Передо мной лежит почти готовая книга, и кажется, что мне удалось сообщить ей «лёгкое дыхание», нечто неуловимое, но передавшееся рассказам, для написания которых я занималась нужным и интересным делом — поездками по родной Вологодской области, встречами, знакомством и разговорами с новыми людьми. Общение с ними окрашивало мою жизнь яркими красками, а их правдивые, часто весёлые и наивные, а иногда грустные, но полные жизненной энергии истории завораживали меня и трогали до глубины души. Даже драматические рассказы, преломившись во времени, звучали ностальгически светло и по-доброму. Эта книжка родилась в «волшебной стране» любви рассказчиков к своему прошлому и моей любви к ним самим.
И название к ней как-то сразу нашлось — «Вологодская бывальщина».
В моей домашней библиотеке есть книги глубоко почитаемых мною советских фольклористов начала прошлого века — Ольги Эрастовны Озаровской и братьев Б.М. и Ю.М. Соколовых. В начале прошлого века они собирали северный фольклор в местах осёдлости поморов, а также в Белозерском уезде Вологодской губернии, изучали сказки, бытописания, анекдоты и бывальщину, под которой подразумевали «всякий устный рассказ, сообщаемый слушателям в целях занимательности». Так первоначально и определились мои рассказы.
Окончательное решение в пользу «бывальщины» помог сделать Василий Иванович Белов. В его книге «Лад» есть глава, посвящённая искусству народного слова. И хотя Василий Иванович иронично отзывался о фольклористах и собирателях, считая фольклор «бледным отражением» устного народного творчества, его рассуждения о разговорных жанрах совпадают с тем, о чём писали О.Э. Озаровская и братья Соколовы. Он выделял в устном народном творчестве разговор (искусство говорить), предание (свободное смешение реального и фантастического), бывальщину (невыдуманные рассказы), сказки и бухтины (народные анекдоты, сюжетные шутки, в которых здравый смысл вывернут наизнанку), а также пословицы, песни, причитания, частушки, заговоры, загадки и прозвища. О бывальщине В.И. Белов писал: «За пределами дома, на дорожном ночлеге, в лесной избушке (во время рубки леса или на сенокосной залоге), ночуя в сплавном бараке, на рыбной тоне, на богомолье, на ярмарке, в доме крестьянина, люди занимались бывальщинами «натодельно», то есть нарочно, для развлечения». Вот и мои рассказы — это бывальщины, занимательные, невыдуманные истории, основанные на устном творчестве вологжан и жителей Вологодской области.
Вологодская чистая и самобытная культура росла вдали от крупных городов и от иноземных государств на крестьянской почве и имеет крепкие народные корни. Она выражается, прежде всего, в православном мировоззрении, которое сохранилось в нашей генетической памяти и видна в деревянном зодчестве, в старинной одежде, которую до сих пор хранят в отдалённых деревнях, в речи: в сказках, песнях, частушках и устных рассказах. Именно благодаря тому, что деревенский уклад жизни сохранялся в Вологде и области почти до восьмидесятых годов прошлого века, здесь до сих пор живы остатки этой культуры и того языка, который служил питательной средой для современного русского языка. Это вологодский диалект и говоры отдельных местностей, наиболее сохранившиеся в северо-восточных районах нашего края: в Тотьме, Тарноге, Верховажье, Нюксенице, селе им. Бабушкина, Никольске, Кичменгском Городке и в Великом Устюге.
Вологодский диалект стал исчезать с появлением в области телевидения. Оно сгладило особенности вологодской речи. Мало услышишь теперь «окающих» людей не только в Вологде, но даже в глубинке, ещё недавно сохранявшей и старинные русские слова, и церковные имена, такие как, Евлампия, Апполинария, Хариесса, Текуса и особенности произношения. Каких-то двадцать пять лет назад на севере и востоке области ещё «цёкали» («ницево», «цветоцки», «целовек», «цасто») и частили в разговоре (говорили быстро). Интонационный рисунок фраз напоминал интонации английской речи, падая в начале предложений с высокой ноты вниз, а затем снова высоко поднимаясь. На западе, например, в Череповце, «чёкали» («овча», «делаетча», «смотрича»), в Бабаевском районе использовали не характерный для русского языка пассивный залог в глагольных формах («упадено было»).
Я не претендую на роль специалиста в области диалектологии, но пройти мимо исчезающей красоты родного языка не смогла и стала записывать то, что слышала в разговорах, когда приезжала погостить в Тарногу. Подборка рассказов с элементами тарногского говора постепенно росла и заинтересовывала всё больший круг людей. Но, чтобы подборка превратилась в книгу, недостаточно одного района. Нужно было расширить поиск и записать как можно больше рассказов, отражающих и другие говоры.
К сожалению, не всегда удаётся сделать всё, что задумывает или желает человек. На сегодняшний день мне пришлось ограничиться поездками в Тарногский Городок, Нюксеницу, Грязовец, Бабаево (Борисово-Суду) и Верховажье. Там произошли самые интересные и плодотворные встречи, и я от всего сердца благодарю тех, кто согласился побеседовать со мной и открыть свою душу.
Сама Вологда — это неисчерпаемый кладезь нужной мне информации, ведь здесь живут представители всех районов области. Даст Бог, мне хватит сил пообщаться хотя бы с теми, кого я лично знаю.
В поездках и в общении с рассказчиками-респондентами мне приоткрылся незнакомый мир вологодской деревни, запечатлённый в отрезке времени от начала двадцатого века и до наших дней. Собранные рассказы выражены сочным народным языком, подчас грубоватым, но чистым и правдивым. Ненормативную лексику в народе до недавнего времени называли «картинками». Байки «с картинками» существовали в устном народном творчестве всегда, но, как писал В.И. Белов, «в атмосфере высокой народной нравственности», рассказываемые только в мужской компании, они были «некой острой, отнюдь не обязательной приправой, добавкой». В конце двадцатого века и в наше время «картинки» встречаются чаще и употребляют их в речи не только мужчины, но и женщины. Есть они и в моих рассказах, ничего не поделаешь, живая речь — это живая речь. Я их, конечно, камуфлирую, заменяя похожими по звучанию словами или многоточиями, но суть их легко угадывается.
Что касается самих говоров, то, когда мне встречался рассказчик, полностью сохранивший в речи их особенности, я старалась записать его сообщение, как можно ближе к оригиналу, давая пояснения прямо в тексте. Однако таких сообщений наберётся не так много, как хотелось бы. Большая часть бывальщин пересказана мною, но так, чтобы сохранить дух времени, юмор и характерные черты рассказчиков.
Больше половины историй я написала о своих знакомых, друзьях и родных. Часто в их основе лежат события, происходившие в Вологде или в ближайших от города районах, например, в Вологодском районе.
Беседы даже со случайными людьми показали, что каждый человек может рассказать что-то необыкновенно интересное, не обязательно смешное, но и серьёзное, а подчас трагическое и даже героическое. Встречаясь с вологжанами разных возрастов и разных профессий, я поняла, что, так называемых простых людей не бывает. Каждый человек — «незнакомая звезда», прекрасная или ущербная, но звезда со своим уникальным светом, своими орбитами и своей силой притяжения.
Мои деревенские рассказчики неизменно вызывали у меня огромное уважение, сочувствие и любовь. Тяжелейшие условия жизни, почти бесплатный труд в течение всего двадцатого века не убили в них внутреннюю энергию и радость бытия. Для меня вологодский крестьянин — это внутренне свободный, благородный, природно-чистый человек, сознающий свою значимость и достоинство. Он обладает силой характера, юмором, умеет быть смелым и неунывающим даже в тяжёлых обстоятельствах. Он реагирует на общественные и политические перемены, примеривая их на себя и зная, что ничего хорошего ждать от них не приходится, с надеждой живёт и трудится дальше. Поэтому вологодский крестьянин, такой, каким он был в двадцатом веке, представляет для меня главный интерес и занимает центральное место в рассказах.
Самыми интересными рассказчиками были женщины и мужчины старшего поколения, родившиеся в десятых, двадцатых, тридцатых годах прошлого века, ещё питавшиеся сказками, песнями, частушками и преданиями, перетекающими из девятнадцатого в двадцатый век, носители знания прежней деревенской жизни, духовного и бытового опыта, известного мне только по книгам. К счастью, во всех районах области до сих пор есть центры традиционной русской культуры, которые многие годы собирают и хранят образцы одежды и утвари прошлого, умения и навыки их создания, рассказы о жизни известных в районах людей. В этих центрах, в газетах, библиотеках, местных музеях, домах культуры, школах работают в основном женщины среднего возраста. Это неравнодушные, увлечённые, истинные ценители культуры своего края, многие из них творчески одарённые личности. Я либо находила респондентов в этих организациях, либо служащие в них люди давали мне адреса стариков, ещё помнящих прошлую жизнь и готовых поделиться воспоминаниями.
Об этих людях я расскажу в самой книге, обрамляя их истории короткими сообщениями о них самих. Пока же хочу выразить особенную благодарность моим тарногским друзьям: Людмиле Андреевне Поповой, Надежде Михайловне Юровой, Галине Александровне Угрюмовой, Галине Константиновне Мултасовой, Любови Пешковой, Галине Ленц. Без них этой книги не было бы. С благодарностью вспоминаю помощь, которую мне оказали в Грязовце Ольга Германовна Голубова и моя бывшая одноклассница Нина Лаврентьевна Пётрушкина. Хочу поблагодарить Ольгу Николаевну Дементьеву, которая подарила мне радость общения с Ниной Михайловной Рябковой, организовавшей все мои встречи в Борисово-Суде и в Бабаеве. Много тепла и помощи я получила в Нюксенице, и хочу поклониться Василию Ивановичу Мальцеву, Нине Владимировне Малафеевской, Людмиле Александровне Ланетиной и Евгении Николаевне Березиной. Отдельная моя благодарность Олегу Николаевичу Коншину и его коллегам из деревни Пожарище Нюксенского района. По Верховажью и Верховажскому району меня провела, а вернее провезла на машине, Ольга Андреева, коренная верховажанка, а её мама и сестра окружили заботой и вниманием, навсегда оставив в моём сердце благодарную память.
С волнением и трепетом начинаю складывать книгу «Вологодских бывальщин» из написанного, собранного и обработанного мною материала…