороны «Ulma ratio» (последний довод).
- Мессир магистр, кто же это были?
- Это, брат Жан, ассасины – убийцы, причем, как я подозреваю, самые преданные члены секты «фидаи». В основном, это наемные убийцы. Шиитская секта с ее сирийской ветвью, расположенная на горе ассасинов. В свое время они боролись против суннитов Сирии и Персии и руководил ими глава, так называемый «старец горы» -шейх эль Джебел. Он давал своим воинам гашиш и поэтому они впадали в беспамятство и не знали никого страха перед врагами. Я считал, что их уже не существует. В свое время эта секта была дважды разгромлена: сначала персами, потом египтянами и изгнана со своих земель в пустыню. Но оказывается, я ошибался и, выходит, наши враги приняли их на службу.
– Но кто же наши враги, мессир?
– Подожди, брат Жан, сначала надо прибраться здесь. Позови-ка Джорджо. Слуга, очевидно, стоял тут же за верью и появился почти мгновенно. Он был крайне удивлен и испуган, увидев два мертвых тела.
– Мессир магистр, вы не ранены, с вами все в порядке?- чуть не плача проговорил он.
– Джорджо! Успокойся, ничего страшного не случилось, с нами все хорошо. Возьми братьев и вынеси тела. Хоть это и не христианские души, а язычники, негоже выбрасывать их на съедение псам. Погребите их в неосвещенной земле, а мы с братом Жаном пройдем в главную башню. Проследи, чтобы нас не беспокоили и выставили охрану, когда я вернусь обратно, позовешь ко мне Ги де Лузьяна. Идем, брат Жан.
Они не спеша вышли из отеля и по переходной галерее достигли главной башни с девятью остроконечными куполами. Подниматься на высоту чуть менее 10 перше (около 50 метров) по каменным ступеням далось магистру не так уж легко. Выйдя на северную стену, магистр уже тяжело дышал и прислонившись к камню стал смотреть вдаль. Жан де Витре не прерывал его молчания, ожидая, когда он начнет говорить.
А Жак де Моле смотрел вокруг себя с самого высокого здания Парижа и молчал. Погода стояла хорошая, солнце еще не садилось, по небу плыли небольшие облака и прохладный ветерок трепал волосы магистру. С этой высоты он осматривал церковь, базилику, отель, донжон Цезаря и всю цитадель, окруженную стенами. Давно уже в Марэ («Болото») была построена пристань, куда приходили суда тамплиеров. Отсюда он видел земли, приобретенные орденом: квартал между улицами Веррери с юга, Беранже с севера, Тамплем с запада и Вьей дю Тампль с востока, а также квартал к востоку от улицы Вьей дю Тампль.
Где-то далеко вдали виднелась гора Мучеников (Монмартр) с церковью. При хорошем зрении можно было увидеть даже четырех угольную виселицу Монфокон.
Наконец отдышавшись де Моле сказал:
- Ну, вот теперь нас здесь могут услышать только птицы, но они, к счастью, молчаливы.
Жан де Витре молча слушал магистра.
- Итак, ты, брат Жан, хотел услышать, кто же наши враги? Честно признаться, я не знаю их сам, в этом и есть вся сложность. Что я знаю точно, есть какое-то тайное сообщество, которое чужими руками хочет разрушить, низвергнуть орден рыцарей Храма и завладеть нашими землями, богатством, домами и хранящейся у нас последней реликвией. Вот эту реликвию мы должны спасти, в первую очередь. Месяц назад у меня было видение. Мне явился святой Бернар Клервоский и молвил так: «Брат мой, рыцарь Христа и его верный слуга, ты должен спасти последнюю реликвию, доставшуюся нам от Господа нашего Иисуса Христа. Неверные, еретики пытаются похитить ту реликвию, которую вы бережете и охраняете почти два века, «Non nobis, Domine, non nobis, sed tuo nomini do gloriam! (Не нам, Господи, не нам, по имени Твоему ниспошли славу!). Увезите реликвию в дальние страны, охраняйте и ровно через 470 лет будет она упокоена в восточных землях новым воскресшим орденом. Аминь!»
Магистр замолчал, тяжело дыша, словно опять подымался в гору. Жан де Витре тихо кашлянул и спросил:
- Что же это означает, отец мой!
– Вот и предстоит вам, брат Жан, дорога в дальние страны. Своей властью и именем Господа нашего Иисуса Христа, я снимаю с вас обет. Отныне вы, простые горожане, но клятву господу снять не могу и служить ему вам придется как и допреть.
– Что же нам делать, мессир магистр?
– Жан де Витре, отныне ты Хранитель вечного, так издревле назывался тот, кто охранял нашу реликвию. Я не буду открывать тебе, что мы охраняем и оберегаем, настоль велика эта тайна. Об этом будет знать только Хранитель сущего – хранитель наших знаний. В подвале этой башни, в одной из камер, которая охраняется день и ночь, находится небольшой сундук, в котором лежит квадратный ларец. В этом ларце и находится наша реликвия. Ларец закрыт на специальный замок, изготовленный одним немцем-механиком из Страсбурга. Этот ларец не открывался уже двести лет, и не будет пока открыт никем до второго пришествия. Ключ к замку - два перстня, соединенных особым образом и образующий восьмиконечный крест. Один перстень будет находится у тебя, Хранителя вечного, второй у Хранителя сущего. И только соединив два перстня, можно открыть ларец. Ежели, кто-то посмеет вскрыть ларец без ключа, на тот случай внутри находится устройство с «греческим огнем», которое тут же воспламенится и уничтожит содержимое.
– Но куда же нам ехать, отец мой?
– Этого не буду знать даже я. Опасаясь пыток, я заранее поставил условие, по которому я не буду знать, куда вы направитесь.
– Но куда же нам собственно ехать,- растерянно промолвил Жан де Витре, - Как нам быть?
- Все очень просто. Если ты уже заметил, твоего дяди прецептора Франции Жерара де Вилье уже давно нет в Париже. Он уже давно уехал туда, где будет ждать вашего прибытия.
- И как же мы найдем его, мессир магистр?- спросил Жан.
- Вы погрузите в повозки товар, словно вы купцы. Возьмете из казны сто тысяч золотых флоринов и кошель с драгоценными камнями. Выедете через ворота Сен-Мартен и направитесь по дороге к ближайшей деревне. На ее окраине расположен трактир «Король и вепрь». На вывеске изображен всадник на коне, пронзающий копьем дикого кабана. Ты подойдешь к трактирщику, назовешь свое имя и наш девиз «боссеан!» и он передаст тебе письмо. В нем будет подробная карта к одному из наших замков, куда вы и отправитесь. Письмо, тщательно изучив, тут же сожги.
– Мессир магистр.- сказал Жан де Витре, - мы отправляемся незамедлительно.
– И последнее, - сказал де Моле.- запомни, Жан де Витре, никто, кто остался здесь, не будет знать куда вы направились. Но враг опасен, будь настороже, на дорогах тоже неспокойно. Вам предстоит жить в чужих краях до конца жизни, а может, и вашим дети и внукам. Ты- Хранитель вечного, передашь своему сыну все знания, а он – своему сыну и так до тех пор, пока не появится Хранитель сущего. Возможно, вы поменяете ни одно место, где придется жить. Вот, по-моему, и все.
Жан де Витре опустился на колени перед магистром и сказал:
- Благословите, отец мой! Жак де Моле перекрестил Жана, повторяя: - Во имя отца, сына и святаго духа. Аминь!«In hoc Signo Vinces» (с этим знаком ты победишь!)
Жан де Витре поцеловал руку магистра и со слезами на глазах стал спускаться по лестнице. Великий магистр еще некоторое время стоял на стене, всматриваясь куда-то вдаль, а потом тяжело вздохнув, отошел к дверям.
На небе засияли первые всполохи вечерней зари и облака словно окрасились кровью.